Текст книги "Правила игры"

Автор книги: Эллен Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

3

Когда Саманта спускалась вниз, сквозь стеклянную дверь она увидела, что Эдам сидит за кухонным столом с сигаретой в руке и слушает радио. Здесь же лежала коробка чая. Перед тем как открыть дверь, она мгновение посмотрела на него и внезапно решила действовать без обиняков.

– Зачем вы приехали сюда сегодня? Я уверена, что судья не имеет никакого отношения к этому… небольшому дружескому жесту.

– Ну, скажем так, мне было стыдно за вчерашнее поведение, – мягко ответил Эдам. – Что же касается судьи, то он лишь объяснил мне, как сюда проехать. Я приехал хотя бы для того, чтобы узнать вас получше, так как нам придется встречаться довольно часто.

Саманта обдумывала услышанное. Она не понимала, что Эдам имеет в виду. Они встретятся на свадьбе и на прощальном обеде, но это нельзя назвать «довольно часто».

– Я тоже сожалею по поводу вчерашнего дня. Обычно я не так груба. – Она дружески улыбнулась Эдаму.

– Итак, мир? – Эдам одарил ее приветливой улыбкой.

– Мир.

– Ну а теперь, как дело с ленчем? – поинтересовался он, гася сигарету в пепельнице.

– Пожалуй, я приготовлю омлет с ветчиной и сыром, – сказала Саманта с очаровательной улыбкой. – Как раз вчера я купила специальную сковороду для омлета и думаю, что ее стоит испытать. Идет?

– Полностью согласен, – сказал Эдам и уселся поудобней в кресле-качалке. – Я посижу и посмотрю, как вы готовите.

– О, это вам не удастся, – проворковала она. – Если вы хотите поесть, вам придется поработать. Вы можете накрыть на стол. Тарелки в шкафу, что позади вас, а столовые приборы в третьем ящике слева.

Эдам встал и начал вынимать тарелки. Саманта же заглянула в холодильник.

– Знаете, – сказала она, – вы совсем не такой, как мне представлялось.

– Простите меня за это, – сухо проговорил он, ставя на салфетки две тарелки с узором из маргариток. – А каким я вам представлялся?

– Судья все время говорил, что ждет приезда старого друга-издателя. А вы оказались совсем не старым. Я ожидала увидеть его сверстника. – Она тонкими кусочками нарезала ветчину и сыр.

– Сверстника Гриффина? Я попрошу уменьшить мой возраст до тридцати трех лет, каким он и является на самом деле, – хмыкнул Эдам. – А судья на самом деле изображал меня этаким трясущимся старикашкой? – Рядом с тарелками он поставил по кофейной чашке и положил бумажные салфетки.

– Не всякий человек на шестом десятке трясется. О судье этого, конечно, не скажешь, – возразила она, сбивая яйца в стеклянной чаше. – Как вы с ним познакомились?

– Судья был одним из моих профессоров в Гарварде, а потом стал партнером моего отца в нью-йоркской адвокатской конторе, – рассказывал Эдам, роясь в ящике для столовых приборов. – Я вступил в ту же фирму после сдачи экзамена на адвоката. Но я не хотел посвящать себя полностью корпоративному праву и перекупил одно обанкротившееся нью-йоркское издательство. Оно выпускает газеты в округе Колумбия и Вирджиния. Для руководства книгоиздательским филиалом в Нью-Йорке я учредил пост менеджера. После смерти отца я передал адвокатскую практику судье, а сам занялся исключительно издательскими делами.

– Скажу честно, это меня удивляет, – заметила Саманта, наполнив водой стеклянный чайник и поставив его на горелку. – Я полагала, что вас увлекает вашингтонская ночная жизнь. Буйные вечеринки, чувственные секретарши.

Эдам рассмеялся:

– Поверьте мне, что в конце концов это начинает надоедать. Секретарш приходится остерегаться. Ведь все они пишут мемуары.

– Не значит ли это, что нам предстоит прочесть в каком-нибудь пикантном романе о ваших постельных подвигах? – простодушно спросила она, выливая сбитые яйца на раскаленную сковороду.

– Едва ли, – сказал он, ехидно улыбаясь. – Все женщины, с которыми я когда-либо был связан, еще до начала игры знали ее правила. Где вы собираетесь хранить этот чай, – спросил неожиданно Эдам, – в этом шкафу?

Оторвавшись от сковороды, Саманта громко вскрикнула:

– О нет! Не в этом!

Но было уже поздно. На Эдама обрушился, казалось, бесконечный каскад коробок и других пластмассовых сосудов для холодильника и крышек к ним. Саманта смеялась так сильно, что это могло плохо кончиться для омлета.

– С вами все в порядке? – наконец спросила она.

– Более безумной женщины мне не приходилось встречать, – раздраженно воскликнул он. – Чего же мне еще ожидать?

– Всего лишь ленча.

Она ободрила его смешком, ловко переложила большой золотистый омлет на тарелку и выключила огонь под бурлящим чайником. «Все закончилось, – думала она, – весьма забавно. Красивый циничный издатель совершенно неожиданно попал в нелепое положение, а я получила небольшое преимущество».

– Уверен, я это заслужил! – пробормотал Эдам, переступая через кучу коробок, заваливших пол.

– Не беспокойтесь, – сказала, поддразнивая, Саманта. – Вы сможете навести порядок после ленча. Не передадите ли банку с чаем?

– Это обычный порядок на кухне? – спросил Эдам, выполняя ее просьбу.

– Обычно бывает хуже, – сказала она, ухмыльнувшись, а затем немного раздраженно: – Ну, тогда, я полагаю, чай исключается.

– Почему?

– Он не в пакетиках, а мне не нравится, когда в чашке плавают чаинки.

– Тогда положите его в заварной чайник, – посоветовал Эдам, усаживаясь за стол.

– Заварной чайник?! Вы что, шутите? Эта кухня не для гурманов, – сказала Саманта, насмешливо показывая на заваленный посудой пол.

Эдам задумался, а затем, прищелкнув пальцами, предложил:

– Наверняка поможет ситечко. У вас оно должно быть.

– Вы действительно догадливый человек.

– Со мной это иногда случается, – парировал Эдам, наблюдая, как она заваривает чай.

– Пусть немного отстоится, – сказала она, ставя на стол омлет и булочки. – Берите, пожалуйста, не стесняйтесь, а я принесу масло и кетчуп.

– Кетчуп?! – воскликнул Эдам. – И вы собираетесь испортить это великое творение кетчупом?

– Я добавляю кетчуп к чему угодно, – сказала она, возвратившись к столу. Натянутая атмосфера, царившая на кухне, разрядилась, и это очень нравилось Саманте.

Эдам намазал булочку маслом.

– А как давно вы живете в таком захолустье?

– Около десяти лет, – ответила Саманта, разливая ароматный чай по чашкам.

– По-моему, это весьма необычное место для жилья, – заметил он, уплетая сочный омлет с ветчиной и сыром.

– Согласна с вами, – пожав плечами сказала она. – Моя мама скончалась, когда мне было десять лет, и отец, по-видимому, не смог дальше жить в старом доме. Поэтому мы и переехали в этот коттедж. Весной и летом ловили рыбу и купались. Было так великолепно каждое утро выпрыгивать из постели прямо в озеро. – Саманта, к явному неудовольствию Эдама, полила омлет кетчупом. – Осенью и зимой автобус отвозил нас в школу.

– Вы говорили, что ваш отец был следователем по страховым делам?

– Отец работал частным детективом в одной страховой компании, – уточнила она. – Он умер четыре года назад. Мы с Люси решили не снимать квартиру в городе и остались на озере.

– А где сейчас ваша сестра?

– В Калифорнии, – ответила Саманта, разламывая булочку.

– В Калифорнии, – отозвался эхом удивленный Эдам. – Она там проводит отпуск?

– Нет, Люси переехала туда на постоянное жительство. Как раз на прошлой неделе она вышла замуж. Вот почему здесь сейчас беспорядок. – Саманта засмеялась, указав рукой на пол. – Похоже, вы еще голодны. Тогда доешьте остаток омлета, пока он теплый. – Она переложила его на тарелку Эдама.

– Спасибо, – ухмыльнулся тот. – Мне сдается, что свадьба вашей сестры была несколько неожиданной.

– Да, вы правы. Все произошло в течение трех недель. Если это описать, то получится добротный роман, – ответила она, отпивая чай.

– Идет. Я принимаю предложение. Так расскажите же.

– На ее колени вывалилось горячее рыбное блюдо, – сказала Саманта.

– Вы шутите.

– Нисколько. Я вам расскажу все по порядку.

– Я весь превратился в слух, – заверил ее Эдам, потянувшись за подрумяненной булочкой.

Саманта отставила свою пустую тарелку в сторону и, упершись локтями в стол, положила подбородок на ладони.

– Давным-давно, а именно в среду три недели назад, – так начала она, а в глазах ее плясали смешинки, – я, как обычно, завезла Люси на работу и направилась в суд. Она работала неподалеку от меня, и поэтому мы обходились одним автомобилем. В этот день ее сотрудники давали обед в честь уходившего на пенсию коллеги, а происходило это в ресторане, который славится своим шведским столом.

Люси стояла в очереди, когда мужчина впереди нее неожиданно повернулся, чтобы добавить подливки к салату, и они столкнулись. На Люси вывалилось все, что стояло на подносе у мужчины – от салата до горячей рыбы.

Она услышала хихиканье Эдама.

– У Люси не было другого выбора, как разрешить этому мужчине отвезти ее домой. Она узнала, что он – владелец архитектурной фирмы в Калифорнии и приехал в Нью-Йорк, чтобы осмотреть только что построенное здание «Эмпайр Стейт» в Олбани. Люси попросила моих сослуживцев сообщить мне о происшедшем, и когда я вернулась домой, то увидела, что моя сестра вместе с красивым архитектором-испанцем готовит на кухне обед. Можно было подумать, что они старые друзья.

Тут Саманта на мгновение передохнула.

– И вы следуете этому примеру? – на губах Эдама блуждала довольная улыбка.

– Уже к пятнице мы могли считать Рамона чуть ли не родственником. Это было действительно забавно. Он все время был рядом. Утром он приезжал позавтракать, помогал по дому, ездил с нами за покупками и оставался на обед. К концу второй недели – не забывайте, что Рамон собирался пробыть в Нью-Йорке всего семь дней, – он уже фактически жил здесь.

Саманта заметила приподнятую бровь Эдама, когда тот закуривал сигарету.

– Я чувствовала себя пятым колесом в колеснице и стала наведываться к соседям, пока те не выставили меня. Положение становилось смехотворным. Рамон сделал Люси предложение, а она никак не могла решиться. Люси говорила, что не может оставить меня и уйти с работы, не уверена, поладит ли с его родственниками. Отчаяние Рамона нарастало.

– Я могу себе представить это, – проворчал Эдам.

– Так или иначе, я сказала, что глупо позволять Рамону торчать здесь день и ночь и что я устала все время искать себе пристанище и возвращаться в дом слишком поздно. – Саманта весело улыбнулась. – Я сказала Люси, что если она не любит Рамона, то пусть он возвращается домой. Люси рассердилась и, конечно, ответила, что любит его. Рамон услышал это, и на прошлой неделе они поженились. И теперь уехали жить в солнечную Калифорнию.

– Бросив вас здесь одну в стоящем на отшибе коттедже.

– А почему бы и нет? – спросила Саманта, собирая посуду и складывая ее в раковину.

– А вы не боитесь оставаться здесь каждую ночь?

– О Боже! А чего мне бояться? Разве можно жить в вечном страхе? Ведь вы тоже живете один?

– Но это разные вещи, – возразил Эдам. Он стал собирать пластмассовые коробки и укладывать их понадежнее в шкаф. – Я сумею справиться с трудностями, которые возникнут. Ну, а что вы сделаете, если кто-нибудь вломится в дом, или возникнет пожар, или… – Внезапно он удивился своей обеспокоенности и замолчал.

– Меня не страшат трудности. К тому же отец хорошо обучил нас, – сказала она. – Мы обе умеем устранять мелкие дефекты в автомобиле, ремонтировать электроприборы и другую бытовую технику, знаем плотничье дело. За последние четыре года мы стали довольно независимыми.

– Ну, а те, кто назначает вам свидания, готовы сюда ездить? Вот хотя бы парень, который так неудачно недавно вам звонил. – Он небрежно облокотился на стойку, изучая профиль Саманты, которая быстро мыла посуду. – Что ему было нужно? – спросил Эдам в своей несколько странной манере, к которой она все больше привыкала.

– Он хотел, чтобы я помогла ему испытать новый водяной матрас, – сказала она, покраснев. Эдам стоял к ней очень близко, и она почувствовала пьянящий мускусный запах его одеколона и табака. Он излучал мужской магнетизм, и она испытала какое-то неловкое чувство от участившегося сердцебиения.

– Простите, что вы сказали? – произнесла она.

– Я поинтересовался вашими планами на остальную часть дня, – повторил Эдам, сохраняя загадочное выражение лица.

Саманта колебалась. Она ждала совсем иного ответа.

– Мне нужно поехать по магазинам.

– Хорошо. Мне очень нравится толкать в проходах между стеллажами тележку для покупок.

Ее голубые глаза с удивлением сощурились.

– Не могу поверить, что вы когда-либо в жизни брались за тележку для покупок, – парировала она.

– Неужели вы думаете, что я не справлюсь с этим делом?

– Уверена, что на свете нет ничего такого, что не сумел бы сделать мистер Рурке, – сказала она игриво.

Эдам схватил ее за локоть и выпроводил из кухни.

– Вы опять назвали меня «мистер Рурке». Заставляете меня чувствовать себя шестидесятилетним. Ну, поживей! Едемте, пока еще торгуют по сниженным ценам.

Его слова заставили ее рассмеяться. Он повел себя совсем не так, как она ожидала. Может быть, он и не такой уж чопорный.

Почему бы не провести остаток дня в его компании.

– Моя обувь должна быть где-то здесь, – сказала она, когда они вошли в гостиную.

– Быть может, в шкафу? – спросил Эдам, взявшись за дверную ручку.

– Ой, ой, не открывайте эту дверь, – воскликнула она.

– Боже милостивый! Мне страшно даже подумать, какая злая участь обрушилась бы на беднягу, сделавшего это. – Эдам посмотрел на нее с притворным ужасом.

– Доска для глаженья, – сказала ему Саманта. – Это наше секретное оружие против незваных гостей. Если бы такой вдруг появился, мы бы ему сказали, что все ценное спрятано в шкафу.

Эдам расхохотался.

– И вы всегда такая?

– Только по субботам. Обычно я гораздо хуже, – заверила она его и попыталась, встав на четвереньки, разыскать пропавшую обувь.

– Одну нашла, – с восторгом воскликнула она, держа в руках темно-синюю кроссовку. – Поищите вот под тем креслом. – Сама Саманта шарила под другим. – Я нашла и вторую, – объявила она.

– А я нашел вот что. – Эдам показал дорогой из черного шелка галстук в узкую серебряную полоску.

– Должно быть, Рамона. Интересно, что он скажет, когда прочтет записку, приложенную к галстуку. Я отошлю его по почте. – Она улыбалась, зашнуровывая кроссовки.

– Все в порядке?

– Подождите, я возьму список того, что нужно купить, и закрою двери, – сказала Саманта и быстро ушла на кухню. Он услышал, как она захлопнула заднюю дверь и стала возиться на кухне. А тем временем он изучал портрет высокого, худого темноволосого мужчины, обнимавшего двух девушек. Одна из них была блондинка, другая – брюнетка. Фотография стояла на деревянной полочке над камином.

– Это ваш отец и сестра? – спросил Эдам Саманту, когда она вернулась.

– Да. Нас сияли незадолго до его кончины, – объяснила она спокойно.

– Это ему принадлежали детективные романы? – как бы мимоходом спросил Эдам.

– Нет, – засмеялась Саманта. – Хозяйка всех этих детективов, да и юридической литературы, – я. Люси увлекается триллерами и руководствами по компьютерам. Отец же любил приключенческие и исторические книги.

– Теперь я, по крайней мере, знаю, кто держит мое издательство на плаву, – сказал Эдам Саманте с озорной улыбкой. Он вышел вслед за ней из коттеджа и запер дверь.

4

Саманта стояла на нижней ступеньке крыльца и с интересом рассматривала «ягуар». Это был великолепный, очень дорогой автомобиль, и, восхищенная его внешним видом, она не могла не спросить:

– Вы что, взяли эту крошку напрокат?

Эдам засмеялся и открыл перед ней дверцу.

– О нет. Один мой друг, писатель, живущий в Олбани, отдал мне во временное пользование и этот автомобиль, и свою квартиру. Сейчас он в Лондоне.

– А я думала, что вы остановились у судьи, – заметила как бы невзначай Саманта, наблюдая, как Эдам усаживается за руль.

Эдам запустил мощный мотор.

– У судьи, мне кажется, и без того много забот. Ему совсем не нужен гость, с которым пришлось бы спорить. К тому же, я люблю уединение, – с ленивой медлительностью протянул он, надел солнечные очки и включил скорость. – Куда едем?

Саманта объяснила, как проехать к торговому центру, удобно уселась на кожаном сиденье открытого спортивного автомобиля, наслаждаясь ветром, треплющим ее волосы. Ею овладели беспокойные мысли о сидящем рядом мужчине, и она украдкой изучала своего спутника. Ей никогда еще не приходилось встречаться с таким энергичным человеком. Казалось, что он, как никто другой, обладает способностью так обострять ее чувства. «Неужто ветру удалось взбаламутить мои мозги», – подумала она.

Эдам поставил машину на пустую стоянку напротив супермаркета, расположенного в крыле огромного торгового центра. Через зеркало заднего вида он наблюдал, как Саманта пытается пригладить руками волосы. Но когда Эдам заметил, что у нее в руках нет кошелька, глаза его в раздражении сузились. Он не допускал мысли, что она, подобно многим знакомым ему женщинам, способна хитрить или вести нечестную игру. Но ведь он и раньше ошибался.

– Готовы? – довольно резко спросил он.

– Конечно, – улыбнулась она, но тут же, удивленная неожиданной резкостью Эдама, неприметно пожала плечами.

Саманта остановилась у входа, взяла металлическую тележку и направила Эдама в продовольственный отдел.

– Вы что, откармливаете гигантского кролика? – спросил он, когда она положила в тележку пять головок салата-латука.

– Похоже на то, – поддразнила она. – Конечно же, нет. Это для пикника, посвященного окончанию лета, который мы устраиваем в понедельник, – пояснила она, добавляя упакованные в целлофан помидоры, морковь, огурцы и грибы.

– Кто это «мы»?

– На берегу озера постоянно живет восемь семей, и мы по случаю Дня Колумба собираемся вместе и готовим еду на природе. Мне поручили принести салат. Каждый участвует в подготовке пикника. В этот день ежегодно проводятся соревнования. Мы поем, едим, веселимся.

Саманта объясняла, все дальше двигаясь между прилавками в поисках приправы к салату и банок с маслинами.

– Теперь мне осталось купить пива и содовой воды, – сказала она и пошла в отдел напитков.

Саманте приходилось скрывать улыбку при воспоминании о всех несуразностях этого дня. В самых диких мечтах она не могла бы представить, что проведет субботу в компании богатого плейбоя. Да и Эдам, полагала она, вряд ли мог вообразить что-либо подобное. Сначала обрушившийся на него пластмассовый дождь. Теперь прогулка по супермаркету. Но, считала она, – и смешинка сверкала в ее глазах – возможно, ему будет полезно познакомиться с тем, как живет другая половина рода человеческого.

К своим покупкам она добавила шесть банок пива и одну содовой воды и была довольна, что ей удалось подойти к кассе, где не было очереди. В тот момент, когда кассирша подсчитала стоимость покупок, Саманта с удивлением увидела, что Эдам вынул бумажник.

– Что вы делаете? – тихо спросила она сквозь стиснутые зубы, достала из кармана джинсов двадцатидолларовую купюру и отдала ее кассирше.

– Я заметил, что вы без кошелька, и подумал, что расплачиваться придется мне.

Бросив на него рассерженный взгляд, Саманта взяла сдачу, подхватила часть покупок и вышла из магазина, оставив на долю Эдама остальное. Когда он подошел к машине, Саманта укладывала принесенное ею на узкое заднее сиденье.

– Никак не пойму, почему вы решили, что я позволю вам расплачиваться за приобретенные мною продукты? – вспылила она.

– Простите, – сказал Эдам со скрытым удовольствием, увидев, как она постукивает ногой в синих джинсах по щебеночной площадке. – У меня, возможно, сложилось неверное впечатление. Мне обычно приходится расплачиваться за забывчивых дам, – сказал он, криво улыбаясь, и положил свои пакеты рядом с ее.

– Это отвратительно! – огрызнулась она. – Вам, очевидно, пришлось водить знакомство только с корыстными и жадными женщинами.

– Вы абсолютно правы. Очевидно, все эти годы мне встречались лишь дурные представительницы женской породы. Возможно, теперь мне повезло. – Эдам обратился к ней с чарующей улыбкой, на которую она никак не отреагировала. – Разве можно ссориться в такой прекрасный день? К тому же, судья хочет, чтобы мы стали друзьями, – умоляющим топом сказал он, взял ее за локоть и увлек к входу в торговый центр. – Пойдемте, Сам. Вы, я надеюсь, избавитесь от справедливого возмущения, если пробежитесь по магазинам.

Архитекторы и дизайнеры возвели прекрасно оборудованный торговый центр. Широкие окрашенные в кремовые тона панели и отполированная до блеска кирпичная кладка образовали искусно декорированные проемы, выложенные черепицей в мавританском стиле. Пышная зелень поднималась к застекленной крыше. Звучала спокойная музыка, исполняемая на свирели.

Эдам чувствовал, как расслабляются мышцы на руке Саманты, по мере того как остывает ее гнев. Они медленно добрели до зоомагазина. В его витрине рвали на клочки бумагу щенки: один – гладкошерстный гончий, а другой – курчавый терьер.

Саманта остановилась и постучала по окну. Ее умилило, как терьер встал на лапки и попытался укусить сквозь стекло ее пальцы.

– Пойдемте, Эдам Рурке, – сказала она спокойно, не отрывая глаз от щенка, – порой вы способны раздражать людей. Вы всегда подозреваете в них плохое?

– В моем положении я, по-видимому, привлекаю к себе множество хитрых обманщиков, желающих захватить возможно больше, – заметил Эдам, и в его словах прозвучал оттенок злости.

Это была здравая мысль, и она печально кивнула, не завидуя его положению.

– Пойдемте, – сказала Саманта, взяв его за руку. – Я угощу вас мороженым.

– Вы что, хотите опозорить меня? – поддразнил он Саманту, идя вслед за ней к киоску с мороженым.

– Какое удовольствие мы получим! – сдержанно отпарировала она. – Видите? Можно выбрать из тридцати двух экзотических сортов. Назовите, какое вы предпочитаете.

– Ванильное, – сказал Эдам, даже не взглянув на предлагаемый ассортимент.

– Ванильное! – сморщила в негодовании свой дерзкий носик Саманта. – Почему бы вам не попробовать, скажем… миндальное, или брусничное, или, наконец, пралине со сливками?

– Ванильное, – твердо повторил он.

– Из тридцати двух сортов вам по вкусу пришлось ванильное, – тяжело вздохнула она. – Но тогда, может быть, французское ванильное?

Эдам засмеялся и отрицательно покачал черной шевелюрой.

– Простое ванильное. Я не хочу изменять своему вкусу.

Саманта проигнорировала его замечание.

– Одну порцию ванильной преснятины и одну помадку «Долина Фордж», – сказала она ухмыляющемуся лоточнику.

– По безвкусию это может сравниться с омлетом под кетчупом, – тяжело вздохнул Эдам.

Они медленно шли по торговому центру, молча поглощая мороженое.

– Как давно вы работаете у судьи? – спросил наконец Эдам.

– Почти год, – сказала Саманта. – Я была уверена, что он рассказал вам, как нанял меня.

– Это так, но мне известны два варианта события.

– Два?

– Точно, – ответил Эдам, в глазах которого появилась дразнящая искорка. – Вариант Кэтрин и судьи, в котором вы выглядите истинным совершенством, и вариант Дженайн, сравнивающей вас с…

Подняв руку, Саманта остановила его, и он усмехнулся.

– Могу представить, что Дженайн вам наговорила, – холодно заметила она.

– Мне хотелось бы услышать вашу версию.

– Я получила место случайно, – сказала она, откусывая понемногу мороженое. – Когда помощник судьи Фрэнк Джексон решил уйти, судье понадобился временный сотрудник. Один из моих преподавателей на курсах порекомендовал ему побеседовать со мной. Но на это место очень рассчитывала и Дженайн.

– Дженайн – и эта работа, – засмеялся Эдам.

– Это и стало одной из проблем, – улыбнулась Саманта. – Дженайн не умеет печатать на машинке, не знает стенографии, не имеет представления о ведении архива и была потрясена, узнав, что рабочий день будет начинаться в восемь утра. Ей хотелось только отвечать на телефонные звонки.

– Это очень похоже на Дженайн, – заметил Эдам.

– Полагаю, ее обидело, что отец нанял меня, даже не дав ей испытательного срока. Мне кажется, что не все люди способны ладить друг с другом. Я пыталась наладить отношения, однако Дженайн их только обостряла, – печально призналась Саманта.

– Она сказала, что вы хотели выйти замуж за ее отца, – продолжил Эдам, наблюдая за ее реакцией.

Саманте не оставалось ничего другого, как рассмеяться.

– У меня с судьей Гриффином сложились удивительные отношения. Мы очень хорошо понимаем друг друга. Каждый из нас способен закончить начатую другим фразу, знает, что каждый из нас думает, какие испытывает чувства. Это даже трудно объяснить, – сказала Саманта откровенно. – Когда я только начала работать с ним, судья рассказал мне все о своих отношениях с Кэтрин и объяснил, что из-за враждебного отношения Дженайн он боится жениться на ней. Он обычно встречался с Кэтрин в нашем доме на озере, а Дженайн думала, что он ездит туда, чтобы повидаться со мной. Однажды судья вернулся домой и сказал Дженайн, что решил жениться. У Дженайн чуть не начался сердечный приступ при мысли, что я собираюсь стать ее мачехой. И она испытала облегчение, узнав, что отец женится на Кэтрин, которая, по ее мнению, в социальном отношении более подходит ему, нежели я.

– А вас не интересовал судья, со всеми его деньгами и связями в обществе?

– Нисколько, – ответила Саманта. – Я люблю судью. Он мне напоминает моего отца. Я завидую Дженайн, что у нее такой отец. Но больше ни в чем ей не завидую, – добавила она твердо.

Саманта остановилась у магазина канцелярских принадлежностей и оглянулась, дабы убедиться, что Эдам рядом с ней. Она отобрала пачку бумаги, набор цветных карандашей и журнал, а затем попросила Эдама подержать остатки ее мороженого, пока она расплачивается, и ехидно улыбнулась, когда продавец сказал ему, что входить в магазин с мороженым запрещается.

– Все в порядке, – улыбнулась она, выйдя из магазина.

– Дайте я подержу ваш пакет, пока вы управитесь с мороженым, – сказал он, и они пошли дальше, разглядывая выложенные в витринах товары.

Внезапно Саманта поняла, что она ест не помадку «Долина Фордж», а наводящее тоску мороженое «Эдам Рурке».

– Вы к тому же еще и жулик, – бросила она обвинение.

Он засмеялся:

– Просто меня одолело любопытство.

– Не думайте только, что я верну вам ваше мороженое, – предупредила она. Ее щеки, однако, залились краской, как только она осознала, в сколь близкие отношения она вступает с этим мужчиной, доедая его брикет.

– Ну, а как прошел ваш вчерашний обед с Кэтрин и судьей? – поспешно спросила она.

– Очень мило. Кэтрин очаровательная женщина. Полагаю, что вместе они будут очень счастливы.

– Согласна. Надеюсь, что Дженайн не сделает ничего такого, что могло бы сорвать их свадебные планы, – задумчиво заметила Саманта. – Они очень озабочены путешествием в свой медовый месяц. Быть может, ко времени их возвращения Дженайн смягчится. Особенно если они захотят завести ребенка.

Внезапно Саманта заметила, что идет одна. Она оглянулась и сделала несколько шагов назад к пораженному Эдаму Рурке.

– Что с вами? Неужто ваши ботинки прилипли к полу?

– Я просто остолбенел от ваших слов. Если я не ослышался, вы сказали что-то о ребенке? Боже мой! Ведь ему уже шестьдесят два года.

– Я это знаю, – сказала спокойно Саманта. – Но ведь Кэтрин только сорок один. – Взглянув на его лицо, она не могла удержаться от смеха. – Вам что, никогда не рассказывали о тайнах семейной жизни? Дети появляются у очень многих семейных пар в таком возрасте.

– Вы поразительны, – хихикнул Эдам. В углах его глаз появились милые морщинки, и он вдруг расхохотался.

– Над чем вы смеетесь?

– Я просто подумал, как поступит Дженайн, узнав, что Кэтрин беременна…

– Она тут же закажет билет на космическую станцию, – закончила за него Саманта.

– На это только и остается надеяться, – заметил Эдам.

Доедая мороженое, Саманта осторожно посмотрела на него.

– Говоря так о Дженайн, вы меня удивляете. Мне казалось, что она принадлежит к тому типу девушек, которые нравятся вам. И я думала, что вы займете ее и что на какое-то время она перестанет раздражать отца.

Эдам в удивлении поднял брови.

– Почему вы решили, что Дженайн именно та девушка, которая принадлежит к излюбленному мною типу?

– Дженайн очень богата, занимает видное место в обществе. К тому же она воистину великолепна, – взвешивая каждое свое слово сказала Саманта. – Дженайн напоминает мне фарфоровую статуэтку: черные как смоль волосы, алебастровое лицо и абсолютно безупречная крошечная фигурка. Даже ножки у нее миниатюрные. – Саманта вздохнула.

– Миниатюрные ножки?

Саманта горестно усмехнулась.

– Будь вы девушкой, это было бы вам понятно. Даже если я сижу, то в присутствии Дженайн я чувствую себя великаншей.

– Какой же у вас рост? – поинтересовался Эдам, игриво потрогав завиток ее светлых волос.

– Если я босиком, то сто семьдесят три сантиметра, – ответила она, подумав при этом, что сам Эдам не ниже ста девяноста.

– Я могу подтвердить, что она действительно красотка, – низкий голос Эдама прервал ее мысли. – Но главная беда Дженайн в том, что она оценивает людей в зависимости от толщины их бумажников и от связей в обществе и ведет себя в соответствии с этим. Как только Дженайн убеждается, что кто-то не оправдал ее ожиданий, она превращается в… – запнулся Эдам, подбирая подходящее слово.

– В подколодную змею, – подсказала Саманта и тут же в ужасе зажала свой рот рукой. – Я ничего не сказала!

Эдам широко усмехнулся.

– Не беспокойтесь. Именно это я и имел в виду.

Они обошли весь торговый центр и снова остановились перед зоомагазином.

– По-видимому, это ваш друг, – сказал Эдам, наблюдая за прыгающим за окном кудрявым щенком.

– О, да. Мне так хотелось бы купить его, – в голосе Саманты прозвучало сожаление. – У него такая прелестная мордочка.

Эдам засмеялся.

– Так в чем же дело? Почему бы не купить? Он будет хорошим сторожевым псом.

– Это было бы несправедливо по отношению к нему. Я возвращаюсь домой поздно. Его нельзя было бы выпускать на улицу, даже в загон, – сказала она печально.

– Давайте узнаем, что можно сделать, – спокойно сказал Эдам и взял ее за руку.

– Что вы хотите этим сказать? – запротестовала Саманта, когда Эдам втолкнул ее в магазин.

– Зная вас, я уверен, что у вас уже есть что-то на уме, – сказал он, привлекая внимание продавца. – Пожалуйста, покажите терьера с витрины.

Это был владелец магазина. Он оказался очень любезным, дал упитанного, крепкого щенка Саманте, а Эдаму показал его родословную. Щенок явно обрадовался тому, что его освободили из стеклянной клетки и от души стремился показать это. Он облизал Саманте шею, схватил за нос и попытался пожевать очки. Эдам с удовольствием наблюдал за этим, а Саманта положила щенка на плечо, и он стал обгладывать ее клипсы. Тем временем хозяин магазина назвал цену щенка, которая заставила ее онеметь от удивления.

– Эту собаку вы хотите купить для себя? – спросил ее коренастый лысеющий мужчина.