Текст книги "Похищение"

Автор книги: Эми Кэтлин Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

ЗВЕЗДЫ

Киран работал на комбайне, собирая сено в тюки. Два других мальчика укладывали тюки с помощью конвейеров-«одиночек», осторожно поднимая каждый похожими на челюсти механизмами в передней части машин. Это было похоже на игру, и если бы Киран не считал, что сажать младших мальчиков за комбайн опасно, он бы охотно поменялся с одним из них местами. Но ему приходилось заниматься комбайном, прогоняя огромную машину по рядам трав, которые должны были пойти на перегной или подстилки для цыплят и коз.

Почувствовав вдруг руку у себя на плече, он подскочил от неожиданности и увидел Артура, который наклонился к нему, балансируя на подножке комбайна. Он задыхался, по лицу его стекал пот, а глаза за пыльными стеклами очков были расширены от волнения. Артур что-то говорил, но Киран ничего не слышал за шумом двигателя, и ему пришлось остановить комбайн, чтобы расслышать его. «Надеюсь, это хорошие новости», – подумал он.

– Я говорю, туманность истончается! – закричал ему Артур.

– Что?! – Киран уставился на мальчика. – Что ты имеешь в виду под «истончается»?

– Я имею в виду, мы видим звезды.

Кирану нужно было увидеть это своими глазами. Он махнул мальчикам, управлявшим конвейерами, и вслед за Артуром вышел из заросшего травой отсека и пошел к лифту, который вел прямо в Центральный Совет.

– Сколько там звезд? – спросил Киран, не в силах ждать. – Больше, чем просто парочка?

– Куча. Мне кажется, мы почти у края туманности.

Сердце Кирана подпрыгнуло, и ему пришлось прислониться к стенке лифта. За прошедшие месяцы к нему вернулись почти все силы, но все же период голода оставил на нем свою метку. Если что-то слишком сильно его волновало, адреналин отнимал у него все силы, голова становилась легкой и пустой. Именно так он чувствовал себя сейчас, пока ждал, когда откроются двери лифта и он сможет пройти за Артуром в комнату управления, чтобы все увидеть своими глазами.

В Центральном Совете было около дюжины мальчиков, но они не издавали ни звука. Киран слышал, как они взволнованно дышат, глядя в окно. За легкой дымкой, все еще оставшейся от туманности, виднелись звезды. Миллионы миллионов звезд, и их становилось все больше по мере того, как корабль двигался к внешней границе розового облака. Этот эффект напоминал Кирану о той ночи, когда его папа пытался объяснить ему, что на Земле в течение дня звезд не видно.

– В сумерках они одна за другой появляются на небе, – говорил он.

Киран никогда не мог этого представить, но теперь это происходило у него перед глазами. Звезды возникали одна за другой, как будто вырываясь из-за шелковой завесы.

– Боже мой, – прошептал он.

Это была правда. Они приближались к внешней границе этого жуткого облака.

В течение какого-то времени Киран, прищурившись, смотрел на звезды, выискивая разницу между ними. Некоторые из них мерцали красным, некоторые – синим, другие имели желтоватый оттенок. Но его захватила новая идея, и он закричал Сареку, который обслуживал станцию связи:

– Запустите радар! Они тоже могли выйти из туманности!

Сарек пару мгновений непонимающе смотрел на Кирана, но потом его руки заскользили над контрольной панелью, включая все радары на корабле, чтоб охватить все возможные частоты. Затем он включил все восемь лучей радара, посылая их световые волны в темноту в поисках любого твердого объекта в пределах десяти миллионов миль.

В кабине повисла тишина. Никто, казалось, не ожидал, что что-то произойдет, поэтому все испытали настоящий шок, когда сквозь линию радиосвязи Сарека пробился человеческий голос.

– Мэйдэй, Мэйдэй, «Эмпирея», если вы получили наш сигнал, пожалуйста, отвечайте. Это Уэверли Маршалл. Мэйдэй, Мэйдэй, «Эмпирея», если вы…

– Что это?.. – задыхаясь, спросил Артур.

Мальчики завопили. Один мальчик в углу упал на колени. Киран мог только бессмысленно смотреть на Сарека, и все его тело от кончиков пальцев до самых глубин охватила дрожь. Ее голос.

Сообщение было поставлено на повтор и прозвучало уже много раз, когда Киран наконец обрел дар речи.

– Ответь, – сказал он.

Сарек взял микрофон, настроил частоту сообщения и сказал:

– Это «Эмпирея», Уэверли, где вы?.. Прием.

Все столпились вокруг станции связи, пока слабый голос Уэверли бесчисленное количество раз эхом повторял сообщение. Киран прислушивался к нему, пытаясь найти какую-то подсказку, которая сообщила бы ему, что с ней. Ее голос казался тонким и дрожащим, но тем не менее спокойным и решительным. Он звучал храбро.

– Сарек! – отчаянно воскликнул Киран. – Поставь на повтор ответное сообщение на…

– Прием?

Это был молодой женский голос, слабый и неуверенный.

Киран выхватил микрофон у Сарека:

– Позови Уэверли.

– Кто это? – спросила девочка.

– Позови Уэверли! – закричал Киран, но из микрофона уже доносился другой голос.

– Киран?

Сердце Кирана взмыло куда-то ввысь. Он слышал ее. Он слышал Уэверли.

– Уэверли, где ты? – По его лицу бежали слезы, но ему было плевать, что подумают о нем остальные мальчики. В тот момент ему нужна была только Уэверли. Прямо сейчас.

– Я не знаю. Но мы не можем быть слишком далеко. Сигнал проходит почти без задержки.

– Ты в порядке?

– Да, с нами все хорошо. А как вы? – Кирану показалось, что в ее голосе тоже звучали слезы.

– Мы в порядке!

– Вы можете сказать Капитану Джонсу, чтобы он отыскал нас?

– А Гарвард там? Или мой отец? – дрожащим голосом спросил Киран.

Повисла пауза, и голос Уэверли изменился, в нем появилась горечь.

– Здесь нет взрослых, Киран. Только мы, девочки.

Несколько мальчиков зарыдали. Питер Страуб монотонно ударял по металлической стене.

Сердце Кирана упало. Но он собрался с силами, приглушил микрофон и обратился ко всей комнате:

– Значит, взрослые на шаттлах, и когда они вылетят из туманности, мы с ними тоже установим контакт.

Несколько мальчиков кивнули, но большинство только подавленно смотрели в пол.

– Пожалуйста, Киран, ты можешь позвать Капитана Джонса? – попросила Уэверли. Ее голос был на грани истерики. – Или пилота? Кого-то, кто знает, как нас найти.

– Капитан… его сейчас нет. Давайте доставим вас на борт и обсудим все позже, хорошо?

Артур подошел к радиолокационному индикатору и прокрутил изображения, пока не нашел то, которое мигало красным сообщением: «Движущийся объект». Он показал на движущуюся точку:

– Это должны быть они. Они впереди нас, движутся в нашем направлении.

– Ты можешь проложить маршрут, чтобы встретиться с ними? – спросил Киран Артура, который с сомнением разглядывал навигационное оборудование.

– Я могу попробовать.

Внутри Кирана вскипела ярость, и некоторое время он боролся с собой, пока не смог спокойно сказать:

– Постарайся сделать все возможное.

Задача казалась очень трудной, но Артур обнаружил, что при хорошей видимости звезд навигационная программа способна автоматически проложить перехватывающий курс. У Кирана засосало под ложечкой, когда корабль накренился на правый борт.

– Как долго?

Артур взглянул на экран:

– Несколько часов.

Он не мог так долго ждать. Он жалел, что не может выгнать всех мальчишек из Центрального Совета, чтобы поговорить с ней наедине. Это было бы нечестно.

– Как ты, Уэверли? Ты здорова?

– Да, я здорова. Кажется, мы все здоровы.

– Кто у вас там? – закричал Сарек.

– Все девочки, кроме Фелисити Виггам и… и… Саманты Стэплтон.

– Как вы вырвались?

Она долго молчала, прежде чем сказать наконец:

– Я не хочу говорить об этом по связи, Киран.

Случилось что-то очень плохое. Это было слышно по ее голосу.

– Я хочу поговорить с моей сестрой! – Элфи Мор сердито потянулся к гарнитуре Кирана.

Больше всего на свете Киран хотел бесконечно говорить с Уэверли, но она торопливо сказала:

– Киран, здесь много девочек, которые хотят поговорить со своими семьями.

Сердце Кирана упало. Почему она не хочет говорить с ним?

Элфи потянул за провод гарнитуры. Киран отдал ее мальчику и уселся в капитанское кресло.

Ждать было мучением. Он не мог себя заставить ни с кем говорить Он игнорировал вопросы, которыми засыпали его мальчики, и сидел, неподвижный, как камень, обхватив голову руками, сжав челюсти и зажмурив глаза, пока они наконец не оставили его в покое. Он не мог отогнать от себя картину того, как Уэверли врезается на шаттле в корпус «Эмпиреи». Она раньше никогда не управляла настоящим судном. Что, если она умрет, почти добравшись до дома?

Скоро система связи затрещала, и в динамиках зазвучал голос Уэверли:

– Я вижу вас! Я вижу «Эмпирею»! – завопила она. – О боже!

– Десять минут, – сказал Артур. Его пальцы запорхали по клавиатуре, и Киран ощутил, как скорость «Эмпиреи» резко падает. Чувствуя, как его тело становится все легче, он смотрел на видеоэкран Артура и быстро мчащуюся точку шаттла Уэверли, которая сужала круги, приближаясь к левому отсеку для шаттлов.

Киран вскочил со стула и со всех ног побежал по коридорам. Ему все время казалось, что он бежит недостаточно быстро. Он хлопнул ладонью по кнопке лифта и принялся колотить в дверь, ожидая, пока откроются двери. Оказавшись внутри, он подумал, что, если бы он мог перерезать провода, чтобы лифт быстрее пошел вниз, он бы это сделал.

Добравшись наконец до отсека для шаттлов, он обнаружил, что почти все мальчики уже столпились там и не сводят глаз с дверей воздушного шлюза. Стояла напряженная тишина. Киран подбежал к пункту связи и закричал:

– Сарек, установи для меня соединение с шаттлом.

– Она выключила свою гарнитуру, – сказал Сарек. – Сказала, что я ее отвлекаю.

– Насколько они близко? – спросил Киран.

– Я только что открыл внешние двери.

Киран чувствовал, как пульсируют вены у него на лице. Он смотрел на двери, крепко сжав губы, и ждал. Каждая мышца его тела была напряжена.

– Пожалуйста, – прошептал он себе под нос.

В комнате стояла тишина. Тобин Эймс жевал верхнюю губу, засунув руки под мышки, как будто для того, чтобы не дать замерзнуть пальцам. Джереми Пинто сидел на корточках, раскачиваясь взад и вперед, не сводя глаз с дверей.

Внезапно отсек для шаттлов наполнился жутким звуком царапания металла о металл, и сердце Кирана застыло. Но затем он услышал, как гидравлическая система захлопывает наружные двери, после чего раздался ритмический звук накачивания воздуха в воздушный отсек.

Внутренние двери воздушного шлюза открылись. Мальчики отскочили назад, расчищая пространство, и шаттл скользнул внутрь и опустился на пол, словно гигантская причудливая птица.

Он стоял перед ним, безмолвный и неподвижный, но затем из него выехал трап, и на нем появились дюжина маленьких женских ног, сначала робких, но потом все более быстрых, когда девочки увидели братьев, друзей, любимых. Девочки падали в объятия ждущих их мальчиков, и комната внезапно наполнилась голосами, плачем, смехом, воплями и просто разговорами.

Уэверли была последней. Киран знал, что так и будет.

Она была такой худой и бледной. Она хромала. Ее волосы свалялись и грязными плетьми свисали на лоб. Щеки ввалились, глаза запали. Киран подошел к ней, обхватил ее руками, и она упала в его объятия. Он поднял ее на руки и понес вниз по трапу.

– Я могу идти, – сказала она, уткнувшись носом в его ухо.

– Я знаю, – прошептал он в ответ, вынося ее из отсека во внешний коридор.

Как только они оказались одни в лифте, Уэверли обхватила шею Кирана руками, как будто боясь, что ее оторвут от него, и тело ее затряслось от рыданий.

Она не мылась уже много дней, возможно, недель, но Кирану было плевать.

Он больше никогда не собирался отпускать ее от себя.

ВМЕСТЕ

Он стянул с нее одежду и, оставив ее сидеть на краю кровати, включил воду в ванной. От пара на зеркале над раковиной образовались узоры, и он опустил пальцы в горячую воду, глядя на Уэверли. Она, моргая, смотрела на него, словно не веря, что она здесь. Киран накапал в ванну экстракт ванили, чтобы пар стал ароматным, и пошел за ней.

– Капитан не рассердится? – спросила она тонким беззащитным голосом.

Киран встал перед ней на колени. Уголки ее рта подрагивали, и она робко посмотрела ему в глаза, как будто колеблясь между необходимостью понять и страхом узнать.

– Нет, – ответил он наконец так нежно, как только мог. Он подождал, не задаст ли она еще вопрос, но она этого не сделала. Он взял ее за тонкую руку и мягко приподнял, пока она, пошатываясь, не встала на ноги, и тогда он повел ее к ванне.

Когда она опустилась в воду, Киран увидел шрам на ее ноге. Это был неровный воспаленный разрез, который, казалось, вырвал кусок мышц в глубине. На ее плече была уродливая засохшая рана размером с его большой палец, черная и блестящая. Когда она села, он увидел небольшие шрамы на ее животе, один в середине, возле пупка, и два других пониже, ровно над тазовыми костями. Они выглядели как хирургические шрамы.

– Что они с тобой сделали?

Она посмотрела на него безрадостными глазами.

– Все.

Сейчас он больше ничего не хотел знать. Он взял губку и налил на нее кастильского мыла, пока на ней не образовалась душистая пена.

Он провел губкой по ее спине, по изгибу шеи, вниз по ее тонким рукам, по впадинам подмышек. Большими пальцами он погладил кожу вдоль позвоночника, размял мышцы плеч, потер заднюю часть шеи. Он медленно наклонил ее назад, пока она не легла в ванну, и смотрел, как вода заливает ее волосы, превращая их в длинные пряди, вьющиеся, как водоросли, вокруг ее головы. Он налил мыла в ее волосы и помассировал ей голову, чувствуя между пальцев тугие сильные пряди. Он знал, что запомнит этот момент навсегда. Он хотел никогда не забывать, какой она была тогда, лежащая на спине, беззащитная и доверчивая.

Потом он прошелся губкой по ее ребрам и нежно сжал ее руками, пока не услышал ее вздох. Он провел губкой по ее животу, по маленьким шрамам, по ногам от бедер до ступней, промыв промежутки между пальцами, и потом нажал пальцами на свод стопы, пока она снова не вздохнула.

Веки опускались ей на глаза, когда Киран помог ей встать и завернул в хлопчатобумажное покрывало. Он провел ее к капитанской кровати, и она благодарно на нее упала. Опустив голову на подушку, она в ту же секунду уснула.

Он смотрел на нее в тусклом свете лампы, беспокоясь за нее, слушая каждый вздох, который слетал с ее губ. Она была такой прекрасной, такой нежной, она по-прежнему была его Уэверли, но она была другой. Она казалась усталой и сломленной. Она спала беспокойно и один раз повернулась, тихо позвав: «Мам… мам». Но затем она снова затихла.

В животе у него урчало, и он понял, что не ел весь день. Но бросить ее он не мог. Ему казалось, что если он уйдет на кухню за хлебом и фруктами, то, когда он вернется, она куда-нибудь исчезнет. Он боялся, что все это ему померещилось. Поэтому всю ночь он сидел у кровати, глядя на нее и слушая ее дыхание.

Когда она наконец проснулась, Киран очнулся от неглубокой дремоты и, открыв глаза, увидел, что она сидит на кровати, прижав колени к груди, и осматривает комнату. Он протер глаза.

– Значит, Капитана больше нет, – сказала она низким голосом, снова напомнив ему о том, как он любил слушать ее речь.

– Это правда.

– А твои родители? Они здесь?

Киран отрицательно покачал головой.

Уэверли смотрела на него, размышляя, изучая его, вспоминая.

– В отсеке для шаттлов не было взрослых, когда мы прилетели.

– Да. – Это было мучительно – смотреть, как она подбирается к правде. Но сказать ей напрямую было бы еще хуже, так что Киран ждал, пока она сама к этому придет.

– На борту совсем нет взрослых, да, Киран? – наконец сказала она, и уголки ее темно-розовых губ поползли вниз. Она держала руку у себя в волосах, и ему нестерпимо хотелось пересечь комнату и тоже дотронуться до ее волос, погладить их.

– Здесь оставалось всего несколько взрослых, но на реакторе произошла авария, и все они сильно больны. Те, кто не был убит во время нападения, вылетели в погоню за вами.

Она медленно кивнула. Она была так далеко от него, и ему было страшно.

– Что с тобой произошло, Уэверли?

Она откинулась на спину, ее глаза были пусты.

– Можно мне что-нибудь съесть?

– Я сейчас вернусь, – сказал Киран. – Пожалуйста, никуда не уходи, хорошо?

Она кивнула, но отвернулась, когда он открывал дверь и выходил из комнаты.

Киран побежал по коридорам. На корабле царила неестественная тишина, и Киран подумал, что все мальчики говорят со своими сестрами, любимыми, друзьями, наверстывая упущенное, делясь страшными новостями. На кухне он схватил батон вчерашнего хлеба, кусок козьего сыра, пару абрикосов и слив и немного холодной цыплячьей грудки, жаренной с шалфеем и розмарином, как любила Уэверли. Он также налил маленькую мисочку оливкового масла, потому что помнил, что Уэверли нравилось макать в него хлеб.

Он сложил все это в корзину и побежал обратно в комнаты Капитана, где увидел Уэверли, сидящую за его столом и с нахмуренным лицом листающую портативный ридер. На ней были его штаны, которые соблазнительно сползали с бедер, и его тонкая пеньковая рубашка, в которой она едва не тонула. Его обрадовало решительное выражение ее лица.

– Вот, – сказал он, ставя корзинку перед ней. Она разломала хлеб пополам и протянула ему больший кусок.

– Значит, как я понимаю, ты новый капитан? – спросила она, подняв брови.

– А кто еще?

– Да нет, это логично. Это хорошо. У тебя отлично получится, – сказала она отстраненно. Она обмакнула хлеб в оливковое масло и положила его в рот. Закрыв глаза, она наслаждалась его вкусом.

Он сел напротив, изучая ее. Она казалась израненной, и он понимал, что ей нужно выговориться. Возможно, она сделает это, если он начнет первым.

Пока она ела, он рассказал ей о том, как они потеряли контакт с шаттлами, об аварии на реакторе, о том, как они вместе с Сетом спасали взрослых. Он рассказал ей, как Сет предал его и посадил в камеру.

– Не могу поверить, что Сет это сделал. – Уэверли прикусила губу. – Это на него не похоже.

– Поверь мне, Уэверли, – сказал Киран, наблюдая за ее лицом, пока она пыталась это осознать. – Его папа погиб. Думаю, это довело его до крайности.

Он рассказал ей о том, как Сет морил его голодом, и как он в конечном счете добился суда, что привело к свержению Сета, и как с того момента он пытается учиться быть лидером. Он чуть не рассказал ей о службах, которые считал главным своим достижением, но ему хотелось сделать ей сюрприз. Кроме того, он больше не мог ждать.

– Расскажи мне о том, что произошло после того, как вы улетели, Уэверли. Ты можешь мне рассказать? – Киран отложил хлеб, хотя был голоден как волк. Он не сможет есть до того, как поймет, что случилось с ней и остальными девочками. Ему нужно было знать все.

Она кивнула, как будто соглашаясь, что разговор этот неизбежен.

Они говорили много часов. Она рассказала про женщину по имени Аманда и про странные обычаи «Нового горизонта». Она рассказала ему о том, как получила этот ужасный шрам на бедре и откуда взялись точечные шрамы на животе. Он узнал, что она скоро станет матерью более дюжины детей на «Новом горизонте», и это привело его в ужас. Однако последнее, что она ему рассказала, было самым страшным. Она бросила на «Новом горизонте» всех взрослых, и они остались там в заточении.

– Ты видела моих маму или папу? – исступленно спросил Киран.

– Нет, Киран. Я смогла увидеть только свою маму. У нас совсем не было времени поговорить. И я понятия не имею, кто еще был там с ней.

– Ты не спросила про моих родителей? – воскликнул Киран. Он почувствовал, как его лицо холодеет.

Черты Уэверли как будто погасли, но, когда она заговорила, ее голос был твердым:

– Теперь там гражданская война, Киран. Думаю, что, если оппозиция победит, они их выпустят. Они скоро смогут вернуться.

– А что, если они не победят? Я не могу поверить, что ты их бросила!

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Темные глаза Уэверли, словно раскаленные угли, уперлись ему в лицо. – Они стреляли в меня, Киран. Они бы меня убили.

Она яростно смотрела на него, но под его взглядом ее лицо стало словно растворяться, и она уронила голову на руки.

– Мне нужно было постараться.

– Прости меня. – Киран бросился к ней. Он обхватил ее руками. – Уэверли, ты сделала все, что вообще возможно было сделать. Тебе нужно было спасать девочек.

Она разрыдалась, прижавшись к нему. Захлебываясь, она говорил:

– Я не хотела улетать. Мама меня заставила. Она сказала, что они выберутся. Киран, что, если у них не получится? Это будет моя вина!

– Ты герой, – заверил он ее с абсолютной убежденностью. Он снова понял, что это поразительная девушка. Девушка, с которой он собирался прожить всю оставшуюся жизнь.

Он обхватил руками ее лицо, мокрое от слез, и посмотрел ей в глаза.

– Не вини себя! Ты меня слышишь? Ты ни в чем не виновата. Ты спасла всех девочек.

– Не всех, – прошептала она. Она спрятала лицо у него на груди и заговорила так тихо, что Киран едва ее слышал. Он понял, что на самом деле она не хотела, чтобы он ее слышал. Она рассказала о Саманте. О том, как ее застрелил охранник, как она теряла остатки жизни у нее на глазах.

– Ты же знаешь, что это не твоя вина, правда? – спросил он.

– Мне не приходило в голову, что за службами следят, – ответила она механическим голосом. – Я так безумно хотела, чтобы наш план сработал, что даже не позволяла себе думать о том, что нас могут поймать.

– Уэверли… – Он отвел волосы от ее глаз, вытер рукавом бегущие по щекам слезы и поцеловал ее веки, нос, подбородок, щеки, лоб, губы. Она наклонилась к нему, но он отстранился, чтобы сказать: – Твой план сработал. Ты здесь. И девочки тоже. Ты это сделала.

– Мне будет так не хватать Сэмми, – прошептала она.

Киран ничего не мог ответить на это. Он взял ее за руку и потянул за собой, пока она не встала из-за стола и не пошла за ним в спальню. Он усадил ее на кровать, встал перед ней на колени и, взяв ее руку, поцеловал ее.

– Ты нужна мне, – сказал он.

Она смотрела на него молча, но в ее глазах отражалось волнение.

– У меня такое чувство, что ты уже моя жена, – сказал он ей.

Она кивнула:

– У меня тоже.

Он потянулся к ней, притянул к себе ее лицо и целовал ее, целовал, целовал.

Они лежали вместе на кровати, обнявшись, прильнув друг к другу, губы на коже, руки в волосах. Они не говорили ни слова, и было слышно только их порывистое дыхание.