Текст книги "Элегия погибшей звезды"

Автор книги: Элизабет Хэйдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

«Я буду молиться о том, чтобы Талквист изменился, ведь смог же я стать другим человеком за Покровом Гоэн. Возможно, его решение отложить коронацию на целый год и затем пройти еще одно Взвешивание – хороший знак».

Акмед посмотрел ему в глаза, и Константин прочел в них понимание.

«Сомневаюсь. Мой личный опыт подсказывает, что люди, которые стремятся к власти и получают удовольствие, проливая чужую кровь, становятся еще более жестокими и беспринципными, когда эту власть получают. Вы мне представляетесь единственным исключением из этого правила».

Константин дрожащими руками коснулся алтаря.

Он пытался прекратить мысленное самобичевание, заставить себя не думать о посторонних в этот момент вещах, но у него ничего не получалось.

«Какой же ты глупец. Если бы ты тогда выступил вперед и сказал, что на Весы оказали магическое воздействие, удалось бы избежать гибели половины мира, которая теперь стала практически неизбежной. И эта кровь вновь будет на твоих руках».

Он подумал о Терреанфоре, одном из последних мест в этом мире, где еще сохранился Живой Камень, и об огромной силе, сосредоточенной там. Из всех стихий лишь земля обладает таким непререкаемым могуществом – остальные стихии слишком эфемерны, а посему не оказывают непосредственного влияния на жизни людей: ветры – непостоянны, моря – гневливы, звездный свет – далек, а огонь – непредсказуем и разрушителен.

Но земля остается неизменной, она терпеливо и последовательно движется сквозь время, и ее движение подчинено понятной логике естественных жизненных циклов – вот почему большая часть могущества мира сосредоточена именно в этой стихии. Патриарх думал о прохладном темном храме, скрытом глубоко внутри Ночной горы, куда никогда не проникал свет, и вновь вспомнил о статуе солдата из Живого Камня, о которой ему рассказал Лазарис.

И обо всех других статуях людей и животных, деревьев и самом алтаре из Живого Камня, которые Талквист в своем стремлении к неограниченной власти начнет пробуждать одну за другой.

И о той страшной мощи, которая будет выпущена в ничего не подозревающий мир.

«Сосредоточься», – приказал он себе.

Константин начал обряд, при помощи которого собирал ежедневные молитвы верующих. Его тело завибрировало, и мощь эфирного света прошла сквозь него, позволяя направить все просьбы прямо к Создателю. Он всякий раз испытывал волнение и трепет при одной мысли о том, что молитвы и сны, страхи и радости миллионов душ проходят сквозь него, заставляя его тело испускать то же удивительное сияние, что и звезда, находящаяся на вершине Шпиля, на высоте в тысячу футов.

Со всех концов континента, из Неприсоединившихся государств на юго-западе, Бет-Корбэра на востоке, Наварна и Авондерра на западе, Кандерра и Ярима на севере, из Бетани, центральной провинции Роланда, и, наконец, из Сорболда на юге, Благословенные передавали молитвы верующих, которые благодаря алтарю без труда проникали ему в душу и возносились ввысь. Всякий раз, когда появлялась новая молитва, в его сознании раздавался мелодичный звон, однако Константин не знал, с чем обращаются верующие к Создателю, он воспринимал лишь удивительно чистую и прекрасную симфонию, благодарственную осанну Единому Богу.

Он никогда не знал, как долго будет продолжаться передача молитв, ибо время растворялось, когда Константин оказывался во власти великих стихий. Но вот наконец стихали последние ноты молитв, и Константин, уловив одну из последних, поддерживал ее собственным обращением к Единому Богу.

Четыре хвалебных гимна смолкли, Благословенные провинции Роланда завершили вечернее обращение к Цепи Молитв, и, когда отзвучала последняя молитва Благословенного Сорболда, Патриарх заговорил.

– Найлэш Моуса, – прошептал он. – Задержись.

Никогда прежде Константин не поступал таким образом, возвращаясь по Цепи Молитв к Благословенному, но положение сложилось отчаянное. Алтарь под его руками завибрировал. Несколько долгих мгновений Константин ждал, а затем услышал удивленный голос:

– Я слышу вас, ваша милость.

Тошнотворное ощущение наполнило Патриарха, гармоничное звучание благодарственных гимнов сменилось резким диссонансом. Константин изо всех сил вцепился в алтарь, чтобы удержаться на ногах.

Ему вдруг показалось, что тяжесть всего мира давит ему на плечи, лишая последних сил. Удивительная легкость, с которой он воспринимал молитвы, исчезла; он не мог пошевельнуть даже пальцем, немыслимое бремя пригибало его к земле.

Время стало растягиваться. Если раньше ежедневные молитвы пролетали мгновенно, то теперь каждое биение сердца, каждый вздох давались ему с таким огромным трудом, что казалось, будто ему приходится втягивать воздух с самых дальних окраин земли.

«Соберись», – вновь подумал он, и на лбу у него выступил пот.

Он открыл рот, собираясь заговорить, но это движение вызвало мучительную боль во всем теле. Челюсти с трудом разжались, в горле пересохло, его руки страшно дрожали. Он закрыл глаза и прошептал два слова – на него обрушилась чудовищная волна боли. Понимая, как важны эти слова, Константин вложил в них все оставшиеся у него силы.

– Береги… Терреанфор.

Как только слова сорвались с его губ, мир потемнел. Он смутно ощутил, что ударился об алтарь, и потерял сознание еще до того, как его кровь пролилась на пол базилики. Константин лежал неподвижно, залитый серебристым светом звезды, сиявшей на вершине Шпиля Сепульварты, слишком далекой в сером тумане, заполнявшем промежуток между бодрствованием и сном. Поэтому он не услышал ответа Благословенного.

– Я понял.

30

Гавань Ганта, Сорболд

Хотя Ганту было далеко до огромного Порт-Фаллона, расположенного в Авондерре, на восточном побережье, тем не менее его гавань по праву считалась одной из крупнейших в мире, здесь ежедневно разгружались тонны различных грузов. Сотни торговых кораблей с каждым приливом входили в гавань, надежно охраняемую военным флотом Сорболда, который стоял здесь на якоре. Каждое судно тщательно досматривали, список товаров проверяли портовые служащие, после чего кораблю либо разрешали швартоваться у причала, либо отправляли обратно в море. Только получив такое разрешение, корабль мог войти в тихую внутреннюю лагуну порта.

Анборн не раз здесь бывал. Гант стал одним из первых городов, захваченных им во время Намерьенской войны, поскольку таким образом войска лорда-маршала перекрыли важную транспортную артерию, что позволило им атаковать лиринский порт Таллоно, находящийся на северо-западе. Таллоно был укрепленным портом, построенным лирином Горллевиноло с помощью бабушки самого Анборна, драконицы Элинсинос, но к тому времени, когда лорд-маршал добрался до Ганта, в его сердце уже не осталось места для сентиментальности, им владела лишь ненависть и жажда мести.

Он сжег дотла Таллоно, а затем расправился с менее крупными портами в Минсите и Эвермере, это означало, что ему удалось полностью взять под контроль все северное побережье и часть восточного, до Порт-Фаллона. Даже тысячи лет оказалось недостаточно, чтобы избавиться от воспоминаний, которые продолжали преследовать Анборна в кошмарах.

Но теперь призраки прежних сражений перестали кружить над Гантом, как во времена прошлых визитов Анборна. В порту кипела жизнь, даже издалека, еще только спускаясь вместе с Гвидионом Наварном с холмов, он видел, как многочисленные груженые повозки выезжают за пределы порта и начинают свой путь на север и восток Сорболда. Он нахмурился и остановил своего скакуна, вспомнив, что эти дороги построили его собственные солдаты.

Гвидион Наварн, чью душу не тревожили дела давно минувших дней, с интересом разглядывал гавань.

– А у них неплохо идут дела, верно? – заметил он и широким жестом показал на десятки кораблей, стоявших у причалов, между которыми сновали люди, похожие на муравьев.

Лорд-маршал кивнул, но с его лица не сходило угрюмое выражение.

– Вот только какие это дела? – буркнул он.

Он перевел взгляд дальше, к выходу из порта, где стояли корабли военного флота.

Вся внешняя гавань ощетинилась специальными причалами для военных кораблей. Анборн насчитал дюжину таких пирсов, и возле каждого было пришвартовано по боевому кораблю. Но и дальше, за пределами порта, стояли на якоре суда военного флота.

– О Единый Бог, – пробормотал он.

Гвидион Наварн обернулся к своему наставнику. Юноша с наслаждением вдыхал свежий морской воздух, его радовала деловая активность в порту, особенно после бесконечных пустынных ландшафтов, угнетавших его на протяжении всего путешествия по южным степям. Вот почему его поразило застывшее лицо героя намерьенов.

– Что-то не так, лорд-маршал? – вскинулся он, и ветер с моря вдруг показался ему холодным.

Анборн слегка развернул свою лошадь направо, чтобы получше изучить весь порт. Он долго смотрел вниз, а потом оглянулся на холмы, по которым они спустились к морю.

– Во время Намерьенской войны здесь располагался мой штаб, из Ганта велись все наступательные морские операции, – наконец ответил он. – У нас был флот, который уничтожил большую часть западного Тириана, а также прибрежные районы Авондерра, находившиеся к северу от Гвинвуда. Я, как ты знаешь, командовал армией отца против войск матери, и на суше нам сопутствовал успех, потому что мы имели значительное численное превосходство, да и вооружение у нас было лучше. Но до тех пор, пока Ллаурон не решил, что больше не может воевать, и не сбежал от Энвин, он оставался очень серьезным противником – нам никак не удавалось одержать решающую победу в морских сражениях. Ллаурон уничтожил бы наш флот, если бы мы не владели Гантом, где стояла большая часть наших кораблей. – Лорд-маршал прикрыл ладонью глаза, чтобы защититься от солнца. – Но даже в те дни в гавани находилось гораздо меньше боевых кораблей, – со вздохом закончил он.

Гвидион сглотнул, но ничего не сказал. Здешний воздух вдруг показался ему горьким на вкус, в горле запершило, словно туда попал песок.

Анборн заерзал в седле, пытаясь что-то разглядеть в горах.

– Насколько я помню, там должен быть удобный наблюдательный пункт, – промолвил он и перевел взгляд на вереницу фургонов, которую сопровождали солдаты в кожаных доспехах.

Помимо этого, солдаты, растянувшись в цепь, стояли вдоль ведущей к столице дороги протяженностью не в одну сотню миль. Караван без лишней спешки двигался вверх по склону, по одному из древних трактов, но тем не менее в недалеком будущем должен был достаточно близко проехать от того места, где остановились разведчики.

– Пожалуй, нам лучше спрятаться, пока нас не заметили. Мне кажется, наше присутствие здесь нежелательно.

Они пришпорили своих лошадей и поскакали в направлении перевала, постепенно поднимаясь в горы и удаляясь от порта. Вскоре они уже скрылись среди скал. Когда они выехали на небольшую ровную площадку, Анборн осадил коня и нетерпеливо подозвал Гвидиона.

– Помоги мне спуститься с этого проклятого седла, – проворчал он, отстегивая ремни.

Гвидион быстро соскочил с лошади и поспешил к генералу, чтобы ему помочь. Оказавшись на земле, Анборн оттолкнул руку юноши и весьма сноровисто подполз к самому краю площадки. Он поманил к себе Гвидиона, и тот улегся рядом с ним на живот.

Забыв обо всем, они долго наблюдали за происходящим внизу.

Спустя около часа они заметили, как более двух дюжин торговых судов подошли к внешней границе порта, но, что удивительно, их сопровождали военные корабли. Суда очень быстро досмотрели и направили дальше, в лагуну, и, как только корабли встали у причалов, началась разгрузка. Товары сразу переносили в фургоны, но все происходило совсем не так, как в Порт-Фаллоне, где товары приходилось сортировать, – ведь они принадлежали разным купцам, которые тут же их разбирали.

– Ну и что ты можешь сказать? – коротко поинтересовался лорд-маршал – таким тоном он разговаривал с молодым герцогом, когда занимался его обучением.

Гвидион смотрел на бочки и ящики, которые рабочие быстро перегружали на бесконечные крытые повозки, рядами стоявшие вдоль причалов.

– Либо весь груз будет перевезен в одно место, либо его владельцем является один человек, – предположил Гвидион.

Анборн кивнул.

– Вне всякого сомнения, грузы принадлежат короне. Ну в некотором смысле в этом нет ничего удивительного: новый регент, Талквист, до вступления на престол был главой торговой гильдии, контролировавшей западные торговые пути. Но меня тревожит вовсе не место доставки грузов.

– А что же?

– Сам груз. Посмотри.

Гвидион проследил за пальцем Анборна, указывавшего на правый борт корабля, который как раз стоял под разгрузкой. По двум разным трапам судно покидали люди, но они были так далеко, что он с трудом различал их среди грузчиков порта. Крохотных человечков, спускавшихся по верхнему трапу с палубы, было не очень много, они двигались не торопясь и растворялись в толпе. Гвидион решил, что это пассажиры.

Вторая цепочка людей выбиралась по сходням на причал прямо из трюма. Сначала молодой герцог подумал, что это члены команды, но, присмотревшись, понял, что они идут к рядам фургонов и забираются в них. Гвидион прикинул, что с одного корабля сошло более сотни человек. Они спотыкались и закрывали глаза от солнца. Гвидион встряхнул головой, словно рассчитывал, что таким образом сможет избавиться от возникших у него ужасных подозрений. Наконец, когда сомнений уже не осталось, он прошептал:

– Рабы. Он перевозит рабов.

Анборн кивнул. А потом указал на каждый из двух дюжин кораблей, пришвартовавшихся к причалам за то время, пока они вели наблюдение. С каждого из этих кораблей на берег сходили рабы. Их быстро распихивали по фургонам, из которых тут же составляли караваны и без задержек отправляли по разным дорогам во все уголки Сорболда.

– Рабство давно прижилось в этой стране, – негромко проговорил Анборн. – Лейта правила империей три четверти века, очень долгий срок для человека, в жилах которого нет крови намерьенов. Во время ее правления работорговля велась скрытно, в рабство попадали должники, преступники или военнопленные и использовали их главным образом в качестве гладиаторов. Рабство было наследственным, и семья рабов могла обрести свободу только после того, как один из ее членов, как правило мужчина, полностью выкупал ее – обычно это удавалось удачливым гладиаторам. Однако к рабству относились с отвращением, люди старались скрывать, что они используют рабов. Арен же в Сорболде было немного – не более одной на каждый город-государство, то есть всего около двух дюжин.

Он бросил быстрый взгляд на Гвидиона, а потом вновь вернулся к наблюдению за портом.

– За последний час мы видели такое количество рабов, что их хватило бы, чтобы заполнить несколько гладиаторских арен. А ведь своей очереди встать под разгрузку ждут еще десятки торговых кораблей. И речь идет только об одном дне.

– Вы полагаете, за месяцы правления Талквиста сильно увеличилось количество арен? – с тоской спросил Гвидион.

Глаза Анборна сузились, но он продолжал смотреть вниз.

– Весьма возможно, поскольку известно, что Талквист питает слабость к подобным развлечениям. Но я полагаю, что лишь небольшая часть рабов попадет на арены. Скорее всего, их отправят на соляные копи Никоса или в оливковые рощи Ремалдфаера. Но главный вопрос не в том, куда попадут несчастные, а откуда они взялись. Если хотя бы половина этих кораблей привезла рабов, то тут собрано население целого города.

– О Единый Бог, – прошептал Гвидион.

– Да уж, – не стал спорить Анборн. – Похоже, теперь помочь может лишь обращение к Создателю. А если это продолжается с того самого момента, как Талквист стал регентом, твоему крестному отцу предстоит пережить немало кошмаров.

– Пожалуйста, поясните, – попросил Гвидион, чувствуя, как холодеют пальцы.

Анборн слегка повернулся на бок и жестом попросил молодого герцога замолчать.

Снизу донесся грохот – еще один караван фургонов приближался к перевалу. Анборн и Гвидион молча наблюдали за катившими мимо повозками, которые сопровождал многочисленный отряд солдат армии Сорболда. Гвидион нахмурился, увидев пленников – оборванные мужчины, отчаявшиеся женщины и худые молчаливые дети. Он насчитал двенадцать фургонов, в каждом находилось более двух дюжин рабов. Гвидион смотрел на них, и, пока не осела пыль и не стих грохот колес, в горле у него стоял сухой удушающий комок. Он наклонился вперед и вновь увидел, как такие же караваны с таким же грузом отъезжают во всех направлениях – в горы и вдоль побережья.

– Разъясните мне смысл ваших последних слов, – наконец не выдержал Гвидион.

– Можно ожидать расширения торговли, когда к власти приходит глава гильдии, всю жизнь занимавшийся этим ремеслом, – негромко проговорил Анборн, не глядя на Гвидиона. – Однако мы наблюдаем здесь совсем другое. Таких рабов не станут использовать на арене, они будут работать. Мы видим подготовку к войне, что тоже нельзя считать неожиданностью, хотя Талквист делает вид, будто желает мира и заботится только о процветании своих земель. Пугают масштабы – мы пришли сюда никем не замеченные, в самый обычный день и, значит, наблюдаем то, что происходит здесь ежедневно. Если Гант вновь превратился в военный порт, куда купеческие корабли привозят товары, принадлежащие исключительно короне, то задуманная Талквистом экспедиция по своему размаху во много раз превзойдет Намерьенскую войну, а ведь она едва не уничтожила весь континент.

– А других объяснений нет? – спросил Гвидион, заранее зная, какой услышит ответ.

– Нет, – отрезал Анборн.

– Тогда нам необходимо срочно вернуться в Наварн и предупредить Эши.

– Да, ты так и сделаешь.

Молодой герцог заморгал.

– Я? А вы не поедете со мной?

– Нет. Раз уж я оказался здесь, то должен воспользоваться представившейся возможностью. Я намерен отправиться в Джерна'Сид и выяснить, как дела обстоят там. По пути нужно осмотреть гавани, рудники и арены. Добравшись до столицы, я постараюсь получить как можно больше полезных сведений, после чего возвращусь в Хагфорт, чтобы помочь твоему крестному отцу подготовиться к предстоящей войне, о неизбежности которой я столько раз его предупреждал.

Гвидион с трудом подавил охватившую его панику.

– Один?

Лорд-маршал положил руку на плечо юноши.

– Ты справишься, не бойся. Твои гвардейцы сумеют защитить карету, если на вас нападут, а твой меч даст тебе серьезное преимущество против разбойников или даже солдат, если до этого дойдет, но я верю, что Талквист не захочет рисковать, нападая на вельможу, представляющего Союз Намерьенов, во всяком случае сейчас. Если ты будешь возвращаться тем же маршрутом, по которому мы прибыли сюда, с тобой все будет в порядке, Гвидион. Ну а как только ты покинешь границы Неприсоединившихся государств, то сможешь присоединиться к любому почтовому каравану. Теперь ты герцог, и тебе окажут помощь: ты получишь необходимые припасы, свежую лошадь и эскорт до Наварна. Только не забывай о моих уроках.

– Я… имел в виду вас, – запинаясь пробормотал Гвидион. – Неужели вы собираетесь в одиночку преодолеть пустыню…

Лицо Анборна помрачнело, как небо при приближении грозового фронта. Он приподнялся на локтях и ударил кулаком по земле так, что во все стороны полетел песок.

– Я путешествовал по этому континенту в одиночку за столетия до того, как твой отец был прыщиком в штанах твоего деда, – прорычал Анборн.

Затем он подполз к тому месту, где стояли лошади, и ухватился за стремя. Гвидион поспешил к нему на помощь, но лорд-маршал оттолкнул его руку и с огромным трудом встал на свои бесполезные ноги. Гвидиону ничего не оставалось, как стоять рядом и молча страдать, наблюдая за Анборном, который медленно забирался в седло. Оказавшись наконец на лошади, старый наставник посмотрел на молодого герцога с такой непередаваемой смесью торжества и усталости, что Гвидиону пришлось отвести глаза.

– Садись в седло, – приказал генерал. – Пожалуй, лучше я сам провожу тебя до Эвермера, там мы соберем по борделям твоих гвардейцев, а затем вместе доедем до Джакара – я хочу посмотреть, что происходит там на гладиаторской арене. Остальной путь тебе придется проделать самостоятельно. Впрочем, до границы с Тирианом останется совсем немного. Поезжай по лесной дороге, а статус твоей «бабушки» – королевы лиринов, обеспечит тебе безопасность. Скажи моему племяннику, что я вернусь, как только выясню, что происходит в этих проклятых богом песках, но он должен немедленно начать собирать войска и укреплять границы, причем это касается не только Роланда, но и всего Союза Намерьенов. Возможно, мы уже опоздали.

Кровь пульсировала в висках Гвидиона, когда они скакали обратно. А расставшись с Анборном на перекрестке дорог возле Никидсаара, небольшого городка западнее Джакара, он еще долго смотрел из окна кареты вслед своему наставнику и другу, который быстро затерялся среди пешеходов и повозок. Гвидион очень надеялся, что видит Анборна не в последний раз. Затем он приказал эскорту поворачивать на запад, к Тириану, чтобы кратчайшим путем достичь наследственных земель, где ему предстояло приступить к обязанностям правителя.

Он без конца повторял слова, с которыми обратится к своему крестному отцу, чтобы предупредить его о надвигающейся войне, давно предсказанной Анборном. Он заставил эскорт скакать во весь опор, а как только они оказались на границе Роланда, Гвидион сразу же пересел в седло. Теперь он думал о всяких глупостях – например, где ему следует остановиться, чтобы привести себя в порядок, и какими фразами он скажет Джеральду Оуэну о необходимости как можно скорее повидать Эши, чтобы не испугать при этом слуг, и как ему правильно построить речь, дабы не показать свой детский страх.

Но когда он вернулся в Хагфорт, Эши уже уехал.