Текст книги "Упрямица"

Автор книги: Эллен Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Тогда я пойду и посижу с ней, – сказала она, но капитан удержал ее за руку.

– Пусть она поспит. Я немного поговорил с ней, и она сказала, что очень устала. Я велел Эвану принести ей чаю с лауданумом. Уверен, что к вечеру, самое позднее – к утру, температура спадет.

Рэйвен подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Внезапно ощутив его близость и жар его пальцев, она вся затрепетала. Он стоял так близко, склонившись и как бы защищая ее ото всех. Она почувствовала теплое дыхание на своей щеке, а на губах – его жадный взгляд.

– Рэйвен, – пробормотал он, и рука его невольно напряглась на ее локте, затем свободная рука скользнула по ягодице и властно притянула к себе, окутывая восхитительной истомой желания. – Рэйвен…

Она почувствовала, что тает в его объятиях, и подняла лицо, закрыв глаза в предвкушении поцелуя, о котором молила каждая клеточка ее тела.

– А вот и я, капитан! Подумал, что неплохо бы и вам с мисс Рэйвен подкрепиться чаем. Чай для миссис Дэниэлс я уже отнес.

Шарль и Рэйвен отпрянули друг от друга, когда дверь каюты распахнулась и показался улыбающийся Эван Флетчер с чайным сервизом на деревянном подносе. Вспыхнувшая Рэйвен не осмелилась возразить или отказаться, боясь, что не совладает со своим голосом, и покорно села за секретер Шарля, опустив глаза.

– С миссис Дэниэлс все будет в порядке, – заверил ее Эван, решив, что она так напряжена и молчалива из-за болезни Дэнни. – Пустяковый приступ, ничего серьезного.

Поставив перед ней чашку, он наполнил её дымящимся чаем, затем налил капитану, который все еще стоял у двери с неприступно холодным выражением лица.

– Вот и ваша чашка, капитан, – произнес жизнерадостный Эван, не замечая возникшего в каюте напряжения.

– Спасибо, я не хочу, – резко ответил Шарль, так что Рэйвен даже поморщилась. – Я нужен на палубе. Лучше составьте компанию мисс Бэрренкорт.

Дверь каюты захлопнулась за ним, а Эван, слегка склонив голову набок, внимательно посмотрел на милый девичий профиль. Помолчав, он задумчиво вытянул губы, затем пожал плечами и улыбнулся, подняв кружку Шарля, словно бокал с вином:

– За жизнь, мисс Рэйвен, и за здоровье, потому что без последнего вы скоро разочаруетесь и в первом!

Рэйвен подняла голову и неожиданно для самой себя улыбнулась, на нежных щеках появились привычные ямочки.

– Ну и шутник же вы, Эван! Это же просто чай! Как и предсказывал капитан, температура и жар Дэнни к ночи прошли, и когда Рэйвен на цыпочках прошла после ужина в ее каюту, старушка мирно посапывала, морщинистое лицо было спокойным и умиротворенным, а лоб – прохладным. Присев и вздохнув с облегчением, Рэйвен собралась дождаться пробуждения Дэнни Действие лауданума могло закончиться в любую минуту, а проснувшаяся Дэнни наверняка захочет есть. Рэйвен заглядывала к Дэнни в течение всего дня, несмотря на заверения капитана и Эвана, что ничего страшного у нее нет.

Она радовалась, что не столкнулась с Шарлем Сен-Жерменом на палубе. Надо же быть такой дурой, чтобы так легко поддаться на его заигрывания! В какую же распутницу она превратилась, если была готова броситься в объятия красавца капитана, стоило ему лишь слегка приласкать ее! Бесхарактерная, бесхребетная дура! Интересно, всегда ли влюбленность превращает женщину в покорную рабыню? Святой Иуда, в таком случае ей лучше сразу умереть!

Глубокий стон Дэнни прервал эти грустные размышления, и Рэйвен с нежной улыбкой на губах склонилась над больной.

– Тебе лучше? – мягко спросила она.

– Конечно, нет, – слабо, но решительно возразила Дэнни. – Как это вам только взбрело в голову позволить прийти сюда мужчине, когда я в кровати?

– Дэнни! Что за глупые предрассудки?

– Ничего себе предрассудки! Мужчина наедине с женщиной в каюте, и никого рядом! Как вы только додумались до такого?

– У меня не было выбора, – терпеливо объяснила Рэйвен. – Во-первых, капитан Сен-Жермен вряд ли послушался бы меня, ведь он здесь хозяин, а во-вторых, он разбирается в здешних болезнях и решительно настоял, что должен осмотреть тебя именно сам, а вдруг у тебя инфекция. Ох, Дэнни, как же я переволновалась!

Она сжала по-старчески слабую руку Дэнни, подумав, как же любит ее. Слава Богу, все обошлось, она даже не могла вообразить, что бы делала без Дэнни.

Няня улыбнулась, и ее морщинистое лицо слегка порозовело, пугающая смертельная бледность исчезла.

– Ну и почему же вы не поверили капитану, когда он сказал вам, что ничего опасного не случилось? Вы можете спокойно доверять ему, мисс Рэйвен. Лучшего мужчины просто не существует! Я знаю, вы тревожились, когда отправлялись в плавание на борту его корабля, и, кажется, до сих пор вы никак не можете поладить друг с другом. Хотя никак не возьму в толк, отчего бы это. Однако можете мне поверить: он не станет лгать вам, чтобы скрыть пусть и неприятную, но правду.

– Аминь, – подытожила, нахмурившись, Рэйвен. – Ты хочешь есть? – спросила она, не собираясь обсуждать добродетели капитана. Святой Иуда, неужели можно любить мужчину до самозабвения, боготворить землю, по которой он ходит, и одновременно чувствовать крайнее раздражение и отчаяние в его присутствии?

Дэнни отказалась от пищи, но Рэйвен не отставала от неё до тех пор, пока не вырвала обещания проглотить хотя бы несколько ложек горячего супа. Пробравшись с фонарем по узкому коридору, Рэйвен застала Эвана еще на камбузе.

– Мисс Рэйвен? В чем дело? – спросил он, удивленный ее появлением на крошечной кухоньке.

– Дэнни проснулась и просит чашечку вашего чудесного супа. У вас осталась хоть капелька?

– Самая малость. Я разогрею его, а вы, если хотите, можете сами отнести. – Она согласно кивнула, и он улыбнулся, сияя от счастья, что его любимица успокоилась. – Зря вы так волновались. И капитан, и я сразу вам сказали, что все будет в порядке.

– Наверное, я наслушалась слишком много мрачных историй об индийских эпидемиях. Как тут не волноваться?

– И это действительно так, мисс. Молитесь Богу, чтобы вам не довелось столкнуться с этой стороной жизни в Индии. Большинство европейцев так и делают, оставаясь в цивилизованных центрах, в Бомбее или Калькутте, в британских гарнизонах.

– Я слыхала такое, что волосы встают дыбом, – сказала Рэйвен, опускаясь на табуретку. – Неужели все это правда?

Лицо ирландца опечалилось.

– Боюсь, что так оно и есть. Со временем привыкаешь и к этому, но кое-какие страшные картины навсегда остаются в памяти. Я провел свои первые увольнительные – целую неделю – в Агре, так там по утрам ездила специальная повозка, чтобы собирать мертвых на улицах и в канавах. А трупы при этой жаре… к этому не скоро привыкнешь. А уж сколько их плыло по речке!

Рэйвен содрогнулась и мысленно возблагодарила Бога, что ей не довелось увидеть подобное. В Индии роскошь и великолепие существуют рядом с ужасающей нищетой и грязью. Какое счастье, что она на борту великолепного клипера, а Индия скользит мимо, безобидная и ничем не угрожающая им. Корабль надежно отделил их не только от красот страны, но и от ее ужасов. Если быть честной, то пока что она познала лишь прелести жизни на реке и любовалась пасторальными картинками жизни индийских крестьян издалека. Изредка ее радовали великолепные храмы или мечети, но и в этом случае все это быстро исчезало за бортом.

Несколько раз ей посчастливилось увидеть работающих на поле слонов, когда они расчищали делянки от могучих корней деревьев, а маленькие смуглые мальчишки били их по огромным бокам бамбуковыми палками, выкрикивая команды. А попугаев с самыми невероятными расцветками было столько, что воздух просто звенел от резких криков этих птиц.

Иногда «Звезда Востока» в наиболее узких местах достаточно близко подходила к берегам, и тогда, вооружившись подзорной трубой Дмитрия, Рэйвен развлекалась, рассматривая вездесущих обезьян и смеясь над их ужимками. Но эта забава, конечно, ничем ей не грозила, против этого ее не предостерегали ни Натаниэль Роджерс, ни миссис Трентхэм. Ведь даже на базаре в Бомбее, где Рэйвен единственный раз нос к носу столкнулась с аборигенами, она видела в первую очередь сияние драгоценностей в киоске ювелира, впечатляющее разноцветье шелковых сари, вдыхала наполненный экзотическими запахами воздух – и все вместе это ошеломляло, казалось фантастичным и непостижимым. Она вспомнила слова Эдгара Мерроу, что осторожные люди, свободно путешествующие по всей стране, останавливаются лишь там, где всем заправляет Ост-Индская компания.

– Вот все и готово, мисс Рэйвен. Разрешите, я сам отнесу.

Очнувшись от своих мыслей, Рэйвен удивленно взглянула на доброго стюарда, державшего в руках дымящуюся кружку с супом. Он усмехнулся, заметив появившуюся на переносице девушки хмурую складку.

– Не стоит так много думать, – шутливо заметил он, – жизнь так коротка, да и от дум раньше времени появляются морщины.

Рэйвен рассмеялась и взяла кружку с супом.

– Полагаю, тут вы абсолютно правы. Благодарю вас, мистер Флетчер, но я сама все это отнесу.

Когда она вернулась к Дэнни, та уже сидела, опираясь на подушки, и выглядела намного лучше. Пристроив лампу повыше над её головой, Рэйвен так сосредоточенно наблюдала за тем, как старушка проглатывает ложку за ложкой, что Дэнни не выдержала и рассмеялась:

– Ну прямо копия вашего батюшки! Он иногда так мог посмотреть, что я чувствовала себя совершенным несмышленышем.

– Глупости! Папа ни за что в жизни не позволил бы смутить тебя!

– Да? Ну так знай, он делал это, и всякий раз это было после какой-нибудь выходки одной шальной девчонки! Считалось, что я ей потакала!

Рэйвен упрямо мотнула роскошной гривой волос, втайне довольная, что ее дорогая няня так быстро пошла на поправку.

– Никто не сумел бы удержать меня от шалостей, так что отец не мог бранить тебя за это! А теперь, – добавила она, забирая у Дэнни пустую кружку, – не будем тратить время на пустые споры, я и так знаю, что права. А тебе надо поспать. Я загляну попозже, вдруг тебе что-то понадобится.

Осторожно прикрыв за собой дверь, она на цыпочках прошла в свою каюту и закрылась на задвижку. Тихо напевая, она вытащила из растрепавшейся прически шпильки. Со вздохом облегчения прямо в ворохе шуршащих юбок опустилась на свою кровать и открыла потрепанный томик стихов, который ей предложил Эван Флетчер. Она собиралась немного почитать, а потом еще раз проведать Дэнни – только в этом случае она могла спокойно уснуть. Рэйвен немало удивилась, найдя у старика Флетчера не что-нибудь, а зачитанный, но красиво изданный и дорогой томик с золотыми тиснеными буквами на обложке – сборник сонетов Петрарки, и недоверчивый взгляд Рэйвен заставил старика покраснеть.

– Иногда на борту становится немного тоскливо, особенно по ночам, – объяснил он смущенно, вручая ей дорогой ему томик. – Все за день переделано, и не остается ничего, как только торчать в своей каюте. Может быть, и вы почитаете их, мисс Рэйвен? Некоторые совсем недурны, право.

Они и впрямь оказались очаровательными, и переводы на английский ничуть не потеряли прелести оригинала. Рэйвен с удовольствием углубилась в чтение, изредка недоверчиво покачивая головой, потрясенная, что столь рациональный и приземленный человек, как Эван Флетчер, зачитывался такой книгой. Да уж, любящий поэзию стюард, подкованный в классике боцман и выступающий за права обездоленных русский дворянин – довольно необычная команда судна, которое, кстати, она подозревала в преступных деяниях! Рэйвен даже почувствовала раскаяние, вспомнив, что наговорила капитану, когда впервые ступила на клипер.

Как она теперь понимала их возмущение! Теперь-то ей и самой было ясно, что таким кораблем, как «Звезда Востока», можно лишь гордиться. Увы, лишь капитан корабля по-прежнему вызывал подозрения Рэйвен. Она вздохнула. Да, ничего не попишешь, он был негодяем, невыносимым, высокомерным и длинноногим дьяволом! Как ее только угораздило полюбить его? Это было совершенно необъяснимо, сущая загадка для нее. И все же она любила его даже теперь, когда узнала о нем нечто такое, что должно было навсегда отвратить ее от него! Он добровольно отказался от того, что Рэйвен изо всех сил старалась спасти, – от родового замка, который вряд ли был менее величественным, чем владение Бэрренкортов.

Погруженная в раздумья, она не сразу поняла, что корабельные склянки пробили час ночи. Рэйвен удивленно подняла голову. Неужто так поздно? Господи, сколько же времени она вот так наслаждается, а там беспомощная Дэнни. Может быть, она звала ее и уже отчаялась, бедняжка?

Она села, отбросила книгу и поискала ногами свои шлепанцы. Разгладив рукой смятые юбки и подхватив со столика у кровати свечу, она потихоньку вышла в пустой коридор. Дверь в каюту Дэнни угрожающе заскрипела, и Рэйвен затаила дыхание, боясь разбудить больную, если она все же уснула. В мечущемся пламени свечи она увидела, что Дэнни действительно крепко спит, закутавшись в толстое одеяло. Рэйвен бесшумно выскользнула из каюты няни, бросив взгляд в конец коридора, где из-под двери капитанской каюты все еще пробивался свет. «Чем он занимается? – подумала она с неожиданной тоской. – Может быть, читает или бесцельно бродит от стены к стене?»

Разбередив душу, она решительно направилась на палубу, с наслаждением подставив разгоряченное лицо прохладному бризу. Ветер донес запах болота, в темноте завыл шакал, и снова все стихло. Безмолвие успокаивало нервы, а пустая палуба показалась Рэйвен благословенной пристанью, где ее наконец оставят в покое путаные и мучительные мысли о Шарле Сен-Жермене.

«Черт бы его побрал! Хотя бы поскорее добыл свой проклятый алмаз и убрался из Лахора»

Шурша юбками, Рэйвен прогуливалась по палубе от борта к борту, останавливаясь, чтобы подставить лицо ветру, развевавшему её длинные волосы. Как ни старалась Рэйвен, мысли ее были снова заняты капитаном «Звезды Востока» и страхами, которые вызвал рассказ Дмитрия об алмазе и давно умершем правителе сикхов. Значит, Шарль отправился в Индию за «Кохинором»! Ее желтые глаза посуровели. Как это похоже на него: так ужасно рисковать, и все ради богатства! Или это все же погоня ради погони, жажда крушить препятствия? Возможно, он потеряет всякий интерес к алмазу, лишь стоит камню оказаться в его руках? Конечно, неугомонная энергия, бурлящие в нем сила и изощренный ум заставили его принять вызов, но как только цель будет достигнута, он снова заскучает. Именно так он охладел бы и к ней, если бы ему удалось довести до конца то, что он начал сегодняшним вечером в своей каюте.

Рэйвен закусила нижнюю губу и помотала головой. Слишком много выпало на ее бедную головушку в этот бесконечный день, чтобы она могла мыслить ясно: внезапная болезнь Дэнни, новость о происхождении Шарля и секрет, выданный ей Дмитрием, о настоящей цели поездки в Пенджаб. А тут еще мысли о том, успел ли Шарль охладеть к ней или нет. Ясно одно: она больше никогда не позволит ему прикоснуться к себе, а что до поисков алмаза «Кохинор»… Она поморгала, пристально вглядываясь в темноту, откуда на нее наплывал какой-то свет. Надо же, так заморочить себе голову баснями об алмазах, что они уже мерещатся ей наяву, подумала Рэйвен.

Подобно легендарному кинжалу из шекспировского «Макбета», Рэйвен вдруг явилась вспышка света, отраженная в драгоценном камне. Только что внизу текли лишь мутные воды реки, и вдруг… Рэйвен затаила дыхание, боясь, что действительно стала жертвой галлюцинации. Она склонилась над бортом, напрягая зрение. Ей послышались едва различимые шлепки по воде, приближавшиеся к судну. Через секунду ее привыкшие к темени глаза сумели различить крохотную лодчонку, скользившую вдоль борта «Звезды Востока», и даже заметить несколько силуэтов в ней. Это были три высокие мускулистые фигуры, причем в руках одной из них была сабля, рукоятка которой посверкивала в свете звезд драгоценными камнями.

Опешившая Рэйвен лишь секунду соображала, что это может быть, но в следующую уже открыла рот и закричала изо всех сил. Она сообразила: на «Звезду Востока» напали речные пираты!

Отчаянный крик Рэйвен эхом прокатился по пустой палубе. Однако мужчины в лодке, вместо того чтобы обратиться в бегство, судорожно закинули на борт абордажные крюки и словно обезьяны вскарабкались на борт. За первой группой последовали вторая и третья. На палубе позади нее послышались шаги, и голос Питера Хагена громко спросил вахтенного, в чем дело. Рэйвен бросилась к нему.

– Мистер Хаген! Мистер Хаген! На нас напали! – истошно кричала она.

– Тревога! Спенсер, дайте сигнал тревоги и бегите за капитаном! Все на палубу! Тревога!

Рэйвен услышала шлепки босых ног по палубе за своей спиной и закричала от ужаса и боли, когда чья-то рука резко рванула ее за волосы, так что она едва удержалась на ногах. В следующую секунду ее схватили за талию и дернули назад, а рот стиснули ладонью. Руки ее оказались за спиной, а сама она прижата к обнаженной груди огромного мужчины, тяжело дышавшего ей в ухо.

– Что случилось? Это не мисс Рэйвен только что кричала?

– Дьявол его знает! Но кричала женщина, это точно! Шум бегущих ног приблизился, и Рэйвен чуть не застонала от ужаса, когда вдруг к ее лицу поднесли горящий фонарь.

– Боже праведный!

Это были Питер Хаген и вахтенный, увешанные оружием. Обогнув кубрик, они выбежали именно туда, где огромный абориген сжимал Рэйвен своей сильной смуглой рукой, а остальные пираты окружили их полукругом – все голые по пояс, лишь в грязных шароварах, в руках – кривые сабли или кинжалы. Бандиты угрожающе молчали, глядя на жертву. Главарь еще крепче прижал к себе Рэйвен, направив острие кинжала во впадинку между грудей…

– Хаген! Какого дьявола?!

Рэйвен едва не всхлипнула от облегчения, услышав разгневанный бас Шарля Сен-Жермена, и у нее вдруг подогнулись колени, когда он сделал шаг вперед. На нем тоже были лишь бриджи и ботинки. Он не успел даже захватить оружие, бросившись наверх при первых звуках сигнала. Он не слышал криков Рэйвен и потрясенно замер на месте, увидев сверкнувшее лезвие, направленное точно в ее сердце.

Рэйвен, несмотря на леденящий ужас, заметила, как вспыхнули изумрудные глаза Шарля. Индус, мертвой хваткой державший Рэйвен, отдал какой-то приказ резким высоким голосом. Он оглушил её – его глотка находилась у ее уха, а жесткая борода пирата царапала ей шею, впрочем, все это было несущественно.

– Ради Бога, капитан! Что он там бормочет? – спросил Хаген.

– Он говорит на пушту, – прозвучал спокойный голос Шарля, который не отрывал блестящих глаз от индуса и его Жертвы. – Эти люди – африди.

Моряки возмущенно загудели. Кажется, это плохие новости, подумала Рэйвен. В следующее мгновение от ужаса и боли она перестала соображать. Ее глаза в немой мольбе смотрели на Шарля, словно он был спасительным буйком для тонущего в море.

– Шарль…

Она прошептала его имя едва слышно. Он нервно вздрогнул и шагнул вперед, но глухой рык команды бородатого индуса и движение кинжала заставили его остановиться.

– Стой спокойно, Рэйвен! – велел он. – Они пришли не за тобой, им нужно совсем другое.

Он обратился на пушту к бородатому лидеру, и в голосе его звучало такое же дикое бесстрашие, как и в тоне главаря аборигенов. Рэйвен ничего не понимала и слушала их в полном отупении. Она знала лишь одно: в любую секунду кинжал может пронзить ее сердце – ни о чем и ни о ком она думать не Могла.

Плечи и могучая грудь Шарля блестели от пота, ноздри раздулись от ярости в ответ на резкий вопрос вождя африди. Вид Рэйвен, обезумевшей от боли и ужаса, лишал его обычного хладнокровия. Лишь огромное усилие воли удерживало его от того, чтобы не броситься на пирата, – но как бы ни был он быстр, кинжал убивает быстрее! Дьявол, где же Дмитрий? Жажда крови туманила мозг, он понял, что еще секунда, и он не выдержит.

– Шарль, прошу тебя, не надо, – услышал он мольбу Рэйвен.

Ее глаза молили его, и сердце его вновь взорвалось от ярости: она видела его готовность к броску и боялась только за него. С нечеловеческим криком он прыгнул вперед, уже не контролируя себя. И в тот же момент раздался воинственный клич позади группы воинов африди – в самую гущу аборигенов врезался Сергеев, вооруженный двумя пистолетами с длинными дулами. Черные глаза Дмитрия метали молнии, он вертелся волчком среди бандитов, расшвыривая их в разные стороны. Русский был похож на разъяренного быка. Бородатый африди опешил и повернулся в сторону Дмитрия, слегка ослабив хватку на руках Рэйвен.

В ту же секунду другие руки рванули ее в сторону так же немилосердно. На секунду она оказалась прижатой к поросшей золотым пушком груди, а затем ее с силой оттолкнули вбок от места сражения – в спасительную темень под мачтой. Оттуда она, дрожа, наблюдала за происходящим. Прозвучали выстрелы, и звуки борьбы стали еще громче. Звенели сабли, выбивая искры, стреляли пистолеты, раздавались глухие удары и громкие крики; мужчины, схватившиеся в поединке, натужно кряхтели, орали, сопели и стонали. В сполохах схлестывающихся лезвий и вспышках выстрелов Рэйвен увидела смертельную схватку Шарля с вождем африди. И вдруг все стихло.

В наступившей тишине раздался ликующий рев Дмитрия: он поднял в воздух двоих нападающих и рывком швырнул их за борт. Шарль, только что расправившийся с окровавленным вождем точно таким же образом, отошел от борта с блуждающей улыбкой. Он видел, как последние бандиты исчезают в темных водах реки. В азарте боя Дмитрий продолжал палить в темноту, громко ругаясь по-русски. Борода его разметалась, глаза горели неистовым огнем, а зубы в свете фонаря сверкали белизной. Шарль, уже успокоившийся, отдавал распоряжения членам команды; подходя то к одному, то к другому члену экипажа, он осматривал их раны. Только после этого он повернулся к Рэйвен, хотя откуда же ей было знать, что он беспокоился о ней больше всего.

Сжавшись в комок у стены кубрика, она закрыла лицо руками. Бережно подняв се, Шарль прижал девушку к груди. Сердце Рэйвен бешено заколотилось. Ее била дрожь.

– Тебя ранили? – с тревогой спросил он. Рэйвен молча покачала головой, но он заметил, что в ее глазах всё еще стоит ужас от пережитого. Обняв Рэйвен за плечи, он повел ее в свою каюту. Налил в бокал бренди и приказал:

– Выпей.

Рэйвен помотала головой.

– О женщина! Я сказал – «выпей»!

Она машинально поднесла бокал к губам, но, глотнув, тут же закашлялась – жидкость обожгла ей горло.

– Дьявольщина… – просипела она. – Ты этого хотел, да?

Шарль, обрадованный тем, что краски вновь вернулись на ее лицо, не обратил внимания на ее слова. Он снова наполнил бокал, а она, уже не сопротивляясь, опустошила его. Скрестив могучие руки на груди, он ждал, когда бренди сделает свое дело. Секунду спустя Рэйвен судорожно выдохнула. Глаза ее ожили.

– Кто эти люди? – прошептала она.

– Африди. Они живут в горах. Ради всего святого, что ты делала на палубе?

– Не могла уснуть. Пошла на палубу, а там случайно заметила их. Но пока сообразила что к чему, они… уже напали.

Она снова задрожала. Шарль стиснул зубы, видя, как она вся напряглась от страшных воспоминаний.

– Чего они хотели? – спросила она.

– Опиума, – резко ответил Шарль.

– Опиума? – недоуменно спросила Рэйвен.

– Именно клиперы занимаются перевозкой опиума в Китай в обмен на серебряные слитки. И эта жалкая банда наркоманов перепутала те клиперы с нашим и решила завладеть всей партией опиума. Они бесстрашные воины, эти африди, но, к сожалению, не умеют пользоваться мозгами.

– Кажется, тебе их жалко?

Воспоминание об остром клинке, упершемся в грудь Рэйвен, непрошено мелькнуло в голове Шарля, и он гневно сверкнул глазами. Рэйвен тут же отпрянула.

– Если я о чем и жалею, так это о том, что не убил их всех до одного!

– Надеюсь, Дэнни не проснулась, бедняга испугалась бы до смерти. Боже! Я совсем забыла о её болезни!

– Посиди здесь! Я сейчас взгляну на нее и приду. Он вернулся почти мгновенно.

– Спит спокойно, представь себе. Сомневаюсь, что она вообще слышала хоть что-то. Спасибо лаудануму.

– Слава Спасителю! Не дай Бог, если бы ей довелось пережить из-за этих бандитов… то же, что и мне.

Она снова побледнела, а Шарль тут же наклонился к ней и помог подняться на ноги.

– Забудь про них. Я удвоил количество вахтенных, и Дмитрий заступил на дежурство, так что бояться больше нечего. После хорошего сна ты почувствуешь себя намного лучше.

Пока он вел ее к двери, Рэйвен вдруг приникла к нему, обняв его за шею.

– Не оставляй меня одну, – прошептала она. В темно-желтых глазах снова промелькнул страх. – Я боюсь оставаться одна. Прошу тебя, Шарль, я не могу…

Лицо Шарля осветилось нежностью, хотя Рэйвен и не видела этого, уткнувшись лицом в его грудь. Шарль поднял ее на руки и понес к своей кровати. Там он помог ей освободиться от её бархатного платья, так что она лежала среди одеял лишь в корсете и шемизетке, все еще обнимая его за шею. Он ощущал ее теплое дыхание на своей щеке, и, оторвавшись на мгновение, чтобы задуть свечу, он прилег рядом с ней и уложил ее голову на свое плечо. Она благодарно вздохнула и крепко прижалась к нему. Руки Шарля, обнявшие се, успокаивали, и пережитый ужас стал потихоньку отступать. Тепло от бренди и сильного тела Шарля и вовсе прогнало страшное видение. Шарль почувствовал, как она успокаивается, и еще крепче прижал к себе, вдруг ощутив, что в нем растет желание всегда защищать и оберегать ее. Большая ладонь опустилась на лоб Рэйвен, чтобы нежно погладить шелковые пряди ее волос. Ему вдруг стало покойно и сладко на душе оттого, что Рэйвен ровно дышит на его груди.

Соловей, проснувшийся в бархатной темноте каюты, вдруг запел грустно-томную песню, выводя трель за трелью невыразимо прекрасную мелодию. Шарль удивился, что Рэйвен никак не отреагировала на это. Он нежно прошептал ее имя, но поскольку она в ответ промолчала, да и дышала тихо и ровно, он понял, что она уснула. Прижимая ее к себе, он молча слушал прекрасную серенаду соловья. Внутри у него зародилось непонятное умиротворение, и короткое время спустя он тоже уснул.

Рэйвен проснулась со сдавленным криком ужаса. Приснившийся ей кошмар был таким явственным, что сердце ее бешено заколотилось, она задыхалась. Но ее крепко обняли сильные и теплые руки, а мужской голос прошептал в ухо: «Ш-ш-ш, это всего лишь сон, дорогая».

Она разомкнула веки и уставилась в изумрудные глаза Шарля Сен-Жермена. Черты его лица, обычно резкие и горделивые, на сей раз смягчили бледно-золотые лучи рассвета. Ее изумленный взгляд блуждал по невероятно красивому лицу, которое так изменила ласковая улыбка. Даже подбородок, разделенный глубокой впадинкой, был непривычно расслаблен.

– Тебе снилось ночное нападение?

Рэйвен кивнула, нижняя губа ее задрожала, когда она храбро попыталась изобразить улыбку.

– Кажется, я плохо переношу покушения наркоманов на свою жизнь.

Шарль рассмеялся:

– Любая другая женщина уже давно бы билась в истерике или упала в обморок.

– Жаль, что мне этого не дано, – просто сказала Рэйвен.

Он загляделся на нежный овал ее лица и подумал, что не знал более прекрасной женщины. Лучи утреннего солнца словно ластились к ней, и она вдруг напомнила ему то ощущение, которое рождала в нем головокружительная тайна южных морей, ее золотые кошачьи глаза были сродни отсвету таитянского заката. Ее мягкие губы розовели, словно нежные кораллы из этих морей, а черные волосы блестели, как редчайший черный жадеит. Она лежала на его груди, ее теплая щека тесно прижалась к нему, а грудь под корсетом наливалась и твердела, дразня его и вселяя надежду. Напуганная ночным кошмаром, она сбросила с себя простыню, и теперь его глаза впитывали в себя соблазнительную белизну обнаженного бедра. Его чресла мгновенно отреагировали.

Рэйвен, почувствовав жар в его паху, затаившись, лежала рядом, медленно возбуждаясь от его желания, пока частичка его огня не перетекла в нее и не разгорелась той же жаждой. Они боялись пошевельнуться, чтобы не нарушить возникшую между ними близость и единение тел, словно созданных друг для друга. Шарль нежно погладил ее шею, повернув голову девушки так, чтобы глаза смотрели в глаза. Ее близость пьянила, сводила с ума, и он нагнул голову для поцелуя. Ее губы ждали его и призывно приоткрылись. Когда они коснулись друг друга, она вздохнула от счастья.

Хотя Шарль уже хорошо знал каждый изгиб ее тела, он снова и снова ласково касался каждого дюйма шелковистой кожи, расшнуровывая ее корсет и стаскивая ненужную шемизетку. Его губы пробовали на вкус ее обнаженные плечи, нежно покусывали шею. Он обвел влажным языком восхитительные темно-розовые соски. Рэйвен выгнулась навстречу ему, коснулась его волос и растрепала их. Но он вновь нашел ее губы и требовательно впился в них, пытаясь передать ей силу своей страсти и, что было так неожиданно, свою безграничную нежность. Как будто он сгорал в огне желания и одновременно испытывал счастье оттого, что встретил именно эту женщину, которую совсем недавно у него чуть было не отняли навсегда.

«Рэйвен принадлежит мне», – ликовал Шарль, глядя на нее полными страсти глазами. Губы ее жадно открылись для следующего поцелуя, а ее ласковые руки смело двигались, сводя его с ума, словно понимали, что им дана власть порабощать его, так же как ему – требовать сладкого плена. Эта обоюдность любовных чар была ему внове, он всю свою зрелую жизнь провел либо в поисках щекочущих нервы опасностей, либо в легких победах над женщинами. Колдовская власть над ним прекрасной и неистовой Рэйвен Бэрренкорт почему-то перестала возмущать, сегодня он упивался этим, готовый не только брать, но и щедро дарить.

Рэйвен глядела в затуманенные страстью черты Шарля, весь лоб его покрылся потом, и чистые изумруды его глаз словно подали ей знак: уже пора. Она с такой готовностью раздвинула ноги, что он обезумел от восторга. Глухо простонав, он вошел в нее, и Рэйвен поняла, что на этот раз боли не будет. В восторге она двинулась ему навстречу, чтобы принять его со всей пылкостью любящей женщины, и не было в мире силы, способной оторвать их друг от друга. Сейчас сама Рэйвен вряд ли могла сказать, где кончается она и начинается Шарль. Она пылко прижималась к Шарлю, ее счастье и любовь к нему, казалось, переполняли ее сердце, а через какое-то время оба одновременно испытали волшебный миг любовного экстаза.

– Ох, Шарль… – прошептала Рэйвен, как только её дыхание успокоилось. Она уткнулась лицом в его шею. – Я… – Голос отказал ей, и признание в любви так и замерло на ее устах. Сердце девушки было переполнено любовью, но губы отказывались произнести слова. Даже после столь потрясающей близости она не решалась открыть ему свое сердце и сделаться уязвимой для него: память о предыдущей язвительности Шарля удерживала от опрометчивого шага и вновь наполнила ее болью.