Текст книги "Большая кража"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

8

Райан любил быть один. Не все время, конечно, но, когда он оказывался один, это его ничуть не огорчало, а наоборот. Вот и сейчас он радовался тому, что никого нет рядом, что он на пляже один и никто не мешает ему слушать плеск озерной воды и шум ветра в деревьях. Крыши домов, вырисовывавшиеся на фоне неба, запросто могли принадлежать каким-нибудь тростниковым или бамбуковым хижинам. Лежавшие на пляже лодки вполне могли оказаться вьетконговскими сампанами. Агентура донесла, что противник доставил на побережье большую партию минометов и пулеметов – поставка из Китая, и теперь Райана отправили в разведку севернее Чу Лая; его забросили в тыл противника одного. Нужно выяснить, где у вьетконговцев в джунглях находятся командные пункты и склады с оружием и взрывчаткой, и передать эту информацию флотилии военных катеров, бросивших якорь в пяти милях вниз по течению. Многие люди боятся темноты. Райана это удивляло. Что может быть страшного в темноте, если никакой реальной опасности рядом нет? Другое дело, когда парни из спецназа или из подразделения подводных пловцов-диверсантов пробираются по ночным джунглям с автоматами «М-16» в руках и с раскрашенными с целью маскировки лицами – вот тут да: один неверный шаг, и тебе конец. Вот где действительно страшно. А некоторые боятся оказаться в темноте даже здесь, в двух шагах от оживленной трассы, практически под окнами домиков пансионата. Впрочем, свойственная большинству людей боязнь темноты была сейчас Райану только на руку.

А темнота – так к ней можно привыкнуть. Нужно настроить себя на то, что там, куда ты идешь, даже в темноте будет хорошо. Самое главное – развить в себе спокойствие и хладнокровие. Спокойствие, но не успокоенность. Спокойствие – это умение держать в узде нервы и просчитывать каждый шаг. А успокоенность – это такая обманчивая крутизна. Но крутых и без тебя на свете хватает. По твоим венам должна течь кровь, растворенная в ледяной воде. Как у Кэри Гранта. Вот кто никогда не терял головы. Поливая девчонку шампанским или спасаясь бегом по крыше от здоровенного детины с железным крюком вместо руки, он всегда остается все тем же Кэри Грантом. Вот и пригодилось ему спокойствие в драке с тем детиной на крыше, и перекинул он гиганта через себя, и тот покатился по крыше, цепляясь своим крюком за железные листы и высекая искры.

Кэри Грант был виртуозом по части кражи драгоценностей. Но что он с ними делал – неизвестно. Райан знал в Хайленд-Парке одного армянина, который скупал краденые телевизоры, одежду, меха и все такое; но идти к нему с бриллиантовым колье за сто тысяч долларов было бы просто смешно. «Привет, Гарри, я тут урвал ожерелье с брюликами, цена ему сто кусков. Сколько дашь за него наличкой?» Посмотреть бы при этом на физиономию Гарри.

Впрочем, хватит об этом. Спите спокойно, окрестные жители. У Райана нет машины, ближайший надежный ломбард находится в ста пятидесяти милях отсюда, и потому можете не беспокоиться за свои телевизоры и кейсы. Да и вообще пора с этим завязывать.

Было время, когда он работал на пару с одним чернокожим, Леоном Вуди. Поначалу они выслеживали подходящий объект по элементарным, бросающимся в глаза признакам: скопившимся на ступеньках крыльца газетам, темным окнам и не открывающимся несколько дней подряд форточкам, по давно не стриженным лужайкам перед домом. Такие дома стоило взять на заметку. Кроме того, имело смысл обратить внимание на дома, в которых свет по вечерам загорался всегда в одно и то же время и в одних и тех же окнах: например, два освещенных окна внизу и одно на втором этаже. И так три-четыре вечера кряду. К такому дому они подходили, не особо таясь, на всякий случай звонили или стучали и, если никто не отвечал, спокойно забирались внутрь.

Леон Вуди любил еще такой способ: ближе к вечеру он шел погулять и звонил в первую же чем-то приглянувшуюся ему дверь. Если хозяева оказывались дома, он представлялся этаким мастером на все руки и спрашивал, не нужно ли что сделать – покрасить стены или прибрать во дворе. Глава семейства редко бывал в это время дома, поэтому переговоры велись обычно с хозяйкой. Та, естественно, отвечала, что ей ничего не нужно, поскольку такого рода домашними делами занимается муж. Тогда Леон Вуди словно невзначай спрашивал ее о соседях – не знает ли случайно леди, дома они сейчас или нет и нельзя ли у них заняться какой-нибудь работенкой? Иногда леди отвечала, что соседей, мол, дома нет и долго не будет, потому что они уехали на лето во Флориду. Лучшей наводки и не надо. Леон Вуди печально качал головой и говорил: «Ну и жизнь! Скоро бедному человеку негде будет подзаработать», но в глазах его прыгали смешливые искорки. Чертов чернокожий едва сдерживал смех. В тех редких случаях, когда хозяйка дома предлагала им какую-нибудь работу, Леон Вуди говорил: «Большое спасибо, мэм. Мы очень ценим ваше участие. Только сейчас уже поздновато, если вы не возражаете, мы придем завтра с самого утра». Как только они оказывались за воротами, Леон Вуди хлопал Райана по плечу: «С самого, мать твою, утра!»

Если на звонок никто не выходил, они объезжали дом, припарковывали машину и стучали в заднюю дверь. Если и тут ответа не было – забирались в дом, обычно через подвальное окно. Первым делом они искали чемоданы и коробки – чтобы сложить в них добычу. Дом они покидали с чемоданами, набитыми одеждой, меховыми шубами, серебром, а также с телевизорами и радиоприемниками в коробках – в общем, со всем тем, что можно было, по их мнению, удачно сбыть, и грузили все в машину.

То, чем они занимались, нравилось им обоим. Эти «проникновения в чужое жилище» оказались на редкость увлекательной забавой. Впрочем, ни Леон Вуди, ни Джек Райан не показывали друг другу, что занимаются этим не столько ради наживы, сколько для удовольствия. Они понимали друг друга с полуслова. Им не приходилось подолгу обсуждать план действий, о чем-то спорить. Смысл забавы состоял в том, чтобы влезть куда хочешь, отдохнуть в свое удовольствие, ну и, конечно, подобрать что плохо лежит или очень понравилось. Как-то раз Райан начал всерьез обшаривать шкафы, а Леон Вуди сел в гостиной в кресло, налил себе что-то из бара и стал листать журнал. Проявлением высшего шика Райан считал тот случай, когда в дом, в который они только что забрались, вдруг явился посыльный из химчистки. Вместо того чтобы затаиться и переждать, Райан подошел к двери, принял у парня два костюма и пальто, поставил какую-то закорючку в квитанции, поблагодарил его и упаковал полученные вещи в чемодан. Этот рекорд крутизны держался за Райаном довольно долго. Леону Вуди удалось побить его, пожалуй, только после того, как он снял трубку зазвонившего телефона и на вопрос хозяина дома, кто это говорит, что он там делает и где, черт возьми, его жена, ответил: «Где-где? В спальне, конечно, меня ждет. А ты как думал?» И повесил трубку, подмигнув Райану. В тот раз, впрочем, пришлось поторопиться. Через несколько минут они уже были в соседнем квартале, откуда увидели через перекресток, как к дому подъехала полицейская машина с мигалкой.

Как-то раз Леон Вуди притащил на дело целый набор электроинструментов, который он, само собой, тоже не покупал. Порвав провод, ведущий к освещающему крыльцо фонарю, они подключили дрель и высверлили замок. В тот раз все прошло гладко, но Райан сказал, что использовать такой шумный способ слишком часто не стоит. Леон Вуди с ним согласился, но в глубине души считал, что использование техники свидетельствует о профессиональном подходе к делу. В любом случае им обоим нравилось менять стиль и методы таким образом, чтобы каждое новое «проникновение в чужое жилище» отличалось от предыдущего. Леон Вуди вообще был клевый парень – длинный и костлявый, но удивительно подвижный и шустрый. В старших классах он всерьез занимался баскетболом и по окончании школы получил несколько предложений от колледжей, но сдать вступительные экзамены не смог бы даже в сельскую школу. Проблема заключалась в том, что Леон Вуди подсел на героин. Это произошло давно, еще до того, как он познакомился с Райаном, и обходилась ему эта слабость недешево – долларов пятнадцать-двадцать в день. Что не мешало ему быть отличным парнем и специалистом в своем деле. Райан был уверен, что Леону не составило бы труда проникнуть в намеченный дом в воскресный день, даже если бы перед ним собралось полсотни зевак.

В темноте кое-где мелькали огоньки, слабые, едва заметные светящиеся точки. Казалось, это были далекие звезды, а не реальные огоньки на реальном пляже в реальном мире.

Через какое-то время Райан увидел над головой большой оранжевый фонарь, по яркости соперничавший с луной, а по цвету походивший на солнце. Берег в этом месте был не плоским, как у «Бэй Виста», а круто поднимался вверх. Примерно через каждые двести футов склон прочерчивали спускавшиеся с холма к пляжу деревянные лестницы. Над той лестницей, перед которой остановился Райан, словно маяк, горел яркий оранжевый фонарь.

Подойдя к ступенькам, Райан остановился и задумался. Терзавшее его сомнение, что он попусту теряет время, превратилось наконец в четкую уверенность. В общем-то, выбор теперь оставался только один: либо пойти прогуляться дальше, либо вернуться к себе и лечь в постель. Он склонялся ко второму варианту. «На кой черт я сюда поперся? – подумал он. – Завтра вставать ни свет ни заря. Предположим, это лестница именно в ее дом, ну а дальше-то что? Поднимусь, постучу в дверь и скажу: „Привет, я тут случайно мимо проходил“? Да пошло оно все к чертям собачьим!»

Нэнси наблюдала за ним. Стоя наверху, выше круга света, отбрасываемого фонарем, она видела, как Райан идет по берегу озера. Пройдя чуть дальше за ее лестницу, он остановился, явно собираясь повернуть обратно. Нэнси встала перед фонарем, чтобы ее силуэт – стройная девушка в темном свитере, шортах и кроссовках – был хорошо виден снизу. Поняв, что он собирается пройти мимо, она вышла из круга света и стала спускаться к пляжу.

Остановившись на нижней ступеньке, она облокотилась на перила и стала ждать. Райан смотрел на вершину склона, где горел фонарь, и заметил девушку, лишь почти поравнявшись с лестницей, на расстоянии нескольких шагов.

– Джек Райан собственной персоной, – сказала Нэнси. – Вот так сюрприз.

Райан подошел к ней вплотную и удивился, что она не сделала ни шагу назад. Он понял, что она не только ждала его и надеялась, что он придет, на даже высматривала его на берегу.

– Я гуляю, – сказал Райан.

– Ага.

– Думаешь, я тебя искал?

– Да нет, ты просто гуляешь.

– Вышел вечерком пройтись по пляжу, ничего особенного.

– Я тебе верю, – сказала Нэнси. – Хочешь, пройдемся вместе?

– Я уже домой собирался.

– Почему бы еще немного не погулять?

Они пошли вдоль берега, и вскоре напряжение, висевшее между ними, несколько рассеялось, хотя Райан понимал, что о полном спокойствии рядом с этой девчонкой и мечтать нечего. Разговор поначалу как-то не клеился, да они особенно и не старались. Чтобы совсем уж не молчать, Нэнси задавала вопросы о лагере сезонных рабочих, о Камачо, о том, тяжело ли работать на уборке огурцов. Райан отвечал коротко, не вдаваясь в подробности: в лагере жить можно. Камачо получил то, на что нарывался. Последствия драки его не беспокоят, потому что полиция закрыла дело, а самого Камачо он не боится. Уборка огурцов – тяжелая и неблагодарная работа. Они остановились на минутку, чтобы закурить. Райан, прикрывая спичку от ветра, сложил ладони лодочкой. Волосы Нэнси едва ощутимо коснулись его рук. На мгновение огонь высветил ее лицо, и Райан в первый раз признался себе, что она действительно красивая. Ни дать ни взять – богатая девчонка из какого-нибудь фильма.

– Ты похожа на одну киноактрису, – сказал Райан.

– На какую?

– Не помню, как ее звали.

– Ну какая она, какого типа?

– Да вот на тебя похожа. С длинными темными волосами.

– А она сексуальная?

– По-моему, да.

– А во что она была одета?

– Нашла о чем спрашивать. Разве я такое помню?

– Я, наверное, это кино не видела, – усмехнулась она. – Я вообще редко хожу в кино.

Некоторое время они шли молча, потом Райан спросил:

– А телевизор-то смотришь?

– Довольно редко. А ты?

– Если что-нибудь хорошее показывают, то да.

– Например?

– Фильмы про войну и все в таком духе. Или шпионские детективы.

– Ну да, понятно, чтобы на настоящую жизнь не было похоже. Ведь все это сплошное вранье.

– Вовсе не обязательно, чтобы все было как в жизни, главное, чтобы фильм был хороший.

– Кино – это скучно.

– Ничего себе! А что же тогда интересно?

– Самой что-нибудь делать. – Нэнси посмотрела на него из-под падающих на лицо прядей волос. – Что-то, что производит впечатление. Оставляет след. Отметину какую-то.

– Например?

– Ну, не знаю. Например, стрелять. Вот что мне нравится.

– Стрелять в кого-нибудь?

– Стрелять во что-нибудь – и чтобы все разлетелось, когда попадешь.

– Может, лучше динамит?

– Здорово. По-моему, динамит – это прикольно.

– Но ты подумай: чтобы динамит взорвался, нужны детонаторы, провода всякие. Сто раз подумать, как все подключить. Столько времени уйдет – уже не до приколов будет. Лучше уж тогда граната.

– Граната – это самое то! Выдернул чеку – и бросай.

– Можно еще гранату к чему-нибудь привязать и проволочку натянуть, – предложил Райан. – Для прикола над тем, кто пройдет или проедет.

– Нет, лучше самой бросить, – возразила Нэнси. – Когда еще там кто-нибудь пройдет, где проволочка натянута. Слишком долго ждать.

– Ну ладно, можно и бросить. А куда бросать-то?

– О, если бы у меня была граната, я бы придумала, – заверила Нэнси. – Представляешь, если бросить ее кому-нибудь на веранду или в окно – разве не прикольно? Вот бы оторвались!

– Мне один знакомый мужик недавно рассказывал, что во время Второй мировой войны япошки гнали на наши позиции голых женщин – ну, своих гейш – с гранатами под мышками. Вот это прикол так прикол! Они думали, что наши по женщинам стрелять не будут, тем более что те вроде бы без оружия. Те подойдут к нашим окопам, поднимут руки – и ба-бах!

– Ты веришь, что это на самом деле было?

– Этот мужик воевал.

– Все равно не верю.

– Почему?

– Да ты сам подумай: с чего им прямо к окопам, на верную смерть идти? Почему не бросить гранаты с расстояния?

– Ничего ты не понимаешь. Им приказали.На войне приказы не обсуждают.

– А зачем голыми идти? Да нет, твой приятель просто тебя разыграл.

– Он не приятель, я же сказал – знакомый.

– Я уверена, что он и вообще в армии не служил, не то чтобы с японцами воевать, – заявила Нэнси.

– Мне, в общем-то, наплевать, – сказал Райан. – Правда это или нет – все равно. Я же не говорю, что сам видел. За что купил, за то и продал.

Нэнси остановилась и посмотрела на вершину склона, туда, где темноту слегка рассеивал свет из окон ближайших домов. Райан тоже остановился.

– Слушай, – сказала она, – давай наберем камней? Сыграем в войну, как будто это настоящие гранаты.

– А что с ними делать-то?

– Как что? Бросать.

– Бросать камни?

– Ну да. Давай помоги их искать.

Вот странная девчонка! Черт возьми, теперь надо еще искать камни. Рассказать только кому: чем можно заниматься с девчонкой вечером на пляже? На полном серьезе искать в темноте камни. Самое идиотское дело, какое только можно себе представить. Но Райан не мог не признаться, что ему это нравится и он чувствует себя с Нэнси абсолютно в своей тарелке.

– Какие нужны – побольше или поменьше?

– Не очень большие, меньше моего кулака, – ответила Нэнси. – Чтобы не слишком тяжелые были.

– Согласен, – кивнул Райан. – Тяжелые далеко не швырнешь. Сколько надо штук?

– Сколько найдем. Считать не собираюсь. Пусть те считают, к кому они попадут.

Совершенно ненормальная! Таких девчонок Райану прежде встречать не приходилось. Набрав камней, они поднялись по склону и прошли по лужайке. В доме, к которому они подошли, было совсем темно, и он был затенен деревьями и кустарником.

– Хозяева, наверное, в клубе, – шепнула Нэнси.

– Ты что, их знаешь?

– Да нет. Просто здесь все по вечерам в клубах торчат.

– Ты собираешься обстрелять камнями этот дом?

– Ага. Начнем вон с того окна.

– А почему именно этот? Ты ведь их не знаешь…

– Просто потому, что этот дом здесь, – сказала девушка.

– А что, если они легли спать?

– Какая разница?

Они пригнулись у невысокой живой изгороди. Когда Нэнси поднялась, Райан придержал ее за руку.

– Подожди минутку. Подумай сначала, что будешь делать после того, как швырнешь камень?

– Откуда я знаю? Побегу, наверное. А ты что, хочешь здесь остаться?

– А куда побежишь – подумала? Надо иметь план действий.

– План ему подавай! Обогнем дом и побежим туда, где фасад.

– А потом?

– Да ты не волнуйся. Держись за меня, Ваня.

«Ну вот, дожили, – подумал он. – Ваня. Куда это я вляпался? Надо сваливать отсюда, пока не поздно». Но не успел он оглянуться, как Нэнси, пригнувшись, уже быстро шла по лужайке к дому, и Райан, не переставая удивляться себе, последовал за ней. Больше всего его рассмешило то, что, подражая Нэнси, он тоже пригнулся. Какая чушь! Пригибаться абсолютно бесполезно – это не спасет тебя от посторонних взглядов, а скорее наоборот, привлечет внимание. Спокойствие – вот лучшая маскировка. Спокойно приходишь и спокойно уходишь. А спрятаться, втягивая голову в плечи, еще никому не удавалось.

Нэнси остановилась метрах в семи от окна, на замену которого хозяевам предстояло потратить долларов триста. Размахнувшись, она бросила камень, который держала в левой руке, причем сделала это неловко, как это всегда получается у правшей, которые делают что-то левой рукой. Камень, не долетев до цели, упал в кусты. «Черт возьми!» – негромко, но отчетливо прозвучал голос Нэнси. Она сделала еще несколько шагов вперед, по-прежнему пригибаясь, повернулась боком и тем же неловким движением швырнула второй камень. На этот раз она своего добилась: окно, только что тускло блестевшее в ночи, взорвалось целым водопадом осколков. Радостно вскрикнув, Нэнси метнулась куда-то в сторону, за левый угол дома. Райан тренированным движением правой руки занес камень на уровне плеча. «Какого хрена ты здесь делаешь?» – подумал он. Впрочем, он понимал, что выбрал не самое лучшее время для раздумий. Он не глядя сделал быстрый резкий бросок и услышал, как камень влетел в открытое окно и с грохотом обо что-то там ударился. Райан услышал это уже на бегу.

– Я здесь! – донесся до него шепот со стороны сосен, росших вдоль подъездной дорожки.

Нэнси сильно запыхалась, ее плечи поднимались в такт дыханию. Но когда Райан подбежал к ней, она, задыхаясь от восторга, спросила:

– Ты слышал?

– И ты еще спрашиваешь? Да по-моему, вся Женева слышала.

– Громко было, правда? Как настоящая граната.

– Будь это настоящая граната, ты бы и сама взорвалась. Бросаешь как девчонка. Тренироваться надо.

– Там свет не зажегся? – Успокоившись, она снова заговорила в своей прежней хладнокровной манере.

– Я не видел. Наверное, они и правда в клубе.

Посмотрев на него, она предложила:

– Давай попробуем теперь там, где кто-нибудь дома.

– Думаешь, будет веселее?

– Посмотрим, что они станут делать.

– Да ничего особенного: выбегут во двор.

– Вот и проверим. – В голосе Нэнси послышалось раздражение. – Давай сначала дом выберем.

До этого Райан никогда не бывал в Пойнте – старом, заросшем деревьями поселке, состоящем из комфортабельных домов. Большие особняки стояли за линией вязов, выстроившихся вдоль линии пляжа, а дома меньшего размера, но тоже недешевые, располагались возле дорожек, отделенные друг от друга сосняком и березовыми рощицами. Домов оказалось больше, чем предполагал Райан, – неясные силуэты в тени деревьев, мягкий свет ламп, обозначающий окна, завешанные противомоскитными сетками веранды за подстриженными лужайками. Там и сям на подъездных дорожках тускло поблескивали полированные бока машин, но нигде не было слышно шума мотора, не было видно отсветов приближающихся фар. Райан даже удивился: он никак не мог представить себе, что после такого грохота, который они устроили, в окрестностях будут по-прежнему царить тишина и покой.

Они прошли вдоль вязов, высматривая свет в доме, потом Нэнси увлекла Райана через дорожку к соснам возле двухэтажного кирпичного дома в колониальном стиле.

– Нравится? – спросил Райан.

– Пока не знаю, – пожала плечами Нэнси. – Свет горит, а людей не видно.

– Они, наверное, с другой стороны, на кухне. Решили выпить перед сном по стакану молока.

– Все равно, давай и этих грохнем. Для тренировки.

Слова у Нэнси с делом не расходились. Не дождавшись ответа Райана, она пересекла лужайку, потом ведущую к входной двери тропинку и остановилась метрах в пяти от окна. Брошенный левой рукой камень на этот раз сразу угодил в стекло. Райан из отработанного положения игрока второй позиции швырнул свой камень в соседнее окно. Оба камня попали в цель почти одновременно, с разницей в полсекунды: раз-два, и звон разбитого стекла послышался одновременно и прозвучал особенно звонко, чуть ли не музыкально. Райан побежал вслед за Нэнси к деревьям на той стороне двора, после чего они вернулись к подъездной дороге и спрятались в тени вязов.

– Смотри, – сказал Райан, – входная дверь открылась.

Они увидели, как в свете лампы над крыльцом появился мужчина, который, постояв немного на ступеньках, спустился к разбитым окнам. В одном из изуродованных камнями оконных проемов показалась другая фигура – женская.

– Она велит ему немедленно вернуться в дом, – сказал Райан. – «Иди домой, неизвестно, кто там скрывается в темноте».

– А тут мы, голубочки, – хихикнула Нэнси. – Жаль, не слышно, что они говорят. Мы слишком далеко убежали.

– Ничего, далеко – не близко. Он сейчас полицию вызовет.

– Думаешь?

– А ты бы что на его месте сделала?

– Наверное, в полицию бы позвонила. Давай дождемся полицейской машины, а когда она подъедет – мы по тачке ба-бах!

– Давай лучше свалим отсюда и выпьем где-нибудь по пиву.

– На пиво мы с тобой еще не заработали, – заявила Нэнси. – Пошли.

Нэнси двигалась в тени деревьев первой, Райан следовал за ней, глядя то себе под ноги, чтобы не споткнуться, то на ноги Нэнси. В какой-то момент он не успел вовремя затормозить и налетел на нее. Чтобы девушка не упала, он схватил ее рукой за плечо, ощутил под пальцами ее ключицу и удивился, насколько она тонкая и хрупкая. От Нэнси приятно пахло, но не духами – от нее пахло чистотой.

– Нашла, – сказала Нэнси. – Отличный вариант.

Райан посмотрел через дорогу и увидел за лужайкой окруженный металлической оградой невысокий, с плоской крышей дом, явно недавно построенный. Дом и лужайку освещал причудливый розовато-серый свет фонаря, установленного в кустах. В окнах горел приглушенный свет. Освещена была и вытянувшаяся вдоль правой стены веранда, затянутая сеткой. К ней почти вплотную подступили березы.

– К ним, наверное, друзья приехали, – предположила Нэнси. – Сидят, болтают, выпивают после ужина.

Райан насчитал на веранде пятерых, три из них женщины. Из дома, держа в каждой руке по бокалу, вышел еще один мужчина.

– Освежающие напитки, – сказала Нэнси. – Посуда объемистая. Наверное, каких-нибудь коктейлей намешали, вроде мартини.

– «Колд Дак», – предположил Райан.

Откуда-то донесся звук мотора, и через несколько секунд прямо мимо них по дорожке, сверкнув фарами за деревьями, проехала машина с эмблемой шерифа на дверце. Задние габаритные огни стали удаляться в темноту, но через квартал от них вспыхнули ярко-красным: водитель нажал на тормоз.

– Они пробудут там минут десять, – сказал Райан. – Потом начнут обыскивать окрестности – будут ездить по всем дорожкам.

– И кого же они собираются так найти – не вылезая из машины?

– Так положено по инструкции. Они и сами понимают, что это пустая формальность.

– Ну и ладно. Пусть живут по своим идиотским инструкциям. А мы с тобой знаешь что сделаем?

– Ну?

– Слушай: теперь ты обойдешь дом, подберешься поближе и разобьешь окно на кухне, – сказала Нэнси.

– Чего ради-то?

– Ты что, не въехал?

– А ты останешься здесь и будешь следить за верандой?

– Вот именно.

– Учти, у нас минут пять, не больше.

– Больше и не понадобится.

– Подожди, – сказал Райан. – У меня камней нет.

Протянув ему камень, Нэнси строго сказала:

– Держи. Но это в долг, не забудь потом вернуть.

С этими словами она развернулась и направилась к березам, чтобы выбрать там подходящую позицию. Райану, чтобы подойти ближе к кухонному окну, пришлось перейти дорогу, с которой ему хорошо были видны красные огни стоп-сигнала полицейской машины. Дома здесь были разделены густым кустарником и довольно высокой изгородью. Двигаясь вплотную к ней, он обогнул участок, пересек задний двор, освещенный ярким светом из окон кухни и столовой, и подобрался к дому со стороны гаража. Он подумал, что, доведись ему снова встретиться с Леоном Вуди (если, конечно, Леона выпустят из спецлечебницы для наркоманов), он так ему сразу и скажет: «Здорово, брат, я тут новое развлечение придумал. Ну, не совсем сам, кое-кто подсказал». Леон Вуди спросит: «Что за развлечение, брат?» А он скажет: «Стекла бить. Очень просто: гуляешь ночью, выбираешь подходящие окна и бьешь их». На что Леон Вуди ответит: «Стекла бить? Неплохо придумано, брат». Черт возьми, да что за бред такой, подумал Райан и изо всех сил швырнул камень в освещенное окно.

Отскочив за угол гаража, он высунул голову и стал ждать, что будет дальше. В кухне появился мужчина – вероятно, хозяин дома. Он стоял там и смотрел на окно, не зная, чего ждать дальше. Вскоре к нему присоединились все те, кто сидел на веранде, Райан отступил за гараж, а потом стал пробираться между березами, огибая дом со стороны веранды. Он старался разглядеть девушку между деревьями, угадать ее силуэт в темноте, так как вслух ее звать было нельзя. Среди деревьев Нэнси не было видно. Тогда Райан решил подойти к веранде.

Поравнявшись с крыльцом, Райан буквально обомлел: Нэнси была на веранде! Она стояла там с бутылкой и двумя бокалами в руках, пытаясь прихватить со стола что-то еще. Наконец догадалась сунуть бутылку под мышку. Затем, держа в одной руке два бокала, в другой ведерко со льдом, а под мышкой бутылку, подошла к затянутой противомоскитной сеткой двери веранды, толкнула ее коленом и вышла на лужайку. Не бегом, хотя и не слишком мешкая, она пересекла освещенную часть двора, и здесь, под березой, ее встретил Райан. «Да, Леон, – подумал он, – дело ведь не только в том, чтобы окна бить. Тут все куда круче задумано, брат. Швыряешь в окно камень, а когда все бегут выяснить, что там такое случилось, заходишь в дом с другой стороны и прихватываешь бутылку виски и ведерко со льдом». А Леон Вуди сказал бы: «Да, брат, клево придумано. Как же безо льда-то».