Текст книги "Дева Озера"
Автор книги: Элизабет Мейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Глава третья
К вечеру жара немного спала. Ветерок с реки приятно холодил Тале кожу, когда она взбиралась на Варвикский холм. Ярко-красный отсвет заходящего солнца позволил ей незаметно проскользнуть в открытые ворота Варвика и подойти к большой башне. Ее волосы и алая материнская накидка слились воедино с угасающим дневным светом, так что оказалось ненужным произносить заклинания, чтобы пройти незамеченной. За деревянным частоколом царило смятение – около колодца столпились любопытные, не обратившие на нее никакого внимания. Тала беспрепятственно вошла внутрь башни, поднялась на верхнюю ступеньку лестницы и… очутилась лицом к лицу с волком.
Эдон отвернулся от шумного стола. Его привлек своей красотой закат, красноватым светом окрасивший широкое окно залы. Солнце зашло, и Эдон тяжело вздохнул – маленькие шпионы, прятавшиеся на дубу, не явились в замок. Подобный вызов нельзя оставлять без наказания, дабы не утерять уважения своих подданных.
Хриплое рычание Сарины отвлекло Эдона от окна. На верхней ступени лестницы неподвижно стояла женщина в изысканном белом платье и длинной алой накидке. В надвигавшейся темноте Эдону померещилось, что прекрасная дама – призрак. Казалось, она будет вот так стоять вечно, не замеченная никем в зале.
Лишь Сарина, вздыбив шерсть и рыча, осторожно продвигалась к ней. Глаза женщины были прикованы к волкодаву, который не мог дотянуться до нее из-за короткого поводка.
Женщина и волкодав с любопытством оглядывали друг друга.
Приветливо улыбаясь красавице, Эдон встал из-за стола и сделал Сарине знак остановиться. Жест Эдона привлек внимание Эмблы. Она оглянулась, затем вскочила и вскрикнула:
– Хватайте ее!
Пришелица, очевидно, не была желанной гостьей. Шестеро викингов, расталкивая соседей, бросились вперед, обнажая мечи. Эмбла опрокинула бокал с вином и снова закричала:
– Хватайте ее!
Эдон сжал кисть Эмблы, и ее меч со стуком упал в ножны.
– Ты позволила лишнее, жена Харальда Йоргенсона. Ты в моей зале и за моим столом. Здесь действуют законы гостеприимства, более священные, чем все боги Асгарда [14]14
Асгард – в скандинавской мифологии место обитания богов.
[Закрыть].
Тала перевела взгляд с волка на черноволосого эрла викингов. Он не повысил голоса, но от властности, прозвучавшей в нем, Эмбла окаменела. Никогда прежде никто не осмеливался перечить этой женщине. Глаза Эмблы сверкали злобой, она вся напряглась, словно змея перед нападением. Наконец к ней вернулся дар речи, и, повернувшись к эрлу, она пронзительным голосом спросила:
– Как попала сюда ведьма из Мерсии? Она отравила колодцы в Варвике и пришла злорадствовать! Гоните ее, милорд! Она высосет вашу душу, выпьет кровь из сердца.
– Неужели? – Эдон лишь посмеивался, слушая злобную тираду Эмблы. Он смотрел на красивую даму, представляя, как ее очаровательный рот прильнет к его рту и станет высасывать душу. Эта мысль ему явно понравилась, и эрл продолжал любоваться гостьей.
Две позолоченные броши скрепляли платье и накидку на плечах, а тонкий золотой пояс стягивал на талии легкую белую материю, которая расширялась на бедрах и красивыми складками падала до щиколоток. Диадема с драгоценными камнями украшала лоб и удерживала пышные огненные кудри.
Едкие слова Эмблы вызвали лишь улыбку на лице незнакомки. Эта улыбка показалась Эдону таинственной и полной обещаний. Он с трудом оторвал взгляд от красивого овального лица, затем повернулся к охране Эмблы и приказал им убрать оружие.
– У леди нет оружия, так что сядьте и ведите себя прилично, иначе я выгоню вас из залы. Риг, пригласи мою гостью к столу. Элойя уже приготовила для нее место.
– Я не стану есть ту же пищу, что подается этой мерсианке, – прошипела Эмбла.
– Тогда тебе придется умереть от голода у нас на глазах, леди Эмбла. Впрочем, ты можешь поужинать у себя, – сказал Эдон.
Эмбла побледнела, в ярости сжала губы и вскинула подбородок. Эрл не собирался оставлять Эмбле ни малейшей надежды на то, что ей удастся сохранить власть теперь, когда он вернулся на свои земли. Обвинить ее в убийстве племянника он пока не мог, но подозрения на этот счет у него имелись. И у брата Гутрума тоже. А вызывающего поведения с ее стороны он не потерпит, и будет лучше, если она поймет это сейчас.
Эдон повернулся к дамам, отвлекая их от шума, связанного с уходом Эмблы и ее шести головорезов. Сарина продолжала рычать до тех пор, пока Эмбла не скрылась из виду.
Эдон понял, что волкодаву не нравилась жена Харальда, а мерсианку пес обижать не собирался. Эрл хотел снова сесть за стол, но увидел, что гостья наклонилась к Сарине. Затем она что-то сказала двум маленьким слугам, стоявшим около бочонка с вином, и Эдон слегка обиделся на то, что она сразу не подошла к нему.
Чувствительная к малейшему изменению в настроении Эдона, леди Элойя своим чистым голосом отчетливо произнесла на саксонском диалекте:
– Принцесса, вы пренебрегаете лордом Эдоном.
Тала так резко обернулась, что мальчики-рабы от неожиданности расплескали вино. Сарина подошла к пятну и стала его нюхать. Тала оказалась в центре всеобщего внимания. Она не знала, что хуже: стоять и ждать, когда тебя сожрет волк, или встретиться взглядом с темными бездонными глазами викинга. Жаром обдало ей шею и руки, когда она повернулась к нему лицом.
– Почему вы назвали меня принцессой? – обратилась Тала ко всем женщинам, сидящим за столом, так как не знала, которая из них говорила с ней.
Ей ответила очень красивая дама с дальнего конца стола:
– Потому, что оракул лорда Эдона, грек Тео, мой муж, предрек, что в первый вечер нашего приезда в Варвик с нами будет ужинать настоящая принцесса. Мы – в Варвике, а вы – наша единственная гостья.
Эдон не стал добавлять, что доказательством тому является и золотое ожерелье у нее на шее. Он подошел к ней и взял за руку. Тала поклонилась лорду и всем сидящим за столом.
– Простите, что я нарушила ваш пир, но мне приказали прийти на закате солнца.
Эдон был в недоумении. Неужели эта красавица и босоногая замарашка на дубе одна и та же женщина? Он недоверчиво покачал головой.
– Это не вы прятались в ветвях дуба.
– А кто хвастался прекрасной памятью на лица? Мне следовало не послушаться приказа и проверить вашу память.
Эдон получше пригляделся к ней, любуясь аккуратно уложенными под сеткой кудрями и слегка загоревшей кожей. Рыжие прядки волос выбились из-под сетки и завивались на висках и на лбу.
– Я не приказывал вам приходить одной.
– А я не говорила, что пришла одна, – осторожно сказала Тала. – Но это не важно. У вас достаточно воинов, чтобы защитить всех присутствующих дам.
Эдон демонстративно оглядел пустые стулья.
– Тогда позовите мальчика. Пусть поужинает с нами.
– Какого мальчика, милорд? Я никого не знаю.
Ага, она хочет перехитрить его. Эдон сделал знак Ригу.
– Ты узнал имя принцессы? Риг улыбнулся.
– Конечно, милорд. Представляю вам Талу ап Гриффин. Принцесса, этот волк в нарядных одеждах – Эдон Халфдансон, эрл Варвика.
Янтарный блеск померк в глазах принцессы, словно она вспомнила что-то неприятное. Тала выдернула свою руку из руки Эдона.
– Вы брат Гутрума и сын Халфдана, покойного датского короля?
– Именно так, – ответил Эдон и, решительно положив руку ей на поясницу, подвел Талу к креслу рядом со своим. – Чем вам не угодил мой покойный отец? – Рукой Эдон чувствовал тепло ее тела. – Халфдан отправился к праотцам в Асгард двадцать пять лет назад. Вы слишком молоды, чтобы затаить на него обиду, и я точно знаю, что он не путешествовал так далеко к югу от Йорка.
– А может быть, я не с юга, – не уступала Тала.
– Нет, с юга, принцесса. В ваших жилах течет кровь лимских королей. Об этом говорит ожерелье у вас на шее. Эмбла ненавидит вас и открыто называет ведьмой. У нее есть на то причины? – вкрадчиво спросил Эдон.
Он медленно провел ладонью по позвоночнику Талы. Она попыталась отстраниться, но уперлась спиной в его руку, чем доставила ему немалое удовольствие.
– Эмбла Серебряная Шея славится своей злобностью.
– Она вас обвиняет в колдовстве.
В ответ на столь прямое обвинение Тала рассмеялась, и ее смех эхом разнесся по зале.
– И вы не хотите это опровергнуть?
– Зачем? Викинги славятся своей глупостью, суеверием и грубой силой. Эмбла не исключение.
– Вы пытаетесь рассердить меня. Сядьте, Тала ап Гриффин. Еда стынет, а присутствующие хотят отужинать до появления луны. И не вздумайте никого оскорблять. Иначе вы узнаете, что за моим столом глупых викингов не бывает.
Повинуясь приказу Эдона, Тала села рядом с ним. Она почувствовала облегчение, когда он убрал руку с ее спины, но то место, где лежала его ладонь, горело, точно его прожгли клеймом.
Слуга поспешно убрал опрокинутый Эмблой кубок, поставил перед Талой позолоченную тарелку. Она придвинула поближе жесткое кресло и стала разглядывать сидящих за столом. Эдон обратил внимание, как она гладит ручки кресла, на которых были вырезаны волчьи головы. Интересно, приятно ли ощущать прикосновение ее пальцев на своем теле, подумал он, изучая ее профиль: нежную линию щеки, точеный нос и полные, яркие губы. Платье Талы было безупречно, но… ее женственной фигуре больше пошли бы пестрые шелка, в которые одевались его придворные дамы.
Во время ужина он представил Талу своим приближенным. Она сразу нашла общий язык с Элойей.
Женский щебет позабавил хозяина и других мужчин. Они не вмешивались, а продолжали есть. Когда Талу спросили, кто делает ей украшения, она оживилась и стала восхвалять мастерство своих ремесленников. Ее ювелиры все были кельтами, обучались в Эрине, имели свои ряды в большом торговом квартале Честера [15]15
Честер – город на северо-западе Англии.
[Закрыть], города, в котором когда-то жила Тала.
Наконец янтарные глаза Талы остановились на Эдоне, и тонкая бровь вопросительно изогнулась.
Эрл не привык поддаваться минутным увлечениям, но эта обольстительная женщина будила в нем первобытные инстинкты.
Желание было необычно сильным, тем более что у него имелось согласие двух королей принудить ее к браку. Известно было, что над лимской принцессой тяготел древний запрет на брак, но эрла это не очень заботило. Он видел одно: мерсианка красива и вовсе не такая уж недотрога, как он ожидал.
– Нимфа на дубу была порывистой и любопытной, а вы – загадочная и скрытная принцесса. К тому же весьма соблазнительная. Вас хочется попробовать, как экзотическое яство.
У Талы перехватило дыхание от этих слов, а сердце бешено забилось. При свете факела она внимательно вгляделась в лицо Эдона. Эрл был красив, но в его красоте угадывалось нечто опасное. Черные вьющиеся волосы падали на шею подобно львиной гриве. У него был широкий лоб, тяжелый подбородок, и в отличие от других викингов он брил щеки, а усы не украшали его верхнюю губу и не портили выразительного рта. Синева его глаз была такой глубокой, что они казались почти черными.
– Вижу, аппетит у вас хороший, – осторожно заметила Тала, бросив взгляд на стол. – Вашу трапезу украшает много дам, посему не смотрите на меня так жадно – я не стану вашей следующей победой, лорд викинг. Я пришла сюда с другой целью.
Эдон улыбнулся и взял кувшин с вином из дрожащих рук юного раба – он не мог отказать себе в удовольствии самому наполнить кубок принцессы.
– С какой же?
Тала облизала губы и призвана себя к смелости. Робостью не обеспечить будущее Венна.
– Датскому королю и королю Уэссекса отосланы петиции. Двадцать моих танов и более сотни поселенцев с семьями и рабами изувечены, забраны в плен или убиты вашей ставленницей, Эмблой Серебряной Шеей.
– Да? – Эдон отставил кувшин. Он знал, в чем дело, и намеревался установить справедливость. Но принцесса несколько преувеличивала.
– Да, – подтвердила Тала. Эдон показался ей не таким уж грозным. – Мне сообщили из Винчестера, что эрла Харальда сменит кто-то другой.
– Вот как? – Эдон улыбнулся.
Он сейчас прекратит улыбаться, подумала Тала, но в ответ тоже улыбнулась.
– Мой двоюродный брат, король Альфред, заверил меня, что положенный выкуп будет заплачен сполна.
– Он так сказал? – удивился Эдон. Эта глупышка решила, что выкуп заплатят ей, но она ошибается – штрафной налог выплачивается королю.
– Да, это так. Я рада видеть тому доказательство у вас на столе – здесь столько богатства, что вира [16]16
Вира – денежная пеня за убийство.
[Закрыть]за сотню убитых и плененных жителей Лима не разорит Варвик. Наконец-то договор Гутрума и Альфреда вернет справедливость моему народу.
На Эдона слова Талы не произвели должного впечатления. Он улыбнулся ее смелому заявлению.
– Короли слушают не только вас, принцесса. Я прибыл со своими предписаниями относительно земли под названием Варвик.
– Моей земли, – решительно заявила Тала. – Земля викингов кончается на Вотлингстрит, не доходя до Эйвона. Реки, Арденнский и Кэннокский леса со всеми обитателями – мои, а не ваши. Я требую, чтобы мои таны и рабы были освобождены из плена Эмблы Серебряной Шеи, ставленницы короля Гутрума. И еще: я хочу, чтобы ваши поселенцы ушли со своим скотом, женами, наложницами и детьми на другую сторону Вотлингстрит, где им и подобает находиться. Сделайте это, и я не стану требовать от короля Альфреда Уэссекского смертного приговора Эмбле Серебряной Шее.
Эдон вздохнул и, подняв ладонь, призвал Талу замолчать.
– Распрям пора положить конец. Спорная земля превратилась в источник вражды. Оба короля желают видеть в своих королевствах воинов, священнослужителей и мастеровых. Им надоели женщины, которые, как малые дети, ссорятся за их спиной.
– Ссорятся, как малые дети? – Талу обидело это пренебрежительное сравнение. – Я отстаиваю свои законные права, а пустыми сварами не занимаюсь.
– Значит, этим занимается Эмбла Серебряная Шея? – спросил Эдон.
– Эмбла Серебряная Шея убивает и калечит тех, кто стоит на ее пути.
– Почему же она не убила вас, Тала ап Гриффин?
– Потому что я не настолько глупа, что бы появляться одной. Я собираюсь вызвать ее на королевский суд.
– Но сюда вы пришли одна, – заметил Эдон.
– Вы так приказали.
– Хорошо. – Эдон вынужден был с этим согласиться. – Сообщаю вам, что мой долг – обеспечить исполнение условий Уэдморского договора, на который вы ссылались.
– Так приступайте же к исполнению этого долга. Эмбла каждый день сжигает мой лес.
– Лес больше не будет выжигаться, – властно заявил Эдон. – Костры опасны в такую засуху. Я приказал это прекратить.
– И вы отошлете своих людей за оговоренную границу?
– Этого я не могу сделать, – ответил Эдон.
– Вы это сделаете, иначе не будет конца…
– Послушайте меня, принцесса, – прервал он Талу. – Мы находимся за моим столом, где положено вести занимательную беседу. Так что оставьте жалобы до решения моего суда, когда он соберется.
– Я, рискуя жизнью, пришла сюда вовсе не для того, чтобы насладиться занимательной беседой.
– Вы пришли по моему приказанию.
– Нет, – возразила Тала. – Я пришла заявить о своих условиях и потребовать возмещения убытков. Чем скорее это произойдет, тем лучше для нас обоих.
Эдон покачал головой и посмотрел через стол на Рига, который незаметно вернулся на свое место. Он ходил по приказу Эдона искать мальчика. Риг сделал отрицательный жест, и Эдон понял, что мальчика он не нашел.
– Хорошо, миледи. – Эдон со вздохом, откинулся на подушки в изголовье кресла. – Вы сообщили мне свои требования. Теперь я должен сообщить вам, Тала ап Гриффин, условия двух королей. Позвольте представить вам Нельса из Ательни, духовника короля Гутрума.
Мужчина, сидящий напротив Талы, встал и низко ей поклонился.
– Принцесса Тала, я давно хотел с вами познакомиться, и вот этот момент настал, – сказал Нельс из Ательни.
– Скажите принцессе о цели вашего пребывания, епископ Нельс, – напомнил Эдон.
– На меня возложена обязанность проследить, чтобы все люди, живущие в Варвикшире, приняли крещение. Непокорных приказано обращать в новую веру мечом.
Эрл почел нужным вмешаться:
– Надеюсь, вы заметили, принцесса, что я прибыл сюда с большим отрядом воинов. Мой командующий Риг уже принял учение Христа и с гордостью носит крест, дарованный ему королем Гутрумом.
Тала посмотрела на грозного Рига, сидящего около нее. А Эдон Варвикский продолжал свою речь:
– После наведения порядка я залечу раны, нанесенные друг другу людьми, живущими на одной земле. Как глава графства, я буду ежемесячно созывать суд и улаживать обиды. На следующее утро после новолуния вы можете принести мне петиции, которыми собирались беспокоить двух королей. Я разберу каждое обвинение и проверю их обоснованность.
– Что? – Тала чуть не задохнулась. – Вы не можете по справедливости судить мой народ. Вы шутите, викинг!
– Нет, не шучу, – прорычал Эдон: мерсианка смотрела на него так, словно он был неотесанным мужланом, а не изысканным, образованным человеком, повидавшим мир. – И не испытывайте моего терпения, принцесса. Если вас найдут виновной в измене или колдовстве…
– Вы обвиняете меня в том, что нет дождя и высыхают реки?
– Не я обвиняю, принцесса. – Эдон едва удержался, чтобы не рассмеяться на ее нелепые слова. – Пора вам понять, что не только вы способны отправлять королям ультиматумы. Вы надоедали Альфреду, а Эмбла изводит Гутрума просьбами о возмездии.
Эдон усмехнулся, заметив смущение Талы. Колдунья или нет, но она явно не искушена в придворных интригах. Он наклонился к ней поближе и, поглаживая кончиками пальцев атласную кожу у нее на руке, вдыхал ее сладкий запах.
– Неужто вы и впрямь знаетесь с нечистой силой? Жду от вас ответа, Тала ап Гриффин.
Глава четвертая
Ответ эрл получил немедленно в виде звонкой оплеухи. Не желая больше оставаться там, где ее оскорбили, Тала кинулась прочь из-за стола, но не успела спуститься по лестнице, как была поймана эрлом. Он подхватил ее и перекинул через плечо.
– Ах ты, ублюдок! Отпусти меня! Как ты посмел! Селвин! Стаффорд! На помощь! – кричала Тала, колотя кулаками по необъятной спине эрла.
– Закройте ворота! – приказал Эдон воинам, находящимся в нижнем помещении башни.
Эдон развернулся и стал подниматься наверх со своей беспокойной ношей. Войдя в свою комнату, эрл бросил девушку на складную кровать, затем схватил ее руки и прижал к перьевому матрацу. Тала продолжала брыкаться. При этом кричала что было мочи, и от ее воплей у Эдона едва не лопнули барабанные перепонки.
Тут брошь у нее на платье расстегнулась, и Талу охватил еще больший ужас, так как у нее обнажилась грудь.
Разозленный ее дерзостью и прилюдно полученной пощечиной, Эдон крепко держал мерсианку за руки, не давая ей выскользнуть из-под него. Пусть орет и бьется, пока не устанет, подумал он.
В комнату прибежала Сарина и прыгнула на кровать. Она сунула свой мокрый нос прямо в искаженное криком лицо принцессы, стала скулить и ерзать – ей тоже не понравились оглушительные вопли.
– Вы только сами себе вредите, – сказал наконец Эдон. Никакой жалости к этой своевольной женщине он не испытывал. Неужели она считает, что у него нет гордости? Видно, ей и в голову не пришло, что он тоже наследный принц, раз она осмелилась при всех оскорбить его. – Сядь, Сарина! – крикнул Эдон.
Волкодав, подвывая, облизал ему щеку, затем спрыгнул с кровати и стал бить хвостом по полу.
– Сейчас же отпустите меня, викинг, не то я убью вас голыми руками, – задыхаясь, вымолвила Тала.
– Голыми руками? – поддразнил ее Эдон. – Вы даже пальцем шевельнуть не можете!
В лунном свете, падавшем из окна, Эдон посмотрел на ее обнаженную грудь.
– Вы преуспели лишь в одном – оголились. Что ж, продолжим. Я с удовольствием посмотрю на остальные ваши прелести.
– Варвар! – крикнула Тала. – Я этого не потерплю. Селвин! – Тала вложила последние силы в этот выкрик, хотя осознавала полную его бесполезность. Она поплатилась за то, что высокомерно пренебрегла охраной, и вот теперь осталась один на один с этим викингом. – Вы раздавите меня, викинг. Я буду с головы до пят в синяках.
– Сами виноваты. Прекратите брыкаться, и я вас отпущу.
– Лучше умереть.
– Думаю, сегодня ночью вы не умрете, Тала ап Гриффин. У меня другие планы относительно вас – вы мне нужны, чтобы уладить ссору между Уэссексом и датскими территориями.
Тала вцепилась ногтями ему в предплечья, царапая золотые защитные браслеты.
– Вам не удастся использовать меня! – яростно воскликнула она.
Эдону хотелось поцеловать ее, но он знал, что если покорит Талу силой, то не испытает удовольствия. К тому же наверняка она укусит его. Поэтому он наклонил голову к ее оголенной шее и облизал горячую кожу. Затем легонько стал покусывать мочку уха. Тала прерывисто дышала, и эрлу это понравилось.
– Пожалуйста, слезьте с меня, – позабыв о гордости, попросила она, так как он прижал ее спиной к краю жесткой кровати. – Мне больно.
– Раздвиньте ноги, и будет не так больно, – нарочито растягивая слова, произнес Эдон. Он был увлечен тем, что водил подбородком по ее нежной и гладкой груди.
У Талы дрожь пробежала по позвоночнику, когда горячие, влажные губы Эдона сомкнулись у нее на соске.
– Нет! – Тала резко откинула голову назад и снова попыталась высвободиться.
Оттого что она согнула в коленях ноги, легче ей не стало. Наоборот, это придало большую интимность ее положению.
– Викинг, уж не собираетесь ли вы взять меня силой? Вся Мерсия поднимется против вас и отомстит за мое бесчестье.
Эдон, ничего на это не ответив, продолжал ласкать ее грудь. Наконец, заглянув в прищуренные злые глаза, он сказал:
– То, что когда-то было Мерсией, обречено на мир, Тала ап Гриффин, а вы – разменная монета, которой король Альфред расплачивается с датчанами. Ни один человек не оспорит мои права на вас, так как два короля скрепили печатью мирный договор. А вы подчинитесь их воле… и моей.
Он целовал ее, а она осыпала его градом проклятий, призывая своих богов отомстить за нее и убить его. Но гром небесный не грянул, и ни один дух – ревнитель целомудрия не встал на ее защиту.
Действия Эдона оказались небесполезны. Извиваясь под ним, Тала невольно застонала – его интимные прикосновения доставили ей удовольствие. Значит, она не может совладать с собственным желанием, отметил про себя Эдон, это хорошо, она не осталась равнодушной к его ласкам.
– Что же вы перестали браниться? Едкое замечание Эдона заставило Талу посмотреть на него. Он позволил себе с ней немыслимые вольности и гордился собой, как павлин.
Сердце у Талы бешено стучало в груди. Она облизала сухие губы и, стараясь не показать, как ей страшно, спросила:
– Вам нравится издеваться надо мной?
– Мне нравится забавляться с вами. Что дальше, принцесса? Отнести вас к утесу и приковать цепями над каменоломней? Требовать у короля выкуп за вас? Или ждать, когда смелые рыцари Уэссекса прибудут обезглавить дракона и спасти вас?
– Это нелепо. Я заклинаю вас отпустить меня.
– Сначала пообещайте, что станете вести себя в моем доме пристойно, как подобает знатной даме.
– Я не буду давать пустых обещаний!
– Риг! – крикнул эрл.
Воин тут же появился в приоткрытой двери.
– К вашим услугам, милорд.
– Принеси два кожаных шнурка и тряпку, чтобы заткнуть рот этой женщине. Я устал от ее брани.
Тала выдернула правую руку и попыталась дать эрлу пощечину. Эдон с силой прижал ее руку к кровати, при этом больно вывернув ей кисть, чтобы доказать тщетность борьбы с ним. Затем, став вдруг серьезным, спросил:
– Почему с вами не пришел мальчик?
– Потому что я отослала его домой.
– Где же ваш дом?
– На его месте вы воздвигли свой замок. Вернулся Риг и бросил на покрывало длинные куски материи и два шнурка из сыромятной кожи.
Тала посмотрела на Эдона, и сердце у нее упало – по выражению его лица она поняла, что с играми покончено и над ней нависла настоящая угроза.
– Вы не посмеете связать меня!
– Посмею. Вас нельзя оставлять без присмотра. Племянница грозится разрезать вас на семь частей и запечатать вашу душу в кувшине. Мой король хочет окрестить вас, а ваш – срочно выдать замуж. Я же, принцесса, всего лишь хочу помочиться, а в теперешнем положении не могу этого сделать.
– Клянусь Ану [17]17
Ану – бог рая в древней Месопотамии.
[Закрыть], вы – осел. Идите во двор и помочитесь, викинг.
– Слушаюсь.
Тала больше не сопротивлялась. Эрл запихал тряпку ей в рот, а концы обвязал вокруг лица. Перевернув Талу на живот, он крепко связал ей руки на спине. Удовлетворенный, он смачно шлепнул ее по заду и встал, приказав волкодаву сторожить пленницу.
Бешенство уступало место изнеможению, Талу начала одолевать дрема. Куда подевался викинг, она не знала. Кругом было тихо, голоса в зале звучали приглушенно. Волкодав то ходил кругами, стуча когтями по полу, то подвывал. Тала находилась в не меньшем смятении, чем собака. Ей необходимо добраться до дома, иначе Венн заболеет от волнения. Если же Венн проговорится, куда ушла сестра, то Стаффорд поднимет охрану и ринется в атаку на холм.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вернулся эрл. Он разделся и лег на кровать рядом с ней. Тала повернула к нему лицо и с мольбой уставилась на него. Эдон лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок, делая вид, что не слышит ее сдавленного стона.
– Уже поздно, миледи. Перестаньте хныкать.
Он закрыл глаза, не обращая на нее внимания. Время тянулось крайне медленно. Наконец он приоткрыл один глаз и посмотрел на нее. Тала услыхала пение жаворонков – значит, вот-вот взойдет солнце.
Эдон перевернулся на бок и улегся к ней лицом. Удивительно нежным движением он снял у нее с головы диадему с прозрачной сеткой, которая удерживала волосы, и запустил пальцы в гриву огненных кудрей. Его поразила их мягкость и то, как они блестели даже в лунном свете. Узел кляпа запутался в завитках. Эдону стало жаль девушку, но он отогнал жалость и спросил нарочито грубым голосом:
– Ну как, вы образумились, принцесса? Тала кивнула. Однако ее опущенные глаза не обманули его – под внешней покорностью вполне мог таиться мятежный умысел.
Он схватил Талу за плечи и посадил. Верх ее платья упал, и у Эдона перехватило дух. О чем только думали боги, когда создавали таких красавиц! Взяв себя в руки и не глядя на ее прелести, Эдон вытащил из ножен кинжал.
– Не двигайтесь! – сердито приказал он и разрезал шнурки у Талы на запястьях. Затем просунул лезвие под узел у нее на затылке.
Он притянул ее поближе, уложил себе на обнаженную грудь и, вытащив кляп изо рта Талы, бросил его на пол. Она пошевелила челюстями и с трудом проглотила слюну. Эдон взял ее руки в свои и принялся растирать холодные, опухшие пальцы. Затем стал осторожно поглаживать плечи и шею.
– Вы очень красивая, Тала ап Гриффин. Нет-нет, помолчите и послушайте, что я вам скажу, потому что очень скоро я стану вашим мужем. Варвиком можно править, только объединив наши притязания посредством брака. Мне хочется вас ласкать, но сейчас не время для любовных игр. Потом вам это очень понравится, и у вас пропадет желание бить и бранить меня, потому что вы будете мне благодарны за доставленное удовольствие.
У Талы настолько пересохло в горле, что не осталось и капли слюны, чтобы плюнуть ему в глаза.
Эдон целомудренно поцеловал принцессу в висок. Он не решился поцеловать ее в дрожащие губы, так как боялся, что после этого не справится с нарастающим желанием. Король Альфред заверил Эдона, что Тала девственница, чтимая своим народом. Непорочная в свои двадцать лет, она свободно бродила по Арденнскому лесу и по всей Мерсии под защитой золотого ожерелья на шее. Лимская принцесса была также священна для кельтов, как сама Владычица Озера.
Девственница она или нет, но Эдон не собирался дальше испытывать свое терпение. Застегнув на бедрах ремень, он потянулся к кремню и железке, зажег огонь в фонаре и повесил его на крюк около кровати.
Миндалевидные янтарные глаза лимской принцессы следили за его движениями, а он уставился на ее округлую грудь и плечи, где разглядел желтовато-коричневые веснушки. Веснушки ему тоже понравились.
– Встаньте, – велел ей Эдон. – Я постараюсь привести в порядок ваше платье, а то мои приближенные подумают, что я уже спал с вами.
– Негодяй! – хриплым голосом отозвалась Тала, когда он поставил ее на ноги перед собой.
– Не сердите меня, иначе я уложу вас обратно и поступлю так, как подобает мужчине. Ваш король хочет покончить с неразберихой в Варвике, а я знаю, как сделать, чтобы две женщины перестали ссориться. Я выполню приказ королей. Вас же никто не станет спрашивать, так что давайте прекратим спор.
Эдон соединил две половинки платья на левом плече Талы и сколол их брошью. Сосредоточенно сдвинув брови, он оглядел свою работу. Удовлетворенный, проделал то же самое на правом плече.
– Сойдет и так. Хотя вы выглядите привлекательно, когда платье свисает у вас с бедер. Я не возражаю взять в жены женщину бриттов с такой красивой грудью – при условии, что она не станет распускать свой язык.
Тала вскинула голову, с ненавистью глядя на него. У этого подлого викинга ума не больше, чем у воробья. Он посмел оскорбить ее – принцессу Лима! За такое полагается смерть! Тала протянула руку и схватила лежащий на кровати нож. Но, когда она выпрямилась, чтобы проткнуть им горло Эдона, нож выпал из ее онемевшей ладони и со звоном вонзился острием в деревянный пол. Пораженный ее стремительностью, Эдон нагнулся и вытащил нож из пола. Не следует быть таким беспечным, решил он, засунув нож обратно в ножны и укрепив на поясе.
Не глядя на Эдона и злясь на себя, Тала вышла в темную залу. Большой стол был унесен, но на маленьком у стены стояли кувшин, кубки и деревянная ваза с фруктами. Она наполнила кубок и выпила до дна. Тут появился Эдон Варвикский и повелел:
– Пойдемте. Вы покажете мне дорогу к себе домой, Тала ап Гриффин. Ваши слуги небось переполошились.
– Я не собираюсь с вами разговаривать!
Варвикский Вулф склонил голову набок.
– Для меня это огромное облегчение. Женщины ужасно болтливы, и я очень рад, что в моем доме появится хоть одна молчаливая. Пойдемте, лошади уже готовы. У меня с утра много дел.
Отвернувшись от него, Тала направилась к лестнице. Она мысленно молилась, чтоб он оступился, упал и сломал шею. Но когда он одним махом преодолел все ступени, она поняла, что ее мольбы остались без ответа. Надо было околдовать его!
Решив перехитрить своего мучителя, Тала повела эрла в деревню Вуттон, а не в лес. Матушка Врен в волнении расхаживала по высохшей бурой траве перед хижиной. Увидев Талу на жеребце эрла, старуха вскрикнула от радости.
Врен была старейшиной вырождающегося лимского племени, посему, осыпав упреками викинга, она прижала принцессу к груди и стала кудахтать над ней, как курица над цыпленком.
Эдон тем временем разглядывал домик, стараясь запомнить его местонахождение, поскольку собирался сюда вскоре вернуться – навестить свою суженую.
– Где стража принцессы и где ее брат Венн? – спросил он старуху.
– Рыщут по топям, где же еще им быть! – злобно огрызнулась та.
Эдон заворчал себе под нос. Мальчишку необходимо поймать и отправить в Варвик, тогда Тала не осмелится больше возражать, когда королевский духовник изложит ей брачные обеты.
