Текст книги "Ночь герцогини"
Автор книги: Элоиза Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Только не лорд Стрейндж.
Только не Джем.
Его можно было принять за жнеца – тело его, покрытое смуглой, словно позолоченной солнцем кожей, маслянисто блестело от пота, как после тяжкой работы. От его груди исходило ощущение силы. Любая женщина могла только мечтать о том, чтобы припасть к ней и…
Припасть?! К его груди?! Нет, она точно спятила!
– Гарри? – с беспокойством в голосе окликнул Джем. – Что с вами? Вы не заболели? Дайте-ка мне взглянуть на вашу руку.
Он подошел к ней вплотную. Гарриет словно онемела. И даже не подумала возмущаться, когда он разжал ей пальцы. Ладно, пусть у нее на ладони натертость… но кто бы мог подумать, что на нее так подействует близость обнаженного мужчины?!
Лицо у нее запылало. Если она не возьмет себя в руки, причем немедленно, кончится тем, что она начнет, свесившись через перила лестницы, смотреть, как ее собственные крестьяне, обнаженные до пояса, косят траву. Словно томящаяся желанием старая дева…
Если, конечно, вкрадчиво шепнул ей на ухо тихий предательский голосок, она не…
– Похоже, у вас тут волдырь, – разглядывая ее ладонь, пробормотал Джем. – Нужно наложить чистую повязку и…
– Да. Пожалуй, я так и сделаю, – с облегчением кивнула она и осторожно отодвинулась. Коль скоро в его присутствии ноги у нее начинают дрожать, а все тело превращается в какой-то кисель, будет лучше, если она займется этим у себя в спальне.
– Нет-нет, я об этом позабочусь. – Приоткрыв дверь, Джем высунулся в коридор и оглушительно рявкнул: – Поуви! Принеси горячей воды! И мыло!
– Он вас не услышит, – пискнула Гарриет.
– Обязательно услышит. А вы сядьте вот тут и смотрите внимательно – я покажу вам еще один прием.
Смотреть на него?! Это было свыше ее сил. То, что предлагал Джем, станет для нее настоящей пыткой… пыткой, которая ей и во сне привидеться не могла. Гарриет сама не понимала, что с ней происходит – чувства, захлестнувшие ее, как их ни назови, не могли принадлежать той Гарриет, которую она знала много лет. Откуда деревенской простушке было знать, что можно хотеть мужчину до такой степени, что подгибаются колени?!
Это было унизительно.
И вместе с тем… возбуждающе.
Джем, словно средневековый воин, со свирепым видом крутил рапирой над головой. Родись он несколько веков назад, промелькнуло в голове у Гарриет, он был бы викингом; зажмурившись, она представила себе, как он, облаченный в кожаные штаны, с исхлестанным ветром лицом, ведет своих воинов в битву и морской ветер треплет его волосы…
Мысли Гарриет сами собой устремились в ненужном направлении; обругав себя за глупость – в очередной уже раз, – она с усилием сосредоточилась на том приеме, который показывал Джем. На ее взгляд, он демонстрировал головокружительную серию искусных обманных движений, стремительных выпадов и не менее проворных уходов в сторону.
– Вы следите за мной, Гарри? – крикнул Джем. При этом он снова расправил свои смуглые, словно позолоченные солнцем плечи.
Гарриет только слабо кивнула в ответ. Да, конечно, она смотрит.
– Хотите сами попробовать? – сделав перерыв, предложил Джем.
– Нет, – поспешно отказалась Гарриет. И не узнала собственный голос: теперь он звучал как-то странно… в нем появилась несвойственная ей ленивая томность… он обволакивал словно мед.
Глаза Джема подозрительно сузились. Он уже намеревался что-то сказать – но тут, на ее счастье, открылась дверь, и на пороге появился Поуви.
– Горячая вода, милорд, и мыло – как вы просили, – объявил он. – Могу я узнать, кто ранен?
– Всего-навсего обычная натертость, Поуви, – отмахнулся Джем. – Я сам обо всем позабочусь.
Лорд Стрейндж по-прежнему стоял в центре комнаты с таким видом, будто и не подозревал о том, что боги подарили ему тело, о котором любая женщина может только мечтать. Нет, не Гарриет, конечно, она никогда не видела обнаженных мужчин. И не мечтала увидеть.
Она мечтала о любви.
Но постель в этих ее мечтах обычно не фигурировала. Ну… хм… почти не фигурировала.
Дверь за Поуви захлопнулась. Джем обернулся к ней.
– Теперь займемся вашей рукой.
– Я прекрасно справлюсь и сам, без посторонней помощи, – запротестовала Гарриет. Очень тщательно вымыв руку горячей водой с мылом, она насухо вытерла ее полотенцем, которое прихватил предусмотрительный Поуви.
– Если вы не забинтуете эту руку, я отказываюсь давать вам урок, – предупредил Джем.
– Ну и ладно, все равно рука болит, – поморщилась Гарриет. – Если не возражаете, продолжим завтра утром.
– Ну, надеюсь, вы не станете требовать, чтобы мы прервали урок из-за крошечного пузырька на руке? – фыркнул Джем. – Достаточно только забинтовать руку, и все будет в порядке.
– Забинтовать? Но чем? Тут же ничего нет… – начала Гарриет. И тут же умолкла – Джем с рапирой в руке снова принялся кружить вокруг нее.
– Что вы делаете? – вскрикнула Гарриет. Честно говоря, она не так уж испугалась – в глазах Джема прыгали бесенята, он явно забавлялся. И ее сердце, в который уже раз предав ее, снова ухнуло вниз.
– Ищу, чем можно забинтовать вам руку.
– Черта с два вы…
Бац! Последовал резкий выпад – рапира Джема рассекла воздух, и одна из пуговок на рубашке Гарриет, звякнув, покатилась по полу.
В глазах Гарриет застыло возмущение.
Чирк!
Подбоченившись, Гарриет смерила Джема уничтожающим взглядом.
– Что вы задумали, черт вас возьми! Если вы собираетесь разрезать на мне рубашку, я сделаю то же самое с вашей!
– Вот уж это вряд ли, – быстро ответил он. – Все рубашки у меня шерстяные, спрядены из шерсти коз, которых специально для этой цели разводят на Кавказе!
– Знаете, меня бы это не удивило! – фыркнула Гарриет. – Как бы там ни было, моя рубашка не предназначена на бинты – даже притом, что ее сшили из старого доброго английского полотна…
– Тонкая, белая, легко рвется, – добавил Джем. – Почему тогда…
Недоговорив, он сделал молниеносный выпад, и на рубашке Гарриет спереди появилась прореха.
Гарриет, ахнув, поспешно стянула расходившиеся края.
– Да как вы смеете?! – с яростью завопила она. – Ни кто не смеет раздевать меня, не имея на то моего разрешения! Вы что – с ума сошли?
Вместо одного ответа она получила сразу два. Сначала Джем, запрокинув голову, оглушительно захохотал… как сумасшедший! А потом, отсмеявшись, вдруг подошел к двери и быстро повернул ключ в замке. Гарриет почуяла недоброе.
Она испуганно попятилась. Первое, что пришло ей в голову – когда она снова напомнила себе, что она по-прежнему Гарри Коуп: лорд Стрейндж решил, так сказать, расширить горизонты ее познаний до… оставалось только гадать, до каких пределов. Нет, этого просто не может быть! Господи, наверное, он просто решил пошутить.
Однако Джем продолжал наступать – огонек в его глазах ясно давал понять, что он с трудом сдерживает смех. Ноги в чулках ступали бесшумно. Судя по всему, он от души забавлялся.
Гарриет, сделав еще один шажок, повернулась и со всех ног бросилась к двери.
Она даже ничего не успела почувствовать… может, только слабое дуновение воздуха… а потом рубашка вдруг разъехалась у нее на спине. Пахнуло холодом, потом раздался легкий треск разрываемой материи, а вслед за ним – чуть слышный смешок. Она обернулась – ярость, сверкавшая в ее глазах, сделала ее похожей на фурию – и встала в оборонительную позицию, жалея только об одном: что у нее в руке нет рапиры. Желательно без колпачка на острие.
– Как вы осмелились?! Как у вас поднялась рука порвать мне рубашку?
Он рассмеялся ей в лицо.
– Вы очень странный… мужчина! Да, Гарри, очень странный!
– Это не ваше дело! – прорычала она, осторожно отступая к двери и стараясь встать так, чтобы дотянуться до торчавшего в замке ключа. – А вы, сэр, вы… безнравственный, распутный негодяй! Догадываюсь, что у вас на уме! Так вот, зарубите себе на носу: у меня нет ни малейшего желания стать… стать объектом вашего вожделения! Возможно, вам пришла охота расширить свои горизонты – ради Бога! Только на меня не рассчитывайте, слышите?!
– Но, Гарри, – мягко проговорил он, словно пытаясь ее успокоить. Его темно-серые глаза сверкали – то ли от радости, то ли от возбуждения, то ли от чего-то еще, чего она не могла понять. – Дело в том, что я вдруг неожиданно для себя понял, что мне начинают нравиться такие, как вы, мужчины! К стыду своему, должен признаться, что до сих пор старался избегать тех из них, кого принято называть маменькиными сынками. И только теперь понял, как я заблуждался.
– Это ваше дело! Вы вольны, поступать, как вам нравится, только меня оставьте в покое, ясно?! – прохрипела Гарриет. Она осторожно нащупала рукой ключ – при этом ни на мгновение, не сводя с него глаз. Бог знает, что произойдет с ее рубашкой, если она будет вынуждена снова повернуться к нему спиной. Спине было холодно – стало быть, этот мерзавец разрезал ее сверху донизу, сердито подумала она. К счастью, повязка, прикрывавшая ее грудь, по-прежнему оставалась на ней.
– Но что же делать, если я хочу вас! – просто сказал Джем. – Женщины наводят на меня скуку, – негромко продолжал он. Гарриет и не заметила, как он оказался возле нее. Подняв руку, он осторожно коснулся ее щеки. Гарриет испуганно шарахнулась в сторону. – До сих пор я и понятия не имел о том, каким возбуждающим может оказаться… урок фехтования, особенно с таким противником, как вы, Гарри! Это заставило меня взглянуть на многое совсем другими глазами. Мне и в голову никогда не могло прийти, что меня могут интересовать мужчины… но ради вас, Гарри, вернее, вместе с вами, я готов рискнуть!
– Только не со мной, – сквозь стиснутые зубы свирепо прошипела она. – Меня это не интересует!
– Вот как? Значит, надежды нет, и вы никогда не станете для меня очаровательным принцем из сказки, готовым открыть мне совершенно новый мир?
– Нет! – выкрикнула Гарриет. Она уже собиралась повернуть ключ в двери… и тут что-то в его глазах заставило ее остановиться. Держа в руке обнаженную рапиру, он надвигался на нее – одному Богу известно, что у него было на уме! – и, тем не менее, сердце у Гарриет вдруг заколотилось часто-часто, и щеки заполыхали огнем… как у дебютантки на первом балу, когда кавалер сделает ей комплимент.
– Смотрите, Гарри, я опустил оружие, – сказал Джем. – Хотя это в любом случае не имеет значения.
Все произошло очень быстро. Джем вдруг стремительно вытянул руку и рывком сдернул с нее рубашку.
Английское полотно предательски затрещало – рубашка, разъехавшись на две половинки, сползла с ее плеч и превратилась в какие-то лоскуты.
Все ее тело внезапно как будто обдало жаром.
– Так-так… что это у нас тут? – негромко спросил он хриплым от едва сдерживаемого желания голосом.
Длинные пальцы коснулись края повязки, туго обхватившей ее грудь, и, прежде чем Гарриет успела сообразить, что делает, ее рука сама собой взлетела вверх и накрыла его руку.
– Повязка, значит, – пробормотал он. Пристальный взгляд темно-серых глаз остановился на заалевшем лице Гарриет, обежал ее с ног до головы – казалось, он заново изучает ее. Внезапно он резко отодвинулся и схватился руками за голову. – Только ничего не говорите! – в притворном отчаянии простонал он. – Выходит, мне так и не суждено открыть для себя новые горизонты!
Ошеломленная, Гарриет приоткрыла рот, но потом украдкой бросила на него взгляд – и вдруг увидела, как на щеках у него появились смешливые ямочки. Волна радости захлестнула ее с такой силой, что она едва не потеряла сознание: она – может, единственная из всех – догадывается, что чувствует сейчас пресловутый лорд Стрейндж.
Ему было смешно.
– Когда вы догадались? – с вызовом бросила она.
– Ммм, – замурлыкал он. – Можно сказать, знал с самого начала.
– Ложь! Не могли вы этого знать! – пробормотала Гарриет. Дрожа всем телом, она старалась не обращать внимания на то, как его искусные пальцы ловко, слой за слоем, разматывают прикрывавшую ее грудь повязку.
– По-моему, это самый лучший подарок из всех, которые я получал за всю свою жизнь, – прошептал он.
– Так, когда именно вы догадались обо всем? – настаивала она, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Что, если он рассчитывает обнаружить под повязкой нечто большее, чем-то, что там есть на самом деле? Возможно, он уверен, что на самом деле она гораздо более щедро одарена природой? Тогда его ждет разочарование…
– Когда мы были в конюшне, – ухмыляясь, сознался он. – А потом и Вилльерс подтвердил, что мои подозрения верны.
– Вилльерс?! – воскликнула Гарриет.
Джем продолжал молча разматывать повязку. Глаза его потемнели, расширившиеся зрачки, будто съели серую радужку, и они стали совсем черными. Затаив дыхание, он снял с нее повязку.
– Какой подарок! Как будто у меня сегодня день рождения, – чуть слышно прошептал Джем. И потянулся к ней.
Гарриет решила, было, что сейчас он обхватит ее груди руками и примется гладить.
Но Джем и не думал трогать ее грудь. Вместо этого он притянул Гарриет к себе, и почти в то же самое мгновение она почувствовала, как его язык скользнул в ее рот. Изумленная, Гарриет оцепенела. Нет, конечно, Бенджамин целовал ее. Целовал, но…
Но он никогда не…
Волна возбуждения захлестнула Гарриет. Он как будто пробовал ее на вкус…
– Что вы делаете? – запинаясь, с трудом выдавила она. Слегка отодвинувшись, он с любопытством посмотрел на нее.
– Целую вас. А вы что думали? – Обхватив ее лицо ладонями, он снова припал к ее губам, но теперь поцелуй уже не стал для нее неожиданностью. Гарриет с готовностью подставила ему губы. Но Джему и на этот раз удалось удивить ее – сначала кончик его языка скользнул по ее губам, словно смакуя их, наслаждаясь их сладостью, и, наконец, последовал поцелуй, живительный, точно глоток холодной воды.
Этот поцелуй…
Он разом изменил все. Гарриет чувствовала, как в ней происходит перемена. Она будто переродилась… Та, прежняя Гарриет, унылая, скучная до зубной боли провинциальная вдовушка, куда-то исчезла – и на смену ей появилась другая Гарриет. Ей казалось, жидкий огонь пробежал по ее жилам… кости ее будто плавились, ей хотелось танцевать. Кровь ее кипела… она едва сдерживалась, чтобы не закричать.
И тут произошло то, чего она меньше всего ожидала.
Она вернула ему поцелуй.
Теперь уже он отодвинулся, тяжело и часто дыша.
– Проклятие, Гарри, – хрипло прошептал Джем, и шепот его эхом отдался в ее голове. – Скажи мне… нет, я не такой дурак, чтобы делать вид, что это имеет хоть какое-то значение, но все-таки… ты ведь уже не девственница, нет?
Уголки губ Гарриет дрогнули.
Он снова поцеловал ее, теперь уже с едва сдерживаемой страстью – и одновременно с благодарностью. Гарриет могла бы поклясться, что это так. Быть девственницей вовсе не так забавно, как может показаться на первый взгляд. В первые месяцы своего замужества, явившись на очередной бал или прием, она обычно старательно тянула время – уезжала оттуда последней, когда у нее уже начинали слипаться глаза, а у Бенджамина, коротавшего время за выпивкой, заплетался язык. Вечерами она упрашивала его научить ее игре в шахматы, а потом часами терпеливо слушала его, снова и снова разыгрывая под его руководством самые известные партии. И все лишь для того, чтобы оттянуть неизбежное – необходимость лечь с ним в постель.
Потому что это было мучительно.
Даже когда первые болезненные ощущения прошли, все осталось по-прежнему. Она никогда не испытывала ничего хотя бы отдаленно похожего на то острое, мучительное желание, какое охватило ее сейчас, когда рядом с ней находился Джем, – желания, от которого у нее подкашивались ноги и перед глазами все плыло.
Забыв обо всем, Гарриет притянула его к себе и отдалась новым для себя ощущениям.
Губы их снова слились в поцелуе.
– У меня такое чувство, будто мы говорим, друг с другом, – чуть позже пробормотала она.
– Так оно и есть, – ответил он, с нежностью целуя ее. Нежность вскоре сменилась страстью – губы Джема стали жадными, требовательными… и Гарриет внезапно впервые почувствовала себя женщиной, красивой и желанной.
И при этом он по-прежнему не дотрагивался до нее.
– Позволь, я попробую угадать, – пробормотал он. – Пусть даже ты уже не девственница, Гарри, однако будь я проклят, если у тебя есть хоть какой-то опыт в поцелуях.
– Ничего, я быстро учусь. – Гарриет потянулась к его губам. Откуда у мужчины такие чувственные губы? – гадала она. Они сводили ее с ума.
– Да, конечно, – кивнул Джем. – Я просто пытаюсь понять правила.
В этом он весь!
– Надеюсь, с пользой для себя? – подняв брови, насмешливо спросила она.
– А вам бы лучше помолчать, юный Гарри, – шутливо прикрикнул Джем. – Кстати, а как тебя зовут на самом деле? – с любопытством спросил он.
– Гарриет.
– Гарриет… – повторил он, словно смакуя ее имя. Потом губы его раздвинулись в улыбке. – Мне нравится.
– А мне больше нравится Гарри.
– Целоваться ты совсем не умеешь, это ясно, – продолжал он. – Но во всем остальном ты явно не девственница.
– Я уже целовалась и раньше! – возмутилась она. – Просто… просто это были другие поцелуи.
– Правда? Значит, не такие?
Придется показать ему, что именно она имеет в виду, решила Гарриет, и… Время пролетело незаметно. Однако он по-прежнему избегал дотрагиваться до нее – в конце концов, немало заинтригованная этим, Гарриет решительно притянула Джема к себе и крепко прижалась к нему всем телом. Она почувствовала бугры литых мышц, гладкую шелковистую кожу, ощутила исходивший от него аромат.
И какое же это было наслаждение!
Ничего подобного она никогда не испытывала: ни в день своей свадьбы, ни в первую брачную ночь.
– Гарриет, – выдохнул он.
– Для тебя я Гарри, – прижимаясь к нему, прошептала Гарриет.
– Было бы неплохо узнать, есть ли у тебя все-таки хоть какой-нибудь опыт в таких делах. Да-да, именно это я имел в виду. – Он слегка охнул, когда Гарриет, прижимаясь к нему, нечаянно коснулась чего-то твердого, выпиравшего из-под ткани его брюк. И это уж точно не был скатанный шерстяной чулок. – Я не имею в виду раз или два, конечно. Просто я тут подумал…
Он, наконец, замолчал – возможно, потому, что Гарриет, которой до смерти надоело ждать, когда он, наконец, решится дотронуться до нее, вдруг пришло в голову, что, собственно говоря, ничто не мешает ей сделать это самой. Нет такого закона, который запрещал бы ей первой коснуться его, с торжеством подумала она. И решительным жестом накрыла ладонью выпуклость под его брюками.
– Я много лет была замужем, – прошептала она, наслаждаясь ее каменной твердостью, которая чувствовалась даже под плотной тканью; клокочущим звуком, который он внезапно издал; судорогой, пробежавшей по его телу. – Так что о мужчинах мне известно все! – храбро добавила она.
Он вдруг оцепенел.
– И ты… все еще замужем? Прости, но тогда… Видишь ли, я, наверное, немного старомоден, но…
– Ты? Владелец загородного дома, известного происходящими там оргиями?!
– Забавно, не так ли?
– Да уж, – кивнула Гарриет. – К счастью, я вдова.
– Хорошо, – с облегчением выдохнул он. – Вернее, просто великолепно! Впрочем, извини… прими мои соболезнования. – Слава Богу, он, наконец, отцепился от двери – руки обхватили ее спину, потом скользнули вниз, обжигая кожу. – Ты очаровательная женщина, – задыхаясь, прошептал он. – Очаровательная… Я с самого первого дня решил, что в жизни не встречал более смазливого мальчишки, но потом, позже, когда догадался, что ты на самом деле женщина, подумал, что никогда еще не видел такой красивой женщины, как ты!
Вся эта чушь, которую он нес, была до такой степени абсурдна, что Гарриет даже не слушала. Сейчас ее куда больше интересовало, что он делал, чем-то, что он говорил. Пальцы Джема гладили ее спину, ласкали обнаженную кожу, и от наслаждения Гарриет выгибалась словно кошка, которую чешут за ухом. Это было восхитительно, особенно когда руки его скользнули к груди. К удивлению Гарриет, он и не думал мять их с той восторженной, немного щенячьей пылкостью, к которой она привыкла за годы своего замужества.
Вместо этого он ласкал ее грудь с осторожной нежностью, едва касаясь кончиками пальцев, как будто она была из хрупкого стекла, и достаточно было одного неловкого прикосновения, чтобы ее разбить. Она ласкал ее так, точно кожа ее была нежнейшим шелком.
Ноги у нее подогнулись. Гарриет покачнулась и сползла бы на пол, если бы он вовремя не подхватил ее.
– Прости, – виновато пробормотал он, – но я сначала хотел убедиться…
– Убедиться?..
И вдруг она спохватилась, что лежит на полу – Гарриет даже не заметила, когда это произошло. Джем осторожно опустил ее на кучку сброшенной одежды. Когда губы его коснулись ее груди, она почувствовала ту же нетерпеливую страсть, от которой дрожали его руки.
Гарриет, запрокинув голову, застонала – ее пальцы запутались в его густых темных волосах. Она попыталась оттолкнуть его, но все было напрасно – Джем ничего уже не слышал.
Он снова и снова целовал ее, водя губами по ее обнаженной коже, пока изнемогавшая Гарриет не почувствовала вдруг, что теряет голову… что еще немного, и она заплачет… и начнет умолять его…
– Пора, – выдохнула она, притянув его к себе. Джем, опершись на локти, с любопытством посмотрел на нее. И вдруг, запрокинув голову, рассмеялся.
– Говоришь, что успела уже побывать замужем, и, тем не менее, так торопишься?
Гарриет, застонав, выгнулась.
– Прошу тебя, Джем! – умоляюще прошептала она.
– И долго ты была замужем? – спросил он, по-прежнему не дотрагиваясь до нее.
– Долго. Несколько лет, – нетерпеливо бросила она.
– Несколько лет – и так и не родила?
Она догадалась, что он имеет в виду. И не сразу ответила. Сердце слегка защемило. Гарриет поспешно сделала вид, будто ничего не произошло.
– Если ты имеешь в виду «французское письмо», – беззаботно бросила она, – то в этом нет нужды. – Но от чуткого уха Джема не укрылась нотка грусти в ее голосе.
Он вытянулся возле нее – упавшие волосы Джема щекотали ей щеку.
– Я не уверена… – выдохнула она. – Подожди!
– Ради дамы – все, что угодно! – галантно прошептал Джем. И, склонившись к ней, впился поцелуем в ее губы.
Но Гарриет, поспешно увернувшись, быстро просунула руку между их телами. Итак, она оказалась права!
– Э-э… Джем…
Он застал ее врасплох. А виноват в этом был его поцелуй, жадный, нетерпеливый и вместе с тем сладостный до такой степени, что Гарриет и не заметила движения его тела. Зато ее собственное тело моментально забило тревогу.
– Прекрати, – потребовала она. – Подожди! – Она чувствовала… она, и сама точно не знала, что именно она чувствовала сейчас.
Гарриет снова пошарила рукой между их переплетенными телами.
– Что это такое? – поинтересовалась она.
– Это? Я, конечно, не проверял, но, насколько могу судить, – хмыкнул Джем, – речь идет о самой ценной части моего тела. О самой необходимой его части. Я бы даже сказал – лучшей его части. Во всяком случае, мне так кажется.
– Это… – Мысль, пришедшая ей в голову, потрясла ее. И все же… Гарриет беспокойно заворочалась. Как бы Джем ни называл эту часть своего тела, она явно оказалась намного больше, чем та, которой мог похвастаться Бенджамин. – Я не уверена… – пролепетала она.
– Все в порядке, – проговорил он и слегка шевельнул бедрами, отчего с губ Гарриет сорвался крик. – Может, все-таки попробуем?
– Да, – прошептала она.
Не было ни ощущения сухости, ни жжения, ни боли. Он осторожно вошел в нее. И замер.
– Мы идеально подходим, друг другу, – прошептала ошеломленная Гарриет. – Тютелька в тютельку – точно части головоломки!
Джем с трудом отодвинулся и посмотрел на нее. Губы его подергивались – видно было, что выдержка его подвергается серьезному испытанию.
– Ты такая маленькая, – выдохнул он.
– Знаю, – вздохнула Гарриет. – И грудь у меня тоже маленькая. – Она осторожно погладила вздувшиеся бугры мышц у него на плечах.
– У тебя чудесные груди – маленькие, как у античных статуй, – пробормотал он. – Поверь мне на слово.
И одним толчком ворвался в нее. Гарриет немного повеселела: самое неприятное было позади, можно было перейти к тому, что ей нравилось больше всего, – ощущать, его глубоко внутри себя. Приятно было чувствовать себя любимой. Чувствовать себя нужной. Гарриет слегка поерзала, устраиваясь поудобнее – вернее, чтобы удобнее было ему, ведь Джему предстояло немало потрудиться.
– Я готова, – объявила она.
Странно… лицо Джема выглядело вполне нормально, приподнявшись на локтях, он с любопытством разглядывал ее. Потом брови его поползли вверх.
– Знаешь, Гарриет, мне в голову приходят очень странные мысли по поводу твоего брака, – пробормотал он.
Да, похоже, он и впрямь чувствует себя великолепно, удивилась Гарриет. Напряжение спало – мышцы расслабились, тело ее принимало его без слов… манило его войти.
– Ммм… – промурлыкала Гарриет. – Может, обсудим это потом?
Грудь Джема покрывала сплошная броня мускулов, а вот волос почти не было. Он прижался губами к ее лбу – и в результате грудь его терлась о ее соски.
На какое-то мгновение он застыл – эта привычка осталась у него с тех пор, когда он был еще желторотым юнцом, не умевшим держать себя в руках. Похоже, у них проблемы, устало подумал он.
Его прелестная Гарри, может быть, действительно вдова, но явно не имеет понятия о том, как следует заниматься любовью. Джем готов был поклясться, что ее опыт в этом смысле равен нулю. Во всяком случае, сейчас энтузиазма в ней было не больше, чем в набитом соломой тюфяке. Правда, она мило улыбалась ему, но это ничего не меняло.
Если выяснится, что она принадлежит к числу женщин, от природы неспособных получать наслаждение, это разобьет ему сердце. Во времена его необузданной юности, еще до его женитьбы на Салли, он пару раз имел несчастье попасть в постель к такой ледышке.
Джем изо всех сил старался показать все, на что способен – а он без ложной скромности мог сказать, что в искусстве любви ему мало равных, – но все было напрасно. Убедившись в этом, он обычно мысленно умывал руки – получив свой «кусочек счастья», он тепло благодарил партнершу, после чего старался как можно быстрее с ней распрощаться. Но на этот раз все оказалось по-другому. Джем поймал себя на том, что ему вовсе не хочется поскорее забыть о Гарриет. Тело Гарриет с шелковистой, цвета слоновой кости кожей, гибкое и вместе с тем округлое, восхищало его – тело настоящей женщины. Джем готов был на все, лишь бы увидеть, как она станет трепетать в его объятиях. Он вылезет из кожи вон, но добьется этого.
Конечно, это было мучительно, но он заставил себя отодвинуться.
– В чем дело? – растерянно заморгала Гарриет, почувствовав, что он выходит из нее. – Что-то не так?
Она еще не готова, подумал он. Не готова принять его.
Он улыбнулся ленивой и сытой улыбкой – так аллигатор улыбается своей беспомощной жертве, прежде чем проглотить ее.
– По-моему, я проголодался, – пробормотал он.
Склонив голову, Джем лизнул ее в щеку, с удовольствием почувствовав, какая она шелковистая и гладкая – точно персик! Мужчина, ха! Нужно быть полным идиотом, чтобы принять ее за мужчину!
Какого же он свалял дурака! Он осторожно обвел кончиком языка ее подбородок, подумав, какой он упрямый и своевольный. Может быть, в этом все дело? Как не похож он на мягкие, срезанные подбородки других дам, предпочитавших проводить весь день в болтовне о нарядах и побрякушках. Это был подбородок женщины, привыкшей думать и способной драться с оружием в руках, женщины, которая…
Впрочем, он почти сразу же забыл, о чем думал, потому что в этот момент коснулся ее губ. Какие прелестные губы – пухлые, чувственные. А цвет… Точно лепестки розы! Еще раз, мысленно обругав себя тупоумным ослом, Джем со стоном припал к ее губам. Теперь он уже не пытался сдерживать свою страсть.
Пусть сама догадается, что он хочет этим сказать. Завладев ее губами, Джем словно давал понять, что отныне она принадлежит ему, ему одному. Что она его женщина.
Мысль об этом смутно брезжила где-то в самом дальнем уголке его сознания, но Джем и так уже все понял. Значит, все эти долгие восемь лет, которые прошли со смерти Салли, он ждал не напрасно – потому что судьба снова послали ему любовь.
И кем бы она ни оказалась, эта забавная маленькая вдовушка, отныне она принадлежит ему.
Снова отодвинувшись, Джем приподнялся на локте и потянулся к ее груди. Вот теперь она ответила ему. Ее руки, лежащие на его плечах, беспокойно зашевелились, скользнули вниз, к его груди, обхватили его спину. Она даже осмелела до того, что осторожно, самыми кончиками пальцев, коснулась древка его копья, но тут же испуганно убрала руку.
Догадка молнией вспыхнула в его мозгу. Кажется, он понял, в чем проблема. Его скромница Гарри с детства привыкла и вести себя, и говорить, как положено истинной леди, – и заниматься любовью тоже.
Хотя по натуре она совсем другая.
В душе она настоящая амазонка, женщина, которая согласится принять мужчину только на своих собственных условиях – и которая потребует то, что ей полагается по праву.
– Прикоснись ко мне, – шепнул он.
– Ч-что?!
Ее широко раскрытые, отливающие фиолетовым глаза на мгновение затуманились. Вот и хорошо, так и должно быть, с удовлетворением подумал он. Его Гарриет слишком много думает. Нужно хорошенько встряхнуть ее – похоже, ей это не повредит.
Ну, в смысле умения шокировать с ним мало кто может сравниться, ухмыльнулся про себя Джем.
– Так-так, Гарри, – с нарочитой медлительностью, лениво растягивая слова, проговорил он, – надеюсь, ты уже поняла, что я за человек? – И, чтобы слегка помочь ей возбудиться, игриво потянул ее за сосок. По телу Гарриет пробежала дрожь.
Проклятие… до чего же тяжело иметь дело с думающей женщиной!
– Я знаю, кем ты хочешь, чтобы тебя все считали, Джем. Но какой ты на самом деле… нет, этого я пока не знаю.
Значит… все-таки ему не удалось еще добиться того, чтобы она выкинула все мысли из головы, предоставив остальное ему.
– Я распутник и вольнодумец, – проговорил он, слегка приподнявшись на локтях. Теперь ее тело казалось ему восхитительным блюдом, которым вскоре ему предстоит насладиться. Усмехнувшись, Джем припал поцелуем к ее груди. Он сжимал и покусывал крохотные соски, пока не услышал ее приглушенный стон. Прекрасно, значит, ей нравится, подумал он, занявшись другой грудью, поскольку решил, что ей это тоже не повредит. Через мгновение она уже извивалась под ним. – Я развратник. Словом, совершенно испорченная личность с грязными мыслями.
Но, похоже, он все-таки недооценил ее – потому что она открыла глаза и уставилась на него в упор.
– Чушь! – фыркнула она. – Могу поклясться, что ты никогда в жизни не был со шлюхой!
Он уже хотел, было возразить, но подумал, что при его стойком отвращении к обсуждению подобных тем он заранее обречен на поражение.
Вместо этого Джем решил прибегнуть к аргументу, который удавался ему лучше всего. К тому, который никогда не давал осечки.
