Текст книги "Герой ее грез"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

10

– Куда мы едем? – вяло поинтересовалась Дороти, сидя рядом с Эваном в такси.

– Ко мне в гостиницу, – не терпящим возражений голосом ответил он.

Она и не собиралась спорить, понимая, что в данный момент это ни к чему не приведет. Эван был так зол, что сидел недвижимо, сжимая кулаки. Если сейчас заспорить с ним, то дождешься такой реакции, о которой потом только пожалеешь. Кажется, он готов был задушить ее!

По правде говоря, она и сама не знала, какие могла бы сейчас привести возражения. Своего героя он оставил в живых, и трудно было представить, каков финал его романтических похождений.

Спорить не имело смысла еще и потому, что она просто не знала хода авторских мыслей. Джордан прав – у них нет необходимости о чем-то говорить или спорить, нечего обсуждать. Жизнь продолжается, и слава богу…

Сделав вид, что прикрыла глаза, Дороти из-под ресниц посмотрела на спутника, отметив решительно выступающий подбородок, четкий рисунок губ и высокий лоб с прядью волос на нем. Она так хотела этого человека, была преисполнена такой любви к нему, что ее больше не волновали грядущая боль и чувство одиночества, которые неминуемо придут, когда он снова исчезнет из ее жизни. Она любила его и хотела принадлежать ему.

Сидя вплотную к Дороти в тесном салоне такси, он повернулся к ней, сверкнув глазами.

– Вам нечего сказать мне?

Она не отвела взгляд.

– Нет.

Эван сжал в ладонях ее руку.

– А ведь нам о многом следовало бы поговорить, но первым делом я хотел бы… улечься с вами в постель. Вас это устраивает? – Он снова нахмурился.

Видя, как помрачнело его лицо, Дороти не удержалась от улыбки.

– Может, хоть ради такой перспективы вы немного развеселитесь? – поддела она его. Ей так хотелось удержать при себе этого человека.

Он покачал головой.

– Прошу прощения, но в последнее время у меня не было повода для улыбок. Мэтью и Эрика просто не могли видеть, как я бесцельно слоняюсь по дому, Мэгги не могла дождаться, когда уедет к матери в Лос-Анджелес. Последние пару недель даже собаки старались не попадаться мне под ноги…

Все это время и у Дороти на душе кошки скребли, но она сконцентрировалась лишь на поисках другой работы и жилья, успев убедить отца, что с удовольствием переберется в собственную квартиру. Ей удалось найти и то и другое – и вчера она перевезла последние вещи в свое новое обиталище. А в понедельник приступит к работе старшим редактором в издательстве «Бостон пресс». За прошедшие две недели ее жизнь коренным образом изменилась.

А вот ее чувства к сидящему рядом человеку…

– Вас что-то беспокоит? – встревожилась она. – Какие-то проблемы с новым циклом книг?

– Наконец-то вы стали вести себя как мой редактор! – Эван еще крепче сжал ее руку. – Вы самая сложная женщина из всех, кого я встречал в жизни! Все из-за вас! Именно вы стали причиной моего жалкого состояния, из-за которого самые близкие и дорогие мне люди избегают встречаться со мной. – Он схватил ее за плечи и встряхнул.

– Из-за меня? – изумленно уставилась она на него. – Но…

– Только не здесь, Дороти, – буркнул он, с облегчением убедившись, что такси наконец подъехало к гостинице. – Поднимемся наверх, – чуть оживившись сказал Эван, когда они оказались в вестибюле.

Она не стала возражать и, не в силах оправиться от удивления, позволила увлечь себя в лифт, который поднял их на верхний этаж. Казалось, не прошло и нескольких секунд – и вот они остались с глазу на глаз в номере Джордана.

– Я понимаю, что первым делом нам надо было бы поговорить, – начал он. – Знаю, что между нами осталось много невысказанного, но сейчас я могу думать только о том, как хочу задушить вас в объятиях.

Ей же хотелось, чтобы он наконец замолчал и сделал это!

Дороти удивленно уставилась на Эвана, когда, расхохотавшись, он внезапно подхватил ее на руки и понес в спальню, и только тут поняла, что, наверное, не удержавшись, высказала вслух свое пожелание. Господи, что же после этого он подумает о ней?

А тот ничего и не думал и через несколько минут занимался с ней любовью так горячо и самоотверженно, словно брал штурмом крепость. Одним движением сняв с нее платье цвета персика, он целовал и ласкал ее тело с головы до ног, доставляя такое острое чувственное наслаждение, о существовании которого она и не подозревала. И все же Эван продолжал оттягивать момент, когда войдет в нее, хотя его мощная эрекция дала Дороти понять, как он жаждет обладать ею.

– Милый, я хочу тебя, – простонала она, охваченная страстью. А Эван продолжал восхищаться нежными округлостями ее тела.

– И я хочу тебя, дорогая, – пробормотал он, лаская губами чувствительную ямочку у основания шеи.

– Ну же…

– Любовь моя, ты еще не готова, – приподняв голову, взглянул он на раскрасневшееся от вожделения лицо Дороти.

Не готова? Да она сейчас взорвется и разлетится на тысячи кусочков, если сию же секунду не будет принадлежать ему!

Он снова стал ласкать ее, пустив в ход и губы, и руки, и тут только она в полную меру ощутила, как тело стало наполняться жаром, который, занявшись между бедер, медленно охватил ее с головы до ног.

– Эван, – широко открыла она глаза. – Эван! – И задохнулась, захваченная волной жгучего наслаждения.

– Вот теперь ты готова, – полный счастья, прошептал он и, приподнявшись над Дороти, неторопливо и нежно вошел в нее.

Наслаждение достигло такой остроты, что Дороти показалось, будто она теряет сознание. Вцепившись в плечи Эвана, она приникла к нему, когда он начал все яростнее входить в нее, и волна страсти снова и снова вздымала ее, пока наконец все не завершилось взрывом такой силы, что задохнулись уже оба.

– Я даже и мечтать об этом не мог… Господи, как я счастлив, что стал для тебя первым. Милая!

Она лежала в его объятиях, положив голову ему на плечо; тела их были горячие и влажные от жара страсти, которая чуть отпустила их, давая временную передышку.

– И я! – Она прикоснулась к светлым завиткам волос на груди Эвана.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Дороти уставилась на него, внезапно ощутив сухость во рту. Не может быть, чтобы он вот так…

– Любовь моя, – приподнявшись на локте, он сверху вниз вгляделся в ее изумленное лицо, – ты же не думаешь, что я утащил тебя со свадьбы отца, привез в гостиницу и уложил в постель, чтобы потом сбежать? Я бы не сделал этого, если бы не хотел жениться на тебе.

– Но я… я далеко не красавица, – возразила Дороти, впрочем понимая, насколько смешны эти слова. Но она в самом деле и сравниться не может с его бывшей женой. Вот та была красавицей. Писаной…

Эван с удивлением посмотрел на нее, как будто увидел впервые.

– Кокетничаешь, золотко? – наконец произнес он. – Да ты для меня самая прекрасная женщина в мире. После того что у нас с тобой сейчас было, как тебе только в голову такое пришло?..

– А вот так. Не удивляйся, пожалуйста, но ты же был женат на самой красивой женщине в мире…

– На Джессике? – Он откинулся на подушку и, забросив руки за голову, прикрыл глаза. – Ты знала о ней? – хрипло пробормотал он.

Дороти чуть привстала, внимательно следя за выражением его лица.

– Я увидела ее фотографию в спальне Мэгти. Это получилось случайно. Я просто зашла и… Милый, прости меня. – Она умоляюще коснулась его щеки, почувствовав, с какой силой сжались его зубы. Он только что просил ее руки, не может же тут же отказаться от своего намерения!

Эван открыл глаза.

– Не переживай, я не сержусь на тебя. – Он обнял ее, притянув к себе. – Разве что на себя. Последние шесть лет я слишком часто злился, это стало едва ли не нормой жизни. Но теперь с этим покончено. Я расскажу тебе о Джессике. Ты должна знать, кем была мать Мэгги, если хочешь выйти за меня замуж. – Он вымученно улыбнулся.

– Она была не только матерью, но и твоей женой, – осторожно заметила Дороти.

– Да, и женой тоже, – со вздохом признал он. – Но прежде чем мы поговорим об этом, я хотел бы сказать, что люблю тебя. С первого же дня, когда мы встретились…

– Не может быть! – задохнулась от изумления Дороти. – В тот день я выглядела просто ужасно. Прическа… очки… моя одежда…

– Мне нравится, как ты сейчас выглядишь, и я очень рад происшедшим в тебе переменам. Но я любил тебя и такой, какой ты была раньше. У тебя хватило смелости вылезти из машины навстречу двум псам…

– Ты специально спустил их с привязи, чтобы они встретили Д. Уинтерс на пороге дома.

– Каюсь, было такое, – признал он. – Но их присутствие отнюдь не смутило тебя. Ты спокойно пошла себе по дорожке, не обращая внимания на собак за спиной.

– И предстала перед тобой полной дурой, решив, что Мэтью – это и есть Джордан, а ты его садовник! – вспомнив собственную оплошность, застонала Дороти.

Эван погладил ее по голове.

– Но ты же умница, довольно быстро пришла в себя и, нимало не смутившись, контракт о фильме решила обсудить уже со мной.

– А ты решил вообще его не обсуждать!

– По причинам, которые ты поймешь, когда я все объясню тебе, – посерьезнев, сказал он. – Я никогда не вернусь в Голливуд, Дороти. И никогда не позволю, чтобы какие-то невежественные торгаши наложили лапы на романы о благородном Роджерсе. Понимаешь, я слишком хорошо знаю их и представляю, что они могут сделать с героем. А он мой герой, уважаемая мисс Редактор, и я не позволю Голливуду зарабатывать на нем деньги, изуродовав его до неузнаваемости. – Глаза Эвана гневно сверкнули. – Именно так они поступают с живыми людьми!

– А Джессика что же? – осторожно поинтересовалась Дороти, почувствовав за только что услышанными словами не столько гнев и возмущение, сколько глубокую горечь.

– Типичное порождение Голливуда, – вздохнул Эван. – Она дочь владельца одной из разбогатевших недавно студий. Красивая, талантливая. И порочная.

– Что ты говоришь! – изумленно раскрыла глаза Дороти. А ей-то казалось, что он любил свою жену, был счастлив в браке…

– О, в свое время я очень любил ее и не собираюсь скрывать этого. У нас были три прекрасных супружеских года, но потом она стала носить ребенка, ненавидя беременность и связанные с ней перемены, изменившие внешность. Ее красота, ее прекрасная фигура всегда составляли для нее смысл жизни, а тут она стала чувствовать себя толстой и уродливой…

– Беременные женщины вовсе не толстые и не уродливые, – возразила Дороти. – Ребенок во чреве матери – лучшее свидетельство взаимной любви его родителей.

Эван притянул Дороти к себе и уткнулся лицом ей в шею.

– Я знал, что ты думаешь именно так.

Она не сомневалась, что так считают большинство женщин. Но, может, не те, для которых самое главное – их внешний вид… Дороти старалась избегать Эвана, едва поняла, что любит его, и когда узнала, кем была его жена. А теперь поймала себя на том, что совершенно об этом не думает. Наверное, ей вообще не стоило прятаться от него. Ее всегда интересовало, почему Мэгги воспитывает отец…

Эван откинулся на подушки и продолжил рассказ:

– Материнство было ненавистно Джессике. После родов она лишь взглянула на дочку и тут же отдала ее на попечение няньки, которую наняла еще до рождения ребенка. И, насколько мне известно, до трех лет она даже не видела ее, пока девочка не стала настолько симпатичной, что ее можно было демонстрировать гостям. После того как Джессика фактически отказалась от нашей дочери, я не мог себя заставить прикоснуться к жене. Как бы в наказание за такое отношение она завела кучу любовников. После нашего развода вышла замуж за одного из них под ликование всего Голливуда.

– Я и подумать не могла, что такое бывает, – с грустью вымолвила Дороти. Ничего удивительного, что этот человек ненавидит Голливуд и все, что с ним связано.

– Мне и самому все это кажется дурным сном, – дрогнувшим голосом признал Эван. – До похищения Джессика всем своим видом показывала, как она счастлива, вела такой образ жизни, какой ей нравился, и в то же время была замужней женщиной. И на руках у нее был козырной туз. Все мои просьбы о разводе натыкались на угрозу, что она заберет Мэгги. Этим все и кончалось.

– О господи… – Дороти слишком хорошо знала, как Эван обожает дочь. И как та, в свою очередь, любит отца.

– На это я никогда не мог пойти. Так что продолжал оставаться с дочерью, всецело погрузившись в работу и закрывая глаза на поведение жены. Поскольку она оставляла в покое меня и Мэгги, я ни на что иное не обращал внимания. Но похищение и тот факт, что деньги удалось собрать ее отцу, дали ей возможность разорвать наш брак. Я был полит грязью, а она выглядела этакой Белоснежкой. Но я был готов на развод, лишь бы освободиться от уз этого брака, в котором не осталось ни капли любви. Единственное, о чем я просил, это чтобы Мэгги осталась со мной. А поскольку девочка никогда по-настоящему не интересовала Джессику, моя просьба ее теперь устраивала.

Грустная исповедь потрясла Дороти. Она и представить не могла, как тяжело сложилась жизнь Джордана. Но какого оптимизма, несмотря на это, полны его романы. А она бегала от призраков, которых не существовало. Эван любил ее.

– А сейчас Мэгги в Лос-Анджелесе с Джессикой, – грустно сказал он. – Я все время как-то пытался оберегать Мэгги от влияния Голливуда и образа жизни ее матери, но любовь к тебе заставила о многом задуматься. Не могу же я вечно прятать дочь. Придет день, когда она должна будет составить собственное мнение о своей матери. Ну а Джессика по-прежнему замужем за тем же самым человеком, детей у нее больше нет. Она утверждает, что наконец-то счастлива и что любит Мэгги и хочет поближе узнать ее. До последнего времени я всегда отвечал отказом на просьбы Джессики, чтобы дочь прилетела к ней в Лос-Анджелес. Согласился только, чтобы они при случае общались пару часов в Бостоне. В последний раз это было утром того дня, когда мы ходили в рыбный ресторан.

Теперь Дороти поняла, почему Мэгги так удивилась, когда она спросила ее, как ей понравился поход по бостонским магазинам. Оказывается, девочка в это время встречалась с матерью.

– В начале этой недели я отправил дочь к Джессике и получил возможность явиться на свадьбу твоего отца, – объяснил Эван. – Но дело не в его женитьбе, а в том, как ты относишься к этому шагу. Мне казалось, что я чем-то могу быть полезен тебе.

– Спасибо, милый, но я очень рада за отца и Натали. В самом деле.

– В ресторане, увидев их, ты встревожилась. – Эван нахмурился. – По-моему, ты даже занервничала, когда твой отец сообщил о свадьбе. Если ты одобряешь его решение, почему же оставила родительский дом и завела собственную квартиру?

– В ресторане я расстроилась оттого, что ты нашел Натали очень привлекательной, – смущенно призналась Дороти. – Похоже, ты был в восторге от выбора моего отца. Что же касается квартиры, то я переехала потому, что давно этого хотела, и еще потому…

– Ты ревновала?.. – недоверчиво прервал ее Эван.

– Да, – смутившись, призналась она. – Я…

– Дороти, да ты любишь меня! – восторженно заявил он.

– Ну конечно же люблю. А почему еще я оказалась здесь с тобой?

– Послушай, еще пятнадцать минут назад я признался тебе в любви, а ты до сих пор так ничего мне и не ответила, – обиженно упрекнул он ее.

Они лежали в объятиях друг друга. Только что Дороти познала такую страсть, что ей хотелось плакать от счастья. Естественно, она любила его. Но Зван был прав: по сути, она так ничего ему и не сказала…

– Еще до нашей встречи я любила тебя таким, каким ты представал в своих книгах. Эван, ведь Роджерс – это ты сам.

– Ты полюбила и его, не так ли? – неторопливо склонил он голову. – Я понял это в первый же день нашей встречи. Ты была страшно расстроена, когда Мэгги сказала, что ему придется умереть, – припомнил он. – И именно твоя реакция заставила меня сесть за рукопись и заново все обдумать. Если ты прониклась к нему любовью, если готова пойти на что угодно, лишь бы спасти Роджерса, то ведь и другие тоже преисполнены к нему тех же чувств. И тогда я понял, что, даже обладая абсолютной властью над жизнью и смертью своего героя, я могу серьезно огорчить читателей, если позволю себе злоупотребить ею.

– Значит, повествование о Роджерсе не подходит к концу? – затаив дыхание, спросила она, донельзя счастливая, что стала главной причиной, заставившей Джордана изменить свое намерение.

– Не подходит, успокойся. Это всего лишь начало! Роджерс полюбит самую лучшую в мире женщину, женится на ней и будет жить долго и счастливо. И создатель этого образа тоже счастлив обрести такую же судьбу. – Он приподнял подбородок Дороти, и она уставилась в лицо Эвана, замерев под взглядом его синих глаз. – Так что ты ответишь, любовь моя? Ты выйдешь за меня замуж?

Господи, ну конечно, она готова выйти замуж за этого человека и провести с ним всю оставшуюся жизнь. У них даже могут быть дети. Может, она уже зачала…

– О да, дорогой. – Она закинула руки ему на шею. – Я выйду за тебя! И хочу посвятить всю жизнь тому, чтобы ты был счастлив.

Нагнувшись, он нежно поцеловал ее в губы.

– Ты самая невероятная женщина, которую я когда-либо встречал в жизни, – восхищенно признал он. – Я все еще не могу поверить, что ты в самом деле ушла с работы лишь из-за этого возмутителя спокойствия – Роджерса.

– Для меня он живой человек, Эван. Совершенно реальный. Разве ты не понимаешь, что он – это ты? Когда мне довелось встретить тебя, увидеть прообраз Роджерса, то дать ему умереть – для меня то же самое, что позволить умереть тебе. – Она с силой прижала его к себе. – А этого я не могла бы вынести, милый. Ты же видишь, как сильно я люблю тебя, – призналась она.

– А я так старался заставить тебя прочитать последнюю рукопись о Роджерсе, – рассмеялся он. – Так хотел, чтобы ты увидела, почувствовала, как потрясла меня твоя любовь к нему. Но ты проявила такое чертовское упрямство…

– Разве и ты не был упрям, когда мог просто сказать мне, что передумал? В любом случае, – весело заговорила она, – ты не можешь на меня сердиться после того, как признал, что я самая невероятная женщина из всех, что ты встречал в жизни.

– Да, уж этого у тебя не отнять, – кивнул он, улыбаясь. – Послушай, мне снова страшно хочется тебя. Но у нас впереди вся жизнь, чтобы заниматься любовью. А ведь я пообещал твоему отцу вернуться на свадьбу…

– И мой отец и его свадьба могут подождать! – Дороти склонилась над Эваном, лежащим на спине. – Я совсем потеряла голову…

Эван от души рассмеялся:

– Какая ненасытная жена! Но меня это вполне устраивает!

Жена. Жена Эвана. Похоже, что и ее это более чем устроит. На всю оставшуюся жизнь…