Текст книги "Обычная история Гиганта, всех нас и меня (СИ)"

Автор книги: Эман Фридман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Спасите! Помогите! – У меня из рук выпали папки, которые я так усердно складывал на полки. Кажется, на крики из чулана сбежались все рабочие.

– Быстро разошлись. – Когда я протиснулся внутрь, то увидел Илью, который прижал к стене жену Олега. Нам двоим было ясно – это подстава.

Олег вломился следом. Он развел руками, меня перекосило от этой театральщины.

– Он расстегнул ей блузку! – завопил он. – Я убью тебя! – Гигант вжался в угол, отпустив жену. Она выскочила к нам, так же размахивая руками. Спектакль репетировали долго.

– Он попросил меня дать ключ от кладовки, сказал, что нужно что-то отнести уборщице. – Она мотнула головой. – Конечно, он же строил из себя добродетеля, ходил всем, помогал, – она краснела от ярости и захлебывалась. – Я поверила ему. Поверила! А он прижал меня к стене и начал раздевать! Какие гадости он говорил, – после чего мерзкая тетка кинулась на шею к мужу, истерично всхлипывая. – Как хорошо, что ты пришел.

– Да не ломай комедию, – выдохнул я. Илью реально трясло. Все перешептывались и не знали, что думать. – На твои устаревшие части даже такой старикан как я не позарился бы. Хорош притворяться и валите отсюда всем семейством.

– А ты гордый стал! – Олег подскочил мне. – Это домогательство, за такое и срок могут влепить. А, может, он сидел? Такой взгляд у людей только на зо…

Я вмазал ему. Откровенно и просто.

– Я его знаю, а ты – нет.

– А, конечно! Защищай. – Олег почему-то не бил в ответ. Он был не из робкого десятка. Меня это испугало больше, чем его кулак. Олег был не юристом. Он хреново знал право. Зато знал людей и ниточки, за которые нужно было дергать. – Чего о нем так печешься? Ты же, вроде, не смешиваешь взаимоотношения с работой. – Потерев челюсть, он согнулся, косо смотря на меня. – Не смешиваешь работу и личную жизнь.

Его последняя фраза и дьявольская улыбочка укололи туда, куда надо. Он провел иглой по этому месту, пропустил нитку.

– Пошли поговорим. – Одна нить уже была во мне. – Напоминаю остальным, что конец рабочего дня не настал. Живо по местам!

Олег отправил жену дожидаться его в машину. Их рожи были слишком счастливыми. Гигант последовал за нами в мой кабинет.

– Сиди тут, – я пододвинул ему стул. Гигант послушно сел. В его глазах читалось желание ослушаться. Но он не посмел. Я хлопнул дверью.

– Чего тебе от меня надо?

Олег подошел к полкам с папками, провел по ним рукой:

– Восточные философы говорили, что неважно, когда ты найдешь свое счастье, главное то, что ты его найдешь.

– Чего именно тебе нужно? Завязывай со своей красноречивостью, – я подошел к своему столу. Олег не отлипал от полок. Он провел по ним пальцем, успев найти пыль.

– И не важно, когда ты его найдешь, это счастье, в двадцать, тридцать или, – он выдержал паузу, растерев пыль на пальцах, – в тридцать пять.

Я взрывался.

– И так же не важно с кем ты это счастье обретешь. С девочками или, – Олег повернул ко мне голову, улыбаясь как Чеширский кот, – мальчиками. Верно?

Мы понимали друг друга. В воздухе висел лишь один вопрос: как?

– Конечно, – он пошел к противоположному шкафу, – я понимаю тебя. У тебя было много отношений, женщины тебе надоели. Я тебя даже не осуждаю, Вадим. Нормально, когда человека твоего склада ума и характера тянет на экзотику. Ты же у нас такой сильный, недосягаемый, властный. Как Наполеон. Всем на него похож, что сказать? Но, – он подошел к моему столу, сел напротив, – то, что ты настолько гурман, я даже не предполагал.

Вопрос все еще висел в воздухе. Я думал, что он блефует, поэтому захотел вывести его на чистую воду первым.

– Не понимаю сейчас, что ты мне хочешь прилепить? Насмотрелся гейской порнушки и случайно увидел актера, похожего на меня? Ха! Так это твои проблемы, меньше надо такую гадость при живой жене смотреть.

Олег тихо засмеялся.

– Неплохо ты бьешь. Похож на паука, которого раздавили, а у него до сих пор дергается одна лапка, – он достал из кармана телефон, разблокировал его и открыл фотографии. Найдя нужные, он поднес к моему лицу. На первой мы с Гигантом стоим у магазина. На второй я утыкаюсь в его голову, на третьей он меня целует. – Не отнимешь, – я повел себя по-детски, подскочив к нему и пытаясь отобрать телефон. Вторая ниточка затянулась на другой руке.

– И что? Выкинешь это в общественный доступ? Я думал, ты просто хотел отомстить Илье.

– Нет, дорогой друг, я так мелко после твоих махинаций не плаваю. Узнай об этом сейчас твои клиенты, быстро разбегутся. Это мне все равно, что ты и с кем. А народ у нас быстро зашепчет, что ты трахаешься с мужиком.

– Многие клиенты не помнят даже моего имени. Половина Москвы так живет, и ничего. Думаешь, меня это разрушит?

Олег начал цокать языком:

– А ты изменился. Не беспокоит репутация? Похвально. Я предполагал, что ты так скажешь.

– Хватит! – в кабинет ворвался Илья. Он был разъярен. Он вырвал этот мобильник, доводя Олега до истерического хохота.

– Дурак, где нужно, уже сохранил копии. А врежешь – я тебя засужу.

– Выйди вон! – но он меня не услышал. Закрыв дверь, он встал за спиной Олега.

– Вы очень мерзкий человек, – выдал Гигант. Олега это не останавливало. Я знал, связываясь с ним, что он поднимет бунт на корабле, но верил в лучшее. Черный день настал сегодня.

– Тебя это не тронет, Вадим, ты прав. А вот его порвет. Куда бы он не шел устраиваться на работу, о нем будут ползти такие слухи, – Олег покачал головой. – Он до этого сидел в уголочке, а это совсем уничтожит его.

Я испуганно посмотрел на Илью. Он тяжело дышал. Не ясно, что он ощущал: страх или ненависть.

– А что, если я пошлю тебя? Ты же знаешь, что я могу огородить кого угодно от напасти общества. Денег хватит парочке людей заткнуть рты.

– А я не договорил, – он вывалил из портфеля бумаги. – Здесь все о том, как ты даешь взятки. И не важно, что они проходили через меня, на всех документах твоя подпись. Пошлешь меня сейчас – сядешь и потянешь за собой этот шкаф и тетушку.

– Спрашиваю еще раз: что тебе нужно?

– Для начала – убери говорящий предмет мебели с моих глаз. А дальше договоримся.

– Я не…

– Я уйду сам, – наконец сказал Илья. Он схватил бумагу, ручку с моего стола и сел писать заявление. Илья был очень сообразительным.

Третья нитка прошла через голову и вся моя тушка повисла на руке Олега.

Я погнался за ним. Все давно ушли домой. Голова лопалась. Беседы с Олегом были долгими, мучительными. Он ставил много условий, вплоть до перевода фирмы. Я пытался искать уловки, но на тяжелую голову ничего не думалось. Больше всего мне было стыдно за то, что я подставил Илью, втянув это невинное существо в свой грязный мир.

– Подожди! – я остановил его на лестнице. Облака сошли с неба и я думал, что завтра будет солнце – единственный просвет в моей жизни.

Гигант остановился, держа в руках небольшую коробку с вещами. Ему было двадцать, мне – тридцать пять. Он был хорошим, я – дураком.

– Не переживай, я все налажу. Сегодня приеду домой поздно, поешь без меня, ладно?

– Я приеду к вам, чтобы собрать вещи, – он отвечал холодно, как в наш первый день знакомства.

– Что? – никого не было. Звезды стали свидетелями нашего разрыва. – Ты хочешь на время переехать к себе?

– Навсегда. Я не хочу, чтобы из-за меня у вас были проблемы. Нам нужно перестать видеться. Все нормально.

Ветер бушевал, но мне было холодно не от него. Я искал слова, карточки, тузы в рукаве. Я искал хоть что-то, чтобы задержать его и переубедить в обратном.

– Все изменится, трудности случаются.

– Вы на своем месте, а я должен быть на своем. Вам не к лицу такой, как я. Людям не понравится, что вы трахаетесь с мужиком, – впервые я услышал от него ругательство. Я хотел его ударить и прочитать нотацию о том, что это мерзко.

– Не смей говорить такие слова! Не ты ли учил меня принимать счастье таким, какое оно есть?

– Я. Но мы с вами понимаем, что мы разные люди. Я изменюсь, а вы – никогда. Вам хорошо там, где вы живете. Не ломайте себя.

Мне казалось, я расплачусь:

– А нахера ты тогда тратил время на меня? Зачем тебе это было нужно?! Ты же ведь знал, что все закончится так. Хотел попробовать? Пожрать безответную любовь? Ты видел, что я не могу в себе разобраться.

– Мне все равно, что вы чувствуете ко мне. Главное, что я знаю другое.

– И что же?

И тут этот мальчишка сказал то, что убило старика:

– Я знаю, что я люблю вас. Этого достаточно для моего счастья.

Это был истерический смешок. Кажется, я правда ревел:

– Ну и дурак же ты. Готов радоваться такой ерунде.

Мне снова хотелось его ударить. Так сильно, чтобы он почувствовал через толстый слой себя, что я чувствую. А потом сказать в ответ, что тоже очень сильно люблю и выпросить в долг немного времени, хоть под проценты.

Но я ничего не мог промямлить, потому что был трусом. Так и стоял с опущенной головой.

– Я могу сказать то, что хотел сказать еще с переезда сюда?

Я кивнул.

– Вы многого достигли, Вадим Александрович. Вы смогли исполнить мечту детства – строить дома. Купили это здание и осчастливили своих рабочих. Вы подарили такому уродцу незабываемый месяц счастья. Пожалуй, лучший в его небольшой жизни. Я хотел вам сказать, что вы – большой человек, Вадим Александрович.

Только звезды были свидетелями произошедшего. Я вдохнул побольше холодного воздуха и вдруг понял, что изменилось сегодня. Мальчишка улыбался. Старик плакал.

-7-

Олег останавливает машину у магазина. У меня так сильно болит голова, что я еле соображаю. Кажется, мне не просто ставили условия, а предварительно затащили в подвал и избили.

– Не корчись. – Он затягивается сигаретой. Меня почему-то тошнит от их запаха. Сегодняшнее серое утро стало для меня новой пыткой. Я долго старался убедить себя, что произошедшее – сон, но у меня ничего не вышло. – И поспи в эти выходные. В суде мне твой труп совершенно не интересен.

Он открывает окно, выкидывая окурок. Гул машин врывается внутрь вместе с холодным ветром. Я ежусь, пытаясь натянуть рукава пуловера на окоченелые пальцы.

– Поешь, совсем бледный.

– Мне твоя забота не уперлась, – наклоняю голову вперед, касаясь лбом коленей. Меня знобит. Лето, что с тобой не так?

– Не кусайся, бесполезно.

Я взъерошиваю волосы, пытаясь собраться с мыслями, прочищаю горло и выпрямляюсь.

– Ты мне поясни, почему бы тебе не перевести фирму на себя?

– Хитрый, – он хмыкает, хлопая рукой по моему колену. – А на ком же она будет держаться? Свалит самый талантливый архитектор, свободный художник, властный Вадим, – он рассыпается в комплиментах. Мои руки медленно сползают с головы на лицо. Пряди падают вниз, преграждая обзор счастливой рожи Олега. – Кто же тогда будет проекты делать? Тебя же не заставишь против воли работать, все развалится к чертям, отразится на моей репутации.

– Чего я тебе сделал-то? – Хлопаю себя по щекам. – Может, я чего в этом «нетрезвом» состоянии не понимаю?

– Ты меня уволил с хорошего места и опозорил перед всеми, – он поворачивается ко мне, наклоняясь и шипя: – Мне хочется, чтобы ты на своей шкуре испытал весь этот кошмар. Хочу, чтобы узнал, как это – лишиться всего в одночасье.

Я не понимал, что стоило мне делать в такой ситуации: смеяться или плакать. Олег выгреб из меня деньги, нервы, силы и, кажется, душу. Душу, которую я вложил в создание всего этого. Я знал, что мерзавец уже устроился работать в подобную организацию. Поэтому признание моей фирмы банкротом – лучший метод борьбы с конкурентами.

– В понедельник суд, не забывай, – он снимает блокировку с двери, заводя мотор. – А теперь выметайся отсюда, ненавижу, когда чужие люди сидят в моей машине.

Послушно выхожу, провожая взглядом белый хэтчбек. Для полной картины он должен был вернуться и быстро проскочить по луже, чтобы облить меня с ног до головы.

Пасмурная погода не кончается. Пока люди спешат в холодную субботу по своим делам, я стою у супермаркета, задрав голову вверх и наслаждаясь серыми тучками. Я к ним уже привык, скорее, даже стал ими.

Двери открываются, я хватаю корзинку, медленно плетусь в сторону выпивки. Когда добираюсь до виски, то вспоминаю первый разговор с Гигантом, когда он спалил меня с пьянством. Илья всегда считал, что алкоголь – не решение проблемы.

– Илья, Илья, что же ты посоветуешь мне делать сейчас? Мое решение проблемы свалило из дома и не отвечает на звонки, – бормочу себе под нос, ставя бутылку обратно. Вместо этого кладу в корзину минеральную воду. Вполне достаточно, чтобы очиститься и протрезветь окончательно.

Сначала для меня было нормально то, что он всегда рядом. Стоило мне свистнуть, как он тут же стоял передо мной и ждал дальнейших указаний. Как собачка.

Меня воротит от такого сравнения. В корзинку идут какие-то продукты. Я долго втыкаю в йогурты, выбирая какой больше понравится Маше.

Стоило Гиганту исчезнуть, как вдруг внутри меня появилось опустошение. Понятно, что до него я спокойно жил добрый четвертый десяток, но на данный момент меня вымораживал уход этого парня.

Сейчас, стоя в отделе конфет, мне хочется позвонить ему и спросить, какие он хотел бы попробовать. Но реальность вовремя приводит меня в чувство, залепляя звонкую пощечину.

Поднимаю глаза и вижу человека огромнейшего роста. Меня переполняет все: радость, смущение, злоба, обида, даже этот воздух. К Гиганту подбегает белобрысая девушка, хватает его за руку, тянет к себе.

– Э-э-эй! – у меня из рук падает корзинка. Да как он смел?!

Подлетаю к нему, толкая девушку. Громила кряхтит, ворочается. Я уже готов высказать ему все, что думаю, но тут…

– Простите? – бубнит он. Это оказывается совсем не молодой человек. Мужчина моего возраста, может, старше. Такой же высокий и широкоплечий, как и Гигант. Только теперь, когда он стоит лицом ко мне, я вижу его полноту, круглое лицо, каштановые волосы, и… И того человека, который так и не открыл мне тайну понятия одного слова.

Часть седьмая

Друзья

– Ого, ты не изменился, – я пребывал в настоящем шоке. Как такое могло произойти? Я думал, что мы с ним разошлись еще тогда, в школе. Казалось, что тот их разговор с Яной, который я подслушал, был последним.

– Чего? – он не понял, что от него хотят. Светловолосая девушка округлила и без того большие глаза, убрала с бежевой куртки кудри, пододвинулась поближе к нему. Она была маленького роста, и вместе они выглядели очень мило.

– Ты меня не узнал? – он свел брови и тем самым напомнил мне Илью. Неужели в тридцать с хвостиком он будет выглядеть так же?

– Напомни…

– Мы учились вместе в школе, Андрей! – я взмахнул руками, продукты в корзинке подпрыгнули. На нас смотрели, как на идиотов.

– Э-э-эй, – я поймал его довольную интонацию. Он широко улыбнулся, крутя пальцем в воздухе. – Точно, как я мог забыть Вадима-великолепного?

Меня передернуло от такого.

– Нет, не надо, как ж меня бесило это, – в голове сразу вспылили воспоминания о школьной жизни. Особенно многие одноклассники, которые так меня обожали, что имени моего небось сейчас и не помнят.

– Ты всегда так выглядишь? – Он наклонился, упираясь руками в колени. – Или заболел?

– Скорее, второе, – меня и правда знобило. Но желание ехать домой пропало.

– Трудяга, значит, в жизни все сложилось? – Я как-то повел плечами. Встреть я его пару дней назад, меня было бы не заткнуть. Сейчас рассказать что-то язык не поворачивался.

– Пап! Пап! Купи мне, ему не надо, – к Андрею подбежали два мальчика. Один был подростком, второй – совсем мелким. Первый напоминал худую версию отца, а вот второй являлся точной копией светловолосой матери.

– Я куплю только один, учитесь делиться вещами, – он засмеялся, потрепав старшего по макушке. Вопрос «а как сложилось у тебя?» отпадал сам собой. – Ну, семья, – меня опять что-то дернуло от этих слов, – познакомьтесь, – это Вадим, мой школьный приятель.

– Друг? – спросила девушка.

– Нет, мы что-то с Вадимом так и не успели подружиться, – Андрей засмеялся, почесывая затылок. – Он вечно был занят, а я стеснялся навязываться.

Я стоял напротив них, не мог произнести даже звука.

– Мы на кассу, ты с нами?

– А? Да, конечно.

Я плелся за ними, смотря за смеющимся Андреем, который держал в руках баскетбольный мяч, рассказывая детям о том, как в школе «классный дядя Вадим» хорошо играл в команде и ездил на соревнования. Он не сказал ни единого слова из того, что было на самом деле.

Остановившись сзади них, я вспомнил, все наше общение.

В эту гимназию я перевелся в классе пятом, сразу нашел друзей. Дело было, конечно, не только в деньгах, но и том, что я был неглуп, способен к учебе, талантлив в спорте и рисовании. Хоть деньги и стояли на первом месте, ибо для них, детей из небогатых семей, я был героем из крутого романа. Мои родители работали за границей, я был под присмотром родни, в остальное время предоставлен сам себе. Мог распоряжаться карманными средствами как угодно: тратить или оставлять. Без дела я не спускал деньги на ветер, но вот девчонкам покупал цветы, а парням – дорогие подарки на дни рождения.

– Ты себя не запускай, – Андрей посмотрел на то, что я купил. – Лечись, кушай хорошо, не переживай по ерунде, – он увидел, как много минералки я взял. – Или ты с похмелья все же?

– Тут все сразу, – криво улыбнулся я.

Естественно, я узнал в тот же день, что Андрей был изгоем. И, вроде бы, я уже говорил о том, какой была его внешность, речь и положение, за что его так не любили. Особенная черта Андрея была в том, что этот парень всегда был смелым и искренним. Он приходил каждый день в школу с надеждой на перемены, а уходил с грузом боли в сердце. Учителя видели отношение детей к нему, не особо пытались наладить ситуацию, пускали его обучение на самотек.

Судьба сейчас пыталась мне на что-то намекнуть. Она подмигивала, толкала, отдавливала мне обе ноги, но в силу того, что всегда был пнем в этих делах, намеков я не понимал.

– Это, блин, карма!

– Что? – Андрей уставился на меня. – Спрашиваю, какой повод отмечал? Хорошее хоть было?

– Да ничего светлого, – мы сложили купленное в пакеты. – Проблемы с работой и личкой. Как обычно.

– Жена кинула?

– А? Нет, я не женат…

– Да гонишь! – мы выходили из магазина. Андрей был так удивлен, что толкнул меня со всей силы.

– Говорю, нет.

– Мне всегда думалось, что ты женишься на Янке. С детства вместе, точно судьба.

Вот эта самая судьба отплясывала у меня на ногах. Я вроде медленно внутри себя начинал понимать… Или мне так показалось.

– Она недавно умерла, оставив сына.

Его семейство село в машину. Андрей облокотился на нее и тяжело вздохнул:

– Даже не верится. – Он посмотрел по сторонам, застегнул кожаную куртку. – Год дурацкий выдался, одни трагедии кругом.

Андрей подошел тогда ко мне, предлагая вместе пойти домой. В классе никого не было, кроме нас двоих. Все ушли на физкультуру, а мы оба были освобождены после простуды. Конечно, я согласился, попросил его подождать у школы после уроков. Когда же другие одноклассники увидели меня с ним, то поинтересовались, не собираюсь ли я идти домой с этим лохом? Мерзко то, что я помню такую лажу так детально.

– Зачем ты говоришь им про меня хорошее? Я же с тобой ужасно обошелся в школе.

– А смысл им это знать? – он покрутил на пальце ключи. – Ты изменился, я изменился, мы стали другими людьми. А прошлое на то и прошлое, чтобы оставаться позади. Зачем вспоминать дурные моменты, лучше рассказать что-то хорошее.

Мы помолчали.

– Ты на машине? – поинтересовался он.

– Сегодня не срослось у меня с машиной.

– Давай подброшу. Садись, садись, не отказывайся.

Так я оказался на заднем сиденье, в окружении мальчишек. Они о чем-то громко говорили, но я пытался сосредоточиться на рассказах Андрея. Он плел жене о том, как я делал то или это. Потом его жена спросила, а каким был сам Андрей в школе.

– Хорошим, – мой рот открылся, произнес это слово и тут же закрылся. Других слов я не мог подобрать для описания этого человека.

Андрей смеялся и говорил, что я раньше был красноречив и остр на язык. Но сейчас мне не хотелось расписывать его достижения, его подход к жизни и какие-то другие мелочи. Мне показалось, что этого слова было более чем достаточно.

Я помнил, как мой «острый язык» придумывал для него оскорбления получше «лоха» и «жирного борова». Весь класс клеил на его стул листочки с этими словами. Мне нравилось, что ребята видели во мне какую-то пользу. В их глазах я был важным и… Великолепным.

Андрей остановил машину у моего дома. Посмотрел на меня. Я сидел весь скрюченный, погруженный в воспоминания. Вокруг меня летала черная смертоносная аура. Я был подавлен.

– Крутой дом, здесь живешь? – спросил он.

Я кивнул. Мне на глаза попался тот самый баскетбольный мячик, который он купил сыновьям.

– Любишь играть? – поинтересовался я. Белобрысый кивнул, его глаза блеснули.

– У нас особо негде это делать, он раньше в школе занимался в секции. А с приходом лета… – жена зевнула и потянулась.

– Можете приходить ко мне. У нас в комплексе есть площадки для игр. Конечно, волейбольная намного меньше других, но покидать мячик можно.

– А давай соберемся завтра, поиграем, выпьем пива. Расскажешь, что у тебя произошло, может, я помогу? – Я хотел остановить Андрея. Сказать, что в моей ситуации даже высшие силы не смогут ничего сделать. Но посидеть просто так с ним мне очень хотелось.

– Вот и идите, я как раз к маме смогу уехать, – жена махнула рукой, парни восторженно закричали.

Это была семья.

Выходной выдался не дождливым. Мне казалось, что в такой день народу на площадке будет куда больше. Но рядом с кольцом не оказалось никого, кроме нас троих. Старший бегал с мечом, иногда закидывая его в корзину, Андрей сидел со мной рядом, выпивая пиво. Мне было уютно оттого, что за столько долгое время я наконец-то смог снять с себя костюм и, переодевшись в кэжуал, сидел на свежем воздухе.

– Ну ты и выплясываешь, – заключил Андрей, дослушав до конца мою историю. Я рассказал ему все-все с самого начала. Он вздыхал, запивая большим количеством пива новую информацию. Я не мог осудить его, потому что имел представление о том, как это все тошнотворно выглядит со стороны. Рассказывать мне об этом было больше некому, поэтому меня не пугало то, что этот здоровяк встанет, набьет мне рожу и свалит отсюда.

Я стал человеком, которому действительно нечего было терять.

– Сестра носится с воплями, что я тупой и упустил его, – мой язык плел дальше. Я смотрел вниз, почесывая затылок. Глаза рассматривали надпись и галочку на кроссовках, пока я собирался с мыслями для дальнейшего умозаключения. – А что я сделаю? Я сам, блин, не понимаю, что делать.

– Да-а-а, – протянул Андрей. Он сделал еще пару глотков. Мне показалось, что сейчас он поставит бутылку, поднимется, заберет сына и свалит от меня куда подальше. Но он этого не сделал. Вместо этого Андрей отвесил мне легкий подзатыльник.

– Ай! Больно! – зашипел я.

– Тебе больно? А другим не больно? Ты чего сопли распустил?

Вот-вот и я свалюсь с этой скамьи.

– Что смотришь? Живо бери себя в руки, собирайся с мыслями и решай, что делать.

– А что мне делать? – подскочил я. – Человек просто взял и ушел.

– Если бы он тебе был нужен, то ты бы его не отпустил.

– Я не хотел его отпускать! – его сын отвлекся на нас. Андрей махнул рукой, тем самым прося не отвлекаться. Я сбавил тон. – Не хотел, понимаешь? Мы часто делаем то, что не хотим, потому что надо.

– Плети мне тут. Когда не хочешь быть с человеком, то на вокзале будешь спать, лишь бы не видеть его. А когда хочешь, то не оттянешь и силой. Просто каждый терпит столько, сколько может. А тебе он не особо нужен, раз ты сидишь сейчас здесь.

– Слушай, – я сел обратно, хватаясь за голову. Меня опять и опять знобило. Это была не простуда, а перемены, которые происходили внутри. Гигант впустил в мое тело вирус, который хорошо начинал приживаться внутри. Только организм пытался биться до последнего. – Слушай, – повторил я, – спасибо.

– За что?

– Ты меня хотя бы не убил за такое откровение.

Андрей махнул рукой, без спроса влез в карман моей толстовки, достал сигареты и зажигалку. Он закурил, собравшись с мыслями:

– Нашел мне трагедию. Живи как хочешь. Главное оставайся человеком. А это очень сложно.

– Мы не изменились, Андрей. Ты все такой же добрый, смелый, открытый, помогаешь людям за просто так. А я… Сам не знаю кто я теперь.

– Я не вижу в тебе ничего плохого, просто ты немного запутался. Это очень хорошо, когда путаешься.

– И чем же?

– Всем, – он затянулся, выпустил дым, посмотрел на сигареты, покачав головой. – Начинаешь искать свои ошибки. А это очень полезно иногда делать. Только ты не затягивай с этим, ладно? Выздоравливай поскорее.

Андрей давно увидел мою болезнь. И тогда, на кассе, ему стало ясно, что я болен не простудой или гриппом, а чем-то серьезным, называемым в быту «сожалением» и «отчаянием».

– Это хорошо, если этот человек может сделать тебя счастливым. Очень важно найти себе такого.

– Я много с кем встречался, все искал и искал. – Мы сделали по глотку. Я бегло вспомнил все отношения с девушками, дошел до Ильи, ставя в конце точку. Больше мне не хотелось никого. – А как определить, что это твой человек?

– Для начала, – парень кинул Андрею мяч. Тот ловко его поймал, поднимаясь. Он ударил им пару раз о поверхность площадки, зажал в руках и посмотрел на меня. – Для начала тебе будет с ним очень комфортно. Когда я учился в школе, мне было там очень неуютно. Я поскорее хотел уйти домой, сесть с матерью смотреть телевизор или отгадывать с отцом кроссворды. Всегда, когда нам плохо или страшно, мы думаем об одном: «Хочу домой». Так и этот человек. Тебе должно быть с ним так же тепло. Проще говоря, человек должен стать твоим домом.

Он кинул мне мяч в руки. Я тут же его поймал, не понимая, что он от меня хочет.

– До сих пор помню, как ты играл. Все были в восторге, кричали, что впервые маленький рост не помеха. Вадим, – Я посмотрел на Андрея, – ты всегда доказывал людям то, что они неправы и надо видеть мир иначе. Давай, не подведи и сейчас.

В этот момент я не просто попал в кольцо, я попал в тот ответ, который искал. У меня внутри копошились странные ощущения. Андрей приобнял сына, помахав мне рукой. В его глазах с самого первого знакомства я был великим и хорошим человеком. Он видел меня совершенно другим, с положительной стороны. Он не забывал, что во мне есть и плохое. Но что-то заставляло его верить в лучшее.

Его сыну, который мечтал стать таким же, я посоветовал забыть об этой мечте, побольше учиться и брать с пример с отца, нежели с меня. Андрей часто уезжал в командировки, редко бывал дома с семьей. Но я был рад узнать, что пару раз в месяц мы можем посидеть вот так, обсуждая бытовые проблемы. Он не взял ничего взамен. Не потребовал оплатить пиво, которое принес. Он даже отказывался брать дубликат ключа от площадки для сына.

– Сделай то, что хочешь. Сделай, даже если финал обещает быть грустным.

Плохой результат – тоже результат.

Таким был мой друг.

Понедельник не оставил в живых никого. У меня было одно желание – спрятаться. Закрыться где-то глубоко-глубоко внутри себя, а сверху укрыться пледом, лечь перед теликом и задремать.

– Даже не верится! В конце месяца перестанут идти дожди, – девушка в телевизоре сообщает эту радостную вещь. Мокрый июнь надоел всем, даже мне, человеку, который любит холод и сырость.

– Здорово, да? Как все закончится, поедем отдыхать, – Маша наливает мне кофе. Больше не закатывает истерик по поводу Ильи.

– Хочешь куда-то уехать? – в голове пусто, но я не могу проигнорировать сестру.

Она что-то говорит, машет руками, а я лишь смотрю на нее и криво улыбаюсь. Картинка вроде есть, а звук отсутствует.

Последний дождливый понедельник в моей жизни. Последний понедельник в моей фирме. Сотрудники в истерике, их вопли и упреки я слышу каждый день. Олег свел все к тому, что засудит меня и всех их. К сожалению, все эти люди варились со мной в одном котле. И ничего, кроме как идти на поводу у Олега, мы не смогли бы.

Его довольная рожа встретила меня у входа в арбитражный.

– Как спалось? Выглядишь лучше.

Он похлопал меня по спине, заставляя войти внутрь. Простуда перешла в высшую степень нервозности. Маша была права, пора уезжать. Бежать отсюда, жечь мосты, валить жить на новое место, строить заново бизнес.

Кризис. Нулевая прибыль. Очередное банкротство уже не по требованиям ублюдка-юриста.

Нас пропустили внутрь. Олег долго искал в портфеле ключ-карту, которую по невнимательности забросил туда. Я стоял с ним у дверей, ведущих нас в зал ожидания. Он бурчал себе что-то под нос, светился от счастья и…

– Тебе самому не стыдно? – он пришел на это заседание как мой юрист. Пришел, чтобы убедиться в том, что я не сбегу и действительно соглашусь на признание фирмы банкротом.

– Мне? Нет. Ты главное меньше нервничай, а то постареешь еще больше и перестанешь нравиться своему ненаглядному. – Он нашел карточку. Мои руки сжались в кулаки, внутри все горело, а в голове стучало так громко, что вот-вот и я сорвался бы. – Успокойся, тут везде камеры.

– Да я спокоен.

Он не дал мне договорить, схватил пальцами подбородок, сжимая его. Прохладный пластик пару раз коснулся моего лица. Он пошлепал меня по лицу карточкой, пытаясь заставить полностью сконцентрировать мое внимание на нем.

– Вижу, как спокоен. У тебя лицо покраснело от злости. Не кипятись, – он не отпускал меня, пытаясь всмотреться в мое лицо. Провел карточкой у замка, и тот открылся. – Все будет хорошо.

Мы зашли в зал, заняли свои места. На задние сиденья уселись заинтересованные в этом деле лица. Многих я вообще не знал, но они хорошо были известны Олегу, раз он улыбался и махал каждому.

– Все пришли? – поинтересовался судья.

– Еще два человека, – секретарь проверила по листу. Моя голова снова опустилась. Она была очень тяжелая от мыслей и переживаний, поэтому совершенно не держалась на плечах. Я слышал, как дождь стучит по стеклу, шторки шуршат от работающего кондиционера. От этого становится еще холоднее. Кажется, мой лоб коснулся стола. Я знал, как проходят подобные мероприятия, и что это заседание будет далеко не последним.

– Простите-простите, – раздался топот ног у входа. – Мы с моим представителем немного опоздали.

Медленно повернув голову на знакомый голос, я увидел Владимира. Он размахивал бумагами, что-то тараторил. Я не ждал увидеть его здесь. Моя голова снова бы легла на место, если бы не…

– Проходи, Илюша. Вон туда сядь, я сейчас подойду.

В дверях стоял Гигант. Сердце бешено заколотилось. Я глубоко вдохнул холодный воздух, и тот встал у меня посреди горла. Мне хотелось подняться, подойти к нему, потрогать, убедиться в том, что это не моя очередная галлюцинация.

Он тоже посмотрел на меня. Гигант редко смотрел на кого-то, когда молчал. Это был его первый немой диалог с человеком. Он стал неаккуратен в движениях, его действия были не такими плавными, как обычно, а резкими и угловатыми. Он сел сзади, я не мог перестать смотреть на него. Он пару раз отвлекся на Владимира, что-то обсуждая с ним. Но потом снова и снова Гигант пялился на меня.