Текст книги "Очарование (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Нотон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Орфей упал на нее сверху и втянул ртом воздух.
– Святые боги…
Скайла улыбнулась. Вряд ли бог мог сделать лучше.
Она приподнялась на руках и посмотрела через плечо на его покрасневшее лицо и разметавшиеся волосы. Ей нравилось, что именно она превратила его в дрожащую смесь мышц и костей.
– Желание удовлетворено?
Скайла спиной ощущала его сердцебиение и опадавшую в такт дыханию грудь. Он все не мог успокоиться.
– Да, похоже на то.
– А вот я не согласна, демон. – Она чуть подвинулась и скинула его с себя. Орфей отшатнулся и даже отступил на шаг, удивленно глядя на нее. Скайла перевернулась и соскочила со стола, а потом встала перед ним.
– Сирена…
Его штаны все еще были спущены до колен. Идеально.
Скайла провела руками по выпуклым мышцам, внимательно разглядывая тело в льющемся в окна лунном свете.
Как она и представляла, Орфей представлял собой средоточие силы, покрытое гладкой упругой соблазнительной кожей на пару тонов темнее ее собственной. Не сводя с него взгляда, Скайла опустилась на колени.
Его член, пребывавший в полувозбужденном состоянии, тут же встал, превратившись в большую крепкую плоть. Больше, чем Скайла ожидала.
– Демон, так не честно. Ты облегчаешь мне задачу?
– Один из бонусов жизни аргонавта.
– Хм. Я помню еще парочку. Скажи, чего ты хочешь?
Она обхватила его член, наслаждаясь пульсацией, и принялась водить вверх-вниз по каменно-твердому стержню, от которого исходил мускусный запах.
– Скайла…
Боги, ей так нравилось, когда он произносил ее имя.
– Больше никаких игр, не сегодня. Сегодня я хочу лишь тебя, Орфей. – Она облизнула губы и заметила, как он в предвкушении округлил глаза. Ее лоно снова запульсировало. Скайла обвела языком головку члена. – Мне остановиться или продолжить?
Сомнения в его взгляде пропали. Он обхватил ее затылок, зарывшись пальцами в длинные пряди.
– Нет, не останавливайся. Только посмей теперь остановиться.
Она улыбнулась и повторила ласку.
– Так что мне делать?
Он притянул ее ближе и дразняще улыбнулся.
– Почему бы тебе не взять мой член в рот?
О, какой безнравственный демон. И ей он очень нравился.
Она открыла рот, обхватила губами член, втянула его до самого горла. Снова ощутила жар, томление и влагу, когда он стал еще тверже под ласками ее языка.
В удовлетворении желаний есть свои плюсы. И до окончания ночи Скайла собиралась продемонстрировать Орфею их все.
Абсолютно все.
Даже если в итоге придется задуматься о своем месте в этом мире.
***
Грифон не знал, что Аталанте нужно от Крона, но от пребывания в логове древнего бога становилось не по себе.
– Не дергайся, дулас. – Аталанта хмуро зыркнула на него, пока они ждали у личных покоев Крона.
Грифон отвернулся от четырехметровых черных железных дверей и глянул на обои в гостиной, украшенные капельками крови и изображениями голых тел. Он попытался не обращать внимания на жуткие стоны в соседнем помещении, но не мог их совершенно игнорировать. Страх побежал по его венам.
Чтобы отвлечься, он уставился на рисунки и нашел тот, на который мог смотреть без отвращения. Два человека страстно целовались. Изучая линии и завитки, Грифон поскреб бедро, чтобы снять напряжение в кожаной одежде, которую заставила его надеть Аталанта. Это изображение, в отличие от остальных, не было, по сути, порнографией. Так поступают все любовники на свете. Может, он и сам когда-то кого-то обнимал.
Была ли у него возлюбленная? Знал ли он, каково быть связанным с кем-то на таком первобытном уровне? Не просто секс, а единение сердец? Грифон попытался вспомнить, любили ли его когда-нибудь, ощущал ли он нечто, подобное картинке, но ничего не вышло.
«Может, я этого не заслужил». Наверное, вел такую ужасную жизнь, что иной участи, кроме этого мира, ему не светило.
Он заслужил этот новый ад.
Грифон ждал, что голос – хоть чей-нибудь голос – скажет, что он не прав, но ничего не услышал. Лишь пронзительные стоны в другой комнате.
– Дулас? Пора.
Двойные двери открылись, и он вошел с Аталантой в роскошный зал. Кожаные диваны, арочные окна, выходящие на Город грехов, греческие колонны и яркие ковры. На другой стороне находилось множество книг, но внимание Грифона привлек мужчина справа. Точнее бог. Он снимал женщину с вбитой в бетонную стену металлической конструкции с крюками, цепями и путами.
Голую женщину быстро укрыли одеялом, но Грифон успел заметить кровь на ее коже и хлыст у ног Крона. Двое слуг вывели плачущую жертву в комнату справа. Крон вытер руки полотенцем и повернулся к Аталанте.
– Так, так, так. До меня дошли слухи, что злая ведьма вернулась в Загробный мир, просто я не ожидал увидеть ее своими глазами.
Древний бог выглядел совсем не так, как представлял себе Грифона. Конечно, он был выше двух метров и выглядел не старше сорока. Короткие темные волосы на висках чуть тронула седина. Тело сильное и поджарое в джинсах и рубашке с коротким рукавом. Он был мускулистым, как большинство богов, но вряд ли мог бы убить кого-то из них взглядом. И непохоже, что мог бы перевернуть мир вверх тормашками, когда вырвется из тюрьмы. Если честно, Крон выглядел обычным, пусть и высоким человеком.
Аталанта в обтягивающем изумрудном платье с декольте улыбнулась и надула пухлые ярко-красные губы.
– Когда я услышала, что вы тут устроили, захотела увидеть собственными глазами.
– Ты хорошо лжешь, Аталанта, явно оттачивала божественные качества, которые вытребовала у моего сына. Ну как, нравится?
Она покосилась на дверь, куда отвели девушку, и в черных глазах мелькнуло возбуждение.
– Пока да.
Крон прислонился бедром к стоящему у окон длинному столу из красного дерева.
– Неудивительно, что ты соблазнила Аида. А теперь скажи, зачем прервала мою… забаву?
Аталанта прокралась к нему и провела пальцем от плеча до бицепса.
– Я пришла кое-что предложить.
– Вряд ли ты можешь предложить мне нечто новое. Оглянись.
– А как же свобода?
Когда Крон не ответил, она повернулась к Грифону, который застыл у дверей.
– Видишь моего дуласа? Он не просто моя игрушка, а аргонавт.
Аргонавт. Грифон запомнил это слово, но значения его не знал.
Крон искоса взглянул на него.
– Я и не знал, что аргонавта убили и заключили в Тартар.
– Его не убили, а отослали сюда магией. Его тело осталось в мире людей под властью колдуна. Но тело и душу при желании можно легко объединить.
– Колдуна, говоришь?
– Угу. – Аталанта приблизилась к древнему богу и потерлась грудью о его руку так же расчетливо, как и все, что делала на этой встрече. – Они придут за ним, Крон. Уверяю, они уже сейчас строят планы. Ты же знаешь, насколько верны эти герои-аргонавты.
Крон долго изучал Грифона, а потом оглянулся на Аталанту.
– А мне-то какое дело?
– Я хочу, чтобы вы подарили ему тьму Загробного мира.
Грифон напрягся. Он не знал, что это значит, но вряд ли нечто хорошее. И не хотел, чтобы его спасали. Он вспомнил пытки в Тартаре. Город грехов, каким бы жутким ни был, в тысячу раз лучше, чем то, что находилось за его воротами.
– Хочешь, чтобы я сделал его богом?
– Нет, – рассмеялась Аталанта, проводя пальцами по груди Крона. – Я хочу дать ему достаточно тьмы, чтобы он принадлежал мне.
Крон опустил голову.
– Зачем?
– Потому что аргонавты украли то, что принадлежало мне по праву. И потому, что вместе с ним у меня есть возможность найти сферу. Вашу сферу. И потом выпустить вас из тюрьмы, в которую заключили вас сыновья. – Она перешла на шепот: – Только представьте, что вы выберетесь из этого города. Из этого измерения. И мы оба будем править миром.
Крон не дал себя поцеловать и сжал руки Аталанты в своих.
– Зачем ты мне?
– Потому что я могу покинуть Загробный мир в любой момент, а вы – нет.
Он изучал Аталанту так долго, что Грифон задался вопросом, поцелует ли ее древний бог или разорвет пополам. И слово «аргонавт» крутилось в голове. В нем было что-то знакомое, но Грифон не мог вспомнить, что именно.
– Откуда я знаю, что ты меня не поимеешь, вырвавшись на свободу? – спросил Крон.
На ее губах появилась соблазнительная улыбка.
– Я не обещала, что не стану тебя иметь.
– Ответь на вопрос, Аталанта.
– Гарантий не дам, придется мне довериться, – серьезно пояснила она.
– Я уже давно никому не доверяю. – Он отпустил ее и откинулся назад. – Однако я не против заключить сделку.
– Какую?
Крон кивнул на Грифона.
– Я дам твоему дуласу то, что ты просишь, и потребую за шесть месяцев найти сферу и все воплощения стихий, чтобы ты смогла освободить меня из Тартара. В противном случае, затащу этого сукина сына обратно и поручу его тьме прихватить с собой и тебя. Видела ту девушку? Если не вытащишь меня отсюда, тебя ждет такая же судьба.
Аталанта побледнела.
– Полугода не хватит…
– Тантал, поди сюда, – позвал Крон.
Из помещения справа появился мужчина в белом. Его щеки испещряли шрамы.
– Да, мой царь?
– Принеси мое зеркало.
Слуга принес завернутую в бархат плоскую вещь. Он протянул ее Крону, поклонился и вышел.
Аталанта расширенными глазами наблюдала, как Крон развернул и отбросил тряпку на стол за спиной.
– У тебя есть зеркало?
– Чтобы лучше тебя видеть, дорогая. – Он провел рукой по стеклу. – Покажи мне мое заветное желание.
Аталанта тоже посмотрела туда и ахнула. Потом стрельнула взглядом на Грифона и снова на зеркало.
– Как?.. Я думала…
– Я так и знал, что мы говорим об одном и том же колдуне. – Он положил зеркало на стол. – Шесть месяцев. Либо соглашайся на сделку, либо мы повесим тебя на стене прямо сейчас.
Аталанта посмотрела на кандалы и цепи. На мгновение в груди Грифона потеплело при мысли о привязанной к стене ведьме. Затем радость рассеялась. Скорее всего, в этом случае он составит ей компанию.
«Соглашайся, соглашайся, соглашайся на сделку…»
Он не знал, в чем заключался договор, но чувствовал, что это много лучше забав Крона.
Аталанта протянула руку древнему богу.
– Я согласна.
Крон зловеще ухмыльнулся, притянул к себе Аталанту и заключил между своих ног. Когда она с удивлением вздохнула, он оглянулся через плечо на Грифона, который тихо молился, чтобы его отослали прочь.
– Пусть твой раб подойдет, – прошептал Крон, не сводя с Грифона бездушных глаз. – Мы позабавимся втроем и отпразднуем сделку до того, как я свяжу вас вместе.
Глава 17
Орфей не решался пошевелиться.
Сердце аргонавта молотом стучало по ребрам, пока Скайла, обмякнув, лежала на нем, уткнувшись лицом в его плечо, и пыталась отдышаться.
Почему-то они оказались на полу. Одному из них – неизвестно, кому – хватило ума сбросить туда подушки, так что любовники растянулись не на жестком дереве.
Но лишили его подвижности вовсе не еще один раунд безумного секса и третий – или четвертый? – оглушительный оргазм. Нет, шевельнуть хоть одним мускулом мешали образы, мелькавшие в уме, подобно старому фильму при быстрой перемотке. В них постоянно возникало лицо Скайлы. Эти образы пришли с последним оргазмом и все еще мельтешили перед глазами, как беззвучный коллаж, то цветной, то черно-белый.
Вот Скайла улыбается. Она в белом платье, волосы убраны в косы, закрепленные на макушке. Стоит на балконе, а за спиной – сине-зеленое море. Вот она же в бойцовском снаряжении сирены. Разговаривает во дворе с незнакомыми людьми в одежде, похожей на простыни. Вот Скайла с другими сиренами на зеленом поле. А вот лежит на кровати в синих шелках. Довольная, сексуальная и совершенно вымотанная.
Ската. Он в самом деле сходит с ума. Превращается в настоящего безумца а-ля «заприте меня в комнате с мягкими стенами» и «прямой путь к психиатру». Орфей закрыл глаза, быстро потряс головой и вновь открыл их. Образы не ушли, лишь стали сменяться быстрее.
Скайла, расслабленно приникшая к нему, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
– Надеюсь, ты удовлетворил свое желание, ибо я очень устала. Думаю, ты меня сломал.
Орфей бы рассмеялся, если бы не чертова тревога. И проклятие, Скайла завозилась, стараясь устроиться поудобнее. Он же хотел выбежать за дверь и убраться подальше. Его грудь наполнилась ужасом, но Орфей старался дышать потише, чтобы сирена не ощутила его тревоги.
– Рад слышать.
Она хмыкнула и зарылась поглубже в объятия. Боги, должно быть, она чувствует, как скачет его пульс. Наверное, думает, что он еще не отошел от секса. Так и есть, но, зараза… Что за дурацкие видения? Сейчас Скайла в них голой плавала в океане. Ладно, пора кончать с этими извращенными фантазиями.
Аргонавт плотно зажмурился, желая, чтобы в голове прояснилось.
– Почему Афина тебя игнорирует?
– Что?
Удивление в ее голосе звучало совсем не сексуально, что и требовалось Орфею: увести разговор от потрясающих оргазмов и отвлечься от обнаженной кожи, бронзой отливающей на солнце.
– Афина. Ты сказала, что богиня тебе не ответит. Почему?
– А. – Скайла сдвинулась прочь настолько, что оказалась бедром на подушке, но все еще обвивала его руками и ногами. Орфей никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас почувствовал, что не может дышать. Как сильно давит на грудь. Не помешал бы свежий воздух, и как можно больше. – Думаю, она сомневается, что я выполню задание.
– Почему?
Скайла приподнялась на локте.
– Что с тобой? Ты выглядишь… не знаю, напряженным, что ли. Я думала, секс расслабляет человека.
– Я не человек, сирена. – Уловив в ее глазах проблеск боли, вызванной его резким тоном, Орфей постарался сдержать горечь и добавил: – Я вообще не расслабляюсь. Во мне проклятие демона и все такое. Ответь на вопрос. Почему она думает, будто ты не выполнишь задание?
Сирена тяжело вздохнула, поиграла с волосками на его груди.
– Несколько недель назад я пострадала в схватке с демоном-гибридом. Он напал на меня. Я проявила беспечность. Если бы не мои сестры, возможно, я бы не выжила.
Видения остановились. Последнее из них растаяло в облачке дыма.
– Где?
– Что «где»?
– Где тебя ранило?
– В Италии.
– Я не про страну, дурочка. В какое место?
– А, сюда. – Улыбаясь, она повернулась, так что он смог увидеть длинный шрам, который шел из-под ее правой груди, по диагонали пересекал ребра и огибал бедро до самой поясницы.
– Проклятие. – Лаская ее тело, он почувствовал изъян на коже, но в темноте, когда Скайла вертелась во все стороны, не смог ничего разглядеть. Орфей осторожно провел пальцами по шраму и изучил его в лунном свете. – Это произошло всего лишь несколько недель назад?
– Да. К счастью, мы, сирены, очень быстро выздоравливаем. Скоро он превратится в тонкую линию. – Она откинулась назад и вновь запустила пальцы в волоски на груди Орфея, послав искры жара по всему его торсу. – В любом случае, я убедила Афину позволить мне заняться этим заданием. Она хотела, чтобы я осталась, говорила, мол, я не готова.
Орфей вспомнил о первой ночи в лесу позади амфитеатра. О вспышке страха в глазах сирены при виде преображения тех гибридов. Скайла тогда быстро спрятала эмоции и, пожалуй, больше ни разу ничем себя не выдала.
– Именно поэтому она тебе не ответит? Потому что считает тебя слабой?
– Не только. – Судя по тону, Скайла что-то недоговаривала. Орфей ждал, хотя и жаждал вытрясти из нее ответы. – Я долго пробыла с сиренами. Понимаешь, принимая обеты, я думала, будто делаю что-то хорошее. Помогаю Зевсу поддерживать равновесие и порядок во вселенной. Но с годами… Скажем так, недавно я увидела мир с другой точки зрения. И начала понимать: Зевс и Афина все эти годы заставляли меня и других сирен верить в то, что не совсем соответствует истине.
Да уж. Сперва Орфей хотел спросить, почему она не поняла этого раньше, но затем подумал, на что похожа жизнь сирены. Сидеть на Олимпе в окружении богов, в отрыве от реального мира, и спускаться туда лишь по приказу Зевса. Если тебя учат чему-то одному и никогда не показывают другого, разумно, что ты сочтешь это правдой, не так ли?
– Сколько ты прожила с сиренами?
Она не ответила.
– Скайла?
– Долго, – наконец выдавила она. – Дольше других. Я, э-э, встречала твоего предка.
– Персея? – Он уставился на нее, ища подтверждения, с трудом веря, что сказанное может быть правдой. Скайла продолжала играть с его волосами, отводя взгляд. – Ты говоришь, что тебе больше двух тысяч лет?
Она поморщилась.
– На самом деле, две тысячи шестьсот четыре.
Не может быть.
Она медленно подняла на него взгляд.
– Удивлен?
Поражен. А Орфей еще считал себя стариком. Зараза, в сравнении с ней он младенец.
– И все сирены?..
– Нет. Большинство служат лишь несколько сотен лет. В любом случае, такова цель. Моя мать была сиреной. Зевс предпочитает брать потомков сирен, которых он считает стоящими. Гены, знаешь ли. – Она улыбнулась, но Орфей еще не оправился от шока, чтобы ответить тем же. – В два года я начала домашнее обучение. В двадцать приняла обеты и поступила в орден. Перебралась на Олимп и следующие десятилетия оттачивала мастерство, но формально начала служить лет в сорок. Как правило, сирены отдают ордену триста-четыреста лет, потом уходят, чтобы создать семью. И если выбирают этот путь, то их жизнь благословенна, как у арголейцев.
– Но ты так и не ушла. Почему?
Орфей не мог себе представить, каково это – посвятить жизнь кому бы то ни было. Проклятие, он три сотни лет злился на богов, не позволивших ему служить с аргонавтами, хоть Орфей и являлся старшим в роду Персея, а сейчас, получив знаки, не желал связываться с воинами. И конечно, не собирался отдать им двадцать пять сотен лет, даже если бы и мог.
Скайла пожала плечами. Провела пальцами по его ребрам.
– Просто не было причин.
И вновь он почувствовал, что она недоговаривает.
А боль, мелькнувшая на ее лице, прежде чем Скайла сумела скрыть эмоции, четко сообщила: нечто темное в прошлом сирены явилось причиной того, что она спряталась за орденом и не решилась выйти в настоящую жизнь.
Хотя кто Орфей такой, чтобы ее судить? Разве он не делает то же самое? Не использует своего демона, чтобы продолжать закрываться от остальных и не пытаться искать какое-то счастье в жизни? Орфей знал, что оно существует. Проклятие, раз уж кто-то смог полюбить Деметрия, то все возможно.
Его сердцебиение участилось, а тело вновь охватил жар.
Но на этот раз арголейца охватила не паника и даже не желание, а нечто другое. Нечто, заполнившее в его груди пустоту, с которой Орфей жил с того дня, как пропал Грифон. Нечто, с чем он не вполне готов был встретиться.
– Я не собиралась говорить Афине, где мы или куда направляемся дальше. – Сексуальный голос Скайлы прервал его раздумья. – Я лишь пыталась отметиться, чтобы она не посылала за нами других сирен.
– Почему?
На этот раз она твердо встретила его взгляд. Ни страха, ни тревоги – в аметистовых глазах сверкала лишь решимость.
– Потому что она послала меня на задание, и я его выполняю.
Орфей знал, что этот ответ можно интерпретировать по-разному.
Она не сказала, что выдаст его, но и не обещала противоположного. Или что не убьет его, если решит, будто это надо сделать.
Скайла зевнула и вновь прижалась к нему.
– Дадим Мэйлии поспать час-два, а потом уже станем расспрашивать. Когда я уходила, она выглядела измученной. Мэйлия мне нравится, демон. Она словно нетерпеливый, раздражительный подросток, но чем больше времени я провожу с ней, тем больше привязываюсь.
Ее глаза закрылись, лицо расслабилось. Орфей понял, что вымоталась не только Мэйлия. Его сирена выглядела так, словно способна проспать неделю.
Его. Впервые в мыслях он назвал ее своей. Хотя она не принадлежит ему. И никогда не будет. Они в разных лагерях в войне, которая только начинается. И нынешний момент истины лишь подчеркивает это.
Осознав это, Орфей почувствовал боль в груди, и пока Скайла засыпала в его объятиях, тот уголок внутри, который заполнился всего несколько минут назад, опустел. Арголеец лежал неподвижно, пытаясь успокоить пульс, чтобы вернуться из стратосферы и собраться с мыслями. Соображал, что же делать дальше.
Одно он знал наверняка.
Его цель не Скайла, а сфера. Все зависит от нее. И пора об этом вспомнить.
***
Стуча ботинками, Орфей шел по темному коридору к комнате, предоставленной Мэйлии. Он до жути надеялся, что Вампирочка на месте, и сирена солгала, сказав, что спрятала ее. У него нет ни времени, ни настроения для игры в прятки.
В голову просочились мысли об обнаженной, лежащей в лунном свете Скайле с разметавшимися волосами и закрытыми во сне глазами, но он отринул этот образ. Уйти от нее этой ночью – первый разумный поступок со времени их встречи. Хватит вести себя как дурак. Неважно, насколько великолепен их секс, неважно, насколько хочется вернуться и начать все сначала, это не стоит отказа от цели. Ее образы вертелись в его голове, когда он кончал? Он называл ее своей? Отличные примеры того, насколько извращенным становится его мозг с каждой минутой, проведенной в обществе сирены.
Он почуял Мэйлию из-за двери, еще не войдя в комнату. В душе беглянки боролись те же свет и тьма, что он заметил в первую ночь, но на этот раз свет не оттолкнул его демона. Орфей почувствовал движение демона внутри, но вопреки обыкновению, чудовище не рвануло с воплями на амбразуру. Не пытаясь ничего сделать, оно лежало и спало, что было невероятно странно.
Орфей не понимал, что с ним происходит, но знал: Скайла права. Его глаза не зеленели с тех пор, как они одолели адских гончих после крушения поезда. И хотя арголеец знал, что его демон по-прежнему где-то внутри, взывать к его силе становилось все труднее и труднее.
Он взглянул на часы. Два тридцать два пополуночи. Вампирочка, возможно, спит, но ему необходима информация. И если он не получит ее сейчас, придется иметь дело с сиреной.
А со Скайлой он завязал. Окончательно.
Орфей поднял кулак и постучал. Несколько секунд прошли в тишине, затем тихий голос сказал:
– Войдите.
В комнате было темно, но в лунном свете, льющемся в высокие окна, Орфей увидел Мэйлию, сидящую на кровати по-турецки в широкой белой ночной рубашке. Длинные черные волосы шелковыми лентами ниспадали Вампирочке на плечи. При его появлении на ее пепельном лице не возникло и следа удивления. Конечно, она ведь дочь Зевса и Персефоны. Если аргонавт ее чувствовал, вероятно, Мэйлия обладала теми же свойствами.
Орфей закрыл за собой дверь.
– Не устала?
– Я мало сплю.
«Значит, не я один такой».
Он почесал голову. Попытался забыть о пальцах Скайлы, зарывшихся в его волосы на затылке, когда он целовал ее после крушения поезда, и об электрическом разряде, прошившем тело.
– Я пришел поговорить с тобой о…
– Это правда?
– Что?
– О твоем брате? Правда, что его отправили в преисподнюю, и ты ищешь сферу, чтобы спасти его?
Изадора, чтоб ее. Королева самым мерзким образом продолжала совать свой нос в то, что ее не касалось.
– Это так, да? – продолжала настаивать Мэйлия, когда он не ответил. – Тебе нужна сфера, чтобы выручить брата.
Орфею совсем не нравилось, что все, похоже, знали о его планах еще до того, как он их разработал. С чего они решили, будто он чем-то отличается от своего раздраженного демона?
Изадора, Скайла, теперь Мэйлия. Все они считают его каким-то героем, а правда в том, что внутри он такой же, что и всегда.
Орфей подбоченился, бросил на собеседницу самый порочный взгляд. Но по выжидательному выражению ее лица понял, что она его больше не боится. И это лишь сильнее разозлило Орфея.
– Где она?
Он стиснул зубы. Кулаки просто чесались что-нибудь стукнуть. Но не желая пугать Вампирочку и нуждаясь в ее помощи, Орфей подавил этот порыв.
Она взглянула на свои изящные руки, лежавшие на коленях.
– Тьма тебя покидает. Сперва я думала, что это тебя я должна… – Ее голос затих, она сглотнула. – Но довольно быстро поняла, что это не так. Скоро она уйдет. Ты не чувствуешь в себе пустоту?
Он понятия не имел, о чем она говорит, но отсутствие враждебности в ее голосе казалось в новинку. И тревожило.
– Как ты?..
– Я чувствую тьму. Она меня влечет. Думаю, за это я могу поблагодарить свою мать и ее негодного мужа. – Она сжала руки на коленях. – Хотела бы я, чтобы и моя ушла. Мне бы понравилась пустота.
Гнев оставил его так же быстро, как и нахлынул. И в тишине Орфей понял, что они похожи гораздо больше, чем она себе представляет.
Пустота в груди, образовавшаяся в тот момент, когда исчезла душа Грифона, открылась подобно расщелине между мирами, а боль никак не утихала. Не успев подумать, Орфей подошел к кровати. Мэйлия удивленно подняла глаза, когда он отдернул рукав ее одеяния и перевернул руку Вампирочки запястьем кверху, обнаружив тонкие белые шрамы на коже.
– Что-то мне подсказывает, что ты не выдержишь еще больше пустоты.
Она отдернула руку, прижала к телу, не отрывая глаз от аргонавта.
– Что тебе известно?
Многое, женщина. Больше, чем следовало бы.
Орфей опустился на край кровати и наклонился вперед, обхватив руками колени. После трехсот лет одиноких блужданий в этом мире он лучше кого бы то ни было понимал забытую, похожую на вампира душу, пойманную между мирами. Оказавшуюся, подобно ему, в ловушке, но по-другому. О боги, жизнь – это лишь проклятая ирония судьбы, не так ли?
– Я знаю, боль напоминает тебе, что ты жива, – ответил он, удивляясь, что слова не застряли в глотке. – Поверь, я тебя не осуждаю. Я причинил достаточно боли – в основном, другим – по той же причине. Не все шрамы видны глазу.
Мэйлия молчала. Арголеец повернулся, чтобы взглянуть на нее. Увидел, как она с встревоженным видом наблюдает за ним. Понял, что и сам так же разглядывал окружающих. Да, они одинаковы. И поэтому именно она должна понять. Если он собирается найти сферу, то должен рискнуть.
– Мэйлия, одиночество – не худшее, что может случиться со смертным. Да, оно выматывает, но не убивает. Но забвение… – Он взглянул на свои предплечья и отметки аргонавтов, место которым на руках брата, а не на его собственных. – Это смертный приговор. Душа моего брата отправилась в Тартар из-за меня. И я не позволю, чтобы его забыли. Не тогда, когда способен его спасти.
Долгие секунды они смотрели друг на друга, и пустота в его груди нарастала. Орфей чувствовал, что даже если развалится здесь на части, Мэйлия ему не поможет. Он не знал, что делать дальше, если она не скажет, где искать сферу.
– Я не собирался привозить тебя сюда, – сказал он, надеясь ей объяснить. – Мне лишь надо было узнать, где сфера. Когда те гончие появились возле твоего дома, я понял, что там тебе оставаться небезопасно. И потому привез сюда. Не потому, что хотел причинить боль. Здесь тебя никто не найдет, если ты сама этого не позволишь. Ни Аид, ни Зевс, ни другие боги.
– Ты думаешь, его душу действительно можно спасти? – тихо спросила она. – Мы оба знаем, на что способна тьма. Что, если ты найдешь его, а он уже не тот брат, которого ты помнишь?
Пустота стала так велика – Орфей испугался, что она поглотит его целиком. Он уже думал об этом, но гнал эти мысли. Брат, в отличие от него, настоящий герой. Прошло всего три месяца. Грифон достаточно силен, чтобы выжить три месяца в преисподней. Он просто обязан выдержать.
– Нельзя убить настоящий героизм. Никакой тьмой.
– Надеюсь, ты это запомнишь.
Орфей нахмурился, но не успел спросить, что имеет в виду Мэйлия, как она вновь опустила взгляд на свои руки и глубоко вздохнула.
– Колдун в Греции. Собирает ведьм в свой приход. Он направил силу сферы на церемонию рукоположения. Я почувствовала это только вчера. Не знаю, что он запланировал, но насколько мне известно, колдуны забирают силу у…
– У ведьм, которых втягивают в свой ковен.
Орфей оттолкнулся от кровати. Конечно, то, что надо. Апофису нужны новые ведьмы, чтобы обрести мощь. А значит, сейчас, не успев их натренировать, изменить и вытянуть их растущую силу, он наиболее слаб.
– Где именно в Греции?
– На холмах у Коринфа. – Мэйлия выпалила координаты.
В груди Орфея зародилось волнение и первый намек на надежду.
– Именно в Коринф сбежала Медея, убив детей Ясона. Разумеется, колдун направился туда, надеясь использовать эту негативную энергию. Спасибо.
– Орфей, подожди.
Он застыл, положив ладонь на дверную ручку. Мэйлия соскочила с кровати – тонкое, хрупкое создание, совершенно не похожее на отца с матерью. Но он почувствовал в ней еще не раскрытую силу. И задумался, когда она сама ее обнаружит.
Мэйлия подошла к конторке, вытянула верхний ящик. Достала юбку, в которой ходила, и залезла в карман. Затем приблизилась к Орфею и протянула раскрытую ладонь.
– Они могут тебе понадобиться.
На ладони лежали две золотые монеты.
– Оболой. Откуда?
– Мать дала. На случай, если Аид попытается затащить меня в Тартар. Возьми их. Они тебе понадобятся, чтобы миновать Харона.
Лодочника, перевозившего души через Стикс в Поля Асфоделя, где им предстоит ждать суда.
Да, монеты ему понадобятся, это хоть какой-то шанс миновать первое препятствие на пути в преисподнюю. Удивление смешалось с признательностью. Орфей взял подарок и спрятал в карман.
– Я тебе очень благодарен.
– Докажи, что я ошибаюсь. Известие, что душа может пережить тьму преисподней, будет достаточной благодарностью.
– Я тебя не забуду, – сказал он, выходя из комнаты.
– Тогда ты будешь первым, – прошептала Мэйлия.
