Текст книги "Побег"

Автор книги: Елизавета Манова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Я понимаю, вы вправе на меня сердиться, – тихо сказал Нэфл. Конечно, я не должен был... Я испугался? – Он удивленно пожал плечами. Да, испугался. Такая информация... я просто не смею владеть ею единолично... – Он обращался только к Майху, на Хэлана он глядеть избегал. – Меня извиняет только одно: эти люди... наверное, они достойны доверия больше, чем я.

– Что сделано – то сделано, господин Нэфл. Мы вам верим, а остальное – ваша забота.

– Я хотел бы, чтобы вы повторили ваш рассказ.

– А я бы не хотел. Думаю, главное вы им рассказали. Если есть вопросы...

– Вы могли бы указать, где именно встретили корабль? – быстро спросил Гори.

– Могу. А зачем?

– То есть?

– Он давно не там. За три дня мы продрейфовали почти 12 единиц. При той же скорости и направлении дрейфа он бы уже пересек орбиту Авлара. Слишком людные места, чтобы скрыть. Значит, изменил курс.

– И что же, нельзя определить, откуда он прилетел?

– Почему? Лийо просчитал направление дрейфа с учетом возмущений, Ябта и Фаранела. Выходит как будто созвездие Ориссы... Только это ничего не доказывает. Просто оптимальная траектория входа в систему.

– Майх, – тихо спросил Нэфл, – а Лийо знал?

– Может быть, – ответил Майх холодно.

– И он ничего?..

– Это только один человек мог сказать. Хозяин корабля. Его я не спрашивал.

– А почему? – наивно спросил Рас.

– Совести не хватило. Он был один и верил нам, а нам верить незачем.

– Но почему? – снова спросил Рас. – Там же был Лийо!

– А где он теперь? Где остальные ребята из экипажа? Где тот корабль?

Наконец-то Нэфл взглянул на Хэлана.

– Может быть, вы нам скажете, господин Ктар?

– Ну, что знаю... Трое убиты на Гвараме в день прибытия. О судьбе капитана Тгила сведений не имею. О корабле тоже.

Они переглянулись. Похоже, только сейчас дошло.

– Его, – Хэлан кивнул на Майха, – ловят все полицейские службы Планеты.

– А вы?

– Я уже нет.

– Почему?

– Перехотелось.

– Извини, Унол, – сказал Гори, – твои вопросы бестактны. Побуждения господина Ктара – его личное дело. Очень сожалею, что это было сказано. Но все-таки, господин Ктар, чем вы это объясняете?

– Ничем. Не могу объяснить, вот и не объясняю.

– На всякий случай, – безмятежно ответил Рас. – Бюрократ обязан бояться нового, а нами правит здоровый бюрократический организм с суммарным интеллектом... ну, скажем, улитки.

Он изрек это со своей милой детской улыбкой, словно отвечал на вопрос о погоде – этакий безобидный опасный человек.

– Ну, хорошо, – нетерпеливо сказал Нэфл. – Бюрократы... А убийство?

– А что убийство? – так же безмятежно отозвался Рас. – Можно подумать, у нас никого не убивают! Правда, господин Ктар?

– Правда, господин Рас.

– Довольно, господа! – сердито сказал Гори. – Ринел, боюсь, у наших гостей нет времени выслушивать твои сентенции. Боюсь, у нас тоже нет на это времени. Не забывайте, речь о событии, единственном за всю историю Мира... может быть, неповторимом! Максимум информации, господа! Ринел, у тебя есть вопросы?

– Конечно! – с радостным удивлением отозвался Рас. – Молодой человек, вы не могли бы подробно описать корабль?

Майх начал говорить, запнулся, попросил бумагу. Они, все четверо, перебрались к столу и начисто позабыли о Хэлане. А он сидел в сторонке, глядел, как Майх говорит, пишет, чертит, как покусывает губу, задумавшись над вопросом, как Рас в азарте дергает его за рукав, как горят глаза у длинного Гори, и странная гордость поднималась в нем. Словно бы Майх не просто попутчик по пути в никуда, не повод, не случай, а его собственный ученик, дело его рук. И странная печаль: вот его и выкинули из игры. Это неважно, что они еще вернутся к нему. Наиграются и вернутся, ведь все они несмышленыши, приготовишки, где им одолеть другую жизнь, настоящую, в которой ни логики, ни порядка, ни правил, ни масок. Все равно его уже выкинули из игры, и даже с ними – с последними, с кем он чем-то связан, он не связан уже ничем. Вот так ты боишься одиночества? Смешно.

Только это почему-то было совсем не смешно.

Наверно, Хэлан задремал. Ему даже что-то снилось: темное, тягостное, одинокое. Он почти обрадовался – там, во сне, – когда почувствовал, что должен проснуться. Он открыл глаза и увидел, что рядом стоит Нэфл и смотрит на него. Взгляды встретились; Нэфл устало улыбнулся и сел в соседнее кресло. Видик у него был тот: как раз на две бессонные ночи.

– Я вас разбудил?

Хэлан пожал плечами и стал глядеть, как Рас и Гори терзают Майха. Груды бумаги на столе и на полу, Рас хрипит, у Гори волосы дыбом, а Майх свежехонек...

– Если вы на меня обиделись...

– За что?

– Когда вы у меня были...

– Это моя работа, господин Нэфл.

– Да, понимаю. – Помолчал и сказал с мукой: – Все равно не понимаю! В голове не укладывается. Ведь это же... это несопоставимо, Ктар! Иной разум – и эта отвратительная возня. Подумайте: ведь мы просто закостенели в своем одиночестве. Обросли догмами и предрассудками, как корабль ракушками. Бьемся в тюрьме одних и тех же представлений, а тут целый мир... новая Вселенная... и запретить?

– Вот именно, – сказал Хэлан. – Запретить и отменить.

– Почему?

– А все равно не поймете. Больно благополучные.

– О чем вы?

– Об этом самом. – Хэлан обвел взглядом кабинет. – В семье ведь жили? Дом, частная школа, высшее. Все двери настежь. На черта ум, на черта талант – все равно полное благоденствие до конца дней. Что, не так?

– Но какое отношение?..

– Прямое. Вот вам, к примеру, мозги помешали. Так и остались со своей наукой мелкою сошкой. А кто посерей да пошустрей – те нами и правят. На черта ему ваша новая Вселенная, если для него старая в кресло сошлась?

– Вы хорошо споетесь с Расом, господин Ктар. Он тоже любит упрощать. Если бы все было так примитивно...

– А жизнь – оч-чень простая штука, господин Нэфл, куда ее упрощать! Есть миллионы удачников, что все задарма имеют. И деньги, и власть, и работу, какую захотят. А другие – миллиарды – голь приютская, тем ничего не положено. Будь ты хоть семи пядей во лбу, а где сидел – там и сиди. Вот Майха возьмите. Ему бы выучиться, так всех капитанов ваших... а вы ему одно местечко оставили – на космической помойке.

Нэфл тоже поглядел на Майха. Майх что-то чертил. Четки и точны были его движения, и в лице ни тени усталости – только веселый азарт.

– Нет, по-моему, вы... слушайте, Ктар, что же с ним будет?

– Ничего хорошего. Вбил себе в голову, что должен попасть на тот корабль. Должен, понимаете ли!

– Вы... вы серьезно?

– Это он серьезно, а не я.

– А вы?

– А я – взрослый человек, господин Нэфл. Пришельцы не по моей части. Может, уже и корабля того нет...

– Но ведь Валар – он же очень неглуп! Если вы ему объясните...

– Что? "Может быть" – это не доказательство. Вот, соберите-ка мне машинку, чтоб с тем кораблем поговорить. "Здрасте-здрасте. Живы? Помер. Большой привет!"

– Как? – вскрикнул Нэфл – Хэлан даже вздрогнул. – Ринел, Тен, идите сюда! Ктар высказал потрясающую идею! Как ты думаешь, Рин, мы могли бы связаться с кораблем?

– А почему бы и нет? – ответил Рас безмятежно.

И пришлось остаться в Мланте. Хуже не придумаешь. Знал Хэлан этих ребят из провинции. Разворотливости маловато, зато уж как вцепятся...

По человечку весь город переберут – всего-то полмиллиона, чего искать?

Прямо пятки чесались – а остался. Из-за Майха? А черт его знает, может, и из-за себя. Проклятое любопытство, вот надо тебе докопаться, расковырять, выгрызть дело до сердцевинки. И ведь знаешь, что не надо, триста лет оно тебе снилось, все равно толку не будет – а не уйти.

Глупо было оставаться, но и глупость надо доводить до конца, и Хэлан принял приглашение Раса. Не сразу, конечно, когда узнал, что Рас за городом живет, один-одинешенек.

Отправил Майха с Расом, забежал в меблирашки, забрал, что надо, уничтожил следы – и сгинул. Пусть ищут. Авось решат, что совсем укатили тоже не худо.

Диковинный дом был у Раса. Крепенький двухэтажный особняк среди неухоженного сада, уйма нежилых комнат и тишина. Хозяин предложил было каждому по спальне, но они поселились вдвоем. Спокойней как-то.

Ну, Майху легче: поел, поспал и заперся с Расом в лаборатории на первом этаже. Хэлан остался один. Осмотрел дом, прикинул, как уходить, поразмышлял о привычках хозяина, а день все тянулся – нудный, ненужный, бесконечный.

Хэлан почти обрадовался, когда в сумерках приехали Нэфл и Гори. Сунулись в лабораторию, Гори там и остался, а Нэфла, надо полагать, выперли, потому что сразу поднялся к Хэлану.

– Скучаете, господин Ктар?

Он не ответил. На такие вопросы незачем отвечать.

– Я вам не помешаю?

– Нет.

Нэфл сел, потянулся было зажечь свет – и передумал. Пепельный сумрак стоял в комнате, обесцвечивая краски, стирая вещи. Тусклый, материальный, властный, словно это он был тут хозяином, а они только незванные гости.

– Выгнали? – спросил Хэлан.

– Увы! Практики не любят теоретиков. – Помолчал и сказал серьезно: Вы задели меня, Ктар.

Хэлан опять не ответил. Глядел на светлый прямоугольник окна – и все.

– Вы хотели сделать мне больно?

– Зачем? Так, накипело. – Он усмехнулся. – Всегда не те под руку попадаются.

– Нет, вы не думайте, что я обижен. Просто вы меня задели. Мне казалось... вы несправедливы, но потом я попробовал взглянуть на все вашими глазами.

– Ну и что?

Нэфл как-то удивленно развел руками.

– Пожалуй, это выглядит именно так.

– Только выглядит. Дело ведь не в вас и не в вашей касте паразитов. В свежем мясе черви не заводятся.

– Значит, мы – только паразиты?

– Ага. Черви в куче дерьма. Просто поверху лазите, вот вас и видно.

Нэфла передернуло. Отвел глаза. Помолчал.

– Ну, хорошо, мы черви, а вы?

– Дерьмо. То самое, по которому вы лазите. Если уж даем вам все за нас решать, значит, того и стоим.

– Слушайте, Ктар, но если вы так ненавидите наш мир, как же вы его защищали?

– А я не мир, я людей. Это вместе мы дерьмо, а каждый по отдельности – люди.

– А все-таки?

– Откуда вы взяли, что ненавижу? Вы что, ненавидите воздух, каким дышите? Воняет, конечно, – а дышать-то надо.

– Не понимаю!

Хэлан опять промолчал. Лицо Нэфла почти растворилось во мраке: мутное пятно с черными тенями глазниц. В такие минуты легко быть жестоким: бей, куда хочешь, все равно не увидишь чужой боли. Хэлан никогда не любил того, что легко.

– Вам неприятен этот разговор?

– Не пойму, чего вам надо. Мне доказать? Зачем? Я уйду, а с собой поладите.

– Я хочу разобраться, Ктар! Вы для меня... ну, скажем, некая точка отсчета. Та сторона жизни, о которой я ничего не знаю. Поймите, для меня сейчас все... вниз головой. Происходит событие – единственное, невероятное... из тех, что меняют судьбы Мира – а к нему относятся... не знаю... слова не могу подобрать. То, что сделал Лийо – это подвиг, это великолепно, ему памятники ставить надо, а его...

Хэлан усмехнулся.

– Правительство убивает ни в чем не повинных людей. Вы... не сердитесь, у меня были основания достаточно плохо о вас думать – вы, полицейский, слуга правительства, вдруг... ведь вы же рискуете жизнью, Ктар. Почему?

– А это уже мое дело. Наверно, надоело быть дерьмом.

– Нет, Ктар, вы меня своими... ароматными словечками не устрашите. Не надо прятаться за стереотип. Если уж каждый в отдельности – человек, так давайте и со мной по справедливости.

– Ловко повернули! Ладно. Если про корабль – так не знаю. Не копал. А все остальное... Все по-честному, Нэфл. Так мы и живем. Кричим о равенстве, а у всякого своя каста – в ней родился, в ней помрет. Кричим о свободе, а следят за всеми. О превентивных арестах вы хоть слыхали? Нет? Всякая служба может вас арестовать. Не предъявляя обвинения. Проиграют на детекторе, на наркотиках... если и выпустят – так в психушку. Ну, обычно не выпускают. Чего-нибудь на себя да наговорите... лет на пять хватит. Не верите, да?

– Не знаю, – сказал Нэфл. – Не хочется.

– Зря мы вас в это дело втравили.

– Нет! Ктар, ведь это самое прекрасное в моей жизни! Ведь я сейчас... можете смеяться, но я отчаянно завидую Лийо... просто неприлично... хоть сейчас бы с ним поменялся на любых условиях! Узнать и умереть... разве это страшно, Ктар?

– А вот Тгилу, думаю, умирать не хотелось. "Узнать и умереть". Не понимаю такого! Узнать и жить – а иначе зачем?

Внизу зашевелились. Хлопнула дверь, другая, шаги... уже на лестнице.

– Но... – начал было Нэфл, и тут дверь распахнулась, и вся компания ввалилась в комнату.

– Вот они где! – весело сказал Рас. – В темноте сидят!

Хэлан молча зажег свет. Веселые они были и усталые, даже завидно.

– Слушайте! – восторженно заявил Рас, – я зверски голоден! А вы?

Все были голодны. Гурьбой отправились вниз, в обширную гостиную, и Рас с Майхом принялись накрывать на стол.

И опять Хэлан оказался в стороне. Сидел и мрачно жевал, не слушая, что они там болтают. Все четверо – Нэфл тоже развеселился.

– Господин Ктар, – весело сказал Рас. – Срочно нужна гениальная идея!

– Вам как: оптом или в розницу?

– Не связывайтесь, – предупредил Майх. – Разорит!

– Ваши идеи так дороги?

– А как у вас с гениальными идеями, господин Рас?

– Негусто, – ответил Рас безмятежно. – А что?

– Да вот думаю, под каким соусом вы здесь собрались?

Нэфл и Гори неуверенно переглянулись.

Нэфл сказал:

– Ну-у... просто заехали навестить.

– А часто вы его ну просто навещаете?

– Я лично – нет, – ответил Гори. Последний раз, по-моему, лет пять назад. Думаю, и ты, Унол? Считаете, нас могут заподозрить?

Хэлан пожал плечами.

– И что тогда?

– Да, помнится, на Гвараме их тоже было трое.

Они опять переглянулись.

– Понятно. Значит, мы неосторожны?

– Сами судите. Вчера посиделки у Нэфла, сегодня – тут.

– Ну что же, – заметил Рас, – гениальной не обещаю, а идею найдем. А, может, лучше просто... осторожней?

– Хуже. Оно чем нахальней, тем надежней. У нашего брата психология особая. Глупостью нас не удивишь: в жизни со смыслом туго, а вот если все ладком, и ни сучка, ни задоринки...

– Вам виднее, господин Ктар, – вежливо ответил Гори.

– Тогда порядок. Значит, будет слушок?

– Скажу жене, – нехотя сказал Нэфл.

Только за полночь они остались одни. Если честно, Хэлан еле вытерпел. Не понимал он такого. Сидят и сидят, болтают и болтают, и хоть бы о деле так, ни о чем. Или все равно, что ни о чем, потому как каждый про свое.

– Ты чего, Хэл? – спросил Майх – уже в постели. – Переживаешь, что остались?

– Еще чего?

Майх тихо засмеялся.

– Знаешь, Хэл, вот умом понимаю, что по краю ходим, а не верится. Как игра какая-то... просто дураком себя чувствуешь!

– Игра? Это ты одного игрунчика не видел. Пришел – и прямо по-благородному: продай, говорит, не поскуплюсь. – Помолчал, посопел сердито. – Я-то, дурак, прямо мозги вывихнул: как он мог на тебя выйти? Ну, не мог, понимаешь, не мог, время не сходится! А тут дошло: по моему следу полз. Сам, значит, головку не трудил, ждал, пока я рыбку выловлю...

– Плюнь, – сказал Майх. – Ему же хуже.

– Нам хуже. Ладно, пузыри. Что там у вас?

– Пока ничего. Прикидка.

– И надолго?

– Не знаю, Хэл. Техника-техникой, но есть вопрос...

– Где корабль?

– Да. И это тоже.

– И что: глухо?

– Почему? Где-то за Фаранелом, где людей почти нет. У Ябта, скажем.

– Но?

– Это ты правильно понял, "но" есть. Этот корабль...

– Что, уже могли?..

– Да нет! Ты себе просто не представляешь, какая это штука. Если и правда субсветовик... там ведь немыслимая должна быть защита. Слава богу, нам это не по зубам!

– А что тогда?

– Да вот сидит в голове: не должен быть на таком корабле один человек. Вот убей: не может этого быть!

– Это ты так думаешь.

– Ну, понимаешь, есть, скажем, профессиональное чутье... целесообразность. Я уже не говорю, какие там хоромы: зачем одному?

– Расу, как видишь, не просторно.

– Ну! Это еще может быть... как они там привыкли. Просто один человек... не степень надежности, понимаешь? Можно заболеть, погибнуть. Все. Дело загнулось. Глупо, понимаешь? Вбить в дело такие деньжищи, такую уйму труда – и не подстраховать? Не-ет!

– Так ведь один же.

– Сейчас один. А сколько было?

– Занятно. Ну и что?

– Просто думаю: а может один человек управлять такой штукой? Ну вот, наши жестянки, тип ЮЛ. Считается, проще их в управлении нет, а все равно полная вахта – три человека. Лийо, положим, может один управлять, ну я... а на "Небесном госте" или на "Сиянии" меньше двоих на вахту не получалось. А уже тип ЮК – вахта пять человек, и глухо.

– А у них, может, наоборот. Чем сложней, тем проще.

– Нет, Хэл. Ты пойми: это корабль. Не машина, не глоссер, корабль дальнего следования. Вот он вылетел – и рассчитывать больше не на кого. Значит, специалисты на все случаи. Я на пальцах считал – и то не меньше десятка. Хотя бы три вахты из трех человек и какой-нибудь лекарь. Это если принять, что техника – чудо, сама себя чинит. Не может один человек во всем разобраться. Это уже не человек должен быть, а... Никол? Ну что, нормальный мужик – и только. Лийо его всю дорогу перешибал.

– Ну, и к чему ведешь?

– Смеяться будешь.

– Посмотрим.

– Ну, это так... хочется думать. Понимаешь, то, как он в систему вошел... ну, ему, собственно, только скорость погасить. А вот уже маневр внутри системы – мог он это сделать один или нет? А если нет, кто с ним тогда? Может, Лийо? Если...

– Если бы да кабы! – буркнул Хэлан. – Ты сегодня спать собираешься?

Так и пошло. Майх с Расом в лаборатории, а Хэлан сам по себе. Один в пустом доме, и словом не с кем перекинуться. А о чем? О чем бы мне с людьми говорить, если не по работе? Он пытался представить себе этот разговор и морщился, как от зубной боли. Два слова о погоде, а потом? Проклятое "потом"! Сидит и мешает, как гвоздь в башмаке. "Потом" – это и есть жизнь. Ну, выпихну Майха с Планеты. Сделаю, уцелею, забьюсь в самый глухой угол... Ну, сумею себя изнасиловать, чтоб, значит, ни во что и никогда. Цветочки стану разводить. А потом? Сиднем сидеть – это соседи, знакомства, уши, глаза. Все заметят. Что ел, как спал, где был... где не был? Тебе же никаким транспортом нельзя, в соседний город не съездишь! Ну и что? Когда-нибудь да оплошаешь, попадешь под регистратор – и конец. Когда-нибудь, это может еще не один год. Ничего, раньше взбесишься. Жабой в болоте... Черт меня побери, ведь в самой лучшей поре – и в болото? Это пусть дураки говорят, что полдень в тридцать. Да я в тридцать кругом был дурак, думал: все знаю, все могу, а сам и на три хода вперед не видел. Это теперь я все могу... а зачем?

Унылое выпадало утро. Хмарилось, хмурилось, побрызгивало дождичком. Пакостное утро перед пакостным днем. Дождались! Он даже завтракать не стал, схватил что-то наспех, взял без спросу машину и поехал в город. 21 гвиса, черт побери! Мне бы уже в Харви сидеть!

Машину он оставил на Сетти, у налогового управления. Там движение, как в муравейнике, поезд поставь – не заметят.

Все было отработано: и подходы, и укрытия. Проверено и перепроверено загодя. Не тратя времени на пустяки, он просто вдавился в людской поток, втиснулся вместе с толпой в широкую дверь универмага, дважды пересек невесомые мостики над пассажем, поднялся на крышу – в кафе, и устроился за столиком у самой балюстрады.

Отсюда черный куб полицейского управления был, как на ладони. Управление и улица перед ним. Он сидел и потягивал сок – вялый, равнодушный, напряженный. 21 гвиса. Да нет, мог, конечно, ошибиться. День туда, день сюда...

Стакан опустел, он взял в автомате еще. Ему совсем не хотелось пить.

Улица текла, завихряясь у перекрестков, поблескивала стеклами машин; тугая дверь заглатывала и выплевывала людей. Еще полчаса – и уйду, пора место менять...

Он встрепенулся. Плоский, как раздавленная жаба, вызывающе синий "лийг" выскочил из-за поворота и круто встал перед управлением. Они! Тут не ошибаешься: класс виден сразу.

Дверца распахнулась, высокий, ладный парень выпрыгнул из машины, и Хэлан подался назад.

Наверное, в другой раз он бы только усмехнулся. Тому, что нигде не ошибся, промотал цепочку с точностью до часов. Что знает Кенена в лицо уже легче. Что тот только теперь добрался до Мланта... дня два, пока выйдут на меблирашки – еще можно нырнуть. В другой раз. Сейчас он был разъярен. Его все-таки загнали в угол, и в этом углу он не один.

Он знал, что сам во всем виноват. Не надо было сюда соваться. И удирать надо было вовремя – как только пятки зачесались. И потому, что он это знал, он ненавидел Кенена, как мало кого ненавидел в жизни. Наверное, ему сейчас очень надо было кого-то ненавидеть.

В доме была все та же гробовая тишина. Хэлан выругался сквозь зубы и зашел в лабораторию. В первый раз.

Картинка что надо: Рас коленями на стуле, пузом на столе, смотрит в схему и диктует Майху, а тот паяет так, что дым столбом.

Они вскинулись на звук шагов: Рас замолчал на полуслове, а Майх положил паяльник.

– Привет, – сказал Хэлан. – Майх, надо поговорить. Извините, Рас.

Они молча поднялись к себе.

– Все, – сказал Хэлан, – доигрались. Догнал, гад!

Майх кивнул. Помолчал и спросил:

– Дня на два задержаться сможем?

– Всего-то? А чего не на сезон?

– Значит, прямо, сейчас? Почему?

– А потому. Знакомца видел. Того самого, из армейской контрразведки. Первым приполз, сволочь!

– Тебе не все равно?

– Нет! Боюсь я его, понимаешь? Незачем ему за нами идти. С другими просто: пришьют – и точка, не нужны мы им живые. А этот... не знаю.

– Ну и что?

– То самое. Если загребут... Мы ведь с тобой крепкие мужики, Майх, нас с первой стадии не расколешь. Это такого придется хлебнуть...

– Брось, Хэл! Пусть сперва поймают!

– Ты прав, малыш. Спасибо. – Перевел дух и сказал, уже спокойно. Опоздали мы маленько. Город-то наверняка запечатали.

– Наверняка или запечатали?

– Должны были, если по правилам. Эти ублюдки правил не нарушают. Могут себе позволить.

– Значит, найдут? Скоро?

– Я бы за два дня управился, они дней пять проволынят. Найдут.

– А что теперь?

– Прятаться. Я им кинул следок... нормальный след, сам бы поверил, а они не клюнут... не по правилам. Нам бы сейчас логово – и на дно. Пусть перетрясут город, а тогда им поневоле придется на тот след сворачивать.

– Надо сказать Расу. Не имеем права молчать.

– Расу? Можно.

Рас ждал их внизу, крохотный в огромной пустой гостиной, как улитка в раковине с чужого плеча.

– Уходить нам надо, – сказал Хэлан, глядя в его кроткие близорукие глаза. – Прямо сейчас.

– Почему? Это невозможно, Ктар! Еще не меньше двух дней!

– Нельзя. Те, что нас ищут... ну, они напали на след.

– Откуда вы знаете? – наивно спросил Рас. Хэлан усмехнулся.

– Извините, Ктар, но это... Майх, ну что вы молчите? Объясните же ему!

– Не могу, Ринел, – спокойно ответил Майх. – Это решает Хэл. Ему видней.

– Господи, ну почему? Ктар, вы можете мне что-нибудь объяснить? Это просто непорядочно! Без Майха ничего не выйдет!

– А если вас из-за Майха перебьют – это порядочно? Думаете, пожалеют? Перед законом... или уж беззаконием мы все одного стоим.

– Кто вас станет здесь искать?

– Те, кому за это деньги платят. Денька через три пойдут повальные обыски... у вас тоже. Сами понимаете: застукают нас...

– Но если...

– Это уже наше дело, Рас. А вы трое должны уцелеть. Хотя бы ради той тайны.

– Но, Ктар, я...

– Хватит об этом. Самому жаль, что все так. Вряд ли свидимся, так что спасибо и прощайте.

– Дадите вы мне, наконец, договорить? – закричал Рас. – Что вы за сыщик... Битый час не могу вам сказать, что у меня есть, где спрятаться. Идем!

Он вскочил и потрусил в лабораторию, Хэлан с Майхом переглянулись и пошли следом.

Прошли через комнату, где они с Майхом работали, потом еще через одну – большую, грязную, плотно забитую приборами. Рас толкнул узенькую дверцу, усмехнулся торжествующе:

– Видите, генераторная? Осторожно, все под напряжением. А вот, – он бочком протиснулся вдоль стенки, что-то сделал – и кусок стены медленно съехал вбок. На и стенка: шага два толщиной!

– Я тут, собственно, хотел реактор... не разрешили! Два года добивался... все сам! Даже в плане нет!

– Неплохо. Можно глянуть? – Хэлан осторожно заглянул в круглую каморку. Ни одного отверстия, и воздушок того... – Не задохнемся?

– Так у нас же целых три дня!

Теперь и Хэлану пришлось впрячься. Больше, как подсобная сила: подать, принять, замерить.

А Майх с Расом лихо работали: так спелись, что им и слов не надо. За два дня собрали автономную воздушную систему корабельного типа – без прикидок и расчетов, прямо на глаз. Тут уж Майх командовал, но и Рас был совсем не плох. Хэлан даже не выдержал, спросил как-то:

– Слушайте, Рас, а я и не думал, что ученые так здорово руками орудуют. Или не все?

– Не все, – сказал Рас. – Собственно, я ведь не ученый. Ученые – это те, которые делают, что велят, а за это им дают деньги и звания. Правда, кое-кто исчезает... Тоже случается. А я в деньгах не нуждаюсь. Звания? Не знаю, как-то не волнует... Наука? Понимаете, Ктар, наука ведь разная. Есть сегодняшняя – она требует целых институтов и громадных средств, и есть Наука – она требует только определенного типа мышления, знаний... ну и, естественно, всей жизни.

– А как насчет исчезновения?

– Вот поэтому мне и приходится уметь все самому, – с этой самой своей детской улыбочкой ответил Рас.

На третий день с утра справили новоселье. Хэлан прошелся по дому, проверил насчет следов. Приметил, что в их комнате чище, чем в прочих, и заставил Раса пустить уборщика по всему второму этажу.

Впрочем, в каморку они пока убирались только на ночь. Майх с Расом работали, как проклятые, наверстывая упущенное, Хэлан опять взялся за планшет. Про Конт теперь надо забыть, уже не прорвемся. Только Харви. Можно подумать, туда пробьюсь! Он немного лукавил с собой, потому что мысль уже была. Такая дикая, что сам испугался – отбросил и забыл, и все-таки знал, что не забыл, что она зацепится где-то и будет вариться, пока не выскочит готовым планом. Пускай. Лишь бы он сам был тогда готов.

На этот раз они обедали прямо в лаборатории – не хотелось отрываться от дела.

– Скажите, Ктар, – вдруг спросил Рас, – а правда, что в полиции пытают?

– В какой?

– Ну... у вас.

– У нас нет. Бывает, конечно, дашь в морду – не без того... а пытать... зачем? Мы ведь, сыщики, Рас, без прямых улик не берем.

– А в других местах?

– Бывает. А что?

– Ничего, – спокойно ответил Рас. – Думал, что врут. – Помолчал и сказал доверительно: – Я как-то мало сталкиваюсь... с остальным миром. Всегда что-то неприятное. Понимаете, физика – это прежде всего логика, ну, а там...

– Тоже логика, – сказал Хэлан. – Даже арифметика. Просто в ней дважды два – это сговор.

– Где сговор, а где нормальный экипаж, – резковато заметил Майх. Разная бывает математика!

– Майх, – спросил вдруг Рас, – а как вы с Лийо сошлись? Он ведь очень не любит к себе подпускать.

– Летали вместе. – Помолчал и сказал задумчиво: – Он совсем один был. Как отрубленный. А я пришел – и сразу влюбился, в рот стал глядеть. Первый Капитан, понимаете? Знаете, я до того на "Сиянии" ходил, с Глери. Посуду от старта до посадки не убирали, на вахту ребят отливали водой. А еще раньше на "Небесном госте", у Кфаса. Тоже вспомнить... Было раз, дюзу разворотило. Так мы капитана и не видели, сами выпутывались. Вы ведь не поймете, Ринел. Я летать хотел, сколько себя помню. В Хафти три года не мог попасть... как собака жил... голодал... пробился! А тут... Только на "Звезде" и понял: нашел! Мой корабль. А теперь... – замолчал на полуслове, нахмурился, и угрюмая, безысходная решимость медной маской легла на лицо. – Ладно, Ринел, извините. Давайте-ка работать, пока не мешают.

И они работали, работали, пока Рас не взмолился о пощаде. Выключили приборы, прибрали бумаги, и вдруг почувствовали, как не хочется расходиться. Там, за дверью, караулила тишина улицы, тишина города, тишина мира, жаждущего их убить.

– Слушайте, Рас, – спросил Хэлан, – а зачем вы в это влезли? Зачем вам рисковать?

Рас удивленно поднял на него свои кроткие глаза, слабо улыбнулся.

– Ей-богу, не знаю, Ктар! Мне просто интересно. А что?

– Да вот, никак концы не сведу. Не ложится в голову – и точка. Из-за чего, собственно, весь шум?

– Вы о корабле?

– Ага. Ну вот: узнал бы я про корабль. Ну и что? Оно мне надо? В Столице одиннадцать миллионов человек, сколько народу такое сообщение заметит? Ну, десять, ну, двадцать, ну, сто. А тут вдруг весь аппарат на ушах. Значит, все-таки важно? Почему?

– Интересный вопрос. Как-то даже неожиданно... Почему это важно для меня? Ну, сам факт существования Разума не только на Сатлире – это считалось более, чем спорным. Более совершенная техника, иной круг идей... Может быть, более совершенные способы познания мира. Мой интерес профессионален, я не стыжусь этого. Но вот почему это важно для... аппарата? Не знаю.

– У вас профессиональный интерес, у меня, – сказал Майх. – Что-то тут не так, Ринел. Не стоило бы нас убивать, будь это так.

– Профессионалы! А вот Нэфл другое кричит: "Событие, единственное, невероятное, из тех, что меняют судьбы Мира". Что вы на это скажете?

– Унол – романтик, как все математики, – с неудовольствием сказал Рас. – Они все пытаются формализовать жизнь, а жизнь не формализуется, Ктар. Я не верю, что какое-то событие может изменить судьбу Мира... разве что глобальная катастрофа.

– Это смотря что считать катастрофой. Вы же поймите, Рас: я сейчас прямо носом в стенку. Весь мой опыт на дыбы: зачем так прятать то, что никого не касается? Третий индекс секретности – это же с ума сойти! Я в полиции 25 лет, знаю даже то, что мне и знать не положено, а такого еще не встречал. Ну?

– Может быть, они боятся нападения?

– Глупо, – сказал Майх. – У корабля есть связь с их планетой. Только при нас два раза передавал. Не могли не засечь – мощность громадная. Так еще неизвестно, нападут или нет, а вот если разведчика уничтожим...

– Другие корабли могут появиться и через сто лет.

– А нам что, лучше? Давно обо всем позабудем – а тут враги. Техника ведь у них хуже не станет, все равно будут лет на сто впереди.

– А на двести не хотите? – спросил Рас. – Учтите, Майх, скорость технического прогресса – величина переменная. У нас она очень незначительная и имеет тенденцию к дальнейшему снижению.

– А кому это интересно? – сказал Хэлан. – Им что сто лет, что никогда. Лишь бы сегодня урвать. Нет, ребята, чепуха. Нападение! Да они б от радости завизжали. Нам ведь чего не хватает? Врага. Сразу все оправдано, что ни натвори, и вякнуть никто не посмеет. Да вы сами первые поскачете Мир защищать. А, Майх?

– Поскакал бы, – сказал Майх задумчиво. – Жаль все-таки, что так и не потолковал с Николом.

– Что, засомневался?

– Нет. Вот ты, Хэл... ты пустил бы нас на корабль?

– Я? Ни за что. Близко бы и то не подпустил.

– Я тоже. Вот поэтому я ему и верю.

– Извините, Майх, – кисло сказал Рас, – это ничего не доказывает. Эмоции – и только.