Текст книги "Случайный свидетель"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

7

Обнаженный негр на фотографии висел меньше чем в пяти футах над водной поверхностью. Над ним вдоль поручня моста выстроилось шестьдесят шесть человек. Дэннис пересчитал их. На его сегодняшнем шоу было меньше народу. Женщины в широкополых шляпах, дети, мужчины в рабочих комбинезонах и фетровых шляпах. Мужчина в темном брючном костюме одной рукой держится за поручень, другая в кармане. На берегах реки – деревья и густой кустарник. Фотография от времени пожелтела и потрескалась. Внизу напечатано: «ОН ПРИСТАВАЛ К БЕЛОЙ ЖЕНЩИНЕ. ОКРУГ ТИППА, МИСС. 1915».

Фотография лежала на сиденье, и Дэннис рассматривал ее всю дорогу до перекрестка, где Роберт повернул на юг, к Тунике. В колонках едва слышно звучал блюз.

– Атмосфера для изучения фотографии, – сказал Роберт. – Только что был Роберт Джонсон со своей «Пойду поработаю метлой», а сейчас «метет» Элмур Джеймс, и делает он это потяжелее, с подзвучкой. Элмур дал «Метлу» через усилитель и сделал хит. Следующим будет Джимми Рид – он исполнял уже вещи Элмура Джеймса, и посмотри, куда его это привело. Дальше на диске Уильямсон Второй и поэт блюза Вилли Диксон.

– На фотографии маленькие дети, – произнес Дэннис.

– Да, детишки… меньше пяти. И пара собак, прибежавших посмотреть, какого черта все столпились на этом мосту.

Дэннис повертел фотографию в руках:

– Куда мне ее положить?

– В дипломат. Он на заднем сиденье.

Дэннис пошарил на заднем сиденье, взял темно-коричневый кейс и открыл его у себя на коленях. Из-под пластикового файла с бумагами, лежавшего сверху, выглядывала рукоять пистолета.

– Ты же не собираешься в него стрелять?

Роберт посмотрел на кейс.

– Н-е-е-т, мы просто поговорим и все.

– А это что?

– «Вальтер ППК», как у Джеймса Бонда. Так, на всякий случай. Если я вдруг попаду в такую ситуацию, в какой сейчас оказался ты.

Под «Заставь меня замолчать» Уильямсона Второго они свернули к «Южной деревне», проехав мимо большого щита, на котором поселок был изображен таким, каким станет после окончания строительства: одноэтажные дома с островерхими крышами, извилистые улицы среди деревьев. По картинке не скажешь, что совсем недавно здесь была голая земля. Дэннис сказал:

– Совсем как обычные дома.

– Да, скоро они будут похожи на обычные дома – как только обрастут гаражами и прочей мурой. Дома привозят сюда большими стандартными блоками и по-быстрому собирают. Видишь бетономешалку? Прежде чем поставить дом, заливают участок бетоном.

Офис фирмы «Американская мечта», владельцем которой был Киркбрайд, располагался в большом бревенчатом доме. Они остановились перед входом.

Уолтер Киркбрайд, в офицерском кителе армии конфедератов – золотые пуговицы, золотой галун на вороте – и в штанах цвета хаки, стоял возле своего рабочего стола. Он никого не ждал – обычно о приходе посетителей его предупреждала секретарша, но на этот раз в приемной никого не оказалось. Однако Киркбрайду понадобилось всего несколько секунд, чтобы овладеть ситуацией.

– Надеюсь, вы, парни, пришли записаться. – За его спиной был военный флаг Конфедерации во всю стену. – Если вам нужна работа, она у вас уже есть. Хотите купить дом – нет проблем. Но если вы пришли сюда для того, чтобы записаться в бригаду Киркбрайда, лучшее время для этого вы вряд ли могли найти. Мне нужны крепкие парни. Вас я сделаю лейтенантом, – сказал он Дэннису, затем повернулся к Роберту и, помолчав, добавил: – Для вас у меня есть кое-что особенное.

– Особенное? Ясно.

Больше Роберт ничего не сказал. Дэннис представился сам и представил Роберта. Они пожали друг другу руки, и Дэннис сказал:

– Если бы я не знал, что Натана Бедфорда Форреста нет в живых, я бы мог поклясться, что вы – это он.

– Я много раз был генералом Бедфордом, – кивнул Киркбрайд. – Весьма любезно с вашей стороны отметить мое сходство с ним. Жена сказала мне, чтобы я ее больше не целовал, если опять выкрашу бороду. Но все равно у нас с ним много общего. Вот он, – Киркбрайд указал на висящие на стене картины, – в свою лучшую пору.

Роберт спросил:

– Это он был Великим магом и основателем ку-клукс-клана?

– В начале своего существования эта организация не была так ориентирована на расизм, как сейчас. – Киркбрайд снова повернулся к картинам. – У меня тут все. Слева направо: Форрест, Джексон, Джеб Стюарт и Роберт Эдвард Ли, генерал, которого, как никого в истории, любили солдаты. Такой же любви удостоились, может быть, только Томас Джонатан Джексон, по прозвищу Джексон Каменная Стена, и Наполеон.

– Они удостаивались любви солдат, – сказал Роберт, – а затем посылали их умирать.

Киркбрайд вспыхнул.

– Они сражались и погибали, повинуясь чувству долга.

– Более шестисот пятидесяти тысяч погибших за всю войну и шесть тысяч убитых и раненых, – сказал Роберт, – за три дня до ее окончания. Что это за чувство долга такое, которое заставляет людей погибать с сознанием, что их гибель напрасна?

– Что вы имеете в виду?

– Битву при Сейлерс-Крик в апреле 1865 года.

Дэннис уставился на Роберта. Где этот Сейлерс-Крик? Он это сам придумал или…

В это время Роберт сказал:

– Мистер Киркбрайд, с вашего позволения, я хочу вам кое-что показать.

С лица Киркбрайда еще не сошла краска, но, увидев, что Роберт хочет открыть свой дипломат, он сказал:

– На столе это делать удобнее. – Глядя на Дэнниса, он добавил: – Вы, наверное, спрашиваете себя, зачем я надел эту форму. Смею вас заверить, что я сделал это не из чувства тщеславия. Я не показушник. Я отношусь к предстоящей реконструкции событий времен Гражданской войны с не меньшей серьезностью, чем Джон Роу. Если вам случалось встречать его во время сборов, то вы поймете, о чем я. Джон Роу в душе остается северянином, хотя и получил юридическое образование в Миссисипском университете. По-моему, он родом из Кентукки… Так вот, когда сборы не за горами, я стараюсь привыкнуть ходить в жару в суконной форме. Здесь у меня включен кондиционер, поэтому все еще не так плохо, но стоит выйти на улицу… И это при том, что я не надел кальсоны.

Роберт достал из кейса фотографию.

– Мистер Киркбрайд, – сказал он и протянул ему прямоугольник со сторонами десять на восемь. – Это мой прадед. Его повесили на мосту через реку Хатчи 30 августа 1915 года.

Уолтер Киркбрайд воскликнул:

– О господи!

– А вот это ваш дед, – сказал Роберт. – В темном костюме. Видите, он с поднятой рукой.

Киркбрайд внимательно смотрел на фотографию. Он подошел к своему столу, вынул из ящика лупу и начал разглядывать ее.

– Откуда вы знаете, что это мой дед? – спросил он.

– У меня есть косвенные доказательства того, что мой прадед был издольщиком на плантации вашей семьи в округе Типпа. У меня есть газетная статья, рассказывающая о его убийстве. Надеюсь, вы понимаете, что газетчики не называли это убийством. Они написали, что линчевание в некоторых случаях является необходимой мерой поддержания законности и порядка. У меня есть копии записей о его рождении и вашего деда тоже.

Киркбрайд сказал:

– Это ничего не доказывает.

– Еще у меня есть свидетельские показания моего собственного деда Дугласа Тейлора, – сказал Роберт. – Он был там и видел все собственными глазами. – Он дал Киркбрайду время переварить услышанное, затем продолжил: – Вы могли слышать о нем. Мой дед был известным блюзовым музыкантом, его знают под прозвищем Метла Тейлор. Он играл во всех заведениях отсюда до Гринвилла. Потом переехал в Детройт и сочинил «Тишомингский блюз», который принес ему успех. Он поселился в Детройте как раз тогда, когда туда переехал Джон Ли Хукер.

Дэннис слушал. Он понимал, что Метла Тейлор из той же шляпы, откуда чуть раньше Роберт достал Сейлерс-Крик. Похоже, в этой шляпе у него много чего приготовлено. Ему не приходилось импровизировать.

– Мистер Киркбрайд, – сказал Роберт, – когда пришли ваши и подожгли хижину, которую мои предки называли своим домом, мой дед был там вместе со своими братьями и сестрами. Тогда он был маленьким мальчиком, самым младшим в семье. Он видел, как его отца били палками, как отрезали ему член. Он был рядом с мостом – не на нем, вы не увидите его среди этих людей. Он прятался в прибрежных зарослях, потому что мама не позволила ему пойти туда. Но он пошел и увидел, как его отца швырнули через ограждение моста и как он повис на веревке, сломавшей ему шею. Видите, голова у него практически лежит на плече. Он слышал, что люди обращались к человеку в темном костюме как к мистеру Киркбрайду. «Вот, мистер Киркбрайд, мы наказали ниггера, который приставал к вашей миссис». Вы понимаете, что женщина, о которой они говорили, была вашей бабкой.

Дэннис наблюдал за Киркбрайдом, который продолжал разглядывать фотографию.

– Вы собираетесь подать на меня в суд?

– Нет, сэр.

– Тогда чего же вы хотите?

– Я хотел выяснить, знаете ли вы об этой истории.

Киркбрайд, казалось, не без труда покачал головой:

– Нет, не знаю.

– Оригинал этой фотографии распространялся в виде почтовой открытки. Я просто увеличил ее до нужного размера, – сказал Роберт. – Возможно, мне не стоило приносить ее с собой. Я не собирался, показав вам ее, проявить неуважение.

– Что ж, – сказал Киркбрайд, – несмотря на то, что я не уверен, что человек на мосту мой дед – к сожалению, он давно уже умер, – я могу понять ваши чувства и то, зачем вы пришли. Если бы мой предок…

– Был повешен, – продолжил Роберт.

– Так закончил свою жизнь, я бы положил все силы на то, чтобы узнать, кто в ответе за это.

– Я уже пережил свое горе, – сказал Роберт. – И мне жаль, что я побеспокоил вас. Но знаете что?..

Он замолчал, и Дэннис не имел ни малейшего понятия, что он в следующую секунду скажет.

– Когда вы предлагали нам присоединиться к вашему ополчению, вы сказали, что для меня у вас есть кое-что особенное. Что, если не секрет? Не чистка же сапог?

– Нет, конечно, – ответил Киркбрайд, положив фотографию на стол. – Я не имел в виду, что готов взять вас лишь на роль прислуги.

– Мне просто интересно, – сказал Роберт, – потому что я знаю, что в эскорте генерала Форреста были черные. Вы читали об этом?

Киркбрайд кивнул:

– Да, читал вроде бы.

– Он называл их «мои цветные парни», – сказал Роберт. – Собираясь на войну, он сказал своим рабам: «Парни, идемте со мной. Победим – вы свободны. Проиграем – вы все равно свободны».

Киркбрайд опять кивнул, кинув взгляд на генерала Форреста на стене:

– Да, я знаю, что в сопровождении генерала Форреста было несколько рабов.

– Вы помните, что сказал генерал Форрест после войны?

– Дайте подумать, – сказал Киркбрайд.

– Генерал Форрест сказал: «Эти ребята не бросили меня, и они лучшие южане из всех, кого я знал». Видите, я могу надеть и серую униформу, и синюю. В битве при Брайсе под началом полковника Боутона участвовало два полка Цветной пехоты США. По-моему, они занимали позицию выше речушки Тишоминго и позже прикрывали отход федералов на Гантаун. Вы улавливаете мою мысль?

– Да, – сказал Киркбрайд. – Это могло быть. Отступление северян было масштабным.

– Как вы помните, генерал Форрест преследовал янки до самого Мемфиса. Вот почему на этот раз я не хочу надевать синюю форму, несмотря на то что Цветная пехота США проявила себя с лучшей стороны. Я собираюсь воевать на стороне южан, хотя и не знаю пока, в качестве кого.

Дэннис вмешался в разговор:

– Уолтер, покрасьте бороду. Сэр, вы и вправду точь-в-точь генерал Форрест. Возьмите Роберта – он знает все о Гражданской войне. Он будет к месту в вашем сопровождении.

– В качестве разведчика-скаута, – предложил Роберт. – Я, конечно, не претендую на роль начальника разведки армии северян, известного детектива Алана Пинкертона, но своевременную информацию обещаю.

– Он будет вашим личным разведчиком, – сказал Дэннис Уолтеру. – Но вам и вправду стоит покрасить бороду.

Снова пройдя через приемную, заставленную моделями домов, они вышли на улицу. Роберт сказал:

– Думаю, он это сделает.

Дэннис не был так уверен:

– Он был бы рад, но ему жена не разрешает.

По дороге к машине Роберт сказал:

– Он неумен.

– Он поверил тебе, – сказал Дэннис.

– Я о том и говорю. Даже в том случае, если все, что я ему сказал, – чистая правда, все равно он не блещет умом.

Они уже выехали из «Южной деревни» и ехали по шоссе, когда Дэннис спросил:

– Что это значит «чистая правда»?

– Ты же слышал мой рассказ. Ты поверил?

– Нет.

– Но это не значит, что я врал, так ведь?

– Слушай, повешенный – твой прадед?

Роберт сказал:

– А человек на мосту – его ли это дед? На фотографии река Хатчи? А может, это и не округ Типпа, и даже не 1915 год? Был ли такой блюзмен – Метла Тейлор?

– Так был?

– Решай сам.

Они проехали мимо Туники, не заезжая в город. Они ехали в отель.

– Когда ты сюда ехал, ты знал о сборах? – спросил Дэннис.

– Да, знал.

– Стало быть, планировал принять в них участие. И для этого изучил историю Гражданской войны.

– Ознакомился в справочнике со статьей «Перекресток Брайс».

– Короче, запомнил достаточно, чтобы пустить пыль в глаза.

– В этом секрет хороших торговцев.

– Чем ты торгуешь?

– Собой, парень, собой.

– Ты никогда не упоминал о сборах.

– Ты никогда не спрашивал, имею ли я к ним отношение.

– Что он имел в виду, когда сказал, будто он не показушник?

– Показушник – это тот, кто позволяет себе послабления во время действа. Носит форму из полиэстера, под нее надевает футболку, ходит в своих обычных ботинках. Не ест солонину. Прячет конфеты в ранце. Ну или в заплечном мешке, если он южанин.

– Откуда ты обо всем этом знаешь?

– Книжки читаю.

– Эта фотография…

– Парень, что ты хочешь?

– Ты использовал эту фотографию для того, чтобы навешать Киркбрайду лапшу на уши.

– Это не значит, что я ее подделал.

Дэннис помолчал, потом продолжил:

– Похоже, ты с самого начала хотел попасть в его сопровождение.

– Ты мне помог, когда сказал, что ему нужно покрасить бороду. Ты вовремя вмешался в разговор.

Дэннис задумался.

– Я так понимаю, ты с ним еще не закончил.

Роберт сказал:

– Слушай, Дэннис, мне нужно кое с кем встретиться, поэтому сегодня я не приду на твое шоу. Хотел бы прийти, но не могу. Понимаешь?

– Да, конечно. Все нормально.

– Если хочешь, я могу подъехать позже. Расскажешь, как все прошло.

Дэннис сказал:

– Приезжай к Вернис. Она приготовит тебе свой фирменный коктейль. Кроме того, она та еще болтушка! Может рассказать такое, что тебе пригодится.

Возникла пауза. Они смотрели на шоссе впереди. Потом Роберт повернул голову к Дэннису:

– Пытаешься просечь, что я затеваю?

– Это не мое дело.

– Да, но ты просто умираешь от любопытства.

8

– Я должен ехать в Мемфис, чтобы забрать его оттуда? – спросил Чарли Хоук. – Я что, теперь еще и водитель лимузина?

Это происходило в приемной Билли Дарвина. Карла вручила Чарли табличку, на которой черным маркером было написано: «Мистер Муларони».

– Когда господин Муларони с супругой прилетят детройтским рейсом, держи табличку так, чтобы они увидели ее, – сказала она.

– Да кто они, в конце концов, такие?

– Кошельки, – пояснила Карла. – И большие.

Карла была потрясающе красивой женщиной – Чарли мало таких видел в своей жизни. Ей еще не было и тридцати.

– Ты сама это написала?

Карла посмотрела на него поверх очков. Ее проницательные карие глаза сверкнули.

– Сделай все как надо, Чарли, – сказала она.

Чарли стоял у выхода на летное поле и, как ему было велено, держал табличку. Проходящий мимо крупный мужчина лет пятидесяти, в солнцезащитных очках, с темной, аккуратно подстриженной бородкой встретился с Чарли взглядом и кивнул. Чарли сказал:

– Мистер Муларони, меня зовут Чарли Хоук, позвольте я вам помогу, – и потянулся к черной сумке, которую нес мужчина. Мистер Муларони, не говоря ни слова, ткнул пальцем назад через плечо и пошел дальше. Чарли обратился к красивой женщине, также в солнцезащитных очках, которая шла следом за мистером Муларони: – Позвольте вам помочь…

Ему тут же вручили сумку, набитую, по всей видимости, кирпичами. Он пошел рядом с женщиной, пытаясь объяснить, что вообще-то он не водитель лимузина, а приглашенная знаменитость отеля и казино «Тишоминго». И шикарная женщина, которой было, наверное, лет тридцать пять, – каштановые волосы, длинные ноги, высокий рост, льняной плащ до пола – сказала:

– Очень мило.

Ожидая выдачи багажа, она закурила, и никто не подошел к ней объяснить, что курение в здании аэровокзала запрещено.

Чарли разместил чету Муларони и их багаж – четыре большие сумки – в салоне для пассажиров, а сам сел на переднее сиденье рядом с водителем, которого звали Карлайл. Чтобы удобнее было разговаривать, он привалился к дверце лимузина и повернулся:

– Так, значит, вы из Детройта, города автомобилей? – Супруги Муларони молча смотрели в тонированное окно лимузина. За окном была южная окраина Мемфиса. – У вас там, насколько я помню, есть свои казино. – Женщина посмотрела на Чарли. На ее лице не появилось никакого выражения. Она ничего не ответила. – Если вы ходили на игры чемпионата 84-го года, вы могли видеть меня на поле. Я тогда выступал за «Детройтских тигров», заканчивая свою восемнадцатилетнюю карьеру в профессиональном бейсболе.

На этот раз на Чарли посмотрел мистер Муларони:

– Чарли, оставь нас в покое, хорошо?

Чарли повернулся к Карлайлу-водителю и сказал:

– По-моему, он меня помнит. Я тогда блеснул в серии игр с командой «Сан-Диего падрес».

После дневного шоу и посещения Киркбрайда Дэннис почувствовал усталость и прилег в своей спальне. Сняв рубашку и оставшись в одних шортах, он растянулся на крахмальной простыне. Не успел он закрыть глаза, как в спальню зашла Вернис – белые ноги и черный махровый халат. В руках у нее был текст комментария к прыжкам.

– Ой, ты спишь! – воскликнула она. Затем, сменив тон и как бы ища сочувствия, добавила: – Я не выучу это к сегодняшнему вечеру. Я никогда раньше не выступала перед публикой. Мне кажется, у меня не получится.

– Просто читай текст, Вернис. Только отмеченные места.

– Ну, не знаю… – протянула она и присела на краешек кровати.

– Давай посмотрим, – сдался Дэннис, подтянул колени к груди и перекатился на бок, поближе к Вернис. Развернул листок с текстом. – Видишь, только там, где отмечено маркером. На самом деле он написан для команды дайверов из трех-четырех человек. Для исполнения комических номеров это необходимый минимум. Когда работаешь один, между прыжками возникают слишком большие паузы. Понимаешь? Ты мне нужна для того, чтобы заполнить их. Иначе я не знаю, как быть. Где я сейчас найду себе еще двух дайверов?

Вернис ответила, что очень хотела бы оказаться полезной, и закинула ногу на ногу. Дэннис положил руку ей на колено и спросил:

– Ты умеешь петь?

Она ответила:

– Нет, но я обычно кричу, когда занимаюсь любовью.

Под махровым халатом у нее ничего не было. Потом они любили друг друга… В обычной позе, быстро, но им обоим понравилось, потому что они спешили ощутить это. Она сначала стонала, а в конце закричала.

Переведя дух, Вернис сказала:

– Вот так! Если сразу выпустить весь пар, тогда второй раз – это что-то необыкновенное.

Она вышла из спальни, но скоро вернулась с пачкой сигарет, зажигалкой и пепельницей. Забираясь в постель, она сказала Дэннису:

– Знаешь, я немного старомодная девушка. Хочешь сигарету? Хорошо, что ты не куришь. Вредная привычка. – И, глядя на его татуировку, спросила: – Что у тебя на плече?

– Морской конек.

– Клево. Похож на дракона. – Она прикурила. – Тебе здесь нравится?

– Ты имеешь в виду, не захочу ли я остаться?

– Да.

– Это зависит от Билли Дарвина.

– Ты всегда сможешь устроиться в казино.

– Я дайвер, Вернис.

– Ты женат?

– Однажды был, давным-давно.

– Не понравилось?

– Мы оба были слишком молоды.

– Но ты же не из тех парней, которые считают, что им незачем жениться, если у соседа есть жена? Есть такие, которые ходят к женщине через черный ход и думают, что это очень круто.

– Мне немного неловко перед Чарли, – признался Дэннис. – Вы же были вместе какое-то время.

– Я ему ничего не должна, – сказала Вернис и затушила сигарету. Она повернулась к нему: – Ну что, ковбой, как думаешь, ты готов?

– Можно попытать счастья, – ответил Дэннис.

Когда Чарли вернулся домой, они были в кухне. Он сразу принялся рассказывать о том, как его заставили сгонять в Мемфисский международный аэропорт, чтобы забрать тех двоих. А они всю дорогу ни слова не проронили. Джермано какой-то там, Муларони.

Почти макароны. С женой. Выглядит как кинозвезда, только худая очень.

Вернис, сидя за столом в запахнутом махровом халате, сказала:

– Могу спорить, у нее ребра наружу торчат.

– Может, и торчат, только я не видел. Она была в плаще.

– В такую погоду?

– Для шика, а не для тепла. Плащ из очень тонкой ткани. Еще на ней были крутые солнцезащитные очки. Загорелая, как шоколадка. Хотя, может, она кубинка или пуэрториканка.

– Думаешь, она скрывает свое происхождение?

– Если и скрывает, то весьма успешно. Когда я играл в бейсбол, то всяких видел: пуэрториканцев, доминиканцев, кубинцев. Иногда их от белых и не отличишь. У некоторых даже волосы не курчавятся.

– А у нее какие волосы?

– Каштановые вроде, со светлыми прядями. Длинные, ниже плеч. Она все время отбрасывала их с лица. А мужик, Джермано, похож на крутого бизнесмена – невысокий, лысеющий крепыш. Одет в костюм типа тех, в каких в гольф играют. Похоже, он не слишком много внимания на внешний вид обращает – рукава до локтей засучены.

– Ты и это заметил?

– Я рассматривал его кольцо, потому и заметил.

– Какой камень?

– Красный. Он поигрывал с ним, дожидаясь багажа. А она курила.

– Крупные игроки, – предположила Вернис.

– Из Детройта, – сказал Чарли.

А Дэннис, который смешивал коктейль, подумал о Роберте. Чтобы тащиться оттуда сюда, нужна более веская причина, чем желание расстаться с собственными деньгами. Роберт, конечно, прав.

– В Детройте есть свои казино, – сказал он.

Чарли пробурчал, что чета Муларони не очень-то с ним разговаривала.

– Мадам сразу направилась к регистрационной стойке, а он – в казино. Ее зовут Энн. Клерку она сказала, что ей нужен номер с окнами на восток, для того – слушай внимательно, Дэннис! – чтобы она могла смотреть дайвинг-шоу.

Дэннис оглянулся:

– Она так и сказала?

– Да, у регистрационной стойки. Она особо это подчеркнула.

– А откуда она узнала о шоу?

– Ну, ты же у нас чемпион! – воскликнул Чарли. – Прыгал со скал Акапулько… Сломал там свой чертов нос!

Был вечер. В номер Муларони вошел Роберт. Энн закрыла за ним дверь и обернулась. Роберт, улыбаясь, сказал:

– Ну, здравствуй.

Они обнялись. Его ладони даже сквозь кимоно ощущали ее хрупкость. Ее руки, оказавшись у него под рубашкой, гладили ему спину. Они стали целоваться, заново узнавая губы друг друга, ласкаясь языками, вспоминая все, что было между ними раньше. Но в то же время они не теряли голову, сдерживались, не давали желанию разгораться. Копили его. Роберт сказал:

– Ты целуешься лучше всех, кого я узнал с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать.

Он смотрел в ее томные, зовущие в постель карие глаза.

– Та девушка целовалась лучше меня?

– Не было никакой девушки. Просто в одиннадцать мне захотелось этого. Трахнулся я в двенадцать лет. Я тогда был постоянно под давлением. Ну и сбросил его с одной девахой! Ей было за двадцать. Классно получилось!

– Думаешь, твой рассказ меня заводит?

– А разве нет?

– Пойдем, – сказала она, взяла его за руку и повела в гостиную.

На столе, где горела лампа, стояли две бутылки красного вина. Бутылка белого в ведерке со льдом. И блюдо попкорна.

Энн вела его к дивану.

– Ты видел Джерри?

– Он внизу, играет в рулетку. Ему везет.

– Ему всегда везет.

– Разве это плохо? – Роберт снова улыбнулся. – Видела ток-шоу с Майлзом Дьюи Дэвисом? Ведущий ему говорит: «А теперь мы подходим к нижнему пику в вашей карьере, когда вы подрабатывали сутенером», а Майлз ему с улыбкой: «Разве это плохо?»

Дверь на балкон была открыта. Роберт потянул Энн в ту сторону:

– Давай посмотрим, что там происходит. – Он вышел на балкон. Лестница темным силуэтом выделялась на фоне неба. Лужайка была пуста. – Ничего не происходит, – сказал он.

Кто-то там был возле чана. Возможно, Дэннис, но Роберт не мог сказать наверняка.

Рука Энн была у него под рубашкой и гладила спину.

– Стало быть, он выигрывает?

– Выигрывает, но не очень, чтобы прекратить играть.

– Думаешь, у нас есть время?

Внизу вспыхнули прожекторы и залили светом чан и лестницу – снизу доверху. Роберт увидел Дэнниса. Тот был в красных плавках. Спохватившись, он сказал:

– У нас есть время.

Энн сказала:

– Лестница не выглядит очень уж высокой.

– Это потому, что мы сами высоко. Спустись вниз и посмотри оттуда – она высоченная.

– А что, если войдет Джерри?

– Набрось цепочку на дверь.

– Тогда он точно догадается.

– О чем? Ты спала на диване, я был на балконе, смотрел шоу. Да и вообще он мне доверяет. – Он поцеловал ее в щеку и сказал: – Иди в постель.

Ее рука выскользнула у него из-под рубашки. Уходя, Энн шлепнула его по ягодицам. Роберт смотрел на чан.

В бейсбольной клетке вспыхнули фонари. Чикасо Чарли стоял у входа и разговаривал с какой-то женщиной. С телеведущей, должно быть, потому что теперь из клетки вышел парень с телекамерой и еще один – с парой чемоданов. Звукооператор, конечно. Все четверо направились к чану.

Роберт посмотрел на часы. Без пяти девять, шоу через двадцать минут. Он подошел к перилам и посмотрел вниз. В баре, за коктейлями, собралось много людей. Некоторые уже выходили оттуда на лужайку и шли к чану. Многие шли со стороны стоянки, кое-кто нес в руках шезлонги. Чикасо Чарли разговаривал с Дэннисом, телеведущая с командой была неподалеку – она явно намеревалась взять интервью.

Энн позвала из спальни:

– Эй, ты идешь или нет?

Смешно, но всегда, когда она его звала, его мысли блуждали где-то далеко, и тем не менее, он всегда отзывался:

– Я уже почти там, малышка!