Текст книги "Побег"

Автор книги: Елизавета Манова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Что-то очень большое промелькнуло справа, впереди вдруг взвилась серая башня корабля. Он был громадный, он становился все больше, "лийг" мчался прямо на него... сейчас... Взвизгнув тормозами, "лийг" застыл у самой опоры, кто-то уже бежал к ним со всех ног.

– Убирайтесь! – злобно сказал Кенен.

Хэлан усмехнулся.

– И ты будь здоров! Пошли, Майх.

Человек в желто-серой форме портовика был уже рядом; он все не мог отдышаться, и в руках его так и ходил увесистый ящик дактона. Хэлан кивнул Майху, они вытащили документы.

– Эрас Керли? – прохрипел тот.

– Да.

Хэлан сунул руку в дактон, подождал, пока служащий сверится с документом, и уступил очередь Майху.

– Значит, Керли и Линт. Порядок. – Задрал голову и гаркнул:

– Эй, на "Сати"! Давай подъемник!

Прохладный, по-железному гулкий коридор, серые стены, рубчатый пол. Их уже ждали. Хмурый крепыш не дал оглядеться – мотнул головой и понесся по коридору. Остановился; округлая дверца со стуком съехала вбок, зажегся свет. Здоровенный отсек с голыми стенами, ряды громоздких ящиков. Провожатый уже возился возле ближнего. Стукнула крышка, и Хэлан понял: амортизатор.

– Иди, – сказал Майх. – Я сам.

Он уже открыл соседний ящик, кивнул ободряюще и исчез. Хэлан неловко стал на приступку и закинул ногу через край. Внизу была слабо натянутая ткань, она туго провисала под ним.

Крышка задвинулась, стало темно, что-то упруго толкнуло в спину, ткань расправилась вокруг; он словно бы лежал в постели. По крышке постучали, Хэлан постучал в ответ. И стало тихо.

Здесь было хорошо лежать, покойно – не надо думать. Главное – пока не о чем думать. Кажется, он задремал. А потом словно кто-то встал на грудь коленом. Хэлан испугался и проснулся.

Взлет! Ну, да, конечно, взлет. Он лежал бессильный, размазанный тяжестью – и ему было все равно. Жизнь, смерть, выигрыш, поражение... все все равно.

А потом тяжесть стекла и опять можно было дышать. Поехали. Он усмехнулся – через силу, вытер пот со лба и опять задремал.

Он проснулся, когда свет ударил в глаза, глянул на Майха, на того же хмурого парня, схватился за край и выскочил наружу.

Они долго шли по коридору, поворот, еще поворот, двери, безрадостный пластик стен. Остановились, дверь уехала вбок, небольшая каюта... роскошно! Пластик под дерево, здоровенный видеоэкран, одна стена сплошь в приборах. Человек, который стоял у стены, кивнул и уселся в единственное кресло. Рост выше среднего, сложение нормальное, лет... да, 43-45. Волосы темные, глаза серые, рот... неглуп, но упрям. Капитан, судя по повадке.

– Спасибо, Тисс, – сказал капитан провожатому. – Подождите там. Я вас позову.

Тисс молча вышел.

Они стояли, Кавас сидел и разглядывал их без всякого удовольствия.

– Здравствуйте, господа, – сказал он, наконец. – Керли и Линт, если не ошибаюсь?

– Все верно, господин Кавас, – ответил Хэлан. – Или как надо говорить: господин Капитан?

Тот досадливо дернул плечом.

– Вот что я хотел бы уточнить. Сразу. Это грузовой корабль, господа. Раз уже здесь оказались пассажиры...

– Ну, с нами у вас хлопот не будет!

– Меня не это интересует, господин...

– Керли.

– Так вот, господин Керли, я хотел бы... должен знать...

– Будем ли мы интересоваться экипажем? Нет. Обещаю.

Кавас недоверчиво усмехнулся.

– В любом случае корабельный распорядок для вас обязателен. Вход в отсек управления – только для вахты. В штурманскую, инженерный отсек, реакторную и в мою каюту – только с моего разрешения. В отсеки трюмной автоматики – только с разрешения суперкарго. То же самое – его каюта. Можете находиться в центральном отсеке, у себя в каюте или каютах экипажа – по приглашению.

– Я вас понял, господин капитан, – ответил Хэлан коротко.

– А вы, господин Линт?

– Да, капитан, – четко ответил Майх.

Кавас поглядел на него с внезапным интересом.

– Летали?

– Нет, капитан, – так же четко ответил Майх.

Хмурый Тисс проводил их до каюты и ушел. Ничего была каюта, не хуже, чем в тюрьме. Розовые стены, три откидные койки да столик с прикрепленным сиденьем.

– Роскошно! – сказал Майх. – Ребята говорили, что на АЮ каюты на троих, я так даже не поверил!

– А как насчет подслушивания?

– Только из капитанской каюты.

– Понятно. Слышь... Тим, а ужин когда? Я бы так даже пообедал.

Не сказать, чтоб их тут любили и жаловали. Не в открытую, конечно, так, заходишь – замолкают, и всех разговоров "да" и "нет".

Ну, Хэлану-то наплевать: кто они мне? Расстанусь – не вспомню. Их право. А вот Майх приуныл. В первый-то день ему в каюте не сиделось: ходил по кораблю, как влюбленная девица, только что стенки не целовал. А на другой уже день Хэлан еле выволок его обедать.

– Не могу, – говорит. – Сидишь, как оплеванный.

Вот так-то, малыш, в нашей шкуре!

Ну, это как раз пузыри: после проклятого обеда придержал Майха в коридоре за локоть и велел выяснить насчет прослушивания.

– Некогда сопли распускать, понял? Давай, шевели мозгами, я тут ни черта не могу!

В капитанскую вахту Майх прошелся по каюте с индикатором и нашел ячейку подслушивания. Портить не стал – так расстроил немного, чтоб гудела при включении. Надо отдать должное Кавасу: так и не гудела до конца рейса. Хорошее чувство самосохранения у мужика.

На третий день Майх попросился в штурманскую. Кавас разрешил сквозь зубы – не нашел предлога отказать. Вернулся только к ужину, усталый, хмурый какой-то. Сел и задумался; Хэлан еле его растормошил, когда пришла пора отбывать еду.

Правда, на этот раз было не так противно: то ли притерпелись к ним, то ли потому, что вахта капитанская, а пилот-помощник – парень веселый и по молодости еще незлобивый.

Вошли и замешкались у порога; штурман подвинулся и махнул Майху, а Хэлан присел на свободное место рядом с суперкарго. Он его еще вчера приметил, сразу имел в виду притереться. Пока без расчета: просто очень уж на других не похож. Большой, грузноватый, явно полсотню перешагнул. Мясистое лицо, рыжеватый венчик вокруг лысины, голубенькие глазки. Спо-окойный. Хэлан никогда не верил слишком спокойным людям.

Взял себе мяса с черным соусом, ел и поглядывал на Майха. А с ним уже говорят! Вон штурман что-то сказал и Тисс, реактивщик этот. Бывает же дар!

– Брат? – спросил суперкарго.

Хэлан усмехнулся, поглядел в эти спокойные глаза.

– Откуда? Я ведь такой, как вы, господин Стет.

Холодный острый огонек сверкнул в их блеклой голубизне – и погас.

– Изучали мое досье?

– Нет. Просто своего почуял. Приятно. Не беспокойтесь, на взаимность не рассчитываю.

– Тогда порядок, – сказал Стет.

А хорошо все-таки закрыть дверь и остаться вдвоем. Ты гляди, они и меня допекли!

– Ну что, – сказал Хэлан, – поговорили?

– Рано, Хэл.

– А по мне так в самый раз. Где хоть слазить будем?

– Не знаю, Хэл. Наверное, на Тенаре. Столица, можно сказать. Рудник, пункт наблюдения пространства, заправочная база. Сотни две народу.

– А дальше?

– Не знаю, Хэл, – опять сказал Майх. Встал, прошелся по каюте, сел, опять встал. – Ничего я не знаю! Понимаешь...

– Что?

Майх вдруг успокоился, сел, поглядел в глаза.

– Надо пробиваться в систему Фаранела.

– Соскучился?

– Не очень. Просто нам надо на Намрон.

– Хм, не слыхал. Зачем?

– Слушай, Хэл, давай сначала... Как ты представляешь себе задачу?

– Никак. Ставь на здоровье.

– Ладно. Известно, что корабль сейчас возле Ябта. На секретном полигоне КВФ. Никаких регулярных рейсов туда нет. Не понимаю, зачем Лийо согласился...

– А я понимаю. Если бы не согласился, наши б уже нашли дурака, чтоб силой...

– Это невозможно, Хэл!

– Вот умник! Кому оно интересно, возможно или нет? Главное, чтоб драка.

– Думаешь, они еще надеются на контакт?

– Оно тебе надо? Плюнь и забудь. Главное: как нам туда попасть?

– Никак. Хотя... ты слышал о Намронской чуме?

– Нет.

– Я сам случайно узнал... на Кнете. Тоже был поганый рейс. До Гавата шли перегруженные, а на Гварам уже с недогрузом. Пришли на Гварам, а там подвернулась партия груза на Ктен... ну, сам понимаешь, наша компания все подберет. Пришли, а у тех ничего не готово, три дня торчали. Дел никаких, мы с Лийо все по Ктену шатались, есть на что глянуть. Смотрю, на космодроме корабль стоит, автомат в предстартовой позиции, даже с огнями. День стоит. Два. Спрашиваю, почему его не отправят или не уберут. А Лийо: – Не отправят и не уберут. Это памятник. Ну и рассказал. Лет десять назад было. Тогда на Намроне была планетарная станция. Лийо говорит, там с самого начала было нечисто. Построили черт-те когда, а все не открывали...

– Почему?

– Вот и я спросил, почему. Ответ Лийо могу повторить.

Прикрыл глаза и повторил: – "Вечная беда, что нашей наукой заправляют ничтожества, помешанные на утилитарном подходе. Перспективно то, что быстро окупается. К сожалению, парадоксы окупаются редко, а планетология планет-гигантов – это на три четверти парадокс". Такое объяснение тебя устраивает?

– Ну, раз нет другого... А дальше?

– А дальше станцию все-таки открыли, и на второй сезон там началась эпидемия. Лийо говорит, что карантин объявили подозрительно быстро. Туда даже врача не послали... Впрочем, на Ктене тогда не было врача.

– Вот как? – быстро спросил Хэлан – Почему?

– Не знаю. Когда я спросил, Лийо только усмехнулся.

– Ну?

– Все. Им не позволили покинуть станцию. Даже прислали перехватчики... на всякий случай. Короче, их снабжали с Ктена, автоматами. Этот был четвертый. Он не успел взлететь.

– Веселая история. А мы что на этом... ну, как его? – забыли?

– Там три корабля, Хэл. Лоханки типа Т и ЮЛ, переделанные на автоматическое управление.

– А зараза?

– Понимаешь, Хэл, Лийо сказал, что намроновская чума, видимо, не заразна. Такие случаи были и в Первой и во Второй Фаранельских экспедициях.

– И никто не знает?

– Лийо сказал, что отчеты этих экспедиций никогда не публиковались.

– Еще веселее! Ну, а как попасть на Намрон?

– Не знаю. Район все еще закрыт. Все внутренние спутники Фаранела закрыты.

– Н-да. Хороший у тебя план. Надежный. Значит, Тенар. А потом?

– Может быть, Ктен. Правда, туда тоже не летают.

– Знаешь, Майх, с меня хватит! Сколько до Тенара?

– Двенадцать дней. Послезавтра должны войти в астероидный пояс.

За завтраком Хэлан опять подсел к суперкарго. Просто так. Почти просто так.

Сегодня Майха в штурманскую не пустили: штурман на вахте, а как без присмотру? Ну, лично я на капитана не в обиде. Его право.

Опять закрылись в осточертевшей каюте, Майх взялся за книгу, – успел выпросить, а Хэлан пошел и пошел кругами вокруг стола. Что-то, что-то, где-то, где-то...

– Майх, – сказал он вдруг и остановился, будто на стенку налетел. Что такое суперкарго?

– Грузовой помощник – ответил Майх из-за книги.

– А подробней?

– Насколько подробней?

– Совсем подробно.

Майх положил книгу и посмотрел на него. Пожал плечами и сказал:

– Человек, который отвечает за груз. Прием-сдача, погрузка-выгрузка, правильная загрузка корабля, состояние в пути. По правилам капитан с суперкарго и представителем грузовладельца только проверяют, как опломбированы трюмы перед вылетом и после посадки. Ну, и в пути, конечно, если придется вскрывать. Правда, у нас на "Звезде" суперкарго сроду не было, Лийо все сам. А что?

– Еще не знаю. Вот мы здесь четыре дня... мало?

Майх пожал плечами и опять взялся за книгу.

– Да погоди ты! Я вот разобраться хочу... насчет Стета.

– Любопытство заело?

– Да нет, скорей чутье, оно ведь умней меня. Ладно, не кривись, мне твоя помощь нужна.

Майх вздохнул и с сожалением закрыл книгу.

– Понимаешь, мне для каждого нужен... ну, грубо говоря, мотив. Почему он делает так, а не иначе. Вот Нерст, например, помощник. Чего он здесь? Дело ему нравится, и сам к делу подходит. Смотри: молодой, а уже помощник, вылетает свое и дальше пойдет. Так пока?

– Пока так.

– А вот Тобар – второй борт-инженер... нет, серый парень. Ничего не светит. А с корабля не уйдет. Все свои и на прочих можно сверху вниз глядеть. Как?

– Похоже.

– Так у них все, как на ладошке. А если нет? Понимаешь, я ведь ваших тонкостей не знаю, тут пролететь... Вот и скажешь, когда заврусь.

– Если смогу.

– Само собой. Значит, Винал Стет, суперкарго. Я так понимаю: третий человек после капитана?

– Да.

– По виду из простых, образование – что сам узнал. Может такую должность человек без высшего занимать?

– Не знаю. Наверное, нет.

– Вот и я думаю, что нет. А то ведь нескладно: второй пилот, щенок, а при дипломе. А помощник капитана – без. И летает он уже шестой год...

– Сам сказал?

– Нет, Нерст. Я же Стету пока вопросов не задавал, права не имею. Значит, шестой год. Выходит, не случайное нарушение, держатся за него? Специалист, из-за которого и рискнуть можно. Так?

– Наверное, а что?

– А то, что такой специалист и на Планете без хлеба не сидит. Ну, на худой конец, устроился бы где-то в большом порту – на Авларе там, на Лихайо. А он тут – шестой год. Что его держит?

– Летать нравится.

– Сомнительно. Корабль другие ведут, за трюмной автоматикой следить и то парнишка при нем есть. В каюте сидеть? Тебе оно здорово нравиться?

– Я – другое дело, Хэл. Но ты прав: в нормальном полете суперкарго нечего делать. Хорошо. Хочется мир повидать.

– Ну-у, Майх! Он что, мальчик? Да и работает он в порту: загрузился и привет.

– Ладно. Ему нравится быть на корабле. Отношения нравятся.

– Нет. Не может ему это нравиться... Как мне бы не понравилось. Какие такие отношения? Они молодые – он старый. Они свои – он чужой. И все на него сверху вниз глядят. Ты подумай: человек в возрасте, до всего большим трудом дошел, не то, что эти щенки. А они к нему свысока. Каково, а?

– Ну, хорошо. Не нравится. К чему ты ведешь?

– Уже вывел. Что-то тут не так, Майх. А раз не так, грех не копнуть, авось что-нибудь вырою.

– Вот как ты работаешь, – задумчиво сказал Майх.

– А что?

– Ничего. Здорово. Только зачем?

– Откуда я знаю? Боится он меня, понимаешь? Спокойный, а сам как в броне – ниоткуда не колупнешь. Такая защита... видно есть, что защищать. Ну что же, сумею раскопать – прижму. – Глянул на Майха, усмехнулся. – Что, уже не так здорово?

– Почему? Просто... неприятно.

– Можешь что-то лучшее предложить?

– Пока нет. Не обращай внимания, Хэл. Притерпись.

Вошли в астероидный пояс и центральный отсек опустел. Вахта работает, подвахта спит, а прочие сидят в готовности по рабочим местам. Обедали теперь вчетвером: Хэлан с Майхом и Стет с помощником. Ничего, нам и беда не без радости. Майх черней ночи: как же, кругом работа, а он пассажир, у Стета каждое слово на весах: пять раз взвесит – один скажет, только Хэлана вроде бы ничего не заботит. Тонкая это работенка – подход: сквозь молчание, сквозь глухую неприязнь осторожненько прокинуть связи. Так, без всякого приятельства, просто нормальные отношения нормальных людей.

Время поджимало, но Хэлан не торопился. Тут нельзя оплошать. Нельзя дать повод заикнуться, прикрыться обидой – настоящей или придуманной. Ни вопросов, ни намеков – так, кое-что ни о чем, эдак легонько о рейсе, о корабле, об экипаже.

На седьмой день была первая посадка – на Нот. Пока тормозили, Хэлан лежал размазанный, дышать не мог. Даже Майх почувствовал: тоже лежал смирнехонько, а потом будто ругнулся сквозь зубы:

– Грузари!

Посадка, разгрузка, взлет – со всем управлялись за пять часов. Честно просидели это время в каюте, носа не высовывали. У Хэлана просто под ложечкой сосало, до того хотелось пройтись по земле. Все равно какой, лишь бы земле.

За ужином – по поводу разгрузки без обеда обошлись, Хэлан в первый раз сумел проколоть броню. Маленький такой ресторанчик в Эсси, Хэлан и сам его любил. Стет вздохнул.

Потом был Пеал все с тем же набором прелестей: торможение, посадка, разгрузка, взлет, разгон, унылое сиденье в каюте. На этот раз Хэлан заговорил о море. Это ведь не всякий поймет. Надо уметь быть одиноким нахлебаться одиночества по горло, переварить, пропитаться, перестать замечать, чтобы вот так, очутившись меж двух бездн, вдруг почувствовать, как радостно ты одинок, как прекрасно это одиночество – без людей.

– Тяжело без моря, – сказал Стет.

Майх поглядывал удивленно, но молчал, верно, думает, что я отступился. Дурачок! Я ведь, считай, полдела сделал: говорю со Стетом, и он не может меня оборвать.

На Гавате задержались подольше: Стет с помощником перераспределяли груз. Пропали сутки. Была у Хэлана мысль – заглянуть, но передумал. Сегодня у Стета отговорка есть: устал.

Отложил – и не пожалел, потому что на следующий день в центральном отсеке появился капитан. Осчастливил. Хэлан так понял, что просто интересуется, где они слезут. Майх тут же попросился в штурманскую. Кавас поморщился, но разрешил. В самом деле, зачем напоследок нарываться?

Ну, это уже удача! Хэлан подстерег, когда помощник Стета отправился в свою профилактику, и постучал к суперкарго.

Каюта точь-в-точь, как у них, только над койкой у механика налеплены полуголые девицы.

Вошел, улыбнулся виновато:

– Не помешал? Вы уж извините, что-то мне нынче не по себе.

– Бывает, – медленно сказал Стет. Он сидел над какими-то бумагами... Плохо. Надо поторопиться, пока не послал.

– Вы уже не гоните меня, ладно? Немножечко посижу...

Стет кивнул.

Так, влез, а теперь надо закрепиться.

Хэлан сел к столу, обвел тоскливым взглядом розовые стены.

– Господи, и как вам не недоедает!

– Привык. Да и рейсы обычно покороче.

– Это какие?

– Авларская линия.

– Ну да, тогда конечно.

– Замолчали. Стет сидел неподвижно, большой, уверенный, спокойный.

– Давно, наверное, летаете?

– Шестой год.

– Ничего себе! Слушайте, а ведь вы мне могли бы подсказать...

– Смотря что.

– Да нет, дело такое... транспортное. Можно с Тенара попасть на Ктен?

Сказал наугад, а попал точно: холодом налились спокойные глаза Стета, в точку сошлись зрачки, резкие складки легли у губ.

– Нет!

Куда же это я воткнулся? Нет, рано. Надо еще пощупать.

– Жаль. А где вы в Столице жили?

Есть, растерялся. Ответил как-то машинально:

– На Натти.

– Здорово! А я в двух шагах – на Ольмот. Правда, отличный район? Никакого шику, зато человеком себя чувствуешь.

– Не знаю. Я двадцать лет, как с Планеты.

– Двадцать лет?! И не тянет?

Уже сбросил растерянность. Усмехнулся.

– Что поделать? Работа.

– Ну-у, работа! Такие специалисты, как вы, и на Планете в цене.

– В Космосе спокойней. Бандитов меньше.

Ктара это бы задело, а Керли скушает. А довод интересный. Не лезет в схему.

– Так убивают ведь раз, а живешь все время.

– Значит, мне просто нравится так жить.

– Тогда конечно. Скажите, а сами вы на Ктене бывали?

– Нет!

Ага! Значит, все-таки Ктен?

– А на Гвараме?

– Один раз.

– А туда рейсы есть?

– Не знаю.

Это ты зря. Я ведь за это ухвачусь.

– А вот про Ктен точно знаете, а?

Стет улыбнулся... почти естественно.

– Так на Гвараме же полтысячи человек, рудник, порт приличный... должен как-то снабжаться. А Ктен? Черт его знает, что такое Ктен? Зачем он вам понадобился?

Теперь уже усмехнулся Хэлан.

– Ну и заказали бы корабль. Заведение у вас богатое.

Хорошо вышел на тон. Надо сбивать. Вот черт, подумать некогда. Значит дело в том, что такое Ктен?

– Богатое – это точно. Знаете, а вот мне летать не нравится. Скучища... и перегрузки эти. Вы их переносите?

Есть, сбился. Чуть-чуть. На долю секунды.

– Сначала паршиво, а потом привык.

– Стет, а чего вы так боитесь о Ктене? Слыхали кое-что, а?

– А если и слышал, так что?

– Ничего.

Ктен. Что же у меня было? Памятник. Наверняка, самовольно. "Три дня по Ктену шатались". Не пустили на станцию? Никаких рейсов, сто лет свежих людей не видели – и не пустили? Мало. Что-то важное... вот! На Ктене не было врача. Еще корабль: перед вылетом проверились, в пути дней десять, ну, двадцать. А тут ведь станция: везли человека черт-те куда, припасы ему, кислород, а он взял и загнулся? Мало. Ага! "Лийо только усмехнулся". Может, тюрьма? Паршиво. Не на том колол. Да нет, раз он все-таки испугался... очень. Не Ктен, а как попасть с Тенара на Ктен.

Он почувствовал, что пауза затянулась, и покачал головой.

– Я, Стет, знаете, о чем думаю? Еще позавчера в голову пришло... до чего же мы все одинаковые!

– Мы?

– Мы. Где-то рожденные, как-то воспитанные... кто не спился, не убит и не растоптан. Продрались сквозь жизнь и уперлись головой.

– А вы что, уперлись?

– Лет десять уже. Почти, как вы. Только вы постарше были.

– Угадали или досье?

– Далось вам это! В глаза я вашего досье не видел. О корабле за час до вылета узнал. Говорю же: одинаковые. Правда, с вами, Стет, что-то не так. – Сделал паузу, хоть и не ждал ответа: – Как мы себя ведем, когда упремся? Семья? Мы, приютские, семьи не заводим. Да ведь и некогда было, развлекаться и то толком не научились. Работа – и больше ничего. А тут все: запечатали. Ни шагу вперед. Что нам остается? Можно сломаться. Можно струсить и взяться денежки на старость копить. Можно плюнуть и связаться со шпаной. Правда, бывает, что пробуют судьбу переломить, начать все сначала – в новом деле. Ну, это редко. Деньги не те, а мы уже привыкли к достатку. Но ведь, Стет, на такое сразу можно решиться, ну, через год – но не через пять же лет!

– Почему же? Есть ведь еще и случай.

– Нет, Стет. Случай – это для молодых, а мы с вами давно головой живем. Служили, ведь, небось, в большом порту... на Авларе?

– На Авларе.

– И ценили вас там, наверное, – с такой-то хваткой. Глядишь, и до пенсии бы додержались. Здесь-то надежды мало. Еще год-другой и вышвырнут на пособие...

– В чем дело, Керли? Что вы от меня хотите?

– Пока ничего. Интересно мне, почему это вы на корабле очутились.

– Очутился – и все. Захотелось.

– Не верю. Не весело вам тут. Я за шесть дней от этих чертовых мальчишек озверел...

– А вы что, ждали, что вас на руках будут носить?

– Да, вроде, и вас не очень носят.

– У вас все, Керли? Мне надо работать.

– Нет, – сказал Хэлан, – не все. Не валяйте дурочку, Стет. Сами понимаете: такие разговоры на половине не бросают.

– А то?

– Думаете, пугать буду? Не буду. Просто пошарю на Тенаре как следует. Надо же узнать, как это попадают с Тенара на Ктен.

– Не успеете, – сказал Стет. Совсем немного он опоздал, можно сказать, и не опоздал, потому что пуля свистнула мимо виска. Очень ловко он это сделал, ведь лингер лежал среди бумаг, и Хэлан только и успел, что уйти с дула. А потом все было как всегда: уйти от второй пули, перехватить кисть, вырвать оружие из обмякших пальцев.

– Эх, вы! – с досадой сказал Хэлан, – поторопились! Мне же вас и прижать-то было нечем, одна болтовня.

Стет не ответил. Сидел, разминая занемевшую руку, и в мясистом лице его не было страха.

– Ну, что мне с вами делать? – осмотрел захваченный лингер – ничего игрушечка, надежная! – Разрядил, швырнул на стол перед Стетом. – Раз проиграли, давайте с вами по-другому говорить. И учтите, за это дело, – он кивнул на лингер, – вам бы так врезать стоило...

– Еще успеете.

– Хватит, Стет! Не прикидывайтесь дурачком. Я вас раскусил, так и вы тоже... Стали бы вы в Соковца стрелять!

– Стал бы, – ответил Стет невозмутимо. – Всех бы вас перестрелял, сволочей!

– Ого! И все вы, на Авларе, такие?

В первый раз тревога мелькнула в этих спокойных глазах, тенью легла на лицо; Хэлан видел, каким усилием Стет загнал ее вовнутрь.

– Знаете, Стет, давайте я вам для начала одну басенку расскажу. А вы пока посидите да подумайте. Кстати, если вздумаете... суетиться, я ведь на этот раз и правда приложу... от души. Понятно?

Стет кивнул с угрюмой усмешкой.

– Ну так вот. Жили вы да были на Авларе, пока с вами кое-кто не познакомился. Лет шесть назад, да? А скорее, и знакомиться не пришлось, вы ведь там все друг друга знаете. Учтите: не спрашиваю кто. Не интересно это мне. Мне другое интересно: чего это вы сразу бросили насиженное место и устроились на корабль? Хотите ответить?

– Нет.

– Сам отвечу. Потому, что в Космосе по своей воле не разъезжают. Радио? Знаем, как слушают. Значит, связной. Это ваша штука... как, назовем ее организацией? Или страшно? Ладно, это. Так вот, это – штука серьезная, вы бы на пустяк не клюнули. Похоже, на Авларе у вас самая головка. На Планете все под колпаком, у вас все-таки посвободней немного. И народу хватает, есть из кого выбирать. Вот только одно не ломится: крупноваты вы для связного, больше потянете. Правда, можно и по-другому: не связной, а распорядитель. Информация самая свежая, а на месте видней, и решение принять не побоитесь. Ну, как версия?

– Идите к черту! – устало сказал Стет.

– А что, много наврал? – поглядел на Стета и понял: нет, не наврал. Если не в яблочко, то рядом.

– А теперь с другой стороны. Как вы думаете: чего я здесь?

– Понятно, чего.

– Врете, Стет. Ни черта вам не понятно. Сами знаете, если б вас хоть настолечко заподозрили, никто бы вас с Планеты не выпустил. Давно бы сидели на игле и каялись.

– Идите к черту, – снова сказал Стет. – Ничего я вам не скажу.

– Так я ведь не спрашиваю. Стет, а вы хоть заметили, что я вас так ни о чем и не спросил? Ни про Тенар, ни про Авлар...

– Еще спросите, когда на игле буду.

– Да не будете вы на игле, не бойтесь. Не могу я вас выдать, потому как сам в бегах. Что, хорошая разгадочка, а?

Теплый огонек надежды вспыхнул на миг в его глазах. Такая нелогичная, почти безнадежная надежда, ведь на что ни решись, а жить все равно хочется. Вспыхнул и погас, не осветлив лица.

– Грубо работаете, Керли. На это и ребенок не клюнет.

– Ребенок не клюнет, а вы попробуйте, – сказал Хэлан очень мягко. Мы с вами так далеко зашли, что обратно пути нет. Давайте-ка я помолчу, а вы подумаете.

Он откинулся на спинку, вполглаза присматривая за Стетом, и вдруг почувствовал, до чего он устал. Никогда он не уставал от допросов. До сих пор ему в голову не приходило, что можно устать на середине дела, на бегу, на азарте. Просто сейчас в нем не было азарта.

– Вы же меня поймали, – сказал, наконец, Стет. – Зачем вам нужна эта игра? Позабавиться захотели?

– Нам с Линтом надо попасть на Ктен, – мягко ответил Хэлан.

– Зачем?

– Ненужный вопрос. Вы знаете, зачем попадают на Ктен.

– "Не зачем", а "почему".

– "Почему" тоже хватает. Просто не надо об этом говорить.

– И вы хотите, чтобы я вам поверил?

– Попробуйте, Стет. Разве мы похожи на тех, за кого себя выдаем?

– Вы – да, Линт – нет.

– Это вы ребят из секреток не видели. Ваше счастье. Ладно, вот вам подсказка. "Звезда Надежды".

Стет вскинул голову и очень внимательно на него посмотрел.

– Слыхал ведь, правда? Так вот: Линт – единственный, кто спасся.

– А вы?

– А я его поймал. А когда узнал, что к чему, смылся. Жить-то хочется.

– Не понимаю, – сказал Стет. – Или это слишком умно, или слишком глупо. Я вам не верю.

– Ну и черт с вами, – ответил Хэлан и встал.

– Сколько у нас еще дней до Тенара? Пять?

А Майх уже вернулся. Хмурый.

– Что, выперли?

– Сам ушел, ни черта не выходит.

– А ты не горюй, у нас – да чтоб не вышло?

Отстегнул койку и повалился на постель. Даже глаза закрыл от удовольствия.

Он был доволен собой, так доволен, что даже не открыл глаза на хриплый оклик Майха. Даже не повернул головы.

– Хэл! – снова позвал Майх, и в его голосе было что-то такое, что Хэлан все-таки вполглаза поглядел на него.

– Что это значит, Хэл? Почему ты мне... ничего? Что я, только обуза?!

– Не пенься, – сказал Хэлан лениво – Что было говорить? Один нюх. Но как я его расколол! Слушай, к-как я его расколол!

– Стет?

– Ага. Так что готовься. На Ктене будем.

Он снова зажмурился, и снова голос Майха заставил его открыть глаза.

– Хэл... ты извини, но я так не могу! Если на равных – так на равных!

– Иди ты к черту! Ничего я тебе не скажу, понял? Для дела надо, чтоб ты не знал... пока.

– Для какого дела?

– Майх, – сказал Хэлан с тоской, – ну, не приставай, а? Я же сейчас, как тряпка. Слушай, но какой мужик... он ведь меня чуть не пришил. Нет, ей-богу, зевнул, как пацан. Вот столько бы и...

– Почему ты пошел без меня?

– Такие разговоры втроем не разговаривают. Ты пойми: ему сейчас или себя, или меня, или обоих. Ты для него последняя зацепка. Вот какой есть: космач с каблуков до макушки – и все. Ну, про корабль ему не надо. Лишнее. А вот что надо... меня надо раскрывать. Эдак ненароком "мол, мы с Ктаром".

– Зачем?

– Люди любят сказки, Майх. Вот пойди и начни ему заливать, какой я хороший, – не поверит. А в газетке прочтет раз да другой?.. из меня ведь за пятнадцать лет писаки такое сделали – прямо хоть живьем в рай. Ну, сам понимаешь: одно дело незнакомый Керли, другое – знакомый Ктар.

– Хэл, – сказал Майх и тихо улыбнулся. – А я ведь тоже так. Сначала не сообразил, а потом – когда ты меня перепрятал – дошло. Думаю: не, не может быть, чтоб все было вранье, хоть что-то же правда! Знаешь, я рад, что все правда.

И Хэлан не нашел, что ответить. Поглядел как-то испуганно и торопливо отвел глаза.

В скафандре Хэлан сразу почувствовал себя дураком. Вроде не жмет и не мешает, а все не так.

Они уже простились с экипажем – почти сердечно. Даже капитан изволил обронить на прощание, что не имеет причин сожалеть о знакомстве. Он-то не имеет...

И вот они стоят в переходнике втроем – у Стета свои дела в порту осталось только шлемы опустить. И еще кусок жизни отрежет. Странное такое чувство: один за другим отхватывают у тебя куски жизни, и ты знаешь: этого уже не будет. Сегодня этого, завтра другого... а потом уже ничего.

– Сегодня разгружаться не будем, – сказал Стет. – Значит, через три, – он поглядел на часы, вделанные в рукав скафандра, – нет, через четыре часа. В 19:00. Живая зона, первый поворот главного тоннеля. Тисс! крикнул он в решетку динамика. – Закрываемся, проверь герметичность!

...Подъемник коснулся почвы, и только тут Хэлан открыл глаза. Он испугался. Он ужасно испугался, когда этот дикий черно-белый мир вдруг надвинулся на него своим узким щербатым горизонтом, небесной чернотой и путаницей звезд. Звезды никогда не имели для него смысла. Здесь ничего не имело для него смысла. Это было хуже безумия, потому что и в безумии есть какой-то смысл. И еще тошнотворная, выворачивающая кишки легкость длящегося падения...

Он словно падал, падал, падал, когда подъемник уже стоял на земле. Падал, когда сделал свой первый неуверенный шаг, и этот шаг вдруг оторвал его от земли и он падал, летя вверх, и падал, опускаясь, и только окрик Майха заставил его замереть и падать, неподвижно стоя на шершавом камне.

– Не спеши, – сказал Майх. – Давай постоим немного. Привыкай.

"Никогда не привыкну, – подумал он. – Нельзя к такому привыкнуть".

Майх уже был рядом, что-то тронул – и холодная свежая струя ударила в лицо.

– Погоди, а где Стет?

– Где надо. Ну, давай!

Падение все длилось, и желудок выплясывал прямо в горле. Хэлан больше не глядел по сторонам. Он глядел только на свои ноги и на тот кусочек земли, которого они, наконец, касались.

А потом стало темно.