Текст книги "Тайна сиамских близнецов"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2
«НЕЧТО»

Видение возникло настолько внезапно, что Эллери инстинктивно шагнул назад, крепче стиснув в кулаке фонарь. Снизу донесся облегченный вздох инспектора, вызванный чудесным появлением доброго самаритянина[14]14
  В евангельской притче (Лука, 10:30–37) рассказывается о жителе Самарии – области древней Палестины, – который позаботился о путнике, ставшем жертвой разбойников.


[Закрыть] в тот момент, когда, казалось, упорхнула последняя надежда. Шаги старика захрустели по гравию.

Человек стоял на фоне ярко освещенного холла, в котором с места, где находился Эллери, можно было видеть только лампу на потолке, ковер, большую гравюру, угол стола и открытую дверь справа.

– Добрый вечер, – откашлявшись, поздоровался Эллери.

– Что вам нужно?

Видение обладало старческим голосом, ворчливым и скрипучим на высоких тонах и мрачно-враждебным на низких. Моргая из-за бьющего в глаза света, Эллери различал всего лишь силуэт на ярко-золотом фоне. Силуэт этот, словно окруженный светящимися неоновыми трубками, являл собой нескладную фигуру с длинными болтающимися руками и редкими волосами, торчащими на макушке, как перья.

– Добрый вечер, – заговорил инспектор за спиной Эллери. – Простите, что беспокоим вас в такое позднее время, но мы... – его взгляд жадно пожирал мебель в холле, – мы в некотором роде попали в передрягу и...

– Ну и что? – проворчал человек.

Квины обескураженно посмотрели друг на друга. Прием не отличался любезностью.

– Дело в том, – вмешался Эллери, кисло улыбнувшись, – что нам пришлось подняться сюда – полагаю, это ваша дорога? – по независящим от нас причинам. Мы думали, что сможем проехать насквозь...

Квины начали различать детали внешности незнакомца. Он оказался еще старше, чем они думали. Лицо напоминало серый пергамент, весь сморщенный, но твердый, как мрамор. Глаза были маленькими, черными и блестящими. Одежда из грубой ткани обвисла на тощей фигуре безобразными вертикальными складками.

– Это не отель, – грубо отрезал незнакомец и, шагнув назад, начал закрывать дверь.

Эллери стиснул зубы, услышав глухое ворчание отца.

– Боже мой, приятель, вы нас не поняли! – воскликнул он. – Мы застряли! Нам отсюда не выбраться!

Прямоугольник двери сузился, а оставшаяся внизу полоска света напомнила мучимому голодом Эллери ломтик сладкого пирога.

– Вы всего в десяти – пятнадцати милях от Оскуэвы, – угрюмо промолвил человек в дверях. – Заблудиться здесь нельзя – вниз с Эрроу ведет только одна дорога. Проехав по ней несколько миль, вы попадете на шоссе, сверните направо и езжайте по нему, пока не доберетесь до Оскуэвы. Там есть гостиница.

– Премного благодарны, – буркнул инспектор. – Пошли, Эл, от этой свиньи все равно толку не добьешься.

– Ну-ну! – быстро остановил его Эллери и снова обратился к незнакомцу: – Вы все еще не понимаете, сэр. Мы не можем ехать по этой дороге. Там пожар!

После небольшой паузы дверь открылась пошире.

– Говорите, пожар? – с подозрением осведомился человек.

– На многие мили! – воскликнул Эллери, взмахнув руками. – Подножие горы в огне! Пожар Рима – просто пустячный костер по сравнению с этим! Если приблизиться к нему ближе чем на полмили, то можно превратиться в пепел, не успев и слова вымолвить! – Набрав воздуха в легкие, он подавил свою гордость, изобразил на лице детскую улыбку и, думая о сытной пище и уже слыша благословенные звуки текущей из крана воды, жалобно спросил: – Теперь мы можем войти?

– Ну... – Незнакомец поскреб подбородок.

Квины затаили дыхание. Судьба их висела на волоске. Эллери решил, что не был достаточно убедителен. Дабы смягчить кусок гранита, заменяющий этому человеку сердце, следовало поведать целую сагу о постигшей их трагедии.

– Подождите. – Незнакомец захлопнул дверь перед носом у посетителей и снова оставил их в темноте, исчезнув так же неожиданно, как и появился.

– Чертов сукин сын! – взорвался инспектор. – Слышал ли ты что-нибудь подобное? После этого вся болтовня насчет гостеприимства...

– Ш-ш! – свирепо зашипел Эллери. – Ты разрушишь чары! Лучше постарайся соорудить улыбку на своей недовольной физиономии. И побыстрее – кажется, наш друг возвращается.

Но когда дверь открылась, за ней оказался человек, если можно так выразиться, совсем из другого мира. Это был высокий, широкоплечий мужчина, чье лицо освещала доброжелательная улыбка.

– Входите, – заговорил он приятным низким голосом. – Боюсь, мне следует извиниться за скверные манеры моего слуги Боунса. Я очень сожалею, но в горах приходится быть осторожным с ночными посетителями. Что за история с пожаром на дороге?.. Входите, входите!

Ошеломленные неожиданным радушием после столь нелюбезного приема, Квины, моргая и раскрыв рты от удивления, наконец приняли приглашение. Высокий человек в твидовом костюме, все еще улыбаясь, бесшумно закрыл за ними дверь.

Они очутились в теплой и уютной прихожей. Эллери со свойственной ему, хотя и неуместной в данном случае наблюдательностью подметил, что гравюра на стене, которую он разглядел с террасы, превосходно выполнена с малоприятной картины Рембрандта «Урок анатомии». Ему хватило времени, покуда хозяин закрывал дверь, сделать вывод о характере человека, который приветствует своих гостей реалистическим изображением внутренностей голландского трупа. На секунду у Эллери по коже забегали мурашки, но, глянув искоса на выразительные и располагающие к себе черты высокого человека, он приписал это своему угнетенному физическому состоянию. «У Квинов слишком развито воображение, – подумал Эллери. – Если хозяин дома обладает хирургическими наклонностями...» Ну конечно! Эллери подавил усмешку. Несомненно, профессия этого человека связана с владением скальпелем. Он посмотрел на отца, но причудливое настенное украшение явно ускользнуло от внимания старого джентльмена. Инспектор облизывал губы и принюхивался. В воздухе – сомнений и быть не могло – ощущался запах жареной свинины.

Что касается встретившего их старого людоеда, то он исчез. «Очевидно, – подумал Эллери, – залез в свою берлогу и зализывает раны от испуга при появлении столь поздних визитеров».

Проходя с головными уборами в руках по прихожей, Квины сквозь полуоткрытую дверь справа увидели большую комнату, которую освещали через выходящие на террасу французские окна только звезды. По-видимому, пока хозяин провожал гостей в прихожую, кто-то поднял на этих окнах шторы. Странное существо, которое хозяин по непонятной причине именует Боунсом?[15]15
  Боунс (англ. bones) – скелет.


[Закрыть] Возможно, нет, ибо из комнаты справа доносился шепот нескольких голосов, в одном из которых Эллери явственно различил женский тембр.

Но почему они сидят в темноте? Эллери снова ощутил холодок и с раздражением встряхнулся. В доме есть что-то таинственное, но это ни в коей мере его не касается. Самое главное – в ближайшем будущем их ожидает еда!

Высокий человек проигнорировал дверь справа. Продолжая улыбаться, он провел гостей по коридору, пересекавшему дом и оканчивавшемуся смутно маячившей впереди закрытой дверью, остановившись у открытой двери с левой стороны.

– Сюда, – пригласил он и ввел посетителей в большую комнату, которая, как они сразу увидели, примыкала к половине террасы между прихожей и левой стеной здания.

Это была тускло освещенная гостиная с портьерами на французских окнах, множеством кресел, несколькими ковриками и шкурой белого медведя, а также маленькими круглыми столиками, на которых находились книги, журналы, коробки с сигаретами и пепельницы. Значительную часть дальней стены занимал камин; на стенах висели картины маслом и гравюры довольно мрачного содержания. Высокие узорчатые канделябры отбрасывали колеблющийся свет, смешивающийся с отблесками огня в камине. Несмотря на тепло, уютные кресла и книги, комната произвела на Эллери гнетущее впечатление своей пустотой.

– Пожалуйста, раздевайтесь и садитесь, – предложил высокий мужчина. – Мы устроим вас поудобнее и тогда сможем поболтать. – По-прежнему улыбаясь, он дернул шнур звонка у двери.

Эллери почувствовал раздражение. Черт возьми, чему тут улыбаться?

Инспектор, однако, был настроен не столь критично. С удовлетворенным вздохом опустившись в мягкое кресло, он вытянул короткие ноги и пробормотал:

– Да, сэр, это вознаградит нас за наши мучения.

– В частности, за холод, который вы испытали при подъеме, – улыбнулся высокий человек.

Эллери был слегка озадачен. При свете ламп и камина лицо хозяина стало казаться ему знакомым. Это был крепкий мужчина лет сорока пяти и, как показалось Эллери, галльского типа, несмотря на светлые волосы. Он носил твидовый костюм с бессознательной небрежностью человека, равнодушного к своей внешности, но при этом в нем ощущались несомненные обаяние и привлекательность.

Глубоко посаженные блестящие глаза выдавали в нем ученого. Большие, широкие руки с длинными пальцами, привыкшие к властным жестам, отличались необычайной подвижностью.

– Ну, вначале нам было достаточно тепло, – с усмешкой отозвался инспектор. – Настолько тепло, что мы едва успели спастись.

Высокий мужчина нахмурился:

– Значит, вам пришлось так скверно? Сочувствую. Вы говорили о пожаре... А вот и миссис Уири!

В дверях, ведущих в коридор, появилась полная женщина в черном платье и белом фартуке. Эллери она показалась бледной и чем-то взволнованной.

– В-вы звонили, д-доктор? – Она заикалась, как испуганная школьница.

– Да. Пожалуйста, возьмите одежду этих двух джентльменов и посмотрите, не удастся ли вам наскрести чего-нибудь из еды.

Женщина молча кивнула и удалилась, забрав головные уборы гостей и пыльник инспектора.

– Не сомневаюсь, что вы голодны, – продолжал хозяин дома. – Мы уже пообедали, а то я мог бы предложить вам что-нибудь более изысканное.

– Сказать правду, – простонал Эллери, садясь и сразу же почувствовав себя лучше, – мы оба уже на грани каннибализма.

Мужчина добродушно рассмеялся:

– Полагаю, после столь необычной встречи нам следует представиться друг другу. Я Джон Ксавье.

– Ага! – воскликнул Эллери. – Недаром ваше лицо показалось мне знакомым, доктор Ксавье. Я много раз видел ваши фотографии в газетах. Фактически я сделал вывод, что хозяин дома – медик, при виде гравюры по Рембрандту в вашей прихожей. Только медик мог обнаружить столь... э-э... оригинальный вкус в украшении своего жилища. – Он усмехнулся. – Ты ведь помнишь лицо доктора, папа?

Инспектор с энтузиазмом кивнул. В теперешнем настроении он был готов вспомнить что угодно.

– Мы – Квины, отец и сын.

Доктор Ксавье пробормотал нечто любезное, назвав инспектора мистером Квином. Следовательно, он не знал о его работе в полиции. Эллери знаком предупредил отца, и тот понимающе кивнул. Незачем было называть официальное звание старика. Люди, как правило, становятся скованными в присутствии детективов и полицейских.

Доктор Ксавье сел в кожаное кресло и достал сигареты.

– А теперь, покуда мы ожидаем плодов старания моей замечательной экономки, расскажите мне об этом... пожаре.

Мягкое и слегка рассеянное выражение лица доктора не изменилось, но в его голосе послышались странные нотки.

Инспектор пустился в описание жутких подробностей; хозяин дома кивал после каждой фразы, демонстрируя вежливую обеспокоенность. Эллери, у которого болели глаза, вынул из кармана футляр с пенсне, устало протер стекла и водрузил пенсне на переносицу. Он ругал себя за излишнюю подозрительность. Почему доктор Ксавье не может проявлять беспокойство? Его дом расположен на вершине горы, чье подножие охвачено пожаром. «Возможно, – подумал Эллери, – он, напротив, недостаточно обеспокоен».

– Нам нужно позвонить, доктор, – сказал инспектор. – У вас есть телефон?

– Он рядом с вами, мистер Квин. Линия связывает Эрроу с долиной.

Инспектор взял аппарат и стал звонить в Оскуэву. С трудом связавшись с городом, он узнал от сидящего в одиночестве телефониста, что население брошено на борьбу с огнем, включая шерифа, мэра и весь муниципалитет.

– Господи! – пробормотал доктор Ксавье. Обеспокоенность усилилась, а вежливость исчезла. Он встал и начал ходить по комнате.

– Ну что ж, – заметил инспектор. – Думаю, мы застряли здесь по крайней мере на ночь.

– О, пустяки! – Доктор махнул мускулистой правой рукой. – Я бы не позволил вам уехать ночью даже при обычных обстоятельствах. – Он нахмурился и закусил губу. – Это начинает выглядеть, как будто...

У Эллери кружилась голова. Несмотря на сгущающуюся атмосферу тайны – интуиция подсказывала ему, что в одиноком доме на вершине горы происходит нечто странное, – он больше всего на свете хотел лечь в постель и поспать. Даже голод куда-то отступил, а пожар и вовсе казался бесконечно далеким. Ему с трудом удавалось держать глаза открытыми. Доктор Ксавье серьезным голосом, в котором теперь явственно звучала тревога, говорил что-то о засухе и возможности внезапного возгорания, но Эллери уже ничего не слышал.

* * *

Он проснулся, виновато вздрогнув. Неуверенный женский голос говорил ему в ухо:

– Если не возражаете, сэр...

Вскочив, Эллери увидел плотную, приземистую миссис Уири, стоящую возле его кресла с подносом в руках.

– Простите мне мои отвратительные манеры, доктор! – воскликнул он, покраснев. – Долгая езда и пожар...

– Чепуха, – прервал его доктор Ксавье с рассеянной улыбкой. – Мы с вашим отцом как раз говорили о неспособности молодого поколения переносить физические испытания. Все в порядке, мистер Квин. Может быть, вы хотите умыться перед...

– Если возможно. – Эллери жадно разглядывал поднос. Голод внезапно вернулся, и он мог бы проглотить закуску вместе с тарелками.

Доктор Ксавье проводил их по коридору и повернул налево к лестнице. Поднявшись по покрытым ковровой дорожкой ступенькам, они очутились на площадке этажа, где, очевидно, находились спальни. Площадка освещалась тусклым светом лампы, но в коридоре царила темнота, а все двери были закрыты. В комнатах было тихо, как в склепе.

– Брр! – высказал свое отношение к происходящему Эллери на ухо отцу, когда они следовали по коридору за импозантной фигурой хозяина. – Отличное местечко для убийства! Даже ветер соответствует обстановке. Слышишь, как он воет? Этой ночью бэнши[16]16
  Бэнши – в ирландской и шотландской мифологии духи, чьи стоны предвещают смерть.


[Закрыть] разгулялись вовсю!

– Можешь слушать их, сколько твоей душе угодно, – добродушно проворчал инспектор, – но сейчас, сынок, даже целая армия бэнши не способна вывести меня из равновесия. Мне это место кажется настоящим дворцом! Убийство? Ты просто рехнулся! Это самый приятный дом, в каком я когда-либо бывал.

– Ну, я видел и поприятнее, – мрачно отозвался Эллери. – Кроме того, ты всегда руководствовался разумом, а не чувствами... О, доктор, вы просто великолепны!

Доктор Ксавье распахнул дверь. За ней оказалась просторная спальня – все комнаты в этом доме впечатляли своими размерами. На полу, рядом с широкой двуспальной кроватью, лежали различные компоненты багажа Квинов.

– Стоит ли говорить о таких мелочах, – промолвил доктор Ксавье. Он произнес эти слова рассеянно и без должной сердечности, которую можно было ожидать от столь безупречного хозяина. – Куда еще вы могли отправиться при таком пожаре внизу? Это единственный дом на несколько миль вокруг, мистер Квин... Я взял на себя смелость, пока вы... отдыхали в гостиной, поручить моему слуге Боунсу, чтобы он перенес сюда ваш багаж. Боунс – странная фамилия, не так ли? Это несчастный одинокий старик, которого я подобрал много лет назад. Мне он абсолютно предан, несмотря на грубоватые манеры. Боунс позаботится о вашей машине. У нас есть гараж – на такой высоте машины на воздухе сыреют.

– Молодчина Боунс! – одобрил Эллери.

– Туалет здесь, а общая ванная за лестницей. Оставляю вас для ваших омовений.

Он улыбнулся и вышел, закрыв за собой дверь. Квины, оставшись вдвоем посреди огромной спальни, в молчании смотрели друг на друга. Затем инспектор пожал плечами, снял пиджак и направился к двери туалетной комнаты.

Эллери последовал за ним, бормоча:

– Омовения! Это слово я услышал впервые за двадцать лет. Помнишь суетливого старого грека, который обучал меня в школе Кросли? Он вечно путал омовение с отпущением... Говорю тебе, папа, чем больше я смотрю на этот зловещий дом, тем меньше он мне нравится!

– И тем больший ты болван! – фыркнул инспектор под аккомпанемент льющейся воды. – Хорошо, клянусь богом! Я в этом так нуждался... Давай, сынок, пошевеливайся. Еда внизу не будет ждать вечно.

Умывшись, причесавшись и почистив одежду, они вышли в темный коридор. Эллери поежился.

– Предлагаешь стремглав ринуться в столовую? Будучи образцовым гостем и учитывая общую таинственную атмосферу, я не хотел бы наткнуться на что-ни...

– Господи! – прошептал инспектор, внезапно остановившись и судорожно вцепившись в руку Эллери. С отвисшей челюстью, полными ужаса глазами и еще более серым, чем обычно, лицом старик уставился через плечо сына на что-то на полу коридора.

Эллери, чьи нервы и без того были напряжены после вечерних испытаний, резко повернулся. По коже у него вновь забегали мурашки, а волосы на голове встали дыбом.

Однако он не увидел ничего особенного – коридор был темным и пустым, как прежде. Затем послышался слабый щелчок, похожий на звук закрываемой двери.

– В чем дело? – шепотом осведомился он, глядя на испуганное лицо отца.

Напряженная фигура инспектора расслабилась. Он вздохнул и провел по рту дрожащей рукой.

– Эл, я... Ты видел то, что видел я?

Оба подпрыгнули, услышав сзади легкие шаги. Что-то большое и бесформенное приближалось к ним из мрака коридора. Два блестящих глаза... Но из тени появился всего лишь доктор Ксавье.

– Готовы? – спросил он глубоким, приятным голосом, словно не заметил ничего странного, хотя должен был слышать тревожный шепот Квинов и, как сразу же понял Эллери, видеть ужас инспектора и его причину. Голос хирурга был таким же спокойным и мелодичным, как и ранее. Он взял гостей под руки. – Тогда пойдемте вниз. Надеюсь, вы воздадите должное кулинарному экспромту миссис Уири.

И доктор вежливо, но твердо повел их к лестнице.

* * *

Когда они втроем спускались по широким ступенькам, Эллери украдкой бросил взгляд на отца. Если не считать слегка дрожащих губ, старик не обнаруживал никаких признаков недавнего волнения. Но между седыми бровями пролегла глубокая складка, и он вышагивал по-военному, словно подчиняясь отчаянному усилию воли.

Эллери в полумраке покачал головой. Кипевшее в мозгу возбуждение изгнало всю сонливость. В какой запутанный клубок человеческих отношений они невольно вторглись?

Он нахмурился, продолжая спускаться. Три основные проблемы требовали немедленного решения, дабы его растревоженный ум мог расслабиться и подчиниться сиу: причина внезапного и необъяснимого ужаса инспектора, причина появления хозяина дома в темном верхнем коридоре около двери их спальни и причина, по которой большая рука доктора Ксавье, касавшаяся руки Эллери, была твердой и застывшей, как будто этот человек умер и его тело пребывало в тисках трупного окоченения.

Глава 3
СТРАННЫЕ ЛЮДИ

Даже годы спустя Эллери Квин помнил каждую подробность той удивительной ночи в горах Типи, когда ветер свистел вокруг вершины пика, где находился таинственный дом. Все было бы не так плохо, если бы не непроглядная тьма горной ночи, которая создавала питательную среду для призраков, пробуждаемых воображением. А тут еще бушующий внизу пожар, вплетающийся в мысли подобно фосфоресцирующим шерстяным нитям. Кроме того, оба Квина сознавали, что из дома выбраться невозможно и что, какое бы зло в нем пи таилось, им неизбежно предстоит с ним столкнуться, если только они не хотят отдаться на сомнительное милосердие леса, охваченного огнем.

Ситуацию осложняло то, что у отца и сына не было шанса обсудить их страхи наедине. Хозяин дома ни на минуту не оставлял их вдвоем. Проглотив сандвичи с холодной свининой, пирожки с ежевикой и горячий кофе, которые молча подала им миссис Уири, когда они вернулись в гостиную на первом этаже, Квины с радостью бы избавились от присутствия доктора Ксавье. Однако он остался в комнате, позвонив миссис Уири и заказав очередную порцию сандвичей и кофе, предложив гостям сигары и вообще играя роль хозяина, безупречного во всех отношениях, кроме одного – весьма важного для гостей.

Эллери, наблюдавший за ним во время еды, был озадачен. Доктор Ксавье не был ни шарлатаном, ни злодеем из романа ужасов. В нем не было ничего ни от Калиостро[17]17
  Калиостро, граф Алессандро ди (Джузеппе Бальзамо) (1743–1795) – итальянский авантюрист, выдававший себя за мага.


[Закрыть], ни от Калигари[18]18
  Калигари – преступный врач-гипнотизер из немецкого фильма «Кабинет доктора Калигари» (1919).


[Закрыть]. Он был культурным, красивым, добродушным мужчиной средних лет, по-видимому обладавшим значительным опытом в своей профессии – Эллери припомнил, что его иногда именовали «Мейо[19]19
  Мейо, Чарльз Хорас (1865–1939) и его брат Уильям Джеймс (1861–1939) – американские хирурги.


[Закрыть] из Новой Англии», – и неброским шармом, оказывающимся при близком знакомстве еще более притягательным. Идеальный гость к обеду; неплохой спортсмен, судя по атлетическому сложению; ученый, исследователь и джентльмен. Но в нем было что-то еще, что он скрывал... Работая челюстями, Эллери изо всех сил напрягал мозг, но не находил никакого объяснения, если не считать испугавшего инспектора наверху «нечто». Неужели это был какой-то созданный наукой монстр? Нет, это уж слишком! Доктор Ксавье – знаменитый хирург, не раз выступавший первопроходцем в неисследованных областях медицины, но представить его в роли уэллсовского доктора Моро[20]20
  Доктор Моро – ученый, персонаж романа Герберта Уэллса «Остров доктора Моро», превращающий животных в полулюдей.


[Закрыть]... Чепуха!

Эллери посмотрел на отца. Инспектор спокойно ел. Страх исчез, но его место заняла неусыпная бдительность, которую старик пытался замаскировать движениями, необходимыми при жевательном процессе.

Внезапно Эллери почувствовал еще кое-что. Свет из коридора стал более ярким. С той стороны, откуда раньше доносился шепот, теперь слышались почти обычные голоса. Казалось, будто приподнялась невидимая вуаль, и доктор при помощи телепатии велел обладателям голосов говорить нормально.

* * *

– А теперь, если вы закончили, – сказал доктор Ксавье, с улыбкой разглядывая остатки пищи на двух подносах, – полагаю, мы можем присоединиться к остальным.

– К остальным? – невинно осведомился инспектор, словно не подозревал о присутствии в доме других людей.

– Разумеется. К моему брату, моей жене, моему ассистенту – я провожу здесь кое-какие исследования, и в задней части дома у меня есть лаборатория – и... – доктор Ксавье запнулся, – гостье. Думаю, идти спать еще рано, не так ли?

Он умолк, как бы надеясь, что Квины предпочтут удовольствие от сна радости встречи с «остальными». Но Эллери быстро ответил:

– О, мы уже пришли в себя – верно, папа?

Инспектор, привыкший понимать намеки, энергично кивнул.

– Меня совсем не тянет ко сну. К тому же после всех волнений, – смеясь, добавил Эллери, – будет приятно вновь очутиться в человеческом обществе.

– Да, разумеется, – промолвил доктор Ксавье с едва заметной ноткой разочарования. – Сюда, джентльмены.

Он проводил их через коридор к двери, находящейся почти напротив гостиной.

– Думаю, – неуверенно сказал доктор, взявшись за ручку, – мне следует объяснить...

– Вовсе нет, – успокоил его инспектор.

– Понимаете, я не сомневаюсь, что мое поведение показалось вам немного... странным. – Он снова замялся. – Но мы живем настолько уединенно, что дамы были слегка... э-э... встревожены, когда вы постучали в дверь. Мы решили, что лучше послать Боунса...

– Прошу вас не беспокоиться на этот счет, – любезно заверил Эллери.

Доктор Ксавье опустил голову и повернулся к двери, словно сознавая, насколько неубедительно должны звучать его объяснения в ушах умных людей. Эллери начинал сочувствовать хозяину дома. Он навсегда изгнал из головы мысли о высоколобом создателе монстров, недавно пробужденные его живым воображением. Этот высокий крепыш робок, как девушка. Что бы ни тревожило его, это связано с другими, а не с ним самим и является чем-то вполне реальным, а не каким-то фантастическим ужасом.

* * *

Помещение, куда они вошли, было комбинацией музыкальной и игральной комнат. В одном углу стоял концертный рояль, вокруг которого были искусно размещены кресла и светильники. Однако большую часть комнаты занимали различных размеров столы: для бриджа, шахмат, шашек, триктрака, пинг-понга и даже бильярда. В помещении были еще три двери: одна в стене слева, вторая, в стене, смежной с коридором, вела в прихожую – из-за нее до Квинов ранее доносился шепот, а третья, в противоположной стене, как понял Эллери, бросив на нее взгляд, выходила в библиотеку. Переднюю стену занимали французские окна на террасу.

Отметив упомянутые подробности, а также разбросанные на двух столах карты, Эллери перенес внимание на находившихся в комнате людей. Ему сразу же стало ясно, что все они, как и доктор Ксавье, чем-то обеспокоены. Двое мужчин поднялись, не глядя на Квинов. Один из них, высокий, широкоплечий блондин с проницательным взглядом – несомненно, брат доктора Ксавье, – скрывал свою нервозность, гася только что начатую сигарету в пепельнице на столе для бриджа. Другой – молодой человек с тонкими чертами лица, сочетавшимися с твердым взглядом голубых глаз и упрямым подбородком, каштановыми волосами и пятнами от химикалий на пальцах – по неизвестной причине покраснел. С приближением Квинов он краснел все больше, переминаясь с ноги на ногу, его глаза бегали из стороны в сторону.

«Ассистент, – подумал Эллери. – На вид приятный молодой человек. Какой бы секрет ни хранила эта компания, он его разделяет, но ему это явно не по душе».

Женщины, с присущей им способностью быть на высоте положения, едва обнаруживали свою тревогу. Одна из них была молода, а другая – дама без возраста. Эллери сразу почувствовал, что молодая женщина вполне может о себе позаботиться – ей было лет двадцать пять, приятному лицу придавали очарование внимательные карие глаза, а во внешнем спокойствии ощущалась способность к решительным действиям в случае необходимости. Она сидела, положив руки на колени и слегка улыбаясь, но ее выдавал взгляд, в котором читались напряжение и беспокойство.

Вторая женщина являлась на данной сцене доминирующей фигурой. Высокая, даже когда она сидела, полногрудая, с гордыми черными глазами и черными как смоль волосами, едва тронутыми сединой, с лицом оливкового цвета, почти не знавшим косметики... Дама подобного облика доминировала бы в любом обществе. Ей могло быть как тридцать пять, так и пятьдесят лет, и в ней ощущалось нечто французское, хотя Эллери затруднялся определить, что именно. Он инстинктивно ощущал, что это женщина страстного темперамента, опасная и в ненависти, и в любви. Таким особам свойственны резкие жесты, отражающие быструю смену эмоций. Тем не менее она сидела неподвижно, как загипнотизированная; взгляд черных влажных глаз был устремлен в пространство между Эллери и инспектором... Подавив неуютные мысли, Эллери опустил глаза и улыбнулся. В атмосфере ощущалась неловкость.

– Дорогая, – обратился доктор Ксавье к необыкновенной женщине, – это джентльмены, которых мы приняли за грабителей. – Он весело рассмеялся. – Мистер Квин и его сын. – Даже теперь она лишь метнула на гостей взгляд своих удивительных глаз и вежливо улыбнулась. – А это мисс Форрест – гостья, о которой я говорил.

– Очень рада, – с улыбкой отозвалась молодая женщина. (Действительно ли в глубоко посаженных глазах доктора мелькнуло предупреждение?) – Вы должны простить нам дурные манеры. В такую... ужасную ночь ваше появление было неожиданным. – Она поежилась – это движение было непритворным.

– Не могу порицать вас, мисс Форрест, – дружелюбно сказал инспектор. – Мы просто не сознавали, что могут подумать нормальные люди, когда в таком месте кто-то колотит к ним в дверь на ночь глядя. Во всем виноват вот этот импульсивный негодяй – мой сын.

– Вот меня и представили, – оживился Эллери.

Все засмеялись, и снова наступило молчание.

– Мой брат, Марк Ксавье, – заговорил хирург, указывая на блондина с проницательным взглядом. – И мой коллега, доктор Холмс. – Молодой человек вымученно улыбнулся. – Теперь, когда вы познакомились, может быть, вы присядете?

Гости повиновались.

– Мистер Квин и его сын, – продолжал доктор Ксавье, – прибыли сюда не столько по собственной воле, сколько в силу обстоятельств.

– Заблудились? – осведомилась миссис Ксавье, впервые глядя на Эллери в упор.

Эллери почувствовал себя человеком, заглянувшим в печь, где полыхал огонь. Хрипловатый, вибрирующий голос женщины был таким же страстным, как ее глаза.

– Не совсем, дорогая, – отозвался доктор Ксавье. – Не волнуйся, но дело в том, что внизу лесной пожар, и эти джентльмены, возвращаясь после отпуска в Канаде, были вынуждены подняться на Эрроу, спасаясь от огня.

– Пожар! – воскликнули все, и Эллери увидел, что их изумление неподдельно. Безусловно, они слышали о пожаре впервые.

Таким образом лед был сломан, а Квины некоторое время были заняты ответами на взволнованные вопросы и рассказом об их чудесном спасении. Доктор Ксавье сидел молча и вежливо улыбался, словно слушая эту историю впервые, как остальные обитатели дома. Затем разговор иссяк, и Марк Ксавье, подойдя к одному из французских окон, глянул в темноту. Жуткое «нечто», таившееся в укрытии, казалось, вновь высунуло голову. Миссис Ксавье закусила губу, а мисс Форрест изучала свои розовые пальчики.

– Ну-ну, – внезапно заговорил хирург. – Не нужно вытянутых лиц. – Значит, он тоже обратил на это внимание. – Возможно, все не так уж серьезно. Просто мы на время оказались запертыми здесь. Оскуэва и соседние деревни хорошо экипированы для борьбы с лесными пожарами. Они случаются здесь почти каждый год. Помнишь прошлогодний, Сара?

– Конечно. – Миссис Ксавье бросила на мужа загадочный взгляд.

– Предлагаю побеседовать о чем-нибудь более приятном, – сказал Эллери, зажигая сигарету. – Например, о докторе Ксавье.

– Нет-нет, – запротестовал покрасневший хирург.

– Отличная идея! – воскликнула мисс Форрест, вскакивая со стула. – Давайте поговорим о вас, доктор, – о том, какой вы добрый, чудесный и знаменитый! Я уже давно умирала от желания это сделать, но боялась, что миссис Ксавье вцепится мне в волосы.

– Право, мисс Форрест, – мрачно промолвила миссис Ксавье.

– О, простите! – Молодая женщина расхаживала по комнате – сдержанность, казалось, покинула ее; в глазах появился блеск возбуждения. – Я стала комком нервов. Но в доме два врача – может, кто-нибудь из них даст мне успокоительное. Ну же, Шерлок! – Она потянула за руку доктора Холмса. Молодой человек вздрогнул. – Не стойте как истукан! Сделайте что-нибудь!

– Знаете... – начал доктор Холмс и сразу же запнулся.

– Шерлок? – улыбаясь, переспросил инспектор. – Странное имя, доктор Холмс... А, понимаю!

– Ну конечно! – улыбнулась мисс Форрест, продолжая цепляться за руку молодого медика к явному смущению последнего. – Шерлок Холмс – так я его называю, хотя в действительности его зовут Персивал. Но он настоящий Шерлок – правда, дорогой? Вечно возится с микроскопами и вонючими жидкостями.

– Тем более, что он англичанин, – добавил доктор Ксавье, ласково глядя на молодого человека, – так что имя вполне подходит. Но вы, мисс Форрест, дерзкая девчонка. Персивал, как и все британцы, очень чувствителен, и вы его смущаете.