Текст книги "Похищение"

Автор книги: Эми Кэтлин Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

АМАНАДА

На следующее утро ее навестила Аманда. Взглянув на Уэверли, которая была мертвенно-бледной и задыхалась от боли, она схватила Магду за полу халата и рывком притянула к кровати.

– Как это произошло? – воскликнула она.

Магда тронула лоб Уэверли:

– Ее лихорадит.

Аманда положила руку на щеку Уэверли:

– Милая, как ты себя чувствуешь?

Уэверли попыталась ответить, но горло ее горело, и она была слишком слаба.

– Она симулирует, – сказала Магда. – Вчера она была в порядке.

– Убирайтесь, – рявкнула на нее Аманда.

Магда фыркнула и вышла из комнаты.

Аманда откинула одеяло Уэверли, обнаружила ремни и отстегнула их.

– Теперь ты, может быть, сможешь улечься поудобнее, милая.

Уэверли не могла даже поднять руки.

Аманда что-то заметила и, приподняв правую руку Уэверли, вгляделась в прокол, который Уэверли повторно вскрыла ночью.

– О боже, дорогая. У тебя там жуткое заражение.

Она закричала, вызывая Магду, и приказала ей вызвать доктора Армстронга. Вскоре в комнату вошел невысокий мужчина, двигавшийся суетливо, словно птица, и осмотрел красную распухшую руку Уэверли.

– Это очень плохо, – пробормотал он.

Он осторожно вытащил трубку капельницы. Уэверли ровным счетом ничего не почувствовала. Кожа ее совершенно онемела. Доктор намазал ранку прозрачным гелем и забинтовал руку.

– Я проведу трубку к другой руке, хорошо? – спросил он с улыбкой.

Уэверли пришло в голову, что это может быть тот же человек, который накачал ее лекарствами и вытащил яйцеклетки из ее яичников, так что она ничего не ответила.

Он обошел ее кровать и парой ловких движений вставил трубку капельницы в ее левую руку. Вколов туда два разных шприца, полных лекарственных растворов, он сказал Аманде:

– Думаю, ей будет лучше под вашим присмотром, миссис Марвин, не так ли?

– Определенно, – сказала Аманда с отвращением. – Магду следует отстранить от ухода за пациентами.

– Я позабочусь об этом, – бросил доктор и вышел из комнаты.

Шли часы и дни, и Уэверли то теряла сознание, то снова приходила в себя. Боль в ее ноге сменилась тупой пульсацией, и после бесконечной цепочки кошмаров, от которых она просыпалась в холодном поту, лихорадка наконец отступила. Аманда все это время не отходила от нее. Каждое утро Уэверли, просыпаясь, видела ее рядом со своей кроватью, с миской теплого мучного бульона, а каждый вечер завершался вкуснейшими тушеными овощами с собственной кухни Аманды. Иногда Аманда приводила Джошиа, и они оба сидели возле ее кровати, держась за руки и рассказывая истории о том, что когда-то на Земле жили животные, которых не выращивал человек, – дикие животные. О том, как, когда солнце на Земле садилось, небо горело оранжевым – то, что Уэверли всегда так хотела увидеть. Там были реки, которые сами собой сбегали вниз по холмам, а в некоторых местах ветер дул так сильно, что ломал деревья.

Однако чаще всего Аманда приходила одна.

Сначала Уэверли не нравилось, что Аманда суетится вокруг нее, но скоро она оценила ее заботу. Она следила, чтобы Уэверли всегда была сыта, доставала ей дополнительные одеяла, если она мерзла, и снимала их с нее, если ей было слишком жарко. Когда она приподнимала ногу Уэверли, чтобы перевязать ее рану, это, казалось, отнимало у нее все силы. Когда она приносила поднос с супом и водой, лицо ее покрывалось потом, и, поставив поднос на стол, она потирала спину. Но она не давала себе отдыха. Аманда была гораздо лучшей сиделкой, чем Магда, и Уэверли в конце концов поняла, что ее присутствие успокаивает, и даже почувствовала благодарность.

Аманда никогда не упоминала о своей беременности, но Уэверли видела, что она подтвердилась, по тому, как женщина весело мурлыкала себе под нос, поглаживая живот и улыбаясь сама себе, когда не знала, что Уэверли на нее смотрит. Уэверли становилось нехорошо при мысли, что ее собственный ребенок находится внутри кого-то другого, но то, что Аманда за ней ухаживала, странным образом ее успокаивало. Аманда будет хорошо следить за ребенком, когда он родится.

Как только Уэверли поправилась достаточно для того, чтобы бодрствовать в течение долгого времени, она смогла вернуться к мыслям о странном шуме, который она слышала в качестве фона разговора той мучительной ночью. Этот гудящий звук был ключом, с помощью которого она могла найти маму, но чем больше она старалась, тем меньше она могла представить, откуда этот звук мог исходить. На «Эмпирее» она очень редко оказывалась ниже биосферных уровней. Ей не нравились холодные механизированные отсеки корабля, и она старалась избегать их. Видимо, пленники должны находились как раз в одном из таких мест.

А вот Киран вечно исследовал «Эмпирею». Если бы он услышал тот сигнал, то немедленно смог бы определить его местонахождение. В тысячный раз она пожалела, что не может поговорить с ним хотя бы минутку.

Тем временем Уэверли выздоравливала. Скоро она уже могла сидеть в кровати в течение целого часа, а затем наступил день, когда она с помощью Аманды смогла встать и даже немного прогуляться.

– Я хочу увидеть свой шрам, – сказала она. Она ощупала свою повязку и поняла, что кожа на задней части ее бедра была очень неровной. – Помогите мне снять это.

Аманда с сомнением посмотрела на нее, но потом нежно приподняла ее ночную рубашку и, разбинтовав ногу Уэверли, помогла ей встать, чтобы посмотреть в зеркало, висящее на двери. Ей пришлось опереться на плечо женщины – о таком интимном жесте она и подумать не могла еще неделю назад. Но все изменилось. Раньше Аманда была врагом, но теперь Аманда стала другом.

– Это не так плохо, – попыталась улыбнуться Аманда.

Уэверли вздохнула. Это была отвратительная рваная рана на задней части бедра длиной около десяти дюймов. Кожа по сторонам раны была опухшая и бугристая и, возможно, теперь уже не могла зарасти ровно.

– Боюсь, у тебя останется шрам, милая. Но после того как все заживет, они смогут сделать что-нибудь со шрамом, – сказала Аманда, снова забинтовывая ногу Уэверли. – Они сделают так, чтобы он выглядел получше.

– Какой в этом смысл?

– Ты ведь красавица, милая. Это стоит того, чтобы попробовать.

Уэверли пожала плечами.

Еще несколько месяцев назад ее бы сильно расстроил любой шрам на ее гладком теле, но теперь она рассматривала его с отстраненным любопытством. Рана заживала. Скоро Уэверли станет сильной и сможет убить Энн Мэтер и найти способ сбежать из этого места.

– Нам нужно поговорить, – сказала ей Аманда.

– О чем? – спросила Уэверли.

– Когда тебя выпустят, – робко начала она, – ты будешь жить со мной и Джошиа.

– А почему я не мог вернуться в общую спальню? – спросила Уэверли.

– Девочек расселили по разным семьям. Я единственная, кому Пастор Мэтер может доверить присматривать за тобой. И мы все равно будем под надзором двадцати четырех охранников. Из-за того… что случилось в грузовом отсеке.

Уэверли молча приняла это к сведению.

Аманда ненадолго вышла и вернулась с миской куриного супа для Уэверли. Когда Уэверли помешала бульон, над ним поднялся ароматный пар.

– Я просто никак не могу понять.

– Чего?

– Что ты там делала. Зачем из всех мест выбрала это.

Неужели Аманда пыталась что-то разузнать? Уэверли посмотрела на нее и увидела ее смущенно приподнятые брови.

– Я искала пистолеты, – сказала она.

Аманда внимательно посмотрела на Уэверли.

– Жестокость – это не решение.

– Я не хотела ни в кого стрелять. Я хотела убежать.

– Убежать куда? Твой корабль разрушен. Энн показывала мне обломки. – Взгляд Аманды был отстраненным, словно она решала в уме какую-то загадку.

– Почему «Новый горизонт» так хотел устроить встречу с «Эмпиреей», Аманда? – спросила Уэверли.

– Нам это было нужно. Нам нужна была помощь с оплодотворением.

– И вы решили эту проблему, похитив нас и взяв у нас яйцеклетки?

– Разумеется, нет! Энн еще много лет назад договорилась с Капитаном Джонсом о том, что мы встретимся и получим эмбрионы, которые он заморозил для нас.

Эта версия так разительно отличалась от истории Мэтер, что Уэверли совсем растерялась и не нашлась, что ответить.

– Это была чистая удача, что мы встретили вас именно тогда, когда вы больше всего в нас нуждались. Я не знаю, как долго вы еще смогли бы протянуть в этой смертельной ловушке. Я жалею только о том, что мы не смогли спасти всех тех маленьких мальчиков. Если бы только у нас было время! – Аманда обхватила себя руками. – И я лишь надеюсь, что наш корабль не столкнется с такими же проблемами.

– Значит, вы и правда не знаете… – начала было Уэверли. Осознав, что она сказала это вслух, она прикусила губу.

– Не знаю чего?

Уэверли посмотрела на открытое, доверчивое лицо Аманды. Она и правда могла ничего не знать об убийствах на борту «Эмпиреи». Возможно, она не знала даже о пленниках с «Эмпиреи». Уэверли хотелось рассказать ей о том, что происходит на самом деле, но она удержалась от этого. Если она доверится ей, на карту будет поставлено слишком много.

– Чего, Уэверли? – настаивала Аманда. – Чего я не знаю?

– Просто того, как мы благодарны, – быстро ответила Уэверли. – Благодарны вам за то, что вы нас спасли.

Улыбка Аманды осветила все ее лицо, и она подняла миску с супом.

– Он, наверное, уже остыл, – сказала она и передала миску Уэверли.

На следующее утро Аманда прикатила инвалидное кресло, помогла Уэверли перебраться в него и накрыла ее одеялом. Когда она катила ее по шумным коридорам, люди улыбались Уэверли, особенно женщины. Они, должно быть, знали, что она – донор первых яйцеклеток, поняла Уэверли. Очень многие из них светились от счастья.

– Ты знаменитость, – заметила Аманда, и Уэверли была рада, что она не уточнила причину.

Когда они добрались до участка Аманды и Джошиа, Уэверли увидела, что Джошиа вынес свой столярный стол из гостиной и поставил на его место мягкое кресло. Аманда установила перед Уэверли экран и один за другим прокручивала для Уэверли документальные фильмы про «Новый горизонт». Время от времени Уэверли мельком видела Энн Мэтер – неожиданно красивую молодую женщину, но она всегда была на заднем плане. В фильме про технику первый капитан «Нового Горизонта», Такемара, давал интервью про мощность двигателей корабля. Это был высокий мужчина с волнистыми черными волосами и пронзительным взглядом, и он с гордостью рассказывал о своем корабле.

Тем же вечером, когда Аманда готовила ужин, Уэверли спросила:

– А что случилось с Капитаном Такемарой?

Аманда перемешивала кусочки огурца и дыни с хреном и шпинатом. Она оглянулась на Уэверли, которая сидела за столом, положив вытянутую ногу на стул.

– У него был странная болезнь. Он промучился несколько месяцев, но доктора ничего не могли сделать.

– И тогда Энн Мэтер смогла прийти к власти, – сказала Уэверли, размышляя, действительно ли смерть Капитана была вызвана болезнью.

– Ну, на самом деле она пришла к власти еще до его болезни. Тогда все так запуталось, – сказала Аманда, но вдруг замолчала, словно заново переосмысляя свои слова. Она положила на стол ложки. – Но дело не только в этом.

Аманда осторожно приподняла ногу Уэверли, села на стул, на котором она ее держала, и положила ногу себе на колени.

– Так нормально?

Уэверли кивнула.

– Дело в том, что Капитан был не очень хорошим лидером. Когда мы узнали, что мы все бесплодны… ну, ты можешь себе представить состояние команды. Мы были в полном унынии, а он понятия не имел, что с этим делать. Вот почему Энн пришлось вмешаться.

– Вмешаться?

– Она была Пастором корабля, так что она уже тогда занимала руководящую должность. К тому времени все на корабле слышали о ее службах, и все мы на них ходили, каждое воскресенье, потому что ее проповеди было единственным, что давало нам надежду. Капитан все больше и больше полагался на нее, пока наконец однажды он не ушел из своего офиса, пустив туда ее. Вот так просто. И, знаешь, так было лучше для корабля. Благодаря ей мы снова смогли увидеть свою цель. Капитан никогда не мог дать нам это.

Уэверли была уверена, что тут крылось что-то помимо того, что Аманда знала или рассказывала ей.

– А что за болезнь у него была?

Аманда грустно улыбнулась:

– Я не знаю. Это была болезнь, возникшая на корабле и поразившая многих из ближайшего окружения Капитана. Это была трагедия.

– Что за болезнь?

– Это были какие-то паразиты, как мы думаем. Судя по всему, большинство членов Центрального Совета заразились после одного из собраний. Но докторам так и не удалось изолировать этих паразитов, чтобы убить их.

Уэверли изо всех сил старалась дышать ровно.

Аманда вернулась к своему салату. В тишине Уэверли в сотый раз раздумывала, можно ли доверять Аманде или она все-таки шпион.

– Знаете, о чем я думала? – медленно сказала Уэверли, водя ногтем вдоль древесных волокон стола. – Как они смогли доставить на борт обломки «Эмпиреи»?

Аманда даже не подняла головы от курицы, которую она нарезала.

– Они их достали с помощью шаттлов и «одиночек».

– Но они ведь подобрали их через несколько дней после того, как мы оторвались от «Эмпиреи»?

– Кажется, да.

– И разве у нас все это время не было постоянного ускорения?

– Да, – сказала Аманда. Ее рука с ножом остановилась.

– Я просто не могу понять, как они их достали. Если мы ускорялись так, что у нас поддерживалась искусственная гравитация, то мы должны были давным-давно оставить эти обломки позади.

Аманда окончательно бросила резать курицу и озадаченно посмотрела на Уэверли, которая добавила:

– Но, впрочем, кто знает?

ОВАЦИЯ

На следующее утро, совсем рано, Аманда принесла в комнату Уэверли черное платье и кружевной платок. Уэверли наблюдала за ней, притворяясь спящей. Аманда торопливо сновала по комнате, поправляя одежду, висевшую на вешалках, и нежно поглаживая платок, который был у нее в руках.

Она пыталась не разбудить девочку, но Уэверли уже несколько часов не спала, размышляя о том гудящем звуке, который она слышала, и пытаясь придумать, как бы ей сбежать, чтобы найти его источник. Она знала, что участок Аманды и Джошиа круглосуточно охранялся стражей. Их присутствие, казалось, совсем не смущало Аманду, что было еще одной причиной, по которой Уэверли не могла вполне ей доверять.

Аманда обернулась и увидела, что Уэверли на нее смотрит.

– Ты проснулась!

Уэверли протерла глаза.

– Я обычно мало сплю.

– Значит, ты не знаешь, что мы вышли из туманности, – радостно сказала Аманда.

Уэверли повернулась к иллюминатору и увидела черное небо и звезды. Ее поразила мысль о том, что теперь «Эмпирея» сможет найти ее и остальных девочек, если только они выберутся с этого корабля!

– Дорогая, если ты хочешь, мы будем очень рады взять тебя с нами на службу. Это будет чудесно, нам столь многое надо отметить!

Это мог быть шанс увидеть Сару и Саманту.

– Да, я хочу пойти.

– Я рада. Энн сказала, что она приготовила кое-что особенное для вас, девочек, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты это пропустила.

«Чудесно», – подумала Уэверли, спуская ноги с кровати. Ее раненая нога за ночь онемела и до сих пор неприятно ныла. Как только Аманда вышла из комнаты, Уэверли натянула черное платье и повязала волосы платком. Ей совершенно не нравилось, как она выглядела в этом наряде. Платье собиралось на бедрах в какой-то уродливый ком, а платок сурово и строго обрамлял ее лицо.

Хромая, она вышла в гостиную, где увидела Аманду и Джошиа, ожидающих ее. На них тоже была простая черная одежда, которая ассоциировалась у Уэверли с похоронной процессией. Джошиа подошел к Уэверли и взял ее за руку.

– Ты выглядишь чудесно, – сказал он.

– Спасибо. – Уэверли никогда не спрашивала, а они сами никогда ей об этом не говорили, но именно он должен был быть тем, кто оплодотворил яйцеклетку, которая росла внутри Аманды. Так что в каком-то странном смысле он стал ее мужем, хотя старался вести себя как ее отец. Это противоречие вызывало у нее неприязнь к нему.

– Джошиа сделал тебе подарок, – сказала Аманда.

Джошиа пошарил под диваном и вытащил красивую тросточку, выструганную из орехового дерева. На ручке был вырезан виноград и маленькие птички, и она удивительно удобно легла в руку Уэверли. На ручке даже была петелька, которую она могла надеть на запястье, чтобы не уронить тросточку. Опершись на нее, она почувствовала, что гораздо тверже стоит на ногах.

– Ух ты, – сказала она. – Спасибо.

– Он делал ее все то время, пока ты лежала в кровати, – сказала Аманда.

– Я натер ее пчелиным воском, чтобы придать блеск, – гордо сообщил Джошиа.

Уэверли пробежалась пальцами по бархатистой поверхности дерева. Трость была тяжелой, почти как дубинка. В свое время она могла ей пригодиться.

– Она очень красивая.

Джошиа порозовел от смущения.

– Пойдемте, – сказала Аманда, игриво шлепая его. – Хватит хвастаться. Нам нужно выйти пораньше, чтобы Уэверли успела вовремя.

Они двигались медленно. Каждые несколько минут Уэверли приходилось останавливаться и отдыхать, но амбар был не так уж далеко от их участка, и скоро она уже шла по огромному помещению, прислушиваясь к отдающимся эхом голосам собрания.

– До встречи, девочки, – сказал Джошиа перед тем, как занять свое место на сцене среди музыкантов.

Пространство, отведенное под богослужение, было украшено связками сена и высушенными цветами. Пол был устлан ковром из сена, хрустевшим под ногами Уэверли, пока она шла по проходу к алтарю. Зал был заполнен примерно наполовину, и люди прогуливались вокруг.

Одна низенькая женщина подошла к Уэверли и схватила ее за руку, чуть не опрокинув на землю. Женщина была очень румяной и пухлой, и, когда она улыбалась, лицо ее сияло.

– О, я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала! – сказала она.

– Что? Я…

– Это так много для меня значит. Ты подарила мне новую жизнь. – Женщина смахнула слезы с глаз. – Спасибо! Я всегда буду чтить тебя в своем доме!

Уэверли поняла, что женщине пересадили один из ее эмбрионов, и горло ее сжалось. Аманда доброжелательно кивнула, но потянула Уэверли прочь от женщины и провела ее к сиденью в первом ряду.

– Аманда, – спросила Уэверли дрожащим голосом, – сколько их?

– Сколько кого, дорогая?

– Вы знаете кого, – прошипела сквозь зубы Уэверли. – Сколько женщин носят мои эмбрионы?

От щек Аманды отхлынула кровь, когда она посмотрела на Уэверли.

– Скажите мне!

– Восемнадцать, – наконец сказала Аманда. – У нас восемнадцать беременных.

– Что?! Как там могло быть так много?

– Они дали тебе лекарства. В еде, – сказала Аманда. – В тебе образовалось много яйцеклеток.

– И вы думаете, это нормально? – воскликнула Уэверли так громко, что на нее начали оборачиваться люди.

– Они вообще-то не спрашивали мое мнение, Уэверли, – сухо сказала Аманда.

– А если бы спросили?

– Я бы сказала им, что нужно получить твое согласие. Потому что все остальные способы – это просто подло.

На сцене Энн Мэтер сидела между двумя своими лекторами, ожидая начала службы. Старший из лекторов клевал носом, но молодая женщина с перевязанными лентой каштановыми волосами смотрела на толпу с привычным спокойствием. На мгновение ее взгляд встретился со взглядом Уэверли, но она тут же снова устремила взгляд в пространство, как будто никогда не видела ее.

Значит, Мэтер все еще не разоблачила ее. Пока она по-прежнему была в безопасности.

– Что это за женщина, которая сидит рядом с Энн? – спросила Уэверли у Аманды, которая, судя по всему, была рада сменить тему.

– Джессика Итон. Джес. Она совсем недавно вызвалась помогать на службах, после того как дьякон Мэддокс потерял голос. Она читает отрывки из древних текстов.

– А как она получила эту работу? – осторожно спросила Уэверли.

– Она помощник Энн. А что?

Уэверли пожала плечами:

– Просто интересно.

Молитвенно сложив руки на груди, Мэтер улыбалась, глядя на Аманду с Уэверли. Ее белое атласное платье отбрасывало свет на ее пухлые щеки, освещая ее святым сиянием.

– Знаешь, Уэверли, я согласна не со всем, что делает моя подруга, – наконец сказала Аманда. – Но у меня нет ее обязанностей. Ей приходится разбираться с очень многими делами.

– Вы хотели ребенка, так? Значит, вы не так уж сильно все это не одобряли.

Аманда побледнела. В этот момент огни потускнели, показывая, что служба вот-вот начнется, и она прошептала:

– Представь, что тебе предлагают то, о чем ты мечтала больше всего на свете. Неужели ты бы отказалась сотрудничать? Скажи честно?

Слишком злая, чтобы отвечать, Уэверли оглядела комнату. Она увидела Саманту, Сару и Фелисити, сидевших в переднем ряду через проход от нее. Саманта твердым взглядом смотрела на Уэверли, сжав губы. Она выглядела похудевшей и более жесткой. Сара повернулась к Уэверли и одними губами произнесла что-то, чего Уэверли не поняла. Она покачала головой. Энн Мэтер подошла к микрофону, и Сара повернулась к сцене, крепко стиснув руки на коленях.

Фелисити пристально смотрела на Мэтер с кротким выражением лица. Может быть, она хорошо умела прятать свой страх, а может быть, так привыкла бояться, что уже забыла, как это – злиться.

И все-таки, с тех пор как Уэверли в последний раз видела кого-то с «Эмпиреи», прошло так много времени, что она была счастлива встретить знакомые лица, как бы они ни изменились за это время. Она тосковала по Кирану или хотя бы по его фотографии, на которой она могла бы видеть его лицо.

Все собравшиеся встали. Аманда жестом показала Уэверли, что та может сидеть, но она все равно встала, тяжело опираясь на свою новую тросточку.

Мэтер тепло улыбнулась и раскинула руки, словно обнимая всех присутствующих.

– Я хочу начать эту службу с хвалы Господу за великолепный подарок, который он нам преподнес, – за звезды! – Она повела рукой в сторону большого иллюминатора над ней, где мерцала завеса звезд. Собрание разразилось продолжительными овациями. Даже Уэверли улыбнулась, глядя на прекрасное небо, по которому она так долго скучала.

– Господи, – сказала Мэтер, и аплодисменты стихли. – Мы благодарим Тебя за благодать, которую Ты даровал нам. Ты указал нам способ творить жизнь, прислав Твоих прекрасных дочерей с судна наших погибших братьев. Давайте почтим этих щедрых девочек, которые разделили с нами свою плоть. Я хочу пригласить молодых девушек на сцену, чтобы мы могли достойно их отблагодарить. Уэверли Маршалл, Дебора Момбаса, Алия Кадиви, Фелисити Виггам, Саманта Стэплтон, Сара Ходжес и Мелисса Дикинсон, пожалуйста, выйдите ко мне.

Ошарашенная таким количеством имен, Уэверли сперва была не в силах сдвинуться с места. Но когда Саманта протянула ей руку, она взяла ее, позволяя девочке отвести себя к сцене, и села на стул, который ей лично предложила Энн Мэтер. Уэверли холодно посмотрела на женщину, но Мэтер только улыбнулась и даже имела наглость погладить ее по щеке. Собрание одобрительно зашумело при виде этого жеста. Когда все девочки расселись, Мэтер вернулась к микрофону.

Уэверли посмотрела на собравшихся и увидела так много седеющих пожилых людей, лучезарно улыбающихся ей, что ей почти захотелось улыбнуться им в ответ. «Они мои похитители, – напомнила она себе. – Каждый из них».

Что касается других девочек, то Фелисити, Алия и Дебора были сдержанны и сидели с торжественными лицами. Сара выглядела так, словно готова была вот-вот расплакаться от злости, а Саманта, сжав кулаки на коленях, изучала толпу с таким видом, словно выбирала, кого убить в первую очередь. Уэверли очень сильно сомневалась в том, что Мэтер удалось честно получить их согласие.

– А теперь, – сказала Мэтер, подняв руку, – я хочу, чтобы эти девочки увидели прекрасное дело, которое они подарили этому миру. Все женщины, которые удостоились счастья принять щедрость этих девочек, пожалуйста, встаньте, чтобы мы могли видеть вас.

Дюжины женщин поднимались со своих мест, у многих по щекам струились слезы. Уэверли покосилась на Саманту, чьи темные глаза пылали яростью. Глаза Сары были красными, и она отчаянно кусала губы, как будто пытаясь сдержать слезы. Большие голубые глаза Фелисити распахнулись от изумления. Она быстро взглянула на Уэверли и тут же отвела взгляд. Лицо ее было непроницаемым.

– Благодаря этим смелым девочкам, – продолжала Мэтер, – мы сможем выжить в темной ночи этого длинного путешествия, и наши дети увидят рассвет Новой Земли!

Комната взорвалась овациями. Люди стояли, хлопая в ладоши и приветствуя девочек восторженными возгласами. Многие, не скрываясь, рыдали.

Во время этой дикой овации Уэверли прокричала в ухо Саманте:

– Что они с вами сделали?

– Они накачали нас лекарствами! – прокричала Саманта поверх всей какофонии. – Когда мы проснулись, все было кончено. Потом они спросили наше согласие, когда мы почти ничего не соображали.

– Мы убежим отсюда! – сказала Уэверли.

– Мы должны будем сделать это во время службы, – ответила Саманта. – Это единственное время, когда мы все собираемся в одной комнате!

– Нам нужно будет встретиться! – сказала Уэверли, заметив, что аплодисменты стихают. Оставалось не так много времени.

– Они следят за мной каждую секунду!

– Я поговорю с Амандой, – сказала Уэверли. Из всех забеременевших женщин только на ее лице отображались сомнения. – Думаю, она поможет.

Саманта хлопнула Уэверли по коленке.

– Мы здесь не можем верить никому! – сказала она, когда затихали последние хлопки. – Обещай мне, что ничего ей не скажешь! Уэверли!

Уэверли кусала губы, рассматривая Аманду. Она могла быть ее единственным шансом, но Саманта была права. Лучше найти другой способ, если это возможно.

– Хорошо, – сказала она, и в этот момент Энн Мэтер начала свою проповедь.

– Я хотела бы перенестись с вами на пятнадцать лет назад, – сказала Энн Мэтер. Ее голос звенел над собранием, словно боевой клич, и Уэверли подумала, что они слушают ее так, словно слова ее были равнозначны вечной жизни. – После многих лет легкомыслия и наивного эгоизма мы наконец подошли к задаче образования семьи только для того, чтобы понять, что никто из нас никогда не сможет иметь детей. Вы помните, что вы тогда почувствовали?

Многие женщины из зала закивали.

– Мы были опустошены. – Энн Мэтер оставила это слово висеть в воздухе и только затем продолжила: – Однажды Бог сказал Аврааму: «Знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей». А жена Авраама, Сара, не рожала ему детей. И она сказала ему: «Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рожать; войди к служанке моей; может быть, я буду иметь детей от нее». И Авраам послушался Сару.

Мэтер протянула руку к ряду девочек на сцене, и все собрание покорно повернуло головы в ту же сторону. Уэверли помертвела. Они все смотрели на нее, словно она была какой-то святой.

– Эти девочки – исполнение обещания Господа людям с «Нового горизонта».

Собрание снова разразилось овациями, и Мэтер с наслаждением слушала их. Она говорила с крайней убежденностью, и ее паства отвечала ей тем же.

– Эти люди на самом деле верят, что они выполняют волю Господа, – прошептала Саманта на ухо Уэверли.

– Может быть, не все они, – задумчиво сказала Уэверли.

Уэверли посмотрела на Энн Мэтер. Правда ли она верила в то, что говорила? Или все это было игрой? Мэтер торжествующе взглянула на них, как будто настоящей целью всего этого действа было показать Уэверли, какой огромной властью она обладает.

«Она убедила их в том, что они избраны Богом, – думала Уэверли, – и что в их жизни есть особый смысл. Она знает, как заставить их любить себя. В этом ее сила».

После бесконечного чтения, трепетных песен Джошиа и хора и еще одной овации служба наконец закончилась. Саманта помогла Уэверли подняться на ноги. Встав, она отшатнулась, внезапно обнаружив рядом с собой Энн Мэтер.

– Девочки, надеюсь, вам понравилось, – сказала она с самодовольной улыбкой. – Я хотела выразить вам нашу благодарность.

К ним присоединилась Аманда.

– Прекрасная проповедь, Энн, – сказала она, сияя.

– Спасибо. – Мэтер смотрела на Аманду с искренней признательностью.

– Энн была моей няней, Уэверли. Тогда, давным-давно.

– Аманда была мне как дочь, – добавила Мэтер. Любовь, связывающая их, была очевидна. Было ясно, что Мэтер очень важно, что Аманда думает о ней.

– Уэверли, – сказала Аманда, держа Мэтер за руки, – ты знала, что Энн начинала как школьный учитель? Она учила меня и Джошиа читать.

– У меня это не очень хорошо получалось, – улыбнулась Мэтер, качая головой.

– Разве? – Голос Аманды был удивленным. – А мне бы так хотелось попробовать себя в роли учителя. Если бы здесь были дети, конечно.

– Теперь они здесь есть, – сказала Уэверли. У нее возникла идея того, как они с Самантой могли бы общаться. – Аманда, почему бы вам не сделать школу для всех нас? Ну, или для самых старших – все равно.

Серые глаза Мэтер метнулись на Уэверли, и девочка угрожающе ей улыбнулась.

– Это отличная идея! – воскликнула Аманда.

– Вы будете прекрасным учителем, – сказала ей Уэверли.

– Я не уверена, что девочки к этому готовы, – возразила Мэтер, и Уэверли показалось, что на висках у нее выступил пот.

– Мне целыми днями нечем заняться, – сказала Уэверли и добавила: – И будет так здорово видеться с моими друзьями.

– Пожалуйста, разреши мне это, Энн! – взмолилась Аманда. – Я не могу круглые сутки рисовать! И это будет полезно девочкам.

Уэверли сохраняла невинное выражение лица, но яростный взгляд, который на нее бросила Мэтер, показал ей, что одурачить ее не удалось. Уэверли было все равно. Очевидно, что Мэтер хотела, чтобы Аманда считала ее праведным лидером, а не лукавым интриганом. Это давало Уэверли преимущество перед ней.

– Я над этим подумаю, – осторожно сказала Мэтер.

– О чем тут думать? – озадаченно спросила Аманда. – Это молодые девочки. Им нужно учиться.

– Тут есть и другие факторы.

Джошиа позвал Аманду присоединиться к беседе с хором, и она отошла, оставив Уэверли наедине с Мэтер.

– Эти люди действительно любят вас, – сказала Уэверли угрожающе и тихо. – Особенно Аманда.

– Мы семья, – ответила Мэтер с порозовевшими щеками.

– Но будут ли они по-прежнему вас любить, – спросила Уэверли, – если узнают обо всем, что вы сделали?

Мэтер изумленно посмотрела на нее.

Уэверли отвернулась и захромала прочь со сцены.