Текст книги "Переправа"

Автор книги: Элла Гриффитс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава тридцатая

Рут бежит, крепко держа Люси за руку. Она не выбирает дороги, не думает ни о приливе, ни о болоте, почти не замечает дождя и ветра, знает только, что они спасают свою жизнь. За ними гонится преступник, человек, уже совершивший одно убийство, жаждущий их гибели. Люси не отстает. Рут крепко держит ее за руку. Девочку нельзя отпускать. Одна, в темноте, на приливном болоте, она непременно погибнет.

Рут слышит за спиной тяжелое дыхание Дэвида. Он переходит поток, который они только что оставили позади. Нужно изменить направление, бежать к дому. Но где дом? Она наугад сворачивает налево и оказывается перед окном с водой. Бежит дальше, земля становится все мягче и мягче. О Господи, она, должно быть, на заливаемом приливом берегу моря. Ей неожиданно вспоминается Питер десять лет назад. Эрик спас его, но помогать Рут он не станет.

И тут она что-то слышит – словно бы голос Эрика, долетающий из прошлого. И останавливается, прислушиваясь. Неужели кричат «полиция»? Должно быть, у нее галлюцинация.

Но остановка была ошибкой. С ужасающей внезапностью из темноты появляется лицо Дэвида. Рут вскрикивает, и Люси вырывается.

– Люси! – вопит Рут.

Дэвид, пригнувшись, бросается вперед, хватает ее ступню. Она вырывается и бьет ногой. Он падает навзничь. Рут бежит снова; она должна найти Люси раньше Дэвида.

Но Дэвид уже снова на ногах. Она слышит его прерывистое дыхание, хлюпанье сапог по жиже. Рут неистово карабкается вверх по песчаному откосу. Дюна. Она, должно быть, у моря, но едва успевает подумать об этом, как катится вниз по противоположному склону и оказывается в воде. Соленой. Впереди она видит только черное море с белыми барашками пены, неумолимо надвигающееся на нее. Она поворачивается и идет в обратную сторону по узкому ручейку. Где Люси? Она должна ее найти.

Прямо перед ней виднеется прямоугольный темный силуэт. Подойдя ближе, она узнает дот времен Второй мировой войны – маленькое бетонное строение около метра высотой. Ими усеяны все болота. Не зная, что еще можно делать, Рут взбирается на него. Прыгнув, она окажется на взгорке и спасется от прилива. Рут собирает все свои силы и грузно приземляется на противоположном берегу. Ее охватывает восторг. Она это сделала! Молодчина Рут!

Но восторг тут же исчезает. Над ней стоит Дэвид с ножом в руке.

Нельсон бежит по соленому болоту. Он не замечает, что много раз падал, срывался в воду и выбирался из нее. Позади Катбад что-то кричит о приливе, но Нельсон не обращает внимания. Кто-то пронзительно вопит. Рут в опасности.

– Полиция! – выкрикивает он. – Не двигаться!

У него даже нет пистолета; что он будет делать, оказавшись там? Нельсон не думает об этом и упорно бежит вперед.

И тут в темноте появляются очертания домика.

Домик в лунном свете выглядит призрачно. Нельсон поднимается по ступеням и заглядывает в темное отверстие люка. Слава Богу, он взял фонарь у Катбада. Его яркий луч освещает подземное помещение.

– Господи, – шепчет Нельсон.

– Извините, Рут, – вежливо говорит Дэвид. Он вновь застенчивый, услужливый сосед, который присматривал за ее котом и которому (о Господи!) она дала номер своего мобильного телефона.

– Дэвид… – хрипло произносит Рут.

– Я вынужден убить вас, – объясняет Дэвид, – раз вы теперь знаете о Люси.

– Зачем вы это сделали? – спрашивает Рут. Она искреннее хочет знать правду, хотя сознает, что вряд ли ее услышит.

– Зачем? – удивляется Дэвид. – Для компании, разумеется.

Он надвигается на нее, держа перед собой нож. Рут пятится, прикидывая, какие у нее шансы. Они находятся на возвышении, позади Дэвида окно, которое она только что миновала. Рут не представляет, какой оно глубины. Даже если удастся проскочить мимо Дэвида, вряд ли она сумеет переплыть его в темноте. За ее спиной песчаные дюны и неумолимо надвигающееся море. Она усталая, грузная; Дэвид догонит ее без труда. Рут открывает рот, чтобы что-то сказать. Попросить пощады? Она не знает. Но тут в ночи раздаются три разносящихся эхом крика, хриплых, одинаковых. Она слышала эти звуки и раньше, у домика. Дэвид смотрит на Рут, лицо у него потрясенное.

– Слышали? – шепчет он.

Не дожидаясь ответа, Дэвид поворачивается и идет прочь от нее, на этот крик. Он раздается снова. Несется через черные болота. Что это? Мертвый ребенок? Блуждающие огоньки? Сейчас Рут готова поверить во что угодно. И тоже идет в направлении звука.

Дальнейшее похоже на сновидение. На кошмар. Дэвид, словно загипнотизированный, ступает прямо в окно, погружаясь по пояс, но как будто даже не замечая этого. Рут видит его желтую куртку, уверенно движущуюся через черную воду. Потом тучи расходятся, и на противоположном берегу возникает фигура. На ней темная куртка, спускающаяся ниже колен. Люси. В ее позе есть что-то твердое, целеустремленное, почти пугающее. И внезапно Рут понимает, что именно Люси издает этот странный, загадочный крик.

Однако Дэвид отрешенно бредет по воде, словно его тянут невидимыми веревками. И вдруг так внезапно, что никто не успевает вскрикнуть, громадная волна с белым гребнем шумно перехлестывает через песчаный гребень в окно. Дэвид теряет равновесие и скрывается из глаз. За волной следует другая, превращая окно в котлообразный пенящийся омут. Рут ощущает на лице брызги и закрывает глаза. А когда открывает их снова, окно неподвижно, Дэвида нет.

Рут вопит, хотя понимает, что ее никто не услышит и Дэвиду уже не помочь, пораженная стремлением спасти его. Неужели даже смерть убийцы способна вызвать сострадание?

На противоположном берегу появляется еще одна фигура. Высокая, крепко сложенная. Нельсон. Он что-то кричит, но Рут не может разобрать слов и идет к нему вдоль края окна. Тут небо словно оглашается хлопаньем огромных крыльев. Над ней зависает полицейский вертолет, его винты вспенивают черную воду. Огибая окно, он летит к морю. Вода снова становится неподвижной.

Рут ползет на четвереньках по усеянному галькой берегу с южной стороны окна. Это дальше, чем кажется, и она устала до изнеможения. Шум вертолета затихает вдали; теперь она слышит человеческие голоса и лай собак.

Когда она добирается до дальнего берега, полицейские собаки уже там. Ищейки натягивают поводки, их громкий лай доносится словно из другого века. Нельсон с изумлением смотрит в лицо девочки, стоящей подле него.

– Нельсон, – говорит, подходя к нему, Рут, – познакомься с Люси Дауни.

Глава тридцать первая

Рут медленно идет по песку. Начало марта, и, хотя ветер холодный, в воздухе ощущается приближение весны. Она босиком, и раковины моллюсков врезаются ей в ступни.

Рут неподалеку от круга хенджа. Песок, покрытый рябью, словно замерзшее море, простирается перед ней вдаль. Ей вспоминается строка из «Озимандии»: «И тянется песок без жизни, без движенья». Есть нечто величественное и ужасающее в неизмеримом просторе моря и неба; ужасающее и вместе с тем поднимающее дух. «Для этого места, – думает Рут, – мы ничто. Человек бронзового века пришел сюда и построил хендж, человек железного века оставлял тела и приношения по обету, современные люди пытаются укротить море стенами, насыпями и переправами. Все исчезает. Человек обращается в прах, более мелкий, чем песок; только море и небо остаются неизменными». Но она идет бодро, не сокрушаясь о бренности земного бытия.

Рут должна встретиться с Нельсоном, он расскажет ей последние новости о Люси. С той жуткой ночи прошло три недели. Рут чувствует, что связана с девочкой, и связь эта не оборвется, хочет того Люси или нет. Возможно, со временем образ Рут потускнеет в сознании Люси – собственно, она надеется, что из памяти девочки изгладится многое и постепенно Рут превратится в странную, незнакомую женщину, которая приходит с подарками на Рождество и дни рождения, принося легкое напоминание о темной ночи, бурном море и конце кошмара. Но для Рут та минута, когда она держала Люси в объятиях, стала поворотной. Она поняла, что готова пойти на что угодно ради ее защиты. Поняла, что значит быть матерью.

Нельсон рассказал ей о встрече Люси с родителями.

– Мы позвонили им, но не сказали, в чем дело, только попросили приехать в участок. Было четыре часа утра, бог весть что они подумали. Мать решила, что мы нашли тело Люси, я видел это по ее глазам. Присутствовал детский психолог – никто не знал, как развернутся события. Узнает ли Люси родителей? Девочка была очень спокойна, сидела, кутаясь в мою куртку, будто чего-то ждала. Мы дали ей чашку чаю, и она вскрикнула. Не ожидала, что он будет горячим. Она, видимо, не пила горячего десять лет. Вскрикнула и уронила чашку на пол, потом сжалась, словно ожидая удара. Этот мерзавец наверняка дурно обращался с ней. Поэтому я оставил ее с Джуди. А потом я вошел с ее родителями… она негромко вскрикнула, словно младенец. Мать произнесла: «Люси?» А девочка закричала: «Мама!» – и бросилась ей в объятия. Господи. Все прослезились. Джуди рыдала, мы с Клафом отвернулись и шмыгали носом. А родители обнимали ее так, будто никогда не выпустят. Потом мать взглянула на меня поверх головы Люси и сказала: «Спасибо». Спасибо! Господи.

– Как думаешь, у нее все наладится?

– Сейчас ею, очевидно, занимается целая армия психологов, но, говорят, она превосходно адаптируется. Ей нужно научиться быть подростком, а не маленькой девочкой. Во многих отношениях она осталась пятилетней, но в других поразительно зрелая. Думаю, понимает гораздо больше, чем представляется нам.

И Рут, вспомнив, как Люси изобразила крик птицы (наверняка ушастой совы), чтобы заманить Дэвида в смертельную ловушку, верит ему.

Тела Дэвида не нашли. Должно быть, его унесло отливом в море, к другой береговой линии. Возможно, его так никогда и не отыщут, и со временем останки Дэвида соединятся с костями времен каменного века на дне неглубокого моря.

Однако Эрика обнаружили. Этот великий шаман, знавший болота как свои пять пальцев, утонул в болотном окне, всего в нескольких сотнях метров от коттеджа Рут.

Рут летала в Норвегию на похороны Эрика. Несмотря ни на что, у нее сохранилось доброе чувство и к нему, и к Магде. Эрик всегда говорил, что хотел бы для себя похорон викинга. Рут помнит его слова у лагерного костра: «Судно уплывает со своим грузом в вечерний свет. Меч лежит рядом с покойником, щит у него на груди. Пламя, вспышка очистительного огня, отправит его в Валгаллу сидеть вместе с Одином и Тором, покуда мир не обновится…» Поэтому его пепел собрали и положили в деревянную лодку, специально построенную Ларсом, любовником Магды. Лодку подожгли и пустили в озеро, где она горела всю ночь и только утром дотлела.

– Знаешь, – сказала Магда, обратясь к ней лицом, освещенным пламенем лодки, – мы были счастливы.

– Я знаю, – проговорила Рут.

И она действительно это знала. Магда и Эрик были счастливы, несмотря на Шону, Ларса и всех прочих. И она, Рут, все еще любила Эрика, невзирая на письма, супружескую неверность и холодный огонь в голубых глазах. Она многое узнала о любви за последние несколько недель. После Норвегии Рут поехала домой, в Элтем, где ходила с матерью за покупками, играла в слова с отцом и даже посещала с ними церковь. Вряд ли она станет верующей, но в эти дни казалось ненужным напоминать об этом родителям. Каким-то образом, обнимая Люси в этом ужасном подвале, она нашла обратный путь к матери. Может быть, просто узнала ценность материнской любви, которая не меняется, сколько бы лет ни прошло, не слабеет от обозначающих ее избитых фраз.

Эрику ничего не инкриминировали. С Катбада тихо сняли обвинение в растрачивании времени полиции. Письма с их навязчивыми фразами о жизни, смерти и воскресении достоянием общественности не стали. Однако Рут иногда думает о них. Почему Эрик с Шоной писали эти письма? Почему Эрик так ненавидел Нельсона, что готов был помешать ему найти убийцу? Двигала им скорбь по Джеймсу Эгару, или то была заносчивость, жажда превзойти полицию – это олицетворение обывательского государства? Ей уже никогда не узнать.

Катбад отпраздновал реабилитацию ритуалом духовного очищения на морском берегу, несколько похожим на погребение викинга и включающим пляски вокруг обрядового костра. Он приглашал Нельсона, однако тот отказался присутствовать. Несмотря на это, Нельсон и Катбад стали, за неимением лучшего слова, друзьями. Нельсон невольно восхищается тем, что Катбад, не теряя спокойствия в бурю, вел его по грозящим смертью болотам. А Катбад убежден, что Нельсон спас ему жизнь. Он говорит это при каждом удобном случае, и Нельсона это вряд ли оставляет равнодушным.

Рут видит Нельсона, идущего к ней по дюнам. На нем джинсы, кожаная куртка, вид у него настороженный, словно он ожидает, что песок вот-вот поглотит его. Нельсон никогда не полюбит Солончак. Он всегда считал его страшноватым местом, и теперь оно ассоциировалось в его сознании с долгим заключением Люси (под носом у его подчиненных!) и со смертью.

Нельсон подходит к Рут, стоящей, как ей кажется, у края круга хенджа. Сейчас от него осталось лишь несколько потемневших полос серого песка. Бревна хранятся в музее, далеко отсюда.

– Ну и место для встречи, – ворчит Нельсон, – у черта на куличках.

– Моцион пойдет тебе на пользу, – усмехается Рут.

– Ты говоришь как Мишель.

Рут уже познакомилась с Мишель и, к своему удивлению, прониклась к ней симпатией. Ее восхищает, что Мишель ведет себя независимо, сохраняя при этом образ превосходной жены. Этому искусству, думает Рут, она могла бы научиться с пользой для себя, хотя не собирается становиться чьей-то женой. И подозревает, что Мишель предпочла бы видеть ее замужней.

Питер вернулся к Виктории. Рут рада за него, и ей приятно сознавать, что те эсэмэски отправлял ей не он, а Дэвид. Ее воспоминания о Питере ничем не омрачены.

– Как дела? – спрашивает Рут.

– Не так уж плохо. Назревает скандал из-за коррупции; возможно, журналисты от меня отстанут.

Обнаружение Люси Дауни, разумеется, явилось сенсацией для прессы. Газеты в течение нескольких недель писали в основном об этом, что стало одной из причин бегства Рут в Норвегию и в Элтем. Нельсон получил свою долю критики: как-никак Люси обнаружили в том месте, которое полицейские обыскивали много раз. Однако же вся слава за освобождение Люси выпала на его долю. Рут была довольна тем, что о ее роли не упоминалось, и у Катбада имелись свои причины оставаться в тени. А родители Люси упорно отказывались критиковать Нельсона, ведь это его неустанные поиски в конце концов увенчались обнаружением их дочери.

– Как Люси? – интересуется Рут. Они идут краем моря, отлив оставляет на песке раковины и блестящие камни. Чайки устремляются вниз, ища добычу.

– Хорошо, – отвечает Нельсон. – Вчера я заезжал к ним, она качалась на качелях. Очевидно, вспомнила и дом, и сад. Но многое другое забыла. Закричала, увидев кошку.

Рут вспоминает о Флинте – кот полностью оправился от выпавших на его долю переживаний, и, пока Рут была в отъезде, обитал у Шоны. Шона, всеми силами стремящаяся загладить вину, кормила его копченой лососиной. «Надо завести еще одну кошку, – думает Рут, – а то Флинт слишком избалуется».

– Люси рассказывала о том, каково ей приходилось? – спрашивает она. – Когда сидела в подвале?

– Психиатр уговорил ее рисовать картинки. Рисунки очень тревожные. Маленькие черные коробки, сжатые кулаки, железные решетки.

– Дэвид дурно с ней обращался?

– Конечно, дурно. Но следов изнасилования нет. Думаю, в отношении секса он был очень щепетилен. Психиатры полагают, что если бы у девочки начались менструации, он мог бы убить ее.

– А как он сделал этот подвал? С бетонными стенами и всем прочим?

– Очевидно, это был бункер времен Второй мировой войны. Он надстроил над ним домик.

– Господи.

Рут молчит несколько минут, думая о приготовлениях к созданию тюрьмы для Люси. Сколько лет Дэвид это планировал?

– Неизвестно, почему он это сделал?

– У психиатров множество теорий, но это все догадки. Возможно, хотел свободы для птиц, но ему нравилось держать в неволе людей.

– Мне он сказал – для компании.

Рут вспоминает слова Дэвида, когда она сообщила, что горюет по Спарки. «Она была вам компанией». И с дрожью осознает, что, когда они с Питером видели его в тот день, он, должно быть, шел проведать Люси. Вот почему он терпеть не мог туристов и мусор. Хотел, чтобы никто не подходил к домику.

– Для компании, – бормочет Нельсон. – Господи. Неужели не мог вступить в компьютерный клуб?

В самом деле, думает Рут, глядя на море. Почему люди совершают те или иные поступки? Почему она остается на Солончаке, где произошло столько ужасов? Почему Нельсон до сих пор влюблен в свою жену, хотя у них нет ничего общего? Почему Фил не верит, что хендж и тропа связаны между собой? Почему она толстая, а Шона стройная? Ни на один из этих вопросов ответа нет. Но, думает она, улыбаясь своим мыслям: «Когда холодная вода пенится поверх твоих босых ступней, все это отчего-то не важно». Она довольна своей жизнью здесь, на пустынном берегу. И ничего не хочет в ней менять. Ей нравится ее работа, ее друзья, ее дом. И кроме того, думает она, улыбаясь еще шире: «Я не толстая, я беременна». Однако говорить об этом Нельсону не собирается. Пока что.

Нельсон смотрит в море.

– Что с той девушкой из железного века? – неожиданно спрашивает он. – С которой все это началось?

Рут усмехается.

– Знаешь, ее назвали Рут, в мою честь. Я именую ее пропавшей девушкой болот. Пишу о ней статью.

– Известно, почему она умерла?

– Нет. Видимо, она была из богатой семьи: ногти у нее с маникюром, тест волос показал, что она хорошо питалась. Но никто не знает, зачем ее привязали на болоте и бросили умирать. Может быть, чтобы обеспечить безопасный переход через болото. Или она была жертвой богам. Но определенно ничего не известно.

– Видимо, тут много предположений, – говорит Нельсон.

Рут улыбается:

– Вопросы важнее, чем ответы.

– Тебе лучше знать.

Они поворачивают и идут обратно к дюнам.

Выражения благодарности

Солончак и хендж полностью вымышлены. Однако в Северном Норфолке был обнаружен хендж бронзового века. Описание этого хенджа я взяла из замечательной книги Френсиса Прайора «Сихендж».

Северо-Норфолкский университет и полиция Кингс-Линн тоже полностью вымышлены. Спасибо Дереку Хьюи и Грэму Рейнджеу за их исследования о работе современной полиции и Майклу Уайтхеду за то, что предоставил мне блэкпулский фон. Также я благодарна Эндрю Макстеду и Люси Сибун за их археологическую экспертизу. Однако во всех случаях я принимала советы экспертов в той мере, в какой они подходили к сюжету, и во всех неточностях повинна только сама.

Спасибо Джейн Вуд и всем работникам издательства «Кверкас» за усердный труд в моих интересах. Спасибо, как всегда, Тифу Лоунису, Ребекке Фолленд и всем в Дженклоу и Несбите. Вечные любовь и благодарность моему мужу Эндрю и нашим детям Алексу и Джульетте.