Текст книги "Герой ее грез"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Но Дороти прекрасно понимала, в чем причина: ему никогда не оправиться после краха брака…

– Со мной вам не удастся возобновить эту практику! – в упор посмотрела она на него.

– Какую практику? – опешил Эван.

– Как я только что услышала, в этот раз пы не собираетесь надолго оставаться в Бостоне. Вы сказали все, ради чего явились сюда, так что, думаю, нам пора прощаться! – Дороти отошла в другой конец кабинета, стараясь в ограниченном пространстве помещения держаться подальше от Эвана. О возбужденном состоянии, в котором она сейчас находилась, говорила лишь вздымающаяся грудь – всего несколько минут назад вот этот мужчина ласкал и целовал ее. А теперь надо положить конец безумию! – Да, да, пора прощаться, и немедля! – торопливо добавила она.

Теперь Эван тоже пришел в себя.

– Я уйду, когда сочту это необходимым, – бросил он с холодным блеском в синих глазах. – Понятия не имею, что с вами делается – то вы милая, теплая и страстная, то становитесь ледышкой, но, если вам так хочется, быть посему. – Он резко выпрямился, и в его взгляде мелькнуло презрительное выражение, когда Дороти невольно вздрогнула. – Не беспокойтесь, мне никогда в жизни не приходилось принуждать женщин!

Конечно, не приходилось; у него не было в этом необходимости рядом с такой красавицей, как его жена Джессика Хэмилтон! Вот где крылись корни ее, Дороти, страха перед этим человеком. Он был женат на женщине, безоговорочно признанной одной из первых красавиц в мире. На женщине, которая несколько лет назад стала жертвой похитителей. Конечно же, ее выкупили…

В те дни газеты были полны сообщений об этой истории, и Дороти хорошо помнила ее подробности.

Трагедия произошла шесть лет назад. Эван Хэмилтон, считавшийся одним из самых талантливых сценаристов «фабрики грез», покинул Голливуд после того, как его бывшая жена, едва только закончив бракоразводный процесс, вышла замуж за человека, который утешил ее расстроенные чувства. А разведенный муж взял с собой малышку дочь и приложил все усилия, чтобы о нем ничего не было слышно.

Но теперь Дороти знала, кто он и почему ведет такой образ жизни; теперь-то ей было понятно, почему Эван предпочитает публиковать свои книги под именем Джордан: он не хочет, чтобы кто-то узнал его, не желает бередить старые раны.

Поняла Дороти и другое: с ее стороны было чистым сумасшествием влюбиться в человека, который с такой силой любил свою жену, что теперь ни одна женщина не смогла бы найти себе места в его сердце…

– Я и не собираюсь ничего возобновлять, – жестко бросил Эван. – Экземпляр последней рукописи о Роджерсе у Нейла. Прочтете вы ее или нет, меня это теперь совершенно не волнует!

Когда дверь за ним затворилась, Дороти почувствовала на щеках горючие слезы.

9

В тот день она хотела кинуться за ним, остановить его, понимая, что если не сделает этого, то никогда больше не увидит Эвана.

Но если бы она успела вернуть его, если бы между ними возникли близкие отношения, что было бы дальше? Ведь краткая любовная связь неминуемо пришла бы к финалу и наступило бы то же безутешное одиночество, в котором оказался сам Эван после развода с женой…

Но Дороти любила его. Любила до боли. Хотя и опасалась его, понимая, что вслед за любовью неизбежно столкнется с необходимостью расставания. Лучше вообще перебороть свои чувства.

И все же она любила его. Не Роджерса, не мифического героя, а Джордана. Вернее – Эвана Хэмилтона.

Нет, надо положить этому конец. Ее жизнь должна обрести смысл и упорядоченность. В самое ближайшее время ей предстоит принять несколько серьезных решений – вот на них и надо сосредоточиться, если она хочет сохранить душевное здоровье!

Но первым делом ее ждет свадьба отца и Натали. Свадьба, на которой – Дороти очень надеялась – Эван не появится. Он сам сказал, что никому не собирается навязываться. А она недвусмысленно дала ему понять, чтобы он оставил ее в покое.

И тем не менее наряду с планами и намерениями, которые ей предстоит воплотить в жизнь в ближайшие дни, надо будет справиться у Натали, ответили ли Эван и Мэгги на приглашение, которое, как она знала, было им послано. Их молчание ни о чем не говорило, ибо, если даже их согласие и не поступило, не было и отказа.

Черт бы побрал этого человека!

Что за игру он затеял? Неужто в кошки-мышки, где ей отведена роль затравленного зверька? И не имеет смысла внушать себе, что ее не волнует, будет ли он на свадьбе или нет. Потому что волнует, и еще как! Но она никоим образом не могла не присутствовать на бракосочетании. Главным образом, не столько из-за отца, сколько из-за Натали.

За те последние несколько недель, что Дороти довелось близко узнать ее, она искренне полюбила эту женщину и поняла, насколько та обеспокоена своим будущим положением в доме Уинтерсов. Ведь хозяйничала здесь Дороги, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Натали, что не только не посягает на ее права, а, наоборот, освобождает от домашних обязанностей.

Дороти от всей души радовалась за отца, не сомневаясь, что тот наконец-то нашел достойную любви женщину, с которой хотел бы провести остаток жизни. И после всех уверений в том, как счастлива по поводу их брака, не появиться на свадьбе, где ей отводилась весьма ответственная роль, значило нанести им глубокую обиду. А этого она никогда бы не позволила себе.

Поскольку теперь Натали взяла на себя заботы об отце, Дороти обрела свободу. Теперь она могла жить, где ей хочется, работать, где нравится, и не маяться при мысли, что тем самым она кому-то отягощает жизнь. И посему она с радостью согласилась стать подружкой невесты в день свадьбы.

Родители Натали давно скончались, присутствовать при бракосочетании должен был ее дядя. Было обговорено, что в вечер перед свадьбой отец с Нейлом переберутся в гостиницу, оставив Натали в доме Уинтерсов, откуда она в свадебном наряде отправится в церковь…

Все устраивалось как нельзя лучше; вещи новобрачной уже доставили в большую спальню рядом с покоями будущего мужа. Сразу после свадьбы супруги собирались в двухнедельное свадебное путешествие.

Натали была удивительно красивой невестой. Поскольку она впервые шла под венец, то могла предстать перед алтарем в белом платье с фатой, как и полагается при первом замужестве. Она не торопилась с браком, поскольку искала достойного человека, и Дороти могла только радоваться, что таковым оказался ее отец.

Правда, на первых порах она испытывала определенные сомнения, ибо знала точку зрения отца на деловых женщин: он считал, что бизнес не их дело. Но Натали, при всей ее мягкости и доброте, отличалась и сильной волей, из чего следовало, что ее карьера продолжится. В конце концов, Гаролд Уинтерс живет в двадцатом столетии, в эпоху феминизации!

Желая подчеркнуть, что она одобряет брак от всей души, Дороти в день бракосочетания преподнесла своей будущей мачехе дорогой подарок.

– Нечто старинное, – сказала она Натали и, протянув на ладони шкатулку, другой рукой открыла ее, явив на свет привезенное предками из Англии золотое ожерелье времен королевы Виктории. – Оно принадлежало моей бабушке, – объяснила Дороти, увидев широко открытые, изумленные глаза невесты.

Та растерялась.

– О нет, я не могу! – минуту спустя запротестовала Натали.

– Прошу тебя. – Дороти ожидала возражений. – Папе было всего сорок лет, когда умерла мама, – продолжила она, вынимая ожерелье из шкатулки. – Мама знала, что умирает. И никогда не хотела, чтобы отец остался в одиночестве. Так что мы с Нейлом очень рады, что украшение дождалось тебя.

Зеленые глаза Натали заблестели от слез благодарности.

– Будем считать, что я одолжила его на время, – сказала она. – Думаю, что коль скоро его носила твоя мать, отец будет только рад, когда ты его наденешь в день своей свадьбы.

Дороти улыбнулась.

– Он-то, может, и будет рад, но когда еще это случится.

Натали нежно коснулась ее щеки.

– Ты же сама знаешь, как трудно мы, деловые женщины, идем к этому дню, – посмеиваясь сама над собой, сказала она.

Дороти не стала спорить, хотя, по правде говоря, всегда была далека от этих мыслей. Бели бы рядом с ней появился достойный мужчина, она бы без сожаления рассталась с карьерой. Что ж, он в самом деле появился – и столь же стремительно исчез! И теперь самым важным для нее будет карьера.

– Возможно, – уклончиво ответила она. – Думаю, пора собираться в церковь, пока отец не решил, что ты вообще не появишься, и не впал в панику. – Обычно сдержанный и самоуверенный, Гаролд Уинтерс буквально не находил себе места, по мере того как приближался день свадьбы.

– О господи! – внезапно простонала Натали, обеспокоенно глядя на Дороти. – Я просто идиотка! Утром закрутилась с цветами, с прической, с последними заказами к столу и совершенно забыла тебе сказать, что звонил Эван Джордан и сообщил, что будет на свадьбе.

Дороти побледнела, и теперь цвет ее лица белизной мог поспорить со свадебным платьем Натали. Джордан собирается быть на свадьбе… До последней минуты молчал о своих намерениях, но, значит, приедет…

– Прости, что забыла сказать тебе, Дороти. – Натали сжала ее руку. – Как выяснилось, он куда-то уезжал и вернулся домой только вчера.

И по приезде тут же позвонил, чтобы принять приглашение. Почему? В силу каких причин он изъявил желание оказаться здесь? Да, это один из самых знаменитых авторов издательства «Уинтерс хаус», но чего ради он решил почтить своим присутствием бракосочетание малознакомого человека и женщины, которую видел только раз в жизни?

– Дорогая, хочешь, я попробую связаться с Гаролдом? – спросила Натали. – Он мог бы…

– Нет, нет! – воскликнула Дороти, молча выругав себя за неумение скрывать чувства. Значит, Эван собирается быть на свадьбе. Ну и что? Она дочь жениха, подружка невесты, и ей придется принимать и развлекать гостей, ни на что иное у нее не останется времени. Эван всего лишь один из приглашенных.

Натали бросила взгляд на наручные часики.

– О боже, нам пора идти. – Она порывисто повернулась к подружке. – Как я выгляжу?

– Ты очаровательна, – с теплой улыбкой заверила ее Дороти и легко подтолкнула к выходу.

Невеста издала нервный смешок.

– Ты тоже прекрасно выглядишь, милая. Тебе очень идет это персиковое платье.

– Мне всегда хотелось быть подружкой невесты, но и в голову не могло прийти, что это случится в мои двадцать семь лет! – насмешливо проговорила Дороти. Видно, ей суждено быть подружкой и никогда – невестой…

Она почти не заметила дорогу до церкви, ей казалось, что все происходит словно во сне, от которого никак не очнуться. Дядя Натали уже ждал их, и под торжественные звуки музыки они втроем двинулись по проходу к алтарю.

Церковь была забита друзьями и знакомыми, которых оказалось так много, что Дороти даже не могла вспомнить всех по имени. Конечно же, тут было слишком много людей, чтобы заметить одного-единственного человека…

Но он был здесь, она каким-то шестым чувством уловила его присутствие, хотя могла смотреть только прямо перед собой, сосредоточившись на своих обязанностях. Ее отец и брат прекрасно выглядели в парадных костюмах, и их слова перед алтарем звучали со спокойным достоинством.

И лишь когда пришло время двинуться в обратный путь по проходу вслед за новобрачными, Дороти позволила себе бросить взгляд на толпу в поисках Эвана. Она так и не смогла увидеть его, но догадывалась, что уж он-то видит ее и, скорее всего, воспринимает как елочное украшение в персиковом платье и с цветами в волосах! Но Натали хотела, чтобы свадьба проходила по всем правилам – с нарядной подружкой невесты, и Дороти понимала, что как нельзя лучше подходит для этой роли.

Фотографы, собравшиеся у церкви, беспрестанно сверкали вспышками. Дороти, жмурясь, старалась сохранять на лице улыбку, подтверждая, что более чем рада этому браку. Несколько газет, которые уже опубликовали информацию о бракосочетании главы издательства «Уинтерс хаус», во всех подробностях рассказали о самой известной паре недели. А завтра в прессе появятся и фотографии…

– Вы прекрасно выглядите, Дороти.

Улыбка мгновенно сползла с ее лица, когда она услышала у себя за спиной голос Эвана. Пока фотографы занимались ее отцом и Натали, она сделала шаг назад и, прежде чем повернуться, старательно изобразила на лице холодную вежливую улыбку. Но как ни старалась держать себя в руках, все же у нее в очередной раз перехватило дыхание то ли при виде Эвана, который предстал перед ней, то ли от мысли, что она полна безграничной любви к нему.

Неужели она так никогда и не исчезнет? Неужели этой любви суждено преследовать ее всю жизнь?

– Дороти! – Он нахмурился, не услышав в ответ ни слова.

Да говори же, черт бы тебя побрал! – молча приказала она себе, а то стоит как вкопанная, уставившись на своего кумира. Ну вот он, молись на него или пошли куда подальше! Набрав в грудь побольше воздуха, Дороти с трудом заставила себя улыбнуться.

– Я выгляжу как елочное украшение, да? – сказала она первое, что пришло в голову. – Но так хотела Натали. А где Мэгги? – Она стала оглядываться в поисках девочки.

– В гостях у дедушки, – коротко сообщил Эван. – Похоже, все готовы двинуться в путь, – кивнул он в сторону гостей, которые рассаживались по машинам, чтобы ехать в отель на прием по случаю свадьбы.

Каким-то образом – Дороти и сама не знала, как это случилось, – она оказалась в одной машине с Эваном.

– Ну, как вы справились? – поинтересовался он, когда их автомобиль пристроился за лимузином с новобрачными.

Откровенно говоря, со своими обязанностями подружки справилась она отлично – во всяком случае, когда отгоняла от себя мысли об этом человеке и вспоминала, что ей надлежит делать во время бракосочетания.

– Благодарю вас, неплохо, – чопорно ответила она. – А как ваши дела? – Дороти нахмурилась, бросив взгляд на спутника. Присмотревшись, заметила, что он чем-то озабочен, а под глазами лежат тени от усталости. Она тут же отогнала сумасшедшую мысль, что его состояние может иметь какое-то отношение и к ней. – Вы говорите, Мэгги у дедушки? – Странно, что Эван никогда не упоминал ни о каком дедушке…

– Да, – бросил он. – Ваш отец с Натали уезжают после свадьбы?

Он недвусмысленно дал понять, что не хочет говорить о Мэгги и ее дедушке. Дороти поймала себя на том, что это ее огорчило; она чувствовала, что за его сдержанностью кроется нечто глубоко личное.

– Уезжают, – кивнула она. – И не говорят куда, – небрежно добавила Дороти, хотя отлично знала, что новобрачные отправляются в Испанию. Об этом сказал ей отец, правда конфиденциально. И к чему вся эта таинственность?!

С этой темой тоже было покончено. Если и дальше все будет продолжаться в таком же темпе, то, когда они доберутся до отеля, им не останется о чем говорить! Слава богу, что ехать недалеко. С ее точки зрения, она исполнила долг вежливости по отношению к этому человеку и теперь весь оставшийся день может не обращать на него внимания.

Боже правый, мало того, что они ни в чем не могли найти общего языка, но, если бы даже и могли общаться более раскованно, им просто не о чем было бы говорить! Дороти избегала затрагивать тему его творчества; она не касалась ее и в разговорах с Нейлом, не имела представления, как развиваются их деловые отношения, и в данной ситуации не собиралась задавать лишних вопросов.

– Прекрасная погода для этого времени года, не правда ли? – раздался спокойный голос Эвана.

Дороти изумленно взглянула на спутника. Что это он? Ее лицо разгладилось, когда она увидела смешинки у него в глазах и поняла, что он имеет в виду: их отношения явно не продвинулись со времени ленча у Сильвестра. Хотя ее собственная жизнь претерпела большие изменения…

Она удивленно вздрогнула, когда Эван взял ее за руку и сплел их пальцы. Посмотрела на них, обратив внимание, что ее пальцы тоньше, нежнее и белее, чем его; у Эвана была сильная и загорелая кисть. Это прикосновение совершенно сбило ее с толку, опять лишив уверенности в себе.

Сегодня он кажется совершенно другим, подумала она, бросив на него взгляд из-под полуопущенных ресниц. И не только потому, что в уголках глаз и у губ лежали морщинки. Наконец она поняла, в чем дело: с той минуты, когда Эван встретил ее у церкви, он не сказал ни одной колкости! Смешно, но это почему-то настораживало ее.

– В самом деле, как у вас дела, Дороти? – мягко спросил Эван, не спуская с нее внимательного взгляда.

Какие дела он имеет в виду? Свадебные? Ведь уже спрашивал, и она с полной искренностью ответила на вопрос. Все прошло нормально и…

– Я хотел позвонить вам, – откашлявшись, продолжил он, так и не дождавшись от нее ответа. – Но после нашего последнего… ммм… разговора я задумался, какой мне окажут прием?

Доставила ли ей радость встреча с этим человеком? Только не после открытия, что Джордан оказался воплощенным Роджерсом. Не после того, как поняла, что влюблена в него. И уж конечно не после того, как выяснила, что его бывшей женой была одна из самых красивых женщин в мире, которую обожали миллионы людей и которая, разведясь с ним, оставила в его разбитом сердце неизбывную горечь потери.

– Не сомневаюсь, мой отец оценит, что вы нашли возможность побывать на его свадьбе, – уклончиво ответила она.

Эван нахмурился.

– А вы, Дороти? Вы тоже рады видеть меня здесь?

Что ей на это ответить? Она не собирается унижать себя даже легкой лестью и комплиментарным ответом, пусть даже искренним. А вот если не будет больше видеться с этим человеком, выкинет из головы мысли о нем, то, может быть, снедающая ее боль пусть и не исчезнет, но станет утихать…

Он сжал губы.

– По выражению вашего лица вижу, что радости вы не испытываете. А вот я…

– Вот мы и приехали, – облегченно вздохнула Дороти, когда машина подрулила к отелю и водитель вышел, чтобы открыть пассажирам дверцу. – Мне надо спешить, – обратилась она к Звану, видя, что он не собирается вылезать из машины. – Ведь на нас с Нейлом лежат важные обязанности. – Она не имела представления, где сейчас брат, хотя он должен был ехать в одной машине с нею.

– Дороти, мне нужно поговорить с вами. – Эван сжал ее руку.

– Только не здесь, – обеспокоенно отпрянула она. – И конечно, не сейчас. – Не скрывая нетерпения, Дороти выбралась из машины.

К ее огорчению, Эван тут же оказался рядом с ней и крепко ухватил за руку. Поскольку одновременно с ними прибыли еще несколько автомобилей свадебного кортежа, они не могли не привлечь к себе внимания. Большинство приехавших хорошо знали ее и были в курсе того, что она ни с одним мужчиной не поддерживает постоянных отношений. Ну и ситуация! Не хватает только газетчиков, которые отслеживали бы каждый ее шаг; теперь она может стать предметом нездорового интереса и сплетен. Словно ей и без того забот недостает!

– Дороти, куда, черт возьми, ты сбежала? О, Эван, привет! – изобразил радость на лице Нейл. – Прошу прощения, я не узнал вас с первого взгляда. – Он пожал Джордану руку. – Я видел лишь, что сестра исчезла с каким-то человеком, оставив меня.

– Моя вина, – прервал его Эван, не выказывая радости от встречи.

– Никаких проблем, – махнул рукой Нейл. – Меня подбросили друзья. Не присоединиться ли нам к гостям? – Он скорчил кислую мину, ибо чувствовал себя не лучшим образом, исполняя обязанности распорядителя на свадьбе.

Дороти надеялась, что Эван понял намек. Но не тут-то было. Он уверенно взял ее под руку и в сопровождении Нейла направился в отель.

Отец с Натали, стоя у дверей зала приемов, приветствовали гостей. Теперь, когда свадебный обряд завершился, супружеская пара, отбросив торжественную чопорность, просто сияла от счастья. Дороти могла только мечтать об этом; ее не покидало ощущение, что самые трудные испытания еще впереди.

– Полагаю, вам понравится обложка для вашего последнего романа, – обратился Нейл к Джордану.

– Не сомневаюсь, – рассеянно ответил тот.

– Мы в самом деле много работали над ней и…

– Нейл, сейчас не время, – резко остановила его Дороти, когда они приблизились к молодоженам.

У Эвана ехидно скривились уголки рта.

– Можете делать с книгой о Роджерсе все, что угодно, поскольку ваша сестра умыла руки, – быстро проговорил он, обратившись к Нейлу.

От возмущения у Дороти перехватило дыхание и на щеках вспыхнул румянец.

– Я попросила бы…

– Это касается не только ваших романов, – подхватил Нейл. – Моя сестрица вообще умыла руки!

– И вовсе нет! – запротестовала Дороти и, бросив взгляд на Эвана, отметила, что он воспринял ее слова с внезапным мрачноватым интересом. Ну конечно, он же ничего не знает! Да и откуда ему знать? Последний их разговор трудно назвать спокойным и умиротворенным. Впрочем, как всегда! – Это совершенно не так, Нейл, и ты это прекрасно знаешь, – смущенно пробормотала она.

Что не так? – Эван продолжал внимательно наблюдать за братом и сестрой.

Нейл, появилась тетя Камилла и, как всегда, одна, – не мешкая нашлась Дороти. – Надо позаботиться усадить ее так, чтобы она могла с кем-то болтать.

– Хорошо, я этим займусь, – согласился Нейл, проследив за взглядом сестры и увидев их престарелую тетушку. Рядом с новобрачными стояла высокая женщина с властным выражением на лице, которая, несмотря на столь торжественный день, была в обычном черном облачении. Как она терроризировала Дороти и Нейла, когда те были детьми! – Но почему именно я? – жалобно пробормотал брат, не скрывая, что по-прежнему побаивается строгой дамы.

– Потому что ты ее любимый племянник, – заявила Дороти, решительно подталкивая брата в сторону родственницы.

Он заупрямился.

– Лучше бы к ней подойти кому-нибудь из племянниц, а я же племянник.

– Совершенно верно, – охотно согласилась Дороти. – И если ты не пригласишь ее на вальс, она вычеркнет тебя из завещания! Со мной уже все ясно, – торопливо добавила она, поскольку Нейл снова собрался возражать. – Я упала в ее глазах несколько лет назад, когда пошла работать. – Дороти беспокоило пристальное внимание Эвана к их разговору, и она хотела поскорее избавиться от брата.

– Это точно, – ухмыльнулся Нейл. – Я мог бы доставить тете искреннее удовольствие, рассказав ей о твоей последней выходке, которую ты считаешь счастливым бегством, – пробормотал он, направляясь к престарелой родственнице.

Дороти осталась наедине с Эваном.

Внезапно ее охватило такое чувство, будто они вообще остались вдвоем в холле. Она не в силах была даже взглянуть на гостя, и ей казалось, что воздух вокруг них потрескивает от электрических разрядов.

Неожиданно Эван схватил ее за обе руки и повернул лицом к себе.

– Что происходит, Дороти? – мрачным голосом спросил он. На скулах у него играли желваки. – Черт побери, я ничего не понимаю…

– Здравствуй, Эван! – громогласно приветствовал гостя Гаролд Уинтерс, с широкой улыбкой торопливо направлявшийся к нему и дочери, не обращая внимания на то, что они стояли, как две статуи. – Как я рад, что вы все же выбрались к нам! – Поскольку он протянул гостю руку, тот был вынужден ответить на рукопожатие. Но левой рукой Эван продолжал удерживать Дороти, еще крепче стиснув пальцы, словно опасался, что та может сбежать от него, стоит чуть замешкаться.

А она и в самом деле готова была это сделать.

Ей не о чем было говорить с Эваном. Но он явно не разделял этого мнения, поскольку теперь снова удерживал ее обеими руками.

– Гаролд, хотелось бы мне знать, что происходит с вашей дочерью, – требовательно обратился он к Уинтерсу. – Дороти, по всей видимости, сказать мне нечего.

Отец продолжал хранить на лице любезную улыбку. Публика вокруг была занята своими разговорами.

– А в чем проблема, Эван? Что вас интересует?

– Отец… – начала было Дороти, но Гаролд перебил ее:

– Насколько я понимаю, именно твое молчание вызвало недоумение и даже обиду Эвана. Так что, полагаю, ты позволишь мне ответить на его вопрос.

– Но…

– Дочь моя, – с вежливой укоризной остановил ее отец, – мне бы не хотелось, чтобы на нашей свадьбе кто-то из гостей был в расстроенных чувствах.

– Это я расстроена, – запротестовала она.

– Ты не гостья, – резонно возразил отец. – Итак, что происходит?

Не веря себе, она смотрела на отца. Почему он ставит ее в дурацкое положение? Ее волновало не то, что тот старается избежать выяснения отношений во время свадьбы; она не могла позволить, чтобы с ней обращались как с девчонкой.

– Эван переживает потому, что никто не проинформировал его о вещах, которые вовсе не касаются этого человека, – не без сарказма сказала она, пунцовая от гнева.

– Неужто? – продолжая хранить спокойствие, спросил отец. – О каких же вещах идет речь? – обратился он к Эвану.

– Кажется, я говорила, что они его не касаются! – возмущенно фыркнула Дороти.

– А я вот считаю, что все, касающееся работы с моими книгами, имеет ко мне отношение. – Голос у Эвана был ровный и сдержанный, хотя сила, с которой он продолжал сжимать ее руку, говорила, в каком он напряжении.

– Так что же вас интересует? – обратился Уинтерс к Джордану. – Продолжает ли Дороти оставаться сотрудником моего издательства?

– Отец, здесь не место…

– Со вчерашнего дня она не является сотрудником, – продолжил отец, не обратив внимания на попытку Дороти вмешаться.

Прищурившись, Эван повернулся к ней.

– Вас уволили или вы сами подали заявление?

– Конечно, сама! – выпалила она. – Мой отец многое может себе позволить, но…

– Когда же вы ушли? – спросил Эван.

– По условиям контракта она обязана предупредить об уходе за месяц, – снова ответил за нее отец. – Но мы махнули на все рукой и позволили ей уволиться через две недели.

Сузившиеся темно-синие глаза Эвана продолжали наблюдать за молчаливо возмущающейся Дороти.

– Вы ушли из-за книги о Роджерсе. – На сей раз это был не столько вопрос, сколько утверждение.

– Трудно поверить, не правда ли? – непринужденным тоном продолжил разговор отец. – Я всегда считал, что моя дочь больше пошла в мать, чем в меня, но выяснилось, что она унаследовала мою решительность. – Гаролд удивленно покачал головой. – До сих пор не понимаю, почему Дороти настолько болезненно отреагировала на вашу рукопись, что решила даже уйти из-за нее. – Он пожал плечами. – И как бы мы с Натали… – новобрачный растроганно улыбнулся, бросив взгляд на молодую жену, – ни старались разубедить упрямицу, она оставалась непреклонной в своем решении. Выяснилось, что моя дочь – единственный человек, которого не устроила закономерная судьба Роджерса.

– Закономерная? – с горечью повторила Дороти. – До чего странное представление о счастье у вас, мужчин, особенно у торжествующих на собственной свадьбе! Как я понимаю, Роджерс погиб на вершине своей славы, а ты почему-то считаешь, что его постиг счастливый конец, – взволнованно перевела она дыхание.

– Черт возьми, значит, вы так и не прочитали эту вещь! – недоуменно воскликнул Эван, и видно было, что он с трудом сдерживается от возмущения.

Дороти упрямо замотала головой.

– Я же сказала, что отказываюсь читать о смерти Роджерса.

– Смерти? – Отец с изумлением уставился на нее. – Но, дочь моя, герой вовсе не погиб. Он…

– Уважаемый Гаролд, – вежливо прервал его Эван, не сводя с Дороти прищуренных глаз, – похоже, мы с вашей дочерью снова выбрали не самое подходящее место для наших… ммм… бурных выяснений отношений. Вы не будете против, если я на какое-то время уведу ее отсюда, чтобы мы могли продолжить этот разговор в уединенном месте? Постараюсь доставить ее обратно в лучшем расположении духа, – заверил он предводителя клана Уинтерсов.

– Думаю, это прекрасная идея, – кивнул тот в знак одобрения. – И, пожалуйста, не возвращайтесь, пока вы раз и навсегда не разберетесь в дурацкой ситуации, которую сами же и запутали.

Ошеломленная известием, что Джордан отнюдь не стал убивать своего героя, Дороти почти не слышала их диалог. Почему никто ей ничего не сказал? Почему?.. Да потому, что в течение последнего месяца она решительно отказывалась обсуждать новую рукопись и даже предпочла уйти с работы, лишь бы не слышать о книге.

Но если автор не убил Роджерса, какой же он ему уготовил конец?..

– Эван, – мягко остановил гостя отец перед тем, как тот собрался увести Дороти, – могу ли я надеяться, что хоть на этот раз от вашего поцелуя она потеряет голову?

– Такие женщины никогда не теряют голову, – с тяжелым вздохом заявил Эван. – Но я попробую добиться почти невозможного.

Дороти хотела было возмутиться и высказать Эвану все, что она о нем думает, но стоило ей лишь взглянуть на решительное выражение его лица, как готовый выплеснуться протест замер у нее на губах. Да скажи она хоть слово и, чего доброго, взорвется от переполнявших ее чувств. И бог знает, чем это кончится!

– Теперь у нее есть собственная квартира, и если вы намерены направиться туда… – Заметив удивленный взгляд Эвана, Гаролд пояснил: – Вчера она перебралась в нее. Прекрасное место, но, правда, несколько далековато отсюда. Впрочем, я не знаю, входит ли этот визит в ваши намерения. – Он подмигнул. – Дороти, – обратился он к дочери, – твое рабочее место будет ждать тебя, если после разговора с Джорданом ты захочешь вернуться в издательство.

– Она не захочет, – безапелляционно заявил Эван.

Отец вопросительно вскинул брови.

– Вы уверены?

– Конечно. Но сюда мы попозже еще вернемся, вот только выясним кое-что.

Ждем вас, – с улыбкой кивнул на прощание отец.

Эван подхватил под руку его дочь.

– Да, да, мы обязательно вернемся.

У Дороти не было сил возразить ни словом, ни жестом…