Текст книги "Бюро расследований Квина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Но предположим, мистер Уилер, вы узнаете, что Делберт невиновен?

– Я был бы очень счастлив. – Энс Уилер поджал губы. – Но к сожалению, это не так.

– Во время первой, неудавшейся попытки ограбления вы успели рассмотреть человека в маске?

– Он был высоким и худощавым, с лицом, прикрытым носовым платком. Я был слишком взволнован, чтобы заметить что-нибудь еще. Но потом я понял, что это наверняка был Делберт.

– Он угрожал вам револьвером?

– Да. У парня есть револьвер, который он привез из Кореи.

– А он не пытался стрелять вам вслед?

– Не знаю. В автомобиле не обнаружили пулевых отверстий. Я едва его не переехал. Он прыгнул в кусты.

– Разумеется, вы понимаете, мистер Уилер, что это мог быть любой высокий и худощавый человек…

– По-вашему, я нарочно стараюсь отправить парня за решетку? – крикнул Энс Уилер. – Как насчет носового платка в следующий четверг?

– Расскажите мне об этом, мистер Уилер, – с сочувствием произнес Эллери.

– Утром я забрал деньги в доме Вулферта и поехал по Ридж-Роуд, как обычно. – Пронзительный голос Уилера стал еще выше. – Почти в том же месте, что в прошлую пятницу, дорогу преграждало дерево. Я увидел его, выехав из-за поворота, поэтому нажал на тормоза, схватил пакет с деньгами и попытался убежать. Когда я выскочил из машины, он ударил меня…

– Дел ударил вас?

– Я не видел его, так как находился к нему спиной. Удар по голове оглушил меня только на пару секунд – должно быть, он не попал, куда целился. Я попытался защищаться. – Его бледные глаза внезапно сверкнули. – Но он схватил меня сзади за горло, сделав беспомощным. Я хотел вцепиться рукой ему в лицо, почувствовал в пальцах что-то шелковое, и тогда он снова ударил меня по затылку. Полицейский Джоркинг привел меня в чувство. Деньги исчезли, но носовой платок остался у меня в руке. Это был платок Делберта.

– Вы уверены? – спросил Эллери.

– На нем были его инициалы! Я сам подарил ему этот шелковый платок, когда женился на его матери. Я одел и обул парня с головы до ног!..

Эллери оставил Энсона К. Уилера в его мрачном кабинете, с бескровным лицом и ощупывающими затылок длинными пальцами.

* * *

Полицейский Джоркинг лежал в мужской палате райтсвиллской больницы, с отвращением жуя зимнее яблоко. Его левая нога была целиком замурована в гипс по самое бедро, а тело втянуто в лабиринт аппарата для растяжения.

– Я чувствую себя каким-то нелепым изобретением, – мрачно произнес молодой полицейский. – Валяюсь так с прошлого сентября! Если этого парня не упрячут на десять лет, мистер Квин, я лично сверну ему шею!

– Вам пришлось нелегко, Джип, – посочувствовал Эллери, садясь рядом с койкой. – Как это случилось?

Джоркинг выплюнул огрызок яблока.

– Ридж-Роуд входит в зону моего патрулирования – она включает весь северный район города. Когда мистера Уилера пытались ограбить в первый раз, шеф Дейкин велел мне потихоньку присматривать за ним. Поэтому, когда Уилер в то утро забрал деньги в доме Ван Хорна на Норт-Хилл-Драйв, я поехал за его «пирсом» в своей патрульной машине. Он свернул на Ридж-Роуд, а я держался достаточно далеко, так как не хотел спугнуть грабителя, если тот задумал еще одну попытку. Потому парень и сбежал от меня – я выехал из-за поворота, когда все уже было кончено. Уилер лежат без сознания, с окровавленной головой, а высокая тощая фигура нырнула в лес к востоку от дороги.

– К востоку?

– Да, сэр. Я выстрелил пару раз ему вслед, но, конечно, промазал, а когда подъехал к месту, где он скрылся, его уже и след простыл. Поэтому я доложил по рации в управление и позаботился о мистере Уилере. Он не был мертв – даже пострадал не сильно. Первое, что я заметил, это шелковый носовой платок у него в руке с инициалами «Д. X.». Все в городе знали этот платок – таких у Дела раньше никогда не было, и он постоянно им хвастался – так что я быстро понял, кто это был.

– А как он сломал вам бедро? – спросил Эллери.

– Я сам его сломал, когда гнался за ним. – Молодой полицейский выплюнул очередной огрызок. – Дел вернулся домой после того, как я доставил туда мистера Уилера и перевязал ему голову. Парень был весь исцарапанный, а его одежда – грязная и изодранная. Он сказал, что бродил в лесу. Я показал ему платок и предупредил, что должен его арестовать, а он взял и сиганул в окно! Ну, я погнался за ним по краю оврага позади дома Уилера, споткнулся о корень и свалился в овраг, чудом не сломав позвоночник! Дел вытащил меня оттуда – увидел, как я упал, и решил разыграть бойскаута.

Джоркинг сердито уставился на мумифицированную левую ногу и запустил в нее огрызком яблока.

– Дело запутанное, мистер Квин. Лучше бы мне не пришлось давать показания.

* * *

– Не возражаете, если я немного поразмышляю над этим, старина? – спросил Эллери, придя в полицейское управление и усевшись на вращающийся стул шефа Дейкина под портретом Дж. Эдгара Гувера.[45]45
  Гувер, Джон Эдгар (1895–1972) – американский правительственный чиновник, в 1924–1972 гг. директор ФБР.


[Закрыть]

– Валяйте, – отозвался Дейкин, стоя у окна и глядя на Стейт-стрит.

– Похоже, – вздохнул Эллери через несколько минут, – моя размышлялка вышла из строя. Вы рассматривали какие-нибудь другие возможности, Дейкин?

– Еще как, – отозвался шеф полиции. – Но кого еще можно Заподозрить? Кроме Делберта, о переносе дня выдачи жалованья знали только сам Уилер, Мейми, Вулферт Ван Хорн и Один Кекли. Конечно, Вулф Ван Хорн мог бы это сделать ради одного-двух миллионов. Но я не представляю его рискующим своей свободой в таком возрасте из-за жалких пятнадцати тысяч, учитывая его капитал. Кекли? Тип вроде Олина мог позаимствовать деньги в кассе при определенных обстоятельствах, но вооруженное ограбление в маске, с ударами по голове и прыжком в кусты? – Шеф покачал головой. – Только не Олин. Он скорее помер бы от страха.

– Значит, кто-то из них проболтался.

– Возможно. Но они все это отрицают.

– Проклятие! Мне бы хотелось помочь этому парню. – Эллери грыз костяшки пальцев. – А деньги вы так и не нашли, Дейкин?

– Ни цента.

– Где вы искали?

– Мы обшарили дом Уилера со всей прилегающей территорией и каждое место в городе и за ним, где околачивался юный Дел. Конечно, он мог спрятать деньги где угодно – даже сразу после ограбления.

– А вы обыскивали лес?

– В районе места преступления, предполагая, что грабитель мог выбросить деньги, когда Джоркинг гнался за ним, или спрятать их в заранее приготовленном месте? Да, мистер Квин, мы частым гребешком прочесали лес к востоку от дороги.

– Только к востоку?

Дейкин уставился на него:

– Но ведь грабитель скрылся в этом направлении.

– А почему и не к западу? Ведь он мог снова перебежать через дорогу где-нибудь вне поля зрения Джипа.

Дейкин покачал головой:

– Вы зря тратите время, мистер Квин. Предположим, вы даже найдете деньги. Это обрадует Энса Уилера, но как это поможет Делу?

– Это оборванная нить, – раздраженно отозвался Эллери. – И никогда не известно, к какому концу такие нити были привязаны. Как бы то ни было, все остальное я уже испробовал. Пошли – будем искать вместе.

* * *

Они нашли деньги Уилера в лесу, менее чем пятидесяти ярдах к западу от Ридж-Роуд, по прямой линии от того места, где Энс Уилер был ограблен в прошлом сентябре.

Шеф Дейкин был раздосадован.

– Я чувствую себя болваном!

– Не стоит, – сказал Эллери, не поднимаясь с колен. – Прошлой осенью листвы на деревьях было много, поэтому найти что-нибудь подобное можно было только чудом. Другое дело в январе, когда деревья и земля голые.

Пакет с деньгами был зарыт в узкой ямке под деревом. Но дожди и ветры унесли грязь и опавшие листья, поэтому двое мужчин сразу увидели торчащий в земле пакет.

Природа оказалось безжалостной к деньгам Энса Уилера. Коричневая бумага, в которую они были завернуты, распалась под действием почвы и стихий. Мелкие животные и птицы грызли и клевали гниющие банкноты. Насекомые также внесли свою долю. Большая часть бумажных денег превратилась в неузнаваемые обрывки.

– Энсу крупно повезет, если целыми остались хотя бы две тысячи долларов, включая серебро, – буркнул шеф полиции Райтсвилла. – Только на это не стоит рассчитывать.

– Бабье лето было жарким, а зима до сих пор – мягкой, – пробормотал Эллери. – Большая часть вреда была причинена до того, как почва затвердела. – Он поднялся. – К счастью.

– Для кого?

– Для Дела Худа. Эта куча рвани вытащит его из передряги.

– Что?!

– Раньше я только надеялся, что парень невиновен. Теперь я это знаю.

Шеф Дейкин ошеломленно уставился на него, потом присел на корточки, чтобы обследовать остатки денег, как будто упустил скрытый в них ключ.

– Но я не понимаю…

– Позже, Дейкин. Сейчас нам лучше воспользоваться моим пальто, чтобы собрать этот мусор. Ведь это улика!

Когда все заняли места, Эллери огляделся вокруг и заговорил:

– Это дело впечатляет своей простотой. Судите сами.

Грабитель нападает на мистера Уилера на Ридж-Роуд, отнимает у него деньги в бумажной обертке и вскоре закапывает пакет в узкой ямке в лесу менее чем в пятидесяти ярдах от места преступления. Я говорю о прошлом сентябре. Преступник мог рассматривать этот тайник как кратковременный – пока не утихнет первая шумиха – или как долговременный – скажем, пока о случившемся не забудут полностью либо пока он не отправится в кругосветное путешествие или не отбудет срок заключения.

Как же грабитель относился к тайнику в лесу – как к кратковременному или как к долговременному? Очевидно, как к первому. Ни один преступник в здравом уме не станет зарывать пятнадцать тысяч долларов в бумажных деньгах, завернутые в упаковочную бумагу, на продолжительное время. Он должен был понимать, что, вернувшись за кладом, найдет то, что нашли шеф Дейкин и я, – промокшие, сгнившие, обглоданные клочки, не стоящие ни гроша. Для долговременного захоронения он бы обзавелся металлическим или деревянным контейнером. Следовательно, наш грабитель, зарыв пакет с деньгами в узкой ямке, намеревался вернуться за ними через несколько часов или максимум через несколько дней.

Но в итоге он оставил там деньги почти на пять месяцев – пока они не были практически уничтожены. Задаю логичный вопрос: почему, планируя забрать добычу через короткое время, преступник оставил ее там гнить? Безусловно, за прошедшие пять месяцев у него должна была появиться возможность выкопать деньги, не подвергаясь риску. Фактически, он мог это сделать через несколько дней. Ведь никто ни за кем не следил – даже за Делом, освобожденным под залог. А тайник находился в уединенном месте, в лесу в стороне от дороги. Поэтому я спрашиваю снова: почему грабитель не вернулся за добычей, чтобы потратить ее, перепрятать в другое мест» или хотя бы надежно упаковать?

Эллери невесело усмехнулся.

– Если он не вернулся за деньгами, когда имел для этого все основания и не подвергался никакой опасности, то только потому, что не мог этого сделать физически. – Эллери повернулся к молодому полицейскому, лежащему в гипсе на больничной койке. – Я велел привезти вас в эту комнату, чтобы вы могли взглянуть в глаза человеку, которого вы принесли в жертву, женщине, которую вы распяли, и парню, которого вы бросили на растерзание псам, Джип, а также честному копу, который обучал вас, доверял вам и сейчас, я уверен, смотрит на вас так, словно видит впервые. Вы единственный из участвовавших в этой истории, Джоркинг, кто физически не мог вернуться к тайнику в лесу.

Вы узнали об изменении дня выплаты жалованья от шефа Дейкина, который поручил вам следовать за мистером Уилером в патрульной машине. Но в то утро вы не следовали за ним, Джоркинг, – вы ждали его в засаде за кустами, как и на предыдущей неделе, спрятав полицейский автомобиль где-то в стороне от дороги.

Вы напали на мистера Уилера сзади и позаботились о том, чтобы шелковый платок Дела – который он якобы потерял – остался в руке у его отчима. Если бы он не сорвал его с вашего лица, вы бы сами оставили платок у него в руке или рядом с ней. Пока мистер Уилер был без сознания, вы побежали в лес и быстро зарыли пакет с деньгами – вам приходилось играть сразу две роли, и время было дорого, – намереваясь вернуться за ними позже в тот же день, когда путь будет свободен. Но когда вы доставили мистера Уилера домой и пытались арестовать Делберта за преступление, которое совершили сами, парень убежал, вы погнались за ним, сломали бедро и с тех пор пребываете в гипсе! Вы не только вор, Джип, – вы позор для вашей профессии, и я намерен задержаться в Райтсвилле достаточно долго, чтобы увидеть вас в тюремной камере.

Отвернувшись от человека на койке, Эллери осознал, что в определенном смысле пребывает в одиночестве. Шеф Дейкин уставился в стену. Мейми Худ Уилер плакала от счастья. Стоящий рядом с ней Энс Уилер похлопывал Дела Худа по груди, а Дел Худ так же дружелюбно похлопывал отчима по спине.

Поэтому Эллери потихоньку удалился.

Отдел мошенничеств
УДВОЙТЕ ВАШИ ДЕНЕЖКИ

Если бы Теодор Ф. Гроосс решил баллотироваться в мэры Нью-Йорка, то получил бы рекордное большинство голосов на всех Западных 80-х улицах от парка до реки, а может быть – со временем – и во всем городе. К счастью для традиционных кандидатов, сильной стороной Гроосса были финансы, а не политика. Он являлся поборником надежных денег в эру инфляции. В те дни, когда покупательная способность доллара снизилась почти вдвое, гений Гроосса нашел способ восстановить ее. Его решение поражало простотой – он заставлял каждый доллар, подобно амебе, воспроизводить самого себя. Благодаря этому подвигу, который Гроосс проделывал регулярно на благо всех посетителей, он получил от некоторых своих горячих сторонников прозвище Волшебник с Амстердам-авеню, но большинство именовало его попросту Удвойте-Ваши-Денежки Гроосс.

То, как называл его Эллери, невозможно воспроизвести в печати.

Эллери впервые услышал о Теодоре Ф. Грооссе от мистера Джо Белькассацци, возглавлявшего департамент уборки кирпичного трехэтажного дома на Западной 87-й улице, где обитали Квины. Мистер Белькассацци, чьих заработков едва хватало на пасту для его большого и ненасытного семейства, прекратил сражаться с мусорным баком на тротуаре, чтобы поведать мистеру Квину о славных деяниях Гроосса. При этом его обычно печальные глаза светились воодушевлением.

– Он взял у меня двенадцать долларов двадцать пять центов из моих страховых денег, – восклицал мистер Белькассацци, – и через три месяца вернул мне двадцать четыре доллара пятьдесят центов! Madre![46]46
  Матерь Божья! (ит.)


[Закрыть] Если у вас есть несколько баксов, мистер Квин, отдайте их Волшебнику. Все это делают.

Забыв о том, что привело его на солнечный свет, мистер Квин свернул за угол на Амстердам-авеню и убедился, что все действительно это делали. Мистер Рикхардт, мясник из лавки Фрэнка, уже удвоил каждый из двух своих взносов и сейчас смотрел на третий критическим взглядом биржевого игрока. Овдовевшая миссис Кан из бакалейной лавки напряженно обдумывала возможность второго взноса. Старый мистер Пэттерсон из магазина серебряных изделий прекратил полировать пару антикварных подсвечников с целью признаться, что он также является благодарным клиентом Теодора Ф. Гроосса. То же самое происходило по обеим сторонам всей авеню и, как подозревал Эллери, на поперечных улицах.

– Он даже школьников убедил отдавать ему деньги, выданные родителями на ленчи, – рассказывал Эллери отцу вечером. – Весь район в это втянулся, папа. Мошенник гарантирует удвоение денег за три месяца! Ты не можешь что-нибудь предпринять?

– Пока что я ничего о нем не слышал, – задумчиво промолвил инспектор Квин. – В окружную прокуратуру, безусловно, не поступало никаких жалоб.

– Потому что он все еще возвращает деньги, готовясь хапнуть большой куш. Старейший трюк в мире! – Эллери взмахнул длинными руками с угрожающим видом. – Гроосс никуда не инвестирует деньги. Он просто выплачивает их вкладчикам трехмесячной давности из взносов, которые получает теперь. Ты ведь знаешь, как строятся такие «пирамиды», папа. Благодаря каждой выплате Гроосс приобретает дюжину новых вкладчиков. Но в один прекрасный день он отправится в неожиданный отпуск, прихватив чемодан, набитый неудвоенными деньгами клиентов.

– Я сообщу о нем в окружную прокуратуру, Эллери.

– Но я не могу ждать так долго! Чарли Фелипес только что занял сотню долларов в кредитной компании, чтобы отдать их Грооссу.

Фелипес был инвалидом войны, державшим газетный киоск неподалеку.

– Другие проделывают такие же глупости. Давай припугнем этого мошенника, папа. Может быть, мы заставим его совершить оплошность.

Инспектор выглядел заинтересованным.

– Что у тебя на уме?

– Целый план.

В четверть девятого следующего утра, сделав все приготовления, Квины и сержант Томас Вели явились к Волшебнику с Амстердам-авеню. Несмотря на ранний час, коридор на седьмом этаже офисного здания был заполнен от одной стены до другой. Эллери узнал молодую Минни Бендер, которой приходилось содержать страдающего спазмами ребенка на заработок в кафетерии, двух пожилых женщин, работавших в закусочной Крофорда, мальчишку из Гарлема, который чистил обувь в парикмахерской, беженца, торгующего солониной и пастромой в лавке деликатесов Гарбича, бармена из кафе-гриль Хенигсена, двое сыновей которого воевали в Корее, – повсюду он видел знакомые лица и знакомые руки, сжимающие мелкие купюры. Давление толпы сломало замок входной двери офиса Гроосса, и в приемной также толпились люди. Квины с трудом пробивались сквозь массу народа, несмотря на сержанта Вели в качестве тарана.

– Перестаньте толкаться!

– Мы пришли первыми!

– Кто вы такие?

– Где Теодор Ф. Гроосс? – рявкнул инспектор.

– Он еще не приходил.

– Он начинает работать в девять.

– Вели! Убери всех отсюда!

Через несколько минут приемная освободилась, и могучая спина сержанта заслонила матовое стекло входной двери. Из коридора доносились встревоженные голоса.

На двери в боковой стене приемной виднелись золотые буквы: «Т.Ф. Гроосс. Личный кабинет». Эллери повернул ручку, но дверь была заперта. Квины сели на деревянную скамью в дешево меблированной приемной и стали ждать.

Без двадцати пяти девять рев голосов снаружи заставил их подняться. В следующий момент дверь в коридор открылась, и розовощекий мужчина, улыбаясь и махая рукой, как возвращающийся с войны герой, проскользнул в приемную под одной из распростертых рук сержанта Вели. Сержант захлопнул дверь, и радостные крики перешли в стоны.

– Доброе утро, джентльмены, – приветствовал посетителей Удвойте-Ваши-Денежки Гроосс. – Мне сказали, что вы пришли по важному делу. Чем могу служить? – Говоря, Гроосс начал подбирать утреннюю почту, по которой прошлись ноги толпы. Это был толстый, благожелательного вида джентльмен с подстриженными по-военному седеющими усами, поблескивающей лысиной, слащавым голосом и в дорогой, но неброской одежде пожилого государственного деятеля. – Опять они вломились сюда! На этой неделе мне дважды пришлось устанавливать замок!

Инспектор Квин не выразил сочувствия. Он предъявил значок.

– Я инспектор из Главного полицейского управления. А это Эллери Квин.

– Да-да. Среди моих старейших клиентов есть весьма влиятельные лица, – отозвался сияющий Гроосс. – Подумываете о вкладе, джентльмены?

– Фактически, мистер Гроосс, – сказал Эллери, – мы здесь, чтобы обсудить эту тему с вами подробнейшим образом.

– Разумеется! Если вы дадите мне несколько минут, чтобы разобрать почту… – Гроосс метнулся к двери кабинета, доставая ключ на цепочке.

– Не более пятнадцати минут, – предупредил Эллери.

– И тогда, – добавил инспектор Квин, демонстрируя вставные челюсти, – я покажу вам кое-что, мистер Гроосс. – Его ладонь коснулась нагрудного кармана.

Но щеки Волшебника не потеряли розовый цвет. Он рассеянно кивнул, отпер дверь кабинета, шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.

– Опытный жулик, – пробормотал инспектор. – Такого на испуг не возьмешь, сынок.

– Кто знает, – отозвался Эллери. Посмотрев на часы, он сел и зажег сигарету.

Все выходы из здания охраняли полицейские, получив приказ никого не выпускать. Если Гроосс потеряет голову…

Спустя тринадцать минут снаружи вновь послышался шум. Инспектор Квин подбежал к двери в коридор и распахнул ее. Тощий маленький человечек с влажными каштановыми волосами и выражением хронического беспокойства на бледной физиономии вырывался из мощных рук сержанта Вели.

– Говорю вам, я здесь работаю! – вопил человечек. – Я Элберт Крокер, клерк в этом офисе. Пожалуйста, впустите меня. Мистер Гроосс будет в ярости, я опаздываю…

– Впустите его, Вели. – Инспектор окинул взглядом клерка. Щедрость Гроосса явно не распространялась на Крокера, который был убого одет и, казалось, нуждался в хорошем завтраке. – Гроосс в своем кабинете, Крокер. Лучше выведите его оттуда.

– Э-э… что-то не так, сэр? – На верхней губе человечка появились капли пота.

– Передайте ему, что время истекло, – сказал Эллери.

Нервозность клерка усилилась. Он быстро открыл дверь кабинета и скользнул внутрь.

– Крокер может оказаться кстати, – заметил Эллери.

– Угу. Держу пари, он быстро запоет! В чем дело, Крокер?

Несчастный клерк выглядел еще сильнее обеспокоенным.

– Вы сказали, что мистер Гроосс был здесь, сэр?

– А его там нет? – С торжествующим видом инспектор оттолкнул Крокера и ворвался в кабинет.

Это была длинная, узкая и тусклая комната, меблированная по-спартански – письменный стол, два деревянных стула, несколько ящиков с картотекой и вешалка. В помещении никого не было.

– Мы вынудили Гроосса к бегству! – воскликнул инспектор. – Теперь его схватят у одного из выходов с чемоданом, набитым деньгами!

– Может быть, и нет, – странным тоном произнес Эллери.

– Что ты сказал, сынок?

– Если Гроосс смог выбраться из этой комнаты, его не обязательно остановит охраняемый выход на улицу.

Инспектор Квин недоуменно уставился на сына.

– Оглядись вокруг как следует, – посоветовал Эллери.

Радость инспектора испарилась. Из личного кабинета Гроосса было только два выхода: дверь в приемную, где с того момента, как Гроосс вошел в кабинет, ждали Квины, и окно над Амстердам-авеню, шумевшей семью этажами ниже. Хотя за окном тянулся узкий карниз, шпингалет был надежно закреплен изнутри.

Единственная дверь находилась под постоянным наблюдением; единственное окно было заперто изнутри. И в комнате не было ни одного тайника, где могла бы укрыться даже маленькая обезьянка!

– Кажется, его называли Волшебником? – пробормотал инспектор Квин.

* * *

В течение следующих нескончаемых минут Эллери производил убедительное впечатление человека, работающего над сложной проблемой в Бедламе. Толпа вращалась вокруг стола в кабинете, за которым он сидел, требуя возвращения честно заработанных денег и крови исчезнувшего Волшебника. Они бы разорвали беднягу Крокера на мелкие кусочки, если бы сержант Вели не закрыл его собой и не делал угрожающие жесты револьвером, при этом умоляя о подкреплении. Наконец оно явилось в лице выглядевших ошарашенными инспектора Квина и шести полицейских в униформе. Полицейские начали вытеснять толпу, а инспектор пробился к столу и сердито уставился на погруженного в раздумья сына.

– Эллери!

Эллери взглянул на отца:

– Ну что, папа?

– Ничего! – рявкнул инспектор. – Полицейские клянутся памятью своих матерей, что не выпускали из здания ни Гроосса, ни кого-либо еще. Тогда где же он? И как он выбрался из этой комнаты?

– Да, где он? – взвизгнул женский голос.

– И где наши денежки? – прорычал какой-то мужчина, вырываясь из рук полицейского.

Эллери взобрался на стол Волшебника.

– Если вы успокоитесь, я отвечу на все ваши вопросы! – крикнул он.

Толпа сразу же умолкла.

– Гроосс – ловкий мошенник. Он заранее продумал план бегства. Увидев полицейского инспектора, он вошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Из этой комнаты только два выхода: дверь в приемную, где ждали инспектор Квин и я, и окно, выходящее на Амстердам-авеню. Так как мы можем удостоверить, что Гроосс не убежал через дверь, значит, он мог выйти только через окно. Снаружи есть узкий карниз, и он прошел по нему несколько дюймов…

– Через окно? – прервал инспектор. – Но, сынок, окно заперто изнутри!

– Как я сказал, – продолжал Эллери, – Гроосс прошел по карнизу несколько дюймов до окна соседнего офиса, который он, несомненно, давно арендует с этой целью. Из соседнего офиса он скользнул в толпу, неся добычу. Должно быть, Гроосс попытался выйти из здания, но, увидев, что полицейские дежурят у каждой двери и ему не удастся уйти без обыска, стал искать другой способ. Гроосс понял, что его основная проблема – спрятать деньги, пока не утихнет шумиха и он не сможет потихоньку вынести их. Куда же он мог их спрятать? Очевидно, в соседнем офисе, арендованном им под другим именем. Но чтобы деньги хранились там в безопасности, мы не должны были заподозрить, что этот офис как-то связан с Теодором Ф. Грооссом. Как же он мог скрыть это от нас? Выбравшись из окна на карниз, Гроосс, очевидно, оставил окно незапертым и решил, что, если он сможет запереть его, мы никогда не догадаемся, что он сбежал таким образом. Поэтому Гроосс вернулся сюда, в свой личный кабинет, запер окно изнутри…

– Погоди! – простонал инспектор. – Что значит – вернулся сюда? Чтобы сделать это, он должен был пройти мимо тебя и меня в приемной…

– Совершенно верно, – кивнул Эллери.

– Но мимо нас проходил только Крокер!

– Да. Крокер вошел в кабинет из приемной якобы для того, чтобы прислать Гроосса к нам, но в действительности – чтобы запереть окно. Крокер, друзья мои, это Теодор Ф. Гроосс без накладок на теле, лысого парика, фальшивых усов, румянца и ватных тампонов во рту, быстро переодевшийся в соседнем офисе, где он приготовил смену…

Эллери продолжал объяснять, что деньги обманутых вкладчиков и маскарад Гроосса можно обнаружить в соседнем офисе, но его никто не слушал, так как инспектор уже пробился сквозь толпу, которая с криками последовала за ним через приемную в коридор. Тощий маленький человечек метнулся между ног сержанта Вели, сделав резкий жест, и сержант согнулся вдвое, завопив от боли. Крокер-Гроосс помчался через приемную, преследуемый криком Эллери.

И все-таки маленький человечек вынужден был остановиться в дверях, на сей раз в его лице не было ни кровинки. Ибо толпа повернулась и при виде его, как один человек, умолкла, раскрыв объятия.