Текст книги "Обольстить грешника"
Автор книги: Элизабет Хойт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– Я думаю, есть много людей, которые любят рыбу, – дипломатично отозвалась Мелисанда, освобождаясь от корсажа.
Салли восприняла это скептически.
– Нет, миледи. Мистер Пинч говорит это потому, что он родился у моря, то есть, поэтому любит рыбу.
– Мистер Пинч родился у моря?
– Да, миледи. В Корнуолле. Это так далеко, а он даже не говорит по-ихнему.
Раздеваясь, Мелисанда пристально смотрела на свою камеристку. Она полагала, что камердинер слишком стар и суров для Салли, но девушке, казалось, нравилось болтать о нем. Мелисанда надеялась, что мистер Пинч не будет играть ее чувствами. Она взяла себе на заметку, что утром надо поговорить об этом с Вейлом.
– Вот и все, миледи! – воскликнула Салли, надевая на Мелисанду сорочку. – Вы такая хорошенькая! Вам идут кружева. А теперь я положу в постель нагретую сковородку и принесу кувшин воды. На столе есть еще вино и бокалы, если вам захочется выпить перед сном. Вам заплести волосы в косы?
– Нет, и так хорошо, – сказала Мелисанда. – Я сама расчешу их. Спасибо.
Камеристка присела и направилась к двери. Мелисанда что-то вспомнила.
– О, и еще, Салли!
– Да, миледи?
– Обязательно проверь, смогут ли услышать тебя наши мужчины оттуда, где ты спишь. Лорду Вейлу не нравятся эти люди в общем зале.
– Мистеру Пинчу они тоже не понравились, – ответила камеристка. – Он сказал, что глаз с меня не спустит.
На сердце Мелисанды потеплело – каким же надежным был камердинер! Можно не сомневаться, он защитит Салли.
– Рада это слышать. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, миледи. Приятных снов. – И Салли вышла из комнаты.
Мелисанда налила себе немного вина из стоявшего на столе графина. Конечно, оно было не такого качества, как то, что держал в своем погребе Вейл, но имело приятный терпкий вкус. Затем она вынула шпильки из волос и аккуратно сложила их на столе.
Распустив волосы, она неторопливо расчесывала их. Неожиданно снизу послышался какой-то грохот. Со щеткой в руке она подошла к двери, но спустя минуту возбужденные голоса и шум, казалось, замолкли. Мелисанда расчесала волосы, допила вино из бокала и легла спать.
Она полежала некоторое время, ожидая, не придет ли к ней Вейл. Впрочем, ему пришлось бы просить у хозяина ключ к ее комнате: она была уверена, что заперла дверь после ухода Салли.
Должно быть, она уснула, потому что ей снилось сражение и Джаспер, вокруг него стреляли пушки, а он только смеялся и отказывался взять пистолет. Во сне она звала его, умоляла его защищаться. Слезы текли по ее лицу. Ее разбудили крики и удары в дверь. Еще не стряхнув с себя ночной кошмар, она села, и в ту же минуту дверь распахнулась, и в комнату ворвались четверо пьяных негодяев.
Она застыла от ужаса. Маус соскочил с кровати и залаял.
– Эта леди немножко испугана, – нечленораздельно произнес один из них, и в ту же минуту, словно ураган налетел на него.
Вейл схватил пьяного и молча безжалостно стал наносить ему удары. Он был босиком, в одних бриджах. Повалив этого человека на пол, схватил его за волосы и ударил лицом об пол. Брызги крови разлетались по комнате.
Его дружки оторопели – такого яростного отпора они не ожидали, но один из них, придя в себя, стремительно налетел на Вейла. Однако дотронуться до него он не успел, крепкие руки мистера Пинча схватили его и вышвырнули в коридор. Удар был такой силы, что стена затряслась, и две картинки с лошадками упали на пол. Оставив неподвижное тело лежать на полу, Вейл бросился на оставшихся двоих пьяниц. Мелисанда сдержала крик. Может быть, они и были пьяны, но двое против одного… Мистер Пинч все еще дрался в холле.
Один из нападавших попытался улыбнуться:
– Что уж… Только немножко пошутили…
Вейл ударил его по лицу так, что человек развернулся и упал, как подпиленное дерево. Последний попытался, было улизнуть, но Вейл одним прыжком настиг его и затем повернул лицом к стене и ударил головой об стену. Со стены свалилась еще одна лошадка. За ней последовал и еще один нападавший. Маус с рычанием напал на рамку.
В дверях появился мистер Пинч.
Вейл, тяжело дыша, стоял над последним негодяем.
– Там все в порядке? – спросил он, тяжело дыша, Пинч кивнул. Его левый глаз покраснел и начал опухать.
– Я разбудил лакеев. Они проведут остаток ночи в коридоре, чтобы предотвратить возможные неприятности.
– А что с Бобом? – спросил Вейл. – Он должен был находиться у двери моей жены.
– Я выясню, что произошло, – сказал мистер Пинч.
– Да уж, постарайся, – резко произнес Вейл. – Скажи остальным, чтобы убрали отсюда этот мусор.
Пинч исчез в коридоре.
Наконец Вейл взглянул на Мелисанду. В его лице была ярость, а из пораненной щеки сочилась кровь.
– С тобой все в порядке, возлюбленная жена моя? Она кивнула. Но он повернулся и ударил кулаком в стену.
– Я обещал тебе, что такого не случится.
– Джаспер…
– Черт побери! – Он пнул ногой одного из валявшихся пьяниц.
– Джаспер… В эту минуту вернулся мистер Пинч со слугами. Они вытащили пьяниц из комнаты, при этом никто из мужчин не осмеливался даже взглянуть на нее. Мелисанда по-прежнему сидела на постели, натянув простыню до подбородка. Появился Боб, испуганный, с побледневшим лицом. Он попытался было сказать, что ему неожиданно стало плохо. Но Вейл молча повернулся к нему спиной и сжал кулаки. Мистер Пинч жестом приказал лакею убираться. Бедняга Боб исчез.
В комнате стало свободнее. Слуги ушли, и остался только один Вейл, расхаживавший по комнате, как лев в клетке. У двери Маус в последний раз гавкнул и вскочил на кровать в надежде получить награду. Мелисанда гладила его мягкие гладкие уши и смотрела, как ее муж швырнул стул к двери. Старое дерево дало трещину, и дверь стала плохо закрываться. Мелисанда некоторое время смотрела на него, потом вздохнула и вылезла из постели. Босиком она подошла к столу, налила в бокал вина и протянула ему.
Джаспер взял бокал и отхлебнул половину. Ей хотелось сказать, что в происшествии не было его вины – он ведь приставил охрану к ее двери, а потом, когда все так стремительно завертелось, появился как нельзя вовремя. Но она понимала: что бы она ни говорила, он не перестанет винить себя. Потому лучше поговорить с ним утром, а не сейчас.
Через некоторое время он допил вино и осторожно, словно боясь разбить, поставил бокал на стол.
– Ложись спать, моя дорогая. Я останусь здесь с тобой на всю ночь.
Мелисанда легла, а он устроился на одном из стульев, стоявших перед камином. Этот деревянный стул с прямой спинкой нельзя было назвать местом, пригодным для сна, но Вейл постарался поудобнее на нем устроиться: он вытянул длинные ноги и сложил на груди руки. Мелисанда с грустью смотрела на него, сожалея, что почему-то он не хочет спать с ней в одной кровати, потом закрыла глаза. Она знала: в эту ночь ей ни за что не уснуть, но если она так и будет лежать без сна, то он встревожится, поэтому притворилась спящей. Через некоторое время она услышала тихий голос у двери, его стул скрипнул. Вейл двигался почти бесшумно, и вскоре все снова затихло.
Мелисанда открыла глаза. Ее муж лежал в углу на своего рода тюфяке. Очень похожем на тот, который она видела в гардеробной. Вейл лежал на боку, спиной к стене. Она наблюдала за ним, пока его дыхание не стало спокойным и ровным. Затем подождала еще немного. Наконец ее терпение иссякло: она слезла с кровати и на цыпочках подошла к тюфяку. Постояла над ним, глядя, как он спит на своей жалкой подстилке, и попыталась перешагнуть через него. Она решила протиснуться между ним и стеной и лечь рядом, но не успела поставить ногу рядом с ним, как он резко протянул руку и ухватил ее за лодыжку.
Вейл молча, будто не узнавая, смотрел на нее, и в темноте его сине-зеленые глаза казались черными. Потом он сказал:
– Ложись обратно в постель.
– Нет. – Очень осторожно она опустилась за его спиной на колени.
– Мелисанда… – Он отпустил ее лодыжку.
Не обращая внимания на его умоляющий тон, Мелисанда подняла накрывавшее его одеяло и улеглась у него за спиной.
– Черт побери, – проворчал он.
– Тише. – Она лежала лицом к его сильной, широкой спине и прижималась к нему, медленно и осторожно поглаживая его твердый бок. Она впитывала в себя тепло его тела, его запах. Ей было тепло и уютно, и в знак признательности она уткнулась носом в его плечо. Сначала он был напряжен, но потом расслабился, как будто решил уступить ей. Мелисанда улыбнулась. Всю свою жизнь она спала одна. А теперь она спала не одна.
Наконец она была дома.
Джаспер проснулся от того, что его спину гладили женские руки, и его первой реакцией был стыд: она знает теперь, что он спит на полу, как нищий, что он не может спать в постели, как все мужчины, она узнала его тайну. Ее руки скользнули ниже, к его бедрам, и в нем шевельнулось вожделение.
Он открыл глаза и увидел, что еще темно и камин погас. Обычно он зажигал свечу, но сейчас темнота не мешала ему. Мелисанда просунула руку ему под бок и взяла в руку его плоть. Он застонал. Ощущение, которое дарили прикосновения этих прохладных тонких пальцев, изучающих его тело, было именно тем, о чем мечтает мужчина, находящийся поздней ночью вдали от дома. Он чувствовал, как к его спине прижимаются ее твердые маленькие груди. Это было уже слишком. Раннее утро и такое физическое, сладостное до боли ощущение.
Он перевернулся.
– Ложись на меня.
Ее распущенные волосы падали ей на лицо, и в слабом мерцании камина она казалась каким-то неземным созданием, явившимся, чтобы увлечь его куда-то далеко от земного существования. Она перекинула длинную изящную ногу через его бедро. И так сидела, улавливая своей возбужденной плотью его пульсирующую плоть.
– Впусти меня, возлюбленная жена моя, – прошептал он. – Впусти в свое чудесное гнездышко.
Ему показалось, что он разглядел в темноте недовольное выражение на ее лице, как будто она осуждала его за неподходящую тему разговора за чаем. Нет-нет, это ему только кажется. Она могла выглядеть строгой и важной за чаем после полудня, но ночью с ним она была просто чувственным созданием.
– Скачи же на мне, сердце мое, – говорил он. – Скачи, пока можешь удержаться.
Он чувствовал, как ее руки обнимают его, как она опускается на него, и подавил стон, стон блаженства. Тепло женского тела. Это тело удерживает его. Сдается ему. Он выгнулся, обхватил ее за ягодицы и крепко прижал к себе. Она положила руки ему на грудь, длинные волосы рассыпались по его лицу. Прикусив губу, она прижималась к нему всем телом. Он же, сдерживая себя, следил, за выражением ее лица. Ее глаза были закрыты, голова откинута назад. Он положил руку на грудь Мелисанды, и она выгнула спину. Он дразнил ее, тревожа маленький сосок, пока она не стала задыхаться.
– Джаспер, – прошептала она, – Джаспер…
– Да, любимая?
– Ласкай меня.
– Да, – сказал он, хотя лицо его блестело от пота. Она прильнула к нему, извиваясь всем телом, и на минуту он утратил способность ясно мыслить.
Тогда она сказала:
– Не так… Ты же знаешь… Он покачал головой:
– Тебе придется это сказать, дорогая. Она зарыдала.
Ему бы следовало пожалеть ее, но, увы, он был жестоким, похотливым мужчиной и ему хотелось услышать из сладких строгих губ эти слова.
– Скажи их…
– О Боже, ласкай меня!
Он приподнялся, упираясь в пол, и, заглушая свой мучительно-радостный крик, прижался к ее губам. И взорвался внутри ее, отдавая ей всего себя и свою душу.
Глава 14
На следующий день король объявил второе испытание: добыть серебряное кольцо, спрятанное на вершине горы, которую стережет тролль. И снова Джек дождался, когда все разойдутся, и открыл свою маленькую оловянную табакерку. Затем достал из нее одежду ночи и ветра и самый острый на свете меч, и – ух! тсс! – полюбуйтесь, он уже стоит перед злобным троллем и его саблей. Ну, на этот раз битва продолжалась дольше, чем в первый раз, но результат был такой же. Джек добыл серебряное кольцо…
Из «Веселого Джека»
На следующее утро, когда Мелисанда проснулась, Вейла в комнате уже не было. Она провела рукой по его подушке. Она все еще была теплой, и на ней сохранилась вмятина от его головы. Она опять была в одиночестве, как и каждое утро своего короткого брака, но на этот раз одиночество было совершенно другим и ощущалось по-иному. Этой ночью она лежала в его объятиях, слушала его дыхание, слышала медленные удары его сердца и чувствовала его горячую оголенную кожу, согревавшую ее.
Она еще немного полежала и потом позвала Салли. Спустя полчаса она уже была внизу, готовая к завтраку, но ее мужа нигде не было видно.
– Лорд Вейл уехал кататься верхом, миледи, – смущенно проговорил лакей. – Он сказал, что вернется к отъезду.
– Спасибо, – сказала Мелисанда и отправилась завтракать в маленькую столовую. Какой смысл разыскивать его? К тому же он, в конце концов, вернется.
В этот день Вейл предпочел ехать на лошади рядом с каретой, и Мелисанда качалась из стороны в сторону в карете в обществе одной Салли.
В конце дня они добрались до Эдинбурга и уже после пяти вечера подъехали к элегантному дому тетушки Вейла. Вейл открыл дверцу кареты, и Мелисанда только успела опереться на его руку, как его тетя уже приветствовала их. Миссис Уипперинг была маленькой, толстенькой дамой в желтом, как солнце, платье. У нее были розовые щеки, постоянная улыбка и довольно громкий голос, которым она активно пользовалась.
– Это Мелисанда, моя жена, – сообщил Вейл своей тетке, как только она перевела дыхание от своего бурного приветствия.
– Как я рада видеть вас, моя дорогая! – пропела миссис Уипперинг. – Называйте меня тетей Эстер.
Мелисанда так и сделала.
Тетя Эстер ввела их в дом, который, очевидно, был подновлен по случаю заключения брака с третьим мужем.
– Новый муж – новый дом, – весело сказала она Мелисанде.
Джаспер только улыбнулся.
Это был приятный дом. Построенный из белого камня в строгом классическом стиле, он возвышался на одном из эдинбургских холмов. В доме тетя Эстер предпочитала белый мрамор и полы в черно-белую клетку.
– Сюда, – позвала она, вводя их в холл. – Мистер Уипперинг сгорает от нетерпения познакомиться с вами обоими.
Они вошли в красную гостиную, где над камином, покрытым черной эмалью и позолотой, висела картина с изображением огромных корзин с фруктами. Мужчина, настолько высокий и худой, что походил на сучковатую трость, сидел на диване. Когда они вошли, он подносил ко рту сладкую булочку.
Тетя Эстер бросилась к нему, взмахнув желтыми юбками:
– Только не булочки, мистер Уипперинг! Вы знаете, как они вредны для вашего пищеварения.
Бедняга отложил булочку и встал, чтобы познакомиться. Он был даже выше Вейла, и камзол свободно болтался на нем. Но он приятно улыбался, глядя на них поверх полукруглых стекол своих очков.
– Мистер Горацио Уипперинг, мой муж, – с гордостью представила его тетя Эстер.
Мистер Уипперинг поклонился Вейлу и, взяв руку Мелисанды, лукаво посмотрел на нее.
Представления были сделаны, тетя Эстер плюхнулась на диван.
– Садитесь, садитесь и расскажите мне все о вашем путешествии.
–
На нас напали разбойники, – любезно сообщил Вейл.
Мелисанда подняла бровь, и он подмигнул.
– Не может быть! – Глаза тети Эстер округлились, и она повернулась к своему супругу: – Вы слышали, мистер Уипперинг? Разбойники нападают на моего племянника и его жену. Это неслыханно! – Она покачала головой и разлила чай. – Ну, я думаю, вы отпугнули их.
– Пришлось, – со скромной улыбкой отозвался Вейл.
– Вам повезло, у вас такой сильный и храбрый муж, – сказала Мелисанде тетя Эстер.
Мелисанда улыбнулась, избегая взгляда Джаспера, чтобы не рассмеяться.
– Я думаю, их надо повесить. Правда-правда, я так думаю, – продолжала маленькая женщина. Она подала чашки Вейлу и Мелисанде и одну своему мужу с наставлением: – Не забывайте, сливки добавлять не надо. Помните, как они действуют на ваше пищеварение, дорогой.
Она снова села, поставив на колени блюдо с булочками, и заявила:
– Я хочу обсудить с тобой один вопрос, дорогой племянник.
– И какой же это вопрос, дорогая тетушка? – спросил Вейл. Он засунул в рот самую большую булочку и жевал, рассыпая крошки по рубашке.
– Вот эта ваша поспешная свадьба… Не вижу причины, для чего бы так торопиться, если, – она пристально посмотрела на них обоих, – нет какой-то особой причины.
Мелисанда смутилась и покачала головой.
– Нет? Тогда зачем спешить? Едва я успела получить письмо о том, что вы поменяли невесту, и следующей почтой – это была следующая почта, не так ли, мистер Уипперинг? – обратилась она за поддержкой к супругу. Он кивнул, явно привыкнув участвовать в ее монологах. – Я так и думала, – продолжала тетя Эстер. – Вот я и говорю: со следующей почтой пришло письмо от твоей матери, она написала, что вы уже поженились. У меня даже не было времени подумать о подходящем свадебном подарке, не говоря уже о поездке в Лондон, и вот теперь я хочу знать, почему вы женились так поспешно. Мистер Уипперинг ухаживал за мной три года, правда, мистер Уипперинг? Он послушно кивнул в знак согласия.
– Я даже заставила его продлить нашу помолвку – ну, на то время, что положено, – и потом мы поженились. Не могу понять, почему надо было так спешить. – Она перевела дух, отпила немного чаю и, насупившись, посмотрела на племянника.
– Видишь ли, тетя Эстер, я был вынужден жениться на Мелисанде как можно скорее, – сказал Вейл, изображая оскорбленную невинность. – Я боялся, что она передумает. Ее окружало столько женихов, что мне приходилось разгонять их палкой. Как только я получил ее согласие, я сразу же повел ее к алтарю.
И, покончив с объяснением, он с любезной улыбкой взглянул на тетку.
Леди в восторге захлопала в ладоши:
– Как и должно было быть! Славно, славно! Я рада, что вам удалось взять в жены такую прекрасную леди. Похоже, у нее есть голова на плечах – это уравновесит вашу глупость.
Вейл схватился за грудь и, изображая обморок, трагически свалился на стул.
– Вы меня раните, дорогая леди.
– Фи! – сказала его тетка. – Глупенький ты дурачок, но таковы все мужчины, когда дело касается женщин, даже мой дорогой мистер Уипперинг.
Все посмотрели на мистера Уипперинга, который, пытаясь соответствовать обстановке, отвечал им плутоватым взглядом. Ему несколько мешала стоявшая на его узловатом колене чашка.
– Желаю вам обоим долгого и счастливого брака, – провозгласила тетя Эстер, заталкивая в рот кусок булки. – И плодовитого.
Мелисанда сглотнула при упоминании о детях и, опустив глаза, уставилась в свою чашку. Она представила, как держит в руках маленькую частицу себя и Джаспера, как поглаживает детские тонкие рыжевато-каштановые волосики… О, как чудесно было бы иметь ребенка!
– Спасибо, тетя, – очень серьезно ответил ей Вейл. – Я постараюсь стать отцом не менее дюжины потомков.
– Я знаю, вы смеетесь надо мной, но семья – самое важное. Самое важное. Мы с мистером Уипперингом по многим причинам много раз обсуждали это, и оба пришли к выводу, что дети заставляют молодого человека остепениться. И тебе, дорогой племянник, не мешало бы немного остепениться. Вот я помню время… – Тетя Эстер внезапно замолчала и, взглянув на часы на каминной полке, вскрикнула: – Мистер Уипперинг! Посмотрите, который час! Посмотрите, который час! Почему вы не сказали мне, что уже так поздно, ужасный вы человек?
Мистер Уипперинг выглядел испуганным.
Тетя Эстер бурно завозилась на диване, пытаясь встать. Ей мешали ее пышные юбки, чашка чаю и блюдо с булочками.
– Сегодня у нас к ужину гости, и мне нужно подготовиться. Да помогите же мне!
Мистер Уипперинг встал и стащил супругу с дивана. Она развернулась и побежала вызвать звонком горничную.
– У нас будет сэр Ангус, а он ужасно навязчивый, но пусть это вас не смущает, – доверительно поделилась она с Мелисандой. – После второго бокала вина он рассказывает прелестные истории. А теперь Мэг проводит вас в вашу комнату, поможет умыться, если желаете, но к семи часам обязательно спуститесь вниз, ибо сэр Ангус появится в дверях точно в это время. Мы займем его разговором, пока подойдут остальные гости. О, я пригласила очень милых людей.
Она захлопала в ладоши, как взволнованная маленькая девочка; мистер Уипперинг весь светился, с любовью глядя на нее. Мелисанда отодвинула свою тарелку и встала, но тетя Эстер продолжала по пальцам пересчитывать своих гостей:
– Мистер и миссис Фаулер, я посажу вас рядом с мистером Фаулером – очень приятный джентльмен и умеет угодить даме. Мисс Шарлотта Стюарт – ей известны самые свежие сплетни. Капитан Пикеринг с женой – он, знаете ли, служил на флоте и видел самые необыкновенные вещи, и… О! Вот и Мэг.
В комнату вошла горничная, очевидно, это и была Мэг. Тетя Эстер бросилась к ней:
– Проводи моего племянника и его жену в их комнату – голубую, а не зелёную. Зеленая, может быть больше, но голубой – более теплый цвет. К тому же в зеленой – сквозняк, – пояснила она Мелисанде. – Да не забудьте: семь часов.
Вейл, все это время невозмутимо уничтожавший булочки, встал.
– Не беспокойтесь, тетя Эстер, мы будем точно в семь и при всем параде.
– Прекрасно! – воскликнула тетя.
Мелисанда улыбнулась – было совершенно невозможно прервать ее и что-нибудь сказать. И они молча пошли следом за горничной.
– О, я забыла! – остановила их тетя Эстер. – Будет еще одна пара.
Мелисанда и Вейл вежливо обернулись, чтобы узнать имена новых гостей.
– Мистер Тимоти Холден и его жена, леди Каролина. – Тетя Эстер просто сияла. – Раньше, до того как они приехали в Эдинбург, они жили в Лондоне, и я подумала, может быть, вам обоим будет приятно встретиться с ними. Мистер Холден – великолепный джентльмен. Возможно, вы его даже знаете?
И впервые в жизни Мелисанда не нашлась что сказать.
Что-то произошло с Мелисандой, думал потом Джаспер. За ужином она сидела на дальнем конце стола, далеко от него, между приятным мистером Фаулером и церемонным сэром Ангусом. У последнего после третьего бокала уже развязался язык. На Мелисанде было темно-коричневое платье с мелкими зелеными листочками и цветочками, вышитыми на корсаже и на рукавах. Она выглядела очень мило, со свободно зачесанными назад волосами и серьезным выражением на бледном лице. Джаспер подумал, вряд ли кто-нибудь еще, кроме него самого, заметил ее смущение. Он пил вино, размышлял о своей возлюбленной жене и с рассеянной улыбкой слушал, что говорила, наклонившись к нему, миссис Фаулер. Возможно, незнакомое общество пугает Мелисанду. Ведь она застенчива, как все неземные создания. Не любит толпу, не любит долгие светские развлечения. У него совершенно другая натура, но он понимал ее, даже если и не разделял ее чувств. Он привык к ее холодной сдержанности, когда они выезжали в свет.
Но сейчас в ней ощущалось нечто большее, чем смущение. Определенно что-то произошло, но он не знал что, и его это беспокоило.
Вечер был приятный. Повар тети Эстер приготовил простой, но хороший ужин, который всем очень понравился. Столовую освещал мягкий неяркий свет. Лакеи щедро предлагали гостям вина. Рядом с Вейлом сидела мисс Стюарт, женщина зрелого возраста с нарумяненными щеками, в огромном пудреном парике. Когда она наклонялась к Джасперу, он улавливал сильный запах пачулей.
– Я слышала, вы только что из Лондона, не так ли? – спросила леди.
– Да, мэм, – ответил Джаспер. – «Через холмы и долины ехали мы, чтобы увидеть солнечный Эдинбург», – процитировал он известного поэта.
– Хорошо, что вы не приехали зимой, – почему-то мрачно заметила она. – После того как выпадет первый снег, путешествие становится ужасным, но и тогда город достаточно красив – снег скрывает грязь и копоть. Вы уже видели замок?
– Увы, нет.
– Вам следует непременно посмотреть его, непременно, – настойчиво закивала мисс Стюарт, тряся двойным подбородком. – Он великолепен. Не многие англичане могут оценить красоту Шотландии.
Она уставилась на него сверлящим взглядом. Джаспер поспешил проглотить кусок превосходной телятины, которым угощала его тетя.
– О, вы правы. Мы с моей женой потрясены тем, что успели посмотреть.
– Значит, вы разделяете мое мнение, – сказала мисс Стюарт, разрезая свою телятину. – Вот Холдены приехали сюда из Лондона лет восемь – десять назад и ничуть не жалеют об этом. Правда, мистер Холден? – обратилась она к джентльмену, сидевшему за столом напротив нее.
Тимоти Холден мог бы считаться настоящим красавцем в глазах тех, кому нравятся мужчины с пухлыми щеками и красными губами. Судя по тем взглядам, которые бросали женщины в его сторону, поклонниц у него было немало. На нем были белоснежный парик и красный бархатный камзол с вышитыми золотом и зелеными нитями рукавами.
В ответ на вопрос мисс Стюарт он наклонил голову и сказал:
– Нам с женой нравится Эдинбург.
Он бросил взгляд вдоль стола, но, странно, он смотрел не на свою жену, а на жену Джаспера. Джаспер, прищурившись, пил вино.
– Здесь собралось очень достойное общество, – вмешалась в разговор Каролина.
Она выглядела намного старше мужа и вдобавок была титулована. Что-то тут было не так. Ее светлые, почти белые, волосы и бледная, чуть розоватая, кожа делали ее бесцветной, как бумага. Только светло-голубые глаза оживляли бедную женщину, но на фоне ее бесцветной кожи они казались покрасневшими и делали ее похожей на белого кролика.
– У нас большой сад, он очень красив в это время года, – сказала она. – Может быть, вы и леди Вейл окажете нам честь и, пока вы здесь, заедете к нам на чашку чаю?
Краем глаза Джаспер заметил, как замерла Мелисанда. Она была так неподвижна, что он испугался, дышит ли она. Он вежливо улыбнулся:
– К великому моему сожалению, я вынужден отклонить ваше любезное приглашение. Боюсь, мы только переночуем в Эдинбурге, а утром отправимся к моему другу. Он живет к северу от города. У нас к нему дело.
– О, неужели? Кто же это? – заинтересовалась мисс Стюарт.
Мелисанда успокоилась, и Джаспер переключил внимание на свою соседку.
– Сэр Алистэр Манро. Вы его знаете? Мисс Стюарт решительно затрясла головой:
– Конечно, я знаю о нем, но, как ни жаль, никогда с ним не встречалась.
– Удивительную книгу он написал, – послышался на другом конце стола голос сэра Ангуса. – Просто великолепную. О различных птицах, животных, рыбах и насекомых. Очень поучительно.
– А вы с ним встречались? – спросила тетя Эстер.
– Не могу этого сказать.
– Вот! – торжествующе заявила миссис Уипперинг. – И я не знаю ни одного человека, кроме вас, дорогой племянник, который бы знал его лично, и, думаю, что, и вы не видели его уже много лет.
Джаспер печально покачал головой. Наступила и его очередь включиться в разговор или хотя бы со всем вниманием прислушаться к нему.
– А откуда известно, что он еще жив? – спросила тетя Эстер.
– Я слышала, он присылает письма в университет, – сообщила миссис Фаулер, сидевшая слева от него. – У меня есть дядя, который читает лекции в университете. Он говорит, что сэр Алистэр пользуется большим уважением.
– Манро – один из величайших интеллектуалов Шотландии, – заявил сэр Ангус.
– Пусть это так, – сказала тетя Эстер, – но я не понимаю, почему он не показывается здесь, в городе. Я знаю, его не раз приглашали на обеды и балы, но он всегда отказывается. Что он скрывает, спрашиваю я вас?
– Шрамы, – громко провозгласил сэр Ангус.
– О, так, значит, это не просто слухи, – проговорила леди Каролина.
Миссис Фаулер подалась вперед, положив на стол свою пышную грудь в опасной близости от тарелки с соусом.
– Я слышала, его лицо так изуродовано шрамами, полученными на войне в колониях, что он вынужден носить маску, чтобы люди не падали в обморок от ужаса.
– Чушь! – фыркнула мисс Стюарт.
– Нет, это правда, – защищалась миссис Фаулер. – Дочь соседки моей сестры случайно взглянула на сэра Алистэра, когда два года назад он выходил из театра, и упала в обморок. После этого она заболела лихорадкой и очень долго не могла поправиться.
– Очевидно, она очень глупая девушка, – возразила мисс Стюарт. – И я не верю ни одному ее слову.
Миссис Фаулер, явно оскорбленная, поджала губы. – Тут вмешалась тетя Эстер:
– Мой племянник должен лучше знать, так ли ужасно обезображен сэр Алистэр. Ведь он служил вместе с ним. Я права, Джаспер?
Джаспер почувствовал, что у него начали дрожать пальцы – ужасный физический признак разрушительной болезни, таившейся в нем. Он поставил бокал на стол, чтобы не разбить его, и поспешно спрятал руку под столом.
– Джаспер? – окликнула его тетка.
Проклятие, теперь все смотрели на него. У него пересохло в горле, и он боялся поднять бокал с вином.
– Да, – наконец сказал он. – Да, это правда. У сэра Алистэра Манро лицо в шрамах.
К тому времени, когда Джаспер помог своей тетке проводить гостей, он чувствовал страшную усталость. Мелисанда сразу же после ужина извинилась и ушла. Он остановился у двери спальни, которую отвела им тетя Эстер. Вероятно, Мелисанда уже легла. Он осторожно повернул дверную ручку, чтобы не разбудить ее. Но когда он вошел в комнату, то увидел, что она устраивала подстилку на полу у дальней стены. Он остановился, потому что не знал, смеяться ему или сердиться.
Она подняла глаза и увидела его.
– Не можешь ли подать мне одеяло с этой кровати? Он кивнул и молча, не доверяя собственному голосу, снял одеяло. Что она думала о нем? Он подал ей одеяло.
– Спасибо, – сказала она, подвертывая края одеяла под кипу постельного белья, чтобы сделать тонкий тюфяк.
Неужели ее не беспокоило, что она вышла замуж за сумасшедшего? Он огляделся. Комната была небольшой, но уютной. Серо-голубые стены, на полу выцветший розово-коричневый узорчатый ковер. Он подошел к окну и раздвинул занавеси, но в темноте ночи нельзя было ничего разглядеть. Он опустил занавеску. Должно быть, Салли заходила и уже ушла. На Мелисанде были только хорошенькая, отделанная кружевом сорочка и халат.
Джаспер снял камзол.
– Приятный был обед.
– Да, очень.
– Леди Шарлотта такая забавная.
Он снял шейный платок и держал в руках эту полоску ткани, глядя и не видя ее.
– Это все из-за армии, я думаю. Мелисанда замерла.
– Что?
– Это. – Избегая ее взгляда, он указал на подстилку. – Мы все имеем странности – мужчины, вернувшиеся с войны. Некоторые испуганно вздрагивают от громких звуков. Некоторые не могут переносить вида крови. Некоторых мучают по ночам кошмары. А некоторые, – он глубоко вздохнул, закрыв глаза, – некоторые не могут спать на открытом месте. Боятся нападения, боятся уснуть и не могут… не могут ничего с собой поделать. Они должны спать спиной к стене и при горящей свече, чтобы увидеть врагов, когда те приблизятся. – Он открыл глаза и сказал: – Боюсь, это мания. Они просто не владеют собой.
– Я понимаю, – сказала Мелисанда.
В ее глазах была нежность, как будто она не слышала его, не слышала, что ее муж безумен, и продолжала укладывать подстилку. Наверное, она все-таки не поняла его. Иначе как она могла смириться с тем, что ее муж лишь наполовину человек? Он сам не мог с этим смириться.
