Текст книги "Похищение"

Автор книги: Эми Кэтлин Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

ЭПИЛОГ

Верные любовники знакомы только с тривиальной стороной любви, но неверные знают, что такое любовные трагедии.

Оскар Уайльд

ЧУЖИЕ

Они спали, переплетясь руками и ногами, пока их не разбудил стук в дверь. Уэверли вскинула голову, резко переводя дыхание, затем вспомнила, где она, и снова уронила голову на подушку. «Я дома», – прошептала она мысленно и улыбнулась.

Киран встал, потирая руками лицо, и приоткрыл дверь. За ней стоял Артур Дитрих, покусывая нижнюю губу.

– Киран, все ждут.

Киран тупо смотрел на Артура.

– Чего ждут?

– Службу. Ты опоздал.

Уэверли села на постели, протирая глаза. Она сама себе удивилась, обнаружив, что безумно рада увидеть круглое лицо Артура Дитриха. Она помахала ему рукой; тот смущенно кивнул.

– Все уже там? – сконфуженно спросил Киран.

– Да! Я вынес хлеб. Вчера ночью нам пришлось испечь вдвое больше обычного, для девочек, и у нас не будет джема до следующей недели, когда поспеет земляника, так что я взял мед.

– Сколько сейчас времени?

– Восемь двадцать. Тебе лучше поторапливаться!

– Потяни пока время, – попросил Киран и закрыл дверь. Уэверли смотрела, как он бежит в туалет, натягивает льняную рубашку, затем брюки, тихо ругаясь себе под нос: – Не могу поверить, что я забыл.

Уэверли обернула одеяло вокруг плеч. Всю ночь ей было холодно, потому что она вспотела. Сейчас ей просто было холодно.

– Что происходит?

– Это новая штука, – смущенно ответил он. – Я начал поднимать их дух. Ты можешь пойти.

– Пойти куда? – спросила она с легким чувством страха. Артур сказал «служба»? Пораженная, она смотрела на вещи в комнате – старое седло, фотография цвета сепии с охотником девятнадцатого века, держащим ружье, – и чувствовала себя почти такой же сбитой с толку, как и на «Новом горизонте». Глядя на то, как Киран завязывает свой шелковый галстук, она встревоженно спросила: – Куда ты собираешься?

Он улыбнулся:

– На службу. Они проходят в центральном бункере. Поторопись, а то пропустишь.

Уэверли оцепенела, чувствуя себя деревянной, словно стул, стоящий в углу. Она сидела неподвижно, глядя на Кирана, который подбежал к столу и схватил портативный ридер. Уже подойдя к двери, он вспомнил про нее и бросился назад, чтобы поцеловать ее на прощание.

– Ты придешь? Я хочу, чтобы ты увидела, что я придумал.

Ей хотелось спросить его, что же это, но не успела она открыть рот, как он уже ушел.

Она посмотрела на дверь, закрывшуюся за ним, обняв руками колени и пытаясь подавить в себе неясную панику, которая грозила охватить ее полностью.

«Успокойся, – сказала она себе. – Это не „Новый горизонт“. Ты дома».

Но она в это не верила.

Ее кожа еще хранила прикосновения Кирана. Губы и подбородок слегка саднило в тех местах, где кожу натерла его щетина. Все ее мышцы ныли после этой сумасшедшей ночи. Она так много раз представляла себе это, она хотела, чтобы все было идеально. И оно почти таким и было – то, как внимательно он смотрел в ее глаза и на ее тело, как его пальцы скользили по ее коже, то, как он отводил пряди волос от ее лица. Но когда все закончилось, она не могла избавиться от чувства, что было возможно что-то еще, что-то большее, что могло расцвести между ними.

Но она сказала себе, что это придет со временем. Все не обязательно должно было произойти за одну ночь. И она забылась в прекрасном сне, засыпая в его руках.

Теперь же эта ночь казалась нереальной, словно она видела все это на экране. Одеваясь, она не чувствовала себя в своем теле. Она натянула пеньковые штаны Кирана и его рубашку. Она даже не потрудилась посмотреться в зеркало или причесаться. Босиком она пошла по коридорам, и металлический пол холодил ее ноги. Ее сердце, казалось, откачивало кровь от рук, ног, от мозга. Перед глазами плыли черные точки.

Центральный бункер был набит битком, там стоял гул от болтовни и смеха. Если девочки и были расстроены тем, что не обнаружили здесь своих родителей – или других взрослых, – то они также были очень счастливы снова вернуться домой к своим братьям, друзьям и любимым. И теперь, когда мальчики знали, что по крайней мере кто-то из их родителей жив и находится на «Новом горизонте», они тоже приободрились. Воздух комнаты был словно пропитан надеждой, но Уэверли казалось, что эта надежда – не для нее.

Она села в последнем ряду и смотрела на то, как Киран идет на трибуну. Он весь светился.

– Спасибо, что пришли, – сказал он, дожидаясь, пока все рассядутся. Его взгляд упал на Уэверли, и он улыбнулся ей, прежде чем продолжить. – Сначала я хочу поприветствовать девочек. Мы по вам очень, очень сильно скучали.

Раздались громкие согласные вопли, и Киран рассмеялся, жестом прося всех успокоиться.

– Около пяти месяцев назад, – начал он, – наше общество было разделено. Мальчики остались здесь, волнуясь о своих родителях и сестрах и боясь за себя. Девочек увезли жить с чужими людьми, и им пришлось испытать на себе непростительное насилие.

– Да что он об этом знает? – услышала Уэверли шепот через несколько рядов вперед. Это была Сара, которая, хмурясь, качала головой. Они посмотрели друг на друга, и Уэверли поняла, что они думают об одном и том же; зачем Киран все это затеял? Понимал ли он, что звучит совсем как Энн Мэтер?

– Когда судьба наносит вам такие ужасные удары, – продолжал он, – у вас есть две возможности. Вы либо сдаетесь, либо продолжаете бороться. Но вы не можете делать это в одиночку. Мы, люди, социальные существа. Мы все, оставшиеся здесь, нуждались друг в друге, пока ждали девочек. Нам нужно было найти способ объединиться, создать новое, более сильное общество. И мы это сделали. «Эмпирея» возродилась и стала полным жизни здоровым организмом. У нас есть свои испытания, свои проблемы, свои разбившиеся мечты и свои тайные печали, но мы знаем, что каждую неделю мы может оставить все это позади и прийти сюда. Мы вместе преломляем хлеб, мы разговариваем, и мы напоминаем друг другу о той цели, которая гораздо больше, чем наши незначительные планы и заботы.

Он оглядел аудиторию, и Уэверли вспомнился старый фильм про гордого, самоуверенного дирижера симфонического оркестра. Он смотрел на своих музыкантов таким же взглядом.

– За покровом звезд кроется чей-то замысел, и мы его исполняем, когда по течению времени плывем к будущему, где станем первыми поселенцами нового мира.

В комнате не раздавалось ни звука. «Он полностью завладел их вниманием», – подумала она. Даже старшие девочки слушали его очень внимательно.

– Мы не знаем, что может случиться завтра, – сказал Киран. – Мы уже научены, что это невозможно, не так ли? Мы так долго жили без всяких забот, мы думали, что так будет вечно. Но мы ошибались. За покровом туманности нас ждала угроза, которую мы не ожидали, и мы вернулись сюда израненными, в крови, почти умирающими. Но теперь мы понимаем, кто наши враги. И мы восторжествуем над ними. Откуда я это знаю? Как я могу быть уверенным, что мы отомстим за наших любимых? Я скажу вам, что я знаю в глубине своего сердца.

Он сделал паузу. Этот ораторский прием напомнил Уэверли об Энн Мэтер так сильно, что она чуть не застонала. «Это его талант, – поняла она. – Его дар». Все это время эта его способность была скрыта – эта странная способность заставлять людей верить, что он знает некую тайную истину, что только он может указать остальным путь. «Потому что только ему открыты замыслы Бога».

Это была опасная, жуткая ложь.

Тем более жуткая, что он верил в нее сам.

– То, что нам удалось сделать здесь, после всей боли и всех страданий, уникально, – сказал Киран. – Это словно блистающий свет в темной вселенной, зажженный Богом и горящий внутри нас. Те жертвы, которые мы принесли, та боль, которую мы претерпели, имели цель: показать нам самих себя.

Киран широко раскинул руки, как будто обнимая всех, кто сидел перед ним.

– Мы – новое поколение. С Божьей помощью мы превратим наш новый дом в страну изобилия. Мы откроем дорогу в богатый щедрый мир для тех миллионов, которые последуют за нами. Но прежде этого я обещаю вам: мы найдем наших родителей, мы отомстим тем, кто отнял их у нас, и мы станем победоносными создателями нашего нового мира, нашей Новой Земли, нашего нового дома!

Киран улыбнулся восторженным лицам, глядящим на него, сошел с трибуны и опустился на колени. Сложив руки под подбородком, он начал молиться.

Видя, что все собрание последовало примеру Кирана, Уэверли поднялась на ноги и, спотыкаясь, вышла из комнаты.

«Я допустила смерть Саманты, – думала она, прислонясь к стене в коридоре. – Я убила человека. Я бросила свою маму в тюрьме. И после всех этих мучений и боли я хотела наконец сбежать от Энн Мэтер и ее безумия. Но мне это не удалось».

КИРАН

Киран опустился на колени, радуясь, что проповедь была принята так хорошо. Ему пришлось отредактировать ее, вставив части про вернувшихся девочек, но и в таком виде она оказалась очень органичной. Как и всегда, он чувствовал, как от его имени говорит нечто большее, чем он сам, словно используя его, чтобы указать путь всем остальным.

После каждой проповеди его вера становилась все крепче.

Когда собрание опустилось на колени, он бросил взгляд в сторону Уэверли, но ее не было на месте. Неужели она ушла? Хотя ее отсутствие встревожило его, остаток службы прошел гладко, и под конец он воскликнул:

– Кто хочет поделиться с другими своей благодарностью?

Оказалось, что почти все собравшиеся хотят выразить свою благодарность за что-нибудь, так что служба затянулась еще надолго. Киран слушал терпеливо, как только умел, но его внимание постоянно отвлекал пустой стул Уэверли. Где она? И почему она ушла?

Может быть, ей стало нехорошо? У нее разболелась нога? Может быть, он чем-то ее рассердил? Но он знал, что в своей проповеди он не говорил ничего обидного или неправильного, так что дело не могло быть в этом.

Когда закончились последние молитвы, Киран начал пробиваться сквозь толпу, безуспешно высматривая Уэверли. Какие-то малыши схватили его за руки и стали благодарить. Маленькая Серафина Мбеве с обожанием обняла его ноги, но ему так не терпелось уйти, что он чуть не упал, пытаясь высвободиться.

Он побежал по коридорам в свои комнаты, но Уэверли там не было. Он сел, снова встал. Наконец, успев последовательно почувствовать себя глупым, растерянным, обиженным и бесполезным, он понял, куда она пошла: домой.

Он одним махом пролетел два лестничных пролета, ведущих к участку ее семьи.

Дверь в их квартиру была открыта, и он обнаружил ее сидящей на полу кухни. Она плакала. На полу валялись гнилые почерневшие овощи, а на столе лежал большой кусок покрытого зеленой плесенью хлеба.

– Уэверли, – позвал он, сбитый с толку.

– Уходи. Пожалуйста, – сказала она. Она не смотрела на него.

Он нагнулся и положил ей руку на колено.

– Что не так?

– Все! – простонала она, прислоняясь к тумбочке.

– Скажи мне.

– Нет, Киран, – сказала она, отталкивая его. Он сопротивлялся, а она была все еще слишком слаба, чтобы справиться с ним, поэтому она сдалась и сжалась в комочек.

– Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь мне, что произошло, – сказал он. – В чем дело?

– В тебе, – прошептала она.

– Что?

– В тебе, Киран. – Она вытерла слезы. – Какого черты ты там устроил? – воскликнула она.

– Что ты имеешь в виду? Службу?

– Да, службу, – резко ответила она. – Ты хоть понимаешь, в кого ты превращаешься?

Она потянулась вверх, схватилась за стол и встала. Она плохо держалась на ногах, но не собиралась позволять Кирану дотрагиваться до себя.

– Уэверли, я не понимаю! – воскликнул он, идя за ней в гостиную.

Вместо ответа она принялась убираться, собирая чашки с кофейного столика, выравнивая пачки бумаг и расставляя три пары обуви возле двери. Она подняла куртку, которая была брошена на стул, и с любовью повесила ее в шкаф. Все это время Киран смотрел на нее, сбитый с толку и обиженный.

– Поговори со мной, – взмолился он.

Встретив ее взгляд, он увидел, что она в ярости.

– Я просто поверить в это не могу, Киран.

– Во что?

– В то, что ты такой же, как она.

– Кто?

– Энн Мэтер!

– Кто? – Он не был уверен, что знает это имя, хотя оно казалось ему знакомым. Может быть, он где-то читал его?

– Это лидер «Нового горизонта», Киран. Она руководила нападением.

Он тяжело опустился на диван. Как Уэверли могла сравнивать его с одним из этих ужасных людей?

– Она их капитан, – продолжала Уэверли, – и их жрица, и их мессия. На том корабле она обладает всей полнотой власти и, пользуясь этим, творит ужасные вещи.

– Я не такой, – запротестовал Киран. – Я хороший человек.

– И она была такой, – сказала Уэверли. Внезапно смягчившись, она опустилась на диван рядом с ним и положила руку ему на плечо. – Но теперь она говорит, что ей известны замыслы Бога. Киран, никто не знает, чего хочет Бог.

– Нет ничего плохого в том, чтобы рассказать людям о том, во что верю я, – ответил он с легким раздражением.

– Зато есть кое-что плохое в том, чтобы изображать из себя пророка, – заметила она сквозь зубы.

Несправедливость ее слов больно его задела.

– Ты знаешь, через что мне пришлось пройти? – воскликнул он. – Меня избили, морили голодом и почти убили! – Он встал, отталкивая ее руку. – Да ты понятия не имеешь, что тут творилось после того, как вы улетели! – закричал он с покрасневшим лицом. – Понятия не имеешь!

Он ожидал, что она отскочит от него, но она твердо смотрела ему в глаза.

– Я знаю, что творилось на «Новом горизонте», Киран. Энн Мэтер делала вид, что она добродетельна, но внутри она была жестокой и безумной. И если ты последуешь по ее стопам, то же самое ждет и тебя!

– Я объединил нас в общество! Я объединил нас в семью!

– Ты не можешь это делать, не притворяясь, что знаешь замыслы Бога. Никто не знает этого, и нельзя вести себя так, как будто тебе они известны!

– Почему? Это какая-то ерунда! Все, что мы думаем, делаем или говорим, – Его замысел. Это ведь очевидно!

– Не для меня, – отрезала она, упрямо сжав губы в ниточку.

– Что бы люди ни решали сделать, события происходят неконтролируемо.

– И ты думаешь, что их контролирует Бог.

– Конечно, Он это делает! Все, что Он делает, все, что происходит, имеет причину! И разговоры об этом помогли мальчикам. Иначе бы они сдались, Уэверли. Все были такими… потерянными и упавшими духом. Мне нужно было как-то их укрепить.

– И единственным способом было прочитать им Нагорную проповедь?

– Я дал им то, во что можно верить. Я дал им будущее!

– Ты дал им будущее?

Киран смотрел на нее. Как это произошло? Куда делась вся ее доверчивость? Она смотрела на него, как на врага, ее лицо было непреклонным. Неужели ее глаза всегда были такими пустыми, а линия губ всегда такой жесткой?

– Но… Уэверли, это же я.

На ее лице появилась гримаса боли. Она кивнула, уронила голову и прижала дрожащие пальцы к векам.

– И именно поэтому это так ужасно.

– Милая… – Он потянулся к ней, взял ее руки в свои. – Ты должна мне верить.

– Могу ли я? Тогда докажи это, Киран. Оставь это сумасшествие.

– Какое сумасшествие? – простонал он. – Я еще никогда в жизни не чувствовал себя лучше! Я знаю свое предназначение, Уэверли. Наше предназначение. Мы должны исполнить его, и ты должна мне помочь.

– Ничего не выйдет. Если бы ты видел то, что видела я… пожалуйста, Киран. – Она поцеловала его руку. – Пожалуйста, пожалуйста, не превращайся в эту женщину.

– Я не Энн Мэтер! – закричал он, оттолкнув ее так сильно, что она чуть не упала. Он выбежал в коридор, добежал до своей комнаты и бросился на кровать, которую делил с ней всего несколько часов назад.

Как она могла судить его подобным образом? Как она могла подумать, что то прекрасное, что он создал, было злом? Все остальные любили эти службы! Почему же она оказалась исключением?

Конечно, он ожидал появления скептиков. Но он никогда не думал, что Уэверли будет одним из них!

Он никогда еще в жизни не чувствовал себя так жестоко преданным. И, несмотря ни на что, он по-прежнему желал ее.

Может быть, когда она успокоится, она передумает. Может быть, она снова станет ему доверять.

«Я заставлю ее поверить мне снова», – подумал он.

Раздался стук в дверь, и он сел.

– Входите! – с надеждой крикнул он. Может быть, она вернулась извиниться?

Но это был Артур Дитрих, и его лицо пылало от возбуждения.

– Киран! Мы, кажется, нашли «Новый горизонт»!

– Где? – Он вскочил на ноги.

– Идем, я тебе покажу!

Он побежал за Артуром в Центральный Совет и встал перед радиолокационным индикатором. На экране виднелась точка, располагавшаяся над их кораблем. Она двигалась параллельно с ними в сторону Новой Земли.

– Это оказалось так просто, – сказал Сарек, улыбаясь в первый раз со времени нападения. – После выхода из туманности радар работает просто идеально!

– Это должен быть «Новый горизонт», – сказал Артур. – Посмотри, как быстро он движется.

Это была правда: точка молниеносно неслась по экрану. «Это они!» – подумал Киран с замиранием сердца.

Он забыл об Уэверли и тех мерзостях, которые она ему наговорила.

Ему нужно было заняться делом.

УЭВЕРЛИ

Уэверли лежала на полу в неприбранной спальне своей мамы. Все здесь было оставлено таким, как было в тот день, когда мама вышла отсюда в последний раз. Уэверли прижимала к груди мамину поношенную кофту и плакала. Она тосковала не только по маме. Она тосковала по своей старой жизни, потому что только теперь поняла, что та навсегда ушла в прошлое. Она никогда не сможет снова стать той же Уэверли Маршалл. А Киран… Она не знала, кто он такой.

То, как он улыбался с трибуны, то, как раскинул руки, обнимая собравшихся, слова, которые он говорил, – все в нем напоминало ей о… Когда Уэверли думала об этом, она чувствовала глубокое отвращение.

Выплакавшись, Уэверли побрела к фруктовым садам и сорвала несколько слив и пару миндалин. Она присела под яблоней, чтобы поесть. Она была рада снова оказаться здесь, слышать жужжание пчел, круживших вокруг цветущих веток у нее над головой. Было ужасно находиться в комнатах, в которых она жила со своей мамой, и знать, что она, возможно, больше никогда ее не увидит.

«Что бы мне сейчас сказала мама? – думала Уэверли. – Она, наверное, спросила бы, что я сейчас к нему чувствую. Она спросила бы, не могу ли я просто смотреть на все это сквозь пальцы».

– Я по-прежнему люблю его, мама, – прошептала она, глядя на поросшую мхом землю сада. И возможно, она всегда будет его любить. Но она не могла позволить себе ослепнуть так, как это сделала Аманда. В ребяческой вере Аманды в Энн Мэтер было что-то жалкое: она доходила до того, что не замечала зло, происходящее прямо у нее перед глазами. Нет. Уэверли никогда не станет такой.

Но сможет ли она оставаться объективной, будучи женой Кирана? Как она может сейчас выйти за него?

Эта мысль вызвала у нее новый приступ горя, и она зарылась лицом в ароматную почву сада. В рот ей набилась земля, и она жевала ее. Рот ее наполнился слюной и землей. Она плакала, пока слезы не измучили ее, и тогда она наконец заснула.

На следующее утро, когда включились лампы солнечного света, Уэверли села. Весь ее рот был в земле, на волосах и одежде была грязь. Она нашла шланг для полива и хорошенько прополоскала рот. Затем она вдоволь напилась, пока не почувствовала себя освеженной.

Она нарвала абрикосов, хотя и знала, что они не смогут наполнить ее урчащий желудок. Она решила сходить за яйцами в центральный бункер, но сначала ей нужно было сделать кое-что еще.

Она, хромая, пошла между деревьев, вдыхая прекрасные ароматы фруктов и цветов. Она вошла в лифт, выбрала уровень и стала ждать. Она привела в порядок мысли и заставила себя дышать спокойно и ровно. То, что она делала, было логично. Ей нужны были факты, вот и все.

На гауптвахте было тихо. Дежурил всего один охранник, Перси Свифт, неповоротливый парень, которого она обнаружила дремлющим на стуле с полицейской дубинкой на коленях. Когда Уэверли подошла, он встрепенулся.

– Посещения ведь разрешены, да? – спросила она.

– Нет. Он в одиночном заключении. Только по приказу Кирана Алдена.

– Не волнуйся. Киран сказал, что все порядке, – сказала Уэверли.

– Правда?

– Я его девушка. Он мне доверяет.

Мальчик смотрел на нее недоверчиво, но она смутила его пристальным взглядом, и он опустил глаза.

– Тебе нужно расписаться, – сказал Перси, подталкивая к ней журнал.

«Это не предательство», – сказала она себе, подписывая свое имя, и затем проскользнула мимо Перси и направилась по коридору к Сету.

Она нашла его лежащим на койке в дальней камере справа. Она покашляла, и он, повернувшись в ее сторону, удивленно приподнялся на локте.

– Ты знал, что мы вернулись? – спросила она. Она снова почувствовала прежнее влечение к нему. С тех пор как она видела его в последний раз, он повзрослел, волосы у него отросли и падали на глаза. Она заметила синяки на его лице и его истончившиеся запястья. Что Киран с ним делал?

– Я знал, – сказал Сет, затем, судя по всему, решил сменить тон и пробормотал: – Добро пожаловать.

– На тебя страшно смотреть, – заметила Уэверли.

– Уж наверное, – сказал он осторожно. Он окинул ее подозрительным взглядом. – Что ты здесь делаешь?

– У меня есть пара вопросов.

– Каких вопросов?

Уэверли села на пол, вытянув одну ногу перед собой, а другую согнув так, чтобы упереться подбородком в колено.

– Зачем ты морил голодом Кирана?

Сет фыркнул:

– Он тебе сказал об этом?

– Мне это кажется довольно жестоким.

– Он сам себя морил голодом. Он врал команде, и мне пришлось его остановить. Поэтому я лишил его еды, чтобы заставить его признать правду, но он отказался.

– Он упрямый, – сказала Уэверли, чувствуя глубокую печаль. – Но он этого не заслужил.

– Я не позволял ему умирать с голода. Я попросил одного из охранников притвориться, что он тайком его подкармливает. Так что он ел.

– А… – Голос Уэверли смягчился. – Это было сразу после того, как умер твой отец, да?

– После того, как Киран его убил, да. – Сет яростно почесал шею, и Уэверли вспомнила, что у него всегда была эта нервная привычка. – Существовал миллион способов вывести их из машинного отсека, а он выбрал самый опасный.

– Значит, поэтому ты попытался захватить власть на корабле?

Сет устало кивнул:

– Да, и к тому же он совершил ошибки, которые подвергли опасности нас всех. Он врезался в корпус системы искусственного климата, ты не знала? Нам пришлось круглые сутки работать, чтобы починить его, сажая на «одиночек» мальчиков, которые никогда раньше ими не управляли. И он оставил наших родителей умирать…

Сет задохнулся.

– Я сожалею о твоем отце, Сет.

– Я тоже! – вскричал он, как будто сам этому удивляясь. – Он был подлецом, но теперь мне его не хватает. Я привык к нему, а привычка, как мне кажется, залог любви.

Уэверли изучала Сета. Он изменился, стал более сдержанным и более готовым к сотрудничеству. Таким он ей больше нравился, решила она.

– Ты знаешь о службах, которые проводит Киран? – спросила Уэверли, подняв одну бровь.

Он кивнул.

– Он создал очень миленький культ самого себя, правда?

– Тебе они не нравятся? – спросила Уэверли, пытаясь не выдать голосом своих чувств.

– Я знаю только, что он не провел никаких выборов ни на свое место, ни в Центральный Совет. Он игнорирует устав. Он самолично принимает все решения, а все, кто осмеливается ему возражать, оказываются на гауптвахте или умирают в госпитале.

Услышав эти слова, Уэверли почувствовала, как холодеет ее кровь.

Сет рассматривал ее.

– Почему ты здесь?

Уэверли наклонила голову, сохраняя бдительность.

– У меня были вопросы.

– Ты девушка Кирана Алдена. Ты можешь получить всю информацию от него.

– Я больше не понимаю, кто он такой, – сказала она. Из глаз ее закапали слезы, и она вытерла их ладонью.

Сет удивленно посмотрел на нее:

– Проблемы в раю?

– Нет никакого рая, – сказала она, сама не уверенная в том, что имеет в виду.

– И все равно я не понимаю, почему ты здесь. – Он поднял взгляд к ее лицу, наблюдая за ее реакцией. – Даже если вы поругались, почему чье-то мнение, кроме его собственного, должно иметь для тебя значение?

– Мне нравится самой принимать решения, – сказала Уэверли, улыбнувшись.

– Ну, тогда, значит, у нас с тобой есть что-то общее.

К ее горлу снова подступил комок. Она не знала, что ей делать. Ей не хотелось предавать Кирана, но был ли это на самом деле тот Киран, которого она любила? Или он превратился в кого-то другого, в кого-то опасного?

– Итак, Сет, – сказала Уэверли осторожным и ровным голосом, – тебе не нравится политика Кирана. Что, по твоему мнению, можно с этим сделать?

– Не спрашивай меня. Я попытался, и у меня не получилось.

– Это твоя вина.

– Знаю.

Она раскрыла рот от удивления. Это было последнее, что она ожидала от него услышать.

– Я слишком груб с людьми. Слишком похож на своего отца, – медленно произнес Сет. Он не смотрел на Уэверли, хотя она не сводила с него глаз. – Киран добрый. Вот почему он победил. – Сет уперся лбом в колено, опустив лицо, так что Уэверли едва смогла расслышать его шепот: – Я плохой человек.

Уэверли попыталась придумать утешающие слова, но все, что ей приходило в голову, было бы ложью.

– Вот что я тебе скажу, – сказал Сет, поднимая на нее глаза. – Киран не станет довольствоваться малым. И мы не можем позволить ему разрушать себя или этот корабль.

Это было ровно то, что ей хотелось услышать, ровно то, что ее волновало.

– Просто помоги мне выбраться отсюда, хорошо? – сказал Сет. Он схватился за прутья решетки и подтянулся поближе к ней. – Мы можем спасти Кирана от самого себя. Я докажу тебе, что я могу быть лучше.

– Мне не нужно, чтобы ты мне что-то доказывал, – мягко ответила она.

Они смотрели друг на друга через железные прутья.

Внезапно пол под ними накренился. Уэверли упала на бок, чувствуя, что мир словно ускользает у нее из-под ног. Она посмотрела на Сета, который с округлившимися глазами вцепился в решетку.

– Все начинается снова, – простонала Уэверли. – Они вернулись.

– Нет, – хладнокровно сказал Сет. – Мы меняем курс и ускоряемся, так мне кажется.

Уэверли открыла глаза и взглянула на Сета. Он был бледен. Она никогда раньше не видела его таким испуганным.

– Почему мы…

– Мы идем за ними, – сказал он неестественно спокойным голосом. – Но Киран сошел с ума, если думает, что мы сможем догнать их.

– Но что нам остается делать? – спросила Уэверли. – Мы не можем просто бросить наших родителей.

– Нам придется заключить что-то вроде сделки, – сказал Сет.

Уэверли снова опустила голову, рассматривая крошечные царапинки и трещинки в стальном полу. Она попробовала на вкус это горькое слово, прошептав его:

– Сделка…

– Да, – тихо сказал Сет. – Нам придется быть храбрыми.