Текст книги "Дева Озера"
Автор книги: Элизабет Мейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– Настало время для тебя объяснить, что произошло между Харальдом Йоргенсоном и тобой, Эмбла, – начал он ровным голосом. – Я выслушаю то, что скажешь ты, и… возможно, позабуду старые обиды. Я не злопамятен.
Жесткий взгляд Эмблы на мгновение вспыхнул. Ее непреклонность питалась злобой, поэтому она раздраженно ответила:
– Почти год назад эрл Харальд пропал. Его заманила в Арденнский лес ваша блудница Тала ап Гриффин.
Эдон в негодовании замер: у Эмблы оскорбления вылетали изо рта вместе с дыханием. Но он не стал ее останавливать, решив дать ей договорить и узнать наконец правду об исчезновении племянника.
– Могу подробно рассказать вам, как он умер, – я десять лет прожила бок о бок с вашими любимыми кельтами и распознаю врагов лучше, чем вы, Эдон Халфдансон.
Он лишь кивнул:
– Продолжай.
– Ведьмы из рода ап Гриффинов наводят порчу на людей. В ночь праздника урожая печется особый пирог из последнего прошлогоднего зерна. На одном из кусков ставится выжженное клеймо, и им угощают мужчин, пришедших на праздник. Харальду Йоргенсону достался этот кусок, а в кубок с медовым напитком ему подбавили зелья. После пиршества моего воина раздели донага. И вот начался обряд смерти. Друиды завидовали его удали и ловкости, его смелости. Они отвели его на мол Черного озера, к алтарю крови, туда, в топи. Ударом сзади его оглушили. На шею накинули веревку и завязали тройным узлом. Жилы у него на шее выпирали, переполненные кровью. Он задыхался, но видел, как его глотку пронзил нож из кости, и почувствовал, как разорвались вздувшиеся мышцы и горячей струей хлынула кровь. Сердце его еще билось в такт с барабанами ряженых. Ваша ведьма держала пустую чашу, в которую собрала его кровь до последней капли. И тогда сердце Харальда, сильное, любимое мною сердце, остановилось. Ноги у него подкосились и стали постепенно погружаться в черную воду. Но ему не давали упасть в топкую могилу до тех пор, пока не свернулась последняя капля крови. Только тогда тело Харальда погрузилось в трясину. Это тройная смерть, лорд Эдон: его оглушили, удушили и высосали из него кровь. Я предупреждаю вас: скоро праздник урожая. Остерегайтесь – колдунья с Черного озера навела порчу и на вас.
Эмбла замолчала, вложила меч в ножны и плюнула под ноги Эдона.
– Забирай себе раскрашенного мальчишку из Мерсии, Вулф Варвикский, и чтоб вам обоим вечно гнить в десяти христианских адах!
Выговорив свое леденящее кровь проклятие, она развернулась, и вскоре исчезла за воротами крепости.
Мейнард мрачно уставился на Эдона, ожидая, что тот скажет. Никто из оставшихся не смеялся: с проклятиями не шутят.
– Откуда ей известен этот обряд? – тихо спросил Мейнард.
– В том-то и дело, мой друг. Если найдешь на это ответ, тут же мне сообщи, – сказал Эдон. – Возьми себе сумку и подбери все корешки, которые могли оттуда упасть. Нельс, мне нужна твоя помощь.
– Я к вашим услугам, лорд Вулф. – Молодой епископ сдержанно поклонился. – Этой ночью бесы чересчур разыгрались.
– Точно. – Эдон кратко изложил священнику, что от того требуется.
Нельс понял, что два короля не зря безоговорочно доверяют Вулфу Варвикскому. Если могучий эрл по своей воле придет к Христу, то за ним последуют все жители Варвика.
За Талой захлопнулись двери. Сердце у нее бешено колотилось. Эдон отправился выяснять причину ужасного крика, а ее схватил за руку один из воинов и быстро вернул в башню.
– Благодарение Богу – вы живы, принцесса! – Леди Элойя обняла Талу. Взявшись за руки, они поднялись по лестнице в залу.
Все факелы были погашены, лишь янтарный свет луны лился сквозь незастекленный проем окна, но Элойя, хорошо знавшая размеры залы и что где стоит, уверенно подошла к кучке испуганных женщин, собравшихся у окна. Тала последовала за ней, прислушиваясь к завываниям и крикам во дворе.
– Тео, скажи нам, кто на нас напал? – спросила леди Элойя.
– Никто на нас не напал, – ответил слепой прорицатель. – Успокойтесь и прислушайтесь к своему внутреннему голосу. Нет никаких причин для тревоги.
Тала была перепугана сильнее остальных, хотя знала, что за частоколом никто не воюет. Она ждала, что в любой момент Селвина притащат за косу во двор, и в отчаянии ломала руки, боясь за жизнь старого вояки и ругая себя за глупый порыв. Почему каждый раз, когда она рядом с эрлом, все ее благоразумие улетучивается?
– Смотрите! – воскликнула леди Элойя. – Мужчины возвращаются!
Тала обхватила руками каменный выступ окна. Леди Элойя была права: викинги вернулись. Многие загасили факелы, но было достаточно света, чтобы увидеть, как Эмбла Серебряная Шея с надменным видом пересекла двор. Затем Тала увидела пленника, и у нее перехватило дыхание. В середине двора Риг из Сатерленда надевал на Венна ап Гриффина железный ошейник и сажал его на цепь у столба для порки. У Талы подкосились ноги. Что здесь делает Венн? Что он такого натворил, если первый помощник Эдона сажает его на цепь, словно свирепого пса? Тала в ужасе наблюдала, как викинг закрепляет железные скобы на руках и ногах Венна.
Собралась толпа. Рядом с видом стервятника, ожидающего падали, остановилась Эмбла. Не успел Риг привязать пленника и отойти, как Эмбла схватила палку и начала бить беспомощного мальчика, понуждая его защищаться. Брат едва не свернул себе шею, чтобы достать до Эмблы. Тала развернулась и понеслась прочь, сбивая с ног слуг и женщин. Темнота в башне поглотила ее. Она побежала к лестнице.
– Принцесса! – закричала встревоженная леди Элойя. – Подождите! Кто-нибудь, зажгите поскорее светильник. Принцесса Тала, вернитесь!
Тала не могла ждать, когда зажгут огонь. Она ощупью нашла поручни и почти упала вниз со ступеней. В огромной и пустынной нижней зале около двери одиноко горел светильник. Там на часах стоял Эли. Тала кинулась к нему с властным криком:
– Откройте дверь! Откройте сейчас же, если не хотите умереть!
Она выхватила из ножен кинжал, спрятанный под туникой. Эли, пренебрежительно глянув на крошечное лезвие, схватил ее за кисть и без усилия повернул клинок в сторону. В этот момент стражники, охраняющие вход со двора, заколотили в запертые на засов двери, требуя открыть их. Бесстрастный Эли приказал:
– Отойдите в сторону, миледи.
Тале пришлось подчиниться. Она ждала, когда же раскроется дверь, а сердце у нее готово было разорваться. Пронзительно залязгали железные петли. Наконец тяжелые дубовые створки приоткрылись, и Тала выбежала.
Но едва она переступила порог, как перед ней вырос Эдон Варвикский, окруженный свитой.
– Куда путь держите, принцесса? – гневно спросил он.
– Милостивый Ану! Почему вы посадили на цепь моего брата?
Глава десятая
Это стало последней каплей. Гневный взгляд Эдона чуть не испепелил Талу, а шесть крепких мужчин, сопровождавшие его, содрогнулись.
– Вы хотите сказать, – свирепо прорычал Эдон, взмахом руки указывая на прикованного к столбу пленника, – что этот мальчик – принц Лимский?
Жгучие слезы навернулись Тале на глаза.
– Да, – с отчаянием прошептала она и упала на колени перед Вулфом Варвикским. – Пожалуйста, милорд, отпустите его, и я сделаю все, что вы пожелаете. Привяжите меня вместо него к столбу, и я вынесу любое наказание. Вы не должны трогать принца. Он – избранник богов. Если хоть волос упадет с его головы, Лир [24]24
Лир (Лер, Ллир) – в кельтской (ирландской и валлийской) мифологии бог морской стихии.
[Закрыть]выпустит свой красный дротик с желтой стрелой на эту землю. И тогда все кругом истребится – животные, птицы, люди умрут ужасной смертью; все – и викинги, и мерсиане. Пожалуйста, милорд, отпустите его.
Эдону надоел ее колдовской бред.
– Вы торгуетесь со мной, Тала ап Гриффин?
– Милорд, – Талу испугал его холодный тон, – я лучше знаю своих богов.
– Эрл Эдон, я возражаю против того, чтобы вы уступили прихотям дамы. Языческие боги не властны над земными делами. Подумайте, что скажет ваш король.
– Позвольте мне самому все решить. – Эдон сердито посмотрел на не вовремя вступившего в разговор священника.
– Какой вред мог причинить ребенок? – не унималась Тала.
– Большой, принцесса. – Эдон сделал знак Торульфу показать травы в сумке. – Он собирался бросить эти горькие корешки в колодец. Ваши боги таким образом поражают врагов, Тала aп Гриффин? Посылая отроков отравлять колодцы?
Пораженная, Тала уставилась на сумку. Корешки она узнала, но кожаный мешок никогда не видела.
– Нет, Эдон Варвикский, мои боги так не поступают. Они не посылают вместо себя детей. Если эти корни и вправду собраны братом, то не для того, чтобы отравить колодец.
– А для чего? – сердито спросил Эдон.
– Для амулетов от болезней и всяких других напастей. Лапчатка – сильное средство, она защищает всякого, кто его носит на себе.
– Но сегодня вечером травка не защитила вашего брата, Тала. – Эдон недоверчиво поднял бровь. Вид у него был угрожающий. – Тогда объясните мне, для чего такому маленькому мальчику понадобилось столько паслёна?
Эдон знал, что у этого корня только одно предназначение – наводить сонную одурь. Тала облизала пересохшие губы.
– Брэнвин, Владычица Озера, взяла паслён у своего брата Лира, ибо знала, что паслён годен не только для того, чтобы воодушевлять мужчин на битву, но и для путешествия в потусторонний мир – для изучения прошлого и предвидения будущего. Пожалуйста, если вы верите в то, что Венн принес сюда эти корешки со злым умыслом, клянусь, я сама понесу наказание за него. Отпустите его, Эдон. Я сделаю все, что вы потребуете, в обмен на свободу брата. – Тала, стараясь не показать своего страха, с трудом проглотила слюну. – Да, я подчинюсь вам во всем. Если вы отпустите принца, то до самой смерти я – ваша слуга.
Эрл понял, что одержал над принцессой верх и больше она не станет противиться браку, который соединит датчан Варвика и жителей Лима. Эдон, конечно, хотел, чтобы брак, задуманный королями, свершился, но… не таким образом. Тала ап Гриффин должна уступить ему по любви, а не из-за страха за жизнь брата.
Желанная женщина приносит себя в жертву, словно она животное, зарезанное на алтаре друидами. Эдон вздохнул: время работало против него, так как завтра Альфред может прибыть в Варвик. Эдон повернулся к окружающим.
– Нельс из Ательни, вы слышали, что сказала мне принцесса Лима? Она клянется не перечить моей воле.
– Да, лорд Вулф, я слышал каждое слово, – ответил озадаченный неожиданным поворотом событий епископ.
– А ты, Риг?
– Да, господин. Я слышал, как принцесса поклялась подчиняться вам. В обмен на жизнь брата.
– А вы, Рашид, Мейнард, Торульф? – Эдон мрачно взглянул на остальных свидетелей настойчивой мольбы Талы.
Все подтвердили, что слышали ее клятву.
Удовлетворенный Эдон кивнул и обратился к Тале:
– Значит, больше не будет разговоров о нежелании древних богов выдавать вас замуж? Я правильно понял?
Эдон увидел, как поникли ее плечи, но гордая голова не опустилась, когда принцесса с трудом произнесла:
– Да, милорд.
Он не мог поверить такой удаче. Лимское королевство пало, сокрушенное мешком с сенной трухой.
– Очень хорошо, Тала ап Гриффин. Я принимаю вашу клятву. Нельс из Ательни, я приказываю вам взять принца с собой в Эвешем и держать на своем попечении, покуда его не заберет настоящий опекун – Альфред Уэссекский. Встаньте, Тала. Вы пойдете со мной.
Тала прижала ладони к заплаканному лицу и вздрогнула от облегчения. Эдон поднял ее на ноги. Он знал, что она ринется через двор к мальчику, но решил не допускать этого. Лучше держать брата и сестру подальше друг от друга, пока он не найдет разгадку этой таинственной истории.
Эдон, позже других вернувшийся в залу, сразу заметил, что принцесса в смятении. Тала сидела на скамье со множеством мягких подушек, уставившись на сцепленные на коленях руки и не участвуя в разговоре, оживившемся с появлением хозяина. Эдон понимал, какие сомнения мучают принцессу. Тала ап Гриффин ругала себя за последствия своего поспешного обещания.
Вечер принес прохладу после утомительно жаркого дня. Элойя послала за шалями и настояла на том, чтобы принцессе на плечи накинули самую лучшую. Эдон налил в кубок меда с пряностями, отнес его Тале и сел рядом с ней.
– Выпейте, Тала. – Он вложил ей кубок в неподвижные руки. – Вам станет лучше.
– Что вы сделали с моим братом? – спросила она и подняла на эрла скорбный взгляд.
Эдон погладил ее нежную щеку костяшками пальцев, тронутый горем, затаившимся в красивых янтарных глазах.
– Я расспросил принца о том, что он делал сегодня вечером, что вносил и выносил из Варвика.
– Сумка, которую мне показали, не принадлежит Венну.
– Мешок самый обычный и может принадлежать кому угодно, – ответил Эдон.
– У Венна много сумок, и все его вещи сделаны нашими лучшими мастерами. На его сумке должен иметься герб, вытисненный на коже, и завязки тоже должны быть украшены гербовым рельефом. Взгляните… – Тала нагнулась и приподняла подол туники, выставив кожаные, облегающие ступни башмачки. – Видите рисунки на моих башмаках?
Эдон посмотрел на изящную щиколотку. Башмачки были сшиты из мягкой кожи и зашнурованы у икры, а на носках красовался выпуклый бордюр, внутри которого прятался крошечный дракон.
– Герб ап Гриффинов – крылатый дракон. На всех вещах Венна есть дракон – нарисованный, вышитый или выжженный. Если дракона нет, значит, вещь не его.
Эдона рассмешило такое простодушное объяснение невиновности Венна. Он коснулся мягкой ткани ее платья.
– И все ваши вещи тоже помечены, принцесса? Где вот на этом платье изображены крылатые драконы?
Тала нахмурилась и, отставив в сторону кубок, развязала ленточки у шеи, затем вывернула наизнанку уголок ткани, тщательно обшитый тесьмой.
Эдон с большим удовольствием заглянул бы за ворот поглубже, но удержался и стал рассматривать тесьму. Он увидел превосходно выполненную вышивку с необычным выпуклым рисунком: в середине виноградной лозы красовался крохотный дракончик.
Тала вытащила из-за пояса матерчатый кошелек и распустила шнурки, стягивающие его.
– Протяните, пожалуйста, ладонь, – попросила она.
Эдон раскрыл ладонь, а она выложила туда содержимое шелкового кошелька: два камешка и кучку трав. Эдон дотронулся до стебельков, связанных ниткой.
– Что это? – спросил он.
– Это мои цветы – колокольчики, милорд, – серьезно сказала Тала. – Тот, кто их носит на себе, вынужден говорить правду.
– Понятно, – кивнул Эдон.
– Одной из моих священных обязанностей является вершить правосудие. Когда я разбираю ссоры, то должна держать в правой руке колокольчики.
Эдон ткнул указательным пальцем в два камешка.
– А это что, волшебные камни?
Тала по очереди дотронулась до каждого.
– Этот обладает притягательной силой и приносит то, что я пожелаю.
– А розовый агат?
– Он обладает силой исцелять. Его нашли на дне Лима, воды которого обладают целебной силой.
Эдон взял из рук Талы белый кошелек и положил амулеты обратно. Он заметил, что на кошельке также вышит герб ап Гриффинов.
Хорошо, он готов поверить, что сумка не принадлежит ее брату. Мальчик мог взять сумку у кого угодно… даже у Эмблы Серебряной Шеи.
– Милорд, мне необходимо поговорить с Венном. – Принцесса осторожно положила пальцы на предплечье Эдона, прервав его задумчивость. – Брата нельзя отправлять в Эвешем без Стаффорда. Принц должен быть наряжен в лучшие одежды и ехать на своем коне.
– Кто такой Стаффорд? – спросил Эдон, поправляя запутавшийся рыжий завиток у нее за ухом.
– Он оруженосец Венна, как у вас Риг.
– Выходит, Стаффорд такой же сообразительный, как Риг? И он знает, где находится принц Венн ап Гриффин?
Тала вздохнула. Жаль, что ей не дали поменяться с Венном местами.
– Да, Стаффорд знает, откуда начинать поиск, и он очень обеспокоится, когда утром прискачет сюда и обнаружит, что принца увезли. Это может грозить бедой.
– Эвешем находится под моей властью, – сказал Эдон.
– Жителям Арденнского леса неизвестно, как далеко распространяется ваша власть, милорд. Они подумают, что наш принц исчез в подземной темнице Эмблы.
Эдон мгновенно насторожился.
– Что значит «темница Эмблы»?
– Туда сажают тех, о ком хотят забыть навсегда. Любой раб Эмблы знает об этом.
– И вам известно такое место в Варвике? Тала покачала головой.
– Я всегда старалась держаться отсюда подальше – так безопаснее.
Она глубоко задумалась. Эдон выпил свое вино, потом забрал пустой кубок из вялых пальцев Талы и поставил его на стол. Взяв ее руку, он сказал:
– Уже поздно, пора спать.
Тала бросила на него быстрый взгляд. Эрл встал и легонько потянул ее за собой, приглашая встать. Она, наверное, хочет узнать его получше, прежде чем лечь с ним в постель, подумал он.
Лишь данное обещание удержало Талу от того, чтобы не выдернуть руку из руки эрла. А он пожелал всем доброй ночи и повел ее в свои покои в угловой части башни. За ними последовал слуга с чашей, кувшином воды и бельем для принцессы. Эдон указал слуге, чтобы он поставил чашу и кувшин на столик около постели. Затем открыл сундук в ногах кровати и сказал:
– Здесь лежат ваша одежда и украшения, которые удалось вынести из пожара в Вуттоне. Берите все, что вам понадобится.
Тала поблагодарила его и, смущаясь, попросила:
– Милорд, я должна дать знать матушке Врен, где я. Мои слуги…
– …будут беспокоиться? – закончил за нее Эдон. – Куда надо сообщить?
– В монастырь в Лойткойте. Врен ушла туда. Просто дайте ей знать, что я в безопасности, а она позаботится об остальном.
Эдон удалился, чтобы она приготовилась ко сну.
Риг увидел, что эрл спускается по лестнице, и пошел следом за ним к дверям, чтобы прогуляться под звездным небом. В старые времена воин не посмел бы вмешиваться в любовные дела своего лорда, но Риг принял новую веру, и теперь поведение его некрещеного господина показалось ему сомнительным.
Они молча прошли к воротам. Стража была начеку, а ворота крепко заперты на ночь. Из-за сложенных в кучу бочек выпрыгнул кролик и стремглав пронесся по двору. Эдон нахмурился.
– Кто-то оставил открытой клетку.
– Да, – рассеянно кивнул Риг, у которого мысли были заняты делами поважнее открытых кроличьих клеток.
– Кто ухаживает за кроликами? – не унимался дотошный до мелочей Эдон.
– Сын датчанина из Ломбардии. Его зовут, кажется, Ранульф. Вы дали им надел земли к востоку от карьера. Ранульф спит на сеновале.
– Вот и поглядим, как он спит.
– Кстати, о сне, – начал Риг, получив возможность высказаться о том, что его волновало, – вы можете взять мою подвесную койку, если хотите, господин. Я прекрасно высплюсь на свежем воздухе.
– Я не собираюсь спать на подвесной койке, Риг. У меня наверху прекрасная постель.
– Но на ней спит принцесса, – прямо сказал Риг.
– Да, – с довольным видом подтвердил Эдон. – Я долго ее туда завлекал. Риг, постарайся разузнать о подземной темнице Эмблы. Я слыхал разговоры об этом. Меня обеспокоили последние слова, сказанные Асгартом перед смертью.
– Что же он сказал, милорд? – хмуро спросил Риг, недовольный грешным умыслом хозяина.
– Он был в моих руках: я приставил ему к горлу клинок и предложил пощаду, если он скажет, где похоронен Харальд Йоргенсон.
– Эрл Харальд был викингом. Они должны были захоронить его останки, как того требует обычай, – размышлял Риг.
– Но не в том случае, если его убили. Погребальный костер слишком заметен. Нет, Риг, разделавшись с врагом, костров не зажигают, а тихонько хоронят его, и лишь несколько человек знают, где находится могила.
Риг кивнул.
Эдон вгляделся в два больших дома в северо-восточной части двора. У Эмблы Серебряной Шеи было тихо, как в аббатстве после вечерни. А в другом, где жили воины, горел свет: викинги любили выпить и поиграть в азартные игры допоздна.
Стоя в полоске света, лившегося из двери этого дома, Эдон увидел деревянный стол у очага. Принц Лимский и Нельс из Ательни сидели на скамье, и епископ что-то с жаром доказывал насупленному мальчику.
– Что ты скажешь о нашем принце? – спросил Эдон.
– Краска у него на коже не смывается.
– Да, Торульф сказал, что это навсегда. Татуировку такому маленькому мальчику сделали неспроста. Она имеет определенное значение.
– Какое?
– Татуировка означает, что юный Венн очень дорог для своего клана, – заключил Эдон. – Она дает ему символическую силу дракона. Да, странные у кельтов обычаи. Я почти готов поверить в безумную историю, рассказанную сегодня Эмблой.
– Вот именно – безумную. Я поспрашивал людей, и ни один посвященный в обряды жертвоприношения друидов такого не говорил. Поверьте моему слову, милорд: эта женщина не в себе.
– Знаю. Лучше всего отослать ее к Гутруму. Странно, она говорит о принце так, словно он ей совершенно незнаком, хотя она сразу его узнала и решила убить. Когда я вмешался в их драку, она чуть не отрубила мальчишке голову. – Эдон задумался и добавил: – Возможно, что сумка принадлежит ей. Она так и не объяснила, почему этой ночью оказалась за воротами, которые были уже заперты.
Риг молча слушал. Эмбле он не доверял.
Эдон зашагал вперед. Они подошли к каменной стене, граничащей с рощицей. Все было спокойно. Свиристели сверчки, вдалеке заливался соловей, стоя спали стреноженные лошади в загоне.
– Почему вы решили, что она узнала принца? – спросил Риг.
– Мальчик ее знал – он не мог сдержать ненависть к ней. Да и Тала настаивает на том, что кожаная сумка не его.
– Принцесса пойдет на все ради брата, даже на обман.
– Да, Риг, и это меня удивляет. При королевском дворе он был бы в полной безопасности. Зачем рисковать и жить в лесу, на враждебной земле, где Эмбла в любой момент может поймать принца?
– Не знаю, – проворчал Риг. – Должно быть, нужно его присутствие для каких-то дел. Может, таким образом он подтверждает право на землю?
– Похоже, что так. – Тут Эдон неожиданно сделал Ригу знак замолчать.
Из-за стога сена выбежал парень и бросился на выскочившего откуда-то кролика.
– Попался! – радостно воскликнул парнишка и встал на ноги, держа извивающегося кролика за уши. Увидев Эдона и Рига, он подставил другую руку под отчаянно дергающиеся задние лапки и поклонился. – Простите, что испугал вас, милорд.
Эдон с Ригом узнали юного викинга. Это был приставленный к зверинцу Ранульф.
– Почему кролики прыгают по двору, Ранульф? Ты забыл закрыть клетку после того, как накормил их?
– Нет, лорд Вулф, – ответил Ранульф. – В зверинец зашли двое детишек и открыли клетку. Я их прогнал и с тех пор ловлю кроликов, которых они выпустили. Кажется, поймал последнего.
– Чьи это были дети? – строго осведомился Эдон.
– Я их не знаю, но это не дети викингов, судя по одежде. Мальчик и маленькая девочка с золотым ожерельем на шее. Она сказала, что хочет черного кролика. Наверное, они собирались его украсть. Но я закричал на них, и они убежали. Больше я их не видел, милорд.
Эдон поверил сказанному Ранульфом и отпустил его ловить последнего кролика.
– Мальчик и девочка с золотым ожерельем, а, Риг?
– И к тому же незнакомые Ранульфу.
– Ты думаешь, что мальчик – принц? – спросил Эдон.
– Есть способ это узнать. – Риг остановился. – Я отведу Ранульфа к принцу, и посмотрим, узнает ли он в нем того самого мальчика.
Эдон одобрил эту мысль, пошел в купальню, чтобы, сидя в бадье с горячей водой, не только смыть дневную грязь с тела, но и поразмыслить. Эдон тщательно вымылся, затем облачился в халат, приготовленный Эли. Теперь ничто не мешало ему провести остаток ночи с очаровательной принцессой Лима.
Эрл вернулся в башню.
