Текст книги "Герой ее грез"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

«Роджерс» оправился от неожиданной встречи несколько быстрее, чем Дороти, и в его прищуренных глазах застыл немой вопрос: это еще кто такая? Надо сказать, ему быстро удалось справиться со своим удивлением – ведь не он встретился с воображаемым героем в плоти.

Дороти принимала участие в подборе иллюстраций для книг о Роджерсе – и встреть она этого человека раньше и опиши его художнику, попала бы в самую точку.

– Кто вы, черт побери? – внезапно рявкнул он, и хрипотца его голоса помогла ей избавиться от потрясения.

И все же она не сразу нашлась, что ответить, онемев от вида блестящего бронзой совершенного мужского тела. Он в самом деле был красив – этакий безукоризненный образец мужественности. Таким герой и должен быть…

– Пальма, Нарцисс! К ноге! – коротко бросил он собакам. Псы, подойдя к нему, послушно уселись рядом.

Дороти понимала животных: она и сама бы с удовольствием пристроилась у его ног. Он действительно существовал! Живой Эван Роджерс, который стоял всего лишь в паре футов от нее.

– Я задал вам вопрос! – снова рыкнул он, блеснув темно-синими глазами. – Что вам здесь надо?

– Пальма и Нарцисс? – пробормотала Дороти, чувствуя, что все еще не в силах ответить на вопрос, кто она такая. Но эти клички совершенно не подходили к двум свирепым созданиям. Вряд ли, окликая их так нежно, можно было бы кого-то повергнуть в страх.

Уловив насмешливую нотку в ее голосе, мужчина сжал губы.

– Пусть клички не вводят вас в заблуждение! – резко бросил он. – Они знают, что им надо охранять!

– Не сомневаюсь, – покорно признала Дороти. – Прибыла же я сюда потому, что у меня деловая встреча с мистером… э-э-э… Джорданом, – смущенно попыталась она выйти из неловкого положения, отводя взгляд от прообраза героя и глядя на старика, продолжающего сидеть на веранде.

Темно-синие глаза собеседника прищурились.

– В самом деле? – скептически осведомился он.

Неужели ее внешний вид не соответствует выбранной роли? Утром перед отъездом она уделила ему немалое внимание. Правда, жакет в темно-серую полоску остался в машине, но разве аккуратная белая блузка, прямая юбка, доходившая как раз до колен, чулки телесного цвета и черные туфли на умеренно высоких каблуках не придавали ей вид деловой женщины? Волосы, как обычно, были убраны в узел на затылке, очки уверенно покоились на переносице. Почему же она чувствует себя как бы не в своей тарелке?

– Именно так, – быстро проговорила Дороти, приходя в себя от потрясения после встречи с настоящим, живым Роджерсом. В конце концов, она прибыла сюда не для того, чтобы глазеть на него, а для разговора со стариком, притихшим на веранде. Поскольку ее не выставили за ворота в первую же минуту, нужно в полной мере воспользоваться представившимися возможностями. – Я написала мистеру Джордану и сообщила о своем прибытии сегодня днем, – добавила она, испытывая желание, чтобы садовник наконец освободил ей дорогу.

А тот мрачно осклабился:

– Так это вы писали?

Если сначала Дороти поразил внешний вид стоявшего перед ней человека, то теперь общение с ним начало несколько раздражать ее. Она приехала поговорить со своим автором, а не с его прислугой!

– Я бы предпочла сказать несколько слов мистеру Джордану наедине. – Она попыталась из-за спины садовника разглядеть хозяина.

– На какую тему? – коротко бросил бронзовотелый красавец.

Странно, подумала Дороти, с момента ее появления старик не произнес ни слова, а садовник настроен явно враждебно. Имеет ли он право лезть в дела хозяина? Разве что служит при нем и телохранителем? Но даже в этом случае…

– Моя фамилия Уинтерс…

– Это издатель, малыш. – Старик в первый раз подал голос, который звучал так скрипуче, словно его крайне редко пускали в ход. Встав, седовласый подошел к красавчику, и эта пара выглядела довольно забавно – один высокий, покрытый золотистым загаром, а второй сгорбленный и высушенный годами. – Верно, мисс?

– Совершенно верно, – кивнула она, почувствовав наконец, что добилась хоть какого-то прогресса. – Я написала вам, что…

– Так это вы и есть Д. Уинтерс? – снова перехватил инициативу молодой.

С трудом скрывая раздражение, гостья коротко взглянула на него.

– Да, я Доротея Уинтерс, – нетерпеливо бросила она, – редактор вашего хозяина мистера Джордана.

Светловолосый красавец издал горловой смешок. Что смешного в ее имени? Хотя в детстве Дороти несколько тяготилась им, со временем стала считать его достаточно привлекательным – не то что затертые Мэри и Розы.

– Я понимаю, что мы никогда не были официально представлены друг другу. – Протянув руку, она сделала пару шагов навстречу Джордану, осторожно обойдя собак, которые издали утробное рычание. – Но последние пять лет мы постоянно переписывались друг с другом, – тепло улыбнулась она. – Я Доротея Уинтерс. А вы…

– Мэтью, садовник, – весело улыбнулся старик. – Состарившийся слуга этой семьи.

– Твой возраст дает о себе знать, лишь когда приходит пора корчевать пни, – сухо заметил молодой мужчина. – Все остальное время ты с удовольствием рассказываешь мне, до чего ты здоров!

– Но так оно и есть, малыш, – ухмыльнулся Мэтью, после чего повернулся к гостье. – Джордан – это он. – Старик кивнул в сторону человека, в котором Дороти увидела воплощение романтического Роджерса.

Так этот красавец, чей золотистый загар поблескивал испариной после корчевки упрямых пней, человек, который мог сам позировать для обложек книг о Роджерсе, и есть автор всех этих романов? Джордан стал прообразом героя? Нет, Роджерс оказался Джорданом! Эта парочка была одним и тем же человеком?

Старик-садовник хихикал, пока хозяин и гостья оторопело смотрели друг на друга.

– Похоже, она удивила тебя не меньше, чем ты ее, мальчик мой, – насмешливо пробормотал он.

Сжав губы, Джордан бросил презрительный взгляд на визитершу.

– Я-то предполагал, что Д. Уинтерс – мужчина, – признался он, не скрывая разочарования, что его редактор оказался женщиной.

– Думаю, вы оба пришли к ошибочным заключениям относительно друг друга. – Мэтью откровенно потешался над возникшей ситуацией.

Хозяин раздраженно посмотрел на него.

– Ступай, попроси Эрику поставить чайник, и мы все попьем чаю.

– Конечно, сэр. – Старик пригладил седые волосы. – Сию секунду, сэр. – Кивнув, он повернулся и направился в ту сторону, где, очевидно, находилась кухня.

Раздражение Джордана разрядилось усмешкой.

– Пожалуй, Мэтью стал слишком фамильярен, – пробормотал он.

Слишком фамильярен? Ей такое и в голову не могло прийти. Чувствовалось, что эти два человека любят и уважают друг друга, не скрывая, что между ними существует глубокая взаимная привязанность.

– Благодарю вас, я с удовольствием выпью чего-нибудь горячего, – непринужденно сменила Дороти тему разговора: она провела в дороге несколько часов, и чашка чая была бы очень кстати.

Хмуро глянув на нее, Джордан нагнулся, поднял голубую джинсовую рубашку и надел ее. Она плотно обтянула его широкие плечи.

У Дороти невольно вырвался тихий вздох. До этого момента она даже не замечала, что у нее стоит ком в горле, но теперь, когда бронзовотелый красавец прикрыл наготу, дышать стало легче. И все же она не могла оправиться от ошеломления, убедившись, насколько внешность Джордана совпадает с обликом его героя. Своим авторам она всегда советовала писать о том, что те знают лучше всего, но в первый раз в жизни увидела, что писатель и герой его книг – фактически одно и то же лицо!

– Недавно я сообщил вашему мужу, что нам не о чем разговаривать! – холодно бросил он.

Дороти потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о ком идет речь.

– Нейл – мой брат, – поправила она собеседника, улыбнувшись при мысли, что некто, похожий на Нейла, мог бы быть ее мужем. Хотя между Дороти и братом было всего два года разницы, для нее он продолжал оставаться ребенком. И даже принимая участие в делах компании, брат не сделал ничего, что заставило бы ее изменить мнение о нем.

Склонив голову набок, Джордан задумчиво посмотрел на гостью.

– Фамильного сходства между вами не наблюдается, – мрачно заметил он.

Она и сама знала это. Нейл унаследовал отцовские черты лица, в то время как она… словом, ей и самой невдомек, на кого она похожа! Невзрачной назвать ее нельзя, но конечно же она не такая красавица, какой все считали ее миниатюрную мать. Да, ей не мешало бы быть чуть пониже ростом. У нее правильные, но не запоминающиеся черты лица. Мужчины не раз заверяли, что стоит ей распустить волосы и снять очки, как она внезапно превращается в настоящую красавицу. Ее рыжие волосы в самом деле были удивительного цвета, но, распущенные по плечам, они вились, как им хотелось, превращаясь в непослушную гриву. А без очков глаза казались небольшими, и хотя в их голубизне, обрамленной черными ресницами, светился ум, они становились просто близорукими. Стоило присмотреться, как становилось ясно, что она слепа как летучая мышь. Нет, такого преображения ей не надо!

– Позвольте вас заверить, что он в самом деле мой брат, – ответила Дороти. – Я могу только извиниться за его поведение, когда он без приглашения вторгся к вам несколько дней назад, – нахмурившись, добавила она. – До его возвращения от вас я ни о чем не догадывалась.

– Моя грубость по отношению к нему объясняется его беспардонным поведением, – криво усмехнулся Джордан и прищурил темно-синие глаза. – А теперь вас послали, чтобы успокоить взбаламученные воды?

– Меня никто и никуда не посылал! – резко вскинула она голову. – Должна заметить, что настоящая буря разразилась в стенах офиса. Ни у отца, ни у брата не осталось никаких сомнений по поводу того, что я думаю об их вмешательстве в наши отношения.

– В наши отношения? – ухмыльнулся Джордан.

– Автора и издателя, – быстро поправилась Дороти, почувствовав, как ее обдало жаром из-за неприкрытой насмешки в голосе мужчины.

– Чай готов, мальчик, – подал голос из дому Мэтью.

– А может, мисс Уинтерс передумала, – полюбопытствовал хозяин, не спуская глаз с гостьи.

– Она конечно же хочет чаю, – насмешливо протянул садовник. – Ты что, считаешь, она проделала эту дорогу, чтобы отправиться восвояси, даже не присев за стол?

Дороти не сомневалась, что ее отец согласился бы с замечанием Джордана относительно фамильярности Мэтью; прислуга в доме Уинтерсов старалась не мельтешить перед глазами хозяев, ее почти не было слышно, и домашнее хозяйство велось с точностью часового механизма. Но не подлежало сомнению, что отношения между этими людьми были ближе, чем между хозяином и наемным работником, и что связывающие их узы дружбы насчитывали много лет. Джордан, скорее всего, доволен этим.

– Чай – это было бы прекрасно, – внесла ясность в разговор мужчин Дороти и задумчиво добавила: – Хотя, может быть, до чаепития мне стоит взять сумку из машины и запереть дверцы?

Она была не в Бостоне на охраняемой стоянке, и ей не хотелось оставлять сумку в открытой машине, стоящей в отдалении от дома, тем более что в ней остались кое-какие документы, необходимые при разговоре с Джорданом.

– Собаки будут хорошо себя вести? – Она по-прежнему медлила, опасаясь в их присутствии сделать неосторожное движение.

Хозяин смерил ее насмешливым взглядом.

– Вы уже рисковали, позволив себе выбраться из машины.

Что же ей делать? Поджать хвост и убираться восвояси, что и выпало на долю ее брата? Но после того как она излила желчь на двух членов своей семьи, бежать отсюда ни с чем было стыдно.

– Я через минуту вернусь, – решилась наконец она.

– Можете не спешить, – небрежно бросил Джордан и направился в дом. Псы послушно потрусили за хозяином.

С грустной улыбкой Дороти направилась к машине. За те двадцать лет, что отец стоял во главе «Уинтерс хаус», издатели пользовались неограниченной властью и влиянием, и большинство авторов с волнением ожидали встреч со своими редакторами.

Джордан же недвусмысленно дал понять, что ее присутствие совершенно не волнует его. Но сегодня он был одним из самых прибыльных авторов, и не вызывало сомнения, что другая издательская компания мгновенно приберет его к рукам, стоит ему только решить, что «Уинтерс» слишком назойлив…

Взяв сумку, Дороти вернулась к дому и пройми прямо на кухню, откуда доносились голоса мужчин. Те уже сидели за массивным дубовым столом. Женщина лет шестидесяти сервировала его чайными приборами, блюдами с булочками и оладьями. Последние, только что приготовленные, выглядели так аппетитно, что слюнки текли, но Дороти после долгого путешествия больше всего интересовал чай.

– Моя жена Эрика, – представил женщину Мэтью, когда гостья остановилась на пороге. – Это издатель Эвана, – пояснил он жене, откровенно веселясь, что редактором его хозяина оказалась особа женского пола.

Дороти надеялась в конце концов выяснить, как же зовут Джордана? Не могут же все называть его «малышом». Тем более что ему хорошо за тридцать. Итак, Эван? Значит, этого человека зовут так же, как и его героя?

– Зовите меня, пожалуйста, просто Эрикой, – сказала экономка, усадив гостью рядом с Джорданом и ставя перед ней чашку чаю. – У вас красивое имя, – улыбнулась она Дороти. – Словно у одной из героинь Эвана.

Эрика была маленькой пухленькой женщиной, с такими же, как у ее мужа, седыми волосами и такими же смешливыми искринками в глазах. Чувствовалось, что ее стараниями в этом доме царят мир и покой, пусть даже его хозяин и не отличается особой тактичностью.

В ответ на ее реплику Джордан лишь хмыкнул, мрачно разглядывая дно чайной чашки, которую только что опустошил. Внезапно он резко встал из-за стола.

– Не можем ли мы взять чай и перебраться ко мне в кабинет? – бросил он на гостью властный взгляд.

– Конечно, – согласилась Дороти; наконец-то он изъявил желание поговорить с ней. Пока она всего лишь на шаг опередила Нейла, но все же это лучше, чем ничего. Она смущенно улыбнулась пожилой паре, а Джордан немедля повернулся и покинул кухню, не оставив Дороти ничего иного, как следовать за ним. Она лишь поблагодарила супругов, отдав должное прекрасному чаю, которым ее угостили.

Кабинет Джордана был точно таким, как у многих других авторов, которых ей доводилось навещать. Основным предметом обстановки и здесь являлся письменный стол – массивное сооружение красного дерева, а за ним тянулись книжные полки, набитые справочниками и энциклопедиями. Единственное отличие этого кабинета от прочих было в том, что она не заметила в нем пишущей машинки, на которых большинство авторов печатали сами. Очевидно, этот писал от руки и отдавал рукопись на перепечатку машинистке. А может, у него есть еще одна рабочая комната с машинкой?..

– Присаживайтесь, – коротко предложил он, уже успев расположиться за столом; собаки устроились с обеих сторон у его ног.

Теперь Дороти в полной мере ощутила, что чувствует автор, сидя напротив нее в кабинете издательства. На мгновение показалось, что она снова в школе и сейчас строгий директор устроит ей нагоняй за какую-то проказу. Присутствие собак создавало в комнате напряженную атмосферу. Тянулись секунды, прошла минута после того, как она села, но натянутость не исчезла.

– Насколько я понимаю, вы получили мое письмо? – Дороти наконец решила нарушить молчание.

– Да, – подтвердил он, откинувшись на высокую спинку кресла и рассматривая своего редактора и издателя прищуренными глазами.

– Значит, мое появление не было неожиданностью? – продолжила она. Вспомнив открытые ворота и собак, Дороти ни на секунду не усомнилась, что здесь ждали гостя.

– Появление Д. Уинтерса не было неожиданностью, – холодно признал собеседник. – А вот то, что… – Он неопределенно пожал плечами. – Я не имел представления, что инициал Д. означает Дороти.

В его голосе звучали обвинительные интонации, словно все эти годы он имел дело с другим редактором. Неужели тот факт, что она женщина, означает, что его не устраивает такое сотрудничество?

– Я тоже не имела представления, что вас зовут Эваном, – светским тоном, но достаточно многозначительно ответила она.

Несколько долгих секунд царило молчание, пока у Джордана не дернулись уголки губ.

– Так-так… – Он кивнул, давая понять, что понял брошенный ему упрек.

Это было более чем странно, но здесь, в уединении кабинета, Эван Джордан еще сильнее стал кого-то напоминать ей. Конечно, он похож на своего героя Роджерса, но тут было что-то еще. Дороти не могла отделаться от навязчивого ощущения, что раньше где-то видела этого человека. Но где? Обязательно надо припомнить. С его золотистым загаром и неотразимо привлекательной внешностью, он был из тех людей, забыть которых очень трудно. И она не сомневалась, что где– то встречала его…

Поймав себя на том, что не спускает с него глаз, Дороти выпрямилась на стуле, и Джордан ответил ей вопросительным взглядом.

– Прошу прощения, – отчаянно покраснела она. – Просто… я меньше всего ожидала встретить вас таким, какой вы есть на самом деле… – Чистейшая, между прочим, правда, но хватит эмоций, пора объяснить ему цель визита. – Мы в издательстве пришли к выводу, что наши симпатии носят взаимный характер, – быстро заговорила она, заметив, что из его уст готова вырваться саркастическая реплика. – У меня с собой кое-какие документы, которые вам стоило бы…

– Если они касаются экранизации романов о Роджерсе, то это меня не интересует, – бесцеремонно прервал ее Джордан.

Дороти, уже готовая протянуть ему папку, пустила в ход все свое обаяние.

– Скорее всего, вы не можете быть в этом уверены, пока не ознакомитесь с предложениями, которые делает вам кинокомпания, – мягко возразила она, не желая и дальше восстанавливать автора против себя и в то же время прикидывая, какова же должна быть сумма гонорара, которая устроила бы его. Мелькнула трусливая мысль, что не стоит даже терять времени на рассказ о заинтересованности издательства «Уинтерс хаус» в экранизации.

Судя по этому дому и по присутствию супружеской пары, которая обслуживала Джордана, не подлежало сомнению, что нынешнее положение финансовых дел вполне устраивает писателя.

Она-то доподлинно, лучше кого бы то ни было, шила, какие деньги он заработал на романах о Роджерсе. Но кинокомпания вела речь о гораздо более крупных гонорарах для автора. И Дороти сочла, что с его стороны безрассудно капризничать, даже не взглянув на проект контракта…

Его губы насмешливо изогнулись.

– В Голливуде мой герой станет карикатурой на самого себя, не говоря уж о той идиотской рекламе, с которой фильмы подадут!

Прежде чем захлопнуть папку, Дороти вынула из нее контракт.

– Не сомневаюсь, что кинокомпания с радостью пойдет на переговоры о степени вашего личного участия в экранизации. – После столь явно выраженного нежелания общаться с киношниками они, конечно же, согласятся на любые его условия! – Что и будет зафиксировано в контракте, – уверенно добавила она.

– В контракте, который они нарушат в ту минуту, когда им это будет выгодно, – с неприязнью возразил Джордан.

– Да они никогда этого не сделают! – возмутилась Дороти.

– Интересно, много ли контрактов с Голливудом заключали вы или ваше издательство, мисс Уинтерс? – насмешливо спросил он.

«Уинтерс хаус» не относилось к такого рода издательствам; свою репутацию и деньги оно заработало на выпуске главным образом учебной литературы. Именно Дороти настояла на включении в издательский план пользующейся спросом современной беллетристики, и в данный момент Джордан был самым популярным автором. Столкнувшись с умным, всепонимающим взглядом его глаз, она уже не сомневалась, что этот человек все прекрасно осознает.

– А вы что, заключали с Голливудом контракты? – неловко парировала она, понимая, что не переспорит оппонента.

С лица Джордана сползло насмешливое выражение, а мускулистая фигура напряглась.

– У меня нет желания…

– Папа, меня взяли в команду пловцов! – послышался восторженный голос девочки, застывшей в дверном проеме.

Несмотря на высокий рост, она была еще очень юной, лет тринадцати или четырнадцати, на самом пороге девичества. Волосы цвета воронова крыла разметались по плечам, на сияющей обаятельной мордашке не осталось и следа детской припухлости. У девочки была тонкая стройная фигурка с уже намечающимися округлостями. Через несколько лет это юное существо обещало превратиться в красивую женщину.

Девчушка назвала Джордана папой… Дороти увидела его в новом свете. Значит, где-то существует миссис Джордан?..

Смешно, но она почувствовала удивление, даже легкое разочарование. Эван Джордан был самым привлекательным мужчиной, которого ей доводилось встречать; конечно же, в его жизни должна быть женщина, вероятно, и жена. Последнее не было даже предположением, ибо о ее существовании убедительно свидетельствовало присутствие дочери.

– Папа, ты слышал, что я сказала?

– Конечно, слышал, Мэгги, – добродушно ответил отец. – Но разве ты не видишь, что у нас гостья?

Внезапно смутившись, девочка посмотрела на Дороти такими же темно-синими, как у отца, глазами.

– Прошу прощения, – застенчиво пробормотала она. – Я не хотела мешать вам, но не могла дождаться, чтобы сообщить папе эту новость.

Дороти сочувственно улыбнулась ей, вспомнив, как сама врывалась в дом, торопясь поделиться с отцом столь же волнующими новостями из школы. К сожалению, таковыми они были лишь для нее, отец выслушивал ее рассказы без всякого интереса. А вот Джордана они явно интересовали, о чем говорило право девочки в любой момент претендовать на его внимание и время.

Дороти улыбнулась девочке.

– Не сомневаюсь, что твои новости важнее всего того, о чем я говорила с твоим папой.

– А о чем вы с папой беседовали? – бесхитростно спросила девчушка, усаживаясь на край отцовского стола.

– Мэгги! – резко остановил ее отец.

Дороти с трудом удержалась от смеха, поскольку девочку совершенно не смутило замечание.

– Я из издательства, где печатается твой папа и…

– Вы Д. Уинтерс? – В синих глазах Мэгги вспыхнул неподдельный интерес.

Эван Джордан выпрямился за столом.

– А что ты знаешь о Д. Уинтерс? – осведомился он.

Мэгги остановила взгляд на гостье, не обращая внимания на мрачное выражение отцовской физиономии.

– Значит, вы и есть тот самый редактор? – настойчиво повторила она. – Я всегда чувствовала, что это женщина.

– Каким образом, черт побери, ты могла это чувствовать? – нетерпеливо спросил отец.

Она повела худым плечиком.

– Просто по тону писем.

– Интересно, что же это был за тон?

Девочка беззаботно ухмыльнулась.

– Очень вежливый и рассудительный, а ты бываешь ужасно грубым! – Она уставилась на отца, не без удовольствия поддразнивая его. – И я всегда считала, что, будь твоим редактором мужчина, он бы дал тебе сдачи в твоем же стиле.

Отец возмутился.

– Я никогда не грублю!

Мэгги и Дороти обменялись улыбками сообщниц.

– А вот я думаю, что такое с тобой бывает, папочка. Хотя не сомневаюсь, что мисс Уинтерс простит тебя, – успокоила она его, ибо отец не мог скрыть негодования, слыша обвинения в свой адрес.

Дороти поразили взрослые интонации у этого столь юного существа и совсем не детская проницательность. А вот отец и сын Уинтерсы часто бывали возмущены настойчивым, прямо-таки фанатичным желанием Джордана оберегать свое право на уединение, за что и были посрамлены, особенно Нейл, два дня назад, когда реніили беспардонно нарушить его! Дороти всегда уважала право человека на личную жизнь и не раз уберегала своего популярного автора от слишком назойливого внимания масс-медиа.

Ни отец, ни брат не разделяли эту ее точку зрения. По их мнению, если Джордану нужна слава и деньги, которые приносили его книги, то ему, дескать, необходимо смириться и с некоторыми неприятными аспектами своей популярности, которые включали и интерес к его личной жизни. Но для обоих Уинтерсов этот аспект отнюдь не был неприятным…

Да, Мэгги права: будь редактором Джордана, допустим, Нейл или другой мужчина, бедный писатель столкнулся бы с совершенно иным отношением к себе.

– Конечно, прощу, – весело заверила девочку Дороти.

Казалось, Эван Джордан был далеко не обрадован снисходительно-покровительственным отношением к себе двух нежданно-негаданно объединившихся особ. Его глаза хранили то же холодное выражение.

– Я не предполагал…

– Ваш папа обладает удивительным литературным талантом, – непринужденным тоном продолжила Дороти беседу с Мэгги. – И ему можно многое простить.

– Кроме убийства Роджерса! – возмущенно возразила девочка. – Это будет самой глупой вещью из всего того…

– Мэгги! – взорвался отец. – Не будешь ли так любезна замолчать?

Даже столкнувшись с отцовским гневом, Мэгги, кажется, не собиралась отказываться от своей упрямой решительности. Но все внимание Дороти теперь было обращено на Джордана. Она не могла толком понять только что услышанные слова.

Не может быть, чтобы писателю пришла в голову мысль об убийстве полюбившегося читателям героя!

– Итак, мисс Уинтерс? – вызывающе уставился на нее Эван Джордан из-за широкого стола. – У вас есть что сказать и на эту тему? Я имею в виду дальнейшую судьбу Роджерса.

Есть ли у нее что сказать?

– Не могу поверить, что вы говорите серьезно! – только и смогла она из себя выдавить. Он не может… или в самом деле решится?..

Джордан холодным взглядом наблюдал за ее лицом, на котором ясно читалось смятение.

– Я думал, что в самом деле обладаю «удивительным литературным талантом», мисс Уинтерс, – наконец произнес он.

– В-вы в с-самом деле обладаете им, – с трудом проговорила она. – Но…

– Существует и «но», мисс Уинтерс? – со спокойной настойчивостью прервал ее Джордан.

То, что он столь подчеркнуто официально обращался к ней, начало действовать ей на нервы. Конечно, «но» существовало: серия романов о Роджерсе была самой популярной из всего, что появлялось на книжном рынке, – и вдруг выясняется, что писатель решил прикончить своего героя!

– Мэгги, ты хочешь сказать мне еще что-то? – Отец повернулся к дочери, которая с нескрываемым интересом слушала разговор взрослых. – Разве у тебя нет домашних заданий, которыми стоило бы заняться?

– Я…

– Или иных дел? – решительно добавил он, недвусмысленно давая понять, что на сегодня дочка наговорила уже более чем достаточно.

– В общем-то нет, – не смутившись ответила та, не сомневаясь, что ее доверительным отношениям с отцом ничто не угрожает.

– В таком случае отправляйся и найди, чем заняться, – мягким повелительным тоном изрек он, не сомневаясь в послушании дочери.

Мэгги соскочила со стола с легкостью, которая превратится в чарующую элегантность, когда девочка станет старше.

– О'кей, увидимся за обедом, – бросила она Дороти и тут же нахмурилась, заметив недоуменное выражение на ее лице. – Папа! – укоризненно уставилась она на отца. – Ты пригласил мисс Уинтерс на обед? – Она не могла скрыть разочарования, что отец этого не сделал.

– Я…

– Ты же не можешь допустить, что мисс Уинтерс отправится обратно в Бостон, даже не перекусив, – укорила его дочь. – Ведь она проделала всю эту дорогу лишь ради встречи с тобой.

Дороти не сомневалась, что Джордан не испытывал желания пригласить ее к столу. И снова подумала, что его реакция на встречу со своим редактором разительно отличалась от общепринятой; большинство ее авторов были бы только рады и польщены, прояви она к ним личный интерес. Но этот не походил ни на кого из тех, с кем ей приходилось иметь дело!

Джордан нетерпеливо вздохнул.

– Мы только начали разговор с мисс Уинтерс, а ты нам помешала! Я еще не успел пригласить ее к обеду, – пробурчал он.

На Мэгги, казалось, совершенно не действовали отрывистые реплики отца.

– Ну так пригласи ее сейчас и скажи Эрике, что у нас за столом будет гостья, – проказливо улыбнулась она.

Две пары темно-синих глаз воинственно уставились друг на друга. Наконец хозяин дома раздраженным вздохом дал понять, что проиграл сражение, и неторопливо повернулся к Дороти.

– Вы останетесь к обеду? – хрипловатым голосом спросил он.

Это было далеко не самое любезное предложение из тех, которые она получала, и, будь у нее побольше самолюбия, приглашение следовало бы отвергнуть. Но, как профессионалу, ей было ясно, что нельзя так себя вести, что нужно хотя бы попытаться уговорить Эвана Джордана не совершать творческого самоубийства, положив конец существованию своего героя. Она серьезно сомневалась, что ему удастся создать другую серию, которую публика так же близко, как и первую, примет к сердцу. Не говоря уже о ее сердце!

– Благодарю вас, – с достоинством приняла она приглашение.

Джордан повернулся к дочери и сердито буркнул:

– Довольна?

– Конечно. – Мэгги чмокнула его в щеку, удовлетворенно добавив: – Значит, увидимся за столом.

Дороти все еще была потрясена известием о грядущей гибели Роджерса и даже не отреагировала на заговорщицкое подмигивание девочки, когда та покидала кабинет.

– Я должен извиниться за свою дочь, – рассеянно пробормотал Джордан. – Порой она бывает чрезмерно раскованна.

– Не в пример ее отцу, – не подумав, брякнула Дороти и залилась краской. – Я всего лишь констатирую очевидное, – неловко уточнила она, испытывая смутное ощущение, что не имеет смысла беспокоиться, как бы не обидеть этого человека: он настолько густо покрыт шипами, что не уколоть его в ответ просто невозможно.

– Да, не в пример отцу, – сухо согласился Джордан и с каким-то новым интересом уставился на гостью, словно, в отличие от всех остальных обитателей этого дома, только сейчас понял, что она женщина.

Чувствуя, что ее щеки продолжают пылать горячим румянцем под этим внимательным взглядом, Дороти внезапно обеспокоилась своим внешним видом – насколько ее костюм соответствует облику деловой женщины, в порядке ли узел волос на затылке, не сползли ли очки на кончик носа. Ей хотелось быть потрясающе привлекательной блондинкой, с фигурой, от которой мужчины не могут отвести глаз. Но ничем подобным природа не наградила ее, и, может быть, именно поэтому в свои двадцать семь лет она оставалась не замужем…

– Прошу прощения, – смущенно отвела она глаза. – С моей стороны это было крайне невежливо.

– Да, наверное, – раздумчиво проговорил он. – Но, во всяком случае, вы честно сказали то, что думаете.

Дороти пожала плечами.

– Я всегда честна, мистер Джордан…

– Эван, – насмешливо поправил он ее. – В данных обстоятельствах формальности просто смешны.

Она не могла не согласиться с ним, и в то же время ей казалось, что он предпочел бы официальные отношения.

– В таком случае и я просто Дороти. – Молодая женщина чуть расслабилась, откинувшись на спинку кресла. – Как заметила ваша служанка, подходящее имя для одной из дам Роджерса. – Учитывая, что в ее представлении автор и был Роджерсом во плоти, она решила продолжить тему, затронутую Мэгги: – Но если то, что сказала ваша дочь, правда, то больше никаких дам у Роджерса не будет.