Текст книги "Тайна сиамских близнецов"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Нет-нет, – поспешно запротестовал доктор Холмс, чей словарный запас казался более чем ограниченным.

– О боже! – вздохнула мисс Форрест, отпуская руку молодого человека. – Никто меня не любит. – И она направилась к Марку Ксавье, молча стоящему у окна.

«Ну и ну! – мрачно подумал Эллери. – Этой компании следовало бы выступать на сцене en masse[21]21
  Вместе (фр.).


[Закрыть]».

– Вы не хотите, чтобы вас называли в честь Холмса с Бейкер-стрит? – улыбаясь, спросил он. – Иные восприняли бы это как акколаду[22]22
  Акколада – удар мечом плашмя по плечу при посвящении в рыцари.


[Закрыть].

– Терпеть не могу детективные истории, – кратко откликнулся доктор Холмс и снова сел.

– В этом мы с Персивалом расходимся, – улыбнулся доктор Ксавье. – Я их обожаю.

– Вся беда в том, – неожиданно заявил доктор Холмс, бросив беглый взгляд на стройную фигуру мисс Форрест, – что с медицинской точки зрения эти книги – полная чушь. Недотепы авторы могли бы побеспокоиться и получить точную информацию. А когда американские писатели вводят английские персонажи, они заставляют их говорить, как... как...

– Вы – ходячий парадокс, доктор, – подмигнул ему Эллери. – Я не думал, что хоть кто-нибудь из англичан сумеет употребить слово «недотепа».

Даже миссис Ксавье соизволила улыбнуться.

– Вы слишком придирчивы, мальчик мой, – сказал доктор Ксавье. – Как-то я читал книгу, в которой жертву прикончили, сделав ей инъекцию пустым шприцем и вызвав разрыв кровеносных сосудов. В подобных обстоятельствах смерть происходит в одном случае из ста, однако меня это ничуть не обеспокоило.

Доктор Холмс фыркнул. Мисс Форрест была поглощена беседой с Марком Ксавье.

– Как приятно встретить терпимого медика, – усмехнулся Эллери, вспоминая ядовитые послания, полученные им от врачей по поводу ошибок в его романах. – Вы читаете исключительно для удовольствия? Глядя на обилие игр в этой комнате, я сделал вывод, что вы любитель головоломок. Вам нравится их разгадывать, а?

– Это моя постоянная страсть, которая, боюсь, вызывает отвращение у миссис Ксавье, предпочитающей французские романы. Сигару, мистер Квин? – На лице миссис Ксавье снова появилась жутковатая полуулыбка, а доктор Ксавье окинул взглядом игральные столики. – Фактически у меня чрезмерно развито увлечение играми – любыми играми, как вы могли заметить. Думаю, я нуждаюсь в них как в отвлечении от напряженной деятельности хирурга... Вернее, прежде считал так, – добавил он несколько странным тоном. По его приятному лицу пробежала тень. – Я уже давно не работаю в операционной – удалился от дел... А игры стали привычкой и отличным способом расслабиться. Я ведь до сих пор вожусь в своей лаборатории. – Доктор Ксавье стряхнул пепел с сигары, наклонившись вперед и ища глазами лицо жены.

Миссис Ксавье сидела с той же рассеянной полуулыбкой, кивая при каждом слове мужа, но при этом оставаясь далекой, как Арктур[23]23
  Арктур – гигантская звезда в созвездии Волопаса.


[Закрыть]. Холодная женщина с вулканом внутри! Эллери незаметно изучал ее.

– Кстати, – заговорил инспектор, закинув ногу на ногу, – поднимаясь на гору, мы встретили вашего гостя.

– Нашего гостя? – Доктор Ксавье озадаченно наморщил лоб. Миссис Ксавье пошевелилась – ее движение напомнило Эллери извивающегося осьминога, – потом застыла вновь. Тихие голоса Марка Ксавье и Энн Форрест, стоящих у окна, внезапно замерли. Только доктор Холмс казался невозмутимым – он разглядывал отвороты парусиновых брюк, и мысли его, очевидно, витали где-то очень далеко.

– Да-да, – встрепенувшись, подтвердил Эллери. – Наткнулись на этого парня во время бегства из ада внизу. Он вел довольно древний «бьюик»-седан.

– Но у нас нет... – медленно начал доктор Ксавье и остановился, прищурив запавшие глаза. – Знаете, это довольно странно.

Квины посмотрели друг на друга.

– Странно? – переспросил инспектор. Отказавшись от сигары, машинально предложенной хозяином, он вынул из кармана старую коричневую табакерку и взял щепотку ее содержимого. – Табак, – словно извиняясь, объяснил старик. – Скверная привычка... Так, по-вашему, это странно, доктор?

– Конечно. Как выглядел этот человек?

– Очень толстый, с жабьими глазами и голосом как звук фагота, – быстро ответил Эллери. – На вид ему лет пятьдесят пять.

Миссис Ксавье вновь шевельнулась.

– Но у нас не было никакого гостя, – тихо произнес хирург.

Квины были ошарашены.

– Значит, он ехал не отсюда? – пробормотал Эллери. – А я думал, на этой горе больше никто не живет!

– Уверяю вас, мы здесь полностью изолированы. Сара, дорогая, ты не знаешь никого, кто бы мог...

* * *

Миссис Ксавье облизнула полные губы. Казалось, в ней борются противоречивые чувства. В ее черных глазах мелькали недоумение, задумчивость и злоба. Затем она с удивлением промолвила:

– Нет.

– Забавно, – сказал инспектор. – Он мчался с горы сломя голову, но если эта дорога – единственная и она оканчивается здесь, а больше тут никто не живет...

Сзади послышался стук. Все тотчас же обернулись. Но это оказалась всего лишь пудреница, которую уронила мисс Форрест. Девушка выпрямилась, щеки ее пылали, а глаза странно поблескивали.

– Хватит, а то мы начнем болтать о привидениях! Если вы так хотите говорить на неприятные темы, я займусь тем же. Из-за этих шатающихся поблизости незнакомцев кому-то придется успокаивать меня перед сном, иначе...

– Что вы имеете в виду, мисс Форрест? – медленно спросил доктор Ксавье.

Квины снова обменялись взглядами. У этих людей имелись не только общие, но и личные тайны. Девушка вскинула голову:

– Я не хотела об этом упоминать, потому что ничего особенного не произошло и... – Было ясно, что она уже сожалеет о сказанном. – Давайте забудем это и во что-нибудь поиграем.

Марк Ксавье быстро шагнул вперед. Глаза его зло блеснули, а у рта пролегла жесткая складка.

– Продолжайте, мисс Форрест, – резко сказал он. – Если вас что-то беспокоит, то мы должны об этом знать. Раз какой-то тип шляется около дома...

– Хорошо, – тихо промолвила девушка. – Если вы настаиваете, я вам расскажу, но заранее прошу прощения. Несомненно, существует простое объяснение. На прошлой неделе я... я кое-что потеряла.

Эллери показалось, что доктор Ксавье напуган больше остальных. Доктор Холмс встал, подошел к круглому столику и взял сигарету.

– Потеряли? – хриплым голосом переспросил хирург. В комнате стало настолько тихо, что Эллери мог слышать его напряженное дыхание.

– По-моему, это было в пятницу утром, – продолжала мисс Форрест. – Я подумала, что засунула его куда-то, стала искать, но нигде не могла найти. Возможно, я его потеряла. Да, я в этом уверена. – Она смущенно умолкла.

Последовала долгая пауза. Затем миссис Ксавье резко произнесла:

– Ну-ну, детка, что за чепуха! Вы имеете в виду, что кто-то украл у вас эту вещь, не так ли?

– Боже мой! – в отчаянии воскликнула мисс Форрест. – Мне не хотелось об этом говорить, но вы меня заставляете. Я уверена, что потеряла эту вещицу или же тот человек, о котором рассказал мистер Квин, каким-то образом забрался ко мне в комнату и взял ее. Не мог же это быть кто-то из...

– Я предлагаю, – запинаясь, сказал доктор Холмс, – чтобы мы... э-э... отложили эту очаровательную беседу на другой раз.

– Что это была за вещь? – спокойно спросил доктор Ксавье, полностью взяв себя в руки.

– Ценная? – уточнил Марк Ксавье.

– Да нет же! – быстро ответила девушка. – Абсолютно ничего не стоившая. За нее и в ломбарде не дали бы ломаного гроша. Это было старое фамильное серебряное кольцо.

– Серебряное кольцо, – повторил хирург и поднялся. Эллери впервые заметил, что его лицо было бледным и изможденным. – Я уверен, Сара, что твое предположение совершенно неосновательно. Ты отлично знаешь, что в этом доме нет никого, кто мог бы опуститься до кражи, не так ли?

Их глаза встретились, и доктор первым отвел взгляд.

– Кто знает, mon cher[24]24
  Мой дорогой (фр.).


[Закрыть], – тихо произнесла миссис Ксавье.

Квины сидели молча. Разговор о краже заставил их почувствовать себя неловко. Эллери медленно снял пенсне и начал протирать стекла. Что за неприятная особа эта миссис Ксавье!

– Я знаю! – Хирург с трудом сдерживался. – К тому же мисс Форрест говорит, что кольцо ничего не стоило. Не вижу причин подозревать кражу. Возможно, вы его где-то уронили, дорогая, а может быть, как вы и предположили, в исчезновении кольца повинен таинственный незнакомец.

– Конечно, доктор, – с благодарностью откликнулась девушка.

– Прошу прощения за вмешательство, – пробормотал Эллери. Все уставились на него. Даже инспектор недовольно нахмурился. Эллери с улыбкой вернул пенсне на переносицу. – Видите ли, если человек, которого мы встретили, действительно вам не известен и никак не связан с этим домом, то ситуация получается довольно странная.

– В каком смысле, мистер Квин? – с напряжением осведомился доктор Ксавье.

– Конечно, тут возникают и второстепенные вопросы, – продолжал Эллери. – Если мисс Форрест потеряла кольцо в прошлую пятницу, то где тогда находился этот незнакомец? Впрочем, на это можно найти ответ – например, он мог остановиться в Оскуэве... Но, как я сказал, вы сталкиваетесь со странной ситуацией. Если толстомордый джентльмен не феникс и не дьявол из ада, пожар должен остановить его, как остановил моего отца и меня. Следовательно, он не сможет... уже не смог спуститься с горы. – Эллери пожал плечами. – Положение скверное. Так как поблизости нет ни единого дома, а пожар, судя по всему, весьма упорный...

– О! – воскликнула мисс Форрест. – Он... вернется назад!

– По-моему, это несомненно, – сухо сказал Эллери.

Снова наступило молчание. Снаружи дома упомянутые Эллери «бэнши» возобновили свои завывания с удвоенной силой. Миссис Ксавье внезапно поежилась, и даже мужчины не без страха смотрели на черноту ночи за французскими окнами.

– Если он вор... – начал доктор Холмс, гася сигарету, и остановился, встретившись взглядом с доктором Ксавье. – Я хотел сказать, – продолжил он, – что объяснение мисс Форрест, безусловно, правильное. Понимаете, в прошлую среду я тоже потерял перстень с печаткой. Я почти никогда не носил эту дешевую безделушку, и она ничего для меня не значила, тем не менее она исчезла.

Молчание возобновилось. Эллери, изучая лица присутствующих, продолжал интересоваться с усталой настойчивостью, какую выгребную яму скрывает благопристойная поверхность этого дома.

Тишину нарушил Марк Ксавье, чья крупная фигура неожиданно дернулась, заставив мисс Форрест слегка вскрикнуть.

– Думаю, Джон, – обратился он к брату, – тебе лучше как следует запереть на ночь все окна и двери... Желаю всем спокойной ночи! – И он вышел из комнаты.

* * *

Энн Форрест, чей апломб исчез напрочь, и доктор Холмс вскоре также удалились. Эллери слышал, как они перешептываются, проходя по коридору к лестнице. Миссис Ксавье все еще сидела с полуулыбкой Моны Лизы – такой же застывшей и загадочной, как на лице «Джоконды» Леонардо.

Квины в смущении поднялись.

– Пожалуй, нам тоже лучше пойти спать, – сказал инспектор. – Не могу выразить всю нашу благодарность, доктор...

– Пустяки, – прервал доктор Ксавье. – У нас здесь крайне маленький штат прислуги, мистер Квин, – только Боунс и миссис Уири, – поэтому я сам провожу вас в вашу комнату.

– В этом нет надобности, – поспешно откликнулся Эллери. – Мы знаем дорогу, доктор. Благодарим вас за любезность. Спокойной ночи, миссис Кса...

– Я тоже собираюсь ложиться спать, – внезапно заявила жена доктора. Выпрямившись во весь рост, оказавшийся еще выше, чем предполагал Эллери, она глубоко вздохнула. – Если вам что-нибудь нужно...

– Ничего, миссис Ксавье, большое спасибо, – поблагодарил инспектор.

– Но, Сара, мне казалось... – начал доктор Ксавье. Не договорив, он пожал плечами с выражением безнадежности на лице.

– А ты не идешь спать, Джон? – резко спросила миссис Ксавье.

– Пожалуй, нет, дорогая, – ответил хирург, избегая ее взгляда. – Немного поработаю в лаборатории. Хочу проверить одну химическую реакцию на нитроглицерине...

– Понятно. – Вновь жутковато улыбнувшись, миссис Ксавье повернулась к Квинам: – Пройдемте, пожалуйста.

Пожелав хозяину доброй ночи, Квины последовали за ней. Выходя в коридор, они бросили взгляд на хирурга. Он стоял на том же месте в позе, свидетельствующей о глубокой подавленности, закусив нижнюю губу и теребя довольно безвкусную булавку, прикрепляющую галстук к рубашке из грубой ткани. Доктор выглядел измученным и постаревшим. Потом Квины услышали, как он зашагал в сторону библиотеки.

* * *

Как только дверь их спальни закрылась за ними, Эллери включил верхний свет, повернулся к отцу и свирепо зашептал:

– Папа! Что за ужасную вещь ты увидел в коридоре перед тем, как Ксавье незаметно приблизился к нам сзади?

Инспектор медленно опустился на моррисовский стул[25]25
  Большое кресло с высокой спинкой, названное по имени английского мебельного мастера Уильяма Морриса (1834–1896).


[Закрыть], развязывая галстук и отводя глаза.

– Право, не знаю, – пробормотал он. – Очевидно, я немного... ну, перенервничал.

– Ты? – с презрением переспросил Эллери. – Да у тебя нервы всегда были как у каракатицы! Выкладывай поскорее! Я весь вечер хотел тебя об этом спросить, но чертов доктор ни на секунду не оставлял нас вдвоем.

– Ну, – промямлил старый джентльмен, сняв галстук и отстегивая воротничок, – это было нечто... непонятное.

– Ради бога, папа, что ты видел?

– Сказать по правде, не знаю. – Инспектор выглядел глуповато. – Если бы ты или кто-нибудь другой описал мне это... эту вещь, я бы вызвал «скорую» из психушки. Клянусь жизнью! – взорвался он. – Это не походило ни на что человеческое!

Эллери уставился на него. Слышать такое от собственного отца – прозаичного, опытнейшего инспектора, который повидал больше трупов и крови, чем любой другой в нью-йоркском управлении полиции!

– Это было похоже на краба, – невесело усмехнулся старик.

– На краба?!

Эллери изумленно разинул рот и тут же закрыл его ладонью, надув щеки и давясь от приступов хохота.

– Прекрати! – с раздражением буркнул старый джентльмен. – Ты совсем как Лоренс Тиббет[26]26
  Тиббет, Лоренс (1866–1960) – американский певец (баритон).


[Закрыть], поющий «Песню о блохе»[27]27
  Песня М. Мусоргского на текст из «Фауста» И.-В. Гёте, где имитируется демонический хохот.


[Закрыть].

– На краба! – еще раз повторил Эллери, вытирая глаза.

Старик пожал плечами:

– Я же не говорю, что это был именно краб. Может, это была парочка акробатов или борцов, тренирующихся на полу коридора. Но это походило на гигантского краба. Он был крупнее человека, Эл! – Инспектор поднялся и нервно стиснул руку сына. – Скажи мне, как я выгляжу? У меня нет галлюцинаций или чего-нибудь в таком роде?

– Хотел бы я знать, что с тобой, – усмехнулся Эллери, опускаясь на кровать. – Видеть крабов! Если бы я не знал тебя так хорошо, то приравнял бы краба к розовому слону и решил бы, что ты выпил лишнего. Краб! – Он покачал головой. – Послушай, давай обсудим это происшествие как разумные люди, а не как дети в доме с привидениями. Я смотрел на тебя и говорил с тобой. Ты смотрел вперед. Где именно вы увидели это фантастическое существо, дорогой инспектор?

Старик дрожащими пальцами взял понюшку табака.

– У второй двери по коридору от нашей, – ответил он и чихнул. – Конечно, Эл, у меня разыгралось воображение. Там было очень темно.

– Жаль, – протянул Эллери. – Будь там посветлее, я уверен, что ты увидел бы, как минимум, тираннозавра. Что же сделал твой приятель краб, когда ты разглядел его и затрясся от ужаса?

– И нечего смеяться! – остудил сына инспектор. – Я только мельком видел его. Он... удрал.

– Удрал?

– Вот именно! – сердито отозвался старый джентльмен. – Удрал за дверь, после чего ты, конечно, услышал щелчок.

– Это требует расследования, – заметил Эллери. Он спрыгнул с кровати и направился к двери.

– Ради бога, Эл, будь осторожен! – простонал инспектор. – Не можешь же ты рыскать ночью по чужому дому...

– Но я могу пойти в ванную, не так ли? – с достоинством произнес Эллери, открыл дверь и удалился.

* * *

Некоторое время инспектор Квин сидел, грызя ноготь и покачивая головой. Затем он встал, сиял пиджак и рубашку, свесив подтяжки вниз, потянулся и зевнул. Старик очень устал, хотел спать и... был напуган. Да, признавался он себе в уединенной, лишенной дверей комнате, именуемой душой, куда не может заглянуть посторонний, старый Квин с Сентр-стрит был напуган. При этом у него возникло странное ощущение. Конечно, он нередко испытывал страх и раньше – глупо выдавать себя за Джека Далтона[28]28
  Возможно, имеется в виду американский бобслеист Джек (Талбот Перси) Далтон (1885–?).


[Закрыть], – но сейчас его настиг страх совсем иного рода. Ужас перед неизвестным. От него по коже бегали мурашки и начиналась дрожь при каждом воображаемом звуке.

Итак, зевнув и потянувшись, инспектор приступил к мелким процедурам, которые проделывает каждый, раздеваясь перед сном. Но все это время, несмотря на по-прежнему звучащий в голове веселый смех Эллери, страх ползал где-то рядом, никак не желая уходить. Чтобы прогнать его, старик даже принялся насвистывать, горько усмехаясь про себя.

* * *

Выскользнув из брюк, инспектор аккуратно развесил одежду на моррисовском стуле. Затем склонился над одним из лежащих у кровати чемоданов. В этот момент что-то забарабанило в окно. Старик встрепенулся, но это оказалась всего лишь полуопущенная штора.

Повинуясь импульсу, инспектор, похожий в белье на серую мышь, быстро пересек комнату и потянул штору вниз. Прежде чем она опустилась, он бросил взгляд в окно. Ему показалось, что перед ним черная бездна. Это соответствовало действительности, ибо, как он узнал позднее, дом стоял на краю пропасти, обрывавшейся на сотни футов вниз к долине. Его маленькие острые глазки скользнули по сторонам. В следующий момент инспектор отскочил от окна, отпустив штору, с треском взлетевшую кверху, и, снова перебежав через комнату, повернул выключатель, погрузив спальню в темноту.

* * *

Открыв дверь их спальни, Эллери в изумлении застыл, потом, словно тень, скользнул внутрь, быстро и бесшумно закрыв за собой дверь.

– Папа! – прошептал он. – Ты уже лег? Почему выключен свет?

– Заткнись! – послышался свирепый ответ отца. – Не издавай лишних звуков. Здесь происходит нечто чертовски странное, и, по-моему, я знаю, в чем тут дело.

Некоторое время Эллери молчал. Когда его зрачки сузились под влиянием темноты, он начал различать смутные детали. За окнами поблескивали звезды. Его отец, босиком и в трусах, опустился почти на колени на другой стороне комнаты, у третьего окна в правой стене.

Эллери подбежал к инспектору и выглянул наружу. Боковое окно было обращено в узкий двор, образованный углублением в середине задней стены дома. На уровне второго этажа в задней стене находился балкон, куда, очевидно, выходила спальня, соседняя с комнатой Квинов. Эллери очутился у окна как раз в тот момент, когда призрачная фигура скользнула с балкона во французское окно и исчезла. Белая женская рука, высунувшись из комнаты, блеснула в сиянии звезд и закрыла двойные створки.

Инспектор со стоном поднялся, опустил шторы, поплелся назад к двери и включил свет. Он был весь в испарине.

– Ну? – осведомился Эллери, неподвижно стоя у кровати.

Старик присел на кровать сгорбившись, точно маленький полуголый кобольд[29]29
  Кобольд – в скандинавском фольклоре живущий под землей гном.


[Закрыть], и дернул себя за седой ус.

– Я подошел опустить шторы, – начал он, – и увидел через боковое окно женщину. Она стояла на балконе, глядя перед собой. Я выключил свет и стал наблюдать за ней. Женщина не двигалась – просто смотрела на звезды. Потом я услышал, что она плачет, как ребенок. Когда ты вернулся, она скрылась в соседней комнате.

– Вот как? – промолвил Эллери. Скользнув к правой стене, он приложил к ней ухо. – Черт возьми, сквозь эти стены ничего не слышно! Ну и что в этом странного? Кто она была – миссис Ксавье или эта напуганная девушка, мисс Форрест?

– Тут и заключается вся странность, – мрачно ответил старик.

Эллери уставился на него:

– Говоришь загадками, да? – Он начал снимать пиджак. – Ну-ка, выкладывай. Держу пари, что на балконе был кто-то, кого мы не видели этим вечером, и во всяком случае не краб.

– Ты угадал, – угрюмо подтвердил старый джентльмен. – Это была... Мари Карро! – Он произнес имя как заклинание.

Эллери прекратил борьбу с рубашкой.

– Мари Карро? А кто она такая? Никогда о ней не слышал.

– О господи! – простонал инспектор. – Он никогда не слышал о Мари Карро! Вот что получается, когда растишь невежду. Неужели ты не читаешь газеты, идиот? Она из высшего общества, сынок!

– Да ну?

– Из самого высшего. У нее куча денег. Она вращается в официальных кругах Вашингтона. Ее отец – посол во Франции, а предки – французы, живущие в Америке со времен революции. Пра-пра-пра-кто-то там и Лафайет[30]30
  Лафайет, Мари-Жозеф-Поль-Ив-Рок-Жильбер дю Мотье, маркиз де (1767–1834) – французский военный и государственный деятель; во время войны за независимость британских колоний в Северной Америке сражался на стороне колонистов.


[Закрыть] были близки вот так. – Старый джентльмен соединил указательный и средний пальцы. – Вся ее чертова семейка – дяди, кузены, племянники – на дипломатической службе. Около двадцати лет назад она вышла замуж за своего кузена с той же фамилией. Он умер, детей у нее нет, но замуж она больше не выходила, хотя все еще молода. Ей только около тридцати семи. – Инспектор сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и посмотрел на сына.

– Браво! – усмехнулся Эллери. – Не женщина, а сплошное совершенство! Ты в очередной раз продемонстрировал свою фотографическую память. Ну и что из этого? Сказать правду, я испытываю облегчение. Теперь перед нами, по крайней мере, конкретная тайна. Очевидно, у этой компании есть причина скрывать, что твоя драгоценная миссис Карро присутствует в доме. Ergo[31]31
  Следовательно (лат.).


[Закрыть], услышав звук подъезжающего автомобиля, они запихнули вашингтонскую драгоценность в ее спальню. Все разговоры о страхе перед поздними посетителями были чистой ерундой. Наш хозяин и прочие обитатели дома изо всех сил старались не дать нам заподозрить, что она здесь. Интересно, почему?

– Могу тебе объяснить, – спокойно ответил инспектор. – Я читал об этом в газетах три недели назад – перед началом нашего путешествия, – и ты также должен был прочитать, если бы обращал хоть малейшее внимание на то, что происходит в мире. Считается, что миссис Карро сейчас в Европе.

– Эге! – Эллери присвистнул. Вынув из портсигара сигарету, он подошел к ночному столику в поисках спичек. – Любопытно. Но не обязательно необъяснимо. Хозяин дома – знаменитый хирург, а у леди, возможно, что-то не так с ее голубой кровью или позолоченными внутренностями, и она не хочет, чтобы мир об этом узнал... Нет, это не кажется убедительным. Здесь кроется нечто большее... Интересная проблема! Значит, она плакала? Может, ее похитил наш великолепный хозяин? – с надеждой предположил он. – Где, черт возьми, спички?

Инспектор не соизволил ответить, теребя усы и глядя в пол.

Эллери выдвинул ящик ночного столика, нашел коробок спичек и снова свистнул.

– Какой предусмотрительный джентльмен наш замечательный доктор! – сказал он. – Только взгляни на содержимое этого ящика.

Инспектор фыркнул.

– Этот человек обладает поразительной целеустремленностью, – продолжал Эллери. – Очевидно, игры являются его безобидной манией, и он не может удержаться от соблазна распространить ее на гостей. Здесь полное решение проблемы скучного уик-энда. Новая колода карт, которую еще не распечатали, сборник кроссвордов – также абсолютно девственный, клянусь Вестой![32]32
  Веста – в древнеримской мифологии богиня домашнего очага; ее служительницы давали обет девственности.


[Закрыть] – шашки, викторина и еще бог знает что, даже заточенный карандаш. – Вздохнув, он задвинул ящик и закурил.

– Красавица... – пробормотал инспектор.

– Что-что?

Старый джентльмен вздрогнул.

– Просто думал вслух. Я имею в виду леди на балконе. Очаровательное создание, Эл! Почему она плакала? – Он покачал головой. – Ну, полагаю, это не наше дело. Мы с тобой – просто назойливая пара любопытных. – Старик вскинул голову, и в его серых глазах мелькнула знакомая настороженность. – Совсем забыл! Что творится снаружи? Узнал что-нибудь?

Эллери улегся на кровать и стал пускать дым в потолок.

– Ты имеешь в виду... э-э... гигантского краба? – с усмешкой осведомился он.

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду! – огрызнулся инспектор, покраснев до корней волос.

– Ну, – протянул Эллери, – это довольно проблематично. Коридор был пуст, и все двери закрыты. Нигде не звука. Стараясь побольше шуметь, я пересек лестничную площадку и вошел в ванную, а потом вышел оттуда абсолютно бесшумно... Между прочим, тебе что-нибудь известно о гастрономических наклонностях ракообразных?

– Оставь, – проворчал инспектор. – Что теперь у тебя на уме? Ты никогда не можешь обойтись без фокусов.

– Дело в том, – продолжал Эллери, – что я услышал шаги на лестнице и был вынужден укрыться во мраке коридора неподалеку от нашей двери. Я не мог спрятаться в ванной, так как тот, кто поднимался по лестнице, увидел бы меня. Это оказалась наша пухлая Деметра[33]33
  Деметра – в древнегреческой мифологии богиня плодородия.


[Закрыть] – нервная поставщица провианта, миссис Уири.

– Экономка? Ну и что? Возможно, она шла к себе. По-видимому, она и этот грубиян Боунс – что за имечко! – спят на чердачном этаже.

– О, несомненно. Но уверяю тебя, миссис Уири не направлялась в блаженное царство сновидений. Она несла поднос.

– Что?

– Поднос, и притом нагруженный едой.

– Держу пари, она шла в комнату миссис Карро, – пробормотал инспектор. – В конце концов, женщины из высшего общества тоже должны питаться.

– Вовсе нет, – мечтательно промолвил Эллери. – Поэтому я и спросил тебя о гастрономических вкусах ракообразных. Я никогда не слышал, чтобы краб выпивал кувшин молока и ел мясные сандвичи и фрукты... Понимаешь, экономка потащилась прямиком в комнату, соседнюю со спальней миссис Карро, и без малейших признаков страха. Это та самая комната, – скромно добавил он, – в которой скрылся твой гигантский краб.

Инспектор махнул рукой и полез в чемодан за пижамой.