Текст книги "Обычная история Гиганта, всех нас и меня (СИ)"

Автор книги: Эман Фридман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Я слишком стар для этого дерьма.

Он ничего не ответил, лишь тихо засмеялся. Этот смех подхватил холодный ветерок и унес куда-то вдаль.

Мы шли мимо домиков с теплым оранжевым светом. Они были маленькими, но уютными. В них большие семьи были счастливы по-своему. Темнота накрывала легкой вуалью поля, дорогу с плохим асфальтом, деревья и нас. Вдали я услышал чей-то смех. Люди гуляли и наслаждались прохладным воздухом, который овевал наши лица. Я откинул голову назад и увидел, как темно-синие тучи пожирают оранжевые от заката куски неба. Наверное, завтра снова будут дожди. Я ощутил себя большим и свободным, смотря на мир глазами Гиганта. Илья остановился, смотря на темнеющее небо вдали, и я понял, что потерялся. Не в местности, а в своих мыслях. Заблудился в догадках и домыслах. Все мои проблемы исчезли, и слился с этим воздухом. Я впервые думал ни о чем.

–6-

– Добро пожаловать, – проходит почти десять лет с того момента, как я мечтаю переехать работать в большой офис. Сегодня эта мечта сбывается.

Сотрудники медленно вносят свои вещи. Теперь каждый из них имеет в этом трехэтажном здании свой собственный кабинет. Денег, сэкономленных на взятках, вполне хватает на вложение в покупку здания для фирмы. Рабочие делают замеры на стенах, чтобы водрузить огромное название.

– Все благодаря тебе. – Толкнув Илью, заливаюсь смехом. Тепло расходится по моему телу и наполняет до краев. Пробегаюсь по этажу, попутно открывая двери. Все пахнет новизной. Кажется, даже стены еще воняют краской. Гигант не сильно пока понимает мою радость. Потому что его радость заключается в другом – он полезен. Сотрудники машут мне рукой, затягивая в свои кабинеты, благодарят за уютные места. Они пока не очень хотят признавать заслугу Гиганта. Но кто-то из них начинает сдаваться и говорить ему слова приветствия и прощания.

– Так много событий за один месяц. – Гигант медленно плетется сзади, пока воодушевленный я вприпрыжку осматриваю коридор. – За все мои годы такого не случалось.

Если для меня все произошедшее – это открытие, то для него и вовсе взрыв привычного сознания.

Внизу все толпятся у автоматов. Здесь их теперь намного больше. Я обещаю сотрудникам, что мы заключим контракт с кем-нибудь из пищевой промышленности и откроем свой буфет.

– Я хотел вам кое-что сказать, – начинает Гигант. Но вокруг слишком много шума, да и у меня сейчас совсем другие планы.

– Чуть позже, хорошо? – Он легонько улыбается, пожимая плечами. Внутри себя он расстроен, но из-за большого тела это маленькое разочарование никому не видно. —Так, а теперь все на второй этаж, в зал. У нас будет совещание.

Толпа гудит, пытаясь спросить, что нужно будет взять туда, стоит ли подготовить отчет и какая будет тема для обсуждения. Они так наваливаются на меня, что Илья совсем пропадает из виду. И из-за своего маленького роста я совершенно ничего не вижу.

Гигант воспитан и вежлив с людьми. Он открывает двери в зале, пропуская всех. Самым последним захожу я. Закрыв за мной дверь, Гигант становится у овального стола. Я показываю парням, что этот стол еще и с подсветкой. Они долго угорают над крутостью комнаты. Небольшие окна выходят на парк.

– Так засмотришься на то, как люди отдыхают, и сам работать «перехочешь», – после слов одной из секретарш, все мы смеемся. Кто-то приносит дополнительные стулья, чтобы уселись все. Понятно, что в этом зале будет совещаться только начальство. Но сегодня эта комната собирает весь рабочий персонал.

Илье, как и предполагалось, места не достается. Никто не поднимается и не идет ему за стулом. Гигант разводит руками, вздыхает и сам приносит себе стул. Он не пытается просить кого-то пододвинуться и освободить ему место за столом, хотя он с радостью сел бы там, где этот стол светится. Гигант ставит стул в углу и тут же садится. Все молча наблюдают за ним. Я понимаю, как ему неловко от происходящего и, наверное, ему хочется сжаться, стать такого же размера, как и все присутствующие здесь. Слиться с толпой.

– С новосельем, – я прерываю эту тишину. Все хлопают. – Я благодарю, – перечисляю каждого сотрудника, называя его достижения. – Но особую благодарность хочу выразить Илье, – некоторые из них, кто смирился с присутствием Ильи, хлопают и ему. Гигант широко раскрывает глаза, встает и уставляется на меня. – Благодаря его мастерству «общения» с людьми, мы сумели набрать нужную сумму для покупки своего офиса. Теперь никакой арендной платы, это снизит наши затраты.

Эти «некоторые» снова аплодируют. Гигант садится, выразив предыдущим действием свое почтение.

– На верхнем этаже расположатся исполнители. Начальство, включая меня, займет второй этаж.

– Не соглашусь, что это заслуга пацана, – вмешивается начальник правового отдела. В свои годы он очень молодо выглядит. И в последнее время меня начинает напрягать то, что вся семья работает у меня. Его жена поправляет цветастую блузку, выставляя грудь напоказ. Складывает руки на столе, пододвигаясь к мужу и кивая. Сын обычно трудится на стройке, командуя бригадой рабочих. Не могу сказать, что эти люди – талантливы в своем деле. Сейчас я чувствую, как мои брови сходятся у переносицы.

– Олег, я молчу о том, что в последний год ты только повышал цену взятки. – Я взял его по старому знакомству. Мы учились в одном институте, в одной группе на заочном отделении. У нас, экономистов, и у них, юристов, был смешанный семинар по праву. Так мы с ним и познакомились. Я знаю, что нужно иметь хорошие связи, чтобы давать взятки вообще. Но чем дальше мы шли, тем больше росла сумма.

– В стране кризис! – вскрикивает он, хлопнув по столу. Его жена подскакивает. – Чего ты ждал? – дальше мне вспоминается, что в качестве благодарности я устроил его жену и сына на работу. Сейчас начинаю понимать, что эту троицу пора менять.

– Не так, значит, подходил к человеку! – я свирепею. Все знают, что если я зол, то это не кончится добром.

– Прости, что не вышел ростом со шкаф, – он медленно капает раскаленными оскорблениями на мое терпение.

– Это тут при чем?

– Ты на его рожу посмотри. Конечно, родись я таким, мне бы не только подписи за просто так в бумажку ставили.

Кто-то хихикает.

– Не смей говорить плохо о моих сотрудниках. – Я упираюсь руками в стол, сгорбившись. Появляется желание вмазать ему. Гигант испуганно смотрит на меня.

– О твоих? – Олег вскакивает. – А я, что, не твой сотрудник?

– Ты нарываешься.

– На что? Не хочешь принять правду? – Олега пожирает злость. Он чувствует, что теперь не имеет такого положения, как раньше.

– Неудачи принимают по-своему, угомонись и извинись перед Ильей, – говорю тихо, стараясь не сорваться. Олег свирепеет.

– Да с чего мне извиняться перед амбалом со взглядом маньяка-потрошителя? Он сейчас пригреется на твоих харчах и кинет тебя.

– Если Илья перестанет работать, то я немедленно выкину его. Как и тебя сейчас, если ты не успокоишься.

– Кончай, Вадим.

– Для тебя – Вадим Александрович.

Олег багровеет от злости:

– Хороший тандем образовал: коротышка и верзила.

– Вот теперь точно уволен.

Его глаза округляются. Кажется, толкни его, и эти самые глаза вывалялся.

– Выметайся, – повторяю я. Он вскакивает, жена зажимает рот рукой, поднимаясь следом. – Если хочешь, чтобы семья потеряла второго кормильца, топай за мужем. Таких секретарей, как ты, найти не сложно. – Она садится на место. Олег не дает ей уйти. Он буркает что-то вроде «еще увидим», собирает папки и вылетает из кабинета. – Все, кто не хочет работать вместе с «коротышкой и верзилой», прошу на выход.

Они опускают головы, отводят глаза, – делают все, чтобы не спровоцировать меня на очередной гнев.

– Вы должны научиться хорошо относиться друг к другу. Я не заставляю вас дружить, но поддерживать хорошие отношения вы обязаны. Вы же, в конце концов…

Часть шестая

Коллектив

Я вышел из кабинета, хлопнув дверями. Меня бесило сейчас все: начиная от капающей воды в кулере и заканчивая…

– Могу я вам теперь это сказать? – Илья медленно вошел за мной в кабинет. Я чуть предварительно не пришиб его дверью.

– Нет, выйди.

Он вздохнул, кивнув. Я метался по кабинету, не сразу заметив то, что пытаясь уберечь его от обид, я сам обидел его. Когда выбежал, то его уже не было. Все разносили вещи по своим местам. В моей голове вылезло воспоминание о том, что ему кабинет так и не показали.

Илья успел пропасть в этом большом здании за минуту. Если раньше мне стоило выглянуть из кабинета и осмотреть этаж, чтобы найти его, то сейчас пришлось бегать по коридорам.

Как правило, он прятался в углах, стараясь не попадаться на глаза. На него могли накричать или строго посмотреть, не взирая на то, что по занимаемой должности он был выше их. Главными его ненавистниками оставались люди из круга Олега и его жены. Молодежь относилась к Илье холодно, иногда даже снисходительно.

Спустившись на первый этаж, я увидел его среди рабочих, которые разгружали вещи сотрудников. Я поспешил на выход, подбегая к ним. Они загрузили Илью коробками. Небольшая девушка в очках кружилась вокруг него, придерживая вещи.

– Ты что тут делаешь? – коробки закачались, когда он задел их носом, пытаясь повернуться ко мне.

– Вы же сказали уйти…

– Но не свалить же в неизвестном направлении! – Я хотел ему помочь, взять несколько. Но гора из коробок была, кажется, ростом с самого Гиганта.

– Ничего, Вадим Александрович, и вам достанется. – Не успел я моргнуть, как девушка в очках нагрузила меня. – Это нужно отнести на третий этаж.

Сейчас я пожалел, что расположил исполнительный персонал так высоко.

– Ладно, пойдем. – Они пошли вперед. Я остановился, выглядывая из-за коробок и внимательно смотря на невысокое здание. Оно было белым, с синими окнами, большой вертушкой на входе. Я даже о таком и не мечтал.

Илья с девушкой замерли, смотря на меня. Они понимали мое восхищение, поэтому не стали меня отвлекать.

Это была середина июня, начало лета. Казалось, бесконечно пасмурного и дождливого. Мне было тридцать пять. Казалось, бесконечно нудных и старческих. Я похоронил себя в двадцать восемь, вместе с родителями. Но сегодня…

– Вадим Александрович, вы идете? – Ветер подхватил полы пиджака, развевая ткань. Я посмотрел на этих двоих, вдохнул холодного воздуха и понял, что что-то изменилось в моем окружении.

Девушка разговаривала с Гигантом. Она много смеялась, когда он как-то с нотками смущения отвечал на ее вопросы. Пока мы поднимались наверх, она не замолкала. Гиганту было с ней приятно говорить, это чувствовалось в каждом робком ответе. Мне стало приятно, что он наконец-то с кем-то завел знакомство.

Мы поставили коробки в ее кабинет, она предложила нам зефир с чаем. Гигант очень любил сладкое, но на этот раз отказался.

– Мне надо помочь отнести вещи.

Я поспешил за ним. Он никак на это не отреагировал. Меня терзал вопрос, что случилось.

– Все хорошо, я просто переживаю за вас.

– А что за меня переживать?

Мы спустились вниз.

– Олег Константинович выглядел очень угрожающе. Его жена меня теперь ненавидит.

– Ой, брось. Она и до этого тебя не любила. – Он остановился, и я врезался в его спину. Через секунду осознал, что брякнул неприятную вещь. – Ну… То есть…

– Мне не страшно, что меня ненавидят. Я боюсь за вас. Не портите с ними отношения, лучше вам вернуть его на работу. – Илья свел брови и уставился на меня так, словно отчитывал. Я почувствовал себя нашкодившим ребенком.

– С юристами у меня порядок. Кого-нибудь поставлю на его место. Честно, я держал его из-за подписей, теперь у меня есть ты.

– Вы так его легко уволили.

– Я и тебя уволю, если ты начнешь валять дурака. – В ответ на это Гигант хихикнул. Это было так ново для меня, что я аж загорелся. – Я не смешиваю работу и личные отношения с человеком. Вот поверь мне, – я тыкнул в него пальцем, – уволю несмотря на то, что я тебя…

Мой палец все еще легонько тыкал его в пуговицу на рубашке. В язык словно вкололи лидокаин. Он отказался меня слушаться, стал ватным.

– Что вы?

Элементарное «люблю» не получалось. И дело не в том, что здесь был народ, и меня это как-то смущало. Все они привыкли, что мы с Гигантом носимся везде вместе. Я его начальник, он мой второй зам. Ему положено.

– Эй, Илюх! – я прервался на крик. Это были два парня. Один из них махнул рукой, подзывая Гиганта. Он махнул им в ответ.

– Мне надо идти, простите.

Я не мог ему помешать. Меня колотило от осознания того, что я трус. Люди не могут сказать это слово, потому что боятся получить отказ. Поэтому и стараются похоронить в себе любовь. Но я-то понимаю, что мои чувства взаимны. Что тогда?

Я не уверен в них?

Кабинет Ильи был небольшим. По размеру точно таким же, как и у первого зама. В нем было всего одно окно. Мне показалось забавным то, что огромному ему придется ютиться в этой коморке.

Здесь было относительно пусто. На прошлом месте Ильи не было ничего, кроме стола, блокнота и ручек. Здесь непременно он поставит вазу для конфет и притащит из дома матери любимую кружку. А еще вместо сейфа запихнет холодильник, чтобы держать варенье.

От этих мыслей мне стало смешно и тут же тепло.

Мы сблизились с Гигантом довольно быстро. Утром я просыпался в своей комнате, уставлялся на потолок, кидал руку вбок и ощущал огромное и горячее рядом.

Моя комната была, пожалуй, самой маленькой из всех комнат в этой квартире. Здесь стояли двуспальная кровать, тумба, два светильника, окно сзади. На нем располагались деревянные жалюзи. Первые лучи утреннего солнца проходили через щелочки, отбрасывая горизонтальные полосы на постель. Два цвета царили в этой комнате: бежевый и изумрудный. Гиганту эти цвета казались слишком скучными.

Будильник на телефоне снова запищал, напоминая, что пора вставать. Было девять тридцать. А еще была суббота. В это время Маша уже уезжала гулять с друзьями. Но теперь я точно знал, что вечером она будет дома.

Квартира пустовала, воздух был горячим, давящим.

Я переживал за прошлую ночь, потому что все происходящее мы долго обговаривали и сошлись на том, что это будет эксперимент. И если результат будет плохим, то это тоже будет… результат.

Мне было страшно узнать, как он отреагирует на все это. Не хотелось стать человеком, который бы заставлял его делать что-то против своей воли. Но и отпускать после такого – было бы преступлением.

Гигант заворочался, пододвинулся ближе, кладя на меня руку, поворачиваясь с живота на бок и сгребая меня вместе с одеялом в охапку.

Я замер, схватившись за край простыни. Он громко засопел, утыкаясь мне в макушку. Илья был явно сонный, раз позволил себе подобное без всякого смущения.

Ночью мне на словах и руках приходилось объяснять все тонкости. Если бы в комнате горел свет, то алое лицо Гиганта ярко выделялось бы на фоне изумрудного цвета обоев.

– Если не так, вы скажите, – он тихо прошептал это на ухо. Его голос дрожал как и все тело.

Но Гигант, как и думалось, оказался способным учеником. Сначала мне казалось, что он делает только потому, что я захотел. Но потом, поймав его первый стон, я понял, что ему это нравится тоже.

Через пару минут он все же осознал, что лежит со мной вот так. Его хватка ослабла. Еще через минуту в его голову вернулись воспоминания, и он «протрезвел».

Медленно повернувшись, я встретился с его глазами. Они были напуганными и взволнованными.

– Все хорошо?

– Да. Доброе утро, – тихо прошептал он. Я улыбнулся. Нам было обоим неловко. Воздух, казалось, стал горячее на градус. – С вами все в порядке? Я очень рад, что вы живы.

– А?

Я не сразу понял его, а когда до меня дошел смысл фразы, то рассмеялся. Гигант испугался, приподнялся на локтях. Я сидел рядом с ним, откровенно угорая с его реакции. Вытерев слезу, успокоившись, я наконец-то сказал:

– Люди от этого не умирают.

Для нас это был первый опыт. Для меня относительно, для него – точно.

– Просто ты сильно увлекаешься и забываешься, – я потер запястья, которые реально болели от того, что Гигант сжимал их над моей головой. Не удивлюсь, если на моем теле окажется пара-тройка отметин. Ко всему имеющемуся боль в спине не отпускала. Кажется, потихоньку я начинал открывать в нем другие стороны, фетиши и замашки.

– В другой раз я исправлюсь, – он наклонился и коснулся губами моих ключиц.

– Ты чего?

– Простите, но я не знаю, как еще отблагодарить вас за то, что вы доверились мне.

Я не знал, смеяться мне или делать что-то еще. Все это было безумно милым и теплым. Напоминало сон, где все вдруг получалось так, как тебе хочется. И от этого становилось только страшнее. Я знал, что любые сны имели свойство заканчиваться. После пробуждения уже ничего нельзя было изменить. Поэтому сейчас я осознавал всю сложность сложившейся ситуации.

Мы готовили завтрак молча. Обычно я что-то плел ему, интересовался мнением на тот или иной счет. Но сейчас мы молчали, разделяя тишину на двоих. Это было не напряженное молчание, а то, чем можно было насладиться и подумать о чем-то общем. Наше прошлое было в прошлом, мосты горели, а мы пытались влиться в наступившее настоящее.

– А как часто люди это делают? – я чуть не выронил чашку, которую аккуратно вынимал из-под кофеварки.

– Что именно?

Гигант стал цвета вареного рака.

– Ну, – протянул я, ставя чашку рядом. – Каждый по-разному. Кто каждый день, кто раз в год, ха-ха, тут уж как повезет.

– Ого. – Из его кружки полилась вода. Чай у него сделать не получилось. Он только уставился на эту воду.

– Э-э-эй, брат, ты что? Все в порядке? Ты чего-то странный. – Я отнял у него чайник и коснулся его лба. Тот горел. – Температура поднялась? Знал, что заболеешь. Машка! Придет – убью. Сказал же ей, не шататься с тобой по ночам.

Гиганта легонько потряхивало. Он впервые не смотрел на меня, когда говорил. Я не понял сразу, что с ним такое могло произойти. Но, присмотревшись к нему лучше, до меня дошло, почему он так реагирует.

– В общем, люди делают это тогда, когда захотят, – я попытался вывести его из этого состояния. Юный пионер-следопыт нашел огромную пещеру с кучей тайн и загадок. И ему было непонятно, бежать оттуда или продолжать изучать. И если выбрать второе, то в какие карманы складывать полученные знания?

– И не спрашивают? Это обговаривается? Составляется график?

Я взял его за руку, сдерживаясь от очередного порыва смеха:

– Посмотри на меня, – не думал, что когда-нибудь об этом попрошу кого-то, – Илья, посмотри.

Голубые глаза бегали из стороны в сторону. Он пытался отвести лицо.

– Ты хочешь это сейчас?

Если бы Гигант не был Гигантом, а стал бы мной или другим обычным человеком, то он бы бегал по комнате и вопил от стыда: «Как ты смеешь говорить такие вещи?»

Но Гигант был собой, поэтому молчал, скрывая стыд, который давно уже вытекал из его ушей.

Я взял его за руку еще крепче и молча потянул в комнату. Так мы перенесли завтрак на обед. Помимо всего этого меня заставили запереть двери и закрыть жалюзи, чтобы ни единый свет не проникал в комнату.

Я покрутился в его кресле, посмотрел на часы и подумал, что он бродит там слишком долго. Не выдержав ожидания, я поспешил спуститься вниз. Работать сегодня точно никто не хотел, да этого и не требовалось.

Оперившись на перила лестницы, я выглянул вниз, рассматривая его. Гигант стоял с теми двумя парнями, что-то обсуждая.

– Будете? – я подошел к ним, открывая пачку с сигаретами.

– Хэ, – протянул один из них, беря сигарету, – бедно вы живете, Вадим Александрович, – я заглянул в коробку, видя, что там осталось всего лишь три штуки. К нам подошли еще парни. Они сунулись в центр.

– У кого сиги?

– Начальство угощало.

– Уже кончились, – пробормотал я, щелкая зажигалкой.

– Блин. – Один из них хлопнул себя по боками. – О, здоровяк, сбегай по-братски, купи пачку. Я тебе одну стрельну.

– Я не курю, – пробормотал Илья. Но ему уже пихнули в лицо деньги.

– Ну тогда просто сбегай. Купи две пачки, одну для Вадима Александровича, – этот парень расплылся в широкой лыбе, оголяя ровные, но пожелтевшие зубы. Эти оболтусы сидели в отделе сбыта, бегали с бумажками и вечно жаловались на жизнь. Их подхалимство меня не порадовало.

– Хорошо, – Илья хотел было взять деньги, но я шлепнул его рукой.

– Ты не обязан исполнять их прихоти. Они тебе ничего не сделали, чтобы ты был благодарен. Тем более, ты их начальство, а не они твое.

Парень сменился в лице. Тогда я решил поставить точку в этом разговоре:

– А ты, уважаемый, либо используй жвачку после того, как подымишь, либо кури поменьше, а то зубы станут цвета солнышка.

Те двое парней хихикнули. Пришедшие же состроили кислые мины. Потушив сигарету, я кинул ее в мусорный бачок, осмотрелся по сторонам, пожелал присутствующим удачи и, позвав с собой Илью, медленно пошел внутрь.

– Все хорошо. Я мог бы сходить, – я плелся вверх по лестнице, пока Гигант пытался оправдаться. – Они и так меня не очень любят.

– И не полюбят, если ты продолжишь перед ними стелиться дальше. Скорее сделают из тебя мальчика на побегушках. – Меня что-то знобило. Я засунул руки в карманы, опустив голову вниз, мысленно считая ступеньки. – И когда ты им отдашь приказ как начальник, они тебя пошлют далеко и надолго.

– Илья! – нас остановила та девушка в очках. Она спускалась с третьего этажа. Схватив его за пиджак, она пару раз подергала ворот. – Я тебя обыскалась. Пойдем пить чай, мы купили тортик.

– А чего это новоселье без меня празднуете? – я был искренне рад, что кто-то из коллектива его принял.

– Не новоселье. Хоть и его заодно тоже. День рождения же.

– Да чего меня-то не приглашаете? – я искренне не понимал.

– Так вы никогда не отмечали дни рождения сотрудников с нами.

– Вот сгруппировались, – я всплеснул руками. – Поздравьте его от меня.

– А вы разве сами Илью не поздравили?

Гигант родился на свет теплым летом ровно двадцать лет тому назад. Родился и… ничего об этом мне не сказал. Моя ли это была вина, что я никогда не лез в личные дела сотрудников, или же это был знак судьбы, что секретарша из отдела кадров ведет календарь с праздничными датами сотрудников, – сказать было сложно.

– Не стоит этого делать, на ваш день рождения я не смогу подарить что-то такое же хорошее.

Гигант пытался меня остановить, когда мы шли к торговому центру. Я мысленно считал, в какую сумму мне уложится новая одежда и несколько килограмм конфет. Его попытки затормозить меня были безуспешными, потому что если я пер, то я пер как бульдозер, сносящий все на своем пути.

– Ты наказан за то, что не сказал мне об этом раньше!

– Так вы не спрашивали.

Я остановился, взмахнув руками:

– А как мне по-твоему обо всем спросить за такой малый промежуток времени? Пойдем, ты выберешь то, что захочешь. А потом я свожу тебя в хороший ресторан.

Но слова пролетели мимо Гиганта. Он уставился куда-то в одну точку. Повернув голову, я увидел это место.

– Когда я был маленьким, мама ходила со мной сюда. Мы выбирали подарки друг для друга. Я сдал много бутылок тем летом, отложил денег и пошел сюда, чтобы купить ей подарок.

– И что же ты купил?

– Ничего. Мне не хватило денег на то, что я хотел.

Это был подарочный. Кажется, его построили и открыли в советское время. Он аккуратно встал между двумя большими магазинами сотовой связи. Если бы не Гигант, я бы никогда его не заметил. Внутри этого магазина были закрытые стеклом прилавки, кривой потолок и пол, выложенный из дешевого камня. Здесь была куча погремушек, безделушек и прочей пестрой дряни. Ребятня была в восторге: они дергали своих родителей, чтобы те купили им что-то.

– Выбираем, мальчики, выбираем одеколон.

Это был голос полноватой женщины. Она вылезла в узкий проход, подтягивая штаны, подошла к стеклянному шкафу, показывая нам местный парфюм.

– А где вы покупаете духи? – спросил Гигант.

– Чаще в интернете заказываю, иногда Маша притаскивает из Рив Гоша.

– У вас прекрасный аромат. Особенно хорошо пахнет шея. – Я поперхнулся собственным воздухом. Продавщица издала звук, похожий на «хо-хо». – Наверное, дорогие.

– Нет, ничуть, – я пожал плечами, называя цену. – Том Форд же, и подороже встречали.

– Половина маминой зарплаты, – крякнул Гигант. Теперь давиться воздухом настал его черед. Мне с трудом верилось, что учителя получают такие крошечные деньги. Затем мой взгляд упал на стеклянный шкаф и на китайские копии туалетной воды. Без шуток, я спокойно нашел духи за ничтожные цены. – Да, такие деньги еще водятся, – пояснил Гигант. – Есть купюра в сто рублей.

– Да знаю я.

– И в пятьдесят.

– Да не держи меня за придурка, видел я эти деньги! Мне просто казалось, что они созданы для того, чтобы ими за хлеб расплачиваться. Я подумал еще, что спокойно могу купить весь этот прилавок. Сегодня с утра думал, что на той карточке с карманными расходами у меня вообще денег нет. До зарплаты не дотяну, придется со сбережений снимать. А нет, я еще дорого-богато живу.

– Были бы вы со мной тогда, когда мне не хватило для мамы, – он вздохнул, подходя к другому прилавку. – Не считаю, что это правильно – праздновать мой день рождения после ее смерти.

– Я думаю, Яне не понравилось бы то, что ты стал затворником после такого, – слова снова улетели мимо. Его глаза рассматривали то, что стояло на самом верху. Горело и двигалось. – Светильник?

– Типа ночника, – пояснил Гигант. – Мама мне подарила однажды такой. Его ставишь на стол, включаешь в розетку и смотришь, как по кругу едут картинки с рыбками. Настоящий аквариум содержать очень сложно, а такой… и ночью не страшно.

– Ты боишься темноты?

– Только, когда один.

Я закрыл лицо рукой, чтобы сдержаться. Двухметровый человек боится монстров. По правилам, они должны бояться его.

– Какой тебе нравится? – спросил я. Гигант указал на небольшой, прямоугольный, с серой окаемкой. – Может, вон тот? Он большой, – я вновь подумал над тем, что мог бы купить ему их все. Затем заставить этими лампами-аквариумами стену, посадить перед ними Гиганта и наблюдать, как он лупится на это чудо.

– Нет, этот. Он очень похож на тот, что у меня был. Надеюсь, он не сломается так же быстро.

Я тащил большую коробку со светильником. Он был не тяжелый, просто объемный. Гигант отказался идти в ресторан или хотя бы кафе. Он спросил, продаются ли где конфеты с голубикой, которые так сильно запали ему в душу. Мы встали у входа, и я вспомнил, что не спросил, каким одеколоном пользуется Гигант. Я попытался вспомнить его запах. Это было мыло или порошок. Иногда цитрус, а иногда… карамель. Как не банально. Я искал среди его ванных принадлежностей то, что могло бы наградить его ароматом жженого сахара. Но нашел лишь немного похожий запах шампуня. На его волосах все было иначе.

– Наклонись, – сказал я.

Гигант не понял, что мне нужно, но приказ исполнил. Я приподнялся, хватая ворот и заставляя наклониться ниже. Уткнувшись носом в его макушку, я затянулся этим запахом. Он в недоумении приподнял голову, легонько коснувшись моих губ. Мне было радостно от того, что ему были не ясны его действия, и он путался в том, что нужно было делать в тот или иной момент.

Маша вырубилась сразу. Бокал шампанского действовал на нее очень сильно. Развалившись в гостиной, она вовсю сопела, укрываясь тонким пледом.

Гигант пялился на эту лампу. Он поставил ее у телевизора, уселся на пол и мониторил движение картинки. По кругу «плыли» вода, выпрыгивающие из нее дельфины, домики, горы, парусники и теплоходы.

– Хочешь, как-нибудь съездим в похожее место? – Я сел рядом, утыкаясь лбом в его плечо. – На новогодние праздники, например. Хотя, – я выдохнул, уставляясь вместе с ним на эту лампу, – я бы просто свалил в какое-нибудь село, построил там дом и жил бы с Машей и с тобой.

– Вы должны быть в городе, – пояснил Гигант. – Это мне можно прятаться в таких местах, а вам надо быть на людях.

– А что, если это не мое? – Наши глаза встретились.

– Нет «вашего» или «не вашего». Просто есть то, что выбираете вы, а есть то, что не выбираете. Сейчас вы в городе и в центре публики.

Я подумал, что мы с Гигантом жили в одном и тот же месте всю свою жизнь. Пусть я и вырос в центре, а он на окраине, мы посещали те же площади, одинаковые парки, пересекались с теми же людьми в автобусах и метро. Однако я ходил в торговые центры, а он грустил, что у него не хватает денег для подарочного магазина.

Мы были из разных миров. И пока он жертвовал всем, что у него было в прошлом ради меня, я медленно пытался перелопатить его под себя, вывести в свет и показать, что он великий и умный человек. Я пихал ему дорогие вещи и хорошие места. А ему нужна была китайская лампа с движущейся картинкой.

Когда я спрашивал его о том, что ему действительно хочется?

Я жертвовал своим миром ради него? Люблю ли я его действительно или… он тогда был прав?

Гигант заметил, что я очень сильно погрузился в свои мысли. Он повернул ко мне голову. Кажется, у меня были грустные глаза. Без слов он понял то, о чем я думаю. Может, и не понял. Но не стал спрашивать не потому, что ему было неинтересно, а потому, что давал мне право самому высказаться. Он был таким человеком.

Любить – значит принимать.

У меня в голове была каша, и мой язык хотел сказать многое.

– Я…

– Вы.

Его пальцы сжали мой подбородок, притянули к себе. Мягкие губы настойчиво прижались к моим. Я охнул от удивления, но увидел закрытые глаза Гиганта, приподнятые брови. Воспользовавшись открытым ртом, он углубил поцелуй, вырывая из меня смущенное мычание.

Гигант знал, что я трус. Знал, что я могу оставить его одного. Он знал все, но продолжал делать, позволяя мне быть таким уродом, какой я есть.

Он не ждал от меня ничего.

Коллектив на то и коллектив, что собран из разных людей со своими историями, тараканами и проблемами. И самое сложное, что объединить таких людей лишь одной общей целью – довольно непростая задача.

К Илье стали относиться более-менее снисходительно. Но только те, кто был чуть старше его. Вредные тетки шептались за его спиной, противные мужики воротили носы. Но теперь они перестали хотя бы швырять его кружку в самый угол и без спроса брать его еду.

– Что пришел? – Олег сидел в моем кабинете, помогая раскладывать документы по папкам. – Ты меня ненавидишь, и это понятно.

– Хочу извиниться перед тобой и парнем, – он состроил рожу подхалима.

– Ничего не знаю, место уже занято.

Яна не научила сына давать отпор. Женщины всегда думают, что все можно решить легко, поговорив с людьми. Никакого насилия, грубой силы и, упаси боже, бранных слов.

– Может, как-то решим это? Я новых клиентов взамен приведу.

– Про-ва-ли-вай. – Одна из папок легла на полку. Осталось еще десяток.

Но были (и будут) такие типы людей, которым без драки ничего не объяснишь. И пока Илья говорил: «Нельзя брать чужое из холодильника» – в своей молодости я знатно поливал дерьмом тех, кто без спросу хватал мой хлеб в столовой. Не важно, нуждался ли такой мажор, как я, в этом куске или нет, но это был принцип: мое нельзя трогать без разрешения.