Текст книги "Меч наемника"

Автор книги: Элизабет Зухер Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

– Левый фланг – аккуратно, медленно, на полшага вперед – перестраиваемся вдвое, раз-два!

По команде Пакс привычно сделала короткий шаг левой ногой вперед и отступила на шаг в сторону. В образовавшиеся просветы в строю втиснулись бойцы из второй шеренги. Пакс воспользовалась увеличившейся плотностью строя и, резко поднырнув под пику, ткнула в живот давно досаждавшего ей противника. Тот застонал и повалился на землю, держась за живот.

– Стоим на месте! – перекрикивал бой и ливень Стэммел. – Никто не лезет вперед! Держать строй!

Еще один раскат грома чуть не оглушил Пакс, а вспышка молнии на миг ослепила не только ее, но и всех сражающихся. Замерев на секунду, бой возобновился с новой силой. В сумерках за плотной завесой дождя Пакс воспринимала противника лишь как темную шевелящуюся массу, из которой к ней тянулись жала пик. Вражеские солдаты перестали давить вперед, но и не отступали.

Бой продолжался до темноты. Единственное, что было в силах окруженных, они сделали – удержали строй. Противник, отойдя за ближайшие деревья, явно не в состоянии добиться желаемого результата, остановился, но отступать, снимая кольцо, не стал. Ночь так и прошла под дождем – окруженные по очереди сидели и стояли в строю, перетащив раненых в центр каре и укрыв их плащами; окружившие тоже мокли, но, по крайней мере, смогли разжечь костры и поесть. У солдат Пелана со вчерашнего дня во рту не было ни крошки. Единственной приятной новостью стало известие о том, что рота Хальверика, сопровождавшая чуть отставший обоз и раненых, не попала в кольцо и без особых потерь отбилась от лобовой атаки, даже рискнув перейти одним взводом в наступление и изрядно потрепав арьергард нападавших.

Рассветало. К удивлению Пакс, настроение солдат не было подавленным. Кто-то пытался шутить, многие всерьез обсуждали, куда стоит пробиваться – назад, к Хальверику, или вперед, уводя противника от обоза с лазаретом и рассчитывая на встречу с сореллинцами. То и дело над их головами раздавался характерный свист стрелы. Время от времени из леса в ответ слышался стон или крик боли. Отлично, подумала Пакс, значит, стрелкам Кракольния удалось сохранить сухой запасную тетиву их луков. Когда же шеренга охранения противника вдруг резко разошлась в две стороны и из-за нее вышел строй арбалетчиков, Стэммел, хоть и присел, как и все, за щитом, но ободрил остальных:

– Не бойтесь. Все будет нормально.

И действительно, рой стрел, не долетев до первой шеренги, вонзился в землю. Стэммел пояснил:

– Арбалет – штука мощная, но дождь действует на него куда хуже, чем на лук. Чтобы достать нас, им придется далеко продвинуться вперед. Они должны подойти, и я что-то не наблюдаю у них энтузиазма по поводу этой идеи.

– Точно, – согласился Арколин. – Надо признать, что засада была спланирована удачно, хотя и не безупречно: я имею в виду оставшуюся у них в тылу роту Хальверика. Но главное, что благодаря нашему упорству у этих болванов не хватило сил воспользоваться своим преимуществом. Разумеется, я был бы рад, если бы они прониклись этой мыслью и спокойно пропустили нас, когда мы пойдем вперед.

Кефер, усмехнувшись, спросил:

– Капитан, вы случайно не в курсе, где сейчас доблестные сореллинские ополченцы?

Прежде чем Арколин нашелся, что ответить, Стэммел буркнул:

– Где именно – не принципиально. Важно, что они в сухости, тепле и в безопасном месте.

– Согласен с вами, сержант, – рассмеялся Арколин. – Скорее всего вы абсолютно правы. А теперь слушайте меня внимательно. Влади передал, что между его ротой и рекой кольцо намного тоньше. Мы попробуем пробиться к берегу, а Влади ударит им во фланг.

– Кто будет в арьергарде?

– Доррин и Кракольний. Нам придется пробиться и сразу же расширить плацдарм, перестроившись в четыре шеренги. Так что слушайте мои команды.

– Ясно, капитан.

– Понт остается со стрелками на правом фланге. Если со мной что-нибудь случится, Стэммел, бери на себя командование и держись до подхода Доррин.

– Есть, сэр.

Приготовившись, когорта единым квадратом сделала шаг влево. Медленно, чтобы не нарушать строй, шаг за шагом солдаты Арколина направились к угадывавшейся за плотными зарослями реке. Вражеские шеренги вздрогнули и так же медленно пошли параллельно им. Где-то левее, в районе роты Влади, послышались крики и звон оружия, но Пакс не позволила себе ни на миг отвести взгляд от противника, по шеренгам которого явно передали какую-то команду. Пакс напряглась и, когда две шеренги солдат Синьявы, резко размахнувшись, метнули в когорту свои пики, мгновенно подняла щит на нужную высоту. Предназначенные для ближнего боя, пики в качестве метательного оружия оказались малоэффективны. Большая часть даже не долетела до цели, а остальные были без труда отбиты щитами. Вслед за пиками едва ли не с той же скоростью бросились вперед метнувшие их солдаты, выхватившие из ножен легкие кривые сабли.

Без щитов они не могли всерьез противостоять слаженному строю когорты и были быстро перебиты. Правда, оставшиеся три шеренги были явно не намерены расставаться со своим, куда более эффективным оружием и попытались, действуя пиками, сдержать перешедших в наступление солдат Пелана. Слева от когорты Пакс различила шум приближающегося сражения и боевой клич роты Влади. Его копьеносцы явно успешно теснили солдат Синьявы. Пакс усмехнулась. Несмотря на сохранявшийся численный перевес противника, она впервые поверила в реальность того, что они смогут выбраться из этой западни живыми.

Неожиданно земля под ее ногами вздрогнула. Пакс удивилась – неужели снова гроза? Послышался далекий гром, перешедший постепенно в ясно различимый стук копыт. Если у Синьявы здесь есть кавалерия… Пакс сжала челюсти и с остервенением вонзила меч в горло противника, пойдя на риск – оставить на миг открытым правый бок.

Кавалерия показалась на правом фланге – мелькнули синие плащи и бок о бок с ними – черно-красные. Рота Собаная! Противник еще не успел сообразить, кто это и на чьей стороне, а эскадроны уже обрушили на арьергард Синьявы свои копья и мечи.

– Пора! – крикнул Арколин. – Пробиваемся влево, к реке. Давай!

– Навались! – рявкнули Стэммел и Кефер.

Поначалу противник в замешательстве даже не оказал серьезного сопротивления, затем, видимо бросив резервы против кавалерии, сумел замедлить и продвижение роты Пелана. Но тут над полем боя прокатился многоголосый рев – боевой клич сореллинского ополчения, вонзившегося в строй Синьявы между кавалеристами Собаная и когортой Доррин. В считанные минуты строй противника рассыпался, превратившись в толпу одиночек и мелких группок, пытающихся противостоять организованному натиску с нескольких сторон.

Все это Пакс скорее чувствовала, чем видела, ориентируясь в основном по слуху. Она не могла позволить себе отвлечься и оглядеться до тех пор, пока перед их строем вдруг не оказалось свободное от противника пространство, усеянное грудами трупов в черно-желтых туниках.

Для когорты Арколина бой закончился. Не было смысла перегруппировываться и обходить сомкнувшихся за ней союзников. Пакс обернулась и вдруг увидела, как Вик, смертельно бледный, внезапно осел и рухнул на землю. Бросившись к нему, она почувствовала, что и сама с трудом передвигает ноги, словно удлинившиеся на один сустав и отягощенные свинцовыми башмаками.

Кефер развеял ее страхи по поводу отравленных клинков.

– Вряд ли. Это слишком дорогое удовольствие, чтобы использовать его в солдатском строю. А обморок Вика – это скорее всего из-за того, что мы сражались натощак. Когда мы ели? Считай, сутки назад. Да еще прибавь ночь под дождем. Ничего, все оклемаемся.

Через несколько часов все действительно пришли в себя, поев и обсохнув. Арни и Сели вернулись в когорту. Сели было еще рановато вставать в строй, но он резонно возразил:

– Если я могу сражаться, как пришлось, когда мы держали оборону вокруг обоза, то почему я не смогу делать это рядом с друзьями в когорте?

– Что врач сказал? – настойчиво и строго повторил свой вопрос Арколин.

– Да ну его, – отмахнулся Сели. – Рожу скривил, наморщился весь и отвернулся. Видит Тир, капитан, пусть Пакс остается капралом, но я обратно в лазарет не попрусь.

Честно говоря, Пакс так измучилась за эти дни, что была бы только рада вернуться к роли командира отделения, но больше всего сейчас ей хотелось одного – спать.

От сореллинцев, донельзя гордых тем, что – получалось так – они спасли профессионалов-наемников, передали, что остатки армии Синьявы ушли на юг и переправились вброд через Иммер. Сообщили также, что у него осталось не более тысячи человек.

– Вот так всегда! – вздохнула Арни. – Стоит связаться с ополченцами – и все будет не по-людски. Еще два дня назад у Синьявы оставалось человек пятьсот, и вот – приходят сореллинцы и вытряхивают из леса еще столько же! Нет, больше. Помнишь, сколько мы их здесь уложили?

Пакс рассмеялась:

– И не говори, Арни! Никакой арифметики с этими ополченцами! А если серьезно, то я думаю, что эта тысяча – действительно все, что у него осталось. Все резервы он наверняка собрал в лесу в этой засаде.

– Ну и переволновались же мы там, в обозе, за вас. Убедили Хальверика, что сможем сами продержаться. Он оставил с лазаретом всего один взвод, а остальных бросил на прорыв к вам. Нам пришлось отразить две атаки, но с вашей стороны шел такой шум, что мы думали – вас тут на куски искромсают.

– Что-то вроде того и получилось. Еще немного – и так бы оно и было.

Вечером в лагере было много разговоров о том, как рота Собаная встретилась и присоединилась к сореллинцам. Один из кавалеристов, подсев к костру Стэммела, с удовольствием объяснил:

– Мы были на марше между Семнатом и Фальситом. Вообще в этой кампании мы все время курсировали между разными городами. Это я на тот случай, если вы еще не поняли, почему Синьява не получил подкрепления с востока – мы его союзников здорово связали по рукам и ногам. Конечно, город нам одной ротой не взять, но заставить их сидеть, прижав задницы, за стенами – это пожалуйста. Так вот, едем мы, значит, спокойно в Фальсит, и тут разведка докладывает, что к Коури бодро маршируют сореллинцы, которые предполагают, что Синьява мог собрать свою армию в один кулак, и причем – неподалеку от вашей колонны. Наш-то командир тоже в курсе дела. Ну вот. Синих Всадников сореллинцы потеряли, а без кавалерии и лезть боятся. Тогда наш Собанай решил – двинемся вслед за их отрядом и будем подгонять этих разгильдяев. Они-то только и норовили отправить нас вперед, чтобы пересидеть самое опасное в стороне, а прийти уже к концу дела. Вчера утром мы встретились наконец и с Синими Всадниками, но решили идти к вам, на всякий случай. После обеда началась жуткая гроза, сореллинцы остановились, да и мы хотели было лошадей поберечь, но тут на нас вылетели несколько ребят из роты Кларта. Им удалось прорваться, и они рассказали, что тут случилось. Какой уж тут привал и отдых. Шли мы до темноты… Хотя вам тут еще веселее пришлось.

Пакс вспомнила, что за весь день не видела ни одного всадника в розовой тунике.

– Слушай, а скольким из роты Кларта удалось прорваться к вам? – спросила она.

– Немногим. Говорят, что побольше, почти эскадрон, сумели уйти в другую сторону. Будем надеяться, что роту им сохранить удастся.

– А что творится на востоке? – спросил Стэммел. – Есть там у Синьявы союзники вроде тех, что подняли мятеж в Сильване и открыли ему ворота?

– Да, есть немного. Купцы, перевозчики в основном. У него почти в каждом городе есть свои люди. В общем – где-то тысячи полторы бойцов, правда, раскиданы они по разным местам. Хотя… сейчас их уже поменьше будет. – Он хитро улыбнулся, поглаживая рукоять своего меча.

– Ладно тебе хвалиться, – похлопал его по плечу Кефер. – Скажи лучше, что там за местность за рекой?

– В основном – гладко, как на столе. Лесов нет. Синьяве там особо прятаться негде. Главная проблема – грязь. Все распахано, дороги глинистые, дождь пройдет – лошади по колено вязнут. Вам, пехоте, тоже придется сапоги за уши вытаскивать. Ближайший мост через Иммер – в Коури, а так – брод. Ну да ничего – теперь все вместе мы Синьяву быстро прикончим.

31

Колонна перешла Иммер по тому же броду, что и отступившие отряды Синьявы. Переправа заняла два дня, но зато к преследованию солдаты приступили отоспавшимися и отдохнувшими. Следы отступавших виднелись повсюду – брошенное снаряжение, ночные стоянки, наскоро зарытые, а то и просто брошенные умершие раненые. Рота Собаная покинула колонну, вернувшись в места своего патрулирования союзных с Синьявой городов. Из кавалерии остались изрядно потрепанная рота Кларта и когорта Синих Всадников.

На четвертый день у самого горизонта мелькнули темной полоской какие-то отряды: оказалось, что это срочно возвращавшиеся домой союзные Синьяве войска из Фальсита и Семната. В тот же вечер был перехвачен гонец с донесением, из которого было ясно, что Фалло закрыл свои ворота перед Синьявой, и тот, не в силах штурмовать город и не имея времени на осаду, ушел вниз по течению Иммерваля. Судя по всему, в отряде Медового Кота оставалось не больше семисот человек, к тому же изрядно измотанных в боях и переходах.

– Он наверняка решил пройти напрямую через леса, – сказал Вик. – К побережью будет уходить. А что ему еще остается?

– Может попробовать снова вернуться к Иммеру и спуститься по реке вплавь, разграбив лодки нескольких городов и построив плоты. Только для этого ему придется оторваться от нас на несколько дней, – предположил Питер.

– А в Иммервале не остались ли у него войска в резерве? – спросила Пакс.

– После того как мы его потрепали в последние недели, вряд ли у него хоть один человек остался в резерве. Да и союзников заметно поубавилось.

Так, переговариваясь, они шли, забирая южнее, чтобы перекрыть подходы к Иммервалю.

– А если он перейдет Иммерваль и скроется в лесах на том берегу? – спросила Пакс, которой вовсе не улыбалось опять оказаться в какой-нибудь ловушке.

Ехавший неподалеку Арколин улыбнулся:

– Не перейдет… и не скроется.

– Но…

– Алюреда помните? – спросил капитан; в ответ солдаты закивали головами. – Из-за него-то Синьяве и не сунуться в те леса. Для этого понадобилось бы разрешение Черного Алюреда, да и его проводники по этим дебрям. А пирату сейчас никак не выгоден союз с Синьявой.

– А не взыграет ли в нем бандитская солидарность? – возразил Рауф.

– Не думаю. Он не дурак и сумеет разобраться, на чьей стороне явное преимущество. Да и от союза с герцогом он тоже многое выиграет…

– Что, сэр?

– Все-то тебе скажи, – рассмеялся Арколин. – Если честно, то я и сам не очень-то понимаю. Это уже дела не воинов, а торговцев, перевозчиков и правителей. Но можно предположить, что речь идет об изменении караванных маршрутов и возвращении их в места, контролируемые Алгоредом, если, конечно, он сократит свои поборы и будет гарантировать безопасность товаров и перевозчиков.

Несколько дней прошли без каких-либо событий. Судя по сообщениям гонцов, Синьяву теснили с нескольких сторон: помимо основных сил герцога и его союзников, ополченцы Союза Фосса и Вонги вновь пошли против Медового Кота и наступали с запада. Всадники Собаная и ополченцы Андрессата шли восточнее. И все же Синьяве удалось воспользоваться своим последним шансом: он успел раньше своих преследователей подойти к недавно брошенной, но неплохо сохранившейся крепости за каменным мостом у места впадения Иммерваля в Иммер.

Арьергард, оставленный перед мостом Синьявой, отступил еще до того, как стрелки Арколина подошли на расстояние прицельного выстрела. Первым перевел свою когорту через мост Арколин. Его солдаты сразу же углубились в лес и стали обходить стены крепости, рассчитывая хотя бы частично перекрыть путь возможным гонцам или беглецам из отрядов Медового Кота. Вскоре передовой дозор наткнулся на группу людей в кожаных куртках, вооруженных луками и палашами. Среди них Пакс узнала самого Черного Алюреда.

– Ну что, капитан, – обратился пират к Арколину, – загнали-таки своего противника в западню? Где ваш герцог?

– Прибудет со следующей когортой. А что?

– Поговорить с ним надо.

– Как тут у вас? Тихо все обошлось?

– Разумеется. Я обещал герцогу, что не пропущу Медового Кота через свой лес, – и я слово сдержал.

– Неужели нельзя было не впускать его в крепость? – с долей упрека спросил Арколин.

– Капитан, во-первых, мы с Пеланом договаривались только об одном: я не должен пропускать Синьяву в лес. Про крепость, стоящую на краю моих владений, не было сказано ни слова. Но вам не в чем меня упрекнуть, капитан, и с другой стороны. Одно дело – действовать в привычных условиях, скрываясь в зарослях, нанося противнику урон стрелами и ловушками на тропах. Другое дело – открытый бой. Чтобы противостоять крупному отряду, у меня не хватит людей, капитан. Да и не обучены они такому бою. А уж крепость удержать – и вовсе для нас немыслимо. Так что зря вы на меня злитесь.

– Я вас понял. Что ж, нам предстоит очередной упорный и кровавый штурм. Надеюсь, последний. Если, конечно…

– А вот об этом-то я и хотел поговорить с герцогом.

Больше Пакс не удалось ничего услышать, потому что Стэммел повел свой взвод дальше, навстречу другим подразделениям, замыкавшим кольцо вокруг крепости.

Вечером, ужиная у костра в осадном лагере, Пакс увидела, как от одной группы солдат к другой ходят два человека: Верховный Маршал Геда и паладин в сверкающей кольчуге и накинутом сверху ярко-красном плаще. Пакс вовсе не горела желанием встречаться с ними, но Маршал, перекинувшись несколькими словами с улыбнувшимся Стэммелом, обратился прямо к ней:

– Приветствую тебя, Паксенаррион.

Делать вид, что она по-прежнему не замечает его, было бы просто хамством.

– Здравствуйте, сэр, – ответила она.

– Я хотел бы представить тебе Фенита, того паладина, с которым ты сражалась бок о бок в Сибили. Он хочет поговорить с тобой.

Черноволосый широкоскулый паладин улыбнулся ей:

– Я хотел бы прежде всего поблагодарить тебя, Паксенаррион. Твоя помощь была очень и очень своевременной.

Пакс пожала плечами; она до сих пор лишь с чужих слов знала о том эпизоде и не ощущала его как часть своей жизни.

Подсев к костру. Маршал и паладин завели с солдатами разговор о неделях, прошедших после штурма Сибили. Пакс с удовольствием рассказывала о пережитых сражениях, удачных маневрах, отваге и упорстве ее товарищей. Где были все это время Маршал и паладин, что делали – никто из солдат спросить не решился. Прощаясь, Фенит сказал:

– Скорее бы закончился этот поход.

– Да, – вздохнул Верховный Маршал. – Зло опять пробудилось и желает подчинить себе мир. И Синьява – далеко не единственная его сила. Что поделаешь – придется воевать.

Пакс почувствовала какое-то неясное беспокойство при этих словах. Маршал улыбнулся ей:

– Тебе кажется странным, что Маршал и паладин Геда вдруг сожалеют о том, что им нужно участвовать в войне?

– Честно говоря… да, непонятно…

– Вспомни, что я говорил тебе в Сибили. Святой Гед воевал как защитник, спасая свой народ как от земного, так и от сверхъестественного зла. И делал он это не по призванию, не ради удовольствия и не ради денег или трофеев… Нет-нет, я не хочу оскорбить ни тебя, ни твоих товарищей, ни герцога Подана. Но вспомни, как ведут себя другие: вспомни погибших мирных крестьян, сожженные деревни, вытоптанные поля… Да и семьям погибших ополченцев кто возместит потерю кормильца? Кто будет вместо них пахать, сеять, кто возьмется за инструменты в кузнице или мастерской ремесленника? И я хочу увидеть, как затянутся эти раны, нанесенные войной, как покинут эти земли разбойники, как восторжествует закон, порядок и справедливость… Но боюсь, ждать этого придется очень долго.

К удивлению Пакс, паладин вежливо, но твердо возразил жрецу:

– Верховный Маршал, не забывайте, что Пакс – не новообращенный ученик пастуха на одной из наших ферм, а воин – наш союзник в этом походе и сражениях. – Затем паладин обратился к Пакс: – Скажи мне, чувствовала ли ты какое-либо воздействие медальона Геда, помог ли он тебе в чем-нибудь? Ты ведь по-прежнему носишь его?

– Да, сэр, медальон всегда со мной, но я не уверена, что смогу распознать его помощь, почувствовать воздействие. Мне сказали, что в Сибили он спас мне жизнь, но тот день я совсем не помню.

– Не чувствовала ли ты когда-либо от него холод, тепло, жжение или покалывание?..

Пакс прикинула, стоит ли рассказывать о том, как что-то кольнуло ей руки, когда она впервые взяла медальон Канны, но в присутствии жреца ей не хотелось говорить ничего лишнего. А что касается острого укола в грудь перед тем, как рота попала в засаду в лесу, – так ведь это могло и показаться из-за усталости и духоты перед грозой. В общем, Пакс отрицательно покачала головой.

– Если все же ты вдруг почувствуешь что-то непривычное, странное, постарайся сообщить об этом одному из нас, – сказал паладин, показав на жреца. – Это может быть очень важно и для тебя, и для твоих товарищей, не говоря уже о нашем братстве. А главное – не отбрасывай эти ощущения, отнесись к ним с вниманием, попытайся понять, что они обозначают.

Паладин и Маршал удалились, оставив Пакс в напряженных раздумьях. К действительности ее вернули голоса Вика и Дженитса.

– Как они тебе? – спросил Дженитс.

– Хороши, ничего не скажешь, – ответил Вик. – Одна кольчуга у паладина чего стоит. И как он умудряется поддерживать ее такой блестящей?

– Да уж этот-то знает какое-нибудь волшебное слово… Слушай, Вик, а ты хотел бы стать паладином? Представь себе, едем мы с тобой – в сверкающих кольчугах, в шлемах с забралами, на отличных конях…

Дженитс принял величественную, по его мнению, позу, чем изрядно насмешил окружающих, да и себя самого.

– Скажешь тоже, – ответил Вик. – Нет, нам с тобой это светит лишь тогда… когда Пакс за нас замолвит словечко, сама став настоящим паладином.

С наступлением темноты в штабной шатер были вызваны все солдаты из когорты Арколина, награжденные почетными перстнями за оборону форта у Гномьих гор. Одновременно к штабу, в котором собрались командиры союзных подразделений, герцог и Черный Алюред, подошли знакомые Пакс по форту солдаты Хальверика.

– У меня для вас особое задание, – обратился герцог Пелан к собравшимся солдатам. – Вы раньше других наших солдат познали коварство и жестокость Медового Кота. Вы первые потеряли своих друзей, павших от рук его бандитов. И вы, как я понимаю, больше всех остальных жаждете его смерти… – Герцог помолчал, пережидая разгневанный ропот в строю. – Я вижу, что не ошибся в ваших чувствах, – продолжил он. – Тогда к делу. Наш союзник Алюред сообщил о тайном подземном ходе, который начинается в подвалах крепостной тюрьмы, под центральной башней, а заканчивается среди скал в лесу.

Пакс тотчас же живо представила, как она с товарищами выходит из подвалов башни и врывается в покои, откуда руководит обороной Синьява…

– Медовый Кот наверняка тоже знает об этом туннеле, – ворвался в мысли Пакс звучавший с резким акцентом голос Алюреда. – Я сам неоднократно пользовался им, так что слух о подземном ходе наверняка дошел до людей Синьявы. Туннель узкий, но в хорошем состоянии. Можете выбирать – ждать Синьяву на выходе или лезть в крепость самим. Только учтите, он наверняка крепко закрыл лаз в подземелье и поставил охрану. К тому же, если у Синьявы есть колдун, то он наверняка наложил заклятье на выход, и без такой же силы чародея вам ни за что его не снять и не проникнуть в крепость.

– А есть у него колдун? Что скажешь, Алюред? – спросил герцог.

Пират подумал и ответил:

– У него в свите я видел человека в длинной черной хламиде. Может быть, жрец или же просто богатый торговец из Гильдии. Но вполне вероятно, что и колдун.

– Ну что ж, – развел руками герцог, – нам остается только одно: ждать, пока страх заставит Синьяву бросить свою армию и, как обычно, скрыться бегством. Будем караулить его у выхода из туннеля в лесу.

Герцог обвел взглядом солдат:

– Вам поручается охрана выхода из туннеля. Он ни на миг не должен оставаться без присмотра. Если у Синьявы действительно есть колдун, то выходящие из туннеля могут быть замаскированы под кого угодно, могут полностью изменить свой внешний облик. Разумеется, Синьява будет с ближайшей свитой и с телохранителями. Потащат они с собой и драгоценности – сколько смогут унести. У телохранителей – черная форма и черная татуировка на лицах. Сам Синьява, если, конечно, он не будет заколдован под кого-то другого, – ростом чуть повыше Алиама, черноволосый. Между бровями у него татуировка – цепь Лиарта. Впрочем, вряд ли вы ее заметите: Медовый Кот наверняка будет в доспехах и в шлеме. В любом случае никто не должен проскочить мимо вас. Кстати, не забудьте – их клинки скорее всего отравлены. Будьте осторожны. И еще: Синьява мне нужен живым. Ясно?

– Так точно, мой господин! – хором ответили солдаты.

– Отлично. Пойдете с проводником Алюреда ночью, чтобы часовые не увидели вас со стен. Останетесь там, быть может, на несколько дней. Еду вам будут приносить; что-то возьмете с собой сухим пайком. Никаких костров! Вас могут обнаружить по огню или дыму. Кто-либо из оруженосцев – моих, Хальверика или Влади – будет постоянно находиться неподалеку от вас, на расстоянии, достаточном, чтобы поднять тревогу и вызвать подкрепление. Постарайтесь подождать, когда из туннеля выйдут все, кто хотел бежать, и только тогда атакуйте. Распределите смены так, чтобы у выхода все время находились бойцы из обеих рот. Паксенаррион…

– Да, мой господин?

– Я слышал, ты неплохо справлялась с ролью капрала, пока Сели был в лазарете. Ты будешь командовать нашим отрядом вместе с сержантом из роты Алиама Хальверика.

Алиам положил руку на плечо своего сержанта и посмотрел на Пакс:

– Сержант Саннот. Да ты, Пакс, его помнишь. Представлять вас не надо.

– Так точно, сэр, – ответила Пакс и улыбнулась улыбнувшемуся ей в ответ Санноту.

Той же ночью проводник привел их сводный отряд к нагромождению скал и валунов и показал неровной формы щель между двумя камнями, уходящую куда-то вглубь. С первыми же лучами солнца Пакс и Саннот внимательно обследовали выход из туннеля и его окрестности.

Лаз находился у основания скалы, закрывавшей вид на крепость, которая осталась в получасе ходьбы к северу. Сразу же за входом туннель резко поворачивал вправо, еще через несколько шагов – влево. Там он превращался из естественной расщелины в скалах в явное творение человеческих рук: ровные плиты покрывали пол, в стенах торчали держатели для факелов. Коридор уходил куда-то в темноту, чуть заметно спускаясь вниз. Саннот предложил насыпать на пол туннеля у выхода сухих листьев, чтобы их шелест выдал приближение идущих. Затем они с Пакс установили количество смен и постов у выхода, порядок их передвижения и условные знаки на случай тревоги.

Поздно вечером герцог лично осмотрел выход и проверил их караул. Пакс воспользовалась случаем, чтобы спросить:

– Сколько примерно придется ждать его, мой господин?

– Сегодня мы начали рубить деревья для строительства осадных башен. Думаю, что скоро он решит смыться, пока его же люди не взбунтуются против него. Сегодня ночью, завтра, может быть, на следующую ночь. Не думаю, что у него хватит духу сидеть дольше. И скорее всего – в темное время суток, когда он обычно покидает свои позиции.

– Все ясно, мой господин.

– Но не рассчитывайте именно на это. Нервы у него могут дрогнуть в любой момент, как и лопнуть терпение части его солдат. Тогда Синьява сунется в туннель и при свете дня. Главное, Пакс, – взять его живым.

– Есть, мой господин.

Пакс и Саннот поочередно обходили посты всю ночь, но ничего не произошло. Из крепости тоже не доносилось ни звука. В темноте у Пакс было время вспомнить весь поход, все бои, осады, марши… Казалось, на этот раз все было в порядке: Синьява окружен, любые пути к отступлению перекрыты. Но ведь и раньше так уже бывало. А потом – снова изнурительный марш, снова сражения. Пакс вздохнула, быть может, чуть громче, чем хотела.

Арни обернулась к ней и негромко спросила:

– Пакс, что-то не так?

Подойдя к ней и прислонившись к дереву, Пакс ответила:

– Нет, ничего… Просто непривычно быть в стороне от общего лагеря, да и странно, что завтра нам не маршировать куда-нибудь и не готовиться к очередному штурму. Сиди себе жди. Я уверена, что Синьява у нас в руках… Почти уверена. Полностью уверена я бывала только раньше.

– Мне порой кажется, что мы идем куда-то уже целый год, куда дольше, чем в обычный сезон.

– Да нет, Арни. Просто мы вышли в этом году раньше, чем обычно.

– Да я не об этом. – На этот раз раздался вздох Арни. – Знаешь, Пакс, просто в этом году все по-другому. Мне кажется, за эту весну я изменилась больше, чем за две предыдущие кампании. Ты помнишь, какими мы были в начале осады Ротенгри?

– Я понимаю тебя. Мы так радовались, что пошел второй год нашей службы, что появились новобранцы, младше нас. Но на самом деле мы понимали, что никакие мы пока не старослужащие. А потом был форт…

– Да, Страж Гномьих гор. Затем снова Ротенгри, затем много всего другого… и вот наконец мы здесь.

Пакс тряхнула головой и бодро сказала:

– Ничего. Скоро все кончится. Вот увидишь, когда станет известно, что Синьява мертв, а нам дадут немножко передохнуть, – мы сразу же почувствуем себя совсем по-другому.

– Скорей бы, – кивнула Арни.

Следующий день прошел так же спокойно, как и предыдущий. Никто в отряде не жаловался, что им приходится сидеть здесь в то время, когда другие готовятся к штурму. Но Пакс понимала, о чем думают ее товарищи: а что, если Синьява вообще не сунется в этот подземный ход? Что, если его возьмут в плен другие? К ночи напряжение усилилось. И Пакс и Саннот днем сумели поспали и решили ночью нести дежурство вдвоем.

Обходя в очередной раз посты, Пакс почувствовала, что стало намного холоднее. Она удивилась такому внезапному изменению температуры, но решила, что, видимо, ночь должна принести изменение погоды – дожди и холодный ветер. Присев у ствола дерева, она закуталась поплотнее в теплый плащ и через некоторое время, несмотря на холод, сладко зевнула. Легкая сонливость исподволь подкрадывалась к ней.

Резкий укол – словно острым шипом – в грудь пробудил ее от, как Пакс с ужасом осознала, глубокого сна. Она огляделась – вроде бы все тихо и спокойно. Пакс уже вздохнула с облегчением, но тотчас же вспомнила, что, находясь в оцеплении, она должна была видеть рядом с собой по крайней мере одного часового. Не обнаружив никого, Пакс резко вскочила. Оказалось, что ближайший часовой – молодая женщина из роты Хальверика – лежит на земле. Ужас ледяной рукой перехватил горло Пакс; волосы на ее голове встали дыбом. Она быстро нагнулась над лежащей женщиной и схватила ее за руку. Та что-то сонно промычала.