Текст книги "Труп на балетной сцене"

Автор книги: Эллен Полл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

И вдруг Электре стало плохо.

Перед тем как упасть, она танцевала одна: выполняла что-то вроде пробежки с кружением и смотрела на себя в зеркало, а Харт и Лили снова репетировали эпизод «Люби ее». Электра тихонько, почти неслышно из-за звуков рояля вскрикнула, словно пьяная, опрокинулась навзничь и осталась лежать, скрючившись, как зародыш в утробе матери. Веки не опущены, но глаза закатились, кожа бледная и липкая от пота.

– Побегу за нашатырем! – крикнул Патрик и бросился из зала.

– Это, наверное, от голода, – предположил запыхавшийся Харт Хейден. – Она ничего не ела.

Викторин бросила на Рут раздраженный взгляд:

– Скорее всего переутомление.

– А не может быть из-за жары? – вставила слово Джульет. Ее всегда приводила в ужас температура оранжереи в репетиционной.

– Посмотрите! – с ужасом воскликнула Кирстен Ахлсведе, указывая на лежащую на полу балерину. Сначала находившиеся в другом конце зала Джульет, Викторин и Рут не поняли, чего она испугалась. Но прошло всего несколько секунд, и всем все стало ясно.

Между неподвижных ног Электры расплывалось бордовое пятно, быстро превращаясь в красную лужицу.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

По мнению Джульет, Райдер Кенсингтон не производил впечатление человека, который в критических ситуациях способен потерять голову. Но не прошло и двадцати минут после того, как ему сообщили, что жену экстренно отправили в больницу, и танцовщик совершенно расклеился.

– Подождите здесь, – мягко сказала Джульет, усаживая Райдера на пластмассовый стул в приемной отделения «Скорой помощи» больницы Святого Луки. – Я схожу выясню, где она.

Час назад повторилась сцена, похожая на кошмар двухнедельной давности, когда увозили Антона: в зал номер три явились медики и полицейские (теперь Джульет знала, что городские больницы, направляя на вызов машину «скорой помощи», автоматически информируют полицию), задали несколько вопросов и вскоре исчезли, унеся на носилках Электру. К той вернулось сознание, и на какие-то вопросы она смогла ответить сама. Мужа к тому времени не нашли. Со «скорой» уехал Грег, а Джульет и Патрик, стараясь не впадать в панику, тщетно прочесывали коридоры в поисках Райдера. По расписанию у того не было репетиций, к шести он должен был появиться на прогоне второго акта полным составом.

Около половины седьмого Эми Иган вышла на станции метро и обнаружила, что у нее засигналил пейджер. Она сообщила в приемную Гейл, что Райдера срочно вызвали на примерку, поэтому второму Мэгвичу разрешено опоздать на шестичасовую репетицию. Гейл позвонила в ателье, но там ответили, что Кенсингтон уже ушел.

Не успела она положить трубку, как потерявшийся Мэгвич объявился в блещущем чистотой вестибюле. В джинсах и красной майке он выглядел непривычно обыденно, что-то бормотал под музыку из наушников и не сразу понял, что несколько собравшихся людей ожидают именно его.

– Электра? – переспросил он после рассказа Патрика, но (как показалось Джульет) таким тоном, словно не сомневался: из всех своих многочисленных жен этой медицинская помощь требуется меньше других.

Однако потом вовсе потерял голову. Джульет сообщила, что у подъезда Райдера ждет машина, а потом сопровождала, вернее, волочила его до самой дверцы автомобиля. Увидев выражение его лица, тоже забралась внутрь и села рядом. Патрику, естественно, пришлось возвратиться в зал – у Рут и в мыслях не было сокращать репетицию. Вот так они и прибыли в приемное отделение больницы, где кашляли ребятишки, истекали кровью подростки и стонали пожилые люди – обычное сборище нью-йоркцев, которым нежданно-негаданно не повезло. Прежде чем подойти к треугольной стойке, Джульет стиснула мускулистое плечо Райдера.

Выяснилось, что Электра находится в отделении, куда посетителей не пускают. Но как только женщина из справочной службы отвернулась, Джульет юркнула в дверь с табличкой «Вход воспрещен» и увидела Грега – он прислонился к колонне перед несколькими небольшими палатами, отгороженными ширмами.

– Она здесь, – кивнул он на ту, куда набилось столько врачей, что штора шевелилась и выгибалась наружу, когда медики начинали суетиться внутри.

– Вам что-нибудь известно?

– Абсолютно ничего.

Вспомнив, что Грег уже провел здесь множество часов, когда случилось несчастье с Антоном, Джульет сжалилась над ним, отослала к Райдеру, а сама осталась на посту. Из-под шторы были видны от колена и ниже ноги людей в зеленых бахилах. Они торопливо перемещались от одного конца кровати к другому. Время от времени кто-нибудь вбегал или выбегал из-за ширмы, но с таким видом, что Джульет не решалась задавать вопросы. Попискивали аппараты. Слов врачей она разобрать не могла. Джульет показалось, что прошло очень много времени, прежде чем из палаты появилась худощавая, очень молодая женщина, назвалась доктором Чен и спросила, не родственница ли она больной.

При этом вопросе Джульет почувствовала желание отвернуться.

– В приемной сидит ее муж, – ответила она.

– Пойдемте со мной, – пригласила врач.

Они нашли Райдера одного. Грег побежал через дорогу взять пару кружек холодного кофе. Доктор Чен махнула Кенсингтону рукой из-за регистрационного стола. Джульет попыталась поймать взгляд танцовщика, чтобы как-то подбодрить, но ей это не удалось.

– Я подожду на улице… – начала было она, но доктор Чен поманила ее за собой.

Дверь вела в лабиринт маленьких смотровых палат. Врач нашла пустую и пригласила Райдера и Джульет сесть. Он занял единственный стул, а Джульет пришлось устроиться на смотровом столе.

– Боюсь, ваша жена потеряла ребенка, – мягко, но без всяких предисловий начала врач.

– Э-э-э… – Насколько могла вспомнить Джульет, это был единственный звук, который издал Райдер с тех пор, как в вестибюле студии выдавил из себя имя жены. Протянул это и в замешательстве умолк.

Джульет тоже была ошарашена. Электра беременна! Неудивительно, что она так побледнела.

– Хорошая новость: мать вне опасности и непременно поправится, – ободряюще продолжала Чен. – И я не вижу причин, по которым она не смогла бы снова зачать. Конечно, она потеряла много крови, но через несколько дней восстановит силы. Но ребенка не вернуть. – Доктор сочувственно посмотрела на Райдера.

Тот сидел словно парализованный.

– Какого ребенка? – наконец проговорил он.

Возникла неловкая пауза. Джульет слышала, как в груди гулко ухает сердце.

– Вы что, не знали, что ваша жена беременна? – удивилась доктор Чен.

– А вы не перепутали? Вы говорите об Электре Андреадес?

Врач заглянула в историю болезни:

– Совершенно верно, мистер Андреадес. Беременность больше трех месяцев. Тринадцать недель.

– Моя жена не могла быть беременной. – От такой невнимательности и некомпетентности врача брови Райдера презрительно поползли вверх. – У нее были частично перекрыты фаллопиевы трубы, что делало зачатие весьма проблематичным. К тому же секса у нас не было уже…

Джульет начала краснеть. А Райдер наконец уловил изъян в своей логике и умолк. В комнате повисла гнетущая тишина. Только гудел люминесцентный светильник. Из коридора донесся голос сестры:

– Ваш нос всегда так свернут на сторону, миссис Лестер?

– Ее поместили на четвертом этаже, – вновь заговорила врач и в поисках поддержки посмотрела на Джульет. – Любой лифт из вестибюля. Спросите на посту у сестры, вам скажут номер палаты.

Доктор Чен совсем по-ученически прижала папку к тощей груди, подавленно улыбнулась, кивнула на прощание и направилась в коридор. Уже на пороге она сообразила, что гостей нельзя оставлять в смотровой, попросила их выйти и немедленно исчезла. А Джульет с Райдером вновь оказались в зоне ожидания.

Кенсингтон был почти на фут выше ее, Джульет могла как следует разглядеть его лицо, только откинувшись назад и слегка задрав голову. Она не хотела этого делать, боялась, но чувствовала, что мужественные черты его лица искажает нечто вроде электрической бури. Темные глаза бегали из стороны в сторону и метали молнии, брови дергались, губы сводила судорога. Буря коснулась не только лица. Джульет почудилось, что по коже танцовщика струится поток энергии. Обжигающий поток. Она обвела взглядом приемный покой в поисках Грега. Но они с Райдером ушли отсюда всего пару минут назад. Грег, наверное, все еще стоял где-нибудь в очереди. Повезло ему.

– Хотите… – начала Джульет.

– Пойду поднимусь к ней, – перебил ее Райдер. – Спасибо за все.

– Я с вами. – Джульет представила беспомощную Электру и разъяренного мужа.

– В этом нет необходимости.

– Хочу взглянуть, как она. – И Джульет поспешила вслед за танцовщиком. К ее облегчению, Райдер больше не спорил. Рядом с ним она чувствовала себя очень маленькой. Наверное, он считал ее чем-то вроде кошки или мухи и решил, что больше не стоит на нее отвлекаться. Они молча дождались лифта.

На этаже сестра направила их в палату 418. Райдер кинулся по коридору, Джульет едва за ним поспевала. Четыреста восемнадцатая оказалась комнатой на двоих. Койка у двери пустовала. А на той, что была у окна, лежала с закрытыми глазами Электра, как и два часа назад, пугающе бледная. Темные волосы, слипшиеся от пота, путаными прядями рассыпались по подушке. Даже в такой момент она красива, подумала Джульет.

Райдер подошел к постели и тронул жену за плечо. Она подняла веки.

– Привет.

– Привет.

Джульет застыла на пороге. Она сомневалась, что кто-то из двоих сознавал присутствие постороннего человека. Но сама каждую секунду была готова вызвать сестру. Однако Райдер не проявлял никакой враждебности, только почти обыденным тоном спросил:

– Кто это тебя уделал?

– Антон Мор. – Электра закрыла глаза.

– Вот сукин сын! – Райдер сжал кулаки. Джульет увидела, как в резком электрическом свете на его пальце блеснуло кольцо. Ближе к середине жизни ее стал изумлять брак (конечно, если он длился достаточно долго) – загадочный, непонятный институт. Из романтического желудя произрастал дуб повседневности, который нисколько не напоминал милое, любимое, восхитительное маленькое зернышко. Иногда она задавала себе вопрос: каким должно стать обручальное кольцо, чтобы символизировать новые отношения?

– И когда же ты собиралась мне объявить? – спросил Райдер.

Электра открыла глаза и заплакала.

– Уходи. Мне и так плохо. – Она потянулась за платком на тумбочке и впервые заметила Джульет. – А вы какого черта здесь делаете?

Вопрос застал Джульет врасплох.

– Просто хотела убедиться… – начала она и не докончила фразы. В самом деле, какого черта? В студии Янча крутились такие сложные колесики в колесиках, что всей глубины интриги ей понять было не дано. И вероятно, не было смысла пытаться. Она помнила, что говорила Тери Малоун: Олимпия Андреадес была любовницей Антона Мора. Значит, ее сестра тоже… Джульет мотнула головой: – Извините, я проводила Райдера.

И ушла.

Была среда, почти девять вечера, когда она взяла такси, доехала до пересечения Риверсайд-драйв и Сто шестой улицы и, сделав вид, что прячет в кармане пистолет или денно и нощно тренируется приемам самообороны, быстрым шагом направилась через тенистый парк. Выяснилось, что «Скульпторы» выигрывали у «Концептуалистов».

Когда появилась Джульет, «Скульпторы» завершали пробежку. Сияющие под электрическими лампами небесно-голубые майки с надписью «Работаем в трех измерениях» отличали их от соперников. («Концептуалисты» играли в белых майках с напечатанным на спине портретом Людвига Витгенштейна. [22]22
  Людвиг Витгенштейн (1889–1951) – австрийский философ и логик (с 1929 г. проживал в Англии).


[Закрыть]) Мюррей переместился вправо. И Джульет вскоре поняла почему: первый концептуалист высоко подал в ту же сторону. Мюррей перехватил мяч в воздухе и отправил «Скульпторам». Следующий бэттер оказался суетливым, недокормленным очкариком; по всей левой руке шла татуировка тотемного столба. Он прицелился и промазал, прицелился и промазал, протер очки, прицелился – и опять угодил в никуда. «Скульпторы» снова взяли верх.

Во время короткого перерыва Джульет перехватила Мюррея.

– Это ты, Джули? – Он удивленно и явно обрадованно посмотрел на нее.

– Мне надо с тобой поговорить. – Джульет была взволнована намного больше, чем можно было прочитать по ее лицу. Сцена в больнице ее поразила, хотелось обсудить случившееся с человеком, знакомым с ситуацией в студии Янча. Но только не с Рут. Подруга пришла бы в ужас, узнав о беременности Электры, а потом обрадовалась бы, что дело кончилось выкидышем, – ведь это значило, что ее ведущая балерина может продолжать танцевать.

– Отлично. Через полчаса мы их сделаем, – объявил Мюррей. – Садись, поболей за нас.

Он кивнул Джульет и побежал громогласно поддерживать Дженнифер – остроносую, худенькую блондинку в мини-юбке и кроссовках «Рибок», которая совершала пробежку по «базам» и возвращалась в «дом». Вряд ли Лига изобразительных искусств поощряла освистывание и гогот на поле, но болельщики и члены команд немилосердно орали и свистели, поддерживая своих.

На скамье «Скульпторов» Джульет оказалось единственным зрителем. Ей показалось, что Мюррей неплохо управлялся с перчаткой-ловушкой. Она заставила себя отвести глаза и узнала на первой «базе» капитана «Концептуалистов»: он делал какие-то вещи для Флэтайрон-билдинг [23]23
  Двадцатиэтажный небоскреб в Нью-Йорке на Пятой авеню. Построен в 1901–1902 гг. В то время был самым высоким зданием в мире.


[Закрыть]и оксфордские рубашки. Недавно «Нью-Йорк обсервер» опубликовала о нем восторженный материал.

К концу игры настроение Джульет заметно улучшилось. Рядом с ней на скамейку рухнул потный, запыхавшийся Мюррей.

– Хочешь выпить? – Он кивнул в сторону расположенного на террасе рядом с волейбольной площадкой кафе.

– Конечно.

Джульет дождалась, пока Мюррей соберет мячи, биты и остальное имущество команды, и они пошли рядом по темной, слегка наклонной тропинке. Даже в неверном электрическом свете она видела, как блестят капельки пота в его курчавых волосах.

– Здорово, ребята, вы их ободрали, – неожиданно для себя проговорила Джульет. Ей вдруг расхотелось рассказывать, зачем она пришла.

– Играли не на равных, – пожал плечами Мюррей. – Их питчер всю неделю что-то там творит. Приходи в следующую среду – будем биться с «Пленэрщиками». Крутые парни.

Они сели за столик у ограды, которая отделяла кафе от спортивных площадок. Дальше проходило шумное шоссе, за ним поблескивал Гудзон.

– Ну, выкладывай, – начал Мюррей. – Ты же явилась не для того, чтобы полюбоваться на софтбол.

– Боже мой, Антон! – проговорил он, когда Джульет описала сцену в больнице. – Представляешь, что бы с ними было, если бы родился ребенок?

Джульет кивнула. Рут такое не приснилось бы в страшном сне.

– Я просто потрясена, – сказала она.

– Неудивительно. А что говорит Грег Флитвуд?

– Грег? – Джульет уставилась на полицейского. – Я совершенно о нем забыла.

Лэндис рассмеялся – веселее, чем позволяла ситуация, решила она. И добавила, уронив голову на маленький столик:

– Теперь-то он наверняка уже знает, что к чему.

Мюррей заказал официанту буравчик из джина. Снизу, с волейбольной площадки, доносились крики и удары мяча.

– Мне то же самое, – подняла она голову и, когда официант отошел, продолжала: – Я беспокоюсь за Электру. Об этом и собиралась поговорить. Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, Райдер способен психануть. Олимпия рассказывала, он и раньше бил жену. А теперь она совершенно беспомощна, одна как перст… лежит… ждет, когда он снова заявится. А ведь Кенсингтон ее муж. Так что в палату его пропустят.

– Он пытался ее ударить при тебе?

Джульет покачала головой:

– При мне – нет. Но у меня не выходит из головы… Понимаю, это звучит глупо…

– Маловероятно, чтобы он напал на нее на трезвую голову, раз сдержался, когда был на взводе.

– Не уверена. Он воспринял все как-то странно, словно давно подозревал. Мне показалось безответственным не предупредить тебя. Кроме них двоих только мне известно, что сегодня вечером случилось в больничной палате.

– Что значит «подозревал»? Ты имела в виду – Кенсингтон догадывался, что его жена была любовницей Антона Мора?

Вопрос был задан на полицейский манер, и Джульет задумалась, как ответить, чтобы Лэндис не углядел скрытый смысл в ее словах.

– Я не уверена, – наконец проговорила она. – Райдер был явно удивлен, когда врач сказала, что его жена была беременна. Чуть со стула не упал. Но и бровью не повел, когда Электра призналась, что отец ребенка Антон Мор.

– Что он ее конкретно спросил?

– Спросил: «Кто это тебя уделал?», или «Так кто тебя уделал?», или что-то в этом роде.

– А когда она сказала, что это Антон Мор?..

– Воскликнул: «Боже правый!» – хотя нет – «Сукин сын!» Вот что он сказал. И спросил, когда она собиралась ему открыться.

Принесли напитки. Мюррей приложил стакан к разгоряченному лбу.

– Когда мужчина узнает, что жена изменила, – это серьезный мотив, чтобы расправиться с любовником.

– Конечно, – согласилась Джульет. – Но с другой стороны… – Она запнулась и надолго замолчала.

– Что – с другой стороны? Продолжай, не стесняйся.

– С другой стороны, если Электра сказала Антону, что беременна от него, а новоиспеченный отец не начал скакать от радости, она могла посчитаться с ним сама.

– И подсыпала тальк в канифоль, – закончил за нее Лэндис.

– Или подмешала наркотик в питье. Или и то и другое.

Мюррей, раздумывая, жевал лимонную дольку.

– Там, в больнице, тебе не показалось, что она испугалась Кенсингтона? – наконец спросил он.

– Нет, – мотнула головой Джульет. – Она слишком устала, испереживалась.

– Если ты так беспокоишься, почему бы тебе завтра не заехать в больницу и не спросить у нее самой.

– Думаешь, надо?

– Если боишься за нее, поезжай.

Джульет снова умолкла. Завтра она первым делом планировала перевязать раненую ногу сэра Эдварда Райса, а затем опять препроводить его в дом леди Портер. Но Электра, конечно, перевешивала, потому что она была настоящая.

– Мне кажется, я не очень ей по душе, – заметила Джульет. – Может, ты сможешь к ней заглянуть?

Лэндис ничего не ответил, только изогнул брови.

– Ладно, ладно, – заспешила Джульет. – Я схожу.

Мюррей любезно усадил ее в такси и назвал шоферу ее домашний адрес. Позвонив из дома, Джульет не без радости выяснила, что часы посещений в больнице Святого Луки начинаются только с одиннадцати. Выслушав магнитофонную запись регистратуры, она несколько счастливых минут предвкушала, как утром хоть сколько-нибудь времени проведет в обществе сэра Эдварда Райса.

Но потом заключила, что Райдер (если он был настолько зол, как она опасалась) может не дождаться официального часа. Поэтому наутро поднялась на два часа раньше обычного, поспешно выпила кофе и поймала на Бродвее такси.

День выдался облачным, уже с утра неприятно парило. Свободных такси было сколько угодно, а улицы, как обычно в летнее время, полупустыми. Джульет оказалась в больнице еще до восьми и обнаружила, что проскользнуть на четвертый этаж не составляет никакого труда. По коридорам бродило множество посторонних: родственники тех, кого оперировали, амбулаторные больные и получившие легкие травмы люди. Поднявшись на четвертый этаж, она просто-напросто проигнорировала сестринский пост и решительно повернула к палате 418. Мягкое безобидное лицо, на котором отпечаталась неподдельная тревога, ни у кого не вызвало подозрений. Ни медсестра, ни врачи не задали ей ни одного вопроса. Но как себя вести, если она наткнется на Райдера, Джульет совершенно не представляла.

Она застала Электру одну. Балерина не спала. Успела немного привести в порядок волосы и была не так бледна. Если муж ее вчера и избил, это никак не отразилось на лице. Ни царапин, ни синяков. Электра лежала с закрытыми глазами и слушала телешоу «Сегодня» – экран телевизора светился высоко на противоположной стене. При звуке шагов она открыла глаза и немного приподнялась. Увидев Джульет, удивилась, но как будто не рассердилась.

– Я вас не очень побеспокоила?

Электра потянулась к пульту дистанционного управления и выключила телевизор.

– Ничего. А я решила, что пришла младшая сестра. – Ноги балерины беспокойно шевелились под простыней. Джульет подумала, что она не привыкла утром залеживаться в постели, ведь постоянными спутниками ее жизни были движение и изнурительные упражнения. – Я попросила кого-нибудь вымыть мне голову.

– Как вы себя чувствуете?

– Паршиво. Вы же знаете, я потеряла ребенка.

– Сочувствую. Это ужасно. – Джульет запнулась и неожиданно для себя добавила: – Я сама когда-то потеряла ребенка.

Темные глаза Электры наполнились слезами, но она сдержалась.

– У вас родился другой?

– Нет. – Это была еще одна причина их проблем с Робом, и потому она так переживала, когда появилась на свет Джемайма.

Джульет почувствовала, что вот-вот заплачет. А Электра разревелась вовсю. Романистка подошла к кровати, но, не желая садиться на постель, стоя неловко погладила больную по руке.

– Но я была старше вас, – солгала она. – У вас в запасе еще много времени.

– Дай Бог. – Электра помолчала, а затем ее прорвало. – Не понимаю, что произошло. Два дня назад я показывалась гинекологу. Все было нормально, и вдруг…

– Выкидыши случаются гораздо чаще, чем многие думают, – тихо проговорила Джульет, хотя сильно сомневалась, что ее слова способны утешить. – Каждая пятая беременность заканчивается выкидышем. Часто это происходит еще до того, как женщина узнает, что беременна.

Электра не ответила. Она с трудом овладела собой, отняла у Джульет руку и потянулась за платком, чтобы вытереть глаза и нос. Высморкалась, провела пальцами по густым прядям волос. Не прошло и минуты, как она обрела свое обычное самообладание.

Дыхание замедлилось, красивые черты лица приняли привычное выражение – собранности и покоя, как определила бы его Джульет. Если бы она не наблюдала своими глазами превращения женщины – в больничной палате, в больничном халате! – то никогда бы не поверила, что Электра способна вести себя настолько достойно. Джульет почувствовала, что внутренне буквально развалилась на куски, и постаралась сосредоточиться. Не просто общаться с Жар-птицей и при этом проявлять женскую солидарность.

– Надеюсь, вы простите, что я сую нос не в свое дело, но со вчерашнего вечера никак не могу отделаться от беспокойства. Ваш муж… у меня возникла мысль, что он способен… – Джульет никак не давалось это слово, но как тут скажешь иначе? – Способен на насилие. Вы его не боитесь?

– Бояться Райдера? – Электра грустно улыбнулась.

Джульет поняла ее чувства. После гибели любовника и потери ребенка какое значение может иметь ярость мужа? Пусть ударит. Не убьет же… Даже собственная смерть теперь ей, наверное, казалась не самым большим несчастьем.

Прошло несколько секунд, и Электра продолжала:

– Да, он меня иногда поколачивает. Затюканный, жалкий, тщеславный человечек, хотя на вид такой большой. Он никогда не лупит по таким местам, где могут заметить. Это было бы непрофессионально. – И снова печально улыбнулась. – Но я всегда даю сдачи. А иногда начинаю первая. Честно говоря, вчера мне было его немножко жаль. Он так мечтал иметь маленького, пока сам еще молод. Мы очень старались – годами. Танец – это прекрасно. Но не на всю жизнь. Мы хотели иметь настоящую семью, даже если бы мне пришлось на время покинуть сцену. Но у нас ничего не вышло. Поэтому вчерашний день для него был чем-то вроде нокаута.

Джульет подумала: новость, что жена стала любовницей другого, – сама по себе нокаут, но Электра имела в виду иное. Возможно, супруги решили между собой, что верность больше не обязательна.

А может быть, и не так.

Джульет напряглась, вспомнила Лэндиса и спросила:

– Я совершенно запуталась. Райдер знал о вас и Антоне или все-таки нет?

Было ли это ее воображение, или на лице Электры в самом деле промелькнула тень страха, прежде чем балерина снова горделиво распрямилась?

– Я знаю, – произнесла Электра в своей обычной надменной манере Снежной королевы, – вы приятельница Рут, спонсируете студию Янча и все такое. Благодарна, что вы пришли меня навестить, но не желаю больше обсуждать с вами свой брак.

– Разумеется. Извините. – На мгновение Джульет ужаснуло собственное поведение. Но затем она вспомнила: ведь кто-то мог убить Антона Мора – например, Райдер, – и это еще ужаснее.

– Если вы будете разговаривать с Рут, – резко продолжала Электра, – будьте любезны, проинформируйте, что я собиралась сообщить ей о ребенке на этой неделе. Я никогда не позволила бы, чтобы она строила всю постановку, делая ставку на меня и на Харта, но хотела убедиться… – Слезы хлынули из глаз, и она яростно заморгала. – Хотела убедиться, что не будет выкидыша.

Своевременный приход сестры с тазиком и шампунем спас обеих женщин от нового приступа рыданий. Джульет пожелала Электре удачи и поспешно отправилась домой.

Оказавшись в своей квартире, она обнаружила на автоответчике три сообщения от Рут – гневные тирады о том, что Электра скрыла беременность. Хореограф хотела узнать, куда подевалась Джульет и почему не поднимает трубку.

Накануне Джульет побоялась звонить подруге, предоставив Грегу Флитвуду миссию сообщить хореографу о выкидыше у примы. И теперь с облегчением поняла, что вышло так, как она рассчитывала. Жаль только, что с тех пор Рут не успокоилась.

– Долго она собиралась тянуть и молчать? – Рут завелась с полоборота, когда Джульет набрала ее номер. – Грег передал, что она была на четвертом месяце! До самой премьеры?

Джульет сообщила, что просила передать балерина.

– Ненормальная! – еще больше вспыхнула Рут. – Пять недель до первого представления! Когда я успела бы поменять состав?

– А зачем менять?

– Ты тоже ненормальная! Беременная Эстелла – хорошенькое дельце!

– Верно, – хмыкнула Джульет. Что правда, то правда: вскоре Электра не смогла бы скрывать своего положения. – Но тебе пришлось бы поменять одну Эстеллу. – Она всеми силами хотела успокоить подругу. – Пип-то никуда не девался.

– Как ты думаешь, Джульет, кто, кроме Электры, может танцевать с Хартом? Он на шесть дюймов ниже Кирстен Ахлсведе и на все десять, когда она на пуантах! И весит она не меньше его. Хейдену ее не поднять. Один Бог знает, кого мне теперь ставить на ведущие роли. Кирстен и Ники Сабатино? Боже праведный!

– А что говорят врачи? Когда она сможет работать? – Джульет, как могла, уводила Рут от идеи неминуемого провала.

– Завтра, вероятно, выпишется, – проворчала хореограф, неохотно прерывая жалобы. – В выходные отдохнет, в среду должна выйти. Кстати, пару дней назад ее муж отпрашивался у меня с субботней репетиции, – снова помрачнела она.

– Зачем?

– Не сказал. Просто попросил что-то вроде «отгула». Наверное, хотел побыть с женой.

Джульет не стала рассказывать подруге, кто на самом деле был отцом ребенка Электры. С какой стати? Секрет балерины она сама узнала совершенно случайно. Да, у нее появились новые подозрения, кто тот злодей, подсыпавший тальк в канифоль. Но даже если это Райдер или Электра, дело закрыто, все в прошлом. Возможно, после премьеры «Больших надежд» она поделится с Рут. Но только не теперь. Рут разволнуется, а это ей сейчас совершенно ни к чему. Джульет пообещала прийти на репетицию позже, после обеда. Женщины поговорили еще несколько минут и повесили трубки.