Текст книги "Мне хочется сказки"

Автор книги: Элизабет Кейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Я еще успею подумать об этом, – отрезала Эстель.

– Не успеешь. – Сара решила еще раз поспорить с дочерью на эту тему. – Время летит слишком быстро. Ты не молодеешь, а я так точно старею. Я хочу понянчить своих внуков!

– Они еще успеют тебе надоесть. Прости, конечно, но меня приводит в ужас мысль, что у меня могут быть дети.

– Но почему, Эстель?

– Потому что это огромная ответственность. Я еще не готова к этому. И потом, у меня сейчас только открываются такие потрясающие перспективы! Нет, мама, не сейчас. Может быть, через несколько лет. Когда в моей жизни все утрясется.

– Если бы твой отец не рассуждал так же, моя жизнь могла бы сложиться иначе. Помни об этом. Шофер уже сигналит. Я пошла. И все же подумай о семье. Тем более когда у тебя появился взрослый и ответственный мужчина.

– Мам! Я же тебе уже несколько раз говорила, что мы с Уильямом даже не встречаемся. Да и откуда ты знаешь, насколько он ответственный?

– Ты мне, между прочим, все уши о нем прожужжала! Ах, Уильям сказал сегодня... – передразнила она дочь. – Все, поцелуй меня на прощание и постарайся не упустить его. Такие, – Сара интонацией выделила это слово, – на дороге не валяются.

Эстель со вздохом встала с кровати. Она хорошо знала, что иногда переубедить мать просто невозможно. Вот и сейчас она вбила себе в голову, что у дочери непременно что-нибудь получится с Уильямом.

– Пока, мам. – Эстель поцеловала Сару в щеку и крепко обняла ее. – Спасибо тебе за все.

– Ну-ну, милая! – Сара погладила дочь по голове. – Для того мать и существует. Когда вы приедете ко мне в гости?

– Кто это – мы? – непонимающе спросила Эстель.

– Ты и твой Уильям, – просто ответила Сара.

– Мам! – простонала Эстель.

– Ну все-все, меня уже нет! – Она направилась к двери. Но, выйдя на лестничную площадку, не выдержала и спросила дочь: – А как его фамилия?

– Зачем тебе? – удивилась Эстель.

– Чтобы узнать, следует ли тебе оставить девичью фамилию или лучше сменить.

Вместо ответа Эстель поцеловала мать и закрыла дверь.

Сара разочарованно пожала плечами и усмехнулась. Если она за сорок шесть лет научилась разбираться в людях, то похоже на то, что ее дочь не сегодня завтра объявит о новой помолвке. Ну что ж, Сара уже давно ждала этого дня и готова подождать еще немного. Главное, чтобы эта помолвка прошла по всем правилам. Еще одной гориллы она просто не выдержит.

А Эстель, закрыв за матерью дверь, тихо рассмеялась.

Миссис Эстель Рольф. Ничего. Звучит, подумала она. Полагаю, маме понравится. О каких глупостях я думаю! Наверное, это возрастное. Скоро начну умиляться и отчаянно вздыхать при виде чужих детей. Она от ужаса передернула плечами.

Нет-нет, пора заняться делом, а то что-то я совсем расклеилась. А ведь тесты не за горами. Интересно, на экзамены Ричард придет? Хотя для нас обоих было бы лучше, если бы он навсегда исчез из моей жизни. Ведь теперь у меня новая жизнь. Жизнь, в которой нет тебя. Ах, Ричард, а я ведь так мечтала, что мы будем счастливы, состаримся рядом и умрем в один день, как это ни глупо звучит. Но ты выбрал жизнь, где мне нет места. А я так надеялась, что это та самая настоящая любовь, которая может перевернуть горы и заставить землю крутиться в обратную сторону. А ты не смог сделать для меня такую малость – наконец-то повзрослеть! Как же ты мог все разрушить, Ричард?! Как ты мог так поступить с нашей любовью?!

Эстель закрыла глаза, пытаясь справиться с болью, которая разрывала ей грудь. Она бросилась на кровать, и горькие слезы обиды и разочарования полились на подушку.

Ричард сидел в небольшом, довольно грязном баре возле Золотого моста. Он терпеть не мог подобные заведения, но сегодня ни друзья, ни просто знакомые не могли помочь ему развеять хандру. Он должен был один решить, как ему жить дальше.

Больше трех недель он не видел Эстель. После того как ее мать фактически выгнала Ричарда из дома, он ни разу в течение многих дней и ночей, казавшихся ему бесконечными, не мог дозвониться Эстель, чтобы поговорить с ней. В душе его теплилась надежда, что он еще сможет все вернуть, что они будут так же счастливы, как и в те дни, когда студентами убегали с занятий и бродили по парку или уезжали на несколько дней к океану. Ведь было же тогда что-то, что держало их рядом?

Ричард знал, что Эстель любит его. В этом он был уверен. Ни одна, даже самая профессиональная актриса не сможет так смотреть, так целовать, так слушать. И даже то, что она вознамерилась изменить его, говорило только о том, что ей хочется, чтобы любимый стал лучше. Правда, Эстель не учла, что самому Ричарду было и так неплохо.

Много часов он провел возле телефона. А потом наступил день, когда он проснулся с утра и не бросился к трубке. Как сомнамбула он ходил несколько дней по дому, не отвечал на звонки друзей, никому не перезванивал и забросил все дела. Но друзья на то и друзья, чтобы понимать, когда следует подождать. И они дождались. Настал день, когда Ричард вышел из добровольного заточения и принялся за работу. С таким усердием и усидчивостью, что окружающие только удивлялись, откуда у него берутся силы. А сил почти не осталось. Он измучил себя непомерной нагрузкой. Он старался спрятаться от мира, с головой уйдя в свою работу, в дело, которое он полюбил всей душой и которому отдавал всего себя. Как когда-то отдавал Эстель. И что он получил взамен? Тишину в телефонной трубке.

Я, наверное, дурак. Ричард горько усмехнулся. Он поднял стакан и посмотрел на его содержимое на свет. Не лучшее пойло. Но сейчас то что надо. А ведь Эстель приучила меня пить только лучшие сорта виски. Как она говорила? «Пить или хорошие напитки, или воду. Дистиллированную». Вот и из меня ты хотела сделать хороший напиток. Да только чуть не получилась дистиллированная вода. А ведь я готов был для тебя на все: перевернуть мир, достать звезду... Но пойми, милая, есть вещи, которые не в силах совершить человек. Не получится из игристого вина скотч. Никогда.

Это был не первый разговор, который вел в своем воображении Ричард с Эстель. Вот только наяву все меньше было у него шансов поговорить с ней.

Когда Ричард был ребенком, он упал с большой высоты. С тех пор началась его боязнь не только высоких мостов, но даже лифтов. Его родители смеялись над сыном, но в маленьком городке близ их фермы не было ни одного высотного здания, кроме церкви, со шпиля которой и умудрился свалиться Ричард. Один-единственный раз отец повез его в Гранд-Форкс – один из крупнейших городов их штата, но на фоне Сан-Франциско город казался просто деревней, несмотря не громкое название. Там мальчик испытал такой шок, что больше ни разу, до самого дня отъезда в Сан-Франциско, не поехал в большой город, чтобы не видеть этих ужасных высотных зданий. Он и сейчас боялся их. Но уже почти привык.

Смог же я перебороть себя, когда приехал в этой дурацкой люльке к Эстель! – зло подумал он. Тогда почему не могу решиться поговорить с ней. Прошло уже три недели. Три недели я не слышал ее голоса, не видел ее глаз, не вдыхал ее божественного аромата, не прикасался к прядям ее волос... Три ужасные недели! Я их еле пережил. Я почти на краю. Эстель, что ты со мной делаешь!

С глухим стуком он опустил стакан на стол. Янтарная жидкость выплеснулась на столешницу. Бармен с неудовольствием посмотрел на него. Теперь надо вытирать стол за этим странным парнем, который явно не в себе.

Лишь бы не напился, подумал бармен Джимми. А то эти страдальцы только и могут, что напиваться, а потом кричать, как им плохо.

Ричард уставился невидящим взглядом в одну точку. День за днем, час за часом он снова переживал свою жизнь. Не всю, с рождения, а ту, после встречи с Эстель.

Прошло больше часа. Бармен уже давно косился на странного парня, тупо смотрящего на ничем не примечательную, кроме плевков и следов от мух, стену заведения. Он боялся, что молодой человек сейчас просто отключится. Ну и куда его потом девать?

Неожиданно парень встал. Бармен подобрался. Странный посетитель был не слишком высок, да и в плечах далеко не косая сажень, но он был силен и ловок. Что-что, а это Джимми видел наметанным взглядом. Такого будет нелегко утихомирить.

Но, вместо того чтобы буянить, как ожидал Джимми, парень бросил на стол десятку, чего с лихвой хватило не только на оплату спиртного, но и на чаевые для Джимми, и мирно удалился из «Дяди Джо». Бармен только порадовался такому развитию событий.

Ричард понял, что, если еще несколько минут просидит в этом свинарнике, он никогда не сможет пойти к Эстель и поговорить с ней. А без Эстель жизнь его не имеет смысла.

По промозглому городу он шел пешком к ее дому. Этот путь был неблизким, все же «Дядя Джо» находился не в самом лучшем районе, несмотря на соседство со знаменитой достопримечательностью. Но те два часа, которые он потратит на дорогу, должны были, по мысли Ричарда, окончательно подготовить его к самой главной встречи в их жизни. Встрече, которая решит все.

Когда он пришел к высотке, где жила Эстель, небо на горизонте уже начало сереть. Ричард только обрадовался. Он знал, что Эстель не любит слишком поздно ложиться спать, а значит, сейчас должна быть дома. Она, конечно, рассердится за такое вторжение, но, когда Ричард скажет ей все, о чем думал эти бесконечные дни, она поймет, что им нельзя было расставаться ни на миг, простит его и все будет по-прежнему.

Он так спешил к Эстель, что был вынужден прислониться к стене соседнего дома, чтобы хоть немого отдышаться. Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Эстель где-то там, за темными окнами. Спит, наверное, а может быть, пытается уснуть, чтобы дать отдых себе и убежать от мыслей о нем.

Ричард уже почти был готов оторваться от спасительной холодной стены, как во двор, образованный домами, въехала машина. Что-то заставило его остаться в тени дома. То ли из-за того, что автомобиль показался ему знакомым, то ли из-за дурных предчувствий, но Ричард не вышел из сумрака.

Дверца машины распахнулась, и на освещенное фонарем место вышла женщина. У Ричарда перехватило дыхание. Это была Эстель. С водительской стороны вышел мужчина. Его Ричард тоже узнал сразу – Уильям Рольф. Его преподаватель, который безнадежно пытался найти своего лучшего ученика, а у Ричарда не хватило смелости позвонить ему и объяснить, что он вовсе не собирается становиться лучшим адвокатом Сан-Франциско и идти по стопам учителя.

Ричард уже было вздохнул с облегчением: видимо, они просто где-то встретились и Уильям предложил Эстель ее подвезти. А то ведь молодой женщине не слишком хорошо возвращаться домой в такое время без сопровождения. Ричард оторвался от стены. Он сделал шаг навстречу им и застыл как изваяние. Уильям целовал руку Эстель, но не так, как это делает джентльмен, просто как часть ритуала, а так, как это делает влюбленный мужчина. Ричард и сам не раз так целовал руки Эстель. Каждый пальчик ее тонких и нежных, таких теплых и ласковых рук.

Ветер донес до него слова, которые не оставили больше никаких сомнений в том, что это просто конец свидания.

– Спасибо тебе, Уильям, за прекрасный вечер, – донесся до него голос, который преследовал Ричарда во сне и наяву уже много дней.

– Это тебе спасибо, Эстель. Ни одно свидание в моей жизни не проходило так замечательно! Поверь мне, я старый ловелас!

Они весело рассмеялись.

– Только пообещай мне, – продолжил Уильям серьезным тоном, – что подумаешь над моим предложением. Я знаю, что нам будет хорошо вместе. Давай соединим наши жизни. Мы стремимся к одной цели, мы понимаем друг друга с полуслова, у нас даже привычки одинаковые!

– Я все это давно поняла, Уильям, – остановила его Эстель. – Но мне надо время, чтобы подумать. У меня ведь есть на это право? – лукаво спросила она.

– Ну... я, конечно, поищу, чтобы был хоть один прецедент, когда девушке запрещалось думать над предложением руки и сердца... Но не уверен в положительном результате.

– Тогда дай мне время, Уильям, – попросила Эстель. – Не торопи меня. – Она вошла в подъезд. На пороге Эстель повернулась и улыбнулась на прощание Уильяму.

Он в ответ помахал ей рукой.

– Боюсь, времени у меня не так уж много, – тихо сказал он, когда дверь за Эстель закрылась. Со вздохом он сел в машину, завел мотор и уехал.

Ричард стоял как громом пораженный. Два самых близких и дорогих ему человека совершили такое предательство. Эстель была для него всем: и солнцем, и луной, и звездами. А с Уильямом они ведь так сблизились, когда Ричард еще ходил на курсы. Ему казалось, что этот уравновешенный человек и есть тот настоящий друг, которого он искал всю жизнь. И ведь Ричард собирался после разговора с Эстель поехать к Уильяму и рассказать ему все: почему он перестал ходить на занятия, почему не отвечал на звонки.

Может быть, подумал оглушенный горем Ричард, они все это крутили уже за моей спиной? Может быть, Эстель вовсе и не была обижена на меня, просто хотела убрать с дороги? Нет! Что я такое говорю?! Она не могла мне изменить! Она же любит меня! Да и Уильям не способен на предательство. Он же ничего не знал! Я ведь не сказал ему о том, что люблю Эстель, а она ни разу не ходила с нами обедать. Но как же это произошло?! За что мне такое?! – взывал он к небесам, но те были глухи и к мольбам и к угрозам. Ведь есть более важные дела, чем любовь какого-то человека.

Погруженный в свои невеселые мысли, Ричард шел, не разбирая дороги, а ноги несли его обратно в бар. Джимми даже не слишком удивился, увидев его в своем заведении во второй раз. Еще и не такое бывало в этом районе!

Эстель встала под струи теплого душа. Завтра, точнее сегодня, был необыкновенный в ее жизни день: во-первых, не надо было никуда идти, а во-вторых, надо было подумать, что же ответить Уильяму.

Вчера они, как уже не раз было за две недели, вновь пошли в какой-то милый ресторанчик. Уильям вновь был весел, остроумен и неистощим на рассказы. Эстель было так хорошо и спокойно рядом с ним! Они вновь засиделись до самой ночи. За разговорами они не заметили, как летит время. И лишь вышколенные официанты легкими намеками дали им понять, что пора бы уже и уходить.

Потом они поехали кататься по ночному городу. Эстель ни разу в жизни не видела Сан-Франциско таким: ярким, в пылающих огнях неоновых вывесок, рекламных щитов и подсветок зданий. А в деловом центре люди, казалось, вымерли. На минуту Эстель представила, что больше никого нет и они с Уильямом одни во всей Вселенной.

– О чем думаешь? – спросил ее Уильям.

– О том, как это было бы, если бы вдруг все исчезли.

– Было бы одиноко, – ответил Уильям.

– Нет, ты не понял, я представила, что больше, кроме нас, нет никого. И все эти улицы, все дома принадлежат только нам. А сейчас я подумала, что это страшно.

– Да, Эстель, это страшно. Человек не должен быть один. Это ненормально. Поверь мне. Я много лет был один. Нет, меня, конечно, всегда окружали люди, но не было среди них того, для кого я мог бы жить. У меня ведь только сейчас появился настоящий друг. И тот куда-то запропастился. Но я не дружбу хотел найти, а любовь. Ты как-то спрашивала меня, почему я бежал. Так вот. Я бежал от любви. А потом всю жизнь пытался ее найти. И нашел.

Он остановил машину на обочине и посмотрел на нее.

– Эстель, я люблю тебя, – сказал Уильям, напряженно глядя ей в глаза. – Ничего не говори сейчас. Я не прошу тебя любить меня, нет. Я знаю, что ты не чувствуешь ко мне ничего, кроме симпатии. Но тебе хорошо рядом со мной, а мне хорошо только тогда, когда ты рядом. Эстель, я предлагаю тебе сделку. – Он усмехнулся. – Я клянусь всю жизнь любить и оберегать тебя. Клянусь, что рядом со мной ты никогда не будешь ни в чем нуждаться... Я говорю не только о деньгах. Эстель, ради того, чтобы ты была рядом, я готов на все. Выходи за меня замуж.

Эстель с трудом оторвала взгляд от его глаз.

– Уильям, – тихо сказала она, – отвези меня домой.

Он, не говоря ни слова, завел мотор.

– Мне, – через несколько минут начала Эстель, – очень лестно твое предложение, как ни банально это звучит. Ты прав. Мне рядом с тобой хорошо: спокойно и надежно. Но я не знаю, что ответить тебе. Мне надо время.

– Я не прошу отвечать тебя немедленно, я прошу просто подумать. И знай, что, если ты откажешь мне, мы все равно продолжим видеться. Я хочу хотя бы сохранить твою дружбу и доверие.

– Спасибо тебе, Уильям, – сказала Эстель и осторожно погладила его по руке. Они приехали.

Горячие струи смывали с нее «вчера». «Сегодня» должно стать совсем другим.

Ах, Ричард, подумала Эстель, вот так тебе надо было бы сделать мне предложение. Так я должна была бы чувствовать себя рядом с тобой. Защищенной. Как же ты не догадался... Ее слезы смешались с водой.

8

Утром Эстель проснулась непривычно поздно. Через жалюзи в комнату пробивалось скупое ноябрьское солнце.

Вот Ричард посмеется надо мной, когда узнает! – еще в полудреме подумала она. Но тут же сладкое состояние дремоты покинуло Эстель: она вспомнила, что теперь, может быть, Ричард больше никогда не улыбнется ей.

Эстель закрылась одеялом с головой, чтобы лучи солнца, вдруг ставшие неприятными, не могли достать ее.

Почему мне так больно от одной этой мысли? – с горечью подумала она. Ведь нас больше ничто не связывает. У меня началась новая жизнь. В ней нет места Ричарду. Да и у него, наверное, теперь совсем другая жизнь. Без меня. Но почему? Почему все закончилось именно так?! Ведь мы должны были быть счастливы! Ведь мы любили друг друга! Я знаю, что любила Ричарда. И, наверное, все еще люблю его. И я всегда верила, что он любит меня. Не могут так смотреть, так целовать, когда не любят! А вдруг?.. А если все это было просто... игрой? Ричард так любит играть! Он уверен, что вся жизнь игра. Вот он и решил поиграть в любовь. Как играл в студента, в юриста. Если бы он меня действительно любил, он бы ни за что не поступил так со мною! Вот Уильям не сделал бы меня и маму посмешищем огромной толпы. А если бы вдруг приключился подобный казус, он бы постарался сгладить неловкость. Он умеет это делать. Я уверена. А Ричард умеет только веселиться и играть. У него даже не хватило смелости прийти ко мне и извиниться! Я знаю, он ужасно робкий, как бы ни бахвалился. Но ведь я ему не чужой человек! Мы так долго были вместе. Я думала, мы хорошо изучили друг друга. И вот... Ричард оказался трусом, а я – одинокой женщиной, которая ходит снимать мужчин по барам. Как хорошо, что мне там встретился Уильям! Даже представить страшно, чем бы мог закончиться этот вечер! А Ричарду, похоже, наплевать. Даже если бы я умерла, он бы узнал об этом из дневной хроники. Нет, не узнал бы. Он ведь не читает газет. Не читает газет, не интересуется политикой, безразличен к собственному будущему. Что вообще я могла в нем найти!

Эстель еще долго вспоминала, а иногда и придумывала отрицательные качества, присущие Ричарду. Но его теплые карие глаза, такие славные, добрые, вставали перед ее внутренним взором. Эстель злилась, старалась думать о чем-нибудь другом, но все было напрасно. Она не могла прогнать Ричарда из своих мыслей и из своего сердца. Тяжело вздохнув, она решила встать и чем-то себя занять, чтобы избавиться от тяжелых мыслей. Она уже собиралась готовить завтрак, когда услышала дверной звонок.

Кто это может быть? – подумала Эстель и неприятный холодок предчувствия пробежал по ее телу. Она пошла открывать.

На пороге стоял помятый и шатающийся Ричард.

– Здравствуй, любимая, – запинаясь сказал он. – Ты не против, если я войду?

Но Эстель не успела ответить. Ричард уже ввалился в дверной проем.

– Ты только что встала? – Ричард отчаянно пытался одновременно улыбнуться и сфокусировать взгляд на Эстель. Но это ему не удавалось.

– Да, – ответила она. – Почему ты в таком виде?

Эстель была шокирована не тем, что Ричард пришел к ней. Она была уверена, что когда-нибудь он не выдержит и придет поговорить. Но даже если бы разговор произошел сегодня, она смогла бы взять себя в руки и честно поговорить обо всем с Ричардом. Вот только Ричард никогда не позволял себе напиваться. Он вообще не любил спиртное. Даже пиво пил редко. Эстель причисляла это к списку его достоинств. И уж никогда бы не поверила, что Ричард решил искать утешения в бутылке.

– А что? – с вызовом ответил он. – Нормальный вид!

– Ричард, – с нотками обвинения в голосе сказала Эстель, – ты отвратительно пьян!

– Неправда. – Он сделал жест рукой, как будто отметая в сторону все ее слова, вот только еле удержал равновесие.

– Правда, – отрезала Эстель. – Зачем ты пришел?

– А зачем ты вчера возвращалась с ним?

– С кем? – Она не сразу поняла, о ком он говорит.

– С Рольфом. – Он прислонился к стене и покачал головой.

– Я не желаю с тобой разговаривать, когда ты в таком виде, – категорично заявила Эстель. Она всего несколько раз позволяла с Ричардом такой тон, и всегда это оказывало нужное воздействие. Но только не сегодня.

– А я желаю, – ответил он.

– Когда ты выспишься, побреешься, тогда мы поговорим. И помоешься, – добавила она, брезгливо поморщившись от запаха дешевой забегаловки.

– Почему ты вчера возвращалась с ним? – упрямо повторил Ричард.

– Какое твое дело?! – взвилась Эстель. – Все кончено, тебе должно быть все равно, где я и с кем!

– Почему ты вчера возвращалась с ним?

Эстель возвела руки к небу в просящем жесте. Но небеса были глухи. Она вновь посмотрела на Ричарда.

– О чем с тобой вообще можно разговаривать?! Рич, иди домой. Я прошу тебя.

– Не пойду. Мне у тебя нравится. Можно я прилягу тут? – Он указал на коврик для обуви.

Эстель замерла от ужаса и не смогла ему ничего ответить.

– Спасибо, – пробормотал Ричард, которому и не нужен был ее ответ, и улегся прямо на коврик.

– Рич, иди домой. Я прошу тебя.

– А мне хочется остаться тут! – упрямо заявил он.

– Ты пьян как последняя скотина!

– И что? Нельзя мужчине уж и посидеть в баре? – обиженно спросил он.

– Ричард! Или ты сейчас же встанешь, или я вызову полицию!

Вместо ответа он просто перевернулся на другой бок.

– Ричард! Я не шучу! Я иду за телефонной трубкой!

– Угу! – согласился он. – Ты как всегда права, милая, – добавил он.

– Ричард! Ну нельзя же так!

– Эстель... – Он громко икнул. – Принеси, пожалуйста, водички, что-то пить хочется...

– А коктейль тебе не сделать?! – сердито закричала она и продолжила почти без паузы умоляющим голосом: – Ричард, ну уйди домой. Потом мы обязательно обо всем поговорим. Но только не надо спать на моем коврике!

– Эстель!.. – На этот раз он четко выговорил ее имя.

– Что? – тут же оживилась она, надеясь, что Ричард начал приходить в себя.

– Я же просил тебя принести воды! – обиженно сказал он.

Поняв, что спорить сейчас бесполезно, она пошла на кухню за водой. В стакан воды она бросила несколько кубиков льда, надеясь, что холодная вода сможет привести Ричарда в чувство. Хотя бы на то время, которое необходимо ему, чтобы добраться до дома.

Когда она вернулась в холл, с коврика доносилось мерное похрапывание. Со стаканом воды в руке Эстель села рядышком на пол и заплакала. Ни разу за всю жизнь ей не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. И, что самое ужасное, она не знала, к кому можно обратиться за помощью. Все ее угрозы вызвать полицию были не более чем блефом. И Ричард даже своим затуманенным алкоголем сознанием понимал это. Эстель ни за что на свете не позволила бы чужим людям увидеть своего, пусть и бывшего, жениха пьяным на полу своей квартиры. К матери было тоже стыдно обращаться. Да и чем ей могла бы помочь Сара? Она тоже никогда в жизни не попадала в такие ситуации. Эстель была в этом уверена. Ее мать не из тех, кто заводит знакомства с людьми, способными разлечься в холле, как на собственной кровати, да еще и похрапывать. Раньше она не замечала за Ричардом привычки храпеть.

Как все меняется, грустно подумала Эстель. Но что же мне теперь делать?! Неужели ждать, когда он проснется!

Она вновь попыталась растолкать Ричарда, но тот в ответ только невнятно пробормотал:

– Мамочка, ну мне же в школу только к девяти!

Эстель, сама того не ожидая, улыбнулась. Все же она права, Ричард еще в сущности ребенок. Уж она бы в подобной ситуации... во-первых, не оказалась, а даже если бы ее и будили против воли, то о школе она точно бы не вспомнила.

Но улыбка поблекла на ее лице, уступив место слезам. Эстель смутно понимала, почему Ричард пришел к ней в таком состоянии. Он, вероятно, вчера каким-то образом увидел, как ее провожает Уильям. Но неужели он следил за ней? Нет, в это Эстель верить отказывалась. Видно, я не так хорошо знаю Ричарда, как мне казалось, но чтобы настолько плохо!..

Но зачем ты это сделал! Ты ведь теперь только еще больше страдаешь! Она аккуратно, чтобы не потревожить еще раз Ричарда, расстегнула пуговицу на его рубашке, невольно отметив, что привычка застегивать все пуговицы осталась. Еще чуть-чуть – и ты бы не смог обходиться без галстука и бритья по утрам. Ах, Ричард, я бы так тобой гордилась!

Эти мысли не принесли ей покоя, а вызвали только новый поток горьких слез.

Эстель так и сидела бы возле Ричарда, пока он не проснулся, если бы кто-то не позвонил в дверь. От неожиданности она вздрогнула и пролила на себя воду, которая уже успела нагреться от тепла ее рук.

О Боже! Эстель вскочила на ноги и начала суетливо бегать из холла в кухню, пытаясь найти как можно быстрее хоть какой-то приемлемый выход из положения. В результате решила сделать вид, будто ее нет дома. Она затаилась и стояла не дыша, пока в дверь настойчиво звонили.

Но звонки минут через пять прекратились, и она вздохнула с облегчением, как услышала, что в замке поворачивается ключ. Теперь уже Эстель перепугалась не на шутку. Вор лезет к ней в дом. Вероятно, он вытащил из кармана Ричарда ключи, которые она ему дала очень давно, и проследил за ним. А теперь решил, что одинокий пьяный парень отличная добыча.

Холодный пот выступил на спине Эстель и намочил шелковый халатик, который тут же противно прилип к телу. Стараясь не издавать никаких звуков, она на цыпочках поспешила к телефонной трубке, оставленной на кухне. Может быть, она еще успеет вызвать полицию.

Эстель знала, что бессмысленно бояться высоты или тараканов, иррациональный страх следует лечить. Но вот преступников бояться надо. Это она отлично усвоила. И теперь дрожащими руками стиснула трубку. Если бы с ней рядом не было беспомощного Ричарда! Насколько бы тогда ей было проще обороняться!

От того, что она всерьез думает об обороне, Эстель испугалась еще больше. Но на всякий случай схватила столовый нож. Другой рукой, стараясь при этом не уронить трубку, она принялась набирать номер полиции, но пальцы дрожали и Эстель никак не могла набрать три простые цифры.

А дверь уже начала открываться. Плохо соображая, что она делает, Эстель бросилась к двери, стараясь защитить Ричарда, все так же безмятежно спящего.

– Ого! Это как же вы поссорились, что Рич спит на коврике, а ты бросаешься на него с ножом?! – услышала Эстель знакомый голос.

От только что перенесенного страха она без сил опустилась на пол.

– Джесс! Как ты здесь оказалась?! – тихо простонала она.

– Прилетела. На самолете, – иронично ответила давняя подруга. – А что тут, собственно, происходит. Почему ты не открывала и зачем тебе этот тесак?

– Я думала, что лезет вор, – честно призналась Эстель.

– А я уже решила, что тебе до смерти надоел Ричард! Неудивительно. За столько-то лет! Ты что, уже успела забыть, что дала мне ключи от квартиры, если я вернусь, а ты будешь у матери или у Ричарда! Если бы ты знала, как здорово в Риме! – весело воскликнула Джессика.

– Ой, Джесс, потом, – отмахнулась Эстель. – У меня почти нет сил. Утро началось препаршиво.

– Охотно верю, – спокойно согласилась подруга, присмотревшись к Эстель. – А почему Ричард на коврике? Ты не разрешила ему завести собачку и он так выражает свой протест?

– А как ты думаешь? – иронично спросила Эстель.

– Он что, пьян?

В глазах Джессики читалось такое удивление, что Эстель стало ее жалко.

– Мы недавно так сильно поссорились, что расстались. А потом он увидел меня с Уильямом и пришел выяснять отношения, но до этого где-то набрался. А не открывала я потому, что не хотела, чтобы Ричарда увидел кто-то посторонний в таком состоянии.

– Да уж, – согласилась Джессика. – Подожди-ка, а почему вы поссорились, кто такой Уильям и, вообще, что здесь, черт возьми, происходит?!

– Слишком много всего, – с трудом вставая, ответила Эстель, – Так много, что я начинаю сходить с ума. Медленно, но верно.

– Ясно, пойдем на кухню. Я приготовлю тебе чай, и ты мне все-все расскажешь, – заявила Джессика, беря инициативу в свои руки.

Эстель покорно побрела за ней следом. Выходя из холла, она оглянулась, чтобы убедиться, что с Ричардом все в порядке.

– Да, – протянула Джессика, когда Эстель ей все рассказала, – дела! Жаль, что меня не было, когда Ричард нацепил костюм гориллы! Наверное, это было жутко забавно!

– Знаешь, – остановила ее Эстель, – мне смешно не было.

– Это все твое дурацкое воспитание. С одной стороны, Сара вроде бы нормальный человек. А с другой – после истории с твоим рождением у нее явный пунктик на почве общественного мнения. Тебе надо наплевать на все это. Вот так-то!

– Не могу, – жалобно ответила Эстель, пожимая плечами. – К тому же дело не в чьем-то мнении, дело в том, что Ричард не может вырасти. Я уже устала от мальчика.

– Ага, тебе захотелось мужчины, – поддакнула Джессика.

– Ну, – неуверенно протянула Эстель, – можно сказать и так.

– Знаешь, твоя идея насчет перевоспитания Ричарда была не очень умной.

– Не надо об этом. Боюсь, я сделала только хуже. Если бы мне не пришла в голову глупая мысль, что он достаточно вырос, чтобы сделать мне предложение, все было бы нормально.

– Нет, Эстель, дело тут не только в Ричарде. Но ты все равно не станешь слушать меня.

– Почему это не стану? – обиженно произнесла Эстель.

– Потому что уверена, что знаешь все лучше всех, – отрезала Джессика. – А с чего это тебя потянуло на старичков?

– Он не старичок! – Эстель принялась горячо защищать Уильяма.

Через несколько минут Джессика, устав выслушивать дифирамбы уму и таланту в адрес известного адвоката, поинтересовалась у подруги:

– А как он в постели?

Эстель была шокирована бестактным вопросом Джессики.

– Не надо на меня так смотреть! – пожала плечами Джессика. – Все же ему уже немало лет. Так как? Вы уже?.. Ну ты понимаешь!..

– Джесс, – укоризненно произнесла Эстель. – Во-первых, это не твое дело. А во-вторых, я впервые встретила мужчину, который не пытался затащить меня в койку на первом же свидании.

– Ясно. – Джессика с критическим видом откинулась на спинку стула. – Значит, ты с ним не спала. Он хоть дееспособный?