Текст книги "Дева Озера"
Автор книги: Элизабет Мейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава шестая
Эдон не стал охотиться на принцессу. У него других дел хватало.
Он поменял охрану, заменив всех начальников Эмблы на своих людей. Первым, кто воспротивился власти эрла, был Асгарт, который поплатился за это жизнью. У Эдона были и другие причины убить Асгарта: деревня Вуттон была умышленно сожжена, а Асгарт признался, что приказ отдал он, чтобы выманить оттуда лимскую принцессу.
Эдон вызвал Асгарта на поединок и одержал верх. Приставив клинок к горлу Асгарта, он дал тому последнюю возможность искупить свою вину.
– Где тело моего племянника Харальда Йоргенсона? Скажи, где похоронены останки, и я пощажу тебя.
– Мертв не он, а ты, эрл! – Асгарт сделал выпад в сторону, целясь мечом Эдону в сердце. Отведя удар мощным взмахом руки, Эдон снес сенешалю голову, покатившуюся по пыльному двору.
Таны с уважением взирали на Эдона, а когда он невозмутимо отдал Ригу меч и направился к купальне, собрались в кучу для совета. Вышедшего из купальни эрла они встретили во дворе крепости.
– Эрл Эдон, – старший из викингов опустился на колено, протягивая рукоять своего длинного меча, – я – Карл Рыжая Борода из Йорка. Эрл Харальд, побывавший в Йорке в начале лета, обещал мне и моим людям землю и справедливое обращение, если мы переберемся сюда. Ваш племянник, Харальд Йоргенсон, – хороший человек, но его не было здесь, когда мы приехали с женами и детьми. Мы – верные слуги Гутрума Датского. Никто из нас не знает, что случилось с эрлом. Мы – сильные воины, однако не любим лить кровь понапрасну.
Эдон внимательно смотрел на говорившего. Затем положил руку на рукоятку меча викинга.
– Ты клянешься никогда не выступать против меня, Карл из Йорка?
– Клянусь, Вулф Варвикский, кровью своих троих сыновей, что я в твоей власти.
– Тогда поднимись, Карл из Йорка. Утром доложишь моему помощнику Торульфу, чем ты занимаешься. То же относится и ко всем твоим людям. В Варвике мир, и он будет продолжаться до тех пор, пока король Гутрум не решит иначе. Доброй ночи.
С этими словами Эдон ушел в башню крепости.
На заходе солнца возвращавшаяся с дальних полей Эмбла въехала во внутренний двор и обнаружила, что в Варвике установлен новый порядок. Незнакомая охрана стояла в воротах частокола, незнакомый раб отвел в конюшню ее лошадь. Тело Асгарта лежало на носилках на грязном берегу Эйвона, а голова покоилась на щите.
Потрясенная Эмбла ворвалась в залу, где ее супостат лениво жевал цыпленка.
– Как вы посмели! По какому праву отдаете приказы моим людям и убиваете моих воинов?
Она почти вытащила клинок из ножен, но тут Риг вскочил со своего места и одним ударом огромного кулака вышиб меч из ее руки.
– Леди, придержите язык перед эрлом Варвика, – угрожающим тоном произнес он, – или отправляйтесь к себе и займитесь шитьем.
– Ты ответишь за это, Риг из Сатерленда, – прошипела сквозь зубы Эмбла. Но свою злобу она излила на эрла: – Выходи, жалкий трус. Я стану биться с тобой за землю, которую Гутрум обещал мне. Я покажу тебе, чего стою!
Эдон небрежно бросил кость на блюдо и устало вздохнул.
– Оставь ее, Риг пусть побесится.
– Я не боюсь тебя! – продолжала кричать Эмбла. – У тебя нет подлинной власти на этих землях. Слушайте все. Мне причинили вред. Асгарт был преданным и храбрым помощником, он один стоил десяти воинов. Ты убил его, Эдон Варвикский, и за это должен заплатить мне виру.
– Выходит, для тебя это кое-что значит, Эмбла Серебряная Шея? – Эдон вытер кончики пальцев льняной салфеткой, смоченной ароматной водой. – Во сколько ты оцениваешь мерсианского раба?
– Что?! Да это просто пыль под ногами викингов! По датским законам ценятся лишь свободные люди.
– Очень хорошо. Тогда по датским законам оцени свободного человека, – потребовал Эдон.
– Свободный человек стоит пять монет, если у него есть земля, десять – если он искусный ремесленник, пятнадцать – если он воин у тана, двадцать – если он викинг и имеет собственное судно. – Презрительная усмешка Эмблы перешла в рычание.
– Значит… – Эдон снова вздохнул и стал разглядывать ногти, словно обдумывая, не почистить ли их, – с меня требуется плата за двадцать свободных людей, – произнес он, подняв наконец на нее взгляд. – Я нашел их закованными в цепи в моем карьере. Я освободил также их жен и детей. Теперь в Варвике нет ни одного раба.
– Вы не имели права это делать! – закричала Эмбла.
– Уже сделал, – не повышая голоса, возразил Эдон. – Хочешь спуститься со мной вниз, Эмбла Серебряная Шея, и послушать, как эти люди рассказывают моим писцам о своих так называемых преступлениях?
– В моей каменоломне работают лишь разбойники из Мерсии! – в ярости завопила Эмбла.
Эдон сурово взглянул на нее.
– Ты – дура, – кратко заявил он. – Мы находимся именно в Мерсии, черт возьми! Вотлингстрит в пяти лигах [19]19
Лига, льё – 4,83 км.
[Закрыть]к востоку от Варвика! Это ты нарушила закон, рассердила королей, а расплачиваться за твою глупость придется мне. Убирайся с глаз моих долой, или я перережу тебе горло!
Эмбла поджала губы. Тяжело дыша, она с ненавистью уставилась на эрла.
– С кем вы собрались расплачиваться, милорд? Все лимские таны мертвы, и некому потребовать платы.
С леденящим душу сарказмом Эдон ответил:
– Таны мертвы. Ты поступила очень хитро, истребив всех своих врагов, за исключением одного – лимского принца Венна ап Гриффина, подопечного Альфреда Уэссекского.
– Нет! – выкрикнула Эмбла. – Мальчишка мертв! Его принес в жертву друид Тегвин. Первого мая, когда на всех холмах зажглись костры, друиды убили его. Он стал жертвоприношением их богам в обмен на дождь.
– И дождь пошел? – прямо спросил Эдон.
– Нет, его не было почти год, – с отчаянием ответила Эмбла. Она заплатила друиду большие деньги за убийство мальчика. А теперь эрл намекает на то, что дело не завершено. Да она просто попала в яму, полную змей!
– Уразумела? – произнес Эдон таким громовым голосом, что Эмбла вздрогнула. – Принц жив. Да поможет мне Один, ты глупее телки, если поддалась обману. Вира будет заплачена, но учти, племянница, я вычту ее стоимость из твоих запасов. Всего хорошего, Эмбла. Последуй совету Рига – займись в своих покоях шитьем и не вмешивайся больше в мои дела.
Со скалы, нависающей над карьером, Эдон лишь в полдень смог разглядеть блеск воды в озере, спрятавшемся в лесу. Он надеялся, что у лимской принцессы не осталось другого выбора, как уйти на озеро после пожара в Вуттоне.
Водная гладь бросала блестящие блики на дубы вокруг озера, так что от леса исходило золотистое мерцание. Десять лет назад он бродил по этим лесам и обнаружил озеро и несметное количество родниковых прудов. Он вспомнил, что видел охотничий домик на берегу и таинственный, сказочной красоты храм.
Тогда его интересовали только хорошая рыбная ловля да прохладная вода для купания. И еще он в свои девятнадцать лет отдал бы год жизни за то, чтобы с ним рядом у озера была желанная женщина.
Эдон также помнил, что Арденнский лес содержался в замечательном порядке. Подлесок был аккуратно подрезан, деревья прорежены, а дороги и тропки очищены от зарослей кустарника. Теперь Арденнский лес, заросший и неухоженный, помрачнел. Ветви деревьев были густо увешаны оберегами – черепа и скрещенные кости должны были отпугивать незваных гостей. Расставленные ловушки и силки поджидали неосторожного человека. Чужаков здесь явно не жаловали.
Оказавшись в чащобе, эрл никак не мог найти тропу, ведущую к озеру. Эдон Варвикский избороздил все известные моря и управлял кораблем во время сильнейших штормов. Стоял на вымощенных улицах Афин и ходил в тени огромных пирамид предков Клеопатры. И вот теперь заблудился в собственном лесу.
Даже чувствительный нос Сарины не смог обнаружить след принцессы. Нужен был клочок ее одежды, чтобы собака запомнила запах.
Расстроенный, в отвратительном настроении, он вернулся на закате солнца в Варвик.
В нижней зале, которая превратилась в место сбора военачальников, его встретили Рашид и Эли.
– Удачно, милорд Вулф? – спросил Эли и подал Эдону полотенце, вытереть пот с лица и шеи, а затем, для утоления жажды, кубок с вином.
– Нет, – признался Эдон и усталым жестом передал Рашиду поводок Сарины. Эрл залпом выпил прохладное вино и утерся полотенцем. – У леса жалкий вид, – пожаловался он приближенным. – Тучи мух, которые кусают нещадно. В траве полчища муравьев. Шагу не сделаешь, чтобы не наступить на гнилой сук подо мхом, – того и гляди, сломаешь ногу. Лес сильно изменился за те десять лет, что я в нем не был. И мне кажется, что эти изменения не случайны.
– Я тоже так думаю. – Рашид сделал шаг назад под тяжестью Сарины, которая положила передние лапы ему на плечи. Он почесывал ей уши и ерошил густую серую шерсть на шее. От удовольствия волкодав колотил хвостом по выложенному плиткой полу. – Сидеть, Сарина! У тебя в шерсти полно шипов и колючек. Придется тебя выкупать и причесать.
Эдон нагнулся и вытащил пригоршню репейника, застрявшего в шнуровке башмаков.
– А что с баней? Ею уже можно пользоваться?
– Нет, господин, – ответил Эли. – Мейнард работает над водопроводом, но река так обмелела, что понадобится еще день, чтобы отвести воду. Я наполнил свежей горячей водой деревянную бадью наверху, так что можете мыться в свое удовольствие.
– От меня, наверное, воняет, как от взмыленного боевого коня. Жарища невыносимая! К тому же я заблудился.
– Выходит, озера вы не нашли. – Рашид подвел Сарину к лестнице, снял с поводка и приказал ей идти наверх.
– Я не почувствовал даже запаха ила, – признался Эдон. – Принцессу надо непременно сыскать к приезду короля Альфреда. Он будет здесь в субботу. – Эдон сел и стал развязывать шнурки на икрах.
– Надо было идти с болота, – заметил Рашид. – Оно, правда, высохло, но когда-то в нем было полно воды. Оно привело бы вас к озеру.
– Если предположить, что оно образовалось из озера, то да. А если нет? – вопросил Эдон.
Эли откашлялся, а Рашид пожал плечами. Никто не знал ответа на вопрос Вулфа Варвикского, включая его самого.
– Я хотя бы вымоюсь, Эли, – сказал Эдон.
– Как пожелаете, господин, – с улыбкой отозвался тот, радуясь, что может услужить.
– Тала, Тала! Посмотри, что мы нашли! – Звонкие голоса Лейси и Одри звучали возбужденно. Они неслись по травянистой дорожке к пруду, куда Тала удалилась, чтобы без посторонних глаз искупаться.
Тала взволновалась, увидев в руках малышек какие-то узелки.
– Что-то случилось?
– Да нет, Тала. Ты только взгляни, что мы с Лейси нашли утром в лесу. Правда это самые хорошенькие на свете зверюшки?
Золотоволосые девочки-близнецы развернули узелки, и оттуда показались пушистые комочки белого цвета, слегка дрожащие.
Тала наморщила лоб и опустилась на колено.
– Что же это за зверюшки?
– Я не знаю, – серьезно ответила Лейси. – И Одри тоже не знает. Мы никогда раньше таких не видели. Тала, они такие мягонькие! Потрогай!
– Моего потрогай! – Одри подняла зверька за длиннющие уши и положила Тале в ладони.
Крошечное существо совершенно ничего не весило и оказалось на удивление мягким.
– Да это просто меховой шарик! Откуда они взялись.
– Я не знаю, – сказала Одри. Лейси согласно кивнула головой. – Но они такие милые и тоже близняшки, как мы с Лейси. Их невозможно различить.
Тала потерлась щекой о белый бочок и тихонько нараспев произнесла:
– Какой хорошенький! Откуда он мог появиться? Из Тачбрука или Варвика?
– Нет, – в один голос ответили близнецы. – Они так смешно бегают. – Девочки засмеялись. – Прыг-скок, прыг-скок, прыг-скок!
– Тегвин сказал, что мы должны принести их в жертву богу Лугу на празднике урожая, – расстроенно заметила Одри. – Он говорит, что они затем и появились у озера. Но мы ведь не должны приносить их в жертву? Правда, Тала? Мы хотим взять их себе.
– Подождите минутку. – Тала подняла вверх обе руки, требуя внимания. – Я даже не знаю, что это такое. Вдруг из этого маленького комочка вырастет свирепый зверь.
– Из такого пушистого свирепый не вырастет. Мы его приручим, – не соглашалась Одри. – Правда, Лейси?
– Мы обещаем их кормить, водить гулять в лес и убирать за ними. Пожалуйста, Тала! Не разрешай Тегвину отнести их на алтарь в топях. Владычица Озера уже получила твое ожерелье. А Тегвин просто жадюга.
– Тихо. Я не стану с вами спорить, пока спокойно не разберусь во всем. Во-первых, мы должны узнать побольше об этих животных: что они едят и до каких размеров вырастают. Я все разузнаю, а потом приму решение.
– Ой, спасибо! – Лейси обняла Талу за плечи и сунула сестре в лицо пушистого зверька. – Поцелуй Талу, голубчик.
– Не называй его голубчиком. Это я так хочу назвать своего! – подняла крик Одри.
– Пусть называет. – Тала прекратила едва не разгоревшийся спор. – А теперь успокойтесь обе! Вы и так потревожили бога пруда.
У озера обитало около двенадцати человек, но никто никогда не видел таких необыкновенных длинноухих созданий. Ондатр, ежей, кошек, собак и лис водилось в лесах предостаточно, но таких белых как снег зверьков не было.
Тала хотела знать, откуда они появились в Арденнском лесу. Единственным человеком, который привез в Варвик целый выводок диковинных зверей, был эрл Эдон. Может, эти живые пушистые шарики принадлежат ему? Если это редкие животные, то, вероятно, их следует вернуть поскорее. Но Одри и Лейси и слышать об этом не захотят.
Вернувшийся с охоты Венн тоже обрадовался зверькам, прытко скакавшим по дому. Принц заявил сестренкам, что неплохо бы на них поохотиться, и предложил выпустить их в лес, но девочки подняли ужасный крик.
Тут в долине появилась запыхавшаяся матушка Врен. Она принесла новости – хорошую и плохую. Хорошая заключалась в том, что мужчины Вуттона вернулись домой живые и невредимые, свободные от датского рабства.
Обмахнув фартуком раскрасневшиеся щеки, Врен залпом выпила чашу с водой, поданную ей юной Гвинт.
Тегвин вышел из стеклянного храма и направился по скошенной траве к охотничьему домику. Врен с ее россказнями всегда смущала покой обитателей святилища. Пора ее приструнить.
– Я велел тебе, старуха, не появляться здесь. А вдруг за тобой следом идет датчанин? Что тогда будет с нами?
– Я пришла не к тебе, старик. – Матушка Врен повернулась к Тале – законной предводительнице лесного народа: – Ты знаешь, Тала, что означает имя Эдон? На языке викингов это значит «волчонок». Так вот, новый эрл ходил вчера утром в каменоломню, поговорил с каждым рабом, спросил его имя, записал его провинности. А под конец спросил, чьи они вассалы.
Старушка глубоко вздохнула и снова стала обмахиваться фартуком. Затем весело засмеялась и ущипнула Венна за щеку.
– Отгадай, что они ему сказали! Не можешь? Все как один заявили лорду Вулфу, что они – вассалы принца Лимского. Вот так-то, мой мальчик! А когда Вулф Варвикский услыхал это, то приказал снять с них цепи и освободить.
– Ты лжешь! – громогласно возразил рассерженный Тегвин. Неужели в замке стало известно, что принц жив! А он, Тегвин, уже сообщил Эмбле Серебряной Шее о его смерти.
– Клянусь! – торжествовала Врен. – Он пообещал вернуть каждому его хижину и землю в придачу!
– Ты лжешь! – повторил Тегвин, ударив терновым посохом по камням. – Эта женщина все перепутала, солнце напекло ей голову.
– Клянусь богом Ану, я ничего не перепутала! – стояла на своем матушка Врен. – Я узнала это от Элвина, и он может подтвердить каждое мое слово. С новым эрлом, этим Вулфом Варвикским, шутки плохи.
Тут обитатели Арденнского леса забросали ее вопросами. Оказалось, что многие уже наслышаны о переменах в замке. Двое детей, освобожденные сегодня утром, прибежали в рощу к родителям. Они рассказали о смерти Ужасного Асгарта. А младший заявил, что слыхал, как эрл приказал леди Эмбле заняться шитьем, что вызвало у всех громкий смех, так как Эмбла Серебряная Шея не могла отличить иголку от нитки.
Матушка Врен заинтересовалась новыми любимцами близнецов.
– Принцессы, откуда вы взяли этих зверьков? Небось мясцо у них нежное. Недурно бы залучить их в мой котел.
– Мы их нашли, – ответила Одри, стараясь держаться от старухи подальше.
– Представляю, как разъярилась Эмбла Серебряная Шея, – вернулась Тала к прерванному разговору.
– Еще бы! – захихикала матушка Врен. – Конечно, она жаждет мести. Чтоб она подохла, как Ужасный Асгарт! Он повсюду совал свой длинный нос, и вот чем это кончилось! Не сносил головы!
– Замолчи, старая дура! – сердито проворчал Тегвин и весь затрясся от злости. – Как ты посмела явиться сюда и мутить мой люд небылицами? Убирайся обратно в Вуттон! Попробуй снова прийти, и я напущу на твой огород дождь из лягушек.
– Посмей только, друид, и я натравлю на тебя полчища черных муравьев! – Врен сделала колдовской знак.
– Тегвин! Врен! Прекратите! – резко осадила их Тала. – Новости и вправду хорошие, если они верны. Пойдем, матушка Врен, я приготовлю тебе ромашковый чай. Путь у тебя был долгий, да еще по такой жаре.
Врен двинулась вслед за принцессой в охотничий домик. Плохую весть она приберегла для одной Талы.
– Мне кажется, что вам придется пойти к нему, миледи.
– Придется, – согласилась Тала.
– Тала, где Гвинт? – спросил Венн у старшей сестры.
Принцесса остановилась на ступенях домика, поддерживая матушку Врен под руку.
Она оглядела подданных – каждый вернулся к своим делам.
– Гвинт только что была здесь.
– Да, она подала мне чашку с холодной водой промочить пересохшее горло, – подтвердила матушка Врен, кивая седой головой.
Тала, обежав взглядом рощу и озеро, указала на мол:
– Вон она, Венн! Наверное, хочет искупаться. Лейси, Одри, посадите своих зверей в клетку! Я не желаю, чтобы они прыгали у всех под ногами.
Венн пристально посмотрел туда, куда указала сестра. Что-то здесь не так. Только Тала могла ходить к пруду. Без охраны. Младших принцесс всегда кто-нибудь сопровождал. Почему Гвинт ушла так далеко одна?
Венн решил, что ему представился подходящий случай проявить свою власть. Старшая сестра слишком увлеклась новостями. А Гвинт еще девочка, и ей опасно бродить одной по лесу.
Тегвин замахал терновым посохом, зазывая принца в храм. Венн знал, что там его ждут уроки. Было слишком жарко, поэтому мальчик отмахнулся от старого друида.
– Уроки подождут. Я скоро вернусь, Тегвин.
Не дожидаясь ответа, Венн побежал на конюшню и вывел Тэлайсина из стойла. Вскочив на спину белого жеребца, принц поскакал к молу.
Глава седьмая
Разговор наедине с матушкой Врен убедил Талу в том, что она должна сама увидеть ущерб, причиненный деревне Вуттон, и узнать правду об освобождении мерсиан. На сей раз принцесса поступила разумно, выехав под охраной надежных воинов.
В Вуттоне она обнаружила, что в каменоломнях выжили семь из двадцати свободных мерсиан. Теперь они неприкаянно бродили вокруг дымящихся развалин. Потеряв жен, детей и жилища, селяне снова стали свободными и готовы были продолжать жить, как подобает стойким мужчинам. Эрл Варвика обещал им прочный мир и возмещение убытков за навязанную повинность. Четверо даже согласились остаться у него в карьере. Им нравилось высекать гранитные глыбы для замка и украшать резьбой и лепкой внутреннее убранство дома.
Талу озадачила неожиданная мягкость эрла по отношению к ее народу, и она, взяв стражу, поехала из Вуттона в Варвик на переговоры.
Но как только завиднелись впереди стены деревянного частокола Варвика, принцесса изменила свое решение. Она остановила лошадь и сказала Селвину:
– Поезжай к воротам и попроси передать эрлу Варвика, что я переговорю с ним у дуба короля Оффы за час до захода солнца. Скажи, что он должен приехать один, иначе я не покажусь.
Старый воин этот план одобрил. Дуб Оффы был недалеко от леса, где можно было устроить засаду, готовую в случае чего кинуться госпоже на помощь. Селвин быстро подъехал к воротам Варвика и передал поручение принцессы Ригу.
– Подождите, сэр. Сейчас я приведу эрла. Селвин подозрительно прищурился, но сдержал лошадь. Окинув свирепым взглядом молодого воина, он решил, что справится не только с ним, но и с еще шестью такими же, если на него нападут.
– Я согласен немного подождать. Ведите своего эрла.
Риг поспешил в башню.
– В чем дело? – Эдон как раз спускался вниз.
– Там у ворот раскрашенный воин-кельт с поручением от принцессы. Я задержал его, пообещав поговорить с вами. Вы выйдете?
– Да. – Эдон улыбнулся и, не теряя времени, стал на ходу пристегивать ножны к поясу. – Во что же он раскрашен?
– Удивительный рисунок – по левому плечу летит сокол, а по правой руке ползет змея.
Эдон поспешно зашагал к воротам.
– Я – Эдон, эрл Варвика, – сказал он, увидев сидящего на лошади воина.
– А я – Селвин из Лима.
– Ты служишь у Талы ап Гриффин?
– Служу.
– Итак? – Эдон уперся кулаками в бедра и сурово взглянул на всадника. – Чего желает твоя госпожа?
– Встретиться за час до захода солнца… у дуба короля Оффы. Приходите один, викинг, иначе она не появится. – Селвин изложил условия Талы и пришпорил коня, который встал на дыбы и угрожающе забил копытами. Затем Селвин ускакал обратно, и его ярко-красный плащ развевался на ветру.
– Это западня, – сделал вывод опасливый Риг.
– Немедля разузнай, где находится дуб короля Оффы, – ответил Эдон, решив ехать на встречу с принцессой, невзирая на возможную ловушку. – Ты, конечно, поедешь со мной. Мейнард и Торульф тоже. Но вы будете держаться на расстоянии, чтобы не спугнуть принцессу.
– Ну, раз так… – Риг успокоился. Ведь Эдон мог один справиться с десятком таких старичков, как Селвин.
Они тут же сели на коней, чтобы попасть в условленное место к назначенному времени. Дуб Оффы оказался тем самым огромным деревом, которое они проезжали на последнем отрезке пути к Варвику. Эдон выехал один из сожженной деревни Вуттон. Сарина бежала вприпрыжку рядом с Титаном.
Бросив взгляд на своих воинов, спрятавшихся в буковом лесу, Тала въехала на Фосскую дорогу. Никто не услышит, о чем она говорит с датчанином, но в случае надобности помощь будет рядом. Дымящаяся деревня находилась на пригорке, а дорога круто спускалась вниз, поэтому Тале было хорошо видно, как эрл проехал мимо тлеющих хижин.
Подъехав к дубу Оффы, Тала покрепче натянула поводья. Ариэль шарахнулась в сторону, испуганно вскинув голову. Тала заметила, какое у викинга хмурое лицо, и ей сделалось страшно. Она сжала поводья, стиснула зубы и приказала себе не трусить.
– Не подходите ближе, викинг, – крикнула она, – а то из-за вашей волчихи у меня понесет лошадь.
– Вы боитесь волчиху, принцесса Лима, или меня? – Эдон остановил Титана и щелкнул пальцами, сделав знак Сарине. Та села.
Их разделяли тридцать футов. Тала вздохнула с облегчением и погладила Ариэль по холке, успокаивая лошадь.
– Я боюсь вас обоих, – ответила она, вспомнив его горячие губы на своем теле. Она покраснела и твердо решила сегодня вечером говорить только о делах: о землях, своем народе и о вире, причитающейся ей.
Эдон оглядел широкую крону дерева, а Сарина внимательно уставилась на рощицу около высохшего устья реки, и он понял, что там, в сотне ярдов [20]20
Ярд – 914,4 мм.
[Закрыть]от них, прячется охрана принцессы.
– Вам нечего бояться. Давайте встретимся на середине дороги, чтобы можно было разговаривать без крика! – предложил Эдон и медленно поехал навстречу Тале, не сводя глаз с ее лица.
Волосы принцессы были аккуратно уложены под сеткой, а лучи заходящего солнца превратили их в огненную корону. Сетку стягивал обруч чеканного золота – знак высокого сана. Зато вместо ожерелья на шее Талы белела полоска незагорелой кожи.
Лошади встретились нос к носу на древней дороге, и Эдон любезно поклонился:
– Добрый вечер, миледи.
– Добрый вечер, милорд, – в тон ему ответила Тала, обученная учтивости при королевских дворах. – Вы очень быстры.
– Разве найдется мужчина, который станет откладывать встречу с вами? Чем могу служить?
– Я хотела поблагодарить вас за то, что освободили моих людей. Вы действуете мгновенно, если это отвечает вашим целям.
– Моим целям? Я сообщил вам волю королей: граница между королевствами должна стать надежной, и чем скорее, тем лучше.
– Она станет надежной тогда, когда вы уйдете из Лима.
– Значит, предмет обсуждения – наше проникновение? – вкрадчиво спросил Эдон.
– Не думаю, что в этом вопросе мы найдем согласие. – Тала гордо вскинула голову и храбро встретила его взгляд. Удивительные все же у него глаза! Такие темно-голубые, что в тени дуба кажутся почти черными. – Я не стану оспаривать ваше право на Варвикский холм. Но Лим мой, и лес тоже. Вуттон лежит в пепле, а вы дали слово, что пожаров больше не будет.
– Да, это так, принцесса. Я сожалею о случившемся и рад, что вы не пострадали от огня, – искренне произнес Эдон. – Я очень обеспокоился, когда мне сообщили о пожаре. Вы дали мне понять, что находитесь на попечении Врен из Вуттона.
Кажется, эрл поверил, что она обитает у Старой Врен. Пускай. Лишь бы не узнал правду: у нее с сестрами и братом больше нет места, которое они могут считать своим домом.
– Позвольте пригласить вас в замок, принцесса. Там мы спокойно обсудим мои планы относительно Варвика и Лима. Я докажу вам, что наши люди смогут жить в мире.
– В ваши планы входит бракосочетание? – прямо спросила Тала. – Меня это не устраивает, викинг.
Резкость ее слов оскорбила Эдона. Может, ей следует напомнить, что в Варвикшире только он обладает властью казнить и миловать. Поэтому он раздраженно произнес:
– Разве вы не находитесь под опекой короля Альфреда Уэссекского?
– Альфред – попечитель Лима, – спокойно ответила Тала, стараясь не замечать грубости его тона. – Я ничем не обязана королю, кроме уважения к его возрасту. Альфред мне не отец, чтобы выбирать мужей!
– Тогда почему вы просили о встрече? Каковы ваши цели?
Тала задрала подбородок.
– Я желаю знать, когда вы заплатите причитающуюся мне виру.
Принцессе требовалось много золота, чтобы умиротворить Владычицу Озера и всех богов, которых она оскорбила своими сомнениями и колебаниями. Много золота для ублажения всех духов на земле, в воздухе и воде. Пусть это утолит их алчность, и они перестанут жаждать крови мальчика-короля. В возмещение убытков эрл мог бы уже сейчас отдать браслеты с рук и крученое, украшенное волчьей головой золотое ожерелье с шеи. Даже самый злющий бог обрадовался бы такому бесценному приношению.
Эдон вздохнул. Неужели эту глупышку интересует только золото?
– Тала, боюсь, вы плохо знаете королей.
– Почему вы так полагаете? – осторожно осведомилась она.
– Да потому, леди, что вира не облегчит вашу жизнь. Даже если бы я обнаружил, что Эмбла виновна в убийстве всех ваших танов с вассалами и рабами, считается, что ущерб понес король, так что виру получат Гутрум или Альфред.
Тала с ужасом уставилась на Эдона, словно тот неожиданно превратился в дракона, изрыгающего огонь.
– Нет. Этого не может быть! Я читала договор – в нем ничего такого не написано.
– Я тоже читал, – сказал Эдон. – Более того, я составил много таких договоров для брата Гутрума. В Варвике я покажу вам документы, доказывающие правдивость моих слов. Я просвещу вас относительно воли королей.
Она повернулась в седле и указала на тлеющие хижины Вуттона.
– Вы хотите сказать, что имеете право жечь мои деревни, а я, согласно королевским законам, не получу ничего, чтобы их восстановить?
– Я обещаю, что дома будут отстроены. Балки и крыши легко заменить. Чего еще могут пожелать ваши поселяне? Золота?
– Вы угадали, – ответила Тала, бросив взгляд на браслеты, украшавшие запястья Эдона. – Королевский закон – очень странный.
– Да, – подтвердил Эдон, не сводя глаз с Талы. – По этому закону за все в ответе эрл. Здесь, в Варвике, у меня пятьсот викингов. Реши Гутрум отправиться на войну, я должен обеспечить ему пятьсот воинов. За каждого человека, которого я не поставлю своему брату-королю, я обязан заплатить виру. Таков королевский указ, миледи.
Тала была потрясена, а датчанин продолжал:
– В мирное время по-другому. В следующем месяце я созову суд, и вы сможете предъявить обвинения моей управительнице Эмбле Серебряной Шее, а она вправе их опровергнуть. Приведите свидетелей, которые станут говорить от имени народа Лима, и справедливость восторжествует.
– И кто же будет судьей на этом суде?
– Я.
Тале это явно не понравилось.
– Знайте, – продолжал Эдон, и голос его посуровел, – что у Эмблы Серебряной Шеи имеются обвинения против вас. Она заявляет, что Уэдморский договор первыми нарушили жители Лима. Она также обвиняет друида Тегвина в убийстве моего племянника. Если обнаружится, что вы держите Харальда Йоргенсона пленником в Арденнском лесу, вам не поздоровится.
Тала сверкнула глазами и гордо подняла голову.
– Мы не держим пленников в священных рощах. Это бесчестно. Кельт не боится смерти от меча и свою правоту доказывает на поле брани.
– Что ж, в этом мы схожи. Но вы, Тала ап Гриффин, не можете скрестить со мной меч. Мы не ровня на поле брани.
– Я знаю, викинг.
– Так знайте и другое: если вы хотите, чтобы у принца был свой дом, то поедем в Варвик и обо всем договоримся. Хватит играть в прятки в лесу и баловаться с водой.
– Вы мне угрожаете?
– Нет. Но вам придется отвечать перед двумя королями за то, что в реке нет воды.
Тала надменно взглянула на обмелевший Лим, затем на безоблачное небо и засмеялась.
– Вы думаете, викинг, что женщина может управлять облаками в небе?
Эдон подъехал поближе, протянул руку и крепко ухватился за уздечку ее лошади.
– Солнце еще не зашло. Давайте, принцесса, вместе осмотрим высохшую реку до верховья.
Тала потянула за поводья, но не смогла выдернуть их из рук Эдона.
– Разве ваши руны [21]21
Руны – буквы алфавита, применявшиеся скандинавскими народами для культовых и памятных надписей.
[Закрыть]не запрещают вмешиваться в волю богов?
– Мой толкователь ищет истину не в рунах, а в вине, но я не очень верю в его пророчества. А вы над чем колдуете, принцесса? Над водой?
– Да, над водой. Это священный долг принцесс Лима – находить воду под сухой землей.
Он мрачно рассмеялся.
– Я не верю в колдовство, Тала. Конечно, нужен особый дар, чтобы отыскать воду под землей. Но для этого вовсе не обязательно родиться лимской принцессой.
Тала недовольно поморщилась, когда Эдон пришпорил своего коня, заставляя тем самым Ариэль идти рысью рядом с ним вниз по крутому спуску к реке.
– Вы молитесь деревьям и озерам? – спросил Эдон.
– Кто же не молится своим богам? Эдон размышлял над ее вопросом, пока ехал, сгибаясь под переплетенными ветвями упавших буков на берегу высохшей реки. Странно, но Тала не сопротивлялась тому, что он удерживает ее лошадь, а это говорило о многом. Во-первых, означало, что ее люди поблизости, а во-вторых, что русло реки не приведет их к озеру.
Когда они выехали из кустов, он отпустил поводья лошади Талы. Принцесса сжала пятками бока Ариэль, и та пошла рядом с Титаном.
– А вы… молитесь могущественному Одину? Делаете жертвоприношения Фрейе и Тору [22]22
Тор – один из главных богов скандинавской мифологии, бог грома, бури и плодородия.
[Закрыть]?
– Делал, – искренне признался Эдон. – Но, избороздив свет вдоль и поперек, я понял, что боги не живут на деревьях и в ручьях.
