Текст книги "Твое обручальное кольцо"

Автор книги: Элла Лерлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

– Поздравляю, парень! Я горжусь тобой!

Рон с трудом сдержался. При одной мысли о том, что Джейн носит его ребенка, у Рона внутри все похолодело. Не потому, что он этого не хотел. Просто не очень верил, что может быть мужем, тем более отцом двух детей.

– Нечем гордиться, брат. Мне повезет, если она позволит дождаться срока, чтобы помочь ей при родах.

– Вы что, поругались?

– Да, и крупно.

Не нарушая молчания, они вышли на широкий двор. Распрямив широкие плечи, Джеймс смотрел на серое низкое небо, а Рон – на знакомые с детства горы.

– Может, расскажешь? – спросил Джеймс, не глядя на брата.

– Да тут и рассказывать нечего. Она жалуется, что я веду себя, как эгоистичный ребенок, и настолько погружен в собственные проблемы, что не отличаю подлинного сочувствия от жалости.

– Это когда ты снимаешь рубашку?

Рону никогда не удавалось провести брата. Наверное, поэтому они росли, постоянно споря друг с другом по любому поводу.

– Да. Думаю, я потерял над собой контроль и вел себя, как последний идиот.

Джеймс покачал головой.

– Отец всегда говорил, что ты упрямый мул и гордец. Похоже, он был прав.

Рон, сунув руку в карман, направился в угол загона.

– Известный адвокат с репутацией опасного противника легко сдался только потому, что женщина, которую он любит больше всего на свете, отнеслась к его увечью не так, как он того ожидал.

– Оставь, Рон. Старая история. – Джеймс говорил неожиданно серьезно.

– Не такая уж старая, Джеймс. Когда я уезжал из дома, моя жена рыдала. Я хотел успокоить ее и на коленях просить дать мне еще один шанс, но не смог.

– Почему, черт побери?

Рон посмотрел на Джеймса и в его глазах, печальных и полных боли, увидел самого себя.

– Потому что она заперлась от меня в своей спальне.

17

Джейн работала у себя в спальне за маленьким столиком, чтобы быть поближе к Габи, если та проснется. Было уже поздно, Джейн в это время обычно ложилась спать и поэтому, засидевшись, чувствовала себя утомленной.

Зевнув, она наконец сунула ноги в домашние туфли и встала.

Неожиданно зазвонивший телефон испугал ее.

– Алло, – подняла она трубку.

– Мне надо поговорить с Бартоном, – послышался холодный мужской голос.

– Кто его просит?

В трубке раздалось не то ворчание, не то хриплый хохоток, который встревожил Джейн.

– Слышал, вы двое поженились. И забрали девочку.

Только теперь Джейн узнала, чей это голос, и у нее перехватило дыхание.

– Вам что-то нужно, мистер Джекобс? Говорите конкретно.

– Куда уж конкретней, леди. Бартон просто осел, которому не помог хлыст. Лезет не в свое дело.

– Благополучие и безопасность детей Марии – это его прямое дело, мистер Джекобс. И мое тоже.

Джейн бросила трубку, но продолжала сидеть, уставившись на телефон и чувствуя, как все в ней кипит от негодования. Рон! Надо немедленно ему сообщить. Но куда? Возможно, Алан знает.

Она протянула руку к телефону, но он снова зазвонил. Джейн быстро сняла трубку.

– Послушайте, вы… – возмущенно воскликнула она, но ей не дали договорить.

– Это вы послушайте моего совета, леди. Никогда не бросайте трубку, когда вам звонит человек, еще не решивший – убить ли вас или заставить мучиться всю жизнь.

На этот раз первым положил трубку он.

* * *

Было уже около десяти вечера, когда Рон свернул с главной магистрали на улицу, ведущую к дому Джейн. Рон помог Джеймсу чинить стойла в конюшне и чувствовал теперь, как ноет натруженная спина.

Обычно тяжелая физическая работа снимала напряжение, однако сегодня этого не произошло. Скорее, наоборот.

Большой старый дом был погружен в темноту. Свет горел лишь в одном окне верхнего этажа в спальне Джейн.

Рон открыл дверь и стал осторожно подниматься по лестнице, но слишком поздно вспомнил о проклятой ступеньке – она громко заскрипела.

Теперь он наверняка разбудил Джейн, но, может, это и к лучшему. Он сразу попросит прощения, пока еще полон решимости… И вдруг услышал крики и глухой стук.

В несколько прыжков Рон достиг лестничной площадки, на которой уже появился Джек Джекобс. Одной рукой он тащил за волосы Джейн, а в другой держал тяжелый, похожий на дубинку электрический фонарик, каким пользуется полиция.

Рон остановился, как вкопанный, увидев ужас на лице Джейн. Болотного цвета глаза Джекобса маниакально блестели, а на губах играла торжествующая усмешка.

– А ну, иди сюда, Бартон, – приказал он со злобной гримасой. – Мы с твоей хозяйкой и ублюдком Марии заждались.

– Отпусти ее, – тихо сказал Рон и поднял руку, показывая, что в ней ничего нет. – Ведь тебе нужен я. Отпусти ее.

Джекобс с явной издевкой посмотрел в глаза Рону.

– Эта сучка, моя жена, разве не рассказывала, как ее держали в узде? Например, я неплохо управляюсь с этим фонарем. Разве что не артист в этом деле.

Рон впервые в жизни почувствовал настоящий страх.

– Если ты причинишь зло моей жене и ребенку, я убью тебя, Джекобс.

Он почти физически ощущал презрение и ненависть Джекобса.

– Ты хорошо поработал, – заметил тот, явно сознавая в этот момент свое превосходство. – Спустил на меня всю свору. Вы хотите отнять у меня мальчишек, убедили их, что я плохой отец – все, даже этот адвокатишка, которому я плачу. Считаете, что сестра Марии и ее никудышный муженек лучше воспитают моих собственных детей, мою родную плоть и кровь, да?

Рон, заметив ссадину и синяк на щеке Джейн, невольно вспомнил, чего натерпелась за все эти годы бедняжка Мария. Для такого зверя, как Джекобс, и смерти мало.

– Не я избил Джека и Джонни, – ледяным тоном произнес Рон, еле сдерживая себя.

– Ну и что? – отмахнулся Джекобс. – Меня отец тоже бил. Мальчишки ничего не имеют против ремня; битье делает их крепче, они становятся мужчинами.

– А какой мужчина бьет женщину?! – воскликнула возмущенная Джейн. В словах ее прозвучало презрение, а в глазах застыл страх.

– Да тот, кто мужчина получше, чем твой муженек, – с издевкой протянул Джекобс. – Скажите-ка, миссис Бартон, у вас не бегут мурашки по телу, когда он прикасается?

Глаза Джейн сверкнули неподдельным гневом, и она с размаху ударила Джекобса локтем в пах. С диким ревом он отшатнулся от нее.

Этим минутным замешательством противника и воспользовался Рон. Бросившись вперед, он сбил Джекобса с ног. Тот с грохотом упал, выронив фонарик, но быстро вскочил и принялся размахивать руками, как мельница крыльями.

Увертываясь от его кулаков, Рон изловчился и все же ударил Джекобса в скулу, но тот оставался несокрушим, как окаменелое дерево. Рон вился вокруг неповоротливого Джекобса, нанося короткие, но сильные удары то в живот, то под колени, а то и в пах, что было особенно болезненно. Наконец Джекобс с ревом согнулся пополам и рухнул.

Обессиленный Рон уселся на верхнюю ступеньку лестницы, пережидая, когда перестанет кружиться голова. Джейн дрожащими руками гладила его по лицу и вытирала кровь с разбитой губы.

– Как ты? – в тревоге спрашивала Джейн. – Что у тебя задето?

– Гордость, – хрипло промолвил он и встревоженно окинул взглядом лицо Джейн.

Ее глаза были полны слез, щека распухла, но в целом ничего страшного не произошло. Она казалась испуганной и такой трогательно беззащитной в своей легкой сорочке, что ему захотелось взять ее на руки и не отпускать от себя ни на миг.

Но от волнения голос прозвучал грубовато, когда он торопливо спросил:

– С тобой все в порядке? Где Габи?

– С нами все хорошо. – Джейн с отвращением бросила взгляд на мучнисто-бледное лицо Джекобса. – Он грозился выкрасть мальчиков и увезти их в Мексику. Сказал, что мы… никогда не забудем его.

Рон заскрипел зубами в бессильном гневе. – Как он попал в дом?

– Я услышала шум на крыльце, решила, что это ты, и открыла.

– Конечно, даже не спросив, кто за дверью?

Джейн обиженно поджала губы.

– Я беспокоилась. Алан не знал, где ты; я звонила Джеймсу. Он сказал, что ты давно уехал.

– Я решил проехаться по дорогам, которые знал с детства. Иногда это помогает привести мысли в порядок.

– И помогло? – От нее пахло детским тальком и духами.

– Помогло, пока не налетел на штраф за превышение скорости. После этого я только и думал, во сколько мне обойдется это удовольствие.

Джейн сделала глубокий вдох, отчего грудь ее высоко поднялась в низком вырезе ночной сорочки:

– Рон Бартон… если ты еще раз повторишь какую-нибудь из своих глупых выходок, клянусь, я отниму у тебя ключи от «мерседеса» и зашвырну их так далеко, что ты их никогда не найдешь.

Ему трудно было разобраться в путанице одолевавших его чувств, но одно он знал: во что бы то ни стало он снова завоюет ее любовь.

– Не беспокойся, – прошептал Рон, прижимая к себе Джейн. – Теперь, когда мы ждем прибавления в семействе, я не могу позволить себе выбрасывать сотни тысяч долларов на штрафы дорожной полиции. Давно следовало бы отучиться от дурных привычек.

Он осторожно дотронулся до ссадины на ее щеке, и вдруг острая боль пронзила его. Он едва удержался от крика и лишь теснее прижался лицом к ее плечу.

– Прости, – сказал он сдавленным голосом. – Все, что ты говорила обо мне, верно. Я эгоист и чертов лицемер.

– Лицемер?

– Да, самый настоящий. Подумаешь, мои чувства задеты! А при чем здесь ты?

Взяв его ладонь, Джейн прижала ее к своему лицу.

– Я не должна была так поступать. Я не имею права не понимать, что чувствуют другие.

Рон смотрел ей в глаза. В них бушевало такое смятение, что это должно было бы испугать его. Но вместо этого он мысленно поклялся, что никогда больше не посмеет обидеть Джейн.

– Осторожней, детка. Не перехвали меня. Я не так часто и охотно признаю свою вину. – Он говорил тихо и спокойно, словно просто ставил ее в известность.

– И я тоже, – улыбнулась Джейн. – Возможно, нам обоим придется кое-что изменить. Например, для начала, нашу привычку спать в разных комнатах. – Губы у нее дрожали. – Мне так не хватает борьбы за свою часть одеяла. Или твоей руки на моем плече по утрам, когда я просыпаюсь…

Рон почувствовал, как жаркий туман застилает глаза и он вот-вот неприлично растрогается.

– Что ж, я мог бы время от времени…

Джейн вскинула брови.

– Время от времени?..

– Я не имею в виду разные комнаты, – поспешил ответить он. – Я хочу сказать, что ты сможешь время от времени просыпаться на моей руке.

Брови Джейн превратились в одну строгую линию.

– Рон Бартон, если ты опять начнешь жалеть себя…

Он остановил ее тираду поцелуем.

– Не кричи на меня, ладно? Я должен сказать тебе нечто очень важное, но прежде прошу: не кричи.

На этот раз он целовал ее страстно, требовательно, нетерпеливо и до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание.

– О! – наконец передохнула Джейн, слабея от головокружения. Теперь я знаю, за что так люблю тебя.

– А я – тебя. Но это не все. Подожди, я еще докажу, на что способен твой муженек.

Джейн сделала вид, что заинтригована.

– Ты о победе над Джекобсом? Кстати, надо вызвать полицию, чтобы забрали его туда, где ему надлежит быть.

– Отличная идея, дорогая. Кстати, нам надо поспешить, пока он не очнулся. Однако есть еще одна небольшая проблемка, которую требуется решить…

– Речь идет о Габи?

– Не только, хотя придется забросить ее к Чейнам по пути в больницу. После того, конечно, как полиция увезет Джекобса.

Джейн испуганно втянула в себя воздух.

– В больницу?

Краска залила лицо разгневанного Рона.

– Ты помнишь мой последний удар снизу? В боксе он называется апперкотом. Это он уложил Джекобса, – сердито заключил Рон.

– О, мой герой, это был великолепный удар, – поддразнила его Джейн, но глаза ее смотрели серьезно.

– Да, но только твой герой сломал себе при этом кисть.

– О, нет! – в отчаянии воскликнула Джейн. – Рон, что же теперь делать? Как я могу помочь?

Рон сцепил зубы, почувствовав приближение нового приступа боли. В глазах жены он, однако, не увидел пугавшей его жалости. Он знал: ее больше не будет.

– Во-первых, давай договоримся, что ты не разведешься со мной, пока моя рука будет в гипсе и я не смогу водить машину.

Он никогда еще не видел у Джейн такой прекрасной улыбки.

– Обещаю, – промолвила она.

– Даже если я буду кричать на тебя, пинать ногами двери, мебель и вести себя, как последний идиот? Джейн уловила прежнюю тревогу в темных глазах.

– Даже тогда, – сказала она твердо.

И уложив себе на колени его пострадавшую руку, стала покрывать поцелуями упрямый подбородок.

– Кроме того, – шепнула Джейн, когда он с явным облегчением закрыл глаза, – я действительно без ума от твоего тела, поэтому согласна на все.

– И в радости, и в горе?..

– Пока смерть не разлучит нас…

Эпилог

Солнце в этот великолепный воскресный весенний день приятно грело круглый животик Джейн.

Маленькие Джекобсы уехали несколько часов назад, после недельного пребывания, и Рон, категорически запретил хлопотать по дому, велел ей отдыхать. Роль мамаши трех сорванцов и малышки Габи порядком утомила Джейн.

Пройдет еще немного времени, и в их семье будет прибавление. Она буквально считала дни. Через две недели, по ее расчетам, Джеймс Алан Бартон будет лежать у мамы на руках вместо того, чтобы озорно брыкаться в ее чреве.

– Вода со льдом для Мамы-Будды.

Открыв глаза, она увидела улыбающиеся лица Рона и Габи, которую он удобно пристроил на своем бедре. В руках у Габи была кружка с желанной водой.

– Ма-ма, – произнесла девчушка и улыбнулась, показав все свои шесть перламутровых зубиков и только что прорезавшийся седьмой.

– Спасибо, малышка, – пробормотала Джейн, осторожно беря у нее кружку. Поскольку Габи не сводила с нее черных любопытных глазенок, Джейн долго смаковала воду, причмокивая, вздыхая и восклицая к великому восторгу девочку: – Вку-у-у-сно.

– Ву-у, – протянула девочка, и Джейн расплылась в улыбке.

После неоднократных обсуждений она и Рон пришли к заключению, что у них просто гениальный ребенок.

Разумеется, это мнение разделяли все Чейны и миссис Квинсли, которые были убеждены, что Джейн святая, ибо она без единого упрека и жалобы, а, наоборот, с улыбкой и необыкновенной легкостью справлялась с младенцем, у которого резались зубы, и мужем, у которого Бог знает какой дурной и вспыльчивый характер.

Миссис Квинсли каждую неделю заявляла об уходе. Однажды утром, выведенная из себя раздраженными придирками Рона, она запустила в него диванной подушкой и грозно приказала закрыть рот на весь остаток дня, иначе она заставит его съесть эту подушку.

Джейн не осмелилась при Роне расхохотаться, чего ей страшно хотелось, но потом тайком искренне поблагодарила миссис Квинсли.

– Ну, маленькая мама, как мы чувствуем себя сегодня? – спросил Рон стоим ленивым приглушенным голосом, который так любила Джейн. Она теряет от него голову, когда погашен свет и они остаются вдвоем в спальне.

– Как перезревший плод, готовый лопнуть, – пробормотала Джейн.

Она наблюдала из-под чуть прикрытых век, как Рон усадил рядом с ней Габи и сунул малышке бутылочку с соком, вытащив ее из заднего кармана джинсов.

– Перезревший, говоришь? – так же лениво протянул он и прилег рядом на лужайке. Осторожно повернувшись к Джейн, он приложил ухо к ее животу.

От Рона пахло солнцем, трудовым потом и скошенной травой. Солнце высвечивало серебряные пряди в его спутанных волосах, и Джейн, не удержавшись, коснулась их пальцами.

– Малышу уже не терпится, бунтует вовсю, – смеясь промолвила она. – Весь в отца, которому даже с гипсом на руке неймется поработать. Места себе не находит.

Рон поднял голову и заглянул ей в глаза.

– Эй, разве я плохо поработал, признайся?

Джейн фыркнула.

– Первый раз встречаю такого самонадеянного и упрямого человека – мужчину и дитя одновременно.

Ее действительно не переставало удивлять, как большой и сильный Рон может быть то трогательно несмелым влюбленным подростком, то пылким любовником, то, наконец, волевым и упрямым мужчиной-супругом. Но она знала одно: с каждым днем он становится ей все дороже. Джейн любила его.

– Неужели у меня нет качеств, компенсирующих многочисленные недостатки? – спросил он лукаво.

Джейн задумчиво надула губки, прекрасно понимая, какого ответа от нее ждут.

– Должна сознаться, что кое-что меня приятно удивило в последние дни…

Рон довольно усмехнулся.

– Компенсации иногда расширяют кругозор.

– Согласна, – пробормотала она. – А ты, мой господин, на них мастер.

Она уткнулась носом в его ключицу, вдыхая запах согретой солнцем кожи, и коснулась губами рубцов на правом плече. Он больше не стеснялся, да и вообще забывал о них, когда целовал свою жену.