Текст книги "Дева Озера"

Автор книги: Элизабет Мейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Тала смущенно дотронулась до тяжелого креста на шее и покосилась на короля, занятого беседой.

– Каким образом вы найдете ответ на мои вопросы? – настойчиво повторил Эдон.

– Пойдемте со мной на Черное озеро, и я покажу вам все, на что способна.

– Хорошо, – раздраженно ответил Эдон. Он чувствовал себя беззащитным перед ней. До сих пор он в колдовство не верил и не собирался верить. И он ее не боится, так как страх перед ней ставит под угрозу его любовь. – Мы пойдем на озеро завтра, а сейчас дайте мне спокойно поесть.

Не сводя с него глаз, Тала серьезно сказала:

– Наверное, мои предки знали, что делают, запрещая принцессам Лима плотские радости.

Эдона не устраивали подобные рассуждения. Взяв с блюда мясо на ребрах, он начал есть.

Прожевав кусок, он заметил:

– Любое событие можно объяснить при помощи разума.

Тала глядела на него обожающими глазами. Она любила эрла, но ждала от этой любви больших бед. Бракосочетание состоится в церкви по требованию короля Альфреда. Если языческие боги разгневались на крещение и воспротивились назначенному ей наказанию, то стерпят ли они венчальный обряд?

Что ж, придется бросить вызов богам. Она вспомнила, как выглядел Эдон, бездыханно лежа на полу, и какой ее охватил при этом ужас. Нет, она откажется от Лима, но останется с Эдоном Варвикским. Это решено.

Эдон обглодал кость и бросил ее на блюдо. Влажной льняной салфеткой он вытер пальцы и рот, затем откинулся в кресле и, положив левую руку на подлокотник, уставился на Талу.

– В моем доме все подчинено правилам и порядку. У каждого своя работа и свое предназначение. Ваше предназначение – обеспечивать мой покой и рожать сыновей.

Тала улыбнулась, представив себе дочку – черноволосую и голубоглазую, как отец. У них будут две дочери, прежде чем она родит желанного сына.

– И дочерей?

– Да, нескольких. Но я воспитаю их так, чтобы они не стали маленькими колдуньями, которые доводят крепких мужчин до полоумия. Господи, я уже начал заговариваться! Идите спать, Тала. Я хочу побеседовать о державных делах с королем. А вы мне мешаете.

– Как прикажете, милорд. – Тала покорно опустила глаза и приподнялась, но Эдон схватил ее за руку и прошептал на ухо: – Не изводи меня, женщина.

– Упрямец, – спокойно ответила на это Тала, выдернула рукав из его пальцев и встала.

Она ушла, за ней последовали леди Элойя и Ребекка.

Венн ап Гриффин отпросился выйти по нужде. Это была единственная возможность удрать из залы и повидаться с Талой наедине. Он чувствовал себя словно собака на поводке у священника. Когда женщины покинули залу, начался мужской разговор, и Венну удалось наконец улизнуть.

Но от сестры не отходили другие дамы, поэтому Венн пробежал через двор и спрятался за одним из домов. Он был уверен в том, что Тала придет к нему, услышав условный знак – крик жаворонка.

Женщины все вместе отправились к отхожему месту, а потом задержались около закрытого колодца. Тала прислушалась к пению жаворонка и поняла, что трели раздавались со стороны дома Эмблы Серебряной Шеи. Склонившись над прикрытым досками колодцем, она спросила:

– Почему не берут воду из этого колодца?

– В нем испортилась вода в день нашего приезда, – пояснила Ребекка. – Мы с Элойей были в купальне, и вода, свободно бегущая по желобу, вдруг исчезла. А в колодце вода стала грязной и мутной. Эдон счел ее непригодной для питья. С тех пор слуги возят воду из реки, но Мейнард придумывает новый акведук.

– Понятно. Придется копать другой колодец, – сказала Тала.

– Где? – спросила Элойя.

Тала посмотрела в сторону рощицы. Ей-то было ясно где. Она сделала десять шагов и остановилась. Тут она снова услыхала свист – он раздался ближе к ней – и поняла, что это Венн. Она не видела его, но знала, что он прячется в тени.

– Здесь, – ответила Тала Элойе.

– Постойте на месте. – Элойя вскочила и подобрала с земли несколько камушков. Она торопливо подошла к Тале и выложила круг из камней. – Как вы полагаете – вода глубоко?

– Нет, не очень. Футов десять, может быть, и меньше. Она течет как раз под скалой.

– Вы – умница. – Элойя обняла Талу. Потом отошла к строящейся каменной ограде и постучала по ней. – Вот здесь – первая стена женской купальни. Я скажу Мейнарду, чтобы он поменял местами стены. Тогда вода поступит сначала к нашей купальне. Мужчины считают, что знают все на свете, но ошибаются. – Элойя постучала себя по лбу и усмехнулась.

Эмбла Серебряная Шея вышла из двери как раз в тот момент, когда три женщины направились обратно в замок эрла. Скрестив на груди руки, Эмбла размышляла о двух чужестранках. Обе были искусные швеи, но женские платья для воительницы ни к чему. До появления этих франтих все викинги Варвика жаждали только ее, а теперь они похотливо смотрели на чужестранок.

Эмбла повернулась к Немому Эрику и спросила:

– С какой из них ты хотел бы спать? С маленькой или с молодой матерью?

Эрик зловеще ухмыльнулся и сделал движение, как будто качает младенца. Улыбка Эмблы была полна ненависти.

– Приходи ко мне на рассвете, и я позволю тебе отнести воду в купальню. Увидишь свою красотку в чем мать родила.

Эрик закивал головой и зачмокал в предвкушении обещанного. Эмбла обогнула угол дома, и немой двинулся следом.

Под хлевом находился подвал. Войдя внутрь, Эмбла зажгла факел и отбросила парусину с тяжелой дощатой двери, за которой скрывались сырые, скользкие ступени. Венн замер. Отсвет от факела Эмблы заплясал на мокрых стенах. Сердце забилось у него где-то в горле, когда она открыла потайную дверь в подвал. Рабы поговаривали, что в подземной темнице заточен ее муж Харальд Йоргенсон, но, как туда попасть, никто не знал.

У Венна появилась замечательная возможность добиться своего. Король Альфред щедро вознаградит его, если Венн сможет сказать, что произошло с эрлом Харальдом. Тогда снимется вина с жителей Лима, подозреваемых в убийстве Харальда. А Тала получит положенную ей виру. И, может быть, ей не придется выходить замуж за викинга.

Он разрывался между желанием увидеться с сестрой и необходимостью следовать за Эмблой. Решив, что Тала подождет, Венн стал осторожно спускаться по винтовой лестнице.

У входа в башню Тала остановилась. Где прячется Венн? Почему он замолчал? Она бросила обеспокоенный взгляд на Элойю с Ребеккой и поднесла руку к шее со словами:

– Мое ожерелье! Я его потеряла.

– Что вы! Оно на вас, – возразила Ребекка.

– То есть не ожерелье, а крест. Он упал. Я должна его обязательно найти, чтобы король не разгневался.

– Мы вам поможем. – Элойя отошла от двери.

– Нет, нет, не надо. Я сама его поищу. Не волнуйтесь, я скоро вернусь.

Тала торопливо пересекла двор, ожидая, что Венн сразу выйдет к ней из-за дома, увидев, что она одна. Стражники у ворот заметили Талу. Она остановилась у колодца и сделала вид, что ищет что-то в траве. При этом она тихонько посвистывала, подражая трели жаворонка, но ответа не последовало. Она отошла от колодца в северную часть двора. Венн не появился.

Тала приблизилась к зловещего вида дому и шепотом спросила:

– Венн, где ты?

Двое викингов от ворот направились к ней. Тала взглянула на них. Один оказался Мейнардом, помощником Эдона. Он строго поинтересовался:

– Что вы здесь делаете, принцесса?

– Я потеряла крест, который дал мне родич, – ответила Тала.

– Я зажгу факел и помогу вам его отыскать, – сказал Мейнард.

Тала крепче сжала в ладони крест.

– Должно быть, я обронила его у колодца. – Она направилась туда, а Мейнард пошел за ней, отослав воина за факелом. – Вот он! Я его нашла!

Она выпрямилась, держа в руке распятие.

– У вас острые глаза, леди. Пойдемте. – Мейнард предложил ей руку. – Я провожу вас в башню.

Тала пошла, не оглядываясь на мрачный дом в надежде, что у брата хватит смекалки держаться от него подальше.

Глава пятнадцатая

На рассвете король вместе со своей свитой ускакал на охоту, а за стенами Варвика закипела работа – предстояло много хлопот, чтобы достойно отметить праздник урожая. Тала с эрлом Варвикским лежала в постели за закрытой дверью. А Венн ап Гриффин досыта наелся остатками от постного завтрака – христиане в этот день постились, готовясь к завтрашнему священному дню. Венн не понимал, зачем нужен пост. Кровь – вот самое святое жертвоприношение людей богам.

Принцу Лима пришлось довольствоваться медовым напитком, который держали в бочонках для стражи. Однако отменное пиво не развеселило отрока, терзаемого праведным гневом. Король Альфред зашел слишком далеко, а Эдон Варвикский – еще дальше. Многочисленные оскорбления, нанесенные старшей сестре, были умножены тем, что король, пользуясь своей властью, насильственно увез куда-то трех младших сестер. Венн ап Гриффин был слабосилен и мал ростом, но он давно мыслил, как взрослый мужчина. Он знал, что зло, причиненное его семье, должно быть наказано.

Венн не боялся последствий задуманной мести, ибо судьба принца была решена. Завтра ночью, когда зайдет луна после праздника урожая, его душа улетит в иной мир, чтобы снова возродиться в той плоти, которую он выберет. Венн решил стать молодым оленем. На его рогах будет двенадцать отметин, а значит, все обитатели леса покорятся ему.

Не в пример сестре Венн наслаждался в Варвике свободой. Никто не следил за ним, он должен был сообщать о своем нахождении только епископу. Поэтому Венн без помех отправился в буковый лес, где прятались Селвин и Стаффорд. Накидки делали их незаметными в ранних сумерках, но Венну не составило труда обнаружить воинов.

– Что прикажете, господин? – спросил, поздоровавшись, Селвин.

– Захватите Эмблу Серебряную Шею и держите в темнице у озера до тех пор, пока не приедет король Гутрум. Он будет здесь завтра на празднике урожая. Как раз когда Тала обвенчается с викингом… после торжественной мессы. Я договорюсь с Гутрумом Датским и предложу Серебряную Шею в обмен на моих сестер. Пусть Гутрум убедит короля Альфреда вернуть моих сестер в Л им.

– Вы ходили в подземную темницу? – Пораженный Селвин чуть не потерял дар речи.

– Да, – ответил Венн. – Когда короли примут мои условия, я покажу лорду Эдону, где все эти месяцы находился его племянник.

– Вы покажете ему лишь останки Харальда. – Селвину явно не нравился рискованный для принца план. – Эрл не поблагодарит вас за это.

– Нет, Харальд не умер. Но вот-вот умрет.

– Тогда почему вы не освободили его и не взяли заложником? – спросил предусмотрительный Стаффорд. – За Харальда Йоргенсона можно получить больший выкуп, чем за Эмблу Серебряную Шею.

Венн хмуро посмотрел на Стаффорда и пояснил:

– Он – в пещере, которая находится как раз под домом Серебряной Шеи. Даже втроем нам не вытащить его оттуда живым.

– Тем более следует сообщить эту ужасную весть самому эрлу. Его благодарность будет безгранична.

– Мне не нужна благодарность викинга, – решительно возразил Венн. – Я хочу видеть его страдания. Он обесчестил Талу, и за это Уэссекс и Варвик должны заплатить.

Услыхав это, Селвин и Стаффорд разразились гневными словами. Венн пожал плечами.

– У Талы нет выбора, раз она больше не девственница. Пускай выходит замуж за эрла. Иначе после моей смерти она станет лесной колдуньей. Вулф будет оберегать ее. А кто-нибудь из младших сестер займет ее место. Гвинт уже вошла в возраст и многому научилась у Талы. Альфред обязан вернуть сестер – такое я поставлю условие.

– Я видел, что вы с принцессой по своей воле вошли в реку, – не без укора заметил Стаффорд.

– Это ничего не значит.

– Тогда зачем же вы это сделали?

– Они забрали у меня меч и кинжал, – Венн поднял руки, демонстрируя, что он безоружен. – Стражники эрла дали понять, что мы либо будем креститься, либо умрем. А я родился не для того, чтобы погибнуть от меча викинга.

– Нет. Вы последний из Лимской династии, и вас будут помнить вечно. – Стаффорд серьезно покачал седой головой. – А пришельцы исчезнут с земли, их смоет потоком.

Венн с жаром согласился.

– Их бог над дождем не властен. Только Луг и я можем наполнить колодцы. А крещение… да мы с Талой просто выкупались! Мерсианам купание тоже не повредило.

Старые вояки рассмеялись шутке. А Венн продолжал излагать план действий. Несмотря на юный возраст, хитрости ему было не занимать.

Пробудившись после долгого сна, Эдон протер глаза и поморщился, согнув пальцы. Зевая, он осмотрел ладонь. На месте, где отпечаталась пряжка, образовался темный, болезненный волдырь. Рана напомнила ему о том, что произошло вчера.

Эдон резко повернулся на бок, опасаясь найти кровать пустой – лимская принцесса небось ночью сбежала.

Тала ап Гриффин крепко спала рядом с ним. Это подбодрило его, но в то же время… взволновало. Желание пыталось победить страх. Когда прошлой ночью он пришел спать, то молча улегся, не дотрагиваясь до нее. Эдон больше не мог не замечать очевидное – боги Талы все еще защищают ее. Удовольствие, которое она ему доставляет, смертельно.

Эдон встал, наложил на больную ладонь мазь из баночки и стал перевязывать руку. Тут проснулась Тала. Повернув голову к Эдону, она увидела, как неловко он заправляет концы повязки.

– Вам помочь?

– Нет, я сам, – отмахнулся Эдон. Схватив штаны, он сунул в них ноги, затянул пояс и бросил ей через плечо: – Вставайте, лентяйка, до озера путь долгий.

Тала зевнула, потянулась и тоже поднялась.

– Это не так далеко, и мы можем поехать верхом.

Эдон наблюдал, как она наливает воду из кувшина.

– Мы пойдем пешком, – не терпящим возражений голосом сказал он. Пусть приучается к послушанию.

Он вытащил из сундука тунику и прежде, чем надеть ее, потер синяки на груди. Затем уселся на край постели и стал шнуровать башмаки. Одевался он медленнее, чем обычно, так как действовал только одной рукой, к тому же его преследовало странное видение.

Ему казалось, что он покинул свою телесную оболочку и глядит на все со стороны, как птица может смотреть на людей, когда влетает в окно. Эдон испугался, увидев себя безжизненно лежащим на полу и Талу, склонившуюся над ним. Он видел, как она целует его, слышал, как она вновь и вновь повторяет слова любви и молит своих богов вернуть ему жизнь.

Что ж, от перепуганной женщины всякого можно ждать. В те страшные мгновения, когда ударила молния, она была вне себя.

Тала поверх облегающих штанов, в которых обычно ездила верхом, надела тунику без рукавов, которую затянула на талии ярким поясом. С пояса свисал белый кошелечек с двумя камушками и пучком колокольчиков. Свой туалет она закончила, причесавшись гребнем Эдона, затем подошла к викингу, бившемуся с курткой, и, взяв у него из руки шнурки, продела их сквозь украшенные вышивкой кожаные петли и плотно затянула на его груди.

Пока Тала возилась с застежкой, он смотрел на ее склоненную голову, а когда она кончила, то взял перевязанной рукой Талу за подбородок и приподнял ее лицо. Оно было бледное, а под глазами – темные круги. Они молча стояли и смотрели друг на друга.

– Почему вы так на меня смотрите?

– Пытаюсь раскусить вас, – серьезно ответил Эдон.

– Удается?

– Удается. Надеюсь, мы кончили выяснять, у кого сильнее характер?

Тала хотела освободить подбородок из его ладони, но не получилось – Эдон заставил ее смотреть ему прямо в глаза.

– Варвик – ваш, – наконец произнесла она. – Так что можете не сомневаться в моем послушании.

Но Эдон ей не поверил.

– Вы примерно то же заявили, когда просили за жизнь брата. Вы сыграли на моих чувствах.

– Я боялась за Венна.

– Ваши слезы были неискренними?

– Искренними.

– Значит, ваше обещание было ложным.

– Нет. – Она дернула головой, пытаясь высвободить подбородок из его пальцев. В бездонных янтарных глазах затаилось страдание. – Вы правы. Тогда я дала обещание, не подумав.

– А теперь?

Тала посмотрела на его рот.

– А теперь я помогала и решила поступать по-вашему, Эдон.

– По-моему – значит, по-христиански. Когда завтра я дам обет, соединяющий нас, то это будет священная клятва. Не знаю, стану ли я хорошим христианином, об этом судить Богу. Но одно знаю точно – свое слово я умею держать.

Тала недоуменно наморщила лоб и закусила уголок губы. Этот подкупающий жест был особенно мил Эдону, но он удержался от поцелуя.

– Я слышала, что христиане клянутся не брать себе других женщин, кроме жены, – сказала она. – Куда же вы денете своих наложниц?

– Каких еще наложниц? Вы полагаете, что я сплю с женами своих воинов и советников? Я, кажется, уже говорил вам, что вы – единственная, с кем я спал в Варвике. А если станете моей женой, обещаю верность до гроба. Чего вы еще можете желать?

– Не знаю, – отозвалась Тала. Она желала любви, но не осмелилась сказать об этом. – У моего народа другие обычаи. О браке договариваются, но эти договоры часто нарушаются. Нас, кельтов, конечно, можно упрекнуть в легкомыслии, зато мы не лицемерим, подобно христианам, которые дают ложные клятвы. Если я поклянусь в верности, то не нарушу клятвы.

– Я тоже.

Эдон наклонил голову и слегка коснулся губами ее рта. Это был целомудренный поцелуй, лишенный страсти, но… нежный. Эдон, выпустив из пальцев ее подбородок, отступил назад и указал на дверь.

– Пойдемте?

Тала смиренно ответила:

– Как прикажете, милорд.

Во время завтрака Эдон запасся едой. Насколько ему помнилось, путь до озера был долгим и трудным, так что в Варвик они до вечера не вернутся.

Они отправились в дорогу не мешкая. Миновав пыльное русло Лима, Тала с Эдоном очутились в чащобе. Кроны деревьев плотно закрывали солнечный свет, а земля густо заросла папоротником. Несмотря на тень, здесь стояла удушливая жара – засуха добралась даже до лесных дебрей.

Тропинки заросли, но Тала шла уверенно и легко по знакомой дороге. Они быстро добрались до необычного места – прямо из земли торчала скала, похожая на гору со снесенной гигантским топором верхушкой. Наверху среди семи валунов росли рябины, а внизу – липы. Тала повела Эдона к той стороне, где скат был пологим. Им преградили путь заросли шиповника и неторопливо текущий ручеек. Эдон опустился на колено и горстью зачерпнул воду. Он утолил жажду, затем стал плескать себе на лицо и шею, чтобы смыть пот.

– Вы заблудились, Тала? – спросил он, кончив умываться.

Тала смотрела, как капли воды падают у него с подбородка на мягкую кожу куртки. Улыбнувшись, она покачала головой и ступила на укрытый листвой камень. Эдон увидел среди кустов шиповника узкий проход. Он понял, что под камнем находится рычаг.

– Здесь не очень просторно, но матушка Врен проходит без труда. Вы сможете пролезть?

Эдон засомневался.

– Только если превращусь в безрукого карлика, – сказал он, но пригнулся и стал протискиваться боком, пока Тала нажимала ногой на рычаг. На полпути он крикнул: – А как же пройдете вы?

– О, тут есть одна хитрость. Я вас догоню, не беспокойтесь.

Она внимательно следила за ним и, как только он ступил на поляну перед дубовой рощей, отпустила рычаг. Затрещали сучья, и просвет в кустах закрылся. Колючая листва снова образовала непроходимую стену.

– Тала! – закричал Эдон. – Где находится другой конец этого устройства?

– Его нет. Ждите меня! – откликнулась она откуда-то из-за живой изгороди. – Я подойду к вам, когда солнце встанет над верхушками дубов.

Смех Талы доказал ему, что она, во-первых, не хочет показывать кратчайший путь в свою рощу, а во-вторых, ей нравится дурачить его. Эдон посмотрел на кроны дубов – солнце пока пряталось за ветвями. Сняв со спины мешок, он уселся и стал ждать. На покрытой камнями поляне трава была низкая и сильно выщипанная – видимо, здесь паслись лошади.

Эдон уже начал терять терпение, но тут из-за огромных дубов вышла Тала. Она переоделась в короткое платье без рукавов и расплела косы. Голову ее украшал венок из голубых фиалок и розовой мальвы.

– Примите мои извинения, милорд. Я хотела должным образом приветствовать вас в Арденнском лесу.

Эдон собрался сказать, что пришел сюда не для игр с лесной нимфой. Он встал, и в этот момент солнечные лучи, прорвавшись сквозь крону дубов, ослепили его. Он прикрыл ладонью глаза, а Тала фыркнула.

– А! Я явилась точно, как обещала. – Взяв его за руку, она пошла рядом с ним. – Вы недовольны мною?

Эдон вгляделся в поднятое к нему лицо.

– Нет, но вы меня удивляете. Мы ведь пришли сюда не для шуток. Я согласился на это только потому, что вы обещали дать мне ответы на вчерашние вопросы.

Тала кивнула.

– Да.

– Вы – колдунья, Тала ап Гриффин?

– Некоторые так считают, но моя сила не в колдовстве. Вы знаете легенды о короле Артуре и его маге Мерлине?

– Я слыхал сотни историй, одна причудливее другой. Какую часть легенды вы хотите обсудить?

– Говорят, у Мерлина была врожденная способность читать в человеческих сердцах и предсказывать будущее, а всему остальному он научился, превращаясь то в сову, то в оленя, то в речного лосося.

Эдон остановился. Дубы поредели, и перед ним заблестело озеро – спокойная гладь была похожа на серебряное блюдо. Этот вид вернул его на десять лет назад. Тогда, юношей, он увидел озеро точно таким же. Правда, теперь берег стал шире, так как уровень воды из-за засухи понизился. У противоположного берега среди камышей плавали лебеди.

– Все так, как я это помню, – наконец произнес Эдон, – кроме одного. Десять лет назад вон там виднелись развалины старинного храма. Даже полуразрушенный, он казался прекрасным. Он имел форму подковы, две стены окружали шпиль. Полагаю, что его подмыла вода. Жаль.

– Развалины, о которых вы говорите, у нас называются Стеклянным замком. Вы его не видите?

– Нет. Разве Стеклянный замок не принадлежит Владычице Озера, как о том говорится в легенде?

– Принадлежит, – согласилась Тала. – Лишь люди с чистой совестью могут увидеть замок. Вам очень повезло, что вы его видели. Король Альфред тоже его видел.

– Неужели?

– Да. Ему тогда исполнилось семнадцать лет. Он приехал сюда лечиться от болезни желудка.

– Вы это точно знаете? – спросил Эдон.

– Да, я все помню, хотя была тогда маленькой. Спросите его, и он подтвердит каждое мое слово.

– Вы сказали, что он прибыл сюда на излечение, но он не вылечился. Этот недуг мучает его по сей день.

– Но Альфред сам виноват – он отказался от лечения. Он был тогда очень молод и командовал всеми войсками своего брата-короля. Видимо, он не хотел рисковать. Христианину получить исцеление от язычников… Он уехал, так и не выпив воды из Лима.

Тала склонила голову набок, наблюдая за выражением лица Эдона. А он рассмеялся и щелкнул ее по носу.

– На что вы смотрите? У меня на кончике носа вылез огромный прыщ?

– Нет. Вы на самом деле ничего не видите?

Веселость Эдона мгновенно исчезла. Он взглянул на сверкающее озеро, затем на ее очаровательное лицо.

– Я вижу озеро, которое красивее, чем любая река в Дании. Вижу домик и поляну, вижу солнце и безоблачное небо. Что еще я должен увидеть? – Он снова засмеялся, но это был отрывистый смех, скрывавший тревогу. – Огромный стеклянный шпиль и золотой алтарь над серединой озера?

– Не над серединой, а слева от охотничьего домика короля Оффы.

– Там ничего нет, – твердо стоял на своем Эдон. – Зачем вам понадобилось приплетать сюда короля Оффу?

– Это объясняет, почему мы с Альфредом родня. Мать Оффы – из клана белых драконов, а его дочь вышла замуж за человека из клана золотых драконов – клана Альфреда.

Эдон снова щелкнул ее по носу.

– А медведей на вашем семейном древе нет?

– Найдутся. А теперь на нас точит зубы волк.

– Да. – Озеро притягивало взгляд Эдона. Он скинул с плеч мешок и бросил его на траву под дубом. Потом сел и сказал: – Я бы хотел провести здесь остаток дней. Вид потрясающий. Вода, правда, спала. А рыба все еще водится?

Тала развязала мешок и вынула оловянную чашу.

– Да, мы не голодаем. Я дам вам напиться.

Эдон думал, что она пойдет к озеру, но она направилась к одному из ручьев и, вернувшись с чашей, наполненной до краев, опустилась перед Эдоном на колени. Викинг оперся здоровой рукой о землю и взял чашу в забинтованную правую ладонь. Тала сидела на корточках и наблюдала, как он пьет.

Вода расплескалась и намочила ему повязку. Холодная, чистая, она имела изумительно свежий вкус.

– А вы хотите попить? – спросил Эдон, отдавая чашу Тале.

– Я напьюсь потом. Ваша повязка промокла. Позвольте я развяжу ее и просушу.

– Я подозреваю что-то неладное, маленькая колдунья. Что за игру вы затеяли? – Эдон вытянул руку и внимательно смотрел, как она развязывает мокрую повязку.

– Ничего я не затеяла. Я просто пытаюсь ответить на ваши вопросы, – объяснила Тала. Она помахала снятой повязкой в воздухе и отнесла к ближайшему дубу, где повесила ее на сук.

Эдон разжал пальцы и посмотрел на ладонь. Он молча ждал, когда Тала сядет с ним рядом.

– Черт, опять принялись за свое! – воскликнул Эдон. – Взгляните на мою руку.

Но Тале не надо было туда смотреть.

– Я дала вам чашу с водой из Лима, и ожог на руке зажил.

Эдон снова вытянул руку. Ладонь была сырой, а на месте болезненного волдыря осталась лишь розовая полоска.

– Синяки у вас на груди тоже исчезли. И все это благодаря воде, Эдон, мои заклинания тут ни при чем.

Эдон, не говоря ни слова, встал и, протянув руку, поднял ее на ноги, а когда она начала сопротивляться, перекинул ее через плечо. Он решил испытать силу целебной воды на своей спутнице – из-под короткого платья Эдон углядел у нее на бедре синяк, оставленный его невоздержанной страстью. Он зашагал к ручью, из которого она брала воду, но остановился немного выше по течению, у небольшой запруды из камней, где вода образовала пруд.

– Что вы собираетесь сделать, Эдон? – воскликнула Тала.

– Полечить вас! – С этими словами он бросил ее в воду.

Тала погрузилась в глубину, затем, отплевываясь, выплыла. Венок съехал ей на глаза. Она плеснула в Эдона водой, намочив ему куртку.

– Придется мне превратить вас в лягушку!

– Поспешите, – засмеялся Эдон, стягивая мокрую одежду через голову, – пока я не разулся.

– Не вздумайте залезть в пруд! Он – мой, мужчинам сюда ходу нет! – Тала отвернулась и поплыла к противоположному берегу.

У Эдона заняло слишком много времени, чтобы расшнуровать и снять башмаки. Он едва начал расстегивать штаны, а Тала уже вылезла из воды на другой стороне пруда. Она стояла на плоских камнях и сердито грозила ему кулаком.

– Вы все-таки решили не послушаться меня? Ну, теперь ждите беды! – воскликнула она и убежала.

Викинг застыл на месте в ожидании кары. Он был совершенно уверен в том, что превратится в огромную жирную жабу и утонет в собственных штанах.

Однако ничего подобного не случилось. Эдон покраснел от стыда за свою глупость, откинул назад голову и расхохотался.