Текст книги "Мне хочется сказки"

Автор книги: Элизабет Кейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Я люблю Ричарда, – громко сказала Эстель, но это не помогло. Образ Уильяма слегка потускнел, но не исчез.

Рассерженная Эстель швырнула конспект на кровать и принялась большими шагами ходить по комнате.

Я так ничего не смогу вспомнить! – подумала она. Чего доброго, завтра так засмотрюсь на Рольфа, что забуду и все, что знала. А ведь он говорил, что этот зачет очень важен. Что же мне делать?!

Она взбила свои роскошные каштановые локоны и улыбнулась, вспомнив, как Ричард любит рассматривать через них солнечный свет. Она взяла прядь волос и подняла их против света прикроватной лампы. Но волосы почему-то не блестели. В ужасе она поспешила к зеркалу.

Боже мой! Мне же завтра идти на зачет, а у меня такое творится на голове! Как же я покажусь на глаза Уильяму Рольфу!

От этой мысли ей захотелось расплакаться. Эстель в ужасе смотрела в зеркало. В нем отражалась молодая очень красивая девушка с тонкими чертами лица, чувственными губами и огромными голубыми глазами, в которых плескался океан. Но Эстель осмотр совсем не удовлетворил.

Как же я могла допустить такое?! Неужели Ричард меня так сильно любит, что готов терпеть рядом с собой неухоженную женщину?! А я тоже хороша! Не думать о человеке, который ради меня изменил всю свою жизнь, а мечтать о преподавателе, который и фамилии-то моей не помнит!

Эстель в своем самобичевании уже успела забыть, как сама же не хотела, чтобы Уильям Рольф знал ее фамилию. Забыла, что она всего хочет добиться сама, без помощи призрака дедушки и его миллионов.

Он вообще-то знает, что я существую? Конечно, знает, но лишь когда я сижу в аудитории. Как только я исчезаю из его поля зрения на несколько секунд, готова поспорить, он уже и не помнит обо мне. Нет, все мужчины одинаковы! И Ричард! Тоже мне, пример смирения и терпения! «Мистер Рольф, что вы думаете о системе национального права Великобритании?», – передразнила она Ричарда. Лучше бы следил за своей девушкой! И вообще, если бы он все это время вел себя нормально, мне бы и не хотелось ни с кем, кроме него, встречаться. А так я живу как на пороховой бочке: никогда не знаю, что он выкинет завтра, или сегодня, или прямо сейчас! Вот мистер Рольф ни за что бы не напялил на себя костюм гориллы. Я в этом уверена.

Интересно, а сколько ему лет? – задумалась Эстель, направляясь в ванную. А есть ли у него кто-нибудь. Конечно есть! Такой мужчина не может быть один! И вообще, какое ему дело до студентки, одной из сотни. Нет смысла даже мечтать о чем-то. И точка. Прекрати думать о Уильяме Рольфе! – приказала она себе. Он не для тебя, а ты не для него. Тоже мне, влюбилась в собственного учителя, фыркнула она. Дешевый бульварный роман. В конце концов, мне же не четырнадцать лет! И почему это Ричард не звонит?

Эстель так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как вылила в воду полбаллона пены для ванн. Над горячей водой поднималось огромное пушистое облако.

Ну и как мне здесь теперь мыться? – подумала она.

Но сердиться уже было не на кого, кроме самой себя. Эстель несколько раз глубоко вздохнула и полезла в ванну, надеясь, что горячая вода и ароматная пена хоть немного успокоят ее.

Ричард все же позвонил Эстель, но как всегда не вовремя: она только намылила голову и собиралась минут пять провести под душем, чтобы до конца смыть пену с волос. Эстель даже решила сначала проигнорировать звонок, но уж слишком настойчиво трезвонил телефон, чтобы можно было просто от этого отмахнуться.

Оставляя мокрые следы на ковре, она подбежала к телефону и недовольным голосом произнесла:

– Да?

– Привет, милая, что делаешь? – поинтересовался Ричард.

Если бы Эстель была не так сердита на весь мир, она бы сразу же заметила, что ее Рич как-то странно говорит. Вроде бы он был весел, но эта веселость явно была наигранной.

– Моюсь, – сердито ответила ему Эстель.

– Прости, я не вовремя. Хочешь, я перезвоню тебе?

– Ладно уж, – смилостивилась она. – Подожди минутку, я перенесу телефон в ванную, домою голову, и мы спокойно поговорим.

– Хорошо, родная, как скажешь, – быстро согласился Ричард.

Эстель уже подметила, что в последнее время он слишком часто с ней соглашается. Их противоречия касались лишь теоретических вопросов – например, какая система права эффективнее: британская или американская. Она вспомнила, что так же было и тогда, когда их любовь только начиналась. Но ведь в тот период и у нее не было поводов противоречить Ричарду. А может быть, просто тогда она его плохо знала?

Эстель решила не забивать себе этим голову, тем более что сейчас было не самое подходящее время.

Она домыла голову, замотала наподобие тюрбана полотенце и взялась за пилочку. Раз уж она так себя запустила, а завтра на маникюр в салоне у нее времени, стоит все сделать сегодня. Даже если придется позже обычного лечь спать.

Эстель удобно устроилась на пуфике и приготовилась продолжить разговор с Ричардом, надеясь, что это отвлечет ее от мыслей о Уильяме.

– Ну и что ты хотел мне сказать? – не очень вежливо поинтересовалась она.

– Только то, что я тебя люблю, – ответил обескураженный ее тоном Ричард.

– Тогда, будь добр, придумай что-нибудь еще.

– Эстель, что с тобой сегодня случилось?

– Ничего не случилось.

– Да? – иронично спросил Ричард. – Ты мне напоминаешь дикобраза. Как только я что-то говорю, ты сразу же выпускаешь свои колючки.

– Прекрати, вовсе я не дикобраз!

– Ну вот, что я говорил?

– А что ты говорил? Только то, что я похожа на дикобраза. Очень мило.

– Фразу «очень мило», в последнее время я слышу что-то уж слишком часто.

– Ну и что, – упрямо сказала Эстель. – Если ты хочешь со мной ругаться, подожди до завтра. Сдам зачет, тогда и говори, что тебе взбредет в голову.

– Эстель, прекрати, пожалуйста! – напряженным голосом попросил ее Ричард.

– Что мне прекратить?

– Истерику.

– Я абсолютно спокойна.

Как только Эстель заявила это, она заметила, что уже давно подпиливает один и тот же ноготь и он уже заметно короче остальных, к тому же подпилен очень неровно.

– Ну что за день такой! – воскликнула она.

– Вот и мне хотелось бы знать это, – усмехнулся Ричард.

– Обычный день, просто встала не с той ноги, – хмуро ответила ему Эстель.

– Вот когда встанешь с той ноги, позвони мне, – сказал Ричард. – Да, и желаю тебе завтра успеха. – В трубке раздались короткие гудки.

Эстель уронила руку, и трубка скатилась на пол из ослабевших пальцев. Она сидела неподвижно. Еще никогда Ричард так с ней не разговаривал. С самого начала у них было заведено, что Эстель обижается на него, а он приходит просить прощения. И неважно было, кто виноват.

Что же случилось с моим Ричардом? – спрашивала Эстель у самой себя, пытаясь уснуть. Она хмуро улыбнулась и включила свет, понимая, что ей сегодня уже не заснуть. Так не лучше ли почитать еще раз конспект?

Бессонная ночь свела на нет все вечерние старания Эстель: выглядела она хуже некуда. Но, как это ни странно, ее это мало интересовало. Она волновалась только о том, что ей скажет Ричард, когда они встретятся на зачете. Она и ждала и боялась этой встречи. Ей не хотелось терять Ричарда, ведь они вместе столько лет и она любит его. Но почему же тогда Уильям преследует ее в мечтах и снах?

Она тряхнула головой, решив, что за полчаса до зачета не лучшее время решать проблемы в своей личной жизни.

Ричард не позвонил с утра и не предложил ее подвезти, как он это обычно делал, когда они занимались по выходным.

Перед аудиторией, где должен был проходить зачет, уже стояла большая толпа. Эстель поздоровалась со всеми, пытаясь найти среди них Ричарда. Но все ее старания были тщетными. Она не видела такой родной фигуры в ветровке или просто рубашке какой-нибудь веселой расцветки.

Какой-то молодой человек подошел к ней, чтобы поздороваться. Эстель предпочла отделаться от него простым кивком головы. Но он неожиданно рассмеялся. Она пристальнее посмотрела на него и охнула от удивления. Перед ней стоял Ричард. Но теперь он был совсем другим: строгий серый костюм, безупречно подобранный галстук, начищенные модные туфли, даже булавка для галстука!

– Боже, Ричард, я тебя не узнала! – с восхищением воскликнула Эстель.

– Прости, но я тебя тоже сразу не узнал. Что у тебя стряслось, милая? Конечно, не очень хорошо так говорить, но ты неважно выглядишь. – В голосе его слышалась озабоченность.

– У меня уже все в порядке, – улыбнулась она. – Ты в костюме! Это способно привести меня в самое прекрасное расположение духа буквально в секунды!

– Я рад, что тебе понравилось, – просто ответил Ричард. – Я заехал за тобой утром, но тебя уже не было. – Эстель показалось, что она слышит в его голосе не столько обвинение, сколько смирение. – Но нам, кажется, пора. Да, если я сейчас завалю зачет, это будет только твоя вина!

– Почему? – удивилась Эстель.

– Мне было так ужасно, что я не спал всю ночь и не мог ничего повторить. Эстель, прошу тебя, давай больше никогда не ссориться.

– Я люблю тебя, Рич, – ответила она и нежно провела рукой по его гладко выбритой щеке. – Ты уже и бриться начал каждый день.

– Чего не сделаешь для любимой женщины, – пожал он плечами. – Пойдем. Мы почему-то первые в списке.

– Наверное, мы с тобой самые умные.

Вместо ответа Ричард просто рассмеялся.

Эстель так и не поняла, почему все так боялись этого зачета. Лично она не встретила ни одного по-настоящему трудного вопроса. Единственное, что ей мешало, так это пристальное внимание мистера Рольфа. И что с ним случилось!

Все пятнадцать минут, что она сидела перед его столом, он не сводил с нее жадных глаз. Эстель казалось, что он пытается вобрать в себя каждую ее черточку, каждый жест, каждую улыбку. Да и она сама не могла отвести взгляд от его голубых глаз. Неожиданно среди зачета Эстель поняла, что не может вспомнить, какого цвета глаза у Ричарда. И это ее сильно испугало. Она постаралась побыстрее ответить, чтобы не было больше искушения потеряться в глазах Уильяма. Эстель показалось, что он тоже боится еще хотя бы минуту смотреть на нее, быть с нею рядом.

Когда Эстель выскочила за дверь, она даже не смогла вспомнить, ни что рассказывала, ни что ей поставили. Одно она точно знала: зачет пройден.

– Ну как твои дела? – спросил ее Ричард, который должен был идти следующим.

– Отлично, – ободряюще улыбнулась ему Эстель, хотя она вовсе не была в этом уверена.

Ричард пропадал в аудитории почти сорок минут. Эстель вся извелась в ожидании. Она была готова броситься Ричарду на шею и просить его, умолять никогда больше не пускать ее к этому мистеру Рольфу. Но вот он вышел из аудитории, довольно улыбаясь.

– Рич! Ну разве можно так долго! – набросилась на него с обвинениями Эстель.

– Прости, милая, но мы так разговорились! Мистер Рольф такой потрясающий человек!

– Я знаю, – тихо сказала она, но Ричард ничего не услышал. – Пойдем отсюда. Я не хочу, чтобы все знали, что мы встречаемся.

– Хорошо. Пойдем пообедаем?

– Да, конечно. Надо отметить наш успех. – Эстель почему-то ужасно боялась, что Уильям Рольф выйдет из аудитории. Что она тогда будет делать?

Они пошли в итальянский ресторанчик, который очень нравился Эстель. Правда, все удовольствие от его посещения испортил Ричард, который почти полтора часа без умолку пересказывал ей тот разговор, который был у него с мистером Рольфом. Эстель было не очень приятно вспоминать о том, как она сегодня реагировала на присутствие преподавателя, но попросить Ричарда замолчать она не могла. Каждый раз, когда он называл Уильяма по имени, сердце ее мучительно сжималось от сладкой боли.

– И я предложил ему называть меня Ричем, – закончил он свой рассказ.

– Замечательно! – воскликнула Эстель.

– Мы решили пообедать вместе в воскресенье. Пойдешь с нами?

Эстель очень хотелось принять предложение, но она побоялась. Вдруг Ричард что-нибудь заподозрит?

– Прости, милый, но я не могу в это воскресенье. Как-нибудь в другой раз, – улыбнулась она.

– Хорошо, – огорченно вздохнул Ричард. – А мне казалось, что тебе нравится Рольф.

– Очень нравится, но дело в том, что я уже обещала маме, что буду с ней весь день.

– То есть я оказываюсь свободным на все воскресенье? – улыбнулся Ричард.

– Да! Но смотри, если что-то случится, не смей мне врать. – Эстель погрозила ему пальчиком.

– Я думаю, нам пора домой. – Ричард взял ее за руку.

По спине Эстель тут же пробежал легкий озноб. Она уже знала, что значит такой взгляд.

– Попроси счет, – сказала она и тут же внутренне сжалась, так как прекрасно помнила, что одной из излюбленных шуточек Ричарда было позвать официанта и сделать вид, что он забыл кошелек. Он забавлялся, наблюдая за ее реакцией. А ей было ужасно стыдно и неприятно, когда на нее смотрели, ожидая, что она сейчас же полезет в карман, чтобы расплатиться. Эстель покрывалась липким потом: она знала, что у Ричарда есть деньги, но он так натурально играл! А она была уверена, что нет ничего страшнее, когда женщина платит за ужин.

Но в этот раз Ричард просто расплатился и встал из-за стола. Эстель смотрела на него огромными от удивления глазами.

– Мы идем? – уточнил он.

– Да, конечно. – Она быстро взяла сумочку.

К машине они шли в молчании. Только когда выехали на дорогу, Ричард спросил:

– Почему ты молчишь? Что-то не так?

– Да, – честно ответила она.

– Что же?

Эстель не могла признаться ему, что уже несколько дней не может спать из-за того, что постоянно видит перед собой Уильяма. Но было еще одно, что ее сильно волновало.

– Ты стал другим, – наконец ответила она.

– Да? – не слишком удивленно спросил Ричард. – И в чем это выражается?

– Ну хотя бы в том, что ты вчера первым положил трубку.

– Это мы уже обсудили. Я бы не хотел возвращаться к этой теме, – поморщился он. – Есть что-то еще?

– Еще то, как ты выглядишь.

– Тебе не нравится костюм? – огорченно поинтересовался он.

– Нет, костюм отличный, – быстро ответила Эстель. – Но вот ты в нем стал каким-то другим.

– Ничего удивительно, я ведь никогда не носил костюмы и галстуки, а уж про булавки я вообще молчу.

– И то, что ты сегодня в ресторане не прикинулся, будто у тебя нет с собой кошелька...

– Мне показалось, что моя шутка будет неуместной.

– Конечно, – быстро согласилась Эстель. – Но... Ты стал другим. Я не знаю такого Ричарда.

Он остановил машину возле ее дома. Несколько минут они сидели молча. Наконец Ричард сказал:

– Ты ведь сама хотела этого, – грустно ответил он. – А вот я не хотел. Мне тесно в этой шкуре. Но я готов ради тебя на все.

– Да, я понимаю. И я рада, что ты смог изменить себя, но не знала, что будет так...

– Как, Эстель?

– Так странно. Ты стал совсем другим. Мне иногда кажется, что рядом со мной чужой человек.

– Я знаю способ доказать тебе, что я все тот же, – улыбнулся он. – Он наклонился и поцеловал ее. – Закрой глаза, – попросил он. – Я знаю лишь одно место на этой планете, где ты принимаешь меня таким, какой я есть. И вот сейчас, я думаю, пришло время вернуться туда.

– В мою спальню? – с улыбкой спросила Эстель.

– Только если я стал не настолько чужим, что ты меня боишься, – ответил ей Ричард, нежно целую тонкую венку на ее шее.

– Если ты меня еще раз так поцелуешь, я настолько потеряю голову, что не смогу сопротивляться, даже если ты мне покажешься совершенно посторонним мужчиной.

Вместо ответа он прижал ее к себе и, едва касаясь полных приоткрытых в ожидании губ, начал ее целовать.

– Мой Рич вернулся, – прошептала Эстель, закрывая глаза в сладкой истоме, охватившей ее.

5

В воскресенье Эстель с двух часов пополудни каждые полчаса звонила Ричарду. Она никак не могла дождаться, когда же он вернется с обеда с Уильямом Рольфом. Она уже жалела, что не согласилась пойти с ними. Но как только Эстель представляла себя сидящей напротив Уильяма, по ее спине пробегал холодок. Ей казалось, что она знает его уже много лет, и это ощущение было очень странным. Совершенно не похоже на то, что она чувствовала рядом с Ричардом.

Ей было хорошо, когда он разговаривал с ней или просто садился рядом в аудитории. У него была умилявшая Эстель привычка присаживаться на парты студентов. Вот только она не могла сдержать дрожь, когда он останавливался возле нее. Ее и притягивал и одновременно отпугивал его взгляд: она боялась утонуть в его голубых как озера глазах.

Если бы у меня не было Ричарда, подумала она, безропотно проглотив очередную порцию длинных гудков, я бы ни за что не позволила Уильяму просто так уйти из моей жизни. Я бы сделала все, чтобы он понял, что я чувствую. А если бы он ответил мне, вот было бы здорово! Он такой надежный, уверенный в себе. С ним я жила бы как за каменной стеной. Да и маме он, безусловно, понравился бы больше, чем Ричард. Может быть... Нет! – остановила она себя. Ричард сделал слишком много для того, чтобы измениться. Но все равно Ричарду, принимая во внимание его поведение, не дашь больше восемнадцати. Да и то с оглядкой. Рядом с ним я чувствую себя умудренной опытом старухой! А ведь он старше меня на несколько месяцев! Эстель поняла, что эта мысль не слишком успокаивает ее. Нет, я не могу бросить Ричарда, особенно сейчас. Значит, я должна забыть Уильяма. Но как мне это сделать?!

Она вновь набрала номер Ричарда. Ей ответили длинные гудки. В раздражении она бросила трубку на пол.

Из-за всей этой истории, зло подумала она, я становлюсь истеричкой. Чем я только не швырялась! Интересно, аппарат работает?

Эстель набрала номер матери.

В отличие от Ричарда Сара была дома и сразу же сняла трубку.

– Привет, мам, – сказала Эстель.

– Привет милая, – отозвалась Сара. – Что делаешь?

– Сейчас ничего. Точнее, пытаюсь дозвониться Ричарду.

Сара недовольно хмыкнула в трубку.

– Мам! – укорила ее Эстель. – Ты же знаешь, он очень старается измениться! Он у меня молодец.

– Конечно. Я ничего не имею против, вот только надолго ли его хватит? – усмехнулась мать.

– Я думаю, надолго. Ты бы его видела сейчас. Костюм, всегда выбрит, галстук. Еще немного – и он начнет пользоваться запонками.

– Запонки приводят тебя в особенный восторг? – ехидно поинтересовалась Сара.

– Но дело ведь не только в запонках! Он теперь и говорит по-другому! И темы для разговора выбирает другие!

– Ты не могла бы поподробнее рассказать мне, о чем вы с Ричардом беседуете?

– Ну... это такие, я бы сказала, стандартные темы... – не очень уверенно сказала Эстель.

– Поточнее, – попросила ее Сара.

– Мам, ну как всегда. Ты и сама слышишь такие разговоры каждый день!

– Эстель, я тебя очень прошу, расскажи мне, о чем вы говорили в последнюю вашу встречу?

– Мам, ну что за допрос!

– Это не допрос. Ты просто не помнишь! – торжествующе заявила Сара.

– Все я прекрасно помню, – быстро произнесла Эстель и покраснела: она действительно не помнила, о чем они говорили с Ричардом. А ведь раньше могла почти дословно пересказать каждый их разговор.

– Ответь мне, только честно, на другой вопрос: ты бы стала встречаться больше двух раз с человеком, который тебе совсем неинтересен? Если, конечно, это не служебная необходимость? – усмехнулась она.

– Нет, разумеется! – возмутилась Эстель.

– Тогда почему ты до сих пор с Ричардом? Ведь он тебе стал настолько неинтересен, что ты даже не помнишь, о чем вы говорите. Примерно как с Эдом, – поддела ее Сара.

– Потому, что он любит меня, а я люблю его.

– Нет, милая моя. – Эстель услышала, как мать вздохнула.

– Мам, ну что ты такое говоришь?! Уж я-то точно знаю, люблю его или нет!

– Я не о том. Ты не должна была его менять. Как бы мне он не нравился, что бы не вытворял, теперь все стало только хуже. Неужели ты не понимаешь, что он настолько несчастен, что стал серым, обычным? Даже я это вижу!

– А вот мистер Рольф считает его очень интересным, – парировала Эстель. – Они даже сегодня обедают вместе.

– Заметь, дорогая моя, ты так утомила своего молодого человека не очень удачными идеями с изменением характера, что он предпочел в воскресенье тебе какого-то педагога.

– Уильям не какой-то педагог! – с жаром воскликнула Эстель. – Он лучший из всех, которых я когда-либо встречала!

– Ого! – насмешливо воскликнула Сара. – Мне вообще очень интересно, что там у тебя происходит с этим мистером Рольфом, точнее уже Уильямом?

– Ничего, – слишком быстро и удивленно ответила Эстель. – Он просто мой педагог. Хороший педагог, и я его уважаю.

– Ох, милая моя, добром это не кончится, попомни мое слово!

Мам, не надо ужасных пророчеств. – Эстель недовольно поморщилась. Она терпеть не могла, когда мать начинала предрекать конец света.

– Это, конечно, не мое дело. Но с твоим Ричардом у тебя ничего не выйдет, – серьезно сказала Сара.

– Почему это? – опешила Эстель. – Он меня любит и сделает все, что я попрошу.

– Потому что ты хочешь от него ужасно много, слишком много. Не может человек вот так взять и поменяться, даже ради самой великой любви. И ты его либо сломаешь, а потом через месяц выкинешь, либо его натура так или иначе проявится. А тебе это не понравится. Ты же не хочешь всю жизнь прожить рядом с человеком, которого придется постоянно ломать?

– Нет, конечно! – возмутилась Эстель.

– Тогда не честнее было бы бросить его сейчас, когда он еще может вернуться к той жизни, к которой привык?

– Мам, но он не сможет без меня. Я это точно знаю!

– Кто ты такая, чтобы решать, что он сможет, а что нет! – возмутилась Сара. – Неужели ты, находясь рядом с ним, не видишь, что парень пропадает! Уж насколько мне он не нравится, но вытворять такое с живым человеком!..

– Я лучше знаю, что ему надо и как он себя при этом чувствует! – резко ответила Эстель. – Это только наше дело. Но в одном ты права. Он действительно стал очень грустным. Но это только потому, что он окончательно расстался с прежней жизнью. Это пройдет. Я дам ему новую жизнь.

– И что ты задумала на этот раз? – обреченно спросила Сара.

– Все узнаешь первой. Пока, мам! – Она положила трубку, прежде чем Сара успела ей что-то сказать. А потом тихо добавила: – Надеюсь, это решит и мои проблемы.

Ричард возвращался домой довольно поздно. Их обед с Уильямом затянулся. После ресторана они поехали к Рольфу домой. Оказалось, что они очень похожи, даже слушают одну музыку. А когда Уильям сказал, что у него есть редчайший альбом «Роллинг стоунз», Ричард решил, что Эстель может и подождать, раз уж все равно решила поехать к маме.

Он шел по пустым темным улицам и не мог понять, что же с ним произошло. Еще несколько недель назад он бы не задумываясь поспешил к любимой, чтобы быть рядом в воскресный вечер. А теперь он предпочел альбом.

Кажется, я действительно меняюсь. Маска, которую я нацепил, все сильнее прирастает к коже. Она становится мною. Или я становлюсь ею? Не имеет значения. Главное, что мне это не нравится.

Он пнул ногой пустой целлофановый пакет. Его подхватил ветер и понес по ночной улице сонного города. Где-то мчались машины, горели неоновые вывески, а в тихом спальном квартале все уже давно легли в свои теплые постели или удобно устроились перед телевизором.

Не думал, что мне будет когда-то одиноко, усмехнулся Ричард. Эстель, если бы ты знала, что ты со мной делаешь! Интересно, как долго я смогу это выдерживать? Может, стоит поговорить с ней? Сказать, что я так больше не могу. И она либо примет меня таким, какой я есть, либо... Нет. Я даже не хочу думать об этом. Моя Эстель умница, она поймет меня. Поиграли в хорошего мальчика Ричарда – и хватит. Он резко развернулся и пошел к дому Эстель.

Сегодня или никогда, твердо решил Ричард.

Он заметил, что в окнах Эстель, несмотря на поздний час, все еще горит свет. Ричард улыбнулся. Так приятно думать, что кто-то не спит, ждет его. Ему впервые за сегодняшний вечер стало стыдно, что он не поспешил к любимой, вместо того чтобы болтать с Уильямом о пустяках.

Может быть, все еще будет нормально? – сам у себя спросил Ричард. И сам же ответил. Конечно, ведь она ждет меня, значит, я ей небезразличен, значит, она все еще обращает внимание на мою скромную персону, хотя перестала узнавать и почти не слушает того, что я ей рассказываю. Милая моя, я уже бегу к тебе!

Он злился не только на себя, но и на весь свет: и лифт слишком медленно шел, и коридор был слишком длинным, и как он мог вообще забыть о своей Эстель!

Наконец он нажал на кнопку звонка. Дверь немедленно распахнулась. На пороге стояла издерганная, нервная Эстель. Под ее глазами начали расплываться две синие тени, обещающие завтра стать полноценными мешками.

– Рич! – укоризненно воскликнула она. – Ну где ты был?!

– Прости, милая. Это ужасно. Я сегодня первый раз в жизни предпочел тебе раритетный альбом «Роллинг стоунз». – Ричард решил быть до конца честным с Эстель. А как же иначе? Любая ложь влечет за собой еще огромный хвост всяких недомолвок и недоговорок. Ты запутываешься в них, как в паутине. И наступает день, когда тебя уже не захотят услышать. Есть такие канаты, которые не рвутся ни при каких условиях.

– И где ты слушал этот альбом? – поинтересовалась она.

– Дома у мистера Рольфа. Он, оказывается, тоже любит эту группу! Потрясающий человек! – с восторгом сказал ей Ричард.

– Очень мило, – пробурчала она в ответ. Ее больно укололо то, что Ричард знает о Уильяме гораздо больше, чем она. Разве это справедливо?

– Прости, любимая. Но со мной происходит что-то странное.

– Вот как раз об этом я и хотела с тобой поговорить.

– Эстель, ты читаешь мои мысли!

– Мы будем беседовать в прихожей или все же пройдем в комнату? – поинтересовалась она.

– Пойдем, конечно, – улыбнулся Ричард.

Они сели на маленький удобный диванчик, который они купили вместе, еще когда Эстель только решила переехать от матери в эту квартиру.

– Милая, я понимаю, как для тебя важно, чтобы я изменился, – начал было Ричард.

Но Эстель жестом остановила его.

– Дело в том, – начала она, – что твоя жизнь осталась прежней. И теперь ты новый и твоя старая жизнь не совпадают. Правильно? – уточнила она.

– В принципе да, – пожал плечами Ричард. То, что она говорила, было верно, вот только Ричард подозревал, что Эстель сделала неправильный вывод.

– Отлично, – просияла Эстель. – Тебе плохо от этого раздвоения. Ты мучаешься, уверена, что мало спишь, стал невнимательным, забывчивым. К тому же ты делаешь то, что делать не привык, и наоборот. Это все тебя раздражает и мешает нормально жить.

– Все верно, милая, но... – начал было Ричард, но вновь был остановлен.

– Подожди. Ты сначала послушай, что я тебе скажу. Раз ты изменился, тебе надо менять и жизнь. Кроме того, нам ведь не по семнадцать лет, пора подумать и о будущем. Я хочу уверенности в этой жизни, Рич. И ты, теперешний ты, можешь мне ее дать. Я хочу получить новую социальную роль, как бы сказал наш преподаватель психологии.

Они вместе улыбнулись, вспоминая годы в университете, когда все было просто и ясно.

– Но, милая, я не совсем о том...

– Я думаю, что нам пора бы уже и стать одним целым, – раздраженно сказала Эстель. Ее удивляло, почему Ричард не понимает ее намеков. Но, кажется, на этот раз он все понял. Эстель видела, какая сложная борьба происходит в его душе.

– Останешься у меня на ночь? – томно изгибаясь, спросила она, надеясь таким способом помочь ему принять решение. В конце концов, постель была действительно тем единственным местом, где у них никогда не возникало разногласий.

– Прости, но мне завтра надо быть в восемь возле библиотеки, – ответил Ричард.

– Зачем? – удивилась Эстель.

– Мистер Рольф обещал мне показать кое-какие документы. Я потом тебе расскажу.

– Но разве ты не можешь поехать от меня? – удивленно спросила она. Полы шелкового халатика как бы случайно разошлись, обнажив длинную стройную ногу.

– Милая, мне надо подумать. – Ричард наклонился и поцеловал ее. – Это тебе залог, что я вернусь. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – скорее по инерции, чем от чистого сердца, сказала донельзя удивленная Эстель.

– До завтра, – улыбнулся ей Ричард.

– Пока, – ответила она и пошла закрывать за ним дверь.

Когда Ричард ушел, Эстель прислонилась к дверному косяку и задумалась. Она уже не была уверена в том, что Сара не права. Ричард действительно ведет себя странно.

Ну и ладно. Главное, он понял, что ему нужно сделать мне предложение, решила Эстель и отправилась спать. В конце концов, завтра надо выглядеть на все сто. Не каждый же день предлагают руку и сердце.

На следующий день Ричард позвонил неестественно рано для него – в семь утра – и сообщил, что зайдет к Эстель где-то около семи вечера. Она была так удивлена его ранним пробуждением, что даже не заметила того, что он почти приказным тоном велел ей быть дома в это время.

Весь день на работе она не могла сосредоточиться. Дело дошло до того, что после совещания шеф попросил ее задержаться и поинтересовался самочувствием. Эстель почувствовала себя пристыженной, но ничего с собой поделать не могла. Слишком важно для нее было то, что должно случиться нынешним вечером. Ради этой минуты она готова была отдать всю свою работу, карьеру и образование заодно.

К тому же Эстель была рада, что трюк удался и она почти не вспоминала о Уильяме. Ведь она решила выйти за Ричарда не только ради его спасения, но и ради своего собственного. Эстель боялась, что в один прекрасный день она явится к мистеру Рольфу в кабинет и скажет, что любит его. Ничего ужаснее она представить себе не могла.

Но все же бесконечный рабочий день закончился, и Эстель поспешила домой. Еще нужно привести себя в порядок. Она должна быть неотразима сегодня.

Эстель надеялась, что неистощимая фантазия Ричарда позволит ему придумать какой-то необычный способ просить ее руки. Что-нибудь ужасно романтичное.

Хорошо бы он решил сделать это на яхте в океане! – подумала Эстель, но тут же поняла, что в семь вечера они вряд ли поедут к океану. Тогда пусть в каком-нибудь изысканном и безумно дорогом ресторане. Хотя у Ричарда еще нет таких денег. Нет, я просто уверена, что он что-нибудь придумает!

Ровно в половине седьмого раздался звонок в дверь и невозмутимый Ричард предстал перед ее глазами.

– Добрый вечер, леди, – заявил он ледяным тоном. – Будьте добры, следуйте за мной.

Эстель была так удивлена подобным обращением, что даже не стала перечить или спрашивать, что он задумал. Она подхватила сумочку, накинула пончо и вышла следом за Ричардом.

Не произнося ни слова, он довел ее до машины и галантным жестом распахнул дверцу. В полном молчании он тронул машину. Эстель не решалась спросить его, куда же они направляются. Уж слишком странным и неприступным казался ей Ричард. Минут через пятнадцать его старенький автомобиль затормозил у какого-то здания. Эстель была готова спорить на что угодно, что это не ресторан. Она вышла из машины и растерянно огляделась. Наконец в неверном и тусклом свете фонарей, она смогла прочитать название здания, к которому ее подвез Ричард.