Текст книги "Дева Озера"
Автор книги: Элизабет Мейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава семнадцатая
Если бы не пожар, пожирающий все вокруг, Эдон не удержался бы и надавал подзатыльников Тале и ее братцу. Для вразумления.
А пока что Риг, Тала, Венн и Эдон делали все возможное, чтобы прорваться сквозь огненную стену. Пламя стелилось по торфяным полям, отрезая обратный путь к молу. В отчаянии они кинулись к мелководному Эйвону, спешились и, ведя лошадей посередине реки, извилистым путем пошли к Варвику.
Когда они добрались до крепости, лунное затмение кончилось. С вершины Варвикского холма они увидели долину в зловещем отсвете лесного пожара. Тучи сгустились, а в воздухе пахло пеплом и едким дымом. Прогремел гром, и долину осветила молния. Мрачные тучи закрыли небо, но дождя не было. Эдон радовался тому, что они уже в крепости. Шесть крепких викингов с трудом закрыли ворота – такой сильный поднялся ветер. С сухих полей полетела пыль, она жгла глаза и кожу.
Эдон слез с лошади и передал ее конюху, озабоченно поглядывая на скотный двор, где размещался его зверинец.
Риг снял с седел бурдюки с целебной водой, взвалил их себе на плечи и пошел вслед за Эдоном.
Венн не сопротивлялся, когда Эдон грубо втащил его в башню. Но внутри, где за толстыми стенами не было слышно завываний ветра, принц выдернул руку и сердито произнес:
– Теперь мы пропали, викинг.
– Неужели? – раздраженно откликнулся Эдон, с облегчением вздохнувший, как только двери крепости были закрыты на засов. – И почему же?
– Дождь никогда не пойдет, – предрек мальчик.
– Никогда? – Эдон недоверчиво поднял бровь.
– Никогда! – с остервенением повторил Венн. – Тала, объясни ему!
Эдон помог Ригу снять с плеч бурдюки с водой.
– Объяснения подождут. Риг, приставь к этому мальчишке двух самых лучших воинов, и пусть не спускают с него глаз. А воду давай отнесем наверх.
Около постели эрла Харальда стояли на коленях оба короля и епископ. Когда-то красивое лицо викинга было умиротворенным – он больше не страдал от боли. Короли молились за упокой его души. В спальне мерцали свечи, наполняя воздух сладким запахом воска.
Раздался оглушительный раскат грома, и… произошло чудо: пошел дождь. Крупные капли застучали по крыше, намочили внешние стены башни и забрызгали подоконник. Порыв ветра принес благословенный запах сырой земли.
Эдон был уверен, что опоздал. Он пересек комнату и тихонько прикрыл ставни.
– Дядя… Эдон? – раздался голос за его спиной. – Не закрывай ставни. Я долго пробыл в царстве мертвых и теперь хочу видеть небо.
Эдон резко обернулся, потрясенный тем, что Харальд говорит.
– Харальд! Это ты сказал?
Больной отнял от одеяла бледную руку.
– Да, это я. Подойди. Дай мне дотронуться до тебя. Гутрум говорит, что ты тоже пришел к Богу.
Эдон опустился на колено у кровати и взял прозрачную руку племянника в свою. Запавшие глаза Харальда были ясными, а взгляд – разумным. Дух его был не сломлен.
– Где Эмбла?
– Она попала в ловушку в Арденнском лесу. Там пожару Я не мог ее спасти. – Эдон не захотел сказать Харальду всю правду.
Харальд вздохнул и закрыл глаза. Он указал пальцем на Гутрума.
– Пожалуйста, скажи ему.
Гутрум откашлялся. С серьезным и озабоченным лицом он произнес:
– Харальд сопровождал меня в Уэдмор как мой наследник. Там мы познали истинную веру. Эмбла, закоренелая язычница, была против крещения. – Тут Гутрум развел руками. – Я с самого начала ее подозревал, но доказательств у меня не было.
– Ты должен простить ее, – твердо сказал Харальд. – Она презирала меня по своему неразумию. Христианскую кротость она посчитала слабостью и пыталась разбудить во мне дьявола, но потерпела неудачу. Я жив потому, что не потерял веру в Бога.
Эдон взглянул на Рига и сделал знак Тале приблизиться. Он вложил ей в руки бурдюк с целебной водой. Она на мгновение задержала его в руках, затем повернулась к епископу Нельсу и протянула ему бурдюк, попросив благословить воду. С Харальда сняли повязки, чтобы обмыть освященной водой язвы, полученные от цепей.
– Вы скоро встанете на ноги, – заверил Рашид, промывая раны эрла, – вот только мы вас немного подкормим.
– Даже не верится. Мне так хочется поскорее попасть в Эвешем, к брату Бедвину. Я собираюсь вернуться туда, Гутрум. Это единственное место на земле, где мне по-настоящему хорошо. А Варвиком пускай правит Эдон.
– Эвешемское аббатство милостью Божией процветает, – заметил король Альфред. – Представляешь, Гутрум, им жара пошла только на пользу – в этом году у них небывалый урожай винограда. Слышите, какой полил дождь? Внял Господь нашим молитвам!
Позже, когда многочисленные обитатели башни улеглись спать, Тала, стоя у окна комнаты Эдона, наслаждалась долгожданным дождем.
– Мне хочется побегать по лужам, как маленькой. – Тала высунулась в окно и подставила ладонь под лившуюся с крыши воду. – Вот уж не думала, что снова увижу такое чудо!
Эдон нахмурился и оттащил ее от окна.
– От этого чуда лучше держаться подальше. Меня уже чуть не пришибла молния, и я больше не хочу рисковать.
Тала обтерла мокрые ладони об его сухие и сжала ему руки.
– Этой ночью, бросив вызов старым богам, вы опять рисковали, Вулф Варвикский.
– Какой там риск! Однако я очень рад, что мне удалось вовремя прекратить гнусный маскарад, который чуть не обернулся трагедией. Ваш брат стал жертвой обмана. Эмбла подкупила друида. Она знала о правах Венна на Лим и хотела его убрать, как Харальда.
– Не могу понять, почему она ополчилась на собственного мужа.
– Когда Харальд начал отдавать десятину церкви, Эмбла сочла, что он ее грабит. Она ни с кем не хотела делиться.
– Выходит, алчность толкнула Эмблу на преступление?
– Да. – Эдон потерся подбородком об ее макушку. – Думаю, она намеревалась убить и меня. Торульф нашел у нее в доме вторую сумку с отравой.
– Можно сказать, вам повезло, – заметила Тала, вскинув глаза на его серьезное лицо. – И не один раз! Вас с Венном лишь чудом не убило молнией в лесу. Вы стояли совсем рядом с Тегвином.
– А я позаботился, чтобы этого не случилось, любовь моя, и не стал поднимать руку с мечом. Тегвин притянул молнию на себя. Друид получил по заслугам, Тала. Он ведь собирался убить вашего брата. Неужели вас это не возмутило?
Тала глубоко вздохнула.
– Никто и слушать не хотел моих возражений. Тегвин убедил мальчика в том, что подобная жертва – его героическое предназначение. Венн знал, что ему никогда не быть королем, и хотел остаться в памяти людей благородным принцем, сотворившим чудо ради спасения своего народа.
– Тегвин сыграл на страхе Венна перед засухой, – в свою очередь вздохнул Эдон. – Мне совсем не хочется возвращаться завтра к озеру за телом Эмблы. Но жену эрла следует похоронить, как полагается, тем более что Харальд простил ее.
Эдон повернул Талу к себе лицом и поцеловал ее. Она прильнула к нему, гибкая и уступчивая. Ему хотелось большего, но он удовлетворился тем, что запечатлел нежный поцелуй у нее на лбу, и отпустил ее спать. Слишком многое предстояло приготовить на завтра.
Эдон не довольствовался тем, что обошел вокруг крепости. Они с Ригом снова покинули ее пределы и проехали вдоль Фосской дороги до Вотлингстрит. Вернулись они по тропе, идущей вдоль реки. Все это время шел сильный дождь. Эйвон вздулся, но пока что держался в берегах. Бросив взгляд на долину с верхушки холма, Эдон увидел, что пожар в лесу наконец потух под натиском дождя.
Было уже поздно, когда Эдон потихоньку залез в кровать, улегся рядом с Талой и крепко обнял ее. Закрыв глаза, он вслушивался в звук дождя. Пройдет всего несколько дней, и его Варвик вновь зазеленеет, как прежде. Успокоенный, он заснул с мыслями о том, что и на небе, и на земле все идет своим чередом.
Проснулся Эдон в пустой постели и тут же вспомнил две вещи, которые упорно ускользали из памяти. Первое: предсказание Талы о бедах, грозящих Лиму в случае нарушения воли древних богов. И второе: предсказание Тео о том, что принцесса Лима вознамерилась убежать к аббатисе в Лойткоит.
Эдон со стоном вскочил с постели и распахнул ставни. Одного взгляда из окна на Варвик было достаточно, чтобы сделать вывод: оба предсказания сбылись. Доказательством служил обрушившийся частокол, небрежно возведенный Эмблой. Ограда не выдержала напора ветра и проливного дождя. Лесной пожар был потушен дождем, но огонь успел уничтожить почти весь Арденнский лес. Эдон увидел из окна пепелище. В довершение зол мирная река, извивающаяся по долине, затопила берега. Проклиная судьбу, Эдон позвал Эли и стал одеваться.
Эли, каждую ночь спавший на пороге, тут же отворил дверь.
– Господин?
– Сейчас же пришли ко мне Мейнарда! – зарычал Эдон.
Слуга бросился со всех ног, а Эдон сел и стал зашнуровывать башмаки. Он оделся соответственно погоде – сильный дождь все еще лил из тяжелых туч, закрывавших небо. Когда пришел Мейнард, Эдон уже пристегивал к ремню ножны.
– Вы посылали за мной, милорд? – спросил Мейнард.
– Да, – сдержанно ответил Эдон. – Где принц?
– Молится в часовне вместе с обоими королями.
– Ты в этом уверен? – сурово спросил Эдон.
– Я сам видел, как все трое вошли в северную казарму. Епископ устроил там часовню, милорд.
Уверенные ответы Мейнарда не очень успокоили Эдона.
– А что сделали с упавшими воротами и частоколом? Кто сосчитал, сколько животных убежало из загонов?
– Торульф осматривает загоны, а я лично сходил в зверинец и удостоверился, что звери накормлены и спокойно сидят в клетках. Хотя частокол обрушился, но крепость стоит надежно. Никто не спит, господин. Мы трудимся уже часа два.
Эдон медленно закипал. Ему показалось, что помощник упрекает его в том, что он долго спал.
– Хорошо, Мейнард. Ты – молодец. Поскольку ты все знаешь, скажи, где в это распрекрасное утро находится моя невеста?
Мейнард постарался сдержать улыбку, чтобы не злить хозяина, явно вставшего не с той ноги.
– Эли понес наверх горячую воду – леди Элойя готовит принцессу к брачному торжеству.
Эдон мрачно хмыкнул.
– Ты хочешь сказать, что принцесса Лима находится здесь.
– Да, милорд, – заверил его Мейнард. – Где же ей еще быть в день свадьбы?
Эдон натянул через голову тунику и кивнул Мейнарду, отпуская его, затем вышел из спальни в залу.
Стол отодвинули к восточной стене. Дождь хлестал в огромное окно на западной стороне залы, где двое плотников заканчивали прилаживать раму, в которую должны были вставить цветное стекло, привезенное Эдоном из Константинополя для украшения залы. Проходя мимо стола, эрл взял из вазы грушу и решительно направился в покои леди Элойи.
В просторной комнате толпились служанки. Все сундуки с одеждой были раскрыты. Разрисованная ширма в дальнем углу комнаты скрывала от Эдона ванну. Запах розового масла смешался с запахом лимона. Эдона оглушили охи, ахи, хихиканье и женская болтовня. Не обращая внимания на слуг, он прошел к ширме и отодвинул ее.
В бадье с водой, от которой поднимался пар, среди мыльной пены сидела восхитительная в своей наготе Тала. Элойя накладывала густой слой белого крема на плечи принцессы. Увидев Эдона, они с Талой обе от неожиданности вздрогнули и замерли.
– Что, черт возьми, вы тут делаете?
– Милорд! – Элойя была возмущена его появлением. Она выпрямилась и потянулась за полотенцем, чтобы прикрыть Талу. Но Эдон сделал ей знак отойти.
Вторжение Эдона не очень обескуражило Талу.
– Мы обесцвечиваем веснушки, милорд, – храбро объяснила она, указывая на горшочек с кремом.
– Веснушки? – Эдона аж зашатало. Его раздражали все эти тайные притирки, которыми женщины пользуются, чтобы быть соблазнительными. Нет, он этого не потерпит!
– Я запрещаю это делать! – рявкнул Эдон.
– Но…
– Я же сказал: запрещаю!
Значит, принцесса не сбежала, она здесь, в башне, прихорашивается для него. Ему хотелось схватить ее, вытащить из ванны и отнести мокрую и такую красивую обратно в постель. Но… он не мог себе этого позволить. Тала улыбалась ему, и Эдон устыдился того, что так сильно ее желает. Овладев собой, он в душе поклялся, что если еще раз застанет ее в таком соблазнительном виде, то выгонит служанок из комнаты и овладеет ею тут же.
– Я вас правильно поняла, Эдон, вам нравятся веснушки? – тихо спросила Тала.
– Конечно, мне нравятся веснушки. Это самое чудесное ваше украшение, миледи.
Тала улыбнулась ему, и… мрачный, унылый день словно осветился солнцем.
Эдон с легким кивком развернулся и вышел в залу.
Не будь Тео слепым, его глаза насмешливо сверкнули бы, когда Эдон уселся рядом с ним за стол. Сегодня утром у эрла был такой же свирепый вид, как у голодного медведя, проснувшегося после зимней спячки.
– Чувствую, вы чем-то взбудоражены, милорд, – добродушно заметил Тео.
– Не приставай ко мне, жалкий вещун, – огрызнулся Эдон, разламывая поджаристую булку пополам. – Из-за твоих ложных гаданий меня мучили ужасные сны.
– Ложных гаданий! – Тео прижал широкую ладонь к груди. – Не моя вина, что вы переделываете события по своему усмотрению. Я всегда говорил, что пророчество – это сигнал к изменениям. Может, вы хотите сегодня заглянуть в мою чашу?
– Нет, – твердо ответил Эдон. – Мне надо посмотреть, как чинят стену и чем нам грозит река. Для одного дня этого достаточно.
– О, насчет наводнения не волнуйтесь, – заверил Эдона Тео. – Распоряжения уже отданы. Сегодня у нас лишь одна забота – ваша свадьба.
Эдона это не совсем успокоило. Оставалось много забот, связанных с Эмблой Серебряной Шеей. Надо отыскать Рига и узнать, нашли тело жены викинга или нет.
Эрл вздохнул и бросил взгляд на закрытую дверь по другую сторону залы. Сегодняшний день обещает стать самым длинным днем в его жизни. В этом он был совершенно уверен.
Глава восемнадцатая
Вода вновь наполнила Лим, но течение было слишком сильным, поэтому Эдон и Риг не могли перейти ее вброд и сократить таким образом путь в Арденнский лес, чтобы осмотреть, насколько он пострадал от пожара. Однако из-за сожженных деревьев и кустарника пройти по лесу стало легче.
Этим утром можно было увидеть развалины старого храма. Толстый слой черного пепла покрывал все вокруг. Охотничьего домика короля Оффы больше не существовало, а на дне ямы, где Эдон в последний раз видел Эмблу Серебряную Шею, сражающуюся с невидимыми врагами, стояла вода. Никакого тела они не обнаружили.
– Мне это не нравится, – сказал Риг, когда они с Эдоном повернули коней к роще. – Если эта ведьма выбралась из ямы, то такого может натворить, что…
– Если и выбралась из ямы, то угодила прямиком в огонь. Навряд ли ей удалось уцелеть.
Соображение Эдона было разумным, так как пожар уничтожил все на многие мили вокруг. Если бы не пошел дождь, долина горела бы до сих пор.
– Завтра можно послать сюда отряд, чтобы похоронить мертвых в роще.
– Да, – кивнул Эдон, развернул коня и свистнул, подзывая Сарину. – Возвращаемся в Варвик. – Перед свадьбой мне надо смыть с себя этот чадный запах.
В Варвике их ждал сюрприз: стражники короля Альфреда привезли на свадьбу трех младших лимских принцесс. Девочек сопровождала старая монахиня матушка Врен, оказавшаяся аббатисой Лойткойтского аббатства, к немалому изумлению Эдона.
Дождь постепенно утихал, и люди потянулись в Варвик. Никто не хотел пропустить обедню на празднике урожая, где будут присутствовать короли. И викинги и мерсиане пригнали с собой лучший скот и принесли первые плоды, чтобы их благословил епископ. Епископ Нельс собирался провести обедню за пределами часовни, тем более что к полудню дождь поутих.
Эдон занял подобающее ему место у алтаря. Риг и Мейнард стояли у него по бокам, а рядом с ними – Рашид, Эли и Торульф, одетые в национальные одежды. Учуяв что-то необычное, прибежала Сарина – выкупанная и вычесанная, с блестящей густой шерстью. Обнюхав всех, она остановилась около Эдона, одобрительно постукивая хвостом ему по ногам.
Свадебная процессия вышла из башни. Впереди шел Венн ап Гриффин с огромным распятием. За ним три его сестренки несли по корзиночке с полевыми цветами. Они бросили их под ноги невесте, поразительная внешность которой делала честь также и Элойе. Золотисто-рыжие волосы Талы были заплетены в косы и тщательно уложены венцом вокруг головы. Шелковое платье синего королевского цвета красиво обрисовывало все изгибы фигуры. У Эдона перехватило дыхание.
Запах сырой земли смешался с ароматным, таинственным запахом ладана, когда епископ обошел вокруг алтаря, благословляя собравшихся. До начала обедни все животные и плоды были благословлены. После этого епископ подозвал Эдона с Талой и произнес слова церемонии бракосочетания. Эдон поклялся любить, чтить и беречь Талу до конца своих дней и надел ей на палец кольцо валлийского золота со словами: «Этим кольцом венчаюсь с тобой».
Тала на мгновение замешкалась, когда настал ее черед повторить христианские обеты. По старым обычаям ладони брачащихся оцарапали бы ножом, чтобы их кровь смешалась, прочно соединяя жениха и невесту в единое целое. Она тряхнула головой, отгоняя мысли о древних обрядах.
Невеста повернулась, взяла протянутое Элойей кольцо и повторила за священником:
– Я, Тала ап Гриффин, беру тебя, Эдона, сына Халфдана, в законные мужья. И с этого дня лишь смерть разлучит нас. – Затем Тала надела золотое кольцо ему на палец, заглянула в сверкающие и такие красивые голубые глаза и сказала: – Этим кольцом венчаюсь с тобой.
– Объявляю вас мужем и женой. То, что соединил Господь, да не разъединит ничто. – Епископ Нельс поднял руки в благословении. – Вы можете поцеловать новобрачную, – сказал он Эдону.
Эдон заключил Талу в объятия и крепко поцеловал. Они не обращали внимания на крики и поздравления, сыпавшиеся на них со всех сторон. Для них существовал только этот соединяющий поцелуй.
Затем начался настоящий праздник, который не могло испортить даже ненастье. Оно не помешало танцам и выпивке – особенно в этом преуспели здоровяки викинги.
Но не одни датчане поглощали забористые вина Эдона. Захмелевший Венн ап Гриффин, спотыкаясь, вскарабкался на помост и остановился под ярким навесом, где торжественно восседали Тала с Эдоном. Венн сдернул с головы небрежно надвинутую на лоб шляпу с пером и низко поклонился новобранным. Сложив руки на груди и вскинув подбородок, он воинственно заявил:
– Я принял решение, сестра!
– Что это за решение, брат? – мягко осведомилась Тала.
Эдон, чьим девизом было греческое изречение «Умеренность во всем», отставил в сторону кубок с двумя ручками. Тала сжала пальцами его руку, призывая к сдержанности.
Венн выпрямился во весь рост и выпятил худую грудь.
– И не вздумай сказать мне «нет»!
– На что я могу сказать «нет» своему младшему брату? – тихо спросила Тала, стараясь не привлекать излишнего внимания к странному поведению Венна.
Эдон недовольно заворчал, чем напугал принца. Покачнувшись, Венн бросил хмурый взгляд на суровое лицо эрла и перевел глаза на Талу.
– Да спасут тебя святые, сестра, но я не представляю, как ты уживешься с этим человеком. Так вот, я принял решение – и не отступлюсь, даже если ты мне это запретишь. Король Альфред уже дал согласие на мой отъезд, так и знай.
Сказав все это, Венн хотел повернуться и уйти, но споткнулся на помосте и, если бы Риг не подхватил его, упал бы лицом в грязь.
– Держись, парень. – Риг поднял Венна и развернул лицом к новобрачным.
– Спасибо, Риг. – Тала царственным наклоном головы отпустила помощника. – Венн, куда ты собрался?
– Я же тебе сказал! – почти закричал тот, но, заметив грозный взгляд Эдона, опять залез на помост и наклонился к сестре. – Я еду в Рим с епископом Нельсом, – прошептал он ей на ухо.
– Что? – воскликнула она.
Эдон коснулся ее руки, призывая успокоиться.
– И что же епископ Нельс будет делать в Риме с таким строптивым маленьким язычником, как ты?
Оскорбленный вопросом эрла, Венн посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
– Он представит меня папской курии, а также позволит прочесть все святые евангелия. Альфред говорит, что я могу ехать, так что, пожалуйста, Тала, скажи «да». Мне так хочется поехать. Епископ Нельс знает все на свете. Возможно, я стану, как и он, священником. Но я вернусь. Разрешаешь?
Тала, чья жизнь прошла в заботах о брате, не знала, что ответить. Она снова ощутила непреодолимую потребность заключить его в свои объятия, защитить от всех бед. Но она удержалась и внимательно оглядела брата. Было ясно, что он не шутит.
– Рим находится очень далеко от Варвика, Венн.
– Вот и хорошо. Я хочу многое повидать… как твой викинг. И не только повидать, но и выучиться всему у мудрых учителей, прочитать все книги. Рим ведь центр мира, Тала, и я умоляю тебя сказать «да».
– Да, – ответила на это она. Мальчик был поражен. Он сделал шаг назад и заморгал от неожиданности.
– Да? Ты в самом деле разрешаешь мне уехать? После смерти отца ты ни разу не отпускала меня из Арденна.
– А теперь отпускаю. Ты можешь ехать в Рим с епископом Нельсом.
Венн упал перед ней на колени, его качнуло в сторону, но он все же завладел ее руками и поцеловал их.
– Спасибо, сестра. Я рад, что обошлось без ссоры.
Мальчик поднялся на ноги и, пошатываясь, скрылся в веселой толпе танцующих. Тала улыбнулась ему вслед.
– Кажется, твое вино ударило ему в голову, Эдон.
– Вот уж не знаю, – рассмеялся он. – А если гулянье продолжится без нас? – Эдон взял Талу за руку и помог встать. – Что ты на это скажешь, жена Вулфа Варвикского?
– Я боялась, что ты этого не предложишь.
Эдон положил ее руку поверх своей и гордо провел Талу сквозь вымокшую, но веселую толпу к башне. Они очутились в переполненной людьми нижней зале. Там душой общества были разговорившиеся короли. Новобрачных осыпали игривыми советами, пока они неторопливо поднимались по лестнице.
На втором этаже никого не было, ни один слуга не задержался в сумрачном пространстве верхней залы. Эдон был очень доволен тем, что все его распоряжения исполнили и на столе их поджидал приготовленный на двоих ужин.
Покрытый льняной скатертью угол стола украшали шесть дорогих восковых свечей в римских канделябрах. У стола стояли два кресла. Эдон любезно усадил Талу в кресло с вырезанной волчьей головой на спинке и сел рядом.
– Что это? – смущенно спросила она.
– Ужин только для нас, – ответил Эдон. Он снял крышку с серебряного блюда – там было всего понемногу: крупный пурпурный виноград – дар аббата из Эвешема; восхитительная копченая ветчина – ее ломтики завивались вокруг маслин и красного стручкового перца; хрустящие булочки, нашпигованные кусочками самых пикантных сыров…
Новобрачные не были голодны, но изысканный ужин давал им передышку и предварял тот момент, когда они сольются воедино.
Тала взяла виноградину, аккуратно вынула из нее зернышки и положила спелую ягоду Эдону в рот.
– Миледи довольна? – спросил он.
– Да, я довольна и сейчас лопну от всего съеденного и выпитого.
– Смотри, потом не жалуйся, что я не потакал всем твоим желаниям.
Эдон чмокнул жену в уголок глаза, коснулся губами ее щеки и нежно поцеловал открывшийся податливый рот. Но он обуздал желание, полный решимости поухаживать за ней. Тала действовала на него магически – у Эдона кровь начинала бурлить в жилах. Плотские отношения – это одно, но было и другое – ее любовь, без которой он не мыслил их брака.
– Меня кое-что беспокоит, миледи.
– И что же? – спросила Тала.
– Ты ловко обходила слово «любовь», давая обеты. – Эдон прижал руку Талы к груди. – Я помню, как ты отчетливо произнесла, что станешь почитать меня и повиноваться мне всю жизнь, но не слыхал, чтобы ты сказала, что будешь любить меня.
– Неправда! Я говорила и про любовь!
– Ты пробормотала это слово скороговоркой. – Эдон повернул ее руку ладонью вверх. – Я же убедительно говорил о своих чувствах. В моих землях есть освященные веками обычаи, связывающие мужа и жену навечно. Без них обеты превращаются в пустые слова.
Тала серьезно глядела на Эдона, а он продолжал, и глаза его при этом были ясными, как у мальчика.
– Я очень хочу, чтобы ты стала моей женой в полном смысле этого слова. Мы не должны ничего утаивать друг от друга, мы…
Он снова замолчал, подыскивая нужные слова. Тогда заговорила Тала:
– В этом новом обряде есть кое-что мне уже знакомое.
– Что именно?
Тала дотронулась до кольца, надетого ей на палец Эдоном.
– Кольцо. Символ вечности – у него нет ни начала, ни конца.
Тала нагнулась к нему и прижала пальцы к его губам.
– И поцелуй… Он скрепил союз между нами.
Эдон улыбнулся, а она медленно провела пальцами у него по скулам и по ямочке на подбородке. Помолчав, он собрался с духом и сказал:
– Я могу надеяться, что когда-нибудь ты полюбишь меня?
В мягком мерцании дорогих свечей, украшавших стол, Тала сосредоточенно вглядывалась в лицо Эдона. Наконец от улыбки у нее на щеках заиграли ямочки, и она ответила:
– Конечно, можешь. Эдон облегченно вздохнул.
– Нам осталось выполнить один обряд. Видимо, я еще не успел стать настоящим христианином и мне нужно что-то более осязаемое, чем благословения, сказанные на латыни. Я – викинг, человек с мечом. – Он снял с пояса кинжал. – Есть у викингов обычай, без которого ни один обет ничего не стоит.
Эдон взял руку жены в свою и легонько царапнул бугорок Венеры под большим пальцем на ладони Талы. Она охнула, а Эдон наклонил голову и поцеловал ранку. Не отпуская ее пальцев, он сделал надрез на собственной ладони, затем сложил ладони вместе, чтобы их кровь смешалась.
– Клянусь кровью, что бьется в моем сердце, я буду защищать тебя. С этого дня, когда смешалась наша кровь, мы воистину один дух и одна плоть, жена моя, моя единственная любовь.
Эдон подхватил ее и поднялся на ноги. Она обняла его за плечи и стала крепко целовать, едва не сводя с ума. Он засмеялся.
– Я слышал твои отчаянные крики в ту ночь, когда в меня попала молния. Неужели ты опять вознамерилась криками доказать свою любовь ко мне, а?
– Как трогательно, эрл Эдон, – раздался глумливый голос Эмблы Серебряной Шеи. Она вышла из затемненной части залы. – Пусть Один будет мне судьей, но я больше не вынесу этих гнусных ласк. Поставь ведьму на ноги и оба поднимите руки над головой! Игра закончена. За дело взялась я, так что можете считать себя уже мертвыми.
