Текст книги "Королевская кровь"

Автор книги: Эллен Шрайбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

24. Потусторонние голоса

Мы с Александром сидели в его мансарде. Возлюбленный вдохновенно писал картину, изображавшую железнодорожный узел, я открыла мамин ноутбук и корпела над заданием миссис Нэйпер. Однако мне трудно было сосредоточиться на выборе будущей карьеры не только потому, что я не могла не любоваться Александром, поглощенным своим творчеством.

Из спальни, расположенной этажом ниже, доносились приглушенные голоса его родителей. С большим трудом я разобрала несколько слов: «мистер Беркли», «продажа», «Румыния».

– Сейчас вернусь, – сказала я Александру, но он так самозабвенно работал кистью, что, скорее всего, у меня имелся шанс возвратиться прежде, чем мое отсутствие будет замечено.

Я соскользнула вниз по чердачной лестнице и на цыпочках подобралась к родительской спальне. Дверь была приоткрыта. Я сделала вид, будто иду в туалет, находившийся неподалеку. Это позволяло подслушать разговор, благо слова эхом отдавались от голых стен.

– Мистер Беркли говорит, что необходимо вложить деньги в обновление дома. Иначе трудно будет его продать, – услышала я слова мистера Стерлинга, проходя мимо двери спальни, задержалась в коридоре и навострила уши.

– Мне кажется, дом и так хорош, – ответила его жена.

– Согласен. Я тоже ничего не хочу менять. Моя мать построила его по своему вкусу. Пусть он таким и останется, пока не получит нового владельца.

– Может быть, нам стоит обратиться в другое агентство недвижимости? – предложила миссис Стерлинг.

Последовала недолгая пауза.

– Константин, – снова зазвучал мягкий, озабоченный голос миссис Стерлинг. – А не совершаем ли мы ошибку, выставляя особняк на продажу?

– Понимаю, Кассандра. Это решение мне и самому далось нелегко, особенно учитывая категорическое несогласие Александра. Но наше место в Европе. Пришло время вернуться. Наш дом всегда был в Румынии. Мы слишком стары, чтобы все это менять.

– Наверное, ты прав. Но меня беспокоит…

– Я вот чего не пойму, – озадаченно продолжил хозяин дома, перебив жену. – Мистер Беркли говорит, что к дому вообще никто не проявляет интереса, и объясняет это тем, что по городу о нем ходят жуткие слухи. Не представляю, откуда бы им взяться и зачем кому-то их распускать. Тем более что, кроме Мэдисонов, у нас никто не бывал.

Тут половица у меня под ногами скрипнула так громко, что этот звук, наверное, услышали бы и в Румынии. Дверь спальни открылась. Оттуда выглянул мистер Стерлинг. За ним стояла импозантная, похожая на изваяние жена.

Дверь туалета, до которой только что вроде бы было рукой подать, вдруг оказалась на расстоянии многих миль.

– Рэйвен!.. – удивилась миссис Стерлинг. – Мы и не знали, что ты тут.

– Да я просто шла мимо в…

– Мы как раз собирались с тобой поговорить, – сказала она. – Ты ведь знаешь, что особняк выставлен на продажу.

Я стояла молча, не шелохнувшись.

– Я понимаю, Рэйвен, что тебе нелегко, да и нам тоже, – добавила миссис Стерлинг утешающим тоном.

Я кивнула.

– Ты очень многое сделала для Александра, – продолжила она. – Я знаю, что ему без тебя будет очень трудно. Поэтому ты должна обещать, что обязательно нанесешь нам визит.

В нормальных обстоятельствах возможность совершить путешествие в Румынию, погостить у родных Александра привела бы меня в неописуемый восторг. Я и сейчас была бы не прочь побывать там, скажем, съездить на каникулы, но с любимым. Будь у меня выбор, я предпочла бы встречаться с ним на Бенсон-хилл.

– Обещаю, – не стала возражать я.

Александр вышел на лестничную площадку.

– Эй, что там у вас? – окликнул он.

– Ничего особенного, – отозвалась миссис Стерлинг. – Так, перемолвились парой слов.

Мне стало жаль Стерлингов, ведь из-за этого переезда они разрывались ничуть не меньше нас. Родители возлюбленного поступали так, как считали разумным, даже если мы придерживались противоположного мнения.

Я не могла сосредоточиться на задании, да и Александру стоило прерваться и отдохнуть от живописи. Поскольку время было позднее, он повез меня домой.

– Похоже, наш план сработает, – сказала я, когда мы с ним шли к моему дому. – Если так пойдет и в следующие дни, то ты пробудешь здесь дольше, чем стоит особняк.

Александр наклонился и ответил мне счастливым поцелуем.

В ту ночь, впервые за долгое время, я забылась спокойным, блаженным сном.

25. Кошмарное интервью

К сожалению, на следующий день меня ждала встреча с Тревором.

– Мы не закончили с вопросами, – заявил заклятый враг, перехватив меня на лужайке после школы.

– Я думала, ты сам в состоянии заполнить бланки, – буркнула я.

– Я могу подбросить тебя домой. В машине все и сделаем.

Я воззрилась на него с возмущением.

– Я имел в виду задание, – хмыкнул Тревор, подняв бровь.

– Нет уж, лучше я пешком пройдусь.

– Когда ты наконец признаешь, что избегаешь меня, потому что от меня без ума?

– Когда в аду наступят заморозки, не раньше.

– Да, насчет ада тебе, конечно, лучше знать. Ты ведь тамошняя обитательница, – подначил Тревор. – Ладно, как все-таки насчет того, чтобы вернуться оттуда на грешную землю и сказать, чем ты на ней собираешься заниматься?

Я призадумалась. Вообще-то меня до сих пор не покидала мысль о том, чтобы открыть магазин одежды и аксессуаров для готов, о чем мы говорили с Беки, но делиться этой идеей с Тревором как-то не хотелось.

– Слушай, футболист, а почему бы тебе самому не придумать для меня подходящую карьеру? Что-нибудь такое, что позволило бы мне самостоятельно зарабатывать деньги и давало уверенность в себе.

Тревор открыл ноутбук. Я бросила взгляд на монитор и увидела уже заполненные разделы теста.

– А что плохого, если о тебе позаботится мужчина? – спросил он. – Обеспеченный и сильный.

– С этим у меня уже все в порядке, – отрезала я.

– Да еще и блондин.

– Предпочитаю брюнетов.

– Причем популярный.

Тут он меня уел. Популярностью Александр не пользовался, как и я сама. Совсем не то что Тревор Митчелл, король школьных балов с первого класса.

– Хотела бы ты прославиться? – спросил он, подаваясь ближе. – Чтобы твое имя было широко известно?

– Думаю, меня и так все знают.

– Но по другой причине, – усмехнулся он.

– Меня не интересует известность. Мне важно быть самой собой.

Тревор покачал головой и вбил несколько строк в ноутбук.

– Итак, что у нас осталось?.. Ага!.. Желают ли твои родители, чтобы ты повторила их жизненный путь?

– Нет. Это, надеюсь, все? – простонала я.

– Что ты любишь делать в дождливые дни? – спросил он.

– Сидеть под дождем.

– А в солнечную погоду?

– Спать.

– Ты считаешь себя творческой натурой?

– Нет.

– Серьезно? – удивился он. – Это при твоей манере одеваться и макияже? По-моему, в этом есть творческий подход. Клоунада.

– Ты хочешь, чтобы я тебе врезала прямо сейчас или перед всем классом?

– Не заводись. Твой любимый наряд?

– Хм. Бальное платье.

– Когда ты закрываешь глаза, кто тебе представляется?

– Александр.

– Если бы тебе пришлось выбирать, с кем в нашей школе поцеловаться, кто бы это был?

Он подался ко мне.

– Никто. И вообще это не из анкеты… да и не только это! Ах ты, осел!

Честно говоря, имея дело с Тревором, порой трудно понять, кто над кем издевается.

– Я просто проверял тебя на внимательность. Ладно, опрос закончен. Теперь осталось составить письменный отчет.

– Значит, нам больше не нужно встречаться?

– Ты не врубилась. Это я закончил. – Он подал мне заполненный лист. – Теперь твоя очередь спрашивать.

Бланк с вопросами, адресованными Тревору, был девственно пуст. Я быстро, по своему разумению заполнила нужные графы и вручила ему листок.

– От руки написано, – заметил он. – На высший балл не потянет.

Мы с Тревором поднялись и отряхнули джинсы.

– Наше следующее свидание состоится перед всем классом, – сказал он.

Я поймала себя на том, что не испытываю к нему неприязни. Ведь как бы то ни было, это он, пусть невольно, поспособствовал тому, что Александр задержался в особняке.

– Мне надо встретиться с отцом, – сказал Тревор, садясь в свой «камаро». – Может, слышала? Он собирается купить особняк.

Я застыла на месте.

– Что ты сказал?

Он противно ухмыльнулся.

– Не хотел тебе говорить до того, как мы закончим собеседование. Вчера вечером, за ужином, у нас зашла речь об особняке, который никто не покупает из-за того, что это негодная развалюха. Так вот, отец сказал, что земля под домом сама по себе имеет немалую ценность, так что участок можно купить, а постройки снести бульдозером. На расчищенной территории появится новый торговый центр.

Я испытала страшный удар. Мне и в голову не приходило, что собственный план сработает против меня. Конечно, Тревор был для этого самой подходящей персоной.

– Ты не можешь это сделать! – в ярости прошипела я. – Купить и снести!..

– Конечно не могу, чудище. Куда мне? Но вот мой отец, он очень даже может.

Папаша Тревора владел половиной Занудвилля. Мне совсем не хотелось, чтобы к его недвижимости присоединился Бенсон-хилл.

– Я сказал отцу, что нужно будет сохранить несколько кирпичей, когда он станет сносить руины. Пригодятся на сувениры. Я с тебя много не запрошу, хоть они и бесценны, – заявил Тревор напоследок, тут же тронул машину с места и укатил.

26. План «Б»

Я нетерпеливо ждала у ворот особняка и, как только Джеймсон открыл их, с ходу выпалила:

– Мне срочно нужно поговорить с Александром.

– Он еще спит, мисс Рэйвен.

Надо думать, Александру, как накануне мне, спалось хорошо. Только мне ночью, а ему – днем.

– Дело срочное, – заявила я, как могла властно и настойчиво. – Отлагательства не терпит.

– Сделаю, что смогу. Подождите в студии.

Я расположилась в старой пыльной комнате, полной книг.

Через несколько минут появился Александр, в джинсах и футболке.

– Что-то не так? – спросил он.

– Все. – Я бросилась к нему. – Нам нужно поговорить наедине.

– В беседке, – предложил он.

– Нужно такое место, где никто не сможет нас подслушать.

Александр припарковал «мерседес» напротив ворот кладбища, и мы поспешили к могиле его бабушки. Единственными посторонними звуками было стрекотание сверчков.

– Нашелся покупатель на особняк, – выдала я, едва мы добрались до могилы.

– Шутишь!

– Мне не до шуток. Хуже всего то, что это папаша Тревора Митчелла.

– Ужас! Я думал, наш план сработал…

– Я тоже. Но этот деятель вознамерился снести дом и построить на его месте торговый центр.

– Вот как!

В карих глазах Александра вспыхнуло алое пламя гнева.

– Именно. Это ужасно. Мы проделали огромную работу, убеждая людей в том, что особняк непригоден для проживания, и добились своего. Никто не захотел покупать дом. Но мы забыли, что земля, на которой он стоит, тоже имеет ценность, и теперь особняк снесут. Это я виновата. Мне следовало подумать лучше. Я все погубила!

Я села на кладбищенскую скамейку и закрыла лицо руками.

– Это не твоя вина, Рэйвен, – попытался утешить меня Александр, и лицо его просветлело. – Отец Тревора еще не совершил покупку. Значит, не все потеряно, у нас еще есть время.

– Если ты скажешь родителям, может, они откажутся от продажи?

– Отец серьезно настроен на продажу. Я спорил с ним, мы даже поругались. Он считает, что новый владелец вправе делать со своей собственностью все, что ему заблагорассудится. Но откуда ты все это узнала? Отец говорил, что домом никто не интересовался.

– Узнала, можно сказать, из первых уст. От Тревора.

– Но должен же быть какой-то выход. Я не хочу уезжать и не могу допустить, чтобы особняк погиб.

Я повернулась к надгробию, словно спрашивая совета у покойной.

– Нам необходимо остановить его. Отец Тревора не должен купить участок. Никто не должен! Это твой дом, наш, а прежде всего – твоей бабушки.

Я встала и подошла к памятнику.

– Она строила этот дом с любовью, для себя и своей семьи.

– Я знаю. От всего этого у меня сердце рвется на части.

Александр тоже подошел к памятнику.

– Это бабушкин дом… и должен всегда им остаться.

– Ты единственный, кого это волнует. Представь себе, что значила бы для твоей бабушки продажа особняка чужаку, тем более его снос. Ведь на свете нет покупателя, для которого этот дом значил бы больше, чем для тебя и ее.

Александр обернулся ко мне.

– Ты молодец!

– Ты о чем?

– Как же я раньше это не сообразил! – возбужденно воскликнул Александр, крепко поцеловал меня, обнял и закружил.

– Да что происходит?

– Особняк продается, – промолвил Александр с ухмылкой. – Я знаю, кому до смерти хочется его приобрести.

Я никак не могла сообразить, кого же Александр имел в виду в качестве покупателя особняка. В любом случае это должен быть человек состоятельный и такой, чтобы его появление в бабушкином доме не вызвало неприятия у возлюбленного. Да и как это могло помочь ему остаться в Занудвилле? Но он так ничего и не открыл, пообещав посвятить в детали своего плана при следующей встрече.

Она состоялась на закате следующего дня, в товарном вагоне.

– Я спать не могла, – нетерпеливо пожаловалась я, едва оказавшись внутри.

Он взял меня за руку и привлек к себе.

– Кого ты выбрал в покупатели особняка? Говори сейчас же! – спросила я дрожащим от надежды голосом.

– Через несколько месяцев мне исполнится восемнадцать лет, – начал Александр. – С того момента я вступлю в права наследования. Моя бабушка была очень щедрой женщиной. По моим прикидкам, денег, оставленных ею, достаточно для содержания особняка.

У меня глаза полезли на лоб.

– Я сам куплю его, – с гордостью заявил он.

– Замечательно! – воскликнула я, схватила его за руки и пустилась в пляс. – Ты гений!

– Если у меня будет жилье здесь, то мне не придется ехать в Румынию. Так ведь? Полагаю, бабушка была бы рада узнать, что деньги, оставленные ею, пошли на спасение дома.

– Это великолепный план!

Я бросилась Александру на шею и осыпала поцелуями. Все-таки он сообразителен не по годам. Приятно, когда твой любимый не только красив, но и умен.

– Я уже почти достиг совершеннолетия и скоро получу законное право принимать самостоятельные решения, – продолжил он.

Столь зрелый подход сделал его еще более привлекательным в моих глазах.

– Ты самый классный, круче всех! – восторженно выпалила я.

– Да погоди ты так радоваться, – остудил он мой пыл. – Есть одна загвоздка.

– Правда? Но я думала… Ты сказал…

– Мне нужно внести задаток и оплатить расходы на завершение сделки. Счет в банке у меня есть, но этого недостаточно. Мне необходимо собрать деньги на первоначальный взнос.

Да уж, мои представления о платежах так далеко не простирались. Во всем, что касалось операций с недвижимостью, я была совершенно несведуща.

– Откуда же нам взять эти деньги? – спросила я.

– В этом и заключается проблема.

– У меня есть несколько сотен в банке и долларов шестьдесят дома, в ящике стола. Но я могу попросить в долг у родителей.

– Сумму, достаточную для залогового платежа за недвижимость? Они дадут эти деньги шестнадцатилетней девочке?

– Да не мне они дадут. Тебе.

– Ага, ее семнадцатилетнему дружку? Нет, это, конечно, было бы здорово, но вряд ли осуществимо.

– А сколько нужно денег?

Александр одними губами назвал сумму, куда большую, чем я могла предположить.

– Где же нам взять этакие деньжищи? – упавшим голосом спросила я.

– Пока я еще не придумал. Но нам нужно успеть сделать это до того, как отец Тревора выпишет чек.

27. Задание миссис Нэйпер

Время поджимало, а мне необходимо было срочно решить две задачи. С одной стороны, требовалось раздобыть достаточно денег для внесения залога, причем до того, как к покупке особняка подключится отец Тревора, с другой – завершить мое задание, что, между прочим, включало в себя публичную презентацию.

Времени было в обрез, и сосредоточиться я могла только на чем-то одном. Правда, у меня не было ни малейшего представления о том, где можно достать деньги. Я точно знала, что Александру придется уехать в Румынию, если мы ничего не придумаем, поэтому села за компьютер, чтобы хоть как-то отвлечься и успокоить нервы.

Но может ли миссис Нэйпер рассчитывать, что я смогу всерьез сосредоточиться на своей будущей карьере, когда Александр того и гляди окажется за океаном, на другом конце света? Тогда мне останется надеяться на то, что удастся поступить в трансильванский университет. Но даже если я каким-то чудом смогу набрать необходимые баллы и добиться зачисления, оно все равно состоится только через два года. За это время Александр запросто может жениться – мало ли на ком.

Правда, найди я хорошую работу здесь и сейчас, а не через пять лет, мне, пожалуй, удалось бы помочь Александру собрать деньги на дом.

Я нервно постучала пальцами по столу и попыталась сосредоточиться на задании.

Честно признаться, я вообще-то не особо задумывалась о том, как распорядиться своим будущим, не считая, конечно, желания сделаться вампиром. И как прикажете разъяснить такую позицию одноклассникам?

Я принялась размышлять о том, что мне по-настоящему нравилось, то есть о тех же вампирах, о мрачной музыке, кладбищенском антураже. Какой род деятельности больше подходит девушке с подобными вкусами. Стать врачом? Могу себе представить, что подумает больной при виде хирурга в черной одежде и марлевой маске, вооруженного скальпелем. Пожалуй, он предложит врачу подлечиться самому. Сделаться юристом? Хороша будет судья, ведущая процесс в мини-юбке и солдатских ботинках. Учительницей? Скорее всего, родители все поголовно заберут своих отпрысков из моего класса.

Важно еще одно. Имеет ли смысл связывать свое будущее с Занудвиллем, особенно с учетом того, что Александра здесь может и не оказаться? Мне всегда хотелось убраться отсюда подальше, но встреча с любимым все изменила. Я всегда мечтала о месте, где не буду изгоем, но если Александр вернется в Румынию, то здесь я стану чувствовать себя еще более одинокой, чем прежде.

Вопрос вот в чем. Страшно ли мне открыть правду о себе перед всем классом? Неужели мне слабо разобраться в том, кем же я на самом деле могу стать? Осмелюсь ли я, раз уж на то пошло, поделиться с одноклассниками своей мечтой, сказать им, что желаю сделаться вампиром или кем угодно еще по собственному выбору? Мне всегда казалось, что личность важна никак не меньше избранной карьеры. Значит, желательно быть на сей счет честной, особенно теперь, после того, как я вывела на чистую воду Тревора с его истинными мечтами. Только вот хватит ли мне смелости, в недостатке которой я упрекнула врага детства?

Я глубоко вздохнула и принялась за писанину. Слова рождались в моей голове и заполняли ее быстрее, чем пальцы успевали давить на кнопки клавиатуры. Я писала о своих пристрастиях, не обращая внимания на то, какими вздорными они могли показаться миссис Нэйпер и моим одноклассникам. Работа шла стремительно. Я набралась куража, и теперь ничто не могло меня отвлечь.

Закончив черновик, я набросала несколько пунктов для презентации.

По моему разумению, успех дает человеку хороший заработок, но настоящая, большая победа – это когда ты занимаешься любимым делом, а тебе за это еще и платят. Для Тревора это значит быть профессиональным футболистом, для моего братца Билли – ученым или программистом, для Александра – художником. Впрочем, насчет возлюбленного – разве он уже не состоявшийся художник? Не он ли завоевал первое место на ярмарке в Хипарьвилле? Ведь, собственно говоря, только это ему сейчас и нужно – продавать свои работы, чтобы получить возможность купить особняк.

Тут меня как громом поразило. Как же я раньше до этого не додумалась?!

Мы можем выставить холсты Александра на ежегодном художественном аукционе.

Вот уж не думала, что работа над тестом миссис Нэйпер может развить подобную проницательность!

План у меня возник блистательный, оставалось только убедить в этом Александра.

– Занудвилльский аукцион! – с ходу заявила я, как только мы встретились в нашем вагоне. – Мы продадим твои картины на аукционе.

– Ну и шуточки у тебя. Да кто их будет покупать?

Александр скептически оглядел полотна, висевшие на стене.

– Ты ведь слышала, что говорил отец. Это любительская мазня. Нет, Рэйвен, аукцион – для профессиональных художников.

– Александр, твои работы великолепны. Нет нужды быть искусствоведом, чтобы увидеть их ценность.

– Ты не объективна, потому что неравнодушна ко мне.

– Ага, можно подумать, это я присудила тебе первый приз на фестивале в Хипарьвилле. Нет уж, за твою работу голосовали те, кто не был с тобой знаком. У тебя выдающийся талант. Знаешь, выполняя задание миссис Нэйпер, я пришла к той мысли, что высшая степень успеха – это когда ты можешь превратить свое хобби в профессиональное занятие. Мы с тобой это докажем.

– Я так не думаю. Должен быть другой способ.

– Может, он и существует, но у нас нет времени, – горячилась я. – Аукцион состоится на этой неделе. Это наш единственный шанс.

– Я не готов к тому, чтобы показывать городу свои работы, а еще меньше – к тому, чтобы предлагать людям их купить.

– Тебе и не нужно. Этим займусь я.

– У меня нет ни малейшего представления о том, как люди участвуют в аукционах. Не знаю даже, к кому обратиться.

– К счастью или несчастью, но у меня имеется непосредственная связь с устроителями аукциона в лице моего злыдня партнера по школьному заданию.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказала я Тревору, как только увидела его на следующее утро.

Он только что вылез из своего «камаро» и направлялся к школе.

– Да ну? – На лице врага детства появилась злорадная ухмылка. – Это можно, но даром ничего не делается. Как насчет поцелуя, на который у тебя в прошлый раз не хватило времени?

– Скажи, как мне выставить работы на художественный аукцион? – спросила я, проигнорировав его прикол.

– У тебя есть что-нибудь ценное?

– Не у меня. Но кое у кого есть.

– А почему бы этому кое-кому не спросить самому?

– Потому что я выступаю в качестве его агента.

– Ага, стало быть, ты имеешь с этого десять процентов. А что получу я? – Митчелл эротично ухмыльнулся.

– Давай лучше о том, чего ты не получишь – ни пинка, ни затрещины.

– Предложение меня не устраивает, чудище. Извини, но мне нечем тебе помочь.

Я ухватила его за рюкзак.

– Я обращаюсь к тебе как к партнеру по заданию. Прояви человеколюбие. А то ведь знаешь, как может получиться. Я возьму да и прогуляю урок в день нашей презентации, а твоим позором полюбуюсь с улицы, через окошко.

Тревор поразмыслил, понял, что с меня станется, и неохотно согласился.

– Аукционом занимается моя мама. Могу подвезти тебя к ней после школы.

– Я сама подъеду на велике. Встретимся на месте.

– Ты и правда думаешь, что тебя пустят в загородный клуб в таком прикиде? Тебе нужен сопровождающий в моем лице.

Тревор был прав. В клуб меня пускали, но только в сопровождении папы, да и он заставлял меня переодеться в белый костюм для игры в теннис. Булавки и заклепки, украшавшие мой нынешний наряд, в этом заведении не одобряли.

– Встретимся на парковке, – согласилась я.

Удивившись моей сговорчивости, он вприпрыжку отправился на урок.

После занятий я обнаружила Тревора в окружении всей школьной футбольной команды.

Он сидел на капоте своей тачки с таким видом, будто только что выиграл кубок мира, увидел меня и распахнул дверцу «камаро».

– Залезай.

Его компания принялась свистеть и улюлюкать.

Насчет безопасности у меня сомнений не было, а вот насчет репутации имелись. Но на тот случай, чтобы Тревор не зарывался, у меня было припасено кое-что понадежнее газового баллончика.

– С нами поедут Беки и Мэтт, – сообщила я, когда ко мне подошла самая классная пара Занудвилля.

Я чувствовала себя победительницей, но Тревор ничуть не смутился.

– Конечно, – с показным смирением промолвил он. – Две парочки – это то, что надо.

Тревожные колокольчики зазвучали, как только я вступила на территорию клуба и была встречена охранниками. Беки с Мэттом следовали сразу за мной, но контролер клуба направился именно ко мне.

– Могу я чем-нибудь помочь? – осведомился высокий мужчина в зеленой униформе служителя загородного клуба.

– Я здесь с Тревором Митчеллом. Он паркует машину.

– Вот как?

Он смотрел на меня недоверчиво.

– Понимаю, я одета не по правилам клуба. Но мы заглянули на минутку, по делу.

В этот момент подошел мой спаситель, весь в хаки.

– Привет, Дэйв, – сказал он. – Я приехал встретиться с матушкой.

– Привет, Тревор. Как дела? Твоя мать в банкетном зале.

Впервые в жизни я была рада обществу заклятого врага.

Мы двинулись по коридору, устланному ковровой дорожкой, коричневой с оранжевыми узорами. На зеленых стенах висели репродукции картин, из тех, что можно встретить в гостиницах.

Миссис Митчелл заметила Тревора, когда открывала картонную коробку. Лицо женщины озарилось улыбкой, но тут она увидела, кто именно вошел следом за ее сыном.

– У тебя неприятности?

Такова была первая реакция.

– Рэйвен хочет выставить что-то на аукцион.

– Привет, Мэтт, Беки… Рэйвен.

– Добрый день, миссис Митчелл, – ответили мы.

Мать Тревора была похожа на учительницу, готовую похвалить усердных учеников, но строгую к нерадивым.

– Очень мило, что ты решил помочь… – Она помедлила, опять взглянула на меня и закончила фразу: – Да, помочь друзьям.

Мать Тревора, как и он сам, весьма скептически оценивала перспективы какого-либо моего участия в аукционе, ориентированном на высшее общество Занудвилля. Надо отдать ей должное, она старалась не демонстрировать своего пренебрежения, однако было ясно, что ей не верится в то, что от меня можно ожидать чего-то, заслуживающего внимания.

– Надеюсь, это не какой-нибудь школьный проект? – осведомилась она. – Дело в том, что у нас аукцион для взрослых. Пингвинчиков из папье-маше, изготовленных на занятиях в художественном кружке, мы не выставляем.

– Нет, – ответила я самым учтивым тоном.

Вообще-то меня так и подмывало ответить на этот выпад какой-нибудь дерзостью, но на кону стояла судьба Александра и особняка. Поэтому я подлизывалась к ней так, как, наверное, никто до меня.

– Мы сейчас изучаем тему карьеры, и я подумала, что для лучшего понимания вопроса было бы замечательно встретиться с по-настоящему успешной женщиной, способной служить примером, и понаблюдать за ее работой. Ну а если бы мне удалось не только увидеть, как вы организуете аукцион, но и познакомиться изнутри с тем, как он работает, то о большем и мечтать не приходится.

– Я даже не знаю, – проворковала миссис Митчелл, но ее отношение ко мне явно улучшилось. – И что ты хотела бы выставить?

– Картины.

– Из коллекции твоего отца? А художника мы знаем?

Говорить ей, что речь идет о произведениях юного вампира, я, понятное дело, опасалась.

– Нет. Это молодое дарование из Европы.

– Из Европы? – переспросила миссис Митчелл, и у нее чуть глаза на лоб не полезли. – Хм, это, конечно, интересно. Но сначала, разумеется, мне нужно взглянуть на работы.

– Вам их доставят, – радостно воскликнула я.

– Хорошо. Тогда заполни вот этот бланк. Пожалуйста, учти, работы должны быть у меня не позже чем в среду, до пяти часов.

– Это все? – спросил за меня Тревор.

– Да. Я пока приберегу для тебя место.

– Спасибо, – сказала я.

– Может, задержишься, и я покажу тебе ту часть аукционной работы, которая происходит не на виду у зрителя? Это пригодится для твоего отчета. Потом я могу отвезти тебя домой.

– Спасибо, мама, – встрял Тревор, прежде чем я успела открыть рот. – Я сам обещал отвезти ее назад. Мне надо успеть до начала тренировки.

– Тогда ладно. Не забудь, Рэйвен, все произведения должны быть представлены на осмотр до пяти.

Это я помнила, но не забыла и то, что Александр не сможет до заката заниматься доставкой своих работ. А я что, на велосипеде их сюда повезу? По всему выходило – мне нужно найти какого-нибудь крепкого малого с машиной, не боящегося дневного света.

Я очень хотела верить в то, что Джеймсон накачал-таки себе мускулы, занимаясь уборкой по дому.

– Я сначала заброшу вас двоих, а уж потом отвезу Рэйвен, – заявил Тревор, когда мы выехали с клубной парковочной площадки.

Я пожалела, что не осталась с его мамой и не поехала домой с ней.

– Очень хорошо. Мне как раз нужно заглянуть к Рэйвен домой, – пришла мне на выручку Беки.

Выражение лица Тревора изменилось с торжествующего на кислое. Он молча высадил по пути Мэтта, всю дорогу до моего дома молчал, едва мы вылезли, дал по газам и умчался прочь.

– Обязана тебе по гроб жизни, – сказала я Беки, когда он отчалил.

Правда, в отличие от подружки грузовичка у меня не было, и доставить ее домой я могла только на велике.

– Как поедешь, на передней раме или на сиденье?

– Может, я лучше подожду, пока Мэтт вернется и подберет меня? – предложила Беки. – Нечего тебе педали крутить.

Мы присели на крыльцо.

– Могу открыть тебе секрет насчет того, чьи работы собираюсь представить на аукционе, – начала я.

– Чьи же? – загорелась Беки.

– Но это страшная тайна.

– Я никому-никому.

– Совсем никому?

– Совсем.

– Даже Мэтту?

Подружка замялась.

– Это навсегда?

– Нет, только до окончания аукциона.

– Ладно, тогда я выдержу.

Она подалась ближе.

– На аукцион будут выставлены работы Александра, – проговорила я заговорщическим тоном.

– Обалдеть! Но почему это тайна?

– Мы не хотим, чтобы покупатели знали имя автора работ. Боимся, что никто не захочет приобретать картины, написанные тинейджером, тем более из особняка.

– Понятно. Ты права. А что вы собираетесь делать с деньгами?

– Это другой страшный секрет. Мы намерены купить особняк.

Тут послышался звук мотора. На подъездную дорожку заехал Мэтт.

– Что у вас случилось?

– Ничего, – ответила Беки, садясь в машину. – Все в порядке. В общем, я не должна об этом ничего говорить. И не стану, вот.

Сконфуженный Мэтт тронул машину. Беки выглянула из окна и улыбнулась.