Текст книги "Гроб с музыкой"

Автор книги: Эльвира Барякина

Соавторы: Анна Капранова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Но зато у него имелись и роскошные вещи: компьютер последней модификации, здоровенное кожаное кресло, в котором можно было ночи напролет сидеть за компьютером, отличный телик и, наконец, Лехина гордость и счастье – огромная многоместная водяная кровать с подогревом. Подогрев, правда, не работал, так как у Лехи все не доходили руки и ноги купить удлинитель, но, тем не менее, кровать была поистине роскошна, что не раз подтверждали те же подружки.

Леха достал из пакета купленные в соседнем киоске батон и шоколадную пасту. Хотелось много калорийной еды, которую можно поедать, лежа на кровати и вперившись в телик. Разложив все это добро на табуретке, которая временно заменяла стол, он вскрыл было банку с пастой, но в это время зазвонил телефон. Леха машинально поднял трубку.

– Я!

– Сына, где ты был? – раздался взволнованный голос мамы. – Я уж тебя потеряла!

– Да я работал, – привычно соврал он. – И еще в «Ворошиловец» ездили.

– Зачем это?

– Ну, мам, надо было.

– Лучше бы ты нам с отцом в саду помог, – сразу же начала обижаться мама. – Мы корячимся, корячимся, а ты ездишь в какие-то Шиловцы.

– Не в Шиловцы, а в «Ворошиловец»… Ну, прости… – добавил он после некоторой паузы, заполненной старательными мамиными вздохами. – Хочешь, я тебе деньжат подброшу? Купишь, чего надо. А с садом уж увольте.

– Лешенька, ты хоть в квартире-то убираешься? – вдруг сменила она тему.

– Убираюсь, – не моргнув глазом, ответил Леха.

– А то давай, я к тебе приеду…

– Да чисто у меня! – уже раздраженно произнес он, поглядывая на горы грязной посуды с остатками засохшей еды.

Но мама была неумолима.

– Ох, прямо не знаю… Лешенька, сынок, тебе уже все-таки двадцать девять лет…

– И чего? – не понял он.

– А то… Девушка-то у тебя хоть есть?

– Ой, мам, ты спросишь тоже! Ну есть.

– А почему ты нас с ней не познакомишь?

– Да она, мам, стесняется, – начал улыбаться Леха.

– Ой, опять ты мне врешь! – не поверила она. – Давно пора уже о будущем подумать, а ты все в какие-то Шиловцы ездишь.

– Да не в Шиловцы, а в «Ворошиловец»! К тому же, мам, я только и делаю, что о будущем думаю.

– Хватит мне мозги-то пудрить! Думает он! – обиделась мама. – Ты только и знаешь, что работать. А за компьютером, между прочим, вредно столько часов сидеть!

– Ну мам!

– Не «нумамкай»! Я вот тебе что скажу: у нас на работе девушка одна есть…

– Ну?

– Красивая.

– И?

– Не замужем.

– Ма-ам! Я сам разберусь! Я тебе завтра позвоню.

Мама всхлипнула.

– Ладно. Но ты, Лешенька, подумай о том, что я тебе сказала-то.

– Подумаю. Передавай привет папе. Пока.

Леха отломил себе кусок батона и намазал на него пасты. Будущее его интересовало совершенно в другом ракурсе.

ГЛАВА 4

Леха был человеком умным, а бабником опытным. Он прекрасно разбирался в противоположном поле и сразу чувствовал, как кого нужно кадрить. Но Ярославна почему-то не откликалась ни на один из его способов завлечения женщин. «Жалость» Кобец отмел сразу же, как несовместимую со своим моральным обликом. «Самоуверенная нагловатость» провалилась еще в буфете… В течение недели Леха испробовал способ «добродушной приветливости», «умной беседы» и способ, посоветованный Топ, под названием «Чем меньше женщину мы любим». Совершенно обескураженный невниманием Ярославны, он хотел было применить способ «тупого и пошлого приставания», но вовремя одумался.

Все это повергало в шок и заставляло сомневаться в себе.

А тут еще в связи со смертью Измайлова навалилась многочисленная работа по переоформлению документов. Сколько мог, Леха передал дела стажеркам, но у них было занятие и поважнее: Настя с Танькой по полдня где-то носились, добывая информацию о Ярославне и Нимфе. Причем со Светой Огурцовой была полная труба: она как сквозь землю провалилась. Что же касается госпожи Князевой, то стажерки пресекли все нетерпеливые попытки Лехи проникнуть в ее тайны и сказали, что доложатся не раньше, чем через неделю. Приходилось ждать, терпеть и страдать.

По поводу исчезновения Нимфы Полонин завел уголовное дело. Пару раз он вызывал к себе Кобеца, задавал каверзные вопросы, но так ничего и не добился. Втайне злорадствуя, Леха про себя поздравлял его с еще одним «глухарем».

Впрочем, у них с Топ дела шли тоже неважно: сколько они ни рисовали схемы, ни вспоминали поведение, фразы и выражения лиц каждого, кто был в «Ворошиловце», с мертвой точки тронуться не удавалось. Информации имелось катастрофически мало, и взять ее было не откуда.

Топ совершенно уверилась, что в убийстве Измайлова замешана Ярославна. Но ее позиция основывалась исключительно на «бабском чутье». Леха подозревал, что большая часть этого «чутья» – не что иное, как ревность и зависть, но Топ никогда бы не призналась в этом даже самой себе. Она просто чувствовала в Ярославне врага и рвалась с ним сражаться. Сам же Леха не знал, что и думать: с одной стороны, имелись накладной ноготь и странное поведение Ярославны, но с другой стороны, опрос буквально всех альянсовцев показал, что никто не видел ее в «Ворошиловце».

Лехе была как-то ближе версия с Грушковым в роли убийцы и без участия Ярославны. Боря вполне мог бы двинуть кому-либо по башке: припадки ярости у него время от времени случались. На него же показывали и сигара, и то, что сказал Алик об их отношениях с Измайловым. Но Топ утверждала, что Лехе просто хочется обелить Ярославну, и что он не желает видеть очевидных вещей.

* * *

Леха сидел на заднем сидении Бориного «Паджеро» и смотрел в затылок Ярославны. Зачем она увязалась ехать с ними к нотариусу, было абсолютно не понятно. А Боре и в голову не пришло, что PR-менеджеру совершенно незачем посреди дня бросать свою работу и сопровождать начальство в разъездах. На ее: «Я с вами!» он просто кинул ей ключи от своего джипа:

– Тогда ты за рулем!

Она весело кивнула.

– Без вопросов!

Манера вождения у Ярославны была совершенно безумная: проскакивать на желтый свет, подрезать всех подряд и при этом нарушать скоростные ограничения. Боря с Лехой лишь хватались за ручки и старались не врезаться головами в потолок при очередном пересечении трамвайных путей. Но если Лехе каждый раз просто плохо становилось от ее выкрутасов, то Грушкова, казалось, все это только забавляет. Он смотрел на Ярославну с явным обожанием и то и дело как бы невзначай касался ее бедра, обтянутого узкой черной юбкой.

«Сволочи! – думал Леха по отношению к ним обоим. – Ведь у Борьки жена, дети маленькие… Две штуки. А он вон чего вытворяет!»

Сам бы Кобец вытворил на его месте то же самое, если не сказать больше, но он-то был свободным человеком… А со стороны Грушкова это было форменным свинством, развратом и позором.

В Лехиной голове вообще не укладывалось, как Ярославна может общаться с совершенно неказистым Борей, когда у нее есть Леха? Ему хотелось думать, что она делает это из-за денег, но на кой черт ей Грушковские деньги, если она сама – явно не из самых бедных? А потом и Леху Господь Бог не так уж сильно обделил финансовыми возможностями.

Он сам на себя удивлялся: до появления Ярославны Боря казался ему вполне нормальным мужиком. В отличие от Измайлова, с ним всегда можно было поговорить, выпить пивка. Грушков, конечно, был выпендрежником, разгильдяем и мог наорать не по делу, но зато он никогда не экономил на сотрудниках и любил быть щедрым и добрым.

Но за последнюю неделю Боря в глазах Кобеца из приятного почти во всех отношениях начальника превратился в полного козла. Леха внезапно заметил, что тот говорит в нос, имеет привычку повторять каждую фразу по два раза, несносно потеет и имеет еще целую кучу совершенно отвратительных особенностей, с которыми не стала бы мириться ни одна женщина. Кроме того, его не покидало чувство, что он все-таки причастен к убийству Измайлова. Сколько уж раз, глядя исподтишка на Борю, Леха ловил себя на мысли, что постоянно оценивает его: «Мог или не мог он убить?» И ответом неизменно было: мог. Боря достаточно импульсивен, у него был мотив, в конце концов у него и сил бы хватило с одного удара выбить дух из кого хочешь.

Но Ярославне на все это было совершенно наплевать: она мило заигрывала с Грушковым, улыбалась ему специальной улыбкой и запиралась с ним в кабинете. Причем делала она это так, чтобы непременно попасться Лехе на глаза. По всей видимости, его душевные страдания доставляли ей какое-то садистское наслаждение. Хотя если она так уж интересовалась смертью Измайлова, неужели ей не приходило в голову, что она спит с первейшим кандидатом в убийцы?

– А что, Петрович, – проговорила вдруг Ярославна, взглянув на него через зеркало заднего вида, – правда про вас говорят, что вы – неисправимый донжуан?

Леха моментально напрягся. Что она опять изобрела? Ей-богу, с ней общаться – все равно что по минному полю ходить: никогда не знаешь, где именно подорвешься.

Борька развеселился.

– Он тот еще кот! Кого хочешь, умаслит!

– Петрович наверняка весьма хорош в сексе, – продолжала мурлыкать Ярославна, опустив ладонь Боре на колено. – И очень немногие могут затмить его… Хотя такие люди, безусловно, есть.

Леха видел, что Грушков явно воспринял этот комплимент на свой счет.

– А вам что, хочется сравнить? – произнес он как можно более саркастически и тут же подумал, что Боря за такие слова непременно его уволит.

– О, нет! – засмеялась Ярославна. – От добра добра не ищут. Мне просто интересно.

Улыбка спала с Бориного лица. Он изумленно переводил взгляд с Лехи на нее, совершенно не зная, как реагировать на подобные разговоры. «Ха-ха, она уже и над ним издевается!» – не без удовольствия констатировал Кобец. Пребывать в дураках в компании с начальником было гораздо веселее.

– Петрович, так кого мне можно поспрашивать о ваших сексуальных достижениях? – продолжала Ярославна, изображая научный интерес. – Вашу подругу Топ? Или ваших стажерок?

– Я так просто секреты не разглашаю, – усмехнулся Леха, принимая условия ее игры. – Разве что мы ими обменяемся, и вы мне скажете, у кого осведомиться насчет ваших подвигов.

По выражению лица Бори было заметно, что и ему пришла в голову мысль уволить своего юриста. Но Лехе было уже все равно.

Внезапно Ярославна круто завернула вправо.

– Куда мы едем? – натянуто спросил Грушков.

– Ко мне, – беспечно отозвалась она. – Петрович подождет нас с тобой в машине. А потом ты расскажешь ему свои впечатления.

Леха просто почувствовал, как у него отвисла челюсть. «Она шутит», сказал он сам себе, в то же время понимая, что все ее шуточки вполне реальны.

Моментально успокоившийся Боря снисходительно поглядывал на Кобеца: ему было приятно «сделать» Леху. Он уже передумал увольнять его. Было совершенно непостижимо, что кто-то может так двигать шкалу Бориной самооценки: то поднимать до заоблачных высот, то опускать дальше некуда. Это его-то, главу одного из крупнейших газетных альянсов города, который в порыве праведного гнева сам кого угодно в бараний рог свернет…

– Покарауль наши вещички, – сказал Боря Лехе, выходя из машины перед нарядной красной шестнадцатиэтажкой. – Мы скоро будем… Или не совсем скоро…

* * *

За первые тридцать секунд своего сидения в машине Леха вспомнил все нехорошие слова женского рода. Даже те, о существовании которых он и не подозревал. Разумеется, все они были направлены против Ярославны. Как? Нет, граждане, скажите, как она может проделывать такое?! Женщина должна быть скромной, чистой и все в том же духе… А эта ведет себя как последняя шлюха и еще прикалывается. Для того, чтобы эпатировать публику, большого ума не надо… Тут Леха заметил, что методично долбится лбом в подголовник водительского кресла. Ему стало совсем неудобно. Топ правильно говорила: он определенно сошел с ума из-за этой чертовой бабы. От ревности его просто выворачивало наизнанку. Послать ее подальше и больше никогда не вспоминать о ней? Так ведь как пошлешь, если думается? Если снится? С того самого момента, как он увидел ее…

Леха зажмурился. Перед глазами невольно поплыли картины, как они там с Борей… Он в тоске посмотрел на высокую свечку шестнадцатиэтажки. Где-то там, за одним из этих окошек – они… Выбежать из машины? Бросить все? И ходить потом как дурак, не смея взглянуть на нее?

«Мне нет дела, мне нет дела…» – зашептал Леха как заклинание. Но тут его взгляд споткнулся о маленькую дамскую сумочку, забытую Ярославной на приборной панели. Совесть чуть-чуть поборолась с любопытством, и быстро капитулировала.

В сумочке лежал только носовой платок, флакончик с духами и маленькая записная книжка, которую Леха уже видел, когда Ярославна расспрашивала его о событиях в «Ворошиловце». Кинув вороватый взгляд на подъезд, он принялся листать страничку за страничкой. «Если меня засекут, впору скончаться на месте», – подумалось обреченно.

Вначале были только какие-то непонятные рожицы, символы, схемки с условными обозначениями. Леха развернул книжку и принялся смотреть с конца. «Вот оно!» – выдохнул он, увидев длинный список фамилий. Здесь перечислялись все сотрудники альянса. Против каждого имени каллиграфическим, почти детским почерком было выведено: видели те-то и те-то, алиби налицо. Водя пальцем по строчкам, Леха принялся отыскивать фамилию Бори. Она стояла самой последней, чуть-чуть особняком. «Железное алиби – был все время с Геннадием. Подкопаться невозможно» – значилось сбоку.

Леха вспомнил угрюмого типа в черном, который пришел тогда к костру вместе с Грушковым.

– Рука руку моет, – прошептал он вслух.

Конечно, брат обеспечит своему брату «железное алиби», если потребуется. Уверенность в Бориной виновности окончательно укрепилась в Лехином сознании. Только вот знает об этом Ярославна или нет? Может быть, Топ права, и они действовали заодно? Ведь в этом случае становится понятным, почему Ярославна интересуется убийством Измайлова: она просто отрабатывает все версии, которые могут возникнуть у следствия, чтобы в случае чего свалить вину на кого-нибудь, кто не имеет «железного алиби». А на Ярославну не похоже, что она будет тратить свое время просто так…

Леха перевернул страничку… И сердце у него опустилось. «Кобец и Топ – самые подходящие кандидаты» – было выведено аккуратными печатными буковками. Ниже цифры обозначали время, во сколько Леха пошел на дискотеку, во сколько кого встретил… «Он не может объяснить, где был с полуночи до часу».

Он смотрел на эти слова как на собственный приговор. «Ярославна хочет все свалить на меня! – быстро пронеслось в голове. – Зачем ей это надо? Почему?» Ответ вырисовывался сам собой: ей же надо спасать своего любовника! Если Полонину подсунуть подходящего подозреваемого, неужели он будет искать кого-то еще? Его дело – «до суда уголовничка довести»…

Дурак! А он еще смел на что-то надеяться! Думал, что она… Леха захлопнул книжку, сунул ее обратно в сумочку. В голове была каша. Как же он сразу не догадался?! Она с самого начала решила подставить его, как только подслушала их разговор с Полониным! Мысли неслись, неслись… А что если все-таки признаться, что на самом деле случилось в радиорубке? О, нет, тогда на тебя повесят еще и Нимфу…

Подъездная дверь хлопнула: Ярославна с Борей возвращались. Леха смотрел на них, как на приближающихся людоедов. Улыбалась, Ярославна что-то говорила Грушкову. У того глаза были совершенно оловянные, коленки подгибались, руки вздрагивали.

«Идите, голубчики, идите, – процедил Леха сквозь зубы. – Думаете, вам меня засадить удастся? Черта с два!»

– Как твои делищи? – спросила Ярославна, усаживаясь за руль. – Наши, кстати, очень хорошо, да, Борь?

Грушков пробормотал что-то неопределенное: он был явно не в состоянии говорить.

– Поздравляю, – безразлично бросил Леха. Он, конечно, мог сказать что-нибудь остроумное, но ему, ей-богу, было не до шуток.

* * *

Топ нервно барабанила пальцами по столу.

– Ну что, Лех, либо мы их, либо они нас… Другого выхода пока не намечается. Твоя Ярославна сама объявила нам войну, так что пусть потом не жалуется.

– Как бы нам не пришлось жаловаться, – проговорил Леха угрюмо. – Кто бы мог подумать, что так все обернется…

Топ открыла дверь в приемную.

– Девчонки, у вас готово досье на Князеву?

Стажерки вошли в Лехин кабинет, сели на стулья для клиентов. Настя передала Таньке тетрадь с записями.

– Давай ты читай!

Танька кивнула.

– Итак, Князева Ярославна Владимировна родилась 12 апреля 1973 года. До последнего времени жила в Москве, но несколько недель назад переехала к нам.

– Почему? – удивился Леха. – Наш город круче показался?

Настя покачала головой.

– Этого выяснить не удалось.

– Ладно, что еще?

– Здесь она снимает однокомнатную квартиру на улице Йоффе за сто баксов в месяц. Дом номер три, квартира двенадцать, домашний телефон 50-00-05. Гостей у нее не бывает. Газет и журналов не выписывает, но почтовый ящик просматривает регулярно.

Леха невольно восхитился:

– Девочки, вам не в нашей скудной конторе, а во внешней разведке работать надо!

Настя с Танькой радостно переглянулись.

– Еще удалось узнать следующее: Ярославна познакомилась с Грушковым в бильярдном клубе. В этот же вечер она уехала с ним. Софочка полагает, что они трахаются с Борей.

– Еще как! – подтвердил Леха. – Кстати, когда они познакомились?

– 15 апреля.

– И буквально через неделю она получила работу PR-менеджера?! И какая же у нее зарплата?

Танька усмехнулась:

– По приказу – 500 рублей.

– И это при том, что ездит она на «Ниссане-Террано», цвет – синий металлик, – подытожила Настя. – Машину ставит под окнами дома.

– Значит, угонщиков не боится? Крутая девочка… – Леха черкнул несколько строк в своей записной книжке. – А с Измайловым она была знакома?

– Кажется, да. Но какие у них отношения и были ли они вообще, выяснить не удалось.

– А чем занималась наша дамочка в Москве?

– Вот здесь зияет огромная черная дыра, – пояснила Танька. – Никто ничего не знает. Может, какая-нибудь информация есть у Бори, но его же не спросишь.

Леха задумчиво потер переносицу.

– Ну что, у нас все?

– Пока все.

– Умнички. А с Нимфой что-нибудь прояснилось?

Танька покачала головой.

– Пока ничего. Биографию-то мы ее, конечно, выяснили, но вот где она сейчас – совершенно не понятно. Кстати, следствие, похоже, тоже зашло в тупик.

Леха молча кивнул. Было очевидно, что с Нимфой что-то случилось, и, очень вероятно, по его вине.

Нельзя было бросать ее одну в радиорубке… А он перепугался, понесся куда-то… Комплекс вины по отношению к ней все ощутимее и ощутимее давал о себе знать.

* * *

– Ну и каковы наши планы? – спросила Топ, как только дверь за стажерками захлопнулась. – Первый вопрос на повестке дня: что за игру ведет Князева? Второй вопрос: что у нее с Грушковым? Вопрос третий: как замешан во всей этой истории Измайлов? Вопрос четвертый: кто выдаст нам луч света в темном царстве?

Леха принялся ходить из угла в угол.

– О! – произнес он, внезапно остановившись. – Софочка, наша секретарша. Она ведь обслуживала одновременно и Серегу, и Борьку. Секретари всегда все знают.

– Ты гений, – похвалила его Топ. – Только время-то уже седьмой час. Софочка давно домой свалила.

– А мы ей сейчас позвоним и свиданку назначим! – оптимистично сказал Леха, роясь в своей записной книжке.

– Думаешь, она тебе все так и выложит?

– Я ее очарую по первому разряду!

– Давай, давай! А мы посмотрим. – Как только Леха начинал превозносить до небес свою способность нравиться женщинам, в Топ возникал дух противоречия.

Наконец Леха отыскал Софочкин домашний телефон и набрал номер.

Трубку взяла, по всей видимости, Софочкина мама.

– А ее нет, – сообщила она голосом учительницы, приговаривающей к двойке. – Софочка ушла на хор.

– Куда ушла? – не понял Леха.

– На хор во Дворец нефтехимиков. У них там в актовом зале репетиция. И если вы туда пойдете, то передайте ей, пожалуйста, чтобы она лука купила.

– Ладно, – удивленно согласился Леха., – передам. До свидания.

То, что на свете еще водятся люди-хористы, и он даже знает одну из них, его сильно удивило.

* * *

На сцене сидело несколько рядов женщин среднего возраста. Выражения их лиц были весьма одухотворенные и «посвященные в прекрасное». Мужчин же было двое: нескладный юноша с длинными рыжими волосами, сидящий за огромным концертным роялем, и маленький кругленький мужичок карикатурного вида. Он, по всей видимости, был руководителем хора, потому что бегал перед хористками и громко выкрикивал:

– Соп'ано, следим за дикцией! А то у вас не песня, а бо'мотание одно!

С дикцией были проблемы не только у хористок, но и у самого руководителя: букву «р» он не выговаривал совершенно безбожным образом.

– Все с начала! Не забывайте п'о темп! – вскричал он и всеобъемлюще взмахнул руками.

Рыжий юноша вдарил по клавишам.

– «И снится нам не рокот космодрома, не эта ледяная синева…» понеслось над актовым залом Дворца нефтехимиков.

Софочка сидела самой правой в переднем ряду и, мученически закатив глаза, сильно открывала рот. Все это зрелище потрясло Леху еще сильней. Он даже присел в уголочке на стул и задумался о тяжелой женской доле, толкающей людей на самодеятельность.

Софочка, видимо, увидела Леху еще со сцены и, когда закончилась репетиция, торопливо к нему подошла.

– Ну как? – спросила она в полной уверенности, что Леха произнесет похвальную речь.

– Софочка… Я… Я в жизни ничего подобного не слышал, – признался он, запинаясь.

– А ты в первый раз пришел на хоровое пение? – спросила она, зардевшись от удовольствия.

Леха кивнул и подумал, что одного раза с него вполне достаточно.

– Приходи в воскресенье к нам на концерт, – настоятельно посоветовала Софочка. – К нам еще хор ветеранов приедет. Очень интересно.

Леха представил себе ветеранов.

– Ой… В воскресенье не могу… – начал почему-то оправдываться он, но тут ему в голову пришла идея как свести разговор на Ярославну: Представляешь, эта новая PR-щица Князева требует, чтобы я в нерабочее время составлял ей какие-то документы. И ведь придется пойти… Вместо того, чтобы наслаждаться искусством.

Он попал в самую точку. Софочкино личико задрожало от негодования.

– Требует?! Вот… Яга! – почти прошипела она. (Это было самое страшное Софочкино ругательство). – Свалилась на нашу голову ни за что, ни про что!

– Во-во! – торопливо поддакнул Леха. – Откуда только она вообще взялась?

Софочка взяла его под руку и вывела в коридор.

– Ой, не знаю, Леш. Вот Сергей Антонович не хотел ее брать. Они с Борей так нехорошо ругались из-за нее, мне аж неприятно было.

– Ругались?

– Измайлов говорил, что не нужна ему никакая PR-щица, что он и без нее прекрасно обходится.

– А Грушков?

– А он доказывал, что сейчас время такое, что без PR-а не обойтись. А Князева будто хороший специалист… Но мне-то понятно, в чем она специалист… – Софочка презрительно поджала губы. – Боря просто повод искал, чтобы встречаться с ней. Вроде как у них чисто рабочие отношения.

– И чем все кончилось?

– Чем, чем… Рассорились, как всегда, в пух и прах. Только Геннадий их и помирил.

Леха сразу встрепенулся.

– Геннадий? Борин брат?

– Он самый. Они в последнее время, можно сказать, лишь через него и общались. Слова друг другу сказать не могли нормально. А Геннадий их успокаивал. Они же с Сергеем Антоновичем с детства дружили. Я думаю, этот случай с Ярославной последней каплей был в отношениях наших директоров. И если бы Измайлов не погиб, разделили бы они наши газеты напополам и разошлись как в море корабли.

«Все на Борьку показывает, – подумал про себя Леха. – Неужели, правда? И никак не проверишь, где он был во время убийства Измайлова. Геннадий его всегда отмоет».

– Ну, ладно, – стал прощаться Леха. – Спасибо тебе за искусство… Кстати, твоя мама просила тебя лука купить.

– Мама? – изумилась Софочка. – Она же умерла давно!

– Ой, значит, не мама… Я тебе позвонил, и мне сказали…

– А, так это моя сестра, – облегченно протянула Софочка. – Тогда нужно быстрее идти, а то магазин закроется. Пока.

– Давай, до завтра.

«Да, про Борьку мне рассказать может только Гена, – подумал Леха, выходя из Дворца нефтехимиков. – А кто меня может свести с Геной? Аличка…»

* * *

Ночной клуб «Крест» начинал работать с десяти вечера, и Лехе пришлось немного послоняться по улицам. Выпив пива и познакомившись с двумя невыразительными проститутками, он купил билет и пробрался в главный зал.

Народу пока было мало: какой-то новый русский с дамой, студенты, пришедшие подцепить себе по подружке, да официантки. Леха в первый раз в жизни пришел в ночной клуб в одиночку, поэтому ему было слегка неуютно. Никого интересного из присутствующей публики он не нашел, из динамиков неслась какая-то гадостная попса, и он решил, что сегодня будет заниматься делом, а не отдыхом.

– Простите, а вы не подскажете, где мне найти молодого человека по имени Алик? – обратился Кобец к бармену. – Он у вас танцует стриптиз.

По лицу бармена скользнула какая-то понимающая улыбка, и она Лехе не понравилась.

– Вон туда по коридору, – охотно показал он, – прямо и налево. Там его гримерка.

Но Лехе не пришлось идти в гримерку, так как Алик сам вдруг появился в танц-поле. На нем была Топовская бейсболка, одетая задом наперед, и джинсовый комбинезон.

– Леха! – завопил он радостно, как будто перед ним был лучший друг. Здорово!

Леха сдержанно пожал ему руку.

– Привет! У меня к тебе дело есть.

Алик щелкнул пальцами проходящей мимо официантке.

– Любочка, нам два шампанского, пожалуйста!

Леха хотел было запротестовать, но было поздно.

– До смерти рад, что ты пришел! – сообщил Алик, чокаясь с ним своим фужером. – Как твои дела?

Его радушие несколько сбивало с толку. Леха глотнул шампанского.

– Слушай, ты не мог бы мне кое-что объяснить? – произнес он доверительно. – В прошлый раз ты говорил, что дружишь с Геннадием Грушковым…

Алик расплылся в улыбке.

– Ну? Этот старый хрыч опять что-то натворил?

– Да нет, – смутился Леха. Его слегка коробило, когда Алик так отзывался о майоре ФСБ, который раза в два его старше. – Я хотел поспрашивать о том, какие у них отношения с Борей, что он вообще за человек?

Леха боялся, что Алик спросит его, зачем ему это надо, но тому было без разницы, о чем трепаться.

– Генка – козел, – крайне довольный тем, что его внимательно слушают, сообщил Алик. – У них вообще безумная семейка: Боря влюбился до полусмерти в эту вашу Ярославну Князеву, теперь таскает ее везде за собой. Жена ему каждый день скандалы закатывает, развестись обещает, а тому хоть бы хны. Ходит как лунатик…

– А Гена? – напомнил Леха.

– Что, Гена? Он работает целыми днями. Про него и рассказывать нечего.

– А все-таки. Какие у них отношения с Борисом?

Алик пожал плечами.

– Нормальные. Генка, конечно, ругает его за Ярославну и за Измайлова…

Леха напрягся.

– За Измайлова?

– Ну да. Раньше они все втроем дружились. Только Генка пошел на государство горбатиться, а Серега с Борькой решили газетными королями заделаться. Гена им во всем помогал, а потом Измайлов с Борей цапаться начали… Ну, ты наверное, знаешь эту историю: одному в политику надо, другому главное, чтоб жить весело.

– А Гена был на чьей стороне?

– На Измайловской, конечно! Он вообще с ним как-то больше общался, чем с братом… Да что говорить, Борька как был разгильдяем, которому просто по жизни повезло, так и остался, – пафосно произнес Алик, явно копируя Генины слова. – Ведь весь альянс по сути создал не он, а Серега. Борька так бесплатное приложение.

Леха задумался.

– Как думаешь, – спросил он наконец, – а Боря мог убить Измайлова? Из-за альянса, из-за Ярославны, просто по дурочке?

Алик вытаращил на него глаза.

– Ты че, с ума сошел? – сразу задергался он. – Да Борька и мухи не обидит! Я его сто лет знаю!

– Ну ведь он вполне может треснуть человека по башке, если сгоряча…

Алик отчаянно замотал головой.

– Нет. Он спал, когда Измайлова убили. Я знаю, я там был…

– Где? – не понял Леха.

– Ну там, у них в домике, – торопливо пояснил Алик. – После дискотеки я пошел искать Генку, чтобы он отвез меня домой, мне чего-то нехорошо было. Это было где-то часов в двенадцать. А они с Борей уже спать улеглись. Я Генку разбудил, и мы сидели с ним болтали. Потом уехали.

– Во сколько?

– Ну, полвторого.

– А Боря все это время спал? – разочарованно проговорил Леха.

Алик кивнул.

– Дрых и храпел, как не знаю кто! Я своими глазами видел.

– А он не мог незаметненько…

– Мы все в одной комнате сидели, – перебил Алик. – Не веришь, спроси у Генки.

Леха задумчиво обхватил лоб ладонями. Этого не могло быть! Ведь все точно указывало на Борю. А если Алик врет? Хотя с какой стати? Ему-то зачем Борину задницу защищать? Может, его Гена попросил?

– Слушай, я вот что-то не пойму, – проговорил Леха медленно, – как это вы сошлись с Геной? Ведь он тебя намного старше… Он что, стриптизом увлекается?

Алик рассмеялся.

– Да ты что! Мне с ним просто интересно, он умный, хотя и дурак, конечно…

– Почему дурак?

– Да бешеный, потому что! Сначала наломает дров, потом полдня извиняется. Вот он бы мог убить кого хочешь, а Борька – нет, он не такой.

– А все-таки, – не унимался Леха, – чего в тебе Гена нашел?

– Да не знаю я… Просто у него больше никого нет. С Борькой он не очень ладит, предки вымерли, жены нет… А со мной ему весело…

Леха поднялся.

– Ладно, я пойду. Спасибо тебе.

Алик расстроился.

– А ты что, на мое выступление не останешься?

Леха вспомнил хористок и решил, что на сегодня искусства хватит.

– Не, у меня дела…

– Жа-алко… – протянул Алик. – А ты приходи завтра, я буду показывать новый номер.

– Посмотрим.

Но на самом деле Леха совершенно не собирался ценить Аличкины таланты. Стриптиз его интересовал только в женском исполнении.

* * *

Леха сидел на планерке в конференц-зале, жевал жвачку и мучительно хотел в отпуск. Все на свете, в том числе и убийство Измайлова, его заколебало. Весь вчерашний вечер он пытался анализировать услышанное от Алика, ничего не понял и решил, что зря потратил время на недоступное.

Ярославна сидела по правую руку от Бори и слушала Топ, бойко рапортующую о состоянии дел в газете «Новое я». Леха отметил про себя, что получилась пикантная ситуация: Боре нет до «Нового я» никакого дела, и по сути Топ докладывалась не Грушкову, а именно ей.

– Послушайте, Валерия… – начала Ярославна, но та тут же ее поправила:

– Топ. Меня все здесь зовут Топ.

По лицу Ярославны скользнула спокойная улыбка.

– Это не суть важно. Я хотела спросить, как вы, редактор, допустили вот такое…

Она представила на всеобщее обозрение разворот «Нового я», украшенный огромным заголовком на полстраницы: «Девочка-людоед ходит в изостудию!!!»

– Чрезвычайно уместная статья в молодежной газете… – продолжила Ярославна. – А эта скаченная из Интернета фотография изображает ту самую девочку-людоеда, не так ли? Мало того, что здесь все вранье от первой до последней строчки, так ведь еще и пошлое и глупое вранье!