Текст книги "Мне хочется сказки"

Автор книги: Элизабет Кейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Обессилев от бесполезной беготни, Ричард опустился на диван и обхватил голову руками. Надо подумать, сказал он себе.

Но никаких мыслей, кроме того, что ему скажет Эстель, когда вернется от матери, в его голову не приходило. А от Эстель он ожидал получить настоящую головомойку.

Лучше бы я ей изменил. Тогда бы по крайней мере знал, в чем провинился.

Ричард повалился на диван и закрыл глаза, вспоминая, как познакомился с Эстель.

Он шел по бесконечному коридору лучшего учебного заведения Сан-Франциско. Молодой парень, в давно вышедшей из моды ковбойке и узких брюках, с сильным акцентом, он приехал покорить этот город. И, конечно, считал, что заслуживает самого лучшего, в том числе и образования.

Ричард не нашел себя в деревне. Ему с самого детства опротивели и пшеница, и свиньи. Теперь ему предстояло решить, куда пойти учиться. Он в принципе понимал, что делает юрист, но чем отличается адвокат от нотариуса, не имел никакого представления. Поэтому решил юридический факультет обойти стороной. К тому же он был не уверен, что сможет успешно сдать тесты.

Он заблудился в лабиринтах огромного здания и уже практически не понимал, в каком крыле находится и как ему выйти к факультету менеджмента. Ричард не совсем хорошо понимал, что такое менеджер и чем он отличается от юриста, но его приятель, уже пытавшийся учиться в Сан-Франциско, но заваливший первую же сессию, сказал, что туда проще всего поступить и шансы получать стипендию очень высоки. Для Ричарда, у которого на все про все в кармане лежало пятьдесят долларов, это было очень важно. И вот во время этого метания по запутанным коридорам колледжа он увидел ее.

Он шел за девушкой как привязанный. Тоненькая ниточка соединила их. И Ричард понял, что это навсегда. Он и сам не заметил, как подал документы на юридический факультет, как соглашался со всем, что ему говорили. Да в тот день он готов был выпрыгнуть из вертолета без парашюта, только бы она была рядом!

И вот Ричард оказался перед входом в университет с жетоном в руке, не зная, ни когда ему идти на экзамены, ни куда он подал документы. Наваждение постепенно проходило, а вот желание целовать эту девушку, любить ее, защищать становилось все сильнее. Стеснительный Ричард не заметил, как подошел к ней и сказал самую дурацкую фразу в своей жизни:

– Ты не знаешь, на какой факультет я подал документы?

Она улыбнулась и ответила:

– На юридический.

– Откуда ты знаешь!? – изумился Ричард. Он был поражен звучанием ее голоса и уже успел забыть, о чем сам только что спрашивал.

– Конечно, ведь ты стоял в очереди за мной. У меня номер семьдесят восемь, а у тебя семьдесят девять, – улыбнулась она Ричарду.

– Значит, это судьба, – уверенно сказал он. – А как тебя зовут.

– Эстель, – она вновь улыбнулась.

– А меня Ричард, но ты можешь звать меня Рич.

– Почему?

– Потому что близкие люди должны обращаться друг к другу не так, как все остальные. А кто может быть ближе, чем любимая женщина?

– Ты знаешь, что сейчас почти признался мне в любви?

– Конечно. Иначе зачем бы я поступал на юридический?! – искренне удивился он. – Я даже не знаю толком, ни что мы сдаем, ни когда это будет.

– Что же ты делал при приеме документов?

– Смотрел на тебя. – Ричард взял ее за руку. – Эстель, пообещай мне, что будешь любить меня. Всегда.

– Но как же я могу тебе это обещать! Мы ведь толком не знакомы!

Он не только поступил на юридический факультет, но и получил государственную стипендию. Ричард был готов сделать что угодно, лишь бы быть рядом с любимой женщиной. А она поняла, что любит этого странного парня, готового по первому ее желанию достать луну с неба.

– Рич! Ты где? – вырвал его любимый голос из мутного сумрака воспоминаний.

– Я здесь, любимая, – откликнулся он.

– Что делаешь? – спросила Эстель.

– Вспоминаю, как мы познакомились.

– Да, это было ужасно глупо! Я до сих пор удивляюсь, как не приняла тебя за сумасшедшего!

– Почему это? – опешил Ричард.

– Потому что мужчина, говорящий незнакомой девушке, что любит ее и готов все положить к ее ногам... Ты не находишь это странным? – Эстель пожала плечами.

– Но я же знал, что ты единственная женщина, которая мне нужна, – улыбнулся он.

– А вот я, Ричард, не уверена, что ты единственный мужчина, который мне нужен.

– Эстель, что произошло? – Ричард почувствовал, что с ней что-то не так.

– Только то, что ты опозорил меня в присутствии собственной матери и почти пяти десятков гостей. Между прочим, весьма уважаемых и солидных людей.

– Но что я такого сделал?! – воскликнул пораженный Ричард.

– А разве того, что ты обрядился в костюм гориллы, мало?!

– Но ведь я просто хотел повеселить всех! И, согласись, там действительно было скучно!

– Да, а с твоим появлением стало весело всем, кроме меня и матери. Спасибо тебе, Ричард, ты испортил ей праздник.

– Эстель, ты же должна понимать, что я хотел как лучше!

– Конечно, а получилось как всегда! Как всегда у тебя получается, когда ты хочешь кого-нибудь повеселить, кроме детишек и твоих придурковатых дружков.

– Ну что ты такое говоришь! Они отличные ребята. А смешить детей дано не каждому.

– Взрослых тоже не каждому дано смешить. Тебе не дано.

– Но, Эстель, разве было не забавно, когда огромная волосатая горилла протянула твоей матери цветы! Или она не любит хризантемы? По-моему, ты говорила, что это ее любимые цветы...

– Она очень любит хризантемы, она не любит, когда ее выставляют в идиотском свете. И запомни, Ричард, я этого тоже не люблю.

– Я все равно не понял, почему они все так странно на меня смотрели. – Он обреченно покачал головой. – Знаешь, Эстель, я давно понял, что есть люди, которые разучились смеяться. А это, мне кажется, самое страшное.

– Самое страшное встречаться с человеком, у которого извращенное чувство юмора!

– Но тебе же всегда нравились мои шутки!

– А что мне оставалось делать! – Эстель уже кричала в полный голос, несмотря на поздний час. – Хоть кто-то должен был смеяться! И если бы я не смеялась, когда ты запихивал меня в ноябре в бассейн, то окружающие могли бы подумать, что ты пытаешься причинить мне вред. Я не хотела выглядеть дурой рядом с тобой.

– Значит, все это время ты только делала вид, что тебе весело со мной? – спросил разочарованный и потерянный Ричард. Он всегда считал, что Эстель думает и чувствует так же, как он. А, оказывается, она совсем другая!

– Ну иногда ты очень хорошо шутишь, когда ничего не делаешь, а просто говоришь. – Она попыталась смягчить свои жестокие слова.

– Ты хочешь сказать, что ни взрывающийся торт, ни сработавшая на свадьбе пожарная сигнализация, ни...

– Да, – прервала его Эстель, – это было не смешно.

– Но я ведь так старался!

– Я это знаю. Но, Рич, пойми, все это детские фокусы. Тебе пора повзрослеть. Найти нормальную работу. Купить костюм, в конце концов! Если хочешь, я помогу тебе.

Эстель попыталась обнять его.

Он остановил ее.

– Подожди. Мне... Я должен подумать.

– О чем тут думать! – взорвалась она.

– Мне нравится та жизнь, которую я веду. Я чувствую себя на своем месте.

– Если тебе так нравится твоя жизнь, то, боюсь, в ней нет места для меня. Потому что я не хочу в один прекрасный день оказаться вымазанной в своем собственном свадебном торте. – Она вскочила и выбежала из комнаты.

Ричард бросился за ней, но лишь успел увидеть, как хлопнула входная дверь. Он прижался к двери и изо всей силы ударил по ней кулаком. Слезы текли по его щекам.

Только под утро Эстель удалось уснуть. Она всю ночь проворочалась на смятых простынях. Иногда ей казалось, что в доме холодно, а буквально через минуту одеяло начинало давить на нее и улетало на пол.

Эстель всю ночь думала о том, не слишком ли жестоко она разговаривала с Ричардом. Ей всегда казалось, что она для него не столько любовница, сколько старшая сестра, которая должна следить за непутевым, но очень милым мальчишкой, чтобы он случайно не сломал свой любопытный нос или что-нибудь еще, столько же беспокойное.

Сколько я могу за ним следить! – убеждала себя Эстель. Я хочу нормальную семью, нормальную жизнь. А с ним я не уверена в том, что будет завтра. Я даже не уверена, что сама буду завтра, а не взорвусь после очередного эксперимента с петардами. Неужели он думает, что я смогу родить ему ребенка! Бред. Да ни за что в жизни! Им, конечно, будет весело вдвоем. А мне придется работать и за себя, и за него. Нет, это совсем не то, чего я хочу. Ну и угораздило же меня влюбиться в него тогда! А ведь Рич такой хороший, когда не пытается никого смешить.

Эстель грустно улыбнулась. Последнее, что она увидела перед тем, как заснуть, было сереющее, уже почти осеннее небо.

Из сладких объятий Морфея ее вырвал какой-то странный звук. Похоже, кто-то стучался к ней в окно. Эстель в недоумении села на кровати. Она специально выбрала квартиру на двадцать третьем этаже, чтобы не было слышно никакого шума с улицы. А тут вдруг кто-то стучит...

Птица, что ли? – подумала она. Ну и пусть!

И вновь упала на подушки.

Но стук, разбудивший ее, не прекращался, став более настойчивым.

Эстель бросила недовольный взгляд на часы. Они показывали шесть часов пятнадцать минут утра.

Я из этого голубя сделаю жаркое, зло сказала она себе и встала с кровати, чтобы отогнать назойливую птицу.

Эстель подошла к окну и распахнула шторы. От неожиданности она потеряла равновесие и, чтобы не упасть, ухватилась за подоконник.

Из-за стекла ей улыбался Ричард. В руках он держал огромную охапку роз и протягивал ей.

Эстель поспешила открыть окно.

– Рич! Что это значит?! – закричала она.

Ричард закинул в открытое окно розы, а потом лучезарно улыбнулся Эстель. Он явно был доволен своей выдумкой.

– Подай мне, пожалуйста, руку, – попросил он, явно с трудом удерживая равновесие на каком-то шатком сооружении.

Эстель протянула ему руку. С ее помощью обычно ловкий Ричард неуклюже перевалил через подоконник.

– Зачем ты это сделал?! Ты же панически боишься высоты! – воскликнула она.

– Понимаешь, сейчас не осталось ни чудовищ, ни злодеев, головы которых я бы мог положить к твоим ногам. Поэтому я принес тебе в жертву самое страшное чудовище – свой страх.

– Зачем ты туда полез?! – вновь повторила вопрос Эстель. Она ужасно испугалась за Ричарда. Ведь он был даже без страховки. А что могло бы случиться, если бы он все же не удержал равновесия?

– Я туда полез, чтобы подарить тебе цветы и сказать, что ничего важнее тебя в моей жизни нет!

– А если бы ты упал? Что тогда? Твое расплющенное тело было бы жертвоприношением?

– Но я же не упал! – воскликнул Ричард. Он явно не понимал, какой опасности только что избежал.

– Нет, так жить нельзя! – воскликнула Эстель и бросилась вон из комнаты.

– Куда ты?! – крикнул ей вслед Ричард.

– Попытаюсь найти что-то успокоительное, – из кухни ответила она. – Или хотя бы выпью воды. Рич, ты меня так напугал!

– Милая, я не хотел тебя пугать. Прости, любимая. Я просто хотел тебя удивить!

– Удивил, – ответила Эстель, с трудом переводя дух. – Рич, ну когда же ты повзрослеешь?! Я так испугалась за тебя! А вдруг бы сильный порыв ветра раскачал люльку?

– Но ведь не раскачал же!

– Мы пошли по кругу, – констатировала Эстель. – Хорошо. Ты меня поразил. И своим мужеством, и своей глупостью. Зачем ты пришел ко мне?

– Ну, во-первых, чтобы сказать, что я люблю тебя.

– Это я слышу вот уже шесть лет.

– Почти семь, – поправил ее Ричард.

– Только не считай дни, – попросила его уставшим голосом Эстель. – Что еще?

– Я хотел подарить тебе розы.

– Подарил. Это все имело какой-то смысл, ну вроде попытки таким странным образом попросить у меня прощения?

Ричард замялся.

– Это было главным. Я пришел сегодня к тебе, Эстель, потому что решил повзрослеть. Если ты хочешь, чтобы рядом был надежный мужчина, хотя я не могу понять, почему ты считаешь меня ненадежным...

– Рич, не порти момент.

– Так вот. Я готов повзрослеть, потому что ради тебя я готов на все. Я люблю тебя, Эстель. Ты для меня – единственно важное, что есть в этой жизни. Если не будет тебя, не будет и меня. Ты простишь меня, Эстель?

– Ох Ричард, Ричард! Что же мне с тобой делать!

– Только не говори, что ты не можешь или не хочешь прощать меня! – взмолился он.

– Я готова тебя простить, но только при одном условии: ты пообещаешь мне, что возьмешься за ум и перестанешь делать глупости.

– Я готов тебе это обещать, но, милая, я не могу понять, что для тебя глупость, а что нет.

– Все просто: твоя попытка альпинизма в городских условиях – глупость, а букет роз – нет. Если бы ты принес мне только цветы, я бы уже была весьма благосклонно к тебе настроена. Даже если бы ты пришел без цветов, я бы тебя простила. Я ведь тоже люблю тебя, Рич.

– Помоги мне, Эстель, а я сделаю все для того, чтобы ты была счастлива. – Он нежно обнял ее и притянул к себе.

Эстель поцеловала его в ответ.

– Вот теперь я точно прощен! – воскликнул Ричард и повалил ее на кровать.

– Рич, поаккуратнее! Ты ненормальный! – рассмеялась Эстель и прижалась к его груди.

– Нет, уже вполне нормальный. Даю тебе слово, это моя последняя шутка. Дай я тебя обниму.

Он крепко прижал Эстель к себе.

– Ну? Мы так и будем просто обниматься? – через несколько секунд поинтересовалась она.

Ричард тут же доказал, что у него есть и другие идеи насчет этого утра.

3

Эстель лежала, нежно прижавшись к Ричарду. Ей было так хорошо прижиматься к нему, чувствовать его дыхание, тепло его тела, что все его проступки сразу же стали безразличны. Она думала о том, как здорово, что не надо никуда идти и ничего делать. Ведь сегодня воскресенье, а значит, можно вот так пролежать весь день.

Неожиданно она вскочила с кровати.

– Что случилось? – сонно поинтересовался у нее Ричард.

– Который час? – спросила встревоженная Эстель.

– Двадцать минут восьмого. Но сегодня воскресенье, так что спи спокойно, любимая.

– О Боже! – воскликнула Эстель и принялась бегать по комнате, пытаясь что-то найти.

– Ты можешь мне наконец объяснить, что случилось. Тебе не надо на работу, ведь сегодня же воскресенье. Куда ты так спешишь?

– На юридические курсы. Сегодня тесты. – Она пыталась одновременно красить губы, отвечать на его вопросы и собирать сумочку. Но контур губ получился кривым, из сумочки все выпадало, а Ричард так и не понял, что это за курсы и зачем Эстель туда собралась, о чем не преминул ее спросить:

– Милая, что это за курсы?

– Высшие юридические, – ответила она, раздраженная его несообразительностью.

– Зачем тебе это надо? У тебя отличная работа, есть перспективы. Неужели тебе этого мало и ты хочешь еще немного поучиться? Не надоело?

– Хочу. Не надоело, – коротко ответила Эстель. – Ты же знаешь, я люблю узнавать что-то новое. К тому же мой карьерный рост напрямую зависит от того, какой уровень образования у меня будет. А эти курсы стоят сущие копейки. А если я смогу пройти тестирование, то буду получать стипендию.

– Эстель, солнышко, а тебе не кажется, что твой карьерный рост зависит только от тебя?

– Все правильно. И если я окончу эти курсы, мне будет легче требовать повышения, более перспективного места. Или просто искать другую работу.

– Ты всегда хотела больше, чем у тебя есть, – покачал головой Ричард. – Вот и со мной все произошло так же: ты опять хочешь большего, – тихо добавил он.

Слава Богу, Эстель в это время выбежала в ванную и не расслышала окончания фразы.

– Как ты уже успел заметить, – откликнулась она, – я всегда была уверена, что хотеть больше, чем имеешь, – это правильно.

– А вот мне вполне достаточно того, что ты рядом со мной.

– Ты всегда хотел не слишком многого, но если уж решался что-то получить, то это было лучшим, – рассмеялась она.

– Да, ты лучшее, что есть на этом свете!

Эстель покачала головой.

– Я до сих пор не могу понять, Рич, почему тебе не интересна карьера? Какой-то рост, развитие?

– Почему же, – пожал он плечами, – интересна. Вот только я еще не нашел себя. Хотя у меня есть одна идея. И, думаю, она тебе очень понравится.

– Милый, – ласково остановила его Эстель, когда Ричард уже было собрался изложить свой план, – давай поговорим об этом, когда я вернусь. – Она заметила, что он огорчился, и поэтому добавила: – Это как-то связано с тем образованием, что ты имеешь?

– Если ты о том, что я получил корочку юриста, то нет.

– Рич! Нельзя так безобразно относиться к своим талантам! Вспомни, как тебя хвалили в один голос все наши преподаватели! Ты легко бы мог стать одним из лучших юристов Сан-Франциско! Разве это не достижение?

– Для тебя – да, но, милая, ты же знаешь, что мне это совсем не по душе.

– А ты не пробовал переступить через «по душе – не по душе»? Мы не молодеем, и пора уже нам подумать о настоящей семье. Ты считаешь, что я всю жизнь мечтала о том, как буду содержать мужа?

– Нет, конечно, но я и сейчас неплохо зарабатываю.

– Пожалуй, действительно неплохо, но для молодого парня. А тебе уже двадцать восемь. Но даже не в этом дело, весь вопрос в том, чем ты зарабатываешь.

– Я знаю, тебе не нравится моя работа, но, милая, давай не будем сейчас говорить об этом, мы же поссоримся!

– Я тоже не хочу ссоры, тем более когда опаздываю. Но, Рич, ты должен подумать, серьезно подумать над тем, как ты живешь.

– Мне нравится моя жизнь, особенно сейчас, когда в ней вновь появилась ты.

– Мило. Но мне твоя жизнь не нравится! Ты же обещал мне повзрослеть, Рич! – Она укоризненно покачала головой.

– Да, я обещал тебе, что постараюсь больше не придумывать разные шутки.

– Этого мало, Рич! Как ты не понимаешь!

– Что еще ты от меня хочешь, Эстель?

– Я хочу, чтобы ты стал серьезным, уравновешенным, преуспевающим. Чтобы я могла с гордостью сказать, что мой муж – в десятке сильнейших юристов Сан-Франциско! А не мяться и думать, как бы поприличней назвать то, чем ты сейчас занимаешься. В конце концов, если я тебе безразлична, подумай о наших детях! Ты ведь так мечтал о них. Что они должны будут рассказывать о своем отце? Что их папа играет Микки Мауса?

– Но ты же знаешь, что мне хорошо только там, среди детей! Мы друг друга отлично понимаем!

– А ты не хочешь на минутку забыть о себе и подумать обо мне? Мне, – она выделила это слово, – от этого плохо. Ричард, так дальше продолжаться не может. Ты должен что-то решить.

– Хорошо, – обреченно вздохнул он. – Ты обещала мне помочь, помогай! Что ты предлагаешь?

– Я? Но почему все должна решать я?

– Эстель, ведь ты хочешь, чтобы я повзрослел? Значит, ты лучше меня знаешь, что мне нужно для этого делать. Я передаю свою жизнь в твои руки.

– Ой, Ричард, как же с тобой тяжело... – С выражением полной безнадежности на лице Эстель опустилась на кровать.

– Так что ты предлагаешь?

– Ну... для начала тебе нужно найти другую работу.

– Хорошо. Какую, например?

– Например, тебя считали лучшим в нашей группе, так почему бы тебе не попробовать поработать по специальности?

– Эстель, мы закончили учебу несколько лет назад. Я никогда не практиковал. Кто меня возьмет на работу?

– Действительно. – Она глубоко задумалась. – Тебя возьмут только в том случае, если твое образование будет достаточно серьезным и свежим. Рич! – радостно воскликнула она. – Я поняла! Тебе надо пойти со мной на курсы!

– Но, Эстель, нужно же сдать тесты.

– А, ерунда! Ты справишься. Ты же у меня умница!

– Но у меня нет денег, чтобы платить за курсы.

– Возьмешь кредит в банке, – серьезно ответила она, успокоившись, и вновь продолжила сборы.

– Тогда... – Ричард попытался найти еще какую-нибудь причину для отказа, но Эстель его прервала.

– И никаких «тогда»! Ничего больше не желаю слушать. Собирайся. Кстати, лучше бы тебе надеть костюм.

– Но я терпеть не могу галстуки. Меня это угнетает. Ты же прекрасно знаешь! Мне тяжело в них дышать!

– Хорошо, – сдалась она, решив, что можно сделать небольшую поблажку, раз уж процесс перевоспитания Ричарда зашел так далеко. Все равно она его научит носить и галстуки, и костюмы, и даже запонки. – Ты можешь не надевать галстука. Расстегни ворот рубашки, сегодня жарко, и это вполне позволительно. Только дай я сама выберу тебе рубашку.

Вместо ответа Ричард лишь обреченно вздохнул.

Возле здания коллегии адвокатов, где располагались высшие юридические курсы, собралась небольшая толпа. Эстель была просто счастлива, увидев, что ее Ричард ничем особенным из этой толпы не выделяется. Он такой же, как и все, а значит, теперь в ее жизни все будет нормально.

Тестирование проходило в небольшом зале, где, вероятно, проводились конференции. Эстель поначалу расстроилась, что их рассадили достаточно далеко друг от друга, лишив ее возможности хоть как-то помочь Ричарду. Но, вспомнив, что он вышел из университета первым, она успокоилась. И на память Ричард никогда не жаловался. Значит, хоть что-то он сможет вспомнить из того, чему их учили пять лет назад.

Когда тесты, показавшиеся Эстель не слишком сложными, закончились, слово взял педагог, проводивший их.

– Меня зовут Уильям Рольф, – представился он. – Я являюсь председателем коллегии адвокатов Сан-Франциско. Думаю, некоторые из вас слышали мою фамилию?

Гул одобрения и согласия прокатился по аудитории.

– Отлично, – продолжил он с улыбкой. – Я буду вести этот семинар. Конечно, мы пригласили несколько специалистов в других отраслях права, но большей частью вам придется видеться со мной. Итак, вы сейчас закончили тесты, по результатам которых мы решим, кто из вас будет обучаться у нас уже в этом году, а кому надо будет еще годик позаниматься, чтобы попробовать свои силы в следующем забеге. Кроме того, по результатам тестов мы выберем несколько человек – мы еще не решили сколько, – которые не только будут освобождены от оплаты, но и получат стипендию от нашей коллегии адвокатов.

На несколько секунд в зале воцарилась тишина, а потом она взорвалась дружными криками и аплодисментами.

– Вот уж не думал, что наша оплата так высока, – пожал плечами мистер Рольф и сразу же снова заулыбался. – Рад видеть, что вы экономите свои деньги. Это хорошо. Значит, у вас есть стимул учиться у нас еще лучше, потому что некоторым, если таковые среди вас найдутся, мы предложим место в коллегии адвокатов. Не имеет значения при этом, какой специальностью вы владеете, работа будет в юридической конторе при нашей коллегии. Так что, дерзайте, господа! На этом на сегодня все. На выходе вы получите расписание занятий. А дома через три дня – извещение, прошли вы конкурс или нет. Но я всем вам желаю удачи. Надеюсь, еще увидимся и вы меня не разочаруете.

Юристы, молодые и не очень, толпой пошли к выходу, громко обсуждая только что услышанные новости. Лишь Эстель не смогла удержаться. Она подошла к мистеру Рольфу. Этот высокий широкоплечий мужчина почему-то притягивал ее к себе. И это было так странно. Он был намного старше ее, с седыми волосами, но седина вовсе не портила его. Напротив, придавала ему шарму. А когда Эстель увидела необыкновенной чистоты и глубины голубые глаза, она поняла, что пропала.

– Вы что-то хотите у меня спросить? – улыбнулся ей мистер Рольф, прекрасно понимая, какое впечатление произвел на девушку.

– Э... да, – не сразу пришла в себя Эстель. – Я хотела спросить, кто у нас будет вести нотариат?

– Мистер Эдмондс, – с улыбкой ответил мистер Рольф. – Вас устраивает подобная кандидатура?

– Барни! Ну конечно! – воскликнула Эстель, но тут же поняла, что сама себя выдала. Она не хотела, чтобы ни в университете, ни на работе кто-либо знал, чья она внучка. Эстель привыкла всего добиваться сама. А значит, влияние дедушки не должно ни помогать, ни тем более мешать ей на пути к цели.

– Вы знаете мистера Эдмондса? – удивленно спросил Уильям Рольф.

– Да. – Эстель поняла, что лгать не имеет смысла.

– Занимаетесь нотариатом?

– Мы несколько раз встречались. Он произвел на меня сильное впечатление. А я сейчас просто штатный юрист в одной строительной компании, но хотела бы развиваться именно в направлении нотариата.

– Похвально. А я так и не смог себя заставить проработать нотариусом больше двух лет, – пожал плечами Рольф.

– Спасибо, что ответили на мой вопрос, мистер Рольф. Я пойду.

– Конечно-конечно, я еще не могу вас задерживать! – пошутил мистер Рольф.

– До свидания, – сказала она.

– До свидания, мисс?.. – Рольф весьма выразительно приподнял одну бровь.

– Можно просто Эстель, – сказала она. Эстель не хотела, чтобы все педагоги узнали, что у них будет учиться отпрыск знаменитой семьи Уэлч. Что бы там Ричард ни говорил, своей карьерой она обязана только себе. И вот теперь пусть мистер Рольф убедится в ее уме и опыте сам. А уж потом можно будет и позволить ему удивиться. Но это произойдет не раньше экзаменов. Эстель была в этом уверена, во всяком случае она сделает все, чтобы ее и мисс Уэлч не признали одним лицом. О том, что она может и не пройти конкурс, Эстель даже и не думала. Не зря ведь она так упорно трудилась все эти годы.

Она улыбнулась мистеру Рольфу и поспешила к Ричарду, который поджидал ее в сторонке, не решаясь вмешаться в беседу Эстель с педагогом.

Уже подходя к нему и подставляя щеку для привычного поцелуя, Эстель подумала, что он странно изменился. Господи, что это с ним случилось?! – подумала она.

– Я с трудом тебя узнала! – с восторгом воскликнула она.

– Значит, твоя попытка превращения меня из шута в Прекрасного Принца прошла успешно, – попробовал пошутить Ричард, но тут же понял, что лично ему эта шутка смешной не кажется.

– Поедем куда-нибудь поужинаем, – предложила Эстель.

– Конечно, – ответил Ричард. – О чем ты беседовала с мистером Рольфом?

– Я хотела узнать, кто будет преподавать нотариат. Ты же знаешь, я не хочу всю жизнь сидеть юристом в маленькой конторке. А хороший педагог уже половина успеха.

– И кто же тот счастливец, что будет тебя учить? – Ричард изо всех сил пытался сделать вид, что ему это действительно интересно.

– Ты даже не представляешь! – воскликнула Эстель. – Нотариат будет вести Барни!

– Кто такой Барни? – спросил Ричард. Теперь ему уже стало интереснее, почему это у его девушки какой-то преподаватель вызывает такую странную реакцию.

– Барни старый знакомый нашей семьи. Ты должен был его видеть у матери. – Она не хотела напоминать Ричарду о той вечеринке, но она уже привыкла рассказывать знакомым о знакомых, упоминая, где и когда они могли встретиться. – Прости, – добавила она тихим голосом.

– Ничего. Я ведь теперь изменился, – улыбнулся он ей. – Ну, моя красавица, куда вы хотите пойти?

Вот только сам Ричард предпочел бы сейчас закрыться с головой одеялом, чтобы ничего не видеть и никого не слышать.

Результаты тестов пришли в среду утром, как и обещал мистер Рольф. Эстель не спала, поджидая почтальона уже с шести часов утра. Когда же ей наконец принесли запечатанный голубой конверт, она, несмотря на всю свою уверенность, не нашла в себе сил, чтобы его открыть.

Эстель быстро собралась и решила ехать к Ричарду. Во-первых, чтобы узнать результаты тестирования, а во-вторых, чтобы попросить его открыть конверт.

К ее удивлению, Ричард все еще спал. Она это поняла сразу же по его заспанному виду.

– Привет, любимый! – весело воскликнула она. – Ты уже получил письмо?

– Какое? – спросил сонный Ричард.

– Рич! – осуждающе покачала головой Эстель.

– А! Это письмо. Вон оно, на столике.

– И что там? – спросила сгорающая от любопытства Эстель.

Ричард улыбнулся. Ему нравилось ее поддразнивать.

– Только то, что и должно было быть. Особенно учитывая то, как внезапно мы на это решились.

– Рич! – воскликнула она.

– Ну что «Рич»! Можешь взять и посмотреть.

Эстель бросилась к столику, схватила письмо и развернула его, жадно читая. Через несколько секунд она закричала и бросилась Ричарду на шею.

– Я верила, что ты сможешь это сделать! Верила! Ты у меня умница! Я люблю тебя, Рич!

– Я тоже люблю тебя. Но предпочел бы, чтобы такую буйную радость вызывала просто моя скромная персона, а не то, что я прошел на эти курсы.

– Рич! Как ты можешь так говорить!

– Как «так»? – Он вновь попытался поддеть ее. Но Эстель была так рада, что не замечала его иронии.

– Так безразлично! Ты же не просто поступил, ты получил стипендию! Теперь тебе не надо брать кредит, а еще ты можешь устроиться на работу. Лучшей рекомендации, чем это письмо, не найти во всем Сан-Франциско! Ну разве что записка от самого мистера Рольфа.

– Эстель, милая, ты же знаешь, что для тебя я готов на все.

– Как же я люблю тебя, Рич!

– А какой у тебя бал? – спросил он у нее.

– Видишь ли... – Даже в полутьме прихожей Ричард заметил, как она покраснела. – Я не имею ни малейшего понятия, поступила ли я вообще.

– Но почему, Эстель?! – удивился Ричард. Он знал, как для нее это было важно, может быть даже важнее, чем слепить из него порядочного члена общества – Тебе еще не пришло письмо с результатами тестов?

– Пришло. Но я не смогла его открыть.

– Моя девочка так и не научилась вскрывать конверты? – попробовал поддеть ее Ричард.

– Не смешно, – сердито ответила Эстель.

– Тогда что же случилось с моей бесстрашной возлюбленной?

– Твоя бесстрашная возлюбленная на самом деле оказалась отчаянной трусихой. Ты же знаешь, как это для меня важно. Я всю ночь не спала, ждала результатов. Наверное, перенервничала. Открой, пожалуйста!

– И что же? Разве ты уже не хочешь знать, поступила или нет?

– Рич! Прошу тебя, не издевайся надо мной! Хотя бы не сейчас.

– Ну хорошо, – сдался Ричард, – давай конверт.

Эстель протянула ему синий конверт, смущенно улыбаясь. Ричард вскрыл его и начал читать. Постепенно его лицо становилось все более мрачным.

– Что? – с придыханием спросила Эстель. – Что-то не так?

Вместо ответа Ричард покачал головой.

– Меня... Что там?.. Я не прошла? – со слезами на глазах спросила Эстель.

– Прости, милая, – ответил ей Ричард замогильным голосом, – но... это так печально.

– Что там написано?! – закричала Эстель. Она уже была готова наброситься на Ричарда с кулаками. – Отвечай немедленно!

– Там написан мой приговор. Теперь я уж точно от тебя никуда не денусь. Даже учиться мы будем вместе.

– Рич! – закричала она. – Ты... Это самое отвратительное свинство, которое ты мог придумать!

– Но, согласись, шутка была неплохой, – засмеялся Ричард. – Я отличный актер.

– Да, – вынуждена была согласиться Эстель, которая тоже начала смеяться. – Вот только я все же не люблю становиться объектом твоих шуток.

4

Эстель пыталась вчитаться в свой студенческий конспект по теории государства и права. Но буквы расплывались у нее перед глазами, а смысл прочитанного исчезал из головы, как только она переворачивала страницу. Вместо скучной теории перед ее глазами стоял Уильям Рольф.

Она потрясла головой, пытаясь прогнать назойливый образ. Но преподаватель упрямо держал свои позиции и не собирался никуда исчезать.