Текст книги "Меч наемника"

Автор книги: Элизабет Зухер Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

– Самое трудное, – подумав, сказала она, – это то, что вы все гораздо лучше владеете оружием и быстрее двигаетесь.

– Если бы не так, лежать бы нам сейчас в могиле, а не учить вас – разгильдяев, – буркнул Донаг. Затем, подойдя к Стефи, он спросил:

– Слышал уже что-нибудь о летней кампании?

Капрал покачал головой:

– Пока нет. Мы целый день на холмах провели. А что, ты уже что-то пронюхал?

Донаг выразительно поглядел на Пакс.

– Говори спокойно, – сказал ему Стефи. – Все равно новички тоже скоро все узнают, а кроме того, Пакс – девчонка не из болтливых. Уж я-то теперь знаю.

Донаг удивленно поднял брови, но сказал:

– Я сегодня видел гонцов Совета Фосса. Двое из них, с охраной, уже заезжали к нам в штаб. Да и в городе поговаривают, что Фосс и Кзардас в этом году собирают большую армию.

– Ну-ка, ну-ка, – пробормотал Стефи, – Кзардас? Там какой-то граф правит… Так у них же нет своих отрядов. Только горожане-ополченцы да дворцовая гвардия. Не думаю, что у него хватит денег на наемников… Хотя если его город вступит в союз с Андрессатом… Но тогда и война будет действительно серьезной. У тех все на карту поставлено. Слушай, а у тебя сведения верные?

– Обижаешь, – расплылся в улыбке Донаг.

Пакс даже удивилась, насколько симпатичен он был, не скованный маской злости или угрозы. Поймав ее взгляд, Донаг снова состроил угрожающую рожу, а затем вновь улыбнулся.

– Ладно, Пакс, – великодушно вымолвил он, – может быть, ты и не такая стерва, какой я тебя представлял. Посмотрим, чего ты стоишь…

Не вникая в его слова, Стефи сказал:

– Слушай, Донаг, я вечером собираюсь в «Белый Дракон». Пошли вместе, поболтаем?

– У Пакс сегодня вечернее дежурство. И вроде как я должен проследить, чтобы она не проспала, приготовила оружие и форму. Возни с этими сосунками, как с детьми малыми.

– Ну за Пакс можешь не беспокоиться, – улыбнулся капрал. – Она тебя не подведет. Правда, Пакс? – Та кивнула. – И еще… Это, конечно, не нарушение приказа, так, всего лишь мы поступаем не так, как привыкли… В общем…

– Лучше, чтобы никто не знал, что Донаг не привел меня за ручку к командиру караула, – закончила за Стефи Пакс, осмелившись перебить явно засмущавшегося капрала. – Может, он за меня еще и отстоит дежурство?

Рассмеявшись, капрал и солдат вышли из казармы.

С того дня у Пакс больше не было проблем с Донагом. Только на тренировках он по-прежнему изводил ее, заставляя двигаться с быстротой, еще недавно казавшейся ей недостижимой.

Постепенно новобранцы знакомились с более опытными солдатами, в основном с теми, кто сам еще недавно был новичком. Так, Пакс с удовольствием проводила время с Канной Арентс, прослужившей два года, чьи рассказы о походах и сражениях были куда более приятны, чем сухие инструкции Донага. У Канны за год до того погиб лучший друг, и она была рада найти благодарных слушателей – Паксенаррион, Сабена и других. Вик заявил, что Канна нравится ему хотя бы потому, что это одна из немногих женщин в когорте, которая не выше него ростом. Все расхохотались, а когда Вик изобразил, как ему якобы приходится задирать голову, чтобы общаться с Пакс и Арни, которые, по его словам, были футов десяти ростом, даже Канна не выдержала и вместе со всеми покатилась от смеха. Она действительно была невысокой, стройной и ловкой. Пакс чувствовала себя рядом с ней грузной и неповоротливой.

Вскоре герцог вывел свой отряд из казарм, и все три когорты направились на юг. Во время многодневного перехода Пакс только и думала, что о предстоящих сражениях. То и дело она ловила себя на том, что в мыслях она уже во главе армии, со сверкающим мечом в руке… Чушь, конечно, обрывала она себя. И все же сколько пройдено с тех пор, как она оставила родные Три Пихты. Теперь может случиться все что угодно, ну почти все…

К огорчению Пакс, ей пришлось покинуть привычное место в первой шеренге, оказавшись за широкой спиной Донага. Ничего не поделаешь – он был командиром отделения, а она новобранцем, и только ее высокий рост позволил ей остаться во второй шеренге, а не переместиться куда-нибудь вглубь строя.

Через несколько дней рота герцога Пелана вышла на огромное – до горизонта – поле, в дальней стороне которого виднелось большое черное пятно – противник. Первый противник в жизни Пакс. Приближался час ее первого боя.

– Ополченцы, – буркнул Донаг. – Если они не заготовили для нас какого-нибудь сюрприза, то особых проблем с ними быть не должно.

Пакс не осмелилась спросить, откуда он все это узнал. Обернувшись, Донаг поспешил добавить:

– Впрочем, не забывай, даже деревенский парень с вилами может запросто прикончить тебя, если ты дурак или лентяй. А эти ребята все же чему-то учились. Главное – держи строй, помни, чему тебя учили, и слушай приказы.

К удивлению Паксенаррион, их колонна остановилась и разбила обычный, как на марше, лагерь. Единственным отличием стал развернутый полевой лазарет. Пакс пришелся не по вкусу вид штабелей тюфяков и поставленных близко друг к другу палаток. Ей уже доводилось слышать леденящие сердце истории про тяжелораненых и инвалидов.

Когорты еще раз выслушали указания от капитанов. Отдельно офицеры, а вслед за ними и сержанты проинструктировали новобранцев.

– И после этого они думают, что я усну? – пожаловалась Арни, ворочаясь с боку на бок. – Да мне теперь до утра глаз не сомкнуть.

– Гед говорит… – начала Эффа, но Арни тотчас же перебила ее.

– Эффа, вы, последователи Геда, можете быть храбрыми, сильными и даже дрыхнуть в любой обстановке. Но я не такая, как вы! Если тебе наплевать на все, я за тебя рада. Спокойной ночи. А я смогу уснуть только… только завтра, если боги соизволят направить мои удары и отвести от меня клинки врагов.

– А я вот подумал, – лицо Сабена было серьезнее, чем обычно, – как сейчас, наверное, тихо и спокойно где-нибудь у нас дома, на ферме.

Пакс вспомнила овец, их блеяние, цокот мелких копытец… Все эти звуки не раздражали, а только подчеркивали царившую на холмах у Трех Пихт тишину.

Разбуженные до рассвета, новобранцы с трудом заставили себя проглотить завтрак. Некоторые от еды отказались.

– Жрите, придурки! – рявкнул на них Донаг. – На голодный желудок много не навоюешь. Измотаетесь в самый разгар боя – тут-то вас и подденут на копье. Пейте вволю и еще больше, пока из ушей не польется. И чтоб фляги были полными – под пробку. Да поживее!

Прежде чем солнце показалось над горизонтом, все три когорты уже встали плотным строем, обнажив мечи и ожидая боя.

10

Солнце поднималось все выше, пот уже ручьем лил по лбу Пакс, а ее когорта все стояла неподвижно, наблюдая, как, поднимая клубы пыли, приближается войско кзардийцев. Где-то на левом фланге послышались звон металла и дикий рев, сотрясавший саму землю под ногами. Пакс отчаянно сжала рукоять меча, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься туда, где уже шел бой. Но приказа не было; Стэммел все так же мерно шагал перед строем. За его спиной шеренги противника вырастали прямо на глазах.

– Спокойно, спокойно, ребята, – повторял сержант время от времени, явно обращаясь к новобранцам. – Стоим себе и вспоминаем, чему учились. Я вам скажу, когда страшно станет. Эй, старики, хватит молодых пугать. Не нашутились, что ли? Если кому еще не ясно: оставлю без жалованья за сегодняшний день тех, кто будет доводить новобранцев.

К сержанту подскакал на коне один из офицеров и что-то сказал ему. Стэммел кивнул. Затем, обернувшись к строю, он скомандовал:

– Вперед шагом марш!

Когорта двинулась навстречу противнику; капралы привычно взялись выравнивать строй. Послышались их команды:

– Вторая шеренга – ровнее, ровнее!

– Поднять щиты! Это кто там не слышал?

– Так, ровнее. Третья шеренга, короче шаг, не давите.

– Эй, кто там спит?! Мечи наизготовку!

– Четвертая шеренга, не давите на передних. Ваши щиты – в положение три!

И вот наконец первая шеренга сомкнулась с противником. Шум боя поглотил команды капралов. Неожиданно для Пакс к ней, стоявшей во второй шеренге, тотчас же потянулись в резких уколах клинки противников, миновавшие увязшую в бою первую шеренгу.

Прикрывшись от одного меча щитом, Пакс заученным движением парировала удар другого. В следующий миг лишь ее длинные руки спасли ее от молниеносного выпада одного из противников; взмах ее меча заставил его сменить атакующее движение на блок защиты. Собравшись, Пакс четко выполнила отработанный прием, заставив противника вновь уйти в глухую защиту. Второй кзардиец увяз в поединке со стоявшим слева от Пакс солдатом, и она смогла сосредоточить свое внимание на том, который оказался прямо перед нею. Убедившись, что слева ждать атаки не приходится, она сдвинула щит правее и попыталась рубануть противника сверху. Тот успел перехватить ее удар своим клинком. На какой-то миг меч Пакс оказался неподвижным, и клинок кзардийца нацелился ей прямо в незащищенный живот. В последний момент ей удалось закрыться щитом, но, направляемый сильной рукой, меч соскользнул и впился ей в ногу, проткнув кожаные защитные накладки.

Вздрогнув от боли, Пакс отчаянным движением вонзила свой меч в грудь противника. Она едва успела увидеть брызнувшую фонтаном из смертельной раны кровь, как кто-то, налетев на нее сзади, сильным толчком в спину вывел Пакс из равновесия. Шеренга продолжала двигаться вперед. Пакс упала на поверженного ею противника, но к ней тотчас же потянулась рука другого, тоже раненого, кзардийца, с зажатым в ней кинжалом. Паксенаррион, понимая, что меч из раны ей выхватить так быстро не удастся, отпрянула и попыталась прикрыться щитом. В следующее мгновение в воздухе сверкнул чей-то меч, который просто-напросто отсек руку врага по локоть. Пакс мысленно поблагодарила своего спасителя. К сожалению, она не знала, кто это был: вокруг себя Пакс видела только ноги и лежащие на земле тела. Пот, смешанный с грязью, разъедал ей глаза. Наконец, проморгавшись, она разглядела, что вокруг нее в основном – знакомые форменные сапоги роты герцога Пелана. Разумеется, ее место в строю было уже кем-то занято, да и вообще, кто именно оказался рядом с ней сейчас – было не разобрать. Вдруг перед ее глазами замелькала сине-желтая форма – это противник теснил строй ее сослуживцев. Забыв о ране, Пакс вскочила на ноги и схватила свой меч, лежавший на земле. Он показался ей тяжелее самого большого барана. Да и левая рука с трудом удерживала тяжесть щита. Раненая нога горела огнем. Но долгие месяцы тренировок сделали свое дело – не отдавая себе отчета в своих действиях, Пакс вновь вступила в бой, отражая удары врагов щитом, нанося удары, парируя атаки противников и переходя в наступление. Ей не хватало воздуха, в какой-то момент она поскользнулась в кровавой луже и чуть не упала вновь. Тотчас же чья-то сильная рука, поддержав ее, потянула за собой вперед.

– Живее, чего спишь! Пошла вперед!

Вздрогнув от окрика, Пакс, словно механическая кукла, двинулась вперед, почти забыв о боли, продолжая холодно, как на тренировках, отсчитывать удары и элементы комбинаций.

Неожиданно завеса пыли перед нею стала оседать, желто-синие туники исчезли… Кто-то положил Пакс руку на плечо; она резко дернулась, занося меч для удара, но голос Стэммела, донесшийся словно откуда-то издалека, остановил ее:

– Пакс! Стой! Стой же!

Опустив руки, Паксенаррион стояла пошатываясь, полуослепленная едким потом и пылью, жадно хватая ртом воздух. Наконец ей удалось разглядеть Стэммела.

– Ну-ну, приходи в себя, – уже более тепло и знакомо прозвучали его слова. – Пакс, ты ранена, уходи назад, за строй.

Пакс не могла пошевелиться. Свет дня померк, земля под ногами закачалась. Стэммел продолжал что-то говорить, требовать, но Пакс была уже не в силах выполнить его приказ.

Кто-то подставил ей плечо, чьи-то руки расстегнули крепление щита. Пакс пыталась сопротивляться, но поняла, что не может даже двинуться. Звуки, доносившиеся до ее сознания, были лишены всякого смысла.

Неожиданно кто-то вогнал ей прямо в рану на ноге как минимум раскаленный стилет – так показалось Пакс, взвывшей от боли. Ее сознание чуть прояснилось, и оказалось, что она лежит на земле, а на плечи ей навалился всей тяжестью кто-то из старших солдат. Пот с его напряженного лица капал ей прямо в глаза. Увидев, что девушка в сознании, солдат буркнул:

– Извини уж. Дело такое, нужно потерпеть.

При этом его хватка ничуть не ослабла. Кто-то другой не менее сильно навалился и держал ее за ноги. Над раной склонился врач в черном одеянии. Откуда-то возникла рука с кружкой воды; прохладная влага смочила пересохшие губы Паксенаррион. Раздался голос врача:

– Еще разок. Держите крепче.

Прежде чем Пакс сообразила, к чему относятся эти слова, острая жалящая боль вновь пронзила ее рану, а затем растеклась по всему телу огненной волной. Закричав, Пакс забилась в руках державших ее санитаров. На несколько мгновений она вновь потеряла сознание, а когда очнулась – нога продолжала болеть, но, как казалось, где-то в стороне, на расстоянии длины копья от тела. Солдат отпустил ее плечи; врач уже уходил к следующему пациенту.

– Ну вот и все, – послышался чей-то голос. – Теперь будет легче.

Пакс захотелось узнать, кто это говорит, но повернуть голову было выше ее сил.

– Выпей вот это, – продолжал голос. – Вино с травами облегчит боль.

Сильные, но аккуратно действующие руки приподняли голову и плечи Пакс и поднесли к ее рту бурдюк. Терпкая густая жидкость хлынула ей в горло. Паксенаррион закашлялась, но сделала несколько глотков. Почти сразу же боль ослабла, отдалилась. Пакс успела разглядеть золотую печать, свисавшую со вскрытой горловины бурдюка. Но тут темно-серая пелена опустилась на ее глаза, мир расплылся в полумраке и тишине.

Пакс очнулась в темноте под стоны, звучавшие со всех сторон. Где-то слева от нее мерцал золотисто-желтый огонек. Он покачивался и медленно приближался к ней. Приложив немалые усилия, Пакс сумела сформулировать свою догадку в конкретное умозаключение: свет шел от масляной лампы, с которой кто-то обходил большой шатер с ранеными. Пошарив у себя на поясе, Паксенаррион не обнаружила кинжала. В истерзанном болью мозгу заметались страшные догадки: неужели она в плену, что с ней теперь будет?

Лампа приблизилась к топчану, на котором лежала Пакс. Чей-то голос, показавшийся ей знакомым, произнес:

– М-да, похоже, тут у нас еще и лихорадка.

Паксенаррион пыталась разглядеть того, кто скрывался в темноте за слепящим светом лампы. Оказалось, что говоривший был не один. Вторая неясная тень чуть наклонилась к Пакс и спросила:

– Как ты?

Некоторое время Пакс беззвучно ворочала сухим языком в пересохшем рту, прежде чем сумела ответить:

– Я… хорошо.

– Жар есть? – спросил второй голос.

В этот момент Пакс осознала, что ей холодно, что она промерзла до костей, что ее бьет ледяной озноб. Вместо ответа в воздухе раздалось стучание зубов друг о друга. Чья-то рука легла ей на лоб.

– Да, лихорадит немного, – послышался первый голос. – Налей-ка ей двойную дозу. Не забывайте, ей нужно много пить. Присматривайте за ней, не давайте организму обезвоживаться.

Кто-то приподнял Пакс за плечи и поднес кружку с каким-то отваром к ее губам.

– Давай пей все залпом, – подбодрил ее голос из темноты.

Стуча зубами о край кружки, Пакс наполовину осушила ее и лишь затем ощутила омерзительный вкус.

– Допивай, допивай, – послышался требовательный голос, когда горло Пакс сжалось в непроизвольной судороге.

Наконец кружка опустела; сразу же после отвара кто-то плеснул в рот Паксенаррион пару глотков дурманящего вина. Затем ее вновь уложили на тюфяк.

– Спи, солдат, – сказал первый голос.

Чья-то рука пожала плечо Пакс, и три неясные тени отделились от ее топчана вместе с золотистым огоньком лампы.

В следующий раз Паксенаррион проснулась оттого, что кто-то аккуратно стягивал с нее пропотевшую насквозь одежду. Пакс попыталась протестовать, но тихий женский голос остановил ее:

– Это лихорадка выходит из тебя вместе с потом. Не мешай мне.

Уверенными движениями женщина растерла ее толстым полотенцем и одела в льняную белую рубаху.

– Чтобы тебя не знобило, нужно все время быть в сухом, – сказала женщина.

Теплое одеяло укрыло Пакс до подбородка, открытая фляжка оказалась перед ее губами.

– Давай выпей это.

Сделав несколько глотков, Паксенаррион уснула прежде, чем ее голова опустилась на солому тюфяка.

Разбудил ее голос Стэммела и его рука, коснувшаяся ее плеча:

– Давай просыпайся. Хватит спать, Пакс.

Открыв глаза, Паксенаррион увидела, что лежит под раскидистой кроной дерева, уже покрытого молодой листвой, сквозь которую ярко светит солнце. Сержант Стэммел наклонился над ее тюфяком. Он протянул Пакс кружку с водой и помог ей поднять голову, чтобы попить. Пакс, с трудом ворочая непослушным языком, сказала:

– Я… я забыла все комбинации…

Стэммел усмехнулся:

– Именно это я и собирался тебе сообщить, правда – несколько позже. Пойми ты, бой – не то место, где стоит выпендриваться! Не зря же мы вас всему учили!

– Я виновата… – начала Пакс.

– Ладно, хватит об этом. Просто придется еще и еще заниматься. До тех пор, пока правильные удары не будут получаться у тебя автоматически, независимо от того, помнишь ты их или нет. Я вовсе не хочу потерять отличного солдата…

– Что?!

– Что-что! Разумеется, можно было это заслужить и с меньшими потерями для твоего здоровья, но даже при такой идиотской забывчивости тебя едва ли можно называть новобранцем после этого боя. Так вот, солдат, если уж ты позабывала все до такой степени, что позволила противнику почти убить себя, то зачем, скажи мне, продолжать драться с почти смертельной раной?

– Я… я не думала, что дело так серьезно. А все вокруг…

– М-мда. Надеюсь, что это можно объяснить лишь яростью первого боя и что это не войдет в дурную привычку. Да, кстати, Ванза передает тебе свои извинения. Это он потащил тебя в бой, не заметив, что ты ранена.

– Какие извинения? Все в порядке, он правильно поступил…

– А вот и нет. Его дело – присматривать за вами, молодыми, и прикрывать вас, если вы ранены, а не наоборот. Ладно, не помнишь случайно, скольких ты убила?

– Я?.. Нет, наверное… нет, я столько всего перепутала… нет, наверное, не вспомню.

– Зато я могу тебя уверить: для первого боя – более чем достаточно. Так вот, несмотря на все забытые удары и комбинации, я тебе говорю, что свой первый бой ты провела отлично, держалась молодцом, Пакс. А теперь вместе с лазаретным обозом ты через день будешь отправлена на лечение в Вальдайр. Герцог сообщил, что в ближайшие дни мы будем преследовать и добивать кзардийцев, они где-то тут, за холмами, зализывают раны. С ранеными от нашей когорты поедет Ванза.

– А можно я не поеду в Вальдайр? Я хочу остаться здесь…

Стэммел покачал головой:

– Нет. Врачи говорят, что ты не сможешь не то что сражаться, а даже просто стоять в строю в течение как минимум нескольких недель. Большая потеря крови – это штука серьезная. Но ты не переживай. Делай, что говорят врачи, – и скоро вернешься в нашу когорту. Ладно, я пойду. Перед вашим отъездом я еще к тебе загляну.

Пакс надеялась доказать неправоту докторов, но, когда пришло время погрузки, она едва преодолела несколько шагов до одного из предназначенных раненым фургонов, где упала на груду соломы. Вместе с ней в том же фургоне ехали еще четверо: Каллексон – новобранец из когорты Доррин, у которого была сломана нога, незнакомый Пакс солдат с перевязанной головой, который был не в состоянии ни ходить, ни сидеть, Варни – девушка из когорты Кракольния, с ожогами от кипящего масла, и Эффа, на которую налетел вражеский кавалерист, подмяв ее конем под себя. Эффа тоже не вставала. Каллексон и Пакс помогали Ванзе ухаживать за более тяжелыми ранеными на остановках, учась перевязывать раны, кормить беспомощных и ободрять безнадежных.

Маленький обоз довольно мягко двигался по дороге. Пакс глядела в парусиновый потолок фургона, сквозь который слегка просвечивало солнце, и так ехала, почти не ощущая течения времени.

Вернул ее к реальности отчаянный крик и резкий толчок в больную ногу. Очнувшись, Пакс увидела, что Ванза с мечом в руке выпрыгивает из фургона и бежит куда-то в сторону. Дальнейший обзор закрывала какая-то тяжесть, придавившая раненую ногу Пакс. Оказалось, что это тело пронзенной двумя стрелами санитарки-возницы. Еще несколько стрел вонзилось в парусину фургона.

Выглянув из-за переднего борта телеги, Пакс увидела невдалеке каких-то незнакомых всадников в масках. Тотчас же еще одна стрела вонзилась в деревянный борт рядом с Пакс. Пригнувшись, она сумела дотянуться до поводьев, выпавших из рук убитой возницы. Почувствовав шевеление поводьев, четверка мулов, и без того напуганных криками и свистом, бросилась галопом. Пакс никак не удавалось вытащить ноги из-под лежавшего на них тела возницы. Наконец обожженные женские руки оттащили его в глубь телеги.

– Правь! – прохрипела Варни.

– Я пытаюсь, – выдохнула Пакс.

Раньше ей доводилось погонять лишь пару кротких пони своего отца, но это не имело ничего общего с гонкой на упряжке из четырех перепуганных мулов.

Боковым зрением Пакс заметила, что один из всадников бросился наперерез ее фургону, намереваясь перехватить мулов и остановить их. Одновременно Пакс пыталась разобраться, какие поводья относятся к какой паре мулов. Она едва успела выяснить это, чтобы, натянув поводья с одной стороны, направить обезумевших животных прямо на лошадь противника. Тот каким-то чудом успел соскочить с коня и даже полоснуть мечом по фургону. К счастью, клинок наткнулся на одну из железных дуг, удерживавших натянутую парусину, и отлетел в сторону. Но Пакс уже не обратила на это внимания. Она сосредоточилась на том, чтобы не потерять контроль если не над скоростью, то хотя бы над направлением их движения. Пока что все, что ей удавалось, – это швырять фургон из стороны в сторону, и везде перед ее глазами плясал приближающийся частокол деревьев. До ее слуха долетали крики, стоны, ржание лошадей и рев мулов. В одно животное из ее упряжки попала стрела. Взвыв от боли, раненый мул понесся еще быстрее, заставляя и других ускорять бег. Сами ли животные нашли разрыв в полосе деревьев, или же Пакс удалось направить их туда, этого она сказать не могла. Бешено подпрыгивая на кочках, фургон несся прочь от места нападения на обоз. Слишком поздно Пакс заметила заблестевший впереди ручей. Если на мягкой земле колеса еще выдерживали такие прыжки, то на камнях телега развалилась после нескольких толчков. Раздался страшный треск – и одно из передних колес, разорвав обод, зацепилось за камень. Телегу занесло, подломилось второе колесо, затрещали крепления передней оси…

– Быстро! – раздался голос Варни. – Распрягай мулов, если они ног не переломали. Может быть, удастся уйти верхом…

Оглянувшись, Пакс увидела Каллексона с луком в руках. Парень еще пытался шутить, хотя при падении телеги его сломанной ноге тоже досталось изрядно.

– Эй, Пакс. Я двоих уложил. Мог бы и больше, если бы ты правила помягче. Давай седлай этих тварей. Учти, мне – лучшее седло.

Пакс с Варни распутывали упряжь, поглядывая, не появятся ли преследователи. По крайней мере три мула могли стоять на ногах. Пакс непроизвольно прикинула количество возможных седоков. Ванза пропал, вступив в бой еще на дороге; возница была мертва, как и Эффа, чье истоптанное копытами тело не выдержало тряски и удара при падении. Солдат с перевязанной головой что-то бормотал в беспамятстве. Рана самой Паксенаррион болела все сильнее. Пакс поняла, что не сможет ехать верхом.

– Кто-то скачет сюда! – крикнул Каллексон, готовя лук.

– Похоже, никто из нас уже никуда не уйдет, – негромко пробормотала Варни. – Ну и дела! Даже одного меча на всех нет.

Пакс протянула ей кинжал Эффы.

– Вот, держи. У меня тоже есть кинжал. Каллексон успеет пустить в них пару стрел, а там…

– Да, долго мы так не провоюем, – выразила общее мнение Варни. – Интересно, сколько их там…

– Это наши! – вдруг крикнул Каллексон, опуская лук. – Эй, ребята! Арвид!

На берегу ручья появился запыхавшийся человек в знакомой бордовой тунике.

– Каллексон, ты жив? Есть с тобой еще кто-нибудь?

– Да, но телега развалилась.

– Да уж вижу, – сказал Арвид, пробираясь по камням к фургону.

– Что у вас там?

– Вроде пока отбились. Тир! Вот уже не думал, что даже бандиты станут нападать на обоз с ранеными. Безумие какое-то!

Оглядев фургон, Арвид почесал в затылке:

– Да-а, тут, пожалуй, все ясно. Хотя, если взять переднюю ось с другой телеги… Представляете, отступая, они пустили несколько зажигательных стрел и спалили-таки один из фургонов. Только рама да колеса и остались. Ладно, кто из вас идти может? В любом случае нужно вас отсюда вытащить.

– Я на ногах, – сказала Варни.

Каллексон покачал головой, а Пакс попыталась сделать пару шагов. Арвид едва успел подхватить ее, когда она со стоном повалилась на землю.

– С тобой тоже все ясно, – сказал он, роясь в ящике фургона, где хранились запасные бинты. Туго перематывая ногу Пакс выше раны, он добавил: – Не вздумай тут больше вышагивать. Тебя придется нести на одеяле. И не выпендривайся. Варни, если можешь, разберись дальше с мулами. Хотя подожди-ка, покажи руки. Ну и ну!

Арвид даже присвистнул, увидев вздувшиеся пузыри и ободранную кожу вместо повязок там, где по рукам Варни проехались поводья, когда она помогала Пакс править упряжкой.

– Все с вами понятно, – подытожил он. – Ждите и не рыпайтесь.

Вскоре поблизости раздались другие голоса, но Пакс, которую вновь начал бить озноб, с трудом узнала лишь голос Ванзы, успев радостно отметить про себя, что он жив, а затем потеряла сознание. Время от времени она приходила в себя, и тогда до ее слуха доносились обрывки разговора:

– …Гонца к герцогу уже отправили…

– Ближайший? Какой-то граф. Это, кстати, его лес.

– Да, совсем недалеко к западу отсюда его замок.

– …Кузнеца, кое-какие запчасти и пару подмастерьев.

– …Никогда такого не бывало…

– …Каких-нибудь жрецов, чтобы позаботиться о душах погибших…

– Кто же это мог быть?

– …Хорошо бы их в Вальдайр отправить.

– Нет, нас слишком мало. Не стоит рисковать.

Затем и это стихло. Лишь долгое время спустя тьма рассеялась, и Пакс, придя в себя, поняла, что лежит на земле под каким-то деревом, а над нею склонился уже знакомый ей врач.

– …Боюсь, что большего я сделать не смогу, – донесся до нее его голос. – Мой господин, слишком большая потеря крови, вновь вскрывшаяся рана, лихорадка, дополнительная нагрузка на ногу да еще это падение… Это чересчур для нее.

Пакс вздрогнула от ужаса. Что? Неужели он говорит это о ней?

– Что ж, – послышался откуда-то сверху другой голос, – придется попробовать другие способы. Маэстро Вертифьюджи.

– Слушаюсь, мой господин.

Над Пакс склонился седобородый человек в черно-зеленом одеянии и положил руку на ее рану. Удивительно, но боли не было; наоборот, Пакс почувствовала, как из-под тяжелых ладоней старика по ее телу побежало приятное, успокаивающее тепло.

– Вот так-то лучше, – пробормотал седобородый и, заметив, что она открыла глаза и смотрит на него, сказал уже громче: – Мой господин, она в сознании. Можно попробовать наше снадобье.

– Давайте, – раздался голос откуда-то из-за головы Пакс.

Врач торопливо достал из складок своей мантии какую-то фляжку, дал ее подержать седобородому в руках, а затем, раскупорив, поднес горлышко к губам Пакс. В первый миг лекарство показалось ей ледяным, но вскоре в груди и в животе у нее разлилось такое же приятное тепло, какое шло от ладоней седобородого. Боль в ноге словно растаяла в этом тепле, ссадины и ушибы тоже перестали ныть, исчезла и тошнота. С глаз упала пелена, и зрение вернулось к ней с той же остротой, что и раньше.

Врач внимательно глядел Пакс в глаза, затем перевел взгляд на рану и осмотрел ее.

– Да, совсем другое дело. Теперь главное – питание и покой. – Повернувшись к седобородому, врач почтительно поблагодарил: – Без вашей помощи, маэстро Вертифьюджи, это было бы невозможно. Премного вам признателен.

– Всегда рад, маэстро Симмит, – насмешливо, почти передразнивая врача, ответил Вертифьюджи. – Приятно осознавать, что есть еще вещи, в которых скромное искусство колдовства может помочь великой науке врачевания.

– Сейчас не время для выяснения отношений, – сурово произнес третий голос.

Услышав его, колдун и врач замолчали, словно набрав в рот воды, и, немедленно отойдя от Пакс, направились к другим раненым. Обладатель же таинственного властного голоса перешел от изголовья топчана Пакс и сел в ее ногах. Перед ее глазами мелькнула серая кольчуга, и вдруг Пакс оказалась лицом к лицу с самим герцогом. Он был так близко, что она даже разглядела несколько серебристых седых волосков в его огненно-рыжей бороде. Серо-голубые, холодные словно сталь глаза внимательно вглядывались в ее лицо. Пакс попыталась встать, но тяжелая рука в пыльной кожаной перчатке словно припечатала ее к постели.

– Лежи, – сказал герцог. – Сначала выпей вот это и поешь немного. Потом ты мне расскажешь, что случилось. Все, что ты видела сама.

Пакс опустила глаза и увидела, что герцог протягивает ей бурдюк с той же золотой печатью, что была на сосуде с лекарством в полевом лазарете. Словно угадав ее мысли, герцог сказал:

– Оно разбавлено – сразу ты не уснешь. Сидеть можешь?

Пакс попыталась приподняться, но смогла сесть только с помощью герцога. Хлебнув из бурдюка, она взяла из рук Пелана половину свежеиспеченной буханки и стала молча жевать, запивая время от времени вином, чтобы проглотить хлеб. Сколько времени прошло с тех пор, как она потеряла сознание, как она оказалась в этом месте и чем кончилась история с нападением на санитарный обоз, Пакс спросить не решалась.

Первым нарушил молчание герцог:

– Поела? Легче?

Пакс кивнула.

– Хорошо. А теперь – рассказывай. Говори долго, но подробно. Я хочу знать все, все до последней детали из того, что ты запомнила.

– Я… я спала в фургоне, мой господин… Затем кто-то неожиданно закричал, и фургон резко остановился. Первое, что я увидела, – это был Ванза, выпрыгивающий из фургона через задний борт. А потом – перед фургоном – я заметила нескольких всадников в красном с эмблемой в виде черной головы волка на груди…

– И на спине?

Пакс помолчала:

– Нет… по-моему, нет… Только на груди. Потом я заметила, что наша возница убита, и с помощью Варни, которая оттащила возницу в глубь фургона, сумела схватить вожжи. Мулы были испуганы и понесли… Один из всадников попытался перехватить нас, но я сумела направить упряжку на него, и ему пришлось спрыгнуть с лошади. Потом он отстал.

– Ты сама правила упряжкой?

– Да, сэр… то есть, мой господин. Только… я не умею… и я не сразу разобрала, какие поводья относятся к какой паре мулов…