Текст книги "Меч наемника"

Автор книги: Элизабет Зухер Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

23

Следующий рассвет роты Пелана и Хальверика встретили уже на марше. Три дня занял путь до Андрессата. Раскисшая от прошедшего ливня дорога петляла по склонам холмов, которые спускались к узким долинам уступами террас. На террасах из земли поднимались тонкие ветвистые кустики, высаженные ровными рядами.

– Что это? – спросила Пакс Стэммела. – Саженцы плодовых деревьев?

– Да ты что? Это же виноград, – удивился Стэммел, а Пакс в свою очередь удивилась, вспомнив вьющиеся по стенам и изгородям бесполезные лозы у себя на родине; сержант продолжил: – Мы же сейчас в стране, славящейся своими винами. Эти лозы очень дорогие, и, если мы затопчем или обломаем хоть один куст, герцог с нас шкуру снимет.

Низкие облака и постоянно стлавшийся над холмами легкий туман не давали хорошего обзора. Наконец с очередного гребня Пакс увидела, уже с небольшого расстояния, сам Андресс. Город-крепость выглядел внушительно и неприступно. Основание внешнего кольца стен было сложено из гигантских блоков серого камня, а башни и зубцы по верхней грани стен сверкали белизной. За первым кольцом следовало второе, и лишь третье, сложенное из золотисто-желтого камня, служило границей внутренней крепости размером с иной полновесный город. Даже из-за внешних, самых низких стен не было ничего видно – лишь верхушки остроконечных черепичных крыш. С первого взгляда на Андресс Пакс приняла на веру легенду о том, что эту крепость еще никогда не удавалось взять ни одному противнику.

Отряд подошел ближе к стенам. Вперед выехали Пелан и Хальверик, сопровождаемые ротными знаменосцами с развернутыми штандартами в руках. Навстречу им выехал из ворот человек с золотисто-голубым штандартом. Пакс обратила внимание, что за одиноким всадником вновь захлопнулись ворота. Тотчас же в многочисленных бойницах надвратной башни и на стенах показались головы стрелков, вооруженных луками и арбалетами. Пакс стало не по себе; она внимательно следила за переговорами обоих командиров с представителем Андрессата, борясь с искушением перевести щит из походного положения – за спиной – в боевое и уже под его прикрытием ожидать результата встречи.

Наконец по колонне пронеслась команда «Шагом марш!», и обе роты двинулись вперед. В последний момент ворота распахнулись, послышались скрип и скрежет медленно поднимающейся решетки, и голова колонны вступила под свод надвратной башни. Такого длинного коридора для въезда в город Пакс еще не видела. Три подъемные решетки и вторые, внутренние, ворота должны были преграждать путь противнику, которому удалось бы проникнуть за первые ворота. С потолка свода и из глубоких узких ниш в его стенах могли в полной безопасности в упор расстреливать нападавших стрелки гарнизона.

Пространство между первой и второй стенами оказалось почти пустым и использовалось лишь как разделенный на сектора и участки загон для скота. Для ворвавшейся сюда вражеской армии, оказавшейся между двумя гарнизонами, это стало бы настоящей ловушкой.

Вторые ворота находились не на одной линии с первыми, и колонне пришлось сделать резкий поворот вправо, а затем влево, чтобы выйти к ним. У приоткрытых створок отряд поджидала группа людей в голубых, отделанных золотом одеждах, среди которых выделялся высокий, седобородый, в возрасте, человек. Пакс обратила внимание на то, как Хальверик и герцог, спешившись, подошли к нему и почтительно поклонились. Старик обратился к ним, назвав их соответственно Алиамом и юным Пеланом. Пакс ожидала выражения неудовольствия со стороны герцога, но тот ответил лишь уважительным «мой господин граф». После обмена приветствиями и краткого разговора о том, что происходило у захваченных Синьявой фортов, граф сказал:

– Ну что ж, пора и на постой. Вы, Алиам и юный Пелан, а также ваши капитаны, если они, конечно, не предпочтут остаться со своими когортами, будут размещены в моем замке во внутренней крепости. Казармы для личного состава я выделил во втором круге. Там же разместите и свои обозы. Вас и ваших капитанов я жду у себя на обед – полагаю, у нас есть много о чем поговорить. – Оглядев колонну еще раз, граф поинтересовался: – Вам нужны отдельные помещения для женщин?

– Нет, господин граф.

– Хорошо, – не очень уверенно произнес тот. – Честно говорю, не подвергая сомнению боеспособность ваших подразделений, нам здесь непривычно видеть столько женщин в строю. Паладин – согласен, подчас странствующий рыцарь, но… впрочем, ладно.

– Уверяю вас, господин граф, они вполне боеспособны, – сухо сказал Хальверик.

Пакс лишь криво усмехнулась.

– Не спорю, не спорю, – поспешил замять недоразумение граф. – И еще одно… я бы не хотел… если это возможно… чтобы ваши солдаты свободно ходили по городу с оружием…

– Ни в коем случае, господин граф. Солдаты не покинут отведенных им казарм. Мы вообще не планировали никаких увольнений.

– Я бы не хотел показаться негостеприимным…

– Мы прекрасно вас понимаем, господин граф. Идет война, да и вообще мало кому понравится, если чужой отряд, остановившись внутри городских стен, вдруг разбредется по городу. Уверяем вас, этого не случится.

– Разумеется, к питьевым фонтанам в их квартале доступ открыт, как, кстати, и к нашим продовольственным складам, но пусть это будет происходить под надзором сержантов и офицеров.

– Разумеется.

– Ну что ж, отлично. Сейчас Ферсин проведет вас к казармам и передаст квартирмейстерам подтверждение моих распоряжений. Если вашим врачам понадобится помощь в лечении раненых – вам следует только обратиться ко мне. А сейчас, Хоббен, – граф повернулся к одному из стражников на стене, – открывай ворота. Мы же с вами, мой дорогой Алиам и юный Пелан, направимся в замок.

Ферсин подвел колонну к двум двухэтажным зданиям, пристроенным ко второй стене. Просторные казармы были чисто вымыты, в кухонных плитах разведен огонь, костры весело потрескивали, согревая воду в огромных чанах в умывальниках. В нескольких десятках ярдов вдоль по улице виднелся угол большого бассейна с питьевой водой. Арколин быстро распределил несколько отделений на дежурство, выделил людей для разбора обоза и в наряд на кухню. Остальные расположились в казармах. Перетаскивая тюфяки, Пакс столкнулась со Стэммелом и спросила его:

– А почему этот старик не называет герцога в соответствии с титулом?

– Граф-то?

Пакс кивнула.

– А, так он ведь из этих, ну как бы их поточнее назвать… истинных аристократов, вот.

– И что?

– Ну то, что он не считает нашего герцога герцогом.

– То есть как? Вы же говорили, что никто не оспаривает титул герцога Пелана?

– А он и не оспаривает. Просто не признает, и все. А герцог не настаивает. Вежливость союзников.

– А сам-то он настоящий граф?

– Еще бы. Шестнадцатый в своей династии. Пойми, Пакс, эти аристократы Аарениса ведут свою родословную от первых переселенцев из Аара. Они до сих пор юридически не признали короля Тсайи, хотя и ведут с ним дела и поддерживают отношения. Но о титулах, дарованных им или наследным принцем, или монархами других северных королевств, они и слышать ничего не хотят. Но если герцога это не беспокоит, то чего ты-то дергаешься?

– Понятно, – кивнула Пакс. – А этот Медовый Кот, часом, не из этих древних аристократов? Или он такой, как наши, с севера? А может быть, и вовсе самозванец.

– Чего не знаю – того не знаю. Если кто и в курсе таких деталей, то, скорее всего, это граф. Говорят, он такой знаток генеалогии, что может часами напролет рассказывать о своих предках и их родственниках, называя, кто на ком женился и когда родился и умер.

Пакс присвистнула: у них в семье она знала прадедов и прабабок, ближайших родственников, кое-кого из кумовьев. При этом она порой путалась, кто кому кем приходится. А тут – десятки, если не сотни имен, даты, события, – можно и запутаться.

Помывшись и переодевшись к ужину, Пакс, чистая и в сухой одежде, чувствовала себя вполне комфортно. В казарме было тепло, и Пакс, свободная от караула, с удовольствием выспалась под крышей, а не под мокрой парусиной палатки.

На следующий день с первыми лучами рассвета отряд налегке – без обоза, с одним лишь оружием – отправился на вылазку против перекрывшего южную дорогу противника. Путь к южным воротам, расположенным на высоком береговом утесе, обе роты проделали под прикрытием внешнего кольца стен города. У ворот к ним присоединилось около пятисот ополченцев Андрессата, пришедших из центра города.

Впереди за распахнутыми воротами гудел бурный в это время года Чалокай, через который, чуть выше по течению, был перекинут изогнутый аркой каменный мост. Две башни на обоих его концах были заняты противником.

Ориентируясь не столько по командам, заглушаемым ревом воды, сколько по жестам сержантов, отряд развернулся в боевой порядок и широким полукольцом стал приближаться к ближней башне. Из ее бойниц полетели стрелы. Пакс инстинктивно подняла щит повыше, вспомнив, как неприятно вести бой, находясь в зоне поражения арбалетчиков противника. К счастью, из-за спин первых шеренг к башням понеслись ответные стрелы. С каждым залпом все меньшее количество вражеских арбалетчиков осмеливалось высунуться из бойниц, чтобы подставить себя под меткие стрелы андрессатских ополченцев. Пакс увидела отходящий от моста отряд противника и порадовалась: бой – боем, но перспектива сражаться на мосту с риском рухнуть в ревущие волны у нее энтузиазма не вызывала.

Оказалось, что обе башни покинуты противником. Правда, тяжелые ворота, преграждавшие путь на мост, были закрыты, но, знающие все ходы и выходы, андрессатские ополченцы быстро проникли внутрь башен и распахнули створки. За дальними воротами Пакс в свете восходящего солнца увидела выстроившийся темный, чуть шевелящийся полукруг. Противник.

Все решали мгновения и правильно выбранная тактика удара. Удача, подкрепленная скоростью и напористостью, оказалась на стороне союзников – рот Пелана, Хальверика и ополченцев. Когорта Арколина перешла на бег и вступила в бой с солдатами Синьявы, заставив их остановиться и увязнуть в поединке с малочисленным, но растянувшимся в две длинные шеренги строем. Зато под этим прикрытием вышли сквозь узкие ворота и вновь развернулись в боевой порядок остальные когорты. Еще до того как эти подразделения заменили когорту Арколина на острие атаки, Пакс успела сразить троих солдат противника. Затем, уйдя в тыл, ее когорта перестроилась, но времени ввести ее в бой у Арколина уже не осталось. Противник стал отступать, ломая строй, и в тот же миг через мост пронесся, грохоча копытами, отряд андрессатской кавалерии. Пакс с удивлением увидела, как навстречу беспорядочно бегущим солдатам противника откуда-то с юго-востока, словно продолжение лучей восходящего солнца, метнулись из леса одетые в розовое эскадроны Кларта. Да, благодаря умелому маневру герцога и его союзников обещавшее быть нелегким сражение оказалось скоротечным и почти бескровным для союзных отрядов.

После недолгого совещания к роте подъехал капитан Арколин, объявивший:

– Мы сегодня же выступаем дальше на юг. Моя когорта, отличившаяся сегодня в бою, остается здесь. Охрану моста вновь будут нести местные солдаты. Остальные когорты поднимутся в город, соберут обоз и вновь вернутся сюда.

Пакс издали подмигнула Барре и Натслин, те лишь развели руками.

Стэммел отвел когорту на вершину ближайшего холма и выставил охранение на случай, если кавалерия упустила какую-то часть сбежавшего отряда противника. Отдыхая в ожидании остальных, Пакс внимательно рассматривала Андрессат с южной стороны. Казалось, город здесь вырастал прямо из скалы – о подкопе под стены нечего было и думать. Разрушить стены, сложенные из камней в три человеческих роста длиной и в рост человека высотой, тоже представлялось практически невозможным. Над отвесными гладкими стенами нависали платформы боевых площадок, – в общем, решила Пакс, если города к югу от Андрессата построены в таком же духе, то у роты Пелана будут изрядные затруднения, решись герцог штурмовать или осаждать их.

В тот же день союзники отправились на юг: ополченцы Андрессата – пятьсот пехотинцев и сотня всадников – шли по дороге, а роты наемников – через пастбища по склонам и гребням холмов. Жители окрестных деревень, в отличие от привыкших к достойному поведению проходящих войск крестьян долины Вальдайра, прятались при приближении колонн в перелесках и оврагах, стараясь увести с собой хотя бы скот и унести самое ценное из вещей. Через некоторое время после прохождения колонны они, воровато озираясь, все еще не веря в то, что все осталось нетронутым, возвращались в свои жилища.

На следующее утро по лагерю прошел слух, что ночью к герцогу прибыл гонец из Золотой Роты.

– Ничего не знаю, – отнекивался Стэммел. – Да, прискакал человек из Андрессата, ну и что? Скорее всего, посланец из города с сообщением для графа.

Однако подъехавший к строю герцог выглядел весьма бодро. Улыбаясь, он сказал:

– Чтобы прекратить всякие слухи, объясняю: Плиуни взбунтовался против посаженного Синьявой правителя и обратился за защитой к Золотой Роте. – Довольный гул пронесся по строю, и Пелан продолжил: – Эзиль М'Дьерра вместе с ополченцами Плиуни и нескольких других городов запада сейчас направляется на юг. Если Медовый Кот и успеет уйти от ее удара еще дальше, делать ему это придется с тяжелым сердцем, ибо он теряет большую часть своих владений.

В последующие дни колонна продолжала идти по холмам, то подходя к реке, то вновь теряя поток из виду, когда тот делал очередную излучину. По склонам тянулись террасы, засеянные уже проросшей сквозь землю пшеницей и какими-то овощами. Деревни тоже лепились к склону так, что крыша одного дома оказывалась у основания стены соседнего. Около одной из таких деревушек разведчики из роты Кларта схватили человека, пытавшегося скрыться верхом на коне. Пакс как раз проходила мимо пленника, когда капрал всадников объяснял герцогу:

– Как рванул! Еле угнались за ним. И конь у него не крестьянский – резвый скакун. Нет, парень точно агент Синьявы.

Пакс успела увидеть грязное перепуганное лицо пойманного беглеца. Что с ним стало потом – ей так и не удалось узнать.

На следующий день опять зарядил дождь. Пакс радовалась, что их колонне приходится идти не по раскисшей дороге, а по упругому дерну. Вокруг стали мелькать цветы, не похожие ни на одно знакомое Пакс растение, а кроме того, то и дело отряд проходил мимо целых рощ ровно посаженных и ухоженных узловатых невысоких деревьев. На привале Пакс поинтересовалась у одного из ветеранов, бывавших на юге, что это за растения.

– Масляная ягода, – ответил он. – Из плодов этих деревьев делают лучшее растительное масло, а также прекрасное горючее для светильников, лучше, чем даже жир морских чудовищ, который привозят с берегов Северных морей. Можно и просто есть эти ягоды. У нас на севере иногда продают такое масло, но позволить себе освещать им дом могут только богачи.

Пакс не удержалась:

– Если это такой полезный плод, то почему его не выращивают у нас?

Солдат пожал плечами:

– Не знаю. А почему они здесь яблоки не выращивают? Может быть, они здесь просто не растут.

Река вновь свернула на юг. По колонне передали, что оба отряда направляются к городу Ча. Не успела Пакс прикинуть, сколько еще до него ходу, как вернулись разведчики Кларта и командиры подняли тревогу. Колонна взялась за оружие, и Пакс мысленно пожелала, чтобы их союзники – ополченцы Андрессата – в бою выглядели не хуже, чем на марше. Колонна наемников перестроилась и стала спускаться к дороге. Впереди показалась небольшая деревня, а на ее окраине за наскоро сооруженным частоколом выстроилась шеренга солдат в черно-желтой форме.

Из-за кольев и вязанок хвороста в наступающих полетели стрелы. В ответ с обоих флангов заработали стрелки Пелана и Хальверика. Зажигательные стрелы, пущенные когортой Кракольния, смогли, несмотря на влажную погоду, поджечь укрепление в двух местах.

Когорта Арколина и одна из когорт Хальверика почти бегом приближались к частоколу, за которым мелькали шлемы солдат противника. Стрелы, к удивлению Пакс, перестали сыпаться с той стороны; свистели лишь пускаемые из-за их спин стрелы прикрывающих их шеренг Кракольния. Еще несколько ярдов, первые шеренги перешли на бег, набрали скорость – и тут Стэммел скомандовал: «Стой!»

Только железная дисциплина спасла многих из них, особенно тех, кто был в первых шеренгах. Частокол едва держался в вертикальном положении. Он рухнул под нажимом нескольких человек, все же не успевших остановиться по команде. А за упавшим нагромождением жердей и веток Пакс с содроганием увидела огромный ров в три человеческих роста глубиной, дно которого ощетинилось веером заостренных кольев.

Пакс пришла в ярость. Ей еще не доводилось сталкиваться с такими коварными ловушками. Затем она подумала, что было бы, окажись на месте профессиональных наемников менее дисциплинированные ополченцы. Не одна шеренга, двигаясь под натиском задних, рухнула бы в страшную яму. Сколько воинов нашли бы в ней свою смерть, наткнувшись на колья или на свое же оружие, сколько переломали бы себе руки и ноги – оставалось только гадать и радоваться, что этого не случилось. Пакс с завистью проводила взглядом поскакавшую вдогонку отступающему заградотряду кавалерию. Злость кипела в ее груди, руки продолжали сжимать меч и щит – душа честного воина требовала отмщения за подготовленную врагом, пусть даже и не сработавшую ловушку.

Всю ночь лагерь не сомкнул глаз, и наутро отряд двинулся вперед, готовый к бою, но местность на подходе к городу оказалась пустынной, деревни – покинутыми. До самого Ча солдаты так и не встретили противника. Завидев впереди город, Пакс впилась в стены оценивающим взглядом: в отличие от Андрессата, Ча стоял на равнине у самой реки, и, по крайней мере, решила Пакс, подкоп здесь был вполне реальным делом, как, впрочем, и штурм не столь уж высоких стен.

24

Первый штурм показал, что защитники Ча намерены держаться до конца. Вынужденные отступить, осаждающие стали разбивать осадный лагерь и одновременно сколачивать передвижные укрытия для саперных команд. Пакс работала в лагере, будучи вместе с другими ветеранами назначена в ночной караул.

Освободившись после ужина, она коротала время, приводя в порядок снаряжение и форму, когда увидела, как в лагерь в сопровождении кавалеристов Кларта въехал всадник в форме Золотой Роты. Все свободные солдаты Пелана постарались занять места поближе к шатру герцога, чтобы перехватить хоть малейшую новость. С первого взгляда было понятно, что гонец привез срочное сообщение – его конь был весь взмылен и тяжело дышал. Один из кавалеристов прохаживался, ведя животное в поводу, чтобы дать ему успокоиться. Неожиданно герцог выглянул из шатра и оглядел насторожившихся охотников за новостями.

– Эй… Пакс, иди сюда, – позвал он.

– Слушаюсь, мой господин.

– Найди Арколина и Кракольния – пусть идут ко мне. А потом доставишь вот это, – он протянул Пакс свиток с печатью, – Алиаму Хальверику.

– Слушаюсь, мой господин, – отчеканила Пакс, решив не спрашивать у герцога никаких пояснений.

Где был Арколин, она знала. Разыскав его у катапульты, с которой он возился вместе с одним из сыновей Хальверика, она поинтересовалась, где можно найти Кракольния.

– Он на другой стороне города, – ответил капитан. – Договаривается с остальными саперами. Лучше возьми лошадь, чтобы быстрее разыскать его.

Махнув рукой своему адъютанту, Арколин сказал:

– Дай Пакс моего запасного коня. Я на нем сегодня не ездил, пусть разомнется.

– Спасибо, сэр, – сказала Пакс. – И еще: где я могу найти… Хальверика, – замялась она, не зная, правильно ли называет командира союзной роты при одном из его сыновей.

– А, моего отца? – переспросил тот.

– Да, сэр. У герцога для него новости.

Пакс подумала, что младший Хальверик вызовется сам отвезти свиток, но он, не отходя от катапульты, только кивнул:

– Он где-то на южном фланге. Доскачешь до наших постов, а там часовые проводят тебя к нему.

– Спасибо, сэр.

Адъютант протянул ей поводья капитанского жеребца. Пакс обнаружила, что седло Арколина намного отличалось от тех, к которым она привыкла, но вышколенный конь прекрасно слушался малейшего движения поводьями. Почувствовав себя уверенней, Пакс быстро добралась до противоположной стороны города. Но когда она достигла окрестностей лагеря Хальверика, уже стемнело, и Пакс посчитала благоразумным поскорее и почетче ответить на оклик его часовых и не делать резких движений, пока они не удостоверились, что перед ними не враг. Алиам Хальверик ужинал в шатре вместе со своим старшим сыном. Их обоих Пакс хорошо запомнила по предыдущему году.

– А, старая знакомая. – К удивлению Пакс, старший Хальверик узнал ее. – Я тебя помню, ты еще не хотела давать мне слово, что не убежишь. А потом, если не ошибаюсь, именно ты сумела добраться до Пелана и спасти наших ребят в форте. Проходи, садись. Подожди немного: я, может быть, сразу набросаю ответ.

Быстро пробежав свиток глазами, Хальверик протянул его сыну. Подождав, пока тот прочтет его, он спросил:

– Ну что, Кэйл? Наверное, будет лучше, если я сам отправлюсь к Пелану.

– Разумеется. Будут ли на это время какие-нибудь приказания?

– Нет. Я думаю вернуться через пару часов. Если задержусь, пришлю гонца. Приведи мне лошадь. – Его сын вышел из шатра, а старший Хальверик обратился к Пакс: – Слушай… что-то память слаба стала, не помню, как тебя зовут…

– Паксенаррион, сэр. Но меня здесь называют Пакс.

– Точно. Так вот, Пакс, ты верхом?

– Да, сэр.

– Хорошо. Тогда мне и эскорта не потребуется.

Пакс смущенно улыбнулась настоящему солдатскому комплименту.

Периметр лагеря осаждающих был ярко освещен множеством факелов, и двум всадникам не пришлось тратить много времени на поиски дороги в темноте. Пакс сопроводила Алиама Хальверика до самого шатра герцога. Один из оруженосцев, Кессим, приняв поводья коня у гостя, покосился на вороного коня Арколина, удивленно посмотрел на Пакс, но ничего не сказал. С трудом сдерживая довольную улыбку, Пакс отвела животное к офицерской коновязи.

Потянулись однообразные дни осады. Что сообщил гонец из Золотой Роты, осталось для солдат загадкой. Пакс ходила в караул и работала в лагере, умирая от скуки. Новобранцы же были в восторге и засыпали ее вопросами о технике осады, о подкопах, осадных машинах, – в общем, всеми теми вопросами, которые она задавала год назад. Рассказав все, что ей было известно, Пакс отсылала их к более опытным ветеранам.

Как-то вечером, когда Пакс, только что сменившись, отдыхала после караула, потягивая горячий сиб с сухарями, к ней подлетела Воула, радостно тараторя:

– Пакс, Пакс, слушай! Я только что узнала, что из города пробрался какой-то человек, который желает поговорить с герцогом. Как ты думаешь, что это значит?

– Тише ты, не шуми. Не забывай: никогда не знаешь, кто может тебя услышать. Даже в ротном лагере. А вообще, – она почесала в затылке, – похоже, что по крайней мере часть гарнизона хотела бы сдаться. Впрочем, может быть у графа просто был шпион в городе, который вернулся с донесением. В любом случае скоро все выяснится.

На следующее утро действительно стало ясно, что в городе творится что-то неладное. Со стен доносились крики, звон оружия; несколько тел упали вниз, в ров. Опытные ветераны осаждающих напомнили молодым солдатам, что большинство осад заканчивалось без штурма стен – города открывали свои ворота благодаря предательству или разногласиям среди обороняющихся.

К обеду из приоткрывшихся ворот вышли пять человек: двое в длинных мантиях и трое в доспехах. Граф и командиры всех трех отрядов наемников выехали им навстречу. Поговорив немного, парламентеры поклонились друг другу и разошлись. Не успели представители города подъехать к стенам, как из надвратной башни ударили арбалеты. Оба человека в мантиях упали на землю, а воины в латах отчаянно бросились к позициям осаждающих под свист и улюлюканье со стен.

После недолгой схватки в башне и за стенами все вновь стихло, но вскоре с другой стороны города послышались тревожные крики; над крышами потянулись клубы дыма.

– Это саперы, – пояснил Стэммел. – Подобрались поближе к стенам и из укрытия забросали ближайшие крыши зажигательными стрелами. Скоро узнаем, как у них дела с подкопом под стену.

– Войдем в город через пролом?

– Не мы. Там, с той стороны, – позиции роты Хальверика.

Несколько раз в течение дня Арколин строил свою когорту в штурмовой порядок, но в итоге уже на закате прошел слух, что штурм отложен на утро. Все взволнованно обсуждали возможность ловушки, которую Синьява мог организовать в одном из собственных городов.

Наутро прибыл еще один гонец от Эзиль М'Дьерры. Радостная новость быстро распространилась по лагерю: Золотая Рота вместе с ополченцами Плиуни и другими отрядами осадила Сибили. Пакс поняла: после теперь уже неминуемого падения Ча им предстоит марш к Сибили – столице владений Медового Кота. Она представила себе, как он с ненавистью и страхом смотрит из бойниц своего замка на знамена врагов, развевающиеся у стен его города…

Ближе к полудню за главными воротами началась какая-то возня, поднялся шум, послышался звон оружия. Кто-то сбросил с башни черно-желтый флаг Синьявы и водрузил на его место другой – поменьше. Рота Пелана бросилась в открытые сторонниками правителя Андрессата ворота Ча.

Продвигаясь по одной из улиц, взвод Стэммела столкнулся с выскочившими наперерез солдатами Синьявы, вооруженными пиками. Два строя стали сходиться, но в этот момент за спинами противника выстроились арбалетчики в шлемах с наскоро прикрепленными к ним голубыми и золотистыми лоскутьями. Залп в спину вывел из строя сразу полторы дюжины солдат Синьявы. При этом одна из стрел вонзилась в щит Пакс, другая просвистела где-то над ухом. Солдаты Пелана поспешили разделаться с заметавшимся меж двух огней противником до того, как столь опасный союзник перезарядит арбалеты и сделает второй залп.

Несколько стычек с атаковавшим из засад противником прерывали продвижение взвода к центру города, еще до появления осаждающих почти разоренного в ходе выяснения отношений между подразделениями гарнизона. Повсюду на улицах лежали трупы горожан – не только мужчин, но и женщин, стариков, детей.

Наконец где-то впереди, за широкой площадью, мелькнуло знакомое зеленое знамя роты Хальверика. На площади, зажатые между наступающими колоннами, испуганно жались горожане.

Неожиданно от толпы отделился ребенок – мальчишка, бросившийся в сторону улицы, по которой пришел взвод Стэммела. Рауф сделал шаг в сторону, и мальчишка, резко свернув, налетел прямо на Пакс. Та, убрав меч, схватила ребенка, застывшего с перекошенным от ужаса лицом.

– Успокойся, я тебя не съем.

Мальчишка вдруг словно очнулся и заколотил по подставленному щиту кулаками.

– Прекрати! – резко сказала Пакс.

Ребенок вновь в ужасе замер, подняв руки, словно закрываясь от удара.

– Куда ты бежал? Зачем? Неужели тебе непонятно, что лучше оставаться на площади – вместе с… сестрой. – Пакс заметила умоляюще смотревшую на нее и ребенка девушку.

– Мой песик! – разревелся вдруг мальчишка. – Он потерялся! Он еще совсем маленький и такой добрый. Я хочу его найти! Он может совсем пропасть…

– Успокойся. – В душе Пакс смешались раздражение солдата, отвлеченного из-за какой-то ерунды, и жалость. Она понимала горе ребенка, который не осознавал, что, быть может, не только щенка, но и родителей ему уже никогда не видать.

– Успокойся, – повторила она, поманив рукой девушку из толпы.

Та, подбежав, рухнула на колени и сквозь слезы стала умолять ее:

– Только не убивайте его! Прошу вас, не убивайте моего брата.

– Да никто его не тронет, если не попадетесь отступающим головорезам Синьявы, – буркнул Рауф. – Где родители-то?

– Мать увели работорговцы – их прислал Синьява, а отца они замучили насмерть, когда он попытался протестовать…

Пакс, не дослушав кошмарной истории, обратилась к мальчишке:

– Слушай, как тебя зовут?

– Сети. Сетиаст, по-настоящему.

– Так вот, Сетиаст. Твой щенок сейчас где-нибудь спрятался и ждет, пока кончится все это. И он поступил правильно. Ты должен сделать то же самое. Спрячься вместе с сестрой и пережди, пока в городе идет бой. Потом отправитесь домой, а там уже можешь искать свою собаку. Ты меня понял?

Мальчишка только молча кивнул, а его сестра бросилась обнимать Пакс ноги, повторяя:

– Вы, правда, отпустите нас? Правда, не убьете Сети?

Пакс попыталась оторвать ее от своих ног, но руки девушки словно свела судорога. Тогда Рауф, сделав страшную рожу, потер руки и заявил:

– А зачем вы, доходяги, нам сдались? Вот если не найдем на жаркое кого-нибудь пожирнее, тогда схватим того, кто окажется ближе. Я когда голоден, не разбираю, костлявый обед или не очень…

Пакс передернулась от такой шутки, но, похоже, девушка восприняла ее всерьез. Отпустив ее ноги, она схватила брата и потащила его в переулок.

Долго еще Пакс не могла забыть ужас в ее глазах, видевших смерть родителей, и все думала о тех людях, которые внушили детям, что над ними можно издеваться и убивать за малейшее непослушание или просто ради забавы.

На следующий день рота Хальверика направилась в сторону Сибили, а солдаты Пелана занялись сбором, описью и складированием трофеев. К удовольствию Пакс, ей досталась работа не в городе, а в обозе – перетаскивать и раскладывать по телегам тюки тканей, мешки одежды, бочки с маслом, вином и элем. Хотя работа и была нелегкой, Пакс была рада, что ей не пришлось вновь вламываться в чужие дома и обшаривать их.

Еще один день ушел на ремонт снаряжения и подготовку к маршу. Пакс и Кери получили у квартирмейстера новые щиты, а Воула – меч, поскольку кончик ее собственного обломился при ударе о стену. Пакс как раз помогала ей доделать оплетку рукоятки, когда к ним подошел Дженитс, неся в руке узелок из оранжевого шелка.

– Вот, держите, – объявил он, опуская узелок на землю.

Развязать узел одной здоровой рукой ему оказалось не под силу. Кефер пришел на помощь, и через минуту перед удивленными глазами троих друзей предстали сокровища – сверкающие кольца, монеты, серьги и браслеты.

Дженитс весело улыбался:

– Я как раненый был приставлен к Кеферу, который обыскивал ювелирные мастерские и лавки. В конце работы он сказал, что я могу взять это, но разделить драгоценности с друзьями, которые были заняты на другой, менее прибыльной работе. Вот я и принес добычу сюда.

– Неужели это золото? – недоверчиво спросила Воула.

– Похоже на то. Гладкое, блестит. Явно не медь. И тяжелое. А главное – разбирайте быстрее, а то мои благородные порывы иссякнут…

Кери шепнул:

– Пакс, ты старшая – выбирай первой.