Текст книги "Прыжки по лужам (ЛП)"

Автор книги: Эмбер Л. Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Мне понравился ужин, – сказала я тихо.

Я не могла сказать, почему была расстроена. Я почувствовала слишком много.

Вместо стриптиза и надевания какого-то нелепого белья, чтобы соблазнить его, я встала, сняла свою одежду и залезла под душ, под теплую струю воды, чтобы просто... Держать его. В водяных объятиях.

Поэтому он не видел разницы между водой и тихо стекающими слезами.

Я даже не позаботилась о том, чтобы объяснить его вернувшимся домой родителям, почему мои волосы были влажными.

* * *

Я не трусиха. Даже близко нет.

Я имею в виду, если бы я была курильщиком, и мне нужно было бы бросить, то это было бы другое дело.

Но Колтон?

Никогда!

Просто потому, что если у двух людей в фильме это не получилось, то это не значило, что у нас будет так же.

Пока я не отказывалась от нас.

Однако на следующей неделе Колтон сбросил на меня новую бомбу – он получил работу.

Я была удивлена больше всех.

Я пришла, чтобы забрать его из школы, и миссис Нили сбросила на меня бомбу, объясняя ситуацию и спрашивая, не буду ли я против возить его на работу после нашего последнего урока.

Видимо, в ночь нашего визита в музей в День Святого Валентина Колтон обсуждал с куратором стажировку, на которую согласился мой парень.

Вот так просто.

На месте. Его учитель, являющийся его РОВЕСНИКОМ, говорил о его работе, и Колтон не видел в этом проблемы. Это было именно то, что он любил делать.

Конечно, он говорил об этом с родителями, но не со мной.

И я ненавидела это, но ничего не могла поделать.

Его это не волновало или он не думал обо мне.

Я придерживалась мнения, что он всегда все обсуждал с ними и это так и продолжалось. Он уважал своих родителей, и у них было решающее слово в каждом действии, которое он совершал.

Я не думала, что мои родители будут не против того, что я буду возить его на работу и обратно.

Моего отца не устраивало, что я буду ездить в город и обратно.

В конце концов, у меня не получилось делать это, поэтому миссис Нили начала забирать его каждый день со школы.

Вместе мы проводили все меньше и меньше времени, потому несколько минут в машине по пути в и из школы, когда мы находились наедине друг с другом, было нашим особенным временем.

Обед не считался.

Английский тоже.

Я хотела побыть с ним наедине.

После начала его стажировки мы видели друг друга по утрам по пути в школу и у наших шкафчиков.

К тому времени, когда он ночью возвращался домой из-за своего нового расписания, ему было трудно адаптироваться к изменениям в его образе жизни, и я быстро поняла, что должна перестать актуализировать проблему.

Он еще легче раздражался и вместо того, чтобы позволить причинить моим чувствам боль, я делала кое-что другое.

Я снова стала няней.

На самом деле я не совсем уверена, для чего я это сделала.

Может быть из-за того, что у меня не было возможности видеть Колтона, и я чувствовала себя одинокой. Возможно, мне просто нужно было доказать себе, что я могла увлечься другими вещами, а не только им.

Моя мама делала мне пару раз замечания, что мне стоит проводить больше времени с друзьями или найти хобби.

Вместо этого я выбрала работу.

Вероятно, это было глупо, но я мало нянчилась с близнецами с тех пор, как мы с Колтоном начали встречаться, и это были легкие деньги.

Работа дала мне время очистить голову, когда у меня возникали беспокойства на счет наших отношений.

Каждое утро я знала, что увижу его. Мы просто должны выждать до этого времени.

Время шло быстрее, когда я была занята.

Телефонные звонки друзей срабатывали, но, прогуливаясь с парочками, я скучала по нему еще больше.

Он подружился с несколькими другими стажерами и время от времени рассказывал о них, но мы не виделись, потому что он был слишком занят.

Дополнительное общение увеличило добавочную нагрузку на его и без того заполненное расписание искусства и школы, РОВЕСНИКАМИ из класса и меня.

Но я вижу в нем некоторые изменения к лучшему, и, кажется, это все стоит того.

Он стал более внимательно наблюдать за людьми, и я могла сказать, что он применял манеры или фразы, которые, вероятно, использовали другие стажеры.

Несмотря на то, что я была катализатором на его пути стать более общительным, по словам его мамы, стажировка действительно вытащила его из скорлупы.

Возможно потому, что другие стажеры тоже были парнями. Или потому, что он должен говорить весь день об искусстве: прожевывая его, дыша им, живя им.

Что бы это ни было, я была рада.

Неважно, как сильно я скучала по нему.

Это то, чего я хотела с самого начала.

Когда мы могли, то все еще переписывались по почте. Мы все еще виделись насколько это было возможно.

Но чрезвычайным отличием было то, что мы перешли от нашего изначального времяпровождения, когда мы были склеены словно сиамские близнецы, к случайным моментам, которые были в то время.

Это был сложный переход.

Для меня.

Если ему и было трудно находиться вдали от меня, то я этого не знала.

Он держал свой ритм и следовал ему, будто он был единственно возможным.

Наши физические отношения немного замедлились, поскольку мы едва проводили время наедине, кроме машины.

Пару дней, когда мы ехали в школу, его рука бродила по моей ноге, и я раздумывала над тем, стоит ли пропустить первый этап, чтобы получить хоть какое-то его общение.

Конечно, я не хотела, чтобы его родителям позвонили из школы из-за того, что он опаздывает или отсутствует, но...

Черт побери!

Я скучала по нему!

На некоторое время моя совесть победила, и я даже гордилась тем, что решила продолжить движение, пока мы не приехали в школу, где целовались несколько минут и шли к нашим шкафчикам.

Но... Я не всегда была такой сильной.

На самом деле иногда я забирала его на пару минут раньше, чтобы у нас была возможность найти место для парковки.

Я понятия не имела, как сильно жаждала его прикосновений. Хотела слышать его голос. Неважно, насколько ограниченными были его слова.

Он так быстро стал всем для меня, что я не заметила, как это произошло, пока все не зашло слишком далеко.

Я так далеко зашла.

О чем я понятия не имела.

За неделю до выпускного я была всем сыта по горло.

Я была занята покупкой платья, подготовкой и учебой, и старалась поспевать за моими друзьями и парнем.

Я уверена, что была рассеяна даже больше, чем обычно, и наша поездка в школу проходила тише, чем мы привыкли. Но у меня было так много всего в мыслях, поэтому я даже не думала об этом.

Мы ехали в школу, проезжая мимо одной из нескольких дорог, которую мы провозгласили нашей, когда наша потребность побыть наедине была слишком много раз проигнорирована, и я начала разговор:

– Твои друзья из музея пойдут на выпускной с их девушками?

Рука Колтона сжала мою чуть сильнее, чем обычно, потом я почувствовала, как он поерзал на месте и громко заговорил в тихой машине.

Положив наши руки на мое колено, он задал самый милый вопрос, который я когда-либо слышала:

– Лили, тебе бы понравилось, если бы мы...

Я не буду повторять его здесь.

Но вы, вероятно, поняли суть.

Это достаточно много для третей базы.

Хорошо, это почти хоум-ран* (*Хоум-ран (англ. Home run) – разновидность игровой ситуации в бейсболе, представляющая собой хит, во время которого отбивающий и бегущие, находящиеся на базах, успевают совершить полный круг по базам и попасть в дом (то есть совершить пробежку), при этом не имеется ошибок со стороны защищающейся команды. (В рассматриваемом контексте данный термин предполагает занятие сексом).

Машину занесло из-за того, что я сильно и неожиданно нажала на тормоз.

Я стукнулась об руль, выбивая дурь из моей ноющей груди, и уставилась на него, как Бэмби, который наблюдал за смертью своей мамы:

– Что? – я уверена, чтобы это был красноречивый ответ. – Я имею в виду, что мы уже довольно... Физически…

Я знала, что у нас было, и меня не удивило, что он предложил это.

Но слышать, как он говорит это, полностью отличалось от всего.

Он напрягся на сидении и на мгновение посмотрел на меня:

– Джастин и Кит много говорили о своих подружках и о том, чем они занимаются...

Затем он продолжил стационарную тираду о моих женских прелестях и о том, как они предполагали, что он сделает с ними. А также, что их девушки любили делать для них.

– Ну, нет. Я понимаю, о чем ты говоришь, – я пыталась остановить его, подняв руку, в то время как еле сдерживалась от смеха и в тоже время умирала.

Я сбавила скорость машины, осторожно думая на счет моего следующего предложения.

Остановившись на пустом участке лесистой грунтовой дороги, я заглушила двигатель и повернулась на сидении, чтобы оценить его.

Этим утром мы определенно опоздаем.

Об этой части наших отношений мы мало говорили – все произошло само собой.

Но, думаю, что услышав это от двух людей, которых он считал «нормальными», Колтон сильно на этом сфокусировался.

Очень сильно.

– Это то, что ты бы хотел сделать?

Его глаза смотрели в окно, пока он думал:

– Я видел такое раньше. Хотя я не совсем уверен, в чем смысл.

Итак, он смотрел видео.

Видите?!

Прям, как обычный парень!

– Потому что это хорошо ощущается. Как, например, когда я касаюсь тебя, пока мы целуемся.

Коварная улыбка. Конечно, хорошо!

– В действительности, в этом нет такой уж необходимости, ну, знаешь... Это не то, что люди должны делать, чтобы показать свою любовь.

В то время я понятия не имела, почему пыталась отговорить его.

Возможно, глубоко внутри себя я знала причину.

– Колтон?

Он посмотрел на меня тем взглядом, его губы выглядели такими мягкими, и его лицо было озадачено.

– Ты... Ты бы хотел? Я имею в виду, это не обязательно.

Я любила его.

Я хотела этого.

Но только, если он хотел.

Он должен хотеть. И это должно быть его решением, а не по какой-либо другой причине.

Его «да» колебалось. Он выглядел неуверенным, и если быть честной, то я тоже.

– Да.

– Да?

– Да.

И затем мое беспокойство проявилось.

Что, если это было плохим фильмом?

Я могла быть очень, очень, очень плоха в этом.

Я запаниковала.

У него заняло пару мгновений, чтобы принять свой ответ, и через пару глубоких вдохов его глаза на секунду посмотрели в мои. Затем он кивнул, и мы затихли, когда перемещались на заднее сидение.

Я немного была напугана.

Ладно, сильно напугана.

– Просто скажи, если это будет слишком или не будет ощущаться хорошо, ладно?

Я знала, что он будет честен. Это не было проблемой.

Проблема была в том, что я никогда не делала этого прежде.

Я не торопилась, но он дрожал, его глаза были полузакрыты, а губы трепетали под слегка раскрасневшимися щеками.

Его грудь вздымалась и опускалась в неустойчивом ритме, и я приготовилась, что он попросит меня остановиться.

Но он не сделал этого.

Через несколько минут я забеспокоилась и снова посмотрела вверх, чтобы увидеть, как его лицо кривится от беспокойства.

Поэтому я замерла:

– Мне стоит сделать что-то другое?

Он закрыл глаза и поднес кулак ко лбу, терпя бедствие.

– Слишком много, – выдохнул он. – Я не могу... Я не могу...

И он медленно начал расстраиваться.

Я давно не видела, как он паниковал, за исключением Рождества, но это, казалось, было так давно.

Слова душили его и то, как его тело реагировало, ощущалось хорошо, но не сейчас.

Сейчас все отличалось от тех вещей, которые мы делали раньше.

– Все в порядке, – сказала я ему, отодвигая испытанные мной чувства в сторону, когда слышала его. – Мы можем остановиться. Мы не обязаны. – Обещала я ему.

Правда была в том, что я чувствовала себя неудачницей.

Но это было не про меня.

Он становился более возбужденным, качая головой вперед и назад, закрыв глаза, и поднял кулаки к крыше машины.

Слова, выходящие из его рта, были повсюду, но я могла понять, что он имел в виду.

Он просто хотел делать то же самое, что и другие, и был расстроен, что для нас это было так трудно.

– Для других это не сложно, – его глаза были открыты, и он смотрел в окно, его руки были прижаты к потолку, в то время как он тяжело дышал.

– Ну и что? Ну и что, что другие делают эти вещи? Мне все равно, – я потянулась к его лицу, сдерживая слезы, которые вновь угрожали показаться.

Потому что в его глазах также были слезы.

– Мне все равно, что делают другие люди. Потому что никто из них не ты.

Он закрыл глаза.

– Я хочу только тебя, несмотря ни на что, хорошо? Только ты и я. Остальное не имеет значение.

Это было правдой. Все, что мы испытывали физически.

Я не могла сказать, что эта конкретная активность была неприятной.

Он и так предложил намного больше.

Я залезла на его колени, расставив ноги по сторонам, ухватив своими ладонями его затылок, и прижимаясь к нему лбом.

В таком положении мы молчали около минуты прежде, чем он перестал дрожать. Сначала его руки легли на мои ноги и сильнее прижали к его телу.

Я согнула бедра и сжала их напротив него, ощущая, как рвано он дышит.

А затем он медленно открыл глаза:

– Это заставляет шум исчезнуть.

– Да? Когда я так сжимаю тебя? – я снова сделала это.

Он кивнул, позволяя своим векам закрыться.

– Я запомню это, – прошептала я, крепко целуя его в лоб.

Его руки начали бродить по моей спине и под моей футболкой, и он сделал долгий и медленный выдох:

– Ты мой покой, Лили.

– Я та, из-за кого ты на взводе, в первую очередь, – пробормотав, покачала я головой.

Его пальцы прошлись по моей талии:

– Насколько я помню, ты была той, кто мог успокоить меня.

– Как это возможно? Когда мы были детьми, я каждый раз почти умирала, когда мы были вместе. Я – путаница. Я – хаос.

– Нет, – прошептал он. – Ты – моя прекрасная Лили. Ты та, кто делает все правильно в моем мире.

В тот день я почувствовала, будто мы одинаково смотрели друг на друга.

Глава 14

Затем настал выпускной.

Однажды я смотрела фильм, там главная героиня сказала, что для подростков выпускной был важным обрядом посвящения. Что его нельзя пропускать.

Думаю, что это довольно верное утверждение потому, что я слышала о девушках, которые пропустили его и это наложило отпечаток на всю их жизнь.

Будто они в конечном итоге сходят с ума, пишут мемуары, находясь за решеткой, из-за той ночи, когда они пропустили свой выпускной.

Серьезно.

Как смотреть эпизод «Преступление в объективе» * (*американский сериал о тяжких преступлениях, совершенных женщинами).

В любом случае, несмотря на то, что, по общему мнению, выпускной являлся важным событием, я не совсем уверена, что согласилась бы с этим утверждением.

Это были всего лишь очередные танцы с людьми из школы.

Только платья были дороже, и танцы проходили в гостинице, вместо спортзала.

Думаю, что мы слишком сильно заботимся о такого рода вещах. Что они определяют моменты, которые мы не можем пропустить только потому, что это событие бывает лишь раз в жизни.

Пока я думаю, что воспоминания – это хорошо, и их лучше копить, чем фактически пережить такое событие.

Возможно, если мы прекратим пытаться достичь стандартов величия, то будем довольны тем, что имеем.

Я бы хотела, чтобы у меня был тот же настрой отпраздновать выпускной, когда он настанет.

Но мне стоило ожидать, что не получится так, как я хотела.

* * *

Мое платье было белым.

К большой досаде моего папы.

Он продолжал пялиться на меня, будто я выбрала чертово свадебное платье.

Мне пришлось бесконечное количество раз демонстративно закатывать глаза, и он, наконец, перестал таращиться.

Я сделала все, даже подобрала свои волосы наверх...

Той ночью я действительно хотела почувствовать себя красивой.

Конечно. Я. Я все еще девушка.

Я готовилась с Харпер в своей комнате, когда раздался первый телефонный звонок.

Это была миссис Нили, и ее голос был извиняющимся.

Она сказала, что Колтон все еще делал что-то для одного из своих экспонатов, поэтому он задержится, чтобы это закончить.

И, насколько я знала, Колтон всегда завершал любой проект, которые ему давали.

– Как вы думаете, когда он закончит? – я держала телефон около уха, пока пыталась не покраснеть и не начать печалиться.

Миссис Нили не знала, но обещала перезвонить, когда узнает. Она попытается снова напомнить ему, насколько важным для меня было его обещание. И что та его работа может подождать.

У миссис Нили был характер.

Как только я отключила телефон, меня накрыло разочарование.

Моя лучшая подруга пыталась заставить меня почувствовать себя лучше, просто...

Ну... Оставаясь просто Харпер.

Она шутила и корчила глупые рожицы, чтобы отвлечь меня от этого.

Но не было никакого сомнения, что снова все будет похоже на День Святого Валентина, и снова я одна буду в лимузине, как в ту ночь.

Одна на ужине.

Одна на танцах.

Я сфотографируюсь одна с группой, а не в паре.

У меня не было букетика.

Труднее всего было смотреть, как встречаются остальные, как они подходят и смотрят друг на друга влюбленными глазами.

От этого становилось не по себе еще больше, чем находиться одной в ту ночь.

На Квинн было розовое платье, а на Сойере розовая жилетка.

На Харпер было желтое платье... И у нее были запланированы два свидания.

Мне повезло, что у нее было двое: Блейк и Дерек.

Смейтесь сколько хотите, но ни один из парней не беспокоился, что оба были на танцах с ней.

Я уверена, она пообещала им что-то, о чем я не хотела знать.

После всего прогресса, которого она достигла...

Они были милыми. Привлекательными. Веселыми.

Она была рада.

И я ничего не могла сказать ей об этом.

Тигры не меняют свои полоски, как бы сказала моя мама.

Или это про зебр?

Тема танцев – Джеймс Бонд или что-то вроде того.

Как только вы входили через дверь, вас фотографировали.

Мне было очень грустно от того, что я одна, одна на фотографии, когда на самом деле у меня был парень.

Его просто здесь не было.

Но прежде, чем я зашла в просторный зал, Харпер остановила меня и отвела в сторону, попросив Блейка сопровождать меня, если я не против.

Мне же действительно было все равно. Я не собиралась покупать одну из тех фотографий. Я просто не хотела, чтобы люди смотрели на меня тем жалобным взглядом.

И фотограф останавливал каждого, чтобы сделать фото у двери.

Итак, на самом деле, какой у меня был выбор?

Блейк был высоким и загорелым, с небольшим ирокезом на голове.

Мне было интересно, есть ли у него тату... Пирсинг или что-то такое же экзотическое, как и его гавайские корни. Интересно, сколько ему на самом деле лет, потому что у него было детское лицо, но мужское тело. Вероятно, он занимался в спортзале пять дней в неделю.

Готова поспорить, что ему около двадцати.

У него была легкая улыбка, и она напоминала мне тех парней, которые подмигивали после того, как сказали что-то, и думали, что это мило.

Я поблагодарила его за то, что он сжалился надо мной и взял под руку, останавливаясь перед фотографом, немного улыбнувшись, прежде чем мы вошли через дверь к подпрыгивающим телам, напоминающим людей со школы.

Половина девушек выглядела как королевы красоты, а другая половина как проститутки.

Мне стало интересно, на кого походила я.

Блейк запросто приглашал меня на жалкие танцы и таскал выпивку.

Я честно пыталась получать от этого удовольствие, неважно насколько пустой я была внутри.

Объявили Короля и Королеву бала, и я потеряла дар речи, когда ими оказались Квинн и Сойер. Они взяли свои короны и поцеловали друг друга перед всеми школьниками.

Это что-то значило. Это просто... Произошло.

Независимо от того, кем они были в классе, они были Квинн и Сойером.

Все знали их.

В последний раз у них были равные возможности.

После их танца, Харпер потянула меня в сторону и сказала, что пойдет на перекур с Блейком.

Дерек же нашел компанию за столом, где мы спрятали наши вещи.

Мне стало смешно, когда он стал болтать со снобистской чирлидершей Клэр.

Я вышла на улицу с Харпер потому, что мне было нечем заняться.

Я подумала, что это свежий воздух немного прояснит мне голову.

Буду честной, настроение мое было ниже нуля, и я была мрачной.

Харпер и Блейк стояли около отеля, вниз по улице, курили сигареты и целовались.

Я почувствовала себя третьим лишним, но похоже, такова была тематика вечера.

Было холоднее, чем я ожидала.

Я не взяла куртку, поэтому обняла себя, наблюдая за тем, как ветер колышет подол моего платья.

Вот почему я не заметила, как подошел Блейк и набросил свою куртку мне на плечи.

Я не заметила этого, пока не подняла взгляд.

Он прищурился от дыма свисающей с его губ сигареты, когда набросил куртку на мои плечи.

Я поблагодарила его, он улыбнулся и взял сигарету в пальцы. Помню, как наблюдала за тем, как он стряхнул пепел и его подхватил ветер.

Это было немного поэтично, если вы интересуетесь такими вещами.

Харпер разговаривала по телефону со своей мамой, поэтому мы болтали, слушали как музыка с танцев прорывалась через каждую щель в здании.

Она была громкой. Такой чертовски громкой.

И, может, поэтому я не обратила внимание на телефон в моем небольшом клатче.

Или, возможно, из-за больших порывов ветра я не слышала, как кто-то звал меня с улицы.

Я не услышала шаги.

Возможно, поэтому я не задумывалась над тем, как близко стояла к Блейку или как его руки поглаживали меня в попытке согреть, пока мы ждали, когда его «визави» наговорится по телефону.

Нет.

Я не слышала ничего из этого.

Но я увидела кулак Колтона прежде, чем он столкнулся с челюстью Блейка.

Оглядываясь назад, я должна была знать, что если Колтон увидит меня с другим парнем, то это выведет его из себя.

Но я не слышала звонка Шейлы.

Я не знала, что Колтон переоделся на работе, и его друг-стажер Кит проводил его ко мне на встречу.

Я ничего из этого не знала.

Все, что я знала, что была на выпускном с парочкой друзей, ожидая своего парня, который появился из ниоткуда, чтобы защитить меня безо всякой причины.

Колтон быстро запрыгнул на Блейка и швырнул его на землю, пока Блейк пытался оттолкнуть его, выкрикивая ругательства, в то время как я кричала, чтобы они прекратили, и пытаясь объяснить, что Колтон был другим...

Чего я никогда не хотела говорить прежде, но Блейк понятия не имел, и я ничего не сказала ему о своем парне.

Плюс, я даже не знала, собирался ли он появиться!

Они катались на бетоне, пока Блейк не уселся на Колтона сверху, прижимая его к земле и удерживая его руки на груди, пока мой парень боролся и выкрикивал слова, которые я никогда не слышала от него прежде.

Я должна была быть в растерянности... Злой... Насколько я знаю, я должна была накричать на него и уйти...

Но я не могла.

Он был моим Колтоном.

Он сосредоточился и успокоился, когда я надавила на его грудь, стоя на коленях возле него.

Холодный бетон и еще холоднее ветер пробрался до моих костей, пока я говорила ему на ухо. Я объясняла, что в действительности Блейк был на свидании с Харпер, и он одолжил мне свою куртку, потому что мне стало холодно.

Я хотела сказать: «Потому что тебя не было здесь».

«Потому что я не могла взять твою куртку».

«Потому что ты бы даже не предложил ее мне...»

Вместо этого я положила руку на его лоб и шепотом попросила, чтобы он взглянул на меня и послушал.

Блейк осторожно слез с него, отошел назад и потер свою челюсть.

А Харпер просто смотрела, будто была частично поражена и частично напугана.

Когда Колтон, наконец, встал на ноги, его костюм был помятый и грязный...

Мой букетик был разрушен и валялся на земле... Мое платье было в пятнах от грязного тротуара... На его лице было раскаяние.

– Мы уходим.

Он указал на кого-то, кто стоял в стороне.

– Я привез его из музея, чтобы убедиться, что он доберется сюда, – через мгновение незнакомец протянул мне руку. – Я Кит. Я так понимаю, ты, должно быть, Лили?

Я только кивнула.

Он осмотрел меня с головы до пят и немного улыбнулся:

– Теперь я понимаю, почему он подрался из-за тебя.

Впервые я потеряла терпение из-за наших отношений.

Не потому, что Колтон был тем, кем был... Он тот, кто он есть... А потому, что это произошло со мной.

Если кто-то со стороны, кто не знает нас, посмотрел бы на все произошедшее сейчас, он точно решил бы, что Колтон – плохой парень.

Все эти нежные и сладкие вещи между нами были наедине.

А все косяки – на публике.

И, возможно, я устала понимать его.

Так как мы были вместе достаточно долго, мы могли сесть и поговорить о том, как его действия заставили меня почувствовать себя в ту ночь.

Я молча отвела нас в наш номер отеля, даже не удосужившись сказать что-то нашим друзьям.

Харпер знала, куда мы идем и могла сказать это, если понадобится.

Колтон был слишком спокойным и просто следовал за мной в комнату. Без вопросов. В нем был тот тип веры, который заставлял мое сердце болеть.

Я знала, что мне нужно привести себя в порядок, поэтому пошла в ванную, чтобы переодеться в пижаму, забыв о том, что я положила тупую маленькую ночнушку, вместо обычных шорт и футболки.

Ночнушка вряд ли была уместна, поэтому я остановила свой выбор на трусиках, которые я упаковала, чтобы одеть на следующий день, и майке.

Я распустила мои дурацкие волосы, ругаясь на раздражающее количество используемых заколок, которые их удерживали. На моих волосах было слишком много лака, поэтому я собрала их в небрежный хвостик. Я сняла макияж, который был мне не нужен для встречи с моим парнем.

Когда я вышла из ванной, он сидел на кровати. Без обуви. Без куртки. Смотрел на стену.

Колтон сделал глубокий вдох.

– Лили... Иногда я думаю, что в отличие от других у меня никогда не получится быть тем, кто тебе нужен, – сказал он, продолжая смотреть на стену.

– Ладно. Ну, иногда я тоже это чувствую, – я была честной, когда залезла под одеяло, чтобы сесть рядом с ним и уставиться в то же место, куда смотрел он.

Он переместился на кровати и прикоснулся пальцами к моей ноге, нежно проводя по моему колену:

– Я определенно так не чувствую. Ты всегда была терпеливой.

Я кивнула:

– Да. Но это трудно.

Его молчание дало мне знать, что он хотел дальнейшего объяснения.

– Послушай, – начала я, подбирая слова и стараясь сберечь свое сердце от полного краха, – сегодняшний вечер для меня был особенным. И тебя здесь не было.

– Меня попросили задержаться на работе.

Наконец, я рискнула посмотреть в его глаза:

– Но ты пообещал мне первой! Помнишь это? Я специально спросила, не хотел ли ты пойти со мной на выпускной, и ты согласился. Колтон, ты сказал «да».

Если «осознание» можно было увидеть, то в тот момент оно вспыхнуло на его лице:

– Я помню.

– Помнишь? – я переместилась и посмотрела ему в лицо. – Для меня это было важно потому, что в последнее время из-за твоей новой работы мы видимся очень мало. Это было важно, потому что мы скоро выпускаемся. Я хотела провести время вместе с нашими друзьями. Потому что дружба – это важно.

– Дружба важна для меня. Ты важна для меня.

– И ты важен для меня. Очень важен. Я хочу проводить с тобой некоторое время. Я нарядилась и уложила волосы и, просто, все это стоило стольких чертовых усилий.., – в этот момент слезы действительно жгли мои глаза. Пока его рука не обхватила мой подбородок.

– Все это неважно.

– Для тебя, – я посмотрела в его глаза. – Это было неважно для тебя! Не для меня! Для меня это было важно. И мне нужно было, чтобы ты... Сделал меня важной. Для себя.

– Ты всегда была важна для меня.

– Я всегда была важна здесь, – указала я на его сердце, – И здесь, – теперь на голову. – Но мне нужно быть важной повсюду. Не только, когда мы наедине. Не только тогда, когда ты чувствуешь, будто у тебя есть время. Я также важна, как и твоя работа. И ты обещал мне прийти на выпускной. Я не обращала внимание на другие вещи, но сегодня мне нужно, чтобы ты понял, что ты задел мои чувства, и я хочу, чтобы твои обещания мне были также важны, как и обещания другим людям. Если ты говоришь, что сделаешь что-то со мной, то делай это!

Моя грудь напряглась.

– Я понимаю.

Вот просто так.

Это было сказано, значит это должно быть сделано.

Я не заставляю его делать ничего, кроме как держать свое слово.

И именно тогда это произошло.

– Я люблю тебя, Колтон! Люблю! И я хочу, чтобы мы были вместе.

Его молчание было пронизывающим, и мое сердцебиение в ушах угрожало сделать меня глухой.

Но я должна была дать ему преимущество.

– Не говори это в ответ, хорошо? Я просто хочу, чтобы ты знал, что я... Я люблю тебя.

Рот Колтона начал медленно открываться, а затем медленно закрылся, он взял мою руку в свою и посмотрел на нее.

Я закрыла глаза и отогнала свою тревогу, чувствуя, как его пальцы путешествуют по моей коже.

Как узор.

Он проводит мягкие линии по моей руке.

Словно кисть, поглаживая мою кожу.

Мне не нужно было, чтобы он говорил это вслух. Он сказал мне это своим прикосновением.

Его поступки, вместо его слов, закрепили то, что было нужно моему сердцу.

Глава 15

С того момента Колтон делал именно то, что он говорил.

Если мы строили совместные планы, то он придерживался их.

Его мама присматривала за этим, если вдруг получалось так, что он двигался в другом направлении.

И он ставил меня на первое место, что ощущалось замечательно. И это не было принудительно. Мне просто нужно было расставить приоритеты и говорить именно то, что я имею в виду. Быть буквальной.

У нас было взаимопонимание, и это работало.

Последние три недели школы пролетели быстро.

Между подготовками к экзаменам и самими экзаменами моя голова была занята совершенно другим мыслями.

Мы с Колтоном учились, когда была возможность – общались лично, на компьютере или через телефон.

Я смирилась с нашими отношениями, в том числе и с тем, какие они были – прекрасными и мучительно сладкими.

Мы ценили наше время.

Наши отношения, в отличие от отношений других знакомых нам людей, были основаны на нечто большем, чем просто секс. Даже если у кото-то из них происходило что-то большее, это не имело значения для меня.

Мне не нужны только школьные воспоминания для того, чтобы быть счастливой.

Экзамены я сдала отлично. Колтон, очевидно, так же.

До выпускного дня он больше не задерживался на работе допоздна. И он был прямо на трибуне при получении диплома.

Было радостно и одновременно горько обнимать Квинн позже.

И было знаменательным быть заключенной в объятиях Сойера, когда он кружил меня, как тряпичную куклу, а его выпускная мантия укутала меня ослепляющим красным материалом.

И Колтон не ударил Сойера.

Он доверял ему.

И он так же будет скучать по ребятам. Я была уверена в этом. Так же, как и они будут скучать по нам.

Это было таким достижением, и я чувствовала, как меня распирает от гордости при виде того, как мой парень получает свой диплом перед таким количеством людей, и у него не произошло ни одного из его «моментов».

Казалось, будто все, наконец-то, наладилось, и началось что-то новое для всех нас.

* * *

Длинные дни приносят длинные ночи и с этим обычную скуку.

Но не в этот раз.

Мы все были постоянно чем-то заняты.

Казалось, месяцы промчались быстрее, чем я даже могла представить себе.

Не поймите меня неправильно, это было замечательно. Но как говорится в старой поговорке «все летит быстрее, когда тебе весело».