Текст книги "Тайна сиамских близнецов"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Эллери Квин
«Тайна сиамских близнецов»

Предисловие

Будучи литературной совестью Эллери Квина, я уже давно считал своим долгом пристыдить его и заставить наконец опубликовать историю увлекательного расследования, проведенного им много лет назад на вершине горы, именуемой Эрроу[1]1
  Эрроу (англ. arrow) – стрела. (Здесь и далее примечания переводчика)


[Закрыть], – не в Дарьенском заливе[2]2
  Залив Карибского моря между Панамой и Колумбией.


[Закрыть], а значительно севернее, в Типи – сердце древней страны индейцев.

История эта примечательна не только необычным местом преступления, обликом двух ее персонажей и темой огня, проходящей сквозь нее подобно вагнеровскому лейтмотиву, но также тем, что она впервые среди опубликованных приключений мистера Квина повествует о расследовании, осуществленном без какого-либо участия официальных властей. Ибо за исключением отца Эллери, инспектора Квина, сцена здесь абсолютно лишена привычных атрибутов дел об убийстве – детективов, полицейских, медицинских и баллистических экспертов, дактилоскопистов et al[3]3
  И прочих (лат.)


[Закрыть].

Как такое могло произойти в нашей стране, где малейшее подозрение способно привлечь на место происшествия целую бригаду сыщиков, – один из самых интересных элементов этой насыщенной сюрпризами истории. Желаю читателям получить удовольствие от знакомства с ней.

Дж. Дж. Мак-К.

Клермонт, штат Нью-Гемпшир

Часть первая

Человеческий фактор – единственное, что не позволяет миру переполниться безнаказанными убийцами. Изощренность преступного ума является одновременно сто величайшей слабостью. Покажите мне так называемого «умного» убийцу, и я покажу вам человека, уже приговоренного к смерти.

Луиджи Персано. Преступление и преступник (1928)

Глава 1
ГОРЯЩАЯ СТРЕЛА

Дорога, будто выпеченная из каменного теста в гигантской духовке, извивалась змеей вдоль склона горы, внезапно бодро устремляясь вверх. Ее прожаренная солнцем поверхность, напоминающая черный хлеб, вздымалась, словно хорошо подошедшая дрожжевая опара. Будучи на протяжении пятидесяти ярдов широкой и удобной, дорога на следующие пятьдесят ярдов без всякой причины сужалась, превращаясь в смертельно опасную для шин. Делая окончательно невыносимой жизнь несчастного автомобилиста, – она обдавала его облаками пыли, каждая частица которой впивалась в незащищенные участки влажной человеческой плоти подобно ядовитому насекомому.

Мистер Эллери Квин, совершенно неузнаваемый благодаря прикрывавшим утомленные глаза темным очкам, в низко надвинутой парусиновой кепке и таком же пиджаке, складки которого наполняла пыль трех округов, страдая от невероятного зуда пропотевшей и воспаленной кожи, склонился над рулем видавшего виды «дюзенберга», с отчаянной решимостью борясь с ним. Он проклинал каждый поворот от Тукесаса, расположенного в долине сорока милями ниже, где начиналась вышеупомянутая дорога, до теперешнего местонахождения. Ему уже не хватало слов.

– Сам виноват, – сердито проворчал его отец. – Думал, что в горах будет холодно! Черт возьми, я чувствую себя так, словно меня ободрали наждаком с головы до ног!

Спасаясь от пыли, инспектор, укутанный до глаз зеленым шарфом, напоминал маленького серого араба. Злость клокотала в нем и, подобно дороге, каждые полсотни ярдов устремлялась вверх, вырываясь наружу. Простонав, он повернулся на сиденье рядом с Эллери и мрачно посмотрел на привязанную сзади груду багажа.

– Говорил я тебе, Эл, чтобы ты ориентировался на тот пик в долине, верно? – Старик ткнул указательным пальцем в горячий воздух. – Предупреждал, что в этих горах можно напороться на самую скверную дорогу! Но нет – тебе нужно заниматься исследованиями на ночь глядя, словно какому-то чертову Колумбу! – Инспектор сделал паузу, глядя на темнеющее небо. – Ты такой же упрямый, как твоя мать, – упокой Господь ее душу, – поспешно добавил он, будучи богобоязненным солидным джентльменом. – Надеюсь, ты удовлетворен!

Эллери вздохнул и украдкой посмотрел на зигзаг, вздымающийся впереди. Небесный свод быстро окрашивался в пурпурные тона – зрелище, способное пробудить поэта в любом человеке, за исключением усталого, разгоряченного и голодного автомобилиста. А рядом с таковым сидел сейчас его сердитый родитель, чье недовольство имело под собой все основания. Дорога, вьющаяся у подножия холмов, которые окаймляли долину, выглядела привлекательно, обещая прохладу в тени зеленых деревьев, но обещание так и осталось обещанием.

«Дюзенберг» карабкался вверх в сгущающемся сумраке.

– Отличное завершение отпуска, – продолжал инспектор Квин, раздраженно косясь на дорогу поверх складок пыльного шарфа. – Сплошные неприятности! Черт побери, Эл, мне жарко и... неудобно! Такие вещи портят мой аппетит!

– А мой нет, – отозвался Эллери с очередным вздохом. – Я могу съесть бифштекс из шины с поджаренными сальниками и бензиновым соусом, настолько я проголодался. Где мы сейчас находимся?

– В Типи[4]4
  Типи (англо-индейск. tepee) – вигвам североамериканских индейцев.


[Закрыть] – где-то в Соединенных Штатах. Это все, что я знаю.

– Прекрасно. Типи – своеобразное проявление идеальной справедливости. Наводит на мысль об оленине, поджариваемой на костре... Ого, Дюзи, вот это класс! – Инспектор, который от внезапного рывка едва не сломал себе шею, свирепо посмотрел на сына – слово «класс» казалось ему явно неподходящим к случаю. – Ну-ну, папа! Не обращай внимания на такие мелочи. Их не избежать при поездке на автомобиле. Взгляни-ка лучше на это.

Они достигли одного из бесчисленных изгибов дороги, и изумленный Эллери остановил машину. Внизу на сотни футов раскинулась долина Томагавка, уже укутанная пурпурной мантией, которая быстро опускалась с упирающихся в небо зеленых крепостей. Мантия вздымалась, как будто под ней шевелилось какое-то огромное, мягкое животное, наполовину скрывая извивающуюся внизу бледно-серую ленту дороги. Не было видно ни огней, ни других признаков человека. Небо краснело все сильнее – последний сияющий ломтик солнца скрылся за горной цепью на другом конце долины. Вершина холма, на который взбиралась дорога, находилась на расстоянии десяти футов – за ней начинался спуск в долину среди зеленых каскадов.

Эллери повернулся и посмотрел вверх. Гора Эрроу возвышалась над ними темно-зеленым гобеленом, сотканным из сосен, дубов и кустарника. Казалось, изумрудная ткань тянется к небу на целые мили.

Эллери снова завел «дюзенберг».

– Ради этого стоит помучиться, – усмехнулся он. – Я уже чувствую себя лучше. Придите же в себя, инспектор! Перед вами девственная природа!

– Чересчур девственная для меня.

Ночь наступила внезапно, и Эллери включил фары. Они поехали дальше, молча глядя вперед: Эллери – мечтательно, а старый джентльмен – с раздражением. Странная дымка начала плясать перед ними в лучах света, устремленных на дорогу, клубясь и извиваясь, словно туман.

– По-моему, мы должны, наконец, выбраться, – проворчал инспектор, моргая в темноте. – Дорога начала спускаться, верно? Или мне кажется?

– Она уже некоторое время спускается, – согласился Эллери. – Становится теплее, не так ли? Что говорил тот шепелявый владелец гаража в Тукесасе – сколько ехать до Оскуэвы?

– Пятьдесят миль. Тукесас! Оскуэва! От одних названий может стошнить!

– В тебе напрочь отсутствует романтика, – усмехнулся Эллери. – Неужели ты не чувствуешь красоты старинной индейской этимологии? Ирония ситуации заключается в том, что наши соотечественники, попадающие за рубеж, горько сетуют на «иностранные» названия – Львов, Прага, Брешия, Вальдепеньяс – и даже добрые старые британские Харуич или Лестершир. Но эти слова кажутся односложными...

– Хмм! – странным тоном протянул инспектор, снова моргая.

– ... в сравнении с нашими Арканзасом, Виннебаго[5]5
  Виннебаго – озеро на востоке штата Висконсин.


[Закрыть], Скохари[6]6
  Скохари – округ штата Нью-Йорк.


[Закрыть], Отсего[7]7
  Отсего – город на севере штата Мичиган.


[Закрыть], Сиу-Сити[8]8
  Сиу-Сити – порт на реке Миссури, на западе штата Айова.


[Закрыть], Саскуиханной[9]9
  Саскуиханна – река на востоке США.


[Закрыть] и бог знает чем еще. Ведь это наше наследство! Да, сэр, по тем холмам с другой стороны долины и по этим горам над нашими головами скитались размалеванные краснокожие. Индейцы в мокасинах и дубленых оленьих шкурах, с косичками и перьями в волосах. Дым их сигнальных костров...

– Хм! – снова произнес инспектор, внезапно выпрямившись. – Похоже, они до сих пор их жгут.

– Ты о чем?

– О дыме, сынок. Посмотри. – Инспектор приподнялся, указывая вперед. – Вон там!

– Чепуха! – резко отозвался Эллери. – Что здесь делать дыму? Возможно, это просто вечерний туман. Горы иногда выкидывают престранные штуки!

– Эта – во всяком случае, – мрачно произнес инспектор Квин. Пыльный шарф упал ему на колени, но он не обратил на это внимания. Его маленькие острые глазки уже не были тусклыми и скучающими. Старик обернулся и некоторое время смотрел назад.

Эллери нахмурился, бросил взгляд на зеркальце заднего вида и снова стал глядеть вперед. Теперь дорога явственно спускалась в долину, но странная мгла уплотнялась с каждым футом.

– В чем дело, папа? – негромко спросил Эллери. Его ноздри дрогнули. В воздухе ощущался слабый неприятный запах.

– Думаю, Эл, – сказал инспектор, откидываясь назад, – тебе лучше поторопиться.

– Это... – начал Эллери и осекся, судорожно глотнув.

– Чертовски похоже.

– Лесной пожар?

– Именно. Чувствуешь запах?

Нога Эллери нажала на акселератор. «Дюзенберг» рванулся вперед. Инспектор, оставив свою ворчливость, перегнулся через борт автомобиля и включил мощную боковую фару, осветившую склон горы.

Эллери стиснул зубы. Слова казались лишними.

Несмотря на высоту и вечернюю прохладу, в воздухе чувствовался какой-то странный жар. Туман, сквозь который пробирался «дюзенберг», стал желтоватым и плотным, как вата. Это был дым от горящих пыльных листьев и сухого дерева. Его едкие молекулы проникали в ноздри и легкие, вызывая кашель и слезы.

Слева, где лежала долина, не было видно ничего, кроме темного дымного облака, напоминавшего ночное море.

– Остановись, сынок, – предложил инспектор.

– Пожалуй, – пробормотал Эллери. – Я как раз об этом подумал.

«Дюзенберг», пыхтя, остановился. Впереди клубились темные волны дыма. На расстоянии около сотни футов в них начинали впиваться оранжевые зубы пламени. Внизу, в направлении долины, также мелькали длинные огненные языки.

– Прямо на нашей дороге, – заметил Эллери. – Нам лучше поехать назад.

– А ты сможешь здесь развернуться? – со вздохом спросил инспектор.

– Попробую.

В клубящейся тьме это оказалось нервной и деликатной работой. «Дюзенберг» – старый гоночный реликт, подобранный Эллери несколько лет назад из чувства извращенной сентиментальности и приспособленный им для личного пользования, – казалось, еще никогда не был столь строптивым. Потея и ругаясь сквозь зубы, Эллери двигал автомобиль взад-вперед, дюйм за дюймом разворачивая его. Маленькая серая рука инспектора вцепилась в ветровое стекло; кончики его усов шевелились на горячем ветру.

– Живее, сынок, – посоветовал старик. Его взгляд устремился на темный склон Эрроу. – По-моему...

– Да? – отозвался Эллери, осуществляя последний поворот.

– По-моему, огонь взбирается вверх по дороге позади нас.

– Господи, папа, не может быть!

«Дюзенберг» содрогнулся, когда Эллери уставился в темноту. Он еле удержался от нервного смеха. Огненная западня! Это казалось слишком нелепым... Инспектор наклонился вперед, тихий и напряженный как мышь. Эллери резко нажал на акселератор, и машина рванула с места.

Внизу полыхал весь склон горы. Мантия была разорвана в тысячах мест; маленькие оранжевые зубы и длинные оранжевые языки, казавшиеся твердыми, вгрызались в склон и лизали его. Ландшафт, выглядевший с высоты миниатюрным, на многие мили был охвачен пламенем. Квины понимали, что произошло. Был конец июля, оказавшегося одним из самых жарких и сухих месяцев за многие годы. Кругом расстилался почти девственный лес – солнце высосало практически всю влагу из спутанного ковра деревьев и кустов. Крошащаяся высохшая древесина манила к себе огонь. Небрежно затоптанный туристами костер, брошенная сигарета, даже трение под действием ветерка двух сухих веток могли вызвать пламя, быстро распространившееся на деревья вдоль основания горы, в результате чего весь склон был внезапно объят пожаром.

«Дюзенберг» замедлил ход, заколебался, снова рванулся вперед и остановился, скрипнув тормозами.

– Мы попались! – вскричал Эллери, приподнявшись над рулем. – Огонь и спереди и сзади! – Он полез за сигаретой и криво усмехнулся. – Смешно, не так ли? Испытание огнем! Какие грехи ты совершил?

– Не валяй дурака! – резко отозвался инспектор.

Он встал и огляделся. Край дороги уже лизало пламя.

– Самое скверное заключается в том, – пробормотал Эллери, набрав в легкие дыма и бесшумно выпустив его, – что я втянул в это тебя. Похоже, это моя последняя глупость... Нет, папа, осматриваться бесполезно. Единственный выход – прорываться сквозь огонь. Дорога весьма узкая, и пламя уже пожирает деревья и кустарник рядом с ней. – Он снова усмехнулся; глаза на его мертвенно-бледном лице блеснули под стеклами очков. – Нам не проехать и сотни ярдов. Видимость никудышная, а дорога все время петляет, так что, если пожар до нас не доберется, мы просто сорвемся вниз.

Инспектор молча смотрел вперед, раздувая ноздри.

– Все это чертовски мелодраматично, – с усилием продолжал Эллери, устремив взгляд в сторону долины. – Совсем не соответствует моим представлениям о смерти. Такой конец отдает шарлатанством. – Закашлявшись, он скорчил гримасу и выбросил сигарету. – Ну, каково же решение? Останемся поджариваться на месте, попытаем счастья на дороге или попробуем вскарабкаться наверх? Только решай поскорее – наш хозяин проявляет нетерпение!

– Возьми себя в руки! – одернул сына инспектор. – Забраться вверх через лес мы всегда успеем. Поехали!

– Слушаюсь, сэр, – пробормотал Эллери – у него щипало в глазах, причем не из-за дыма. «Дюзенберг» двинулся вновь. – Нет смысла оглядываться по сторонам. Это единственная дорога – от нее нет никаких ответвлений... Больше не вставай, папа. Завяжи платком нос и рот.

– Говорю тебе, поезжай! – сердито крикнул старик; его красноватые слезящиеся глаза сверкали, как угли.

«Дюзенберг» продвигался неуверенно, словно пьяный. Три фары освещали лишь желтовато-белые струйки дыма, вьющиеся вокруг машины. Эллери ехал дальше, руководствуясь скорее инстинктом, чем разумом. Внешнее оцепенение скрывало его отчаянные попытки припомнить каждый поворот дороги... Теперь оба кашляли не переставая. Глаза Эллери, хотя и защищенные очками, начали слезиться. Ноздри ощущали новый запах – запах горелой резины. Шины...

Пепел мягко опускался на одежду.

Откуда-то снизу, издалека, сквозь шум и треск донесся вой пожарной сирены. Сигнал тревоги из Оскуэвы, мрачно подумал Эллери. Там увидели пожар и начали собирать людей. Скоро вереницы муравьев в человеческом обличье с ведрами, цепями и метлами поползут по горящему лесу. Эти люди привыкли бороться с пожарами. Безусловно, они справятся и с этим, а может, он прекратится сам или погаснет под действием ниспосланного Провидением дождя. Но одно несомненно, продолжал думать Эллери, вглядываясь в дым и судорожно кашляя, – два джентльмена по фамилии Квин встретят свой конец на этой горящей дороге у подножия одинокой горы, вдалеке от Бродвея и Сентр-стрит, и никто не явится свидетелем их ухода из мира сего, ставшего вдруг таким дорогим и уютным...

– Там! – закричал инспектор, внезапно вскочив. – Вон там, Эл! Я знал это! – Он указывал налево; в его голосе слышалось облегчение. – Я помнил, что здесь была боковая дорога! Останови машину!

С бешено колотящимся сердцем Эллери надавил на тормоз. Сквозь разрыв в дыму виднелся черный туннель. Очевидно, это была дорога, ведущая наверх через почти непроходимую чащу, которая покрывала Эрроу, точно волосы грудь великана.

Эллери резко повернул руль. «Дюзенберг» откатился назад, взвизгнул и рванулся вперед с новой силой, вгрызаясь на второй скорости в затвердевшую грязь дороги, которая отходила под весьма рискованным углом от основного шоссе. Мотор стонал, выл и причитал – машина ползла вверх, постепенно набирая скорость. Дорога начинала петлять. Еще один поворот – и внезапно на них повеял прохладой и свежестью ветер, напоенный ароматом сосен...

Казалось невероятным, что всего за двадцать секунд они оставили позади огонь, дым и неминуемую гибель.

* * *

Все стало черным – небо, деревья, дорога. Воздух, словно бальзам, наполнял прохладой измученные горла и легкие. Некоторые время Квины жадно глотали его, затем оба рассмеялись.

– О боже! – задыхаясь, пробормотал Эллери. – Все это слишком фантастично!

– Еще бы! – усмехнулся инспектор. Достав носовой платок, он вытер рот дрожащей рукой.

Они сняли головные уборы, наслаждаясь холодным ветром, потом посмотрели друг на друга, с трудом видя в темноте лица. Эллери отпустил тормоз и привел «дюзенберг» в движение.

Если внизу дорога была трудной, то здесь она стала просто невозможной, выглядев немногим лучше заросшей сорняками тропинки для скота. Однако Квинам не хватало духу ругать ее – ведь она явилась благом, ниспосланным самими Небесами. Дорога извивалась и карабкалась наверх, и они извивались и карабкались вместе с ней. Какие-либо признаки цивилизации поблизости отсутствовали напрочь. Фары нащупывали путь, подобно усикам насекомых. Воздух становился все свежее; аромат леса пьянил, как вино. В лучах фар мелькали и жужжали неведомые крылатые существа.

Внезапно Эллери снова остановил машину.

Инспектор, вздрогнув, пробудился от дремоты.

– Что теперь? – сонно осведомился он.

Эллери внимательно прислушивался.

– Мне показалось, я слышу что-то впереди.

Инспектор наклонил набок седую голову.

– Неужели здесь могут быть люди?

– Маловероятно, – сухо ответил Эллери.

Откуда-то спереди доносился треск, как будто какое-то крупное животное пробиралось сквозь заросли.

– Может, это пума? – проворчал инспектор Квин, нервно нащупывая свой полицейский револьвер.

– Не думаю. А если так, то она боится нас не меньше, чем мы ее. Интересно, в этих местах водятся рыси?.. Возможно, это медведь или олень...

Эллери снова двинул вперед машину. Обоим стало не по себе – сонливость как рукой сняло. Треск усилился.

– Господи, это уже похоже на слона! – пробормотал старик, доставая револьвер.

Эллери внезапно рассмеялся. Впереди был довольно длинный прямой участок дороги, у дальнего изгиба которой появились два луча света, словно шарящие в темноте. Вскоре они встретились с лучами фар «дюзенберга».

– Автомобиль, – усмехнулся Эллери. – Спрячь свою пушку, старая баба. Тоже мне пума!

– Разве не ты что-то сказал насчет оленя? – осведомился инспектор. Тем не менее он не стал прятать в карман револьвер.

Эллери затормозил. Фары приближающегося автомобиля теперь находились совсем близко.

– В таком местечке приятно обзавестись компанией, – весело заметил Эллери, спрыгивая наземь. – Эй! – крикнул он, размахивая руками.

Встречная машина оказалась старым приземистым «бьюик»-седаном, явно видавшим лучшие дни. Автомобиль остановился, словно нюхая обшарпанным носом дорожную грязь. Очевидно, в нем находился только один человек – его голова и плечи смутно маячили за ветровым стеклом при свете фар обеих машин.

Человек высунулся из бокового окошка. Не искаженные стеклом черты лица теперь были четко различимы. Поношенная фетровая шляпа была надвинута на уши, торчащие на огромной, как у троглодита, голове. Толстое и потное лицо незнакомца казалось чудовищным. Жабьи глазки утопали в складках жира. Нос был приплюснутым и широким, а губы выглядели двумя тонкими полосками. В этом массивном, нездоровом лице таилось нечто угрожающее. Эллери инстинктивно ощутил, что с его обладателем шутки плохи.

Блестящие щелочки глаз с лягушачьим упорством уставились на долговязую фигуру Эллери. Затем взгляд незнакомца переместился на «дюзенберг», скользнул по неясному силуэту инспектора и вернулся на прежнее место.

– С дороги, вы! – Грубый голос резко вибрировал на басовых нотах. – Убирайтесь!

Эллери моргал при ярком свете фар. Голова монстра вновь укрылась за полупрозрачным ветровым стеклом – можно было разглядеть лишь сутулые плечи и полное отсутствие шеи. «Просто неприлично! – с раздражением подумал Эллери. – У каждого должна быть хоть какая-то шея».

– Послушайте, – вежливо начал он. – Вы не очень-то любезны...

«Бьюик» заурчал и двинулся вперед. Глаза Эллери сердито сверкнули.

– Стойте! – крикнул он. – По этой дороге вам не спуститься, тупоголовый вы грубиян! Внизу пожар!

«Бьюик» остановился в двух футах от Эллери и в десяти от «дюзенберга». Голова высунулась опять.

– В чем дело? – угрюмо осведомился бас.

– Так я и думал, что это вас достанет, – с удовлетворением заметил Эллери. – Ради бога, есть в этих краях хоть что-нибудь похожее на вежливость? Говорю вам, внизу бушует знатный пожарище – должно быть, сейчас он уже охватил дорогу, так что лучше развернитесь и поезжайте назад.

Жабьи глазки на момент застыли без всякого выражения.

– С дороги! – снова сказал незнакомец, включая передачу.

Эллери недоверчиво уставился на него. Этот тип либо глуп, либо безумен.

– Ну, если хотите прокоптиться, как свиной бок, – фыркнул Эллери, – то это ваше дело. Куда ведет эта дорога?

Ответа не последовало. «Бьюик» упрямо двигался вперед. Эллери пожал плечами и вернулся в «дюзенберг». Захлопнув дверцу, он пробормотал нечто нелюбезное и дал задний ход. Узкая дорога не позволяла двум машинам проехать мимо друг друга. Эллери пришлось продираться сквозь кустарник, пока автомобиль не уперся в дерево. Теперь для «бьюика» оставалось достаточно места. Тот рванулся вперед, царапнул правое крыло «дюзенберга» и исчез в темноте.

– Забавная птичка, – задумчиво промолвил инспектор, откладывая в сторону револьвер, пока Эллери выводил машину на дорогу. – Если бы его физиономия потолстела еще хотя бы чуть-чуть, она бы наверняка лопнула! Ладно, черт с ним.

Эллери усмехнулся.

– Этому типу придется скоро возвращаться, – сказал он, перенося внимание на дорогу.

* * *

Им казалось, что они взбираются наверх уже несколько часов. Непрерывный подъем истощал мощные ресурсы «дюзенберга». Нигде не было ни малейших признаков жилья. Лес, если это было возможно, стал еще более непроходимым.

Дорога делалась все более узкой, заросшей и каменистой. Один раз свет фар поймал блестящие глаза свернувшейся на дороге мокасиновой змеи.

Инспектор крепко спал – возможно, это явилось реакцией на эмоциональное напряжение минувшего часа. Его храп отдавался в ушах Эллери. Стиснув зубы, он надавил на педаль.

Ветки опускались все ниже, шелестя, как старые сплетницы на непонятном иностранном языке.

За все бесконечные минуты утомительного подъема Эллери ни разу не увидел на небе ни единой звездочки.

– Мы избежали падения в ад, – пробормотал он, – а теперь взбираемся прямиком в Валгаллу![10]10
  Валгалла – в германской и скандинавской мифологии замок бога Одина, куда попадали души героев, павших в битве.


[Закрыть] Интересно, какова высота этой горы?

Чувствуя, что его веки опускаются, Эллери сердито тряхнул головой, чтобы не заснуть. Дремать за рулем было рискованно – грязная дорога изгибалась, как сиамская танцовщица. Он сконцентрировал внимание на пустом желудке, мечтая о тарелке горячего бульона, дымящемся филе с картофелем и подливой и двух чашках кофе...

Эллери напряженно всматривался вперед. Ему показалось, что дорога расширяется, а деревья начинают отступать. Господи, давно пора! Возможно, они подбираются к перевалу через эту чертову гору и скоро начнут спускаться к другой долине, городу, горячему ужину и постели. Завтра, отдохнув как следует, они отправятся на юг, а послезавтра уже будут дома в Нью-Йорке. От радости Эллери засмеялся вслух.

Внезапно он перестал смеяться. Дорога расширялась по вполне понятной причине. «Дюзенберг» выехал на открытое пространство. Деревья с правой и левой стороны отступили в темноту. Над головой нависало небо, усеянное миллионами бриллиантов. Усилившийся ветер трепал верхушку кепи Эллери. По бокам дороги громоздились валуны, из трещин которых торчали уродливые высохшие растения. А впереди...

Эллери тихо выругался и вылез из автомобиля, морщась от боли в онемевших суставах. Пятнадцатью футами впереди «дюзенберга» в свете фар виднелись высокие двустворчатые железные ворота. С обеих сторон от них отходила низкая ограда из камней, несомненно позаимствованных на местных склонах, исчезая в темноте. За воротами на коротком расстоянии, освещенном фарами, виднелся отрезок дороги. То, что находилось дальше, окутывал непроглядный мрак.

Дорога здесь оканчивалась!

Эллери проклял себя за глупость. Ему следовало об этом догадаться. Изгибы дороги внизу не окружали гору, а всего лишь вертелись в разные стороны по линии наименьшего сопротивления. Значит, должна была иметься причина, по которой дорога не вилась спиралью вокруг Эрроу, поднимаясь к ее вершине. Очевидно, причина эта заключалась в том, что другая сторона горы непроходима. По всей вероятности, там был обрыв.

Иными словами, существовал лишь один путь вниз с горы – дорога, по которой они только что поднялись, оказавшись в результате в тупике.

Сердясь на ночь, ветер, лес, пожар, самого себя и весь мир, Эллери подошел к воротам. На бронзовой табличке, прикрепленной к одной из створок, виднелась надпись: «Эрроу-Хед»[11]11
  Эрроу-Хед (англ. arrowhead) – наконечник стрелы.


[Закрыть].

– В чем дело теперь? – сонно пробурчал инспектор из недр «дюзенберга». – Где мы находимся?

– В тупике, – мрачно откликнулся Эллери. – Мы достигли конца пути, папа. Приятная перспектива, не так ли?

– Ради бога! – взорвался инспектор, вылезая из автомобиля. – Ты хочешь сказать, что эта проклятая дорога никуда не ведет?

– Очевидно. – Внезапно Эллери хлопнул себя по бедру. – Господи, какой же я идиот! – простонал он. – Что же мы стоим? Помоги мне с этими воротами.

Эллери начал толкать тяжелые створки. Инспектор помог ему, и ворота поддались с протестующим скрипом.

– Они чертовски ржавые, – буркнул инспектор, глядя на свои ладони.

– Поехали! – крикнул Эллери, подбегая к машине. Старик устало затопал следом. – Сам не знаю, что со мной случилось. Ведь ворота и ограда подразумевают людей и дом! Конечно – иначе какой смысл в этой дороге? Кто-то здесь живет, а это означает пищу, ванну, кров...

– А может, здесь никто не живет, – проворчал инспектор, когда они въезжали в ворота.

– Чепуха! Это было бы непростительной шуткой судьбы. А кроме того, – добавил повеселевший Эллери, – наш толстомордый приятель в «бьюике» откуда-то ехал, верно? Вот и следы шин... Где, черт возьми, у этих людей горит свет?

Широкая, абсолютно темная громада здания закрывала звезды своими несимметричными очертаниями. Лучи фар «дюзенберга» задержались на каменных ступеньках, ведущих на деревянное крыльцо. Боковая фара под рукой инспектора скользнула вправо и влево, осветив террасу, тянущуюся во всю длину дома, на которой находились только пустые стулья и кресла-качалки. По бокам виднелась каменистая, поросшая кустами земля – от леса дом отделяло всего несколько ярдов.

– Это невежливо, – проворчал инспектор, выключая фары. – Если только здесь в самом деле кто-то живет, в чем я сомневаюсь. Французские окна, выходящие на террасу, закрыты и выглядят так, словно шторы опущены до самого пола. Не видишь, на верхнем этаже есть свет?

В доме было два этажа и чердак под шиферными плитками, покрывавшими двускатную крышу. Но все окна были темны. Засохшие виноградные лозы наполовину покрывали деревянные стены.

– Невозможно, чтобы дом оказался необитаемым, – заявил Эллери с дрожью в голосе. – После нашего вечернего приключения это был бы такой удар, от которого я бы никогда не оправился.

– Да, – сказал инспектор, – но если здесь живут, то какого черта нас никто не услышал? Видит бог, твой драндулет достаточно громыхал, карабкаясь сюда. Ну-ка, посигналь.

Эллери повиновался. Клаксон «дюзенберга» обладал исключительно неприятным звуком, способным разбудить мертвого. Когда звук смолк, двое мужчин наклонились вперед, навострив уши. Однако из темной массы впереди не последовало никакого ответа.

– Думаю... – начал Эллери и остановился. – Ты не слышал, что-то...

– Я слышал, как проклятый сверчок кличет свою подругу, – вот и все! – огрызнулся старый джентльмен. – Ну, что прикажешь делать теперь? Ты ведь мозг нашей семьи. Посмотрим, как тебе удастся вытянуть нас из этой неразберихи.

– Не растравляй рану, – простонал Эллери. – Признаюсь, что сегодня я не проявил особой гениальности. Боже, я настолько голоден, что мог бы съесть целое семейство Gryllidae, не говоря уже об одном его представителе!

– Что-что?

– Крылоногие, – пояснил Эллери. – По-твоему – сверчки. Это единственный научный термин из области энтомологии, который я помню. Хотя в данный момент от этого нет никакого толка. Я всегда говорил, что высшее образование абсолютно бесполезно при столкновении с ординарными жизненными трудностями.

Инспектор фыркнул и, поежившись, закутался в пальто. В окружающей обстановке было нечто зловещее, вызывающее покалывание в его обычно нечувствительном скальпе. Стараясь отогнать пробужденных воображением призраков мыслями о пище и сне, он закрыл глаза и вздохнул.

Эллери, порывшись в автомобиле, нашел электрический фонарь и зашагал к дому по хрустящему под ногами гравию. Поднявшись по каменным ступенькам на крыльцо, он осветил фонарем парадную дверь. Она выглядела крепкой и не слишком гостеприимной. Дверной молоток – кусок камня в форме наконечника индейской стрелы – казался не более привлекательным. Тем не менее Эллери поднял его и энергично постучал по дубовой панели.

– Это начинает походить на кошмар, – мрачно произнес он между двумя атаками на дверь. – Было бы в высшей степени нелепо, если бы мы (стук-стук), пройдя через испытание огнем (стук-стук), не получили бы вознаграждение за перенесенные муки. К тому же (стук-стук) я бы обрадовался даже Дракуле[12]12
  Дракула – трансильванский вампир из многократно экранизированного романа английского писателя Брэма Стокера (1847–1912).


[Закрыть] после того, что нам пришлось пережить. Тем более, что это место и впрямь напоминает логово вампира в горах Трансильвании!

Эллери продолжал стучать, покуда у него не заболела рука, но не добился никакого ответа.

– Какой смысл в том, что ты колотишь в эту дверь как дурак? – проворчал инспектор. – Пошли отсюда.

Рука Эллери устало опустилась. Он осветил фонарем крыльцо.

– Прямо «Холодный дом»[13]13
  «Холодный дом» – роман Чарльза Диккенса.


[Закрыть]... Ну и куда же мы пойдем?

– Откуда мне знать? Очевидно, снова поджаривать наши шкуры. По крайней мере, внизу теплее.

– Ну уж нет, – возразил Эллери. – Я достану из багажа одеяло и расположусь прямо здесь. А ты, папа, поступишь разумно, если присоединишься ко мне.

Его голос разносился далеко в горном воздухе. Но ответом послужило лишь стрекотание влюбленного сверчка. Внезапно дверь открылась, отбросив на крыльцо параллелограмм света. На фоне освещенного прямоугольника дверного проема вырисовывалась мужская фигура.