Текст книги "Обычная история Гиганта, всех нас и меня (СИ)"

Автор книги: Эман Фридман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Люди из села одеваются иначе, чем люди из города. И больше они похожи на Илью в наш первый день встречи. За эти пару недель он успел обзавестись кое-какими вещами. Но из всей этой сельской толпы выделяемся только мы с заказчиком.

– Два пива, – быстро говорю я, упираясь руками в столик у кассы; продавец, худая женщина в очках, достает калькулятор, считая сумму, – один лимонад, сигареты и… Что-то хочешь? – Поворачиваюсь к Илье, видя его завороженный взгляд. – Вон тех кексов, пожалуйста.

– Нет, нет, я просто, – Гигант пытается оправдаться, махая руками.

– Хорош мне тут воздух сотрясать.

Дверь магазинчика со скрипом открывается и внутрь вваливается высокий мужчина. Он качается, останавливается в центре, смотрит на нас с Ильей. Потом широко улыбается, подлетает к продавщице:

– Хлеб дай мне и вон то. – Он заворачивается в грязную черную рубаху, которая ему великовата. Его седоватые, отросшие до плеч волосы спадают вперед. На смуглом лице легкая щетина. Глаз я его не вижу, да и мне не сильно интересно, какие они. Мужчина шмыгает носом, смотрит на меня. – Вы не из местных.

– Деньги когда вернешь? – продавщица ругается.

– Да в долг дай, принесу. – Он хватает из ее рук хлеб и бутылку, завертывает это все в рубаху и натыкается на Илью. – Пардоньте. – Затем чуть поднимает голову вверх. Все же росту Гиганта нет равных. Мужик кривится, фыркает, опускает свою большую ладонь на грудь Ильи. – Вы не дадите мне денег в долг, уважаемый? – Даже отсюда чувствую, как от него несет. Илья сжимает кулаки, его лицо становится очень опечаленным.

– В долг не выдаем. – Вижу, что Илье не позволяет воспитание послать этого чудика куда подальше, поэтому я тактично вмешиваюсь. Илья оттягивает бордовый свитшот, смотря на пятно, оставленное этим человеком.

– Ха! – Он опускает голову и уставляется на меня. Затем водит рукой в воздухе, намекая на наш рост. – Вы с цирком к нам приехали? – продавщица наконец-то швыряет в него тетрадкой. Он рычит и убегает трусцой.

– Ну и человек! Тьфу, позор. – Наконец она дает нам сдачу. – Не пугайтесь, это наш местный здоровяк. Нет бы силу свою применить в нужное русло, он… – она цокает, машет рукой. Затем складывает все в пакет и протягивает нам.

– Хах, ну и люди. И чего ты не хотел ехать сюда? – толкаю Илью, забирая продукты. – Тут все намного дешевле, чем в городе. А какие кадры! Ты видел, видел этого мужика? – Зажимаю сигарету, ища зажигалку в кармане.

– Я здесь родился.

Слова пролетают мимо меня:

– И что за чудик? Блин, я давно таких не видел. – Потом до меня доходят его слова. Останавливаюсь в дверях, чуть не роняя пакет. – Что?

– А этот человек мой…

Часть пятая

Отец

Говорят, если тебе суждено встретиться с кем-то, то ты с ним обязательно встретишься. И как бы ты не бежал от судьбы, она все равно тебя нагонит.

– Куда вы меня тащите?

– К нему! Ты должен с ним поговорить! – Илья отдернул мою руку. – Что? Я ему сейчас морду начищу.

Гигант остановился посреди дороги. Вокруг нас были зелень, запах прохлады, шум рабочих, которые беседовали с заказчиком. Сейчас я понял, насколько он высок. Илья был похож на этот храм. Так же устремлялся куда-то в серое небо, казался величественным и недосягаемым.

– Что я ему скажу? – Он пожал плечами.

– Что ты его сын! – Я толкнул его.

– А потом? – Он расплылся в печальной улыбке, понимая, что я проиграл и у меня не было ни единой мысли на этот счет.

– Потом… Потом, – я пытался найти ответ, но, кажется, все карточки с нужными словами я оставил в машине.

Илья опустил горячую ладонь на мою голову и растрепал волосы.

– Чего творишь? – я взорвался, пытаясь зачесать пряди назад. Волнистая челка легла на лоб, прикрывая правый глаз. Я дернул головой, но от этого на лицо упали еще волосы. – Вот чего ты натворил? И так времени нет стричься, еще и мой зачесон испортил.

– Вадим! – это был заказчик. Он, по видимости, закончил беседовать с рабочими.

Это место отличалось от тех, где мне приходилось бывать. Огромный храм, от которого остались только стены, возвышался на въезде в село. Он был слишком большим для этого крохотного поселения.

Становилось светлее, но солнце так и не появлялось из-за облаков. До конца месяца обещали дожди.

– А я смотрю, за эти годы услугами цирюльника ты так и не научился пользоваться. – Он засмеялся, указывая на голову. – Ладно… Я не это хотел сказать.

– А что же?

– Спасибо тебе, Вадим, что решился на такое. Сам знаешь, архитекторов талантливее тебя я не знаю. – Он сложил руки. Ткань бежевого пиджака натянулась. Этот костюм он считал удачным, поэтому надевал его на каждую важную сделку. За все это время он успел поправиться, поэтому эта одежда с треском налезала на него.

– Брось, Владимир, мне всегда интересно взяться за что-то новое.

Мы с ним снова посмотрели на храм, на толпу рабочих, которые проводили расчеты.

– Ты делаешь великое дело. – Он похлопал меня по плечу.

– Да, храм для многих людей – это важно.

– Дело не только в храме. Хоть он и несет огромное значение. – Мы пошли вдоль тропинки, чтобы осмотреть построение со всех сторон. – Когда я был маленьким, то мы с мальчишками бегали сюда. Они залезали внутрь, – Владимир указал на один из оконных проемов, – и бегали по разваленному полу. Из одной комнаты перемещались в другую, раскидывали игрушки, разводили костры. – Он обернулся в сторону холодного ветра, шмыгнул носом. – Матушка мне сразу запретила играть здесь. Сказала, что нельзя лезть в то, что все мы считаем святым.

Мы помолчали. Илья смотрел на высокие ржавые купола и красные стены. Ему это место было более чем знакомо.

– Теперь, – продолжил заказчик, – все эти мальчишки будут восстанавливать храм. – Он засмеялся: – Кто бы мог подумать, что я тоже внесу в это свой вклад. – Владимир замер, уставляясь туда, куда смотрел Илья. Я попробовал поймать их взгляды. – Ты подарил людям веру.

– Да, знаю, храм – это часть ве…

Но он не дал мне договорить:

– Храм – это лишь повод. Они будут работать и думать, что своим трудом принесут пользу всему населению. Приедут репортеры и скажут про толпу рабочих, которые трудились здесь. Их имена не назовут. Но все они будут говорить своим соседям, что им удалось поучаствовать в восстановлении храма. В восстановлении веры. Ты подарил им крохотный смысл.

Наконец я понял на что они смотрят. Это была птичка, которая кружилась около дыры купола. Наверное, там было гнездо.

– Осталось только получить разрешение на строительство, – Владимир оторвался от любования птицей. – Сельские подписали, мне теперь нужно получить разрешение из центра.

– Не переживай, этим займется мой человек, – Илья кивнул. Я запихнул руки в карманы, направляясь в сторону магазинчика. – Съездите с ним, он знает, что делать.

Илья поспешил за мной следом. Я еще раз дал ему пару советов, рассказал о людях, что сидят в управлении. Он внимательно слушал, не перебивая.

– Как приедешь, позвони мне.

– А где вы будете? – Мы зашли в магазин. Место в углу было свободно. Мы сели у небольшого столика.

– Я буду где-то неподалеку. Хочу осмотреть округу. Может, вдохновлюсь и нарисую что-то интересное, – я пожал плечами, кривя губы. – Мне кажется, что в этом проекте чего-то не хватает. Какая-то маленькая деталь ускользает от меня.

Илья молчал. Мы ждали, когда Владимир закончит собирать информацию у рабочих.

– Так вы тот, кто наш храм восстанавливает? – продавщица взмахнула руками. Старик, что стоял у кассы, затараторил:

– Нина, живо угости молодых людей.

И Нина кинулась к коробкам со сладостями:

– Печенье очень вкусное, попробуйте.

– Нет, спасибо, у нас еще те кексы в машине ле…

Но мне не дали договорить. Она поставила перед нами тарелку с печеньями, пихнула две кружки:

– Чай или кофе? Давайте еще шоколадное масло дам, оно у нас очень вкусное.

– У нас и в столице этого навалом. – Все они напоминали мне живое воплощение тетушки. Я попытался обойти это, но было бесполезно.

– Попробуйте этот хлеб, он не такой, как у вас, – Илья присоединился к ним. Продолжать отнекиваться дальше – было глупо.

– Спасибо вам большое, – старик подошел ко мне, пожимая руку. Продавщица уже намазала на хлеб масло, положила передо мной.

– Батон как батон, – пробурчал я, отломив кусок. Но стоило мне его попробовать, как я сразу ощутил разницу.

Он был сладким. И далеко не из-за масла, а из-за какого-то особенного ингредиента, добавленного в него. Он хрустел, был теплым и имел запах любви.

– А что отец? – наконец спросил я у Ильи. Он макал печенье в чай, тем самым доводя меня до бешенства. Я решил вопросом успокоить себя и как-то разузнать новую информацию.

– А что он?

– Ты же здесь родился. А потом… Как переехал с матерью?

Гигант вздохнул. Печенье отломилось и упало в чай.

– Я жил здесь с самого рождения. А потом, лет в семь, когда вернулся домой, мама стояла с собранными вещами. Она сказала, что папа будет работать и мы не должны ему мешать. Я спросил, куда мы поедем. Она обняла меня и пояснила, что уедем пока что к ней. Я не понимал, чем мы мешаем отцу и почему маленький и безобидный я не могу там остаться. А мама сказала, что если она уедет одна, то ей без меня будет очень плохо. Она хотела провести со мной время.

Илья снова уронил печенье в чай:

– А потом я понял, что он просто нас выставил. Но мне нравилось здесь куда больше, чем в городе. Мальчишки меня не обижали и принимали за своего.

– Пора ехать! – В магазинчик ввалился радостный Владимир. Из его рук посыпались бумаги. – Ох-ох, скорее, скорее, я машину нагрел.

Илья поблагодарил всех за угощение, которое так и не попробовал. Старик и Нина проводили его взглядом.

– Это тот самый?

– Точно, он.

Меня переполняла ярость. Я понял, что они узнали его.

– Он же «того» был.

Я шлепнул руками по столу:

– Благодарю за угощения, но моего подчиненного обзывать не позволю.

Я знал, что они говорили это не специально, а в силу своей сельской «искренности».

– Его отец, – начал я, – где он живет?

Старик прочистил горло:

– Недалеко от меня. – Задумался. – Только… Я не помню его имени. Как его зовут, Нина?

Но продавщица тоже не помнила. Меня мало волновало то, как зовут этого негодяя.

– Вы отведете меня туда. И это не обсуждается.

Старик помахал мне рукой, пожелав удачи.

Дом отца Гиганта полностью зарос. С крыши свисали какие-то длинные ветви, фундамент порос мхом, а у забора было так много зелени, что я не сразу понял, где кусты, а где сорняк.

Калитка заржавела, поэтому громкий скрип пронзил мои уши, когда я ее открыл. Ветка небольшого дерева ударила мне по лицу.

– Черт-те что! Как можно было себя так запустить?

Порог скрипел не меньше. Казалось, еще одно неловкое движение, и моя нога навеки застряла бы там. Дверь была деревянной со вставленными окошками. С нее слоями отсыпалась голубая краска.

Я постучал. В доме кто-то забурчал, но дверь не открыл. Я забарабанил сильнее. Наконец, мое ухо уловило громкие шаги. Дверь внутри отворилась, через пыльные окошки я разглядел здоровяка.

– Чего надо? – Он открыл дверь. Потолки в доме были низкими, он почти что доставал их головой. Если бы здесь был Илья, то ему и вовсе пришлось бы нагнуться.

– Поговорить, – строго начал я. – Войти можно?

Он осмотрел меня, затем оглядел местность:

– А где твой шифоньер?

Руки зачесались.

– Войти можно? – настойчиво повторил я.

Он кивнул, открывая мне дверь пошире.

– По какому поводу, сударь, изволил в наши края заехать? – я зашел внутрь, разуваясь, осматриваясь по сторонам. Домик был крохотным, пропитанным сыростью и алкоголем. Занавески были все грязными, словно о них вытирали руки. Здоровяк покряхтел, разглаживая клеенку на столе. Я заметил, что она была вся изрезана. Он заметил мой взгляд и, смахнув хлебные крошки в руку, забурчал: – Не готовились к вашему приезду.

Я кинул на стул портфель, стащил с себя пиджак и повесил его на спинку. Этот человек открыл дверцу под умывальником и выбросил туда крошки. Затем помыл руки, протер ими лицо, вглядываясь в маленькое зеркальце. Кухню и спальню отделял лишь тюль, который развевался от сквозняка. Все окна в доме были открыты.

Я не знал, с чего начать, но начинать с чего-то надо было.

– Мы будем реставрировать храм. – Мы сели друг напротив друга. Он протер занавесками новую рюмку и поставил передо мной. Кивнул, делая вид, что внимательно меня слушает.

– Это хорошее дело. – Налил мне. Я пододвинул рюмку к себе и долго смотрел. Мы молчали. Он не выдержал первым: – Ко мне что пришел? Все же решил дать в долг денег?

– Денег я в долг не даю. Могу дать только работу.

– Работы у нас в селе нет. В городе меня никто не возьмет. – Он был старше меня на пару лет. Я знал, что сейчас с трудоустройством в нашей стране были проблемы, но не настолько.

– Ты пробовал? – Мы стукнулись рюмками и залпом выпили содержимое. Мне стало тошно от этой водки.

Здоровяк не поморщился ни разу:

– Нет, но точно знаю.

Он совершенно был непохож на Илью. И у меня уже начали закрадываться сомнения: а действительно ли они родственники? Лицо здоровяка не казалось сейчас таким уродливым, как при первой встрече. Страшных людей в моем понимании никогда не существовало, ибо люди бывали ухоженными или нет. Последнее упало на его долю. Седоватые волосы давно слиплись и висели толстыми веревками на плечах. Он выпил еще, протирая рукавом потное загорелое лицо.

– На что же ты живешь? – решил поинтересоваться я.

– Кому-то что-то построю, что-то отремонтирую. Меня тебе кто посоветовал?

– А?

Здоровяк словил мое недоумение:

– Ты же не просто так сюда пришел, нужно будет что-то строить? Говорю сразу, я не заинтересован, – он засмеялся, наклоняясь ко мне, – если ты не заплатишь мне хорошие деньги.

– А ты понимаешь в этом?

– Ха! Как-никак красный диплом в строительном колледже получил. – Он встал, покрутился и начал искать что-то в ящиках. – Куда же я его подевал?..

– А в этом подсобишь мне? – я расстегнул портфель и достал из него проект. Отец Гиганта быстро сообразил. Отодвинул посуду, смахнул еще раз крошки со скатерти и по-свойски разложил листы.

– Кто же так часовню строит? Ты католик, что ли?

– Нет.

– Вот здесь неправильно и тут надо будет перерисовать. Что, впервые берешься за такое?

Я не стал врать:

– Впервые. Решил расширить сферу деятельности моей фирмы.

Здоровяк взял спичку в одну руку и нож и в другую. Неторопливо он начал точить кончик спички, делая из нее зубочистку.

– Нельзя браться не за свое. Даже если это плывет тебе прямо в руки.

– Попробовать все равно стоит, особенно если ты в этом что-то понимаешь. – Мне хотелось как можно быстрее вывести разговор на Илью.

– Вот я никогда не брался за то, что не мог потянуть, поэтому не имел в жизни никаких проблем. – Он был старше меня, но не сильно. Его возраст упирался в отметку «не больше сорока». Я был уверен, что мы с ним были родом из семидесятых. Но выглядел отец Гиганта, как и Яна, не на свой возраст. Только если одну состарила борьба за жизнь, то другого…

Он снова налил себе и опустил спичку-зубачистку в рот.

– Ты не похож на человека, у которого нет проблем.

Он выпил залпом, а затем воткнул нож в стол. Тот впился в один из листов проекта.

– А я смотрю, тебе больше всех надо? Что ты вообще обо мне знаешь, прежде чем такое нести?

– Столкнуться с проблемой и выгнать жену с ребенком… Разумно, – после этих слов я театрально покачал головой. Драться я умел и с молодости практиковал это с местной шпаной. Но сейчас я был крайне не готов к тому, что меня ударят, например, стулом.

Здоровяк поднялся. Сидящий я стал крошечным. Он схватил меня за рубашку и тоже заставил встать.

– Нет и не было у меня жены и сына!

– А я про сына ничего и не говорил.

После этой оплошности отец Гиганта рассвирепел. Но ударить меня ему что-то не позволяло.

– Да что ты понимаешь? Вы все молодцы, когда раздаете советы и судите других. У тебя есть больные дети? А вот у меня был. Столкнись ты с такой проблемой, не известно, как бы себя повел. – Наконец он меня отпустил. – Собирай свое творчество и выметайся отсюда, пижон.

– Его все узнали. Не поверю, что ты не увидел в нем своего сы…

Он схватил листы, быстро сложил их в мой портфель. Воздух нагрелся и сильно обжигал нашу кожу. Первым не выдержал он:

– Ты его не знаешь. Не знаешь, как это, когда все вокруг говорят тебе, что твой сын – дебил. И не потому, что он плохо учился или что-то натворил. А потому что так и есть.

– Как раз знаю, – сказал я, закрыв портфель. – И очень жаль, что левый человек знает его лучше собственного отца. Но никогда не пойму, почему врачи и обычные люди окрестили его таковым. Стоит тебе с ним поговорить и вдруг понимаешь, что дебил – это ты.

– И какой же он?

– Хороший работник и друг. Для этой жизни вполне достаточно. Многие, – я посмотрел на здоровяка, – не могут осилить и этого. Зато имеют красные дипломы и море талантов.

Он плюхнулся на стул, отпивая из бутылки:

– Вот и валите отсюда, раз вы такие молодцы. Я к нему не пойду.

– Илья не такой. – Я начал обуваться, взяв портфель. – Его мать воспитала парня так, что он вырос добрым человеком. Ничего не ждет и всем все прощает. А еще искренне и наивно любит. – Я хмыкнул, вспоминая его горячие губы.

– Пусть едет к своей матери, я все равно ничего не могу ему дать. – Он залпом начал пить из горла.

– Яна умерла.

Это был последний аккорд. Я закончил на той ноте, на какой и начал. Произведение было сыграно, и эта самая последняя нота достала маленького человечка из внутренностей здоровяка. Он отодвинул бутылку и содержимое полилось на пол. Я смотрел, как дорогая ему выпивка вытекает на половики.

– Он будет ждать тебя у магазинчика. Ты – последнее, что у него осталось из близких людей.

– Когда умерла? Как? Постой! – Он мигом оказался около меня, схватив за плечи. В сравнение с ним я оказался намного больше, хоть наш рост говорил об обратном.

– Спроси все у него. Хотя бы извинись и поговори.

Здоровяк долго мялся. Его трясло и колошматило. Он не знал, куда деть глаза. Он пожаловался, что у него в ушах что-то зазвенело и попросил меня не уезжать до восьми. Он поклялся, что придет в это время.

Он хотел что-то еще спросить о женщине, которую все же любил. Но нас перебил телефон. Здоровяк замер, внимательно слушая голос человека. Это был Илья, его сын, и он это понял. В нем что-то мелькнуло, его темные глаза приобрели какой-то новый оттенок.

Я хотел, чтобы в телефонной книжке Гиганта появился еще один контакт.

Владимир ждал меня у своей машины. Завидев мой силуэт, он принялся размахивать бумагами, радостно крича, что у них все получилось.

– Он просто пришел и попросил их подписать. Они начали мне намекать на деньги, но Илья не унимался, говорит «подпишите, подпишите».

– И что же? – я смеялся, Гигант краснел.

– Они даже нам конфет дали в дорожку, – Владимир толкнул Илью. Тот протянул мне пакетик со сладостями.

– С голубикой, очень вкусные и с красивой начинкой. Угощайтесь, Вадим Александрович.

Я соскучился по нему.

– Если этот будет тебя обижать, можешь переводиться ко мне.

Меня кольнула какая-то иголочка под названием «ревность» или «жадность».

– Меня никто не обижает, спасибо. – Гигант угостил конфетами Владимира и искренне удивился, почему тот не хочет их попробовать. – Вы где-то были?

– Да прошвырнулся по округе.

– Заходили к кому-то в гости? – вопросы Гиганта меня настораживали. Я закинул в машину портфель. Он заглянул следом, выглянул и вопросительно уставился на меня.

– Нет, не заходил, что случилось?

– Ничего, не хотите здесь погулять? – Гигант напугал меня. Он что-то знал, но я не мог понять откуда.

Владимир сообщил, что ему пора по делам. Узнав, что мы тут допоздна, он хотел было отправить нас к жене, чтобы та угостила чаем или кофе. Мне было непонятно, почему люди здесь такие добрые.

– Как же душно, – я стянул с себя галстук.

– И зачем вы так вырядились? – Гигант шел рядом, между нами была дистанция в полметра.

– Сам не знаю. Хотелось быть солиднее, что ли.

Мы шли по узкой дороге. Асфальт был залит не на совесть, имел много дыр и выступов. Вдали виднелись крохотные домишки. Люди громко разговаривали, занимались своими делами и изредка спрашивали у нас, кого мы ищем.

Но мы никого не искали, а просто шли, наслаждаясь красотой природы.

– Папа однажды сделал мне модель самолетика. Он очень талантливый человек, – сказал Гигант. – Он увидел, что я постоянно выбегаю из дома, когда слышу звук самолета. Из-за того, что неподалеку аэродром, они у нас летают здесь довольно часто и низко.

– А где этот самолет?

– Он был небольшой. Кажется, я оставил его дома. Мама не успела забрать с собой, – Гигант развел руками. – Я садился ему на плечи и держал в руках этот самолетик. Он бегал со мной по двору, делая вид, что мы летим.

У меня перед глазами предстала эта забавная картинка. Я раз за разом прокручивал у себя перед глазами образ его отца, с которым я познакомился сегодня. Я никак не мог понять, что сломалось в нем, из-за чего он оставил тех, кого любил? Рождаются ли люди трусами или становятся ими?

– Ты должен с ним поговорить, – я остановился. Мы дошли до того места, где кончался асфальт и начиналась вытоптанная тропинка. – Он любил тебя. И любит, просто струсил.

– Так это он струсил, не я. Какие ко мне претензии? – Илья посмотрел в мои глаза. Он знал, что я хочу сделать, поэтому наклонился чуть ниже. Я коснулся рукой его щеки, нежно погладив и…

– Вы кого-то ищите, молодые люди?

Я не сразу понял откуда идет звук. Потом огляделся и увидел маленькую голову старухи, что выглядывала из кустов.

– Мы? Никого. Просто гуляем. – Щеки горели от стыда.

Старуха раздвинула руками кусты, показываясь из них. Кажется, она была совсем крошечная. Она поправила платок и задала новый вопрос:

– Городские, что ли?

– Есть такое. Ну, мы пойдем. – Я схватил Илью за рукав и потащил его в обратную сторону.

– Зайдите ко мне, выпейте свежего молочка.

– Нет, спасибо, мы сыты, – я пытался отмахнуться.

– А чай со сладостями?

Она была похожа на колдунью из сказок, которая зазывала к себе маленьких детей. Мне стало немного не по себе. Но Гигант продался за сладкое.

Так мы оказались в ее доме. К слову, он был намного уютнее, чем дом отца Ильи. Я сидел на диванчике, а эти двое расположились напротив на лавке. Я выглянул в окно, отпивая чай. Тучки немного расходились, на улице становилось теплее.

– И куда ты так вырядился? Еще он в этом и гуляет, – старуха заворчала, ставя на стол последнюю банку с вареньем. Мне было неловко объедать старушку, но и отказаться я не мог.

Я вдруг подумал, что она может помнить маленького Илью. Но спросить я не решался.

– Так получилось, – я пожал плечами. – А сменной одежды у меня нет.

Она протерла краем халата очки, которые висели у нее на веревочке, надела их и осмотрела меня.

– Пошли, – выдала старуха. Пока Илья уплетал за обе щеки, я направился за колдуньей. Она завела меня в комнату, открыла шкаф, вытрясла с вешалки штаны и персиковую кофту с полосками. – Это от внука осталось. Одевай.

Я посмотрел на порванные светлые джинсы и усмехнулся:

– Не слишком ли это радикально для меня?

– Давно хочу их зашить, – она забубнила. – Но он приехал, сказал, что так в ихнем городе модно. Оставил себе на лето ходить.

– Пусть ходит, я их забирать не буду, – пробормотал я.

– Да он больше не приедет. – Мне показалось, что с ним что-то случилось. Но я ошибся. – Там в городе молодежь, что ему тут с бабкой делать?

В ее морщинах крепко засела печаль. Я попытался сказать что-то такое, что ее бы подбодрило, но карточки с нужными словами так и остались в машине.

Как ни странно, одежда оказалась в самый раз. Кроме кедов, которые были немного малы.

– Мелковат у вас внук, – я рассматривал дырки на коленях.

– Вырастет, ему только семнадцать. Ты ж сам не старик. – Я подумал, что у колдуньи совсем плохо со зрением. – Ты откедова будешь? – Она задрала голову, рассматривая меня через толстые линзы очков. В комнате работал телевизор, показывали какую-то передачу про поиски женихов.

– Из Москвы. – Я скинул с себя рубашку и постарался как можно быстрее натянуть кофту.

– Сразу видно. Что оттуда. Стоит, светит тут своими костями. – Она на мгновение стала Бабой-Ягой, которая при ином раскладе сожрала бы меня. – Чего приехали?

– Храм восстанавливаем.

– Неужто я доживу до этого момента. – Она хлопнула в ладоши, покачав головой.

Я подсел подле нее, тихо спрашивая:

– Вы не помните мальчика по имени Илья? Он сын того чудака с космами. Он живет в доме, который заро…

– Мальчишку не помню. – Я попросил ее говорить тише. Она наклонилась, шепча: – Но косматого знаю. Он был местным мастером. Все у него в руках горело. Как уехал учиться в вашу Москву, добрался до гуляний и девок, так, думали, он совсем пропадет. Родителей у него уже тогда не было, он сам себе был предоставлен. Но, знаешь, что скажу. – Она поправила платок, сняв очки. Ее глазки оказались маленькими и утонувшими в морщинах. – Женился на хорошей девке, но они от него уехали.

– Он их не искал?

– Искал, как же. Местные мужики говорили, что он их нашел, но так и не решился вернуть.

Илья заглянул к нам. Я быстро распрямился, ставя руки в боки. Он засмеялся, сказав, что я выгляжу как студент.

Мы поблагодарил ее за еду и одежду. Второе нам нужно было вернуть перед отъездом. Хотя, внук ничего не потерял бы, окажись у него вместо этого ширпотреба дорогой костюм.

– Здесь хорошо, когда утро или ночь.

Мы с Ильей завернули и пошли по узкой тропинке. Вдали виднелись поле, водонапорная башня и небольшой лес.

– Почему?

– Я гулял здесь маленький. Шел, шел, смотрел на траву и деревья. Домики были очень похожи друг на друга. А еще пчелы жужжали около цветов. Потом я поднял голову и увидел, как солнце разгоняет тучи и начинается день. И тут я потерялся.

Я громко рассмеялся:

– Как можно было здесь потеряться?

Он ничего не ответил, только улыбнулся и взял меня за руку, легонько сжав ладонь.

– Видите? – он указал куда-то вдаль.

– Что вижу?

– Ну! Вон там! – Он был очень счастлив. Но я не понимал, чему он радуется.

– Конечно, – я состроил недовольную физиономию, – ты-то шпала, тебе все видно, а я…

Мой рот не успел произнести последнее слово. Гигант подхватил меня и ловко усадил на спину. Поначалу я чуть не свалился, но он крепко подхватил меня под ноги. Это были ребячество и глупость.

– Ну и вид открывается! – Я засмеялся, обхватывая его руками за шею. Он чуть склонился вперед, убыстряя шаг. Наконец я увидел стадо овечек, которые паслись вдалеке. – Вот как ты видишь все с высоты птичьего полета. – Он засмеялся. Мне казалось, что до этого дня я совершенно не знал Гиганта, не понимал его реакций и действий. Но в одночасье он предстал передо мной в виде открытой книги.

Я влюбился.

– Самолет!

Мы оба услышали этот звук. Гигант прижал меня плотнее и быстро побежал в сторону поля, на звук. Он кричал и кричал это слово, пока я заливался смехом, стараясь не свалиться. В какой-то момент я раскрыл руки, словно сам стал самолетом. Откинул голову назад и стал смотреть на небо. Я увидел тучи, похожие на морские волны, и голубые кусочки неба. Пока Гигант искал его, бегая по полю, мое лицо овевал ветер.

—Во-о-он он, – Гигант увидел его первым. Он летел и правда низко. Мы не размахивали руками и не бегали. Просто смотрели на него, провожая взглядом.

В восемь магазинчик закрывался. Гигант не понимал, почему мы все еще здесь. Он сидел на лавке, пока моя голова покоилась на его коленях. Я смотрел на то, как птица кружила у купола.

– Надо сказать рабочим, чтобы они перенесли гнездо в безопасное место, – я начинал понимать, чего именно мне не хватало в этом проекте.

– Мы поедем домой? – он забрался пальцами в мои волосы, лохматя их.

Я соврал, что еще хочу побыть тут. Гигант начинал догадываться, что я что-то скрываю. Через полчаса ждать было просто невыносимо. Стало очень холодно и оголенные коленки в этих джинсах замерзали.

– Вы ходили к нему, – это был не вопрос, а утверждение. Меня затрясло. То ли от холода, то ли от того, что он был прав.

– Нет, с чего ты взял?

– Вы оставили у него свой пиджак, – я спохватился. Но на мне была совершенно другая одежда. Юный Шерлок был наблюдателен.

– Пиджак у меня в машине. Я никуда не ходил.

Гигант встал:

– Поедем домой, ладно?

– Хорошо. – Я не хотел, чтобы все заканчивалось именно так. – Я пойду верну вещи, а ты жди меня.

Гигант не мог ослушаться меня. Он покорно сделал то, что я ему приказал.

Меня распирала злость. Не помню как, но я доковылял до дома этого человека. Стучать было не обязательно, дверь была открыта. Я зашел внутрь, осмотрелся по сторонам, но никого не нашел.

Здоровяк прятался в спальне, в самом углу. Он был свежо одет, выбрит, неряшливо, но подстрижен. От него даже пахло мылом.

– Как же он на тебя похож, – у меня не хватило слов, чтобы описать увиденное. Этот человек не был плохим, потерянным, несчастным. Я вдруг понял, какой он, когда посмотрел ему в глаза.

– Что хочешь делай, а я не могу! – он затрясся. – Не могу я пойти! – У него на ноге был один ботинок. Вероятнее всего, он хотел обуться, но остановился.

– Прекрати, он ждет тебя. Пойдем, ты должен с ним поговорить. – Я подошел ближе, но он огрызнулся. Здоровяк был похож на зверя, которого поймали и приговорили к смерти.

Но в отличие от этого зверя, отец Гиганта приговорил себя сам.

– В подвале есть ружье. Бери его и стреляй в меня, а я с места не сдвинусь!

У него была паника. Он швырнул мне в лицо пиджак. С ним же я возвращался к машине. Гигант встретил меня у нее. Сначала он посмотрел на меня, затем на то, что я держал в руке.

Он сказал то, что я не ожидал от него услышать:

– Папа работает, мы ему не должны мешать, верно?

Я еле сдерживался. Я сжимал в руках дурацкий пиджак и думал о том, как отец Гиганта долго приводил себя в порядок, а потом не обул второй ботинок и решил все бросить.

– Куда мы поедем? – непроизвольно спросил я его словами.

Гигант подошел и крепко обнял меня. Я уткнулся носом в его горячее тело.

– Сейчас мы поедем к вам.

– А почему мы мешаем ему? Разве я не могу заставить его прийти к тебе?

– Если вы начнете его переубеждать, то останетесь здесь, – Гигант говорил то, что говорила ему мать много лет тому назад. – А мне без вас будет одиноко.

Он забрал из моих дорожащих рук пиджак, открыл машину, аккуратно положил его сзади.

– Нам надо вернуть вещи. И поехали домой. Я соскучился.

Мне вспомнилось, что я совершенно не знаю имени его отца. И так же не помню отчество Ильи, потому что ни разу не обращался к нему в такой форме. Но потом я подумал, что мне совершенно не нужно было знать имя человека, которого, по сути, не существовало.

Надо было вернуть вещи. Я успел натереть ноги в этих кедах. Гигант все понял, поэтому усадил меня на спину и понес к дому колдуньи.