Текст книги "Счастье в подарок"

Автор книги: Элизабет Карлсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

12

Карли проснулась от запаха свежесваренного кофе. Почему Кэт так рано встала? Все еще не стряхнув с себя остатки сна, Карли обняла подушку, жалея, что это не Джонатан. Как чудесно было спать в его объятиях. Ее тело все еще помнило его прикосновения. Его губы. Его пальцы. Его голос. Она крепче вцепилась в подушку, взбудораженная воспоминаниями.

– Джонатан, – прошептала она его имя, и по спине побежали мурашки возбуждения. Когда они расставались у дверей ее дома, он обещал позвонить на следующий день. Увидятся ли они сегодня вечером? Завтра? Как она надеялась, что так и будет. Она никогда и ничего так не хотела, как быть рядом с ним.

Карли потянулась, перевернулась на другой бок и посмотрела на будильник. Начало девятого. Так проспать! Она быстро вскочила с постели, едва не наступив на Короля Генри, который растянулся на ковре рядом с кроватью.

Как можно попусту тратить время, вспоминая вчерашнее, когда столько неотложных дел? «Карусель» открывалась в половине девятого.

На сегодня записалось множество клиентов, а ей еще надо поговорить с арендаторами.

Карли накинула халат и бросилась вниз по лестнице. Кэтлин уже не было и ключа от «Карусели» тоже.

«Спасибо Дэвиду, что он помог Кэтлин купить этот симпатичный маленький «шевроле», – подумала Карли, насыпая в миску Генри сухой корм. Она уже собиралась бежать наверх переодеваться, когда увидела на столе записку:

«Без паники! Все под контролем. Жду не дождусь рассказов о Мексике». Записка была подписана одной буквой – К. Под ней была приписка: «Не убегай без завтрака, соня!»

Карли улыбнулась. Значит, Кэтлин считает, что все под контролем. Тем более нужно спешить в «Карусель».

Потом она вспомнила, как добросовестно Кэтлин стала относиться к своим обязанностям. Недавно она даже попыталась навести порядок на письменном столе Карли, после чего работать за ним действительно стало удобнее.

Может быть, лучшее, что можно было сделать для Кэтлин, – это оставлять ее одну с Барбарой на несколько часов. Возможно, Джонатан и Барбара правы: Кэтлин должна нести больше ответственности.

Она уже не ребенок, напомнила себе Карли. Она взрослая женщина, ей двадцать один год.

Вздохнув, она положила в тарелку овсянки, добавила молока и мелко нарезанный банан. Потом выпила кофе со сдобной булочкой.

Не в силах больше терпеть, она набрала номер «Карусели».

Кэтлин взяла трубку и захихикала, узнав голос сестры.

– Наверное, вы с мистером Джонатаном неплохо провели время.

Карл и вспыхнула.

– Не спеши с выводами, Кэт.

– А почему он присылает розы дюжинами? Здесь все ими заставлено. «Карусель» похожа на усыпальницу.

Жар, от которого уже пылали ее щеки, казалось, разлился по всему телу. Джонатан прислал розы.

Ее сердце было настолько переполнено, что она едва смогла выговорить:

– Там была карточка?

– Прочесть тебе?

Карли услышала в голосе сестры дрожь восхищения.

– Раз уж ты ее все равно посмотрела, давай.

– «Благодарю за удивительный вечер в моем любимом месте». – Кэтлин сделала выразительную паузу. – И подпись – «Джонатан». – Она вздохнула. – А где его любимое место, Карли-Энн?

Карли не собиралась никому рассказывать о La Bufadora. Для нее это место навсегда останется святыней, маленьким личным раем, воспоминаниями о котором можно делиться только с Джонатаном.

– Мы очень мило провели вечер у его матери в Энсенаде, – небрежно произнесла она.

– У его матери? – удивилась Кэтлин. – Чем дальше, тем интереснее. А почему ты так поздно вернулась? – Она хмыкнула. – Его мать заставила вас играть в «Монополию»?

Карли тяжело вздохнула.

– Дай трубку Барбаре.

Спустя несколько секунд в трубке раздался голос ее помощницы с твердым британским акцентом.

– Кэтлин старается изо всех сил, и у нас все в порядке, дорогая. Но нам тут не обойтись без твоего опытного глаза. Сейчас только половина девятого, а шесть собак уже ждут очереди. Телефон звонит непрерывно, а на столе куча новых бумаг.

– Выезжаю, – сказала Карли и, оставив грязную посуду в раковине, бросилась вверх по лестнице переодеваться.

«Карусель» была наполнена запахом роз. Везде стояли вазы с красными, розовыми, желтыми розами на длинных стеблях – на прилавке, на письменном столе, на собачьих клетках.

Переодеваясь в рабочий халат, Карли всей грудью вдыхала их аромат, от которого ее радостное волнение еще усилилось. Запах роз словно возвращал ей теплую воду бассейна в доме Джонатана, волнующее ощущение прикосновения его обнаженного тела, воскрешал неизгладимые впечатления прошлой ночи.

– Когда их принесли? Кэтлин понимающе улыбнулась.

– Только я открыла дверь, как подъехал грузовик.

Барбара, прищурившись, взглянула на Карли.

– Должно быть, мистер Найт вытащил кого-то из постели, чтобы заказать цветы. – Она улыбнулась той же улыбкой, что и Кэтлин. – Если ты спросишь меня, дорогая, я скажу, что у этого человека серьезные намерения.

В сердце Карли бурлила радость, но она не показала виду.

– Вы обе слишком увлеклись, дорогие мои. Мы просто приятно провели день. – Намеренно небрежным движением она потянулась к телефонной трубке. – Но я, несомненно, должна поблагодарить мистера Найта.

– Несомненно, – фыркнула Кэтлин.

Карли набрала номер офиса Джонатана, который уже знала наизусть. Ответила секретарша.

Когда Карли называла себя и просила к телефону мистера Найта, голос выдавал ее радостное нетерпение.

– Хорошо, что вы позвонили, мисс Мак-Донаф. – Что-то в тоне секретарши заставило Карли похолодеть. – Мистер Найт просил меня сообщить вам, что его не будет до конца недели. Он уехал.

– Уехал? – запнувшись, повторила Карли. – Куда? Мне необходимо с ним поговорить.

– Он просил передать, что позвонит вам, когда вернется в Сан-Диего.

– Но он, наверное, оставил номер телефона, по которому его можно найти.

Карли ненавидела себя за то, что задает этот вопрос. Она чувствовала себя голодной собакой, выпрашивающей жалкую подачку, но ничего не могла с собой поделать.

– Извините, мисс Мак-Донаф, – сказала секретарша, и Карли уловила в ее голосе сочувствие. Она слушала, а в душе росло отчаяние. – Мистер Найт не любит, когда его беспокоят в поездках. Я уверена, он свяжется с вами, как только вернется.

Слова секретарши не оставляли никаких сомнений в том, что она, Карли, входит в число тех людей, которые не должны «беспокоить» Джонатана.

Карли повесила трубку со смешанным ощущением сомнения и надежды. Почему Джонатан сам не позвонил ей? Много ли времени и сил требует один телефонный звонок? И почему он сказал секретарше, что не хочет, чтобы его кто-либо беспокоил? Даже Карли?

Дурманящий аромат роз ударил в голову. Джонатан мог прислать их отчасти в знак извинения за отсутствие. Может быть, он просто рано уехал и не хотел ее будить. Она отвернулась от телефона и выдавила из себя улыбку.

– Он уехал по делам.

Ни Кэтлин, ни Барбара не улыбнулись в ответ.

Барбара энергично встряхнула головой.

– Он не послал бы цветы, если бы относился к тебе недостаточно серьезно. Я уверена, у него были причины не оставлять свой телефон.

К полудню Карли выяснила одну из этих причин, и это не дало ей ничего, кроме жгучей боли.

Сделав перерыв в мастерской, Карли направилась в соседний магазин сообщить Шейле Вэйд, что два ближайших месяца она может платить за помещение на пятнадцать процентов меньше. Именно на такой срок она собиралась снизить арендную плату Надин Ньюхарт. Если за это время Надин не решит свои финансовые проблемы, ей просто придется найти какой-нибудь другой выход. Сердце Карли восставало против такой жестокости. Но Джонатан прав – для того чтобы успешно управлять делом, нужно уметь принимать жесткие решения.

– Шейла уехала в Голливуд до конца недели, – сообщил ей продавец. – Я могу дать вам номер ее телефона, но она просила звонить только в случае крайней необходимости. – Он многозначительно поднял брови. – Мне кажется, она поехала отдыхать с другом, если вы понимаете, о чем я говорю.

Карли поняла и почувствовала, что погружается в пучину тоски и разочарования. Так вот куда уехал Джонатан! В Голливуд с Шейлой Вэйд. Неудивительно, что он не хочет, чтобы Карли ему звонила.

– С вами все в порядке? – забеспокоился продавец. – На вас лица нет.

Карли усилием воли подавила дрожь в коленях.

– Просто я пропустила ленч. Это от голода. – Она вымученно улыбнулась. – Я поговорю с Шейлой, когда она вернется.

Карли намеревалась посетить всех четверых арендаторов, но ощущение потери было настолько мучительным, что она ничего не могла делать. Нетвердыми шагами она пошла обратно в «Карусель».

Этим утром Кэтлин сказала, что из-за роз магазинчик стал похож на зал прощания. Может быть, Джонатан прислал их для того, чтобы попрощаться с ней навсегда?

– В горах Сьерры Джонатан раскатывал свой матрац на полу фургона, а собака с интересом наблюдала за его действиями. Черт побери! От одеял и простыни пахло Карли, они источали запах Карли и терпкий аромат любовного акта. А еще миндального мороженого.

Черт бы побрал все это! Ну почему он не додумался сменить белье? Даже здесь, в горах, августовские ночи были слишком теплыми для того, чтобы спать в спальном мешке. Почему он обо всем этом забыл – он, человек, который всегда славился безупречной памятью. На этой неделе он уже в третий раз забывает о важных вещах. Если он будет укрываться этим одеялом, ему никогда не удастся выкинуть из голо вы Карли, что он собирался сделать. Он вытряс одеяло и разложил его на сухой луговой траве. Но прохладный вечерний воздух и легкий ветерок не сотворили чуда – через час с небольшим одеяло все еще хранило едва уловимый ее запах.

Пока он готовился ко сну, Карли незримо присутствовала рядом, и он не мог заставить себя прекратить о ней думать. Он вспоминал ее лицо, светло-песочные волосы, падающие на плечи, и это причиняло мучительную боль.

Джонатан вынес наружу складной стул, поставил его у задней стенки фургона и с тяжелым вздохом сел. Шеба, точно так же вздохнув, села рядом и положила большую голову ему на колени. Он стал рассеянно ее поглаживать.

У Джонатана хватало ума видеть смешную сторону того, что с ним происходит. Действительно, он приехал сюда, чтобы затеряться среди величественной природы, отдохнуть и, главное, на несколько дней забыть и думать о Карли. А вместо этого он только о ней и думает и хочет, чтобы она оказалась рядом, хочет слышать ее смех, ощущать тепло ее тела.

Он послал ей цветы в знак благодарности за прекрасный день, проведенный вместе. Джонатан хотел, чтобы она чувствовала, что он восхищается ею. Но цветы были посланы еще и как извинение за то, что он уехал. Он знал, что его отъезд ее огорчит, но тут ничего не поделаешь. Ему нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах.

Почему он не может представить себе жизни без нее? Ведь она слишком молода для него, а он слишком много повидал на своем веку. Если их отношения не прекратить, это кончится тем, что он сделает ее несчастной. Есть некая часть его существа, которая не может никому принадлежать – та самая часть, которая требует, чтобы он приезжал в эти горы и жил здесь хоть какое-то время вдали от всех.

Так почему он вместо того, чтобы наслаждаться одиночеством в этих горах, хочет, чтобы Карли оказалась рядом?

Разговор с Надин Ньюхарт получился еще более тяжелым, чем предполагала Карли. Надин совсем пала духом – она умоляла Карли позволить ей не платить два месяца, а остальные шесть платить с пятнадцатипроцентной скидкой и так плакала, что казалось, если Карли не согласится, настанет конец света.

Карли стояла на своем, но это было, пожалуй, самым трудным, что когда-либо выпадало на ее долю.

– Два месяца с пятнадцатипроцентной скидкой. Это все, что я могу сделать.

Она вышла из магазина Надин еще более расстроенная, чем входила туда. Она так тосковала по Джонатану, что с трудом заставила себя встать с постели. А теперь она чувствовала себя совсем несчастной и разбитой.

Нужен ли ей миллион долларов, если придется переживать еще не раз и не два подобные тяжелые сцены? Вряд ли. Неудивительно, что люди, подобные Джонатану, получают так много за свою работу. Джонатан. Каждый раз, когда она о нем вспоминала, ее сердце пронзала острая боль отчаяния.

Встреча с Фрицем Хейнкелем оказалась не многим лучше.

– Мисс Карли, вы не позволите, чтобы они забрали мой кондиционер. Вы просто не можете этого сделать. – За последнюю неделю Карли превратилась для Фрица в «мисс Карли», от чего она чувствовала себя старухой.

– Я уже звонила в фирму, – сообщила она, – и сказала, что счет на вашей совести. Если вы не хотите расставаться со своим кондиционером, оплатите его.

– А как же моя жена? У нее искусственная почка. – В его глазах с красноватыми веками блеснул огонек. – Раз Надин снизили арендную плату из-за болезни мужа, то и мне должны снизить.

Карли видела его круглое лицо и спрашивала себя, до чего могут дойти некоторые люди, чтобы выгадать несколько долларов.

Она твердо посмотрела ему прямо в глаза.

– Я только что уведомила миссис Ньюхарт о том, что ее арендная плата понижена на пятнадцать процентов на срок в два месяца. После этого она будет платить по-старому. А чтобы соблюсти справедливость, я делаю то же самое для всех арендаторов.

У него вытянулось лицо.

– Пятнадцать процентов всего на два месяца?

Карли мягко улыбнулась, ничем не выдавая раздражения.

– Это лучше, чем ничего, Фриц. – Она немного помолчала. – Я могу еще кое-что для вас сделать – продайте старый компрессор, поскольку он еще работает. Вы немного сэкономите. Но тогда нам придется включить в ваш договор пункт о том, что, если вы освобождаете помещение, новый кондиционер остается на месте.

Он помотал головой.

– Не знаю, мисс Карли, просто не знаю… Она повернулась к двери.

– Не продавайте старое оборудование, пока не будет изменен договор.

Фриц что-то пробормотал, но в его прощальной улыбке явно недоставало тепла.

Выйдя на улицу, Карли вздохнула. Ее не покидало тоскливое ощущение, что все расползается по швам. Что на нее нашло, когда она решила, что сумеет справиться с этими людьми? Теперь они платят меньше и все равно жалуются. Для них она всего лишь жестокосердная хозяйка. Она не представляла себе, как трудно управлять большим делом.

Стиснув зубы, она повернула к ресторану Педро.

В зале сидели несколько клиентов, задержавшихся после ленча. У двери в кухню Карли увидела Педро, который сидел за отдельным столиком. Перед ним стояла тарелка с остатками завтрака. При виде Карли он не встал, но указал рукой на свободный стул.

– Садитесь, Карли. Вы уже поели?

– Да, слегка позавтракала, – сказала она. – Но я пришла не для того, чтобы поесть.

Педро Хименес сделал знак официанту.

– Я вас угощаю. – По его блестящему словно смазанному маслом лицу скользнула усмешка. – Это самое меньшее, чем я мог бы отблагодарить вас за снижение арендной платы на полгода.

Она выдавила из себя подобие улыбки.

– Мне жаль вас огорчать, но только на два месяца. – Она ждала, что Педро тут же отошлет официанта, но он этого не сделал.

– Принеси моей гостье что-нибудь поинтереснее, Луис. – Он взглянул на Карли. – Что будете пить?

– Кофе со сливками, пожалуйста. Педро кивком указал на грязные тарелки и приказал официанту:

– И пришли мальчика убрать со стола. Когда тарелки унесли, Педро доставил локти на стол.

– Как это получилось, что мне снизили плату на два месяца, а миссис Ньюхарт на шесть?

– Вам не должно быть никакого дела до моих соглашений с другими арендаторами, – спокойно проговорила Карли. – Но я скажу вам то, что сказала остальным: этот срок для всех одинаков.

Он подозрительно прищурился.

– И для миссис Ньюхарт?

– Да. Два месяца.

Педро что-то пробурчал. Конечно, радоваться было нечему, но по крайней мере он смирился с неизбежностью.

Карли набрала в грудь побольше воздуха и бросилась в атаку на проект переделок в ресторане.

– Мой финансовый советник считает, что я не должна платить за затеянный вами ремонт.

Лицо Педро исказила злобная гримаса.

– А вы сказали ему, что дали обещание и что работы уже начались?

Она кивнула.

– Он говорит, что вы провели меня, воспользовавшись моей неопытностью.

Хименес в благородном негодовании выпятил грудь.

– Я ни за что не стал бы вас обманывать, и вы это знаете.

Ничего такого Карли не знала. Она бросила на него уничтожающий взгляд и объявила:

– Я много думала над вашим проектом и решила, что заплачу за то, чтобы туалетным комнатам вернули прежний вид. И все. Если вы хотите продолжать переделку, платите сами.

– Неужели вы это говорите серьезно? – возмутился Педро. Его голос стал тонким и визгливым. – А я-то рассчитывал на вашу поддержку.

– Вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку, – миролюбиво проговорила Карли, – если будете вовремя вносить арендную плату и не станете нарушать условия договора. Ей принесли ленч – цыплячью грудку с сыром и специями. Она попробовала кусочек и посмотрела на Педро с нескрываемым восхищением.

– Мистер Хименес, вы настоящий волшебник.

Он скромно потупился.

– Рад, что вам понравилось.

Он стал приподниматься, собираясь уходить.

Карли коснулась его рукава.

– Пожалуйста, не уходите. Нам надо еще кое о чем поговорить.

У Педро округлились глаза.

– Если вы не хотите помогать с переделками, о чем нам говорить?

Но он сел, и было видно, что его снедает любопытство.

Карли откусила еще кусочек цыпленка, наслаждаясь изысканным пикантным вкусом.

– Я знаю, что Джонатан Найт ваш племянник и что он не хотел продлевать мне аренду по вашей просьбе. – Она остановилась, наблюдая за реакций Педро, но его пухлое лицо казалось непроницаемым. – А еще мне известно, что вы пытались избавиться от «Кару сели».

Он ничем не выдал своих чувств.

– Я и не делал из этого никакой тайны. Собачья парикмахерская не должна находиться в том же здании, где люди едят. Карли понимающе улыбнулась.

– Причина не в этом. – Она не сводила взгляда с его лица.

Педро пожал плечами.

– А в чем же, по-вашему?

– В вашем паническом страхе перед собаками.

От его прежнего самодовольного выражения не осталось и следа.

– Мне надо на кухню.

– Пожалуйста, не смущайтесь. – Карли улыбнулась ему с искренней теплотой и сочувствием. – Я прекрасно понимаю, что вам приходится выносить.

Педро замер в нерешительности.

– Мне известно, как страх лишает всех сил, как вдруг останавливается сердце и хочется бежать без оглядки, даже если бежать опасно.

Он уставился на нее как завороженный.

– А самое ужасное, что бояться очень стыдно. – Она старалась, чтобы ее слова звучали как можно более убедительно и эмоционально. – «Как не стыдно бояться крошечного ужа?» Вот что мне обычно приходилось слышать. – У нее задрожал голос. – Я не просто боялась змей, как боятся многие. Я испытывала такой ужас, что готова была скорее умереть, чем находиться рядом со змеей.

Он снова сел. Теперь его лицо светилось надеждой и облегчением. Наконец-то он нашел товарища по несчастью.

– Я думал, никто не способен понять, что я испытываю. – Педро даже слегка заикался от волнения.

Она сжала его руку в ладонях. Рука оказалась сухой и мягкой, а не потной, как она ожидала.

– Я была больна. – Карли отыскала взглядом его глаза. – И вы тоже больны. – Он смотрел на нее с выражением утопающего, к которому приближается спасательная лодка. – И эту болезнь можно вылечить. – Она чувствовала, что его рука дрожит. – Я вылечилась, и вы тоже вылечитесь.

– Как?

Карли видела в глазах Педро страх и крепче сжала его руку.

– Вам надо посоветоваться с одним человеком. Я до сих пор не люблю змей и никогда их не полюблю, но теперь при виде змеи мне не хочется умереть.

– Психиатр? – Педро скривил рот. – Вот уж чего бы не хотелось.

Карли отпустила его руку. Порывшись в сумке, она достала карточку и ручку, написала что-то на обратной стороне и протянула карточку Педро.

– Здесь имя и адрес женщины, которая мне помогла. Вам она тоже сумеет помочь.

Она видела, что Педро внутренне сопротивляется.

– Подумайте, как легко станет жить, когда вы избавитесь от страха, – продолжала она. – Вам не придется избегать визитов к сестре или племяннику из-за их собак, не придется сломя голову мчаться на другую сторону, когда навстречу бежит бродячий пес. Представьте, никогда больше не испытывать этого парализующего ужаса.

Он дрожащими пальцами взял карточку. Карли улыбнулась.

– Уж я-то знаю, что такое фобия, и действительно хочу вам помочь.

Педро нахмурился.

– С тех пор как моя сестра вышла замуж за богача и обеспечила родителей, она мной все время помыкает. А если она узнает, что я обратился к психиатру, мне совсем житья не станет.

– А это будет нашей маленькой тайной, – пообещала Карли. – Мне очень любопытно, почему вы арендовали помещение в этом здании, если знали, что в нем мое заведение? Принимая во внимание вашу болезнь, разумнее было бы выбрать другое место.

– Так и надо было поступить, – согласился Педро. – Но Джонатан меня уговорил.

– Джонатан? – Значит, это из-за Джонатана здесь появился Педро. И, наверное, Шейла Вэйд.

– Да, Джонатан обещал мне, что выселит вас, как только представится возможность.

Карли затаила дыхание.

– Вы имеете в виду, когда должен был кончиться срок аренды?

Она уже слышала это от Элен. Но, может быть, во всей этой истории есть еще что-то, чего она не знает?

Педро покачал головой.

– Нет, он сказал, что попытается сделать это немедленно. Иначе я ни за что бы не согласился сюда переехать.

Карли отчетливо вспомнила письмо из корпорации «Геркулес», которое она получила примерно год назад. Оно предлагало арендатору, который освободит помещение раньше срока, указанного в договоре, пользоваться им бесплатно в течение месяца. Она не собиралась никуда переезжать и поэтому просто выбросила бумажку без всякой задней мысли. Обнаружить, что это было дело рук Джонатана и что такое письмо скорее всего получила только она, было тяжким ударом.

Ее охватила такая безмерная тоска, что пришлось воздвигнуть стену гнева, чтобы защитить сердце и не дать ему разорваться от печали. Как смел Джонатан целый год строить козни у нее за спиной? Как он смел давать Педро обещание, которого не мог выполнить? Но самое худшее – как он смел заниматься с ней любовью, а на следующий день уехать в Голливуд с Шейлой Вэйд?

Джонатан Найт – двуличный подонок. Он ухитрился обезопасить себя на два дня, но рано или поздно он вернется. И когда это произойдет, она ткнет его носом во все подлости, которые он совершил.

Джонатан гулял с Шебой по берегу чистого горного ручья. Это место, расположенное в шести милях от дороги, на которой он оставил машину, обычно было полно особой музыкой, которая успокаивала душу.

Но не сегодня. Сегодня музыки не было слышно – вместо нее в ушах звучал голос Карли, тот голос, который он слышал, когда держал ее в объятиях.

Он приказал себе перестать о ней думать. Но ее голос упорно возвращался – она то смеялась, то рассказывала ему о своих планах, то разговаривала с собаками. Когда она говорила с собаками, в ее голосе появлялось что-то детское. Джонатан только теперь осознал, что с каждой собакой она говорила по-разному: твердо и уверенно с Шебой, весело и терпеливо со своим псом, нежно и восхищенно с Солти.

Он нахмурился, вспомнив о Солти, избалованном пуделе Элен, который больше всего на свете любил кусать Джонатана. Он стал гадать, давно ли Элен водит его стричься в «Карусель», и пришел к выводу, что-то да три – с тех пор как Карли обосновалась на Фэй-авеню. А может быть, Элен обнаружила «Карусель», когда туда переехал Педро, – значит, год с небольшим.

Джонатан прошел вверх по ручью примерно две мили, потом свернул в сторону и стал взбираться по едва заметной тропке, которая вела на вершину пика. С этого места открывался вид на глубокую узкую расселину, поросшую вечнозелеными деревьями. Здесь, на вершине прекрасного мира Сьерры, он искал спокойствия. Он всегда приезжал сюда, когда у него бывали неприятности, потому что одиночество помогало ему разобраться в происходящем и в себе самом.

Но он никак не мог вместить Карли в маленькую нишу, отведенную в его жизни для женщин. Как он ни старался, она не желала в ней оставаться, она снова и снова вторгалась в его разум с настойчивостью знакомой мелодии.

Он вспомнил, как она обнимает белого пуделя на пороге дома Элен. Почему мать не сказала ему, что истинной причиной ее необычайной щедрости был Солти?

Элен говорила, что она не сказала об этом, чтобы ему не пришлось лгать Карли, но он ни минуты не верил ее объяснению. Не верил он и тому, что она хотела остаться неизвестной из опасения нарушить свои чисто дружеские отношения с Карли. Какая может быть дружба между собачьим парикмахером и его состоятельным клиентом?

Нет, Элен явно что-то скрывала. Джонатан опустился на каменистую почву и устремил неподвижный взгляд на вершины деревьев внизу, но он не видел их. Он собирал воедино все, о чем думал. Вдруг он вспомнил, с какой настойчивостью добивалась Элен, чтобы он помогал Карли весь первый год.

Истина обрушилась на его разум как ударная волна взрыва.

Элей отдала Карли здание вовсе не из-за Солти. Ее щедрый дар был всего лишь изощренным способом свести его с Карли. Его мать опять выступила в роли брачного агента. Но так далеко она еще никогда не заходила. Оставалось только восхищаться ее изобретательностью. Сочинители мыльных опер ей и в подметки не годятся.

Но это отнюдь не значит, что ее схема сработает. Все ее прежние усилия ни к чему не приводили, не приведут и на этот раз. Ее одобрение этого союза – лишняя причина для бегства.

Но что он скажет Карли-Энн?