Текст книги "Герой мисс Дорнтон"
Автор книги: Элизабет Фэрчайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава шестая
Когда на их стук никто не ответил. Крейтон Соамс, ничуть не смущаясь, сам открыл дверь в дом лорда Дейда.
– Заходите. – Он залихватски подмигнул, придерживая перед ними дверь. – Джимбл занят по горло, и… – тут он подал руку Маргарет, – мы не должны держать вас у всех на виду перед дверью в холостяцкую обитель.
Маргарет, которая в эту самую минуту размышляла над разумностью своего поведения, не почувствовала облегчения, оказавшись внутри. Ей не стоило приходить сюда. Сделать это – означало подвергнуть репутацию еще большей опасности. Она знала об этом и все же не смогла противиться искушению увидеть капитана Дейда.
– Держите их, ребята. Спокойней! – раздался сверху отчаянный крик.
Мистер Соамс захлопнул за собой входную дверь и снял пальто.
– Снова нам видится Ватерлоо, не так ли? – пробормотал он, поднимаясь по ступеням и ведя за собой Дорнтонов.
– Спокойнее. Не позволяйте им убежать от нас! – вновь прокричал тот же голос над ними, затем последовало невнятное бормотание, когда другие голоса попытались остановить этот крик.
Пока незваные гости одолевали лестницу, Маргарет спросила вполголоса, вцепившись в руку Аллана:
– Разве это правильно, кузен? Мы не имеем права входить без разрешения.
– Останься внизу, – с каким-то отчаянием в голосе прошептал ей Аллан. – Я просто узнаю, как он себя чувствует.
Маргарет кивнула и осталась на площадке лестницы, глядя, как ее спутники поднялись и свернули налево в коридор.
И вновь крик, который, как не сомневалась Маргарет, издал лежащий в бреду лорд Дейд, отозвался эхом в пустом холле:
– Держите ряды! Держите лошадей, черт побери!
Ей показалось, что она находится в центре сражения.
– Вот и мы, Джимбл. – Хриплый возглас Крейтона походил на объявление о прибытии подкрепления. – Мы можем чем-нибудь помочь?
– Добро пожаловать, джентльмены. – Голос слуги был очень слабым. – Мне требуется помощь, чтобы удерживать его.
Последовали тихие переговоры. Маргарет поднялась на несколько ступеней, пытаясь разобрать слова. Она прислушивалась, затаив дыхание, и даже закрыла глаза от усердия.
– Гевин! – Ужасный вопль заставил ее прижаться к стене, настолько велико было звучавшее в нем страдание. Одно-единственное слово, вырвавшееся, казалось, из глубины души мучимого болью человека. Гевин. Она знала это имя.
Лорд Дейд звал в бреду своего покойного брата, и мука в его голосе не могла не тронуть ее. Она слишком хорошо понимала подобное чувство. Как часто ее собственные крики заставляли ее просыпаться по ночам!
– Гевин! Почему? – Крик снова оглушил ее, казалось, мертвые могли подняться, услышав его.
Маргарет закрыла уши руками и вернулась на площадку у лестницы. Перед ее глазами возник тот страшный образ, который она так долго пыталась забыть.
– Нет! – хрипло прошептала она, прикусив губу, в тщетной надежде, что боль прогонит терзавшее ее душу воспоминание: шерстяное одеяло, высовывающиеся из-под него детские ножки, которые брыкались, пока край покрывала не оказался в камине. Этот образ навечно запечатлелся в ее памяти. Одеяло начало тлеть, потом занялось огнем, и танцующие желтые языки пламени поднялись по нему в колыбель.
Она, которой еще не исполнилось трех лет, наблюдала за происходящим из своей маленькой кроватки, восхищаясь огнем. Ее пугал плач, доносящийся из колыбели, но она не понимала, что он значит. Она молчала, пока ребенок не закричал с таким ужасом, что она не могла не подхватить этот крик.
Няня прибежала слишком поздно. Так же как и экономка, и ее отец – слишком поздно, чтобы спасти младенца, но вовремя, чтобы остановить огонь. Маргарет кричала, плакала и билась в руках няни и просыпалась от ужасных кошмаров несколько раз за ночь все последующие месяцы, пока дом был погружен в траур, а ее мать не могла смотреть на нее или на что-то, связанное с маленьким Тоддом.
– Нет! – Раздавшийся сверху вопль вторил крикам в ее голове. – Нет, нет! – Голос лорда Дейда затих.
Маргарет хотелось упасть на пол и накрыться чем-нибудь, чтобы спрятать свою всепоглощающую тоску. Ей хотелось спуститься вниз и убежать из этого дома на улицу, лишь бы не чувствовать тяжести на сердце. Но в побеге и в слезах не было ничего героического, ничего мужественного.
Не в состоянии оставаться на лестнице наедине с ужасными воспоминаниями и полными боли криками, Маргарет решительно смахнула слезинку со щеки, подобрала юбки и стала подниматься по лестнице. Она собиралась облегчить страдания, насколько могла.
Маргарет взбежала наверх и повернула налево, потом немного замедлила шаг, чтобы перевести дыхание. Она не могла ошибиться в направлении: все звуки доносились из одной-единственной комнаты, где, очевидно, собрались все находящиеся в доме.
Маргарет глубоко вздохнула, когда подошла к полуоткрытой двери. Боже, она осмелилась пройти в спальню джентльмена!
Она увидела обнаженную плоть и бинты. Центральное место в комнате занимала огромная кровать из темного дерева с пологом. На ней лежал лорд Дейд. Слуга, которого она впервые увидела несколько дней назад, сейчас выглядел не таким собранным, каким она его помнила. Он пытался удержать на месте руки хозяина.
Крейтон Соамс в противоположном конце кровати навалился всем телом на ноги лорда Дейда. Затянутый в черное джентльмен высился над своим пациентом; мужественно сохраняя профессиональное достоинство, он одной рукой шарил под одеялом, а другой удерживал поднос с пиявками.
– Свет! – умолял он. – Пусть кто-нибудь принесет мне свечу. Я уронил это проклятое существо и не вижу куда. Вы должны удерживать его на месте, джентльмены, иначе все пиявки окажутся в постели, а не на больном.
По потолку пробежали тени, и на сцене появился ее кузен, в руке которого была лампа.
Мужчина на кровати отказывался слушаться врача.
– Нет! Нельзя отнимать ногу, бормотал он хрипло, а его глаза не отрывались от какого-то невидимого ими образа в мелькании теней на пологе кровати.
Лорд Дейд явно выигрывал в битве с Джимблом. Он беспокойно метался по кровати, и из-под одеяла показывались то его нога, то рука, пока он полностью не сбросил с себя покрывало. Маргарет вздрогнула, и не столько от удивления при виде мужской наготы, сколько из-за воспоминаний, навеянных этими непрестанно движущимися ногами.
– Бог мой, Мегги! Что ты здесь делаешь? – простонал Аллан, врываясь в темноту окружавшего ее кошмара. Он повернулся, и свет ударил ей в глаза. Маргарет инстинктивно сощурилась.
– Не двигайте лампу! – рявкнул врач.
Аллан снова повернул свет в сторону постели. Врач откинул одеяло и приподнял ночную сорочку лорда Дейда. Его раненая нога теперь была полностью открыта. Маргарет не отрываясь смотрела на покрытое темными волосами тело. Ее глаза привлекла нездоровая краснота раны Дейда.
– Тебе лучше вернуться в холл, – приказал ей Аллан.
– Кто-нибудь, придержите его вторую ногу, – взмолился врач. – Я все еще не знаю, куда подевалась та проклятая пиявка.
Аллан схватил левой рукой больную ногу Дейда. В другой его руке подрагивала лампа. Маргарет подошла к окну и отодвинула занавески, чтобы в комнату проник дневной свет.
– Уберите от меня руки! – прохрипел больной из глубины подушек.
Когда Маргарет нерешительно повернулась к кровати, джентльмен под одеялом энергично уворачивался от разъяренного врача, несмотря на отчаянные усилия нескольких человек.
– Неужели вы трое не можете справиться с ним? – угрюмо поинтересовался врач. – Так мы никогда не закончим.
– Убирайтесь прочь! – Голос с кровати стал звучнее. Словно впитав какую-то энергию, раненая нога выскользнула из рук Аллана и дернулась вверх, выбив поднос с пиявками из рук врача с такой силой, что тот пошатнулся и отлетел к шкафу, ударившись головой о дверцу.
– Проклятье! – прохрипел доктор, с трудом поднимаясь на ноги. Рукой он держался за голову.
– Вы ранены? – выказал приличествующее случаю сочувствие Джимбл.
– Удивительно, как я не проломил голову. – Врач осторожно ощупал голову, хмурясь на своего беспокойного больного. – Он что, решил меня убить?
Маргарет поднесла руку ко рту. На лысую голову врача из его же рукава приземлилась пиявка, которая подпрыгивала с каждым его гневным восклицанием.
– Стойте спокойно. – Джимбл потянулся к пиявке.
Врач отшатнулся и снова врезался в дверцу шкафа, которую так и не закрыли после предыдущего эпизода.
– Дьявол! – закричал он. – Черт! – Его гнев усилился, когда он принялся отдирать черное извивающееся существо от своего черепа. – Довольно, джентльмены! – разъярился он. – Где моя шляпа? Вам придется поискать лорду Дейду другого врача. Я еще не видел такого возмутительного больного. – Подхватив шляпу и сумку с инструментами, оскорбленный эскулап выбежал из комнаты, швырнув по дороге насосавшуюся крови пиявку на пол.
Лорд Дейд продолжал метаться по кровати. Не в силах смотреть, как он бьется головой о спинку, Маргарет подошла поближе. Охватив обеими руками голову Ивлина Дейда, она наклонилась к его уху.
– Ш-ш-ш… – Маргарет надеялась, что там, где были бессильны крики, поможет шепот. – Мужайтесь, сэр. Вы в безопасности и лежите в своей кровати.
Дейд затих, и его руки, которыми он отбивался от удерживающих его людей, безвольно упали на простыни.
– Подействовало! – с облегчением заметил Джимбл.
Чувства Аллана были далеки от облегчения. Он поставил лампу на прикроватный столик.
– Что ты тут делаешь, Мегги? Разве я не велел тебе ждать в холле?
– Ты сказал, Аллан, но…
Дейд застонал и пошевелился.
От другого конца кровати раздался тревожный шепот Джимбла:
– Продолжайте говорить, мисс. Что бы вы там ни сказали, это его успокоило. Возможно, я успею поймать врача, пока он еще не ушел. По крайней мере я смогу достойно проводить его.
– Э-э… Кровать полна пиявок, – пожаловался Крейтон. – Давай, – предложил он Аллану, – я подержу поднос, а ты положишь эти штуки на него.
Аллан не был готов к такому повороту событий, но предложение на время отвлекло его от Маргарет.
– Ничто не заставит меня подбирать эту гадость, – гневно бросил он.
– Пожалуйста, воздержитесь от споров, джентльмены, – тихо, но твердо сказала Маргарет. – Мы же не хотим, чтобы они оставались в постели больного.
Если бы Маргарет не уделяла все свое внимание тому, чтобы говорить успокаивающие слова на ухо лорду Дейду, она бы расхохоталась: так потешны были оба джентльмена, ходящие кругом в поисках проклятых тварей.
Вернулся разочарованный Джимбл.
– Не стоит обращать внимание на глупого врача, – фыркнул Крейтон. – Спаси нас Боже от этих пиявок. Они везде! Простыни просто нашпигованы ими. Надо поменять белье!
Маргарет продолжала тихонько нашептывать ободряющие слова на ухо лорда Дейда, в то время как остальные осматривали постельное белье, а потом и самого больного, желая удостовериться, что пиявки не пробуют его на вкус.
Аллан снова попытался выставить Маргарет из комнаты, но тут вмешался Крейтон.
– Не будь таким занудой, парень, – рассмеялся он. – С ее места ничего не видно. К тому же она сидит к нам спиной, буквально уткнувшись носом в ухо Ивлина.
Маргарет и не подумала сообщать ему, что ей открывается прекрасный вид в зеркале на противоположной стене. Судя по тому, что она видела, ее кузен был прав. Она должна была ждать по меньшей мере в холле, а еще лучше на улице, учитывая, что здесь нет ни одной женщины, даже служанки, чтобы быть ее компаньонкой.
Но так как она уже оказалась в спальне лорда Дейда, Маргарет не собиралась мучиться угрызениями совести. Ее полностью захватило переживаемое ею приключение. Она не отводила глаз от больного, от его порозовевших щек, упрямой линии подбородка, расслабленного изгиба губ.
Она наклонилась поближе к его уху, коснувшись лбом подушки, и принялась болтать о пустяках. Она говорила о шахматной доске, что стояла на столике рядом с кроватью, и о расставленных там фигурах. Она сделала вид, что они продолжают прерванную на середине партию.
И все это время она восхищалась его крупной мускулистой фигурой, цветом кожи и волос. Она удивлялась изящной форме его уха, линии бровей, носа и щек. Ее поражали губы в обрамлении темных усов и бороды. Дейд лежал очень беспокойно, и его голова металась из стороны в сторону в ее ладонях.
Она хотела, чтобы он быстрей выздоровел. Она хотела, чтобы он очнулся и посмотрел на нее – кем бы он ни был, Капитаном Мертвецов или рыцарем в сверкающих доспехах. Вдруг, словно повинуясь ее приказу, его ресницы затрепетали и на нее – или сквозь нее – уставились темные, лихорадочно блестящие глаза.
Она вскрикнула от неожиданности. «Мужество, – напомнила себе Маргарет, – мне требуется мужество».
– Милорд?
– Воды, – прошептал он и попытался сесть. Его брови хмурились, золотые блестки в глазах ярко сверкали. – Мне так жарко. – Он попытался сбросить простыни. – Уберите лошадь с моей ноги, – настаивал он, глядя на Аллана.
– Прошу прощения! – Аллан даже приоткрыл от удивления рот.
– Не обращайте на него внимания, сэр. Он опять бредит, – сказал Джимбл, наливая в стакан воды из графина на прикроватном столике. – После битвы при Ватерлоо лорда Дейда нашли придавленным лошадью. Он просто еще раз переживает тот момент.
– Выпейте, милорд, – тихо сказала Маргарет, когда Джимбл осторожно приподнял голову Дейда и поднес стакан к пересохшим губам. Она встревоженно оглядела больного. – Выпейте. Вы должны пить. Вы ранены и в лихорадке, сэр, и очень разволновались из-за врача. Но мы отослали пиявки назад, милорд, и пытаемся сделать все, чтобы вам было удобно. Опуститесь на подушки, а ваш слуга накроет вас одеялом. А потом вы должны будете только закрыть глаза и проснетесь уже здоровым.
Она прикоснулась рукой к его лбу. Ему, казалось, стало легче, либо от воды, либо от ее прикосновения, так как он упал на подушки, погрузившись в какое-то подобие сна. Встревоженная пышущим от его кожи жаром, Маргарет потребовала, чтобы мистер Джимбл принес ей холодный раствор уксуса и салфетки. Затем она повернулась к Крейтону Соамсу:
– Он горит в лихорадке. Как долго это продолжается?
Соамс пожал плечами:
– Не больше суток. Вчера еще он разговаривал со мной вполне разумно.
– Может быть, у него есть родственники, которые могли бы побыть с ним? Сестра, например? Джимбл не справится один. Кто-то должен сидеть с больным, пока не спадет лихорадка.
– Джимбл справлялся один, когда Ив вернулся с Ватерлоо. Родственники Ивлина живут слишком далеко.
В комнату вернулся Джимбл. В руках он нес уксусный компресс.
– На самом деле, мисс, мы нанимали себе в помощь женщину, но милорд отослал ее обратно, как только поднялся на ноги. Сказал, что привык сам за собой ухаживать и не видит причины менять что-то только потому, что стал наследником брата.
– Тогда наймите ее снова, – предложил Соамс.
– Нет! – внезапно вскричал Аллан. Поймав на себе удивленные взгляды остальных, он покраснел. – Я имел в виду, что знаю подходящую женщину. Помнишь мою старую няню, кузина?
Маргарет смутно помнила деловитую матрону, которая уговорила ее съесть кусочек пирога после похорон Тодда. Она кивнула.
– Она живет сейчас в Лондоне с сестрой, – продолжил, воодушевившись, Аллан. – Я еще не встречал человека, столь искусного в уходе за больными. Мы должны нанять ее.
– Прекрасная мысль, Аллан. Я отвезу тебя, – предложил Крейтон. – Поторопись.
– Отлично! – Аллан обожал держать ситуацию под контролем.
– Мне кажется, будет лучше, если я останусь здесь с Джимблом и лордом Дейдом, – спокойно сказала Маргарет.
Она выжала смоченную уксусом салфетку и положила ее на лоб лорда Дейда. Затем взглянула на двух джентльменов, которые смотрели на нее так, будто она сказала что-то неприличное.
– Но, Маргарет, мы не можем оставить тебя одну в доме холостяка! Я не должен был вообще разрешать тебе приходить сюда. Даже не думай об этом!
– Я не одна, – возразила девушка рассудительно. – Как ты можешь видеть, здесь еще мистер Джимбл.
– Так не годится, Сорока!
Маргарет подумала, что Аллан очень походит на своего отца, когда пытается выглядеть решительным и непреклонным. Она улыбнулась.
– Неужели тебе больше по душе оставить раненного тобой человека на попечении одного слуги? Не глупи, кузен. Тебе потребуется место в коляске, так как, если я правильно помню, твоя няня не худышка. А теперь, пожалуйста, будь умницей и не трать больше времени на споры. На меня не действуют твои рассуждения о приличиях. Да они и не нужны. Этот джентльмен слабее котенка и не представляет для меня ни малейшей опасности.
Аллан открыл, потом закрыл рот. Сгоравший от нетерпения Крейтон быстро ухватил его за локоть и повел к выходу.
– Пошли. Она права. Только скажи мне, где живет твоя няня, и мы обернемся за секунду.
Аллан глубоко вздохнул и вышел.
Глава седьмая
– А сейчас, мистер Джимбл, вы должны рассказать мне, как вы лечили рану лорда Дейда, – попросила Маргарет, когда за ее кузеном закрылась дверь и они услышали, как затихает вдали стук отъехавшего фаэтона Крейтона.
Если говорить честно, то Маргарет была удивлена, с какой легкостью Аллан согласился оставить ее одну. Что бы сказала ее тетя? И что подумала бы ее мать?
Комната, в которой она находилась, была типично мужской, а мужчина на кровати рядом – пугающе огромным. Но она больше не была обычной Маргарет, она стала храброй, даже геройской, Жемчужиной, которая никогда не позволит, чтобы слуга почувствовал ее страх. Поэтому Маргарет решительно откинула покрывало, чтобы осмотреть раненую ногу лорда Дейда. Она подоткнула одеяло, стараясь не открывать его тело больше, чем необходимо. Рана была в верхней части бедра: красная, пышущая жаром. «Мужайся, – сказала она себе, – мужайся».
– Горячие и холодные компрессы, когда он соглашался на них, мисс, – ответил на ее вопрос Джимбл.
– Отлично. Похоже, сейчас он не будет протестовать. Думаю, нам стоит испробовать молоко и скипидар. – Она наклонилась, чтобы понюхать рану, как это делала ее мать, когда они ухаживали за поранившимися арендаторами, работавшими на землях ее отца.
Ее мама заставляла дочерей сопровождать ее к больным хотя бы раз в месяц, но Маргарет была единственной, кто имел склонность к врачеванию. Она не раз видела, как лечат раны, и знала достаточно, чтобы уверенно сказать:
– Эта рана не пахнет гнилью.
– Молоко и скипидар, мисс? – В голосе Джимбла зазвучало уважение. – В какой пропорции?
Выслушав ее указания, Джимбл удалился, оставив ее одну со спящим хозяином. Маргарет оглядела больного. Сейчас она могла это делать не таясь.
Спящий лорд Дейд был совершенно другим. Во сне он казался уязвимым, беззащитным. Он лишился своей ауры опасного человека, а высовывающиеся из рукавов ночной сорочки руки казались не такими сильными и вовсе не опасными. Они лежали на белом льне как руки ребенка. Морщины на его лбу разгладились, и лицо, которое она считала дьявольски красивым, потеряло все приметы сатанинского происхождения. Странно, что кто-то мог бояться этого человека как предвестника смерти. Он имел такое же отношение к темным силам, как и все остальные.
Маргарет наблюдала, как медленно поднимается и опадает его грудь. Как будет жаль, если дыхание этого человека прервется. Приблизившись, чтобы поменять компресс, она неожиданно обнаружила, что дышит в такт с больным. Они вдыхали и выдыхали как один человек. Маргарет закрыла глаза, прислушиваясь к слабому дыханию. Как ни странно, но ей казалось, что, если она будет дышать так же, как лорд Дейд, она сможет ближе узнать его. И в такт единому ритму их дыхания в ее душе вдруг раскрылось что-то, прежде дремавшее в ней. Маргарет открыла глаза. Сейчас она, как никогда раньше, понимала, почему в обществе не принято оставлять молоденьких девушек в компании мужчин, особенно если те лежат в постели. Казалось, ее мозг освободился от пут. В ее голове мелькали необузданные желания коснуться этого мужчины, припасть к выемке у его шеи, чтобы лучше слышать музыку его дыхания и чтобы он касался ее в ответ.
Дав волю этим мыслям, она словно избавилась от настоящих оков на руках. Маргарет дрожащими пальцами коснулась бороды Дейда. Затем разрешила себе погладить одной рукой его бакенбарды, в то время как другая ласкала его усы: большой и указательный пальцы двигались в противоположные стороны вдоль контура его губ и снова сходились вместе. Она гадала, как выглядит его лицо без бороды. Она удивлялась шелковистости его бороды и усов. Они были гладкими и густыми, и Маргарет почувствовала себя глубоко порочной, когда провела по ним рукой. Она сочла себя еще более развратной, когда задумалась, что же она почувствует, когда они коснутся ее щеки. Поцелуй лорда Дейда наверняка отличается от поцелуев других мужчин уже только из-за прикосновения этих усов и бороды.
Повинуясь внезапному порыву, Маргарет провела указательным пальцем по бархатистому теплу его нижней губы. Дейд застонал и повернулся к ней лицом. С его губ сорвался глухой низкий стон, дыхание изменилось. Встревоженная, Маргарет отняла руки, но он уже открыл глаза.
Его взгляд был столь же острым, как острие его шпаги. Тем же легким движением, каким ранее приставил рапиру к груди ее кузена, он схватил ее одной рукой за запястье, а другой обхватил ее талию. Выражение его глаз заставило девушку вскрикнуть. Его хватка была так сильна, что Маргарет не успела запротестовать, как он уже потянул ее на кровать.
– Нет! – всхлипнула она. Неужели он собирается изнасиловать ее? Раскаленная рука, что держала ее талию, скользнула вверх и обхватила ее грудь. – Нет! – Маргарет боролась изо всех сил, но он легко притянул ее к себе, и она, казалось, потонула в горячечном блеске его темных, с золотыми искорками глаз.
Он собирался поцеловать ее, Маргарет не сомневалась в этом. Он прижал ее так тесно, что их дыхание смешалось. Ее взгляд дико метался от его приближающегося рта с чуть приоткрытыми губами между шелковистыми волосами бороды и усов к его глазам. Он смотрел на нее чуть кося – так близко оказались их лица.
– Подгубная цепочка. Они должны взять ее, – пробормотал он свирепо.
Когда он заговорил, их губы почти соприкоснулись, но вдруг, словно, нарушив молчание, он достиг цели, Дейд закрыл глаза, его руки ослабили хватку, и, так же внезапно, как очнулся, Ивлин Дейд вновь впал в забытье. Рука, что сжимала грудь девушки, упала на смятые простыни. Маргарет с отчаянно бьющимся сердцем, с комком в горле, чувствуя одновременно и облегчение от того, что ей не пришлось бороться с Дейдом, и почти такое же сильное сожаление, что самое эротичное и возбуждающее событие в ее жизни закончилось так быстро.
Она вскочила на ноги, пытаясь выровнять дыхание, потом так же поспешно отошла от кровати. Маргарет держалась одной рукой за горло. Она испугалась не того, что сделал этот мечущийся в бреду мужчина, который не отдавал отчета в своих действиях, а скорее реакции своего тела и души. В те мгновения, когда она прижималась к телу виконта, она почувствовала себя так, словно вернулась домой. Его руки, его грудь были твердыми, надежными и болезненно волнующими. Когда его рука блуждала по ее груди, она зажмурилась, но не от страха, а оттого, что это прикосновение ей было приятно. Кольцо его рук было гнездом, к которому она стремилась, словно птица. То, что ее охватило подобное чувство, пусть даже на мгновение, показалось ей замечательным и пугающим.
Маргарет коснулась рукой груди, которую ласкал лорд Дейд. Ей никогда раньше не приходило в голову, что мужчина может захотеть касаться ее таким образом, или то, что подобное прикосновение жаркой волной затопит ее сердце и вызовет болезненное набухание сосков.
Хотя ее никто не видел, Маргарет густо покраснела. Она сделала ужасную ошибку, когда пришла сюда сегодня и когда настояла, что останется одна с лордом Дейдом.
Она отшатнулась от человека на кровати и прижалась к стене, но тут ее нога задела что-то, с легким звяканьем скользнувшее по ее щиколотке. Маргарет посмотрела вниз, сначала на кровать, чтобы проверить, не разбудил ли этот звук Дейда, а затем на пол, чтобы увидеть, что же это было.
Лицом к стене стояли несколько картин в изысканных деревянных рамах, и она задела за прикрепленные к ним цепочки. Маргарет нагнулась, чтобы поправить картину, которую сдвинула с места. Сгорая от любопытства, она быстро проглядела картины, чтобы понять, что же раньше висело на этих стенах, а потом было отвергнуто.
Это были батальные сцены: изображения военных кораблей и марширующих войск, а также несущихся галопом лошадей с вооруженными до зубов всадниками.
Маргарет помедлила, думая о лежащем на кровати человеке. Почему он продал свой чин и вынес из комнаты все, что напоминало о войне? Он был героем и все же не желал хранить никаких воспоминаний о своем геройстве. Это смутило ее. У Маргарет были свои идеальные представления о героизме, и она не понимала, почему кто-то предпочитает ставить свидетельства своей славы лицом к стене.
Она поднялась и несколько минут постояла неподвижно около кровати. Никто никогда не интересовал ее так, как лежащий на ней мужчина. Затем, решительно повернувшись к нему спиной, она принялась оглядывать комнату. Ей лучше побыстрее разобраться, почему она чувствует себя как дома в объятиях именно лорда Дейда.
Лорд Дейд отделал свою спальню в тех же тонах, что выбирал и для одежды: насыщенные темные цвета красного вина, ночного неба, зеленого и золотого. Здесь не было ничего бледного или приглушенного, ничего мягкого. В комнате царил почти спартанский порядок. На полках аккуратными рядами стояли книги по военному делу и истории Англии, Франции и Америки. В углу, в стойке для зонтов, стояли скатанные рулоном географические карты, а на прикроватном столике шахматная доска с выточенными из слоновой кости и черного дерева фигурками словно приглашала продолжить незаконченную партию. Маргарет внимательно осмотрела фигуры. Белый конь был сломан – бедняга остался без головы. Интересно почему?
Однако кроме шахматной доски здесь не было никаких других признаков жизни: ни растений, ни портретов близких, щурящихся со стен, ни старинных картин, ни томиков стихов или изображений животных и птиц.
И только проглядывая содержимое одного из шкафов, Маргарет нашла для себя ответ, почему лорд Дейд прислонил к стене все напоминания о героическом прошлом. Это был тот самый шкаф, о который ударился невезучий врач. От удара дверца распахнулась, и Маргарет не смогла себе отказать проглядеть содержимое, чтобы, как она говорила себе, найти другие доказательства неоспоримого героизма лорда Дейда.
В этом шкафу хранилось все прежнее обмундирование капитана. Там лежали два сверкающих шлема с гребнями, несколько отлично выглаженных голубых мундиров с красными манжетами и воротниками, серые брюки с алыми лампасами, стоял ряд тщательно отполированных ботинок. Так же были шпоры, плащи, кожаные перчатки и перевязи для шпаг. Все вещи были выстираны, выглажены и сверкали чистотой; за исключением одного мундира, который сразу же бросался в глаза.
Когда-то голубой с алой отделкой, как и остальные, сейчас он был так испачкан грязью и засохшей кровью, что невозможно было понять его истинный цвет. На плечах, где должны были быть эполеты, зияли огромные дыры. Такие же дыры обезобразили и борта, которые на других мундирах украшали сверкающие золотые пуговицы. Все это великолепие исчезло. Маргарет не могла понять, что бы это значило, и глазела на испорченный мундир, пытаясь вообразить хотя бы одну причину, по которой он не был отдан старьевщику.
– Ужасно, не правда ли, мисс? – В комнату, благоухая скипидаром, вошел Джимбл, неся в руках миску с молочно-белой жидкостью.
Маргарет вздрогнула.
– Я умолял хозяина разрешить мне выкинуть этот мундир, но он и слушать не стал, – сказал Джимбл без малейшего намека на осуждение того, что она копалась в чужих вещах.
Маргарет быстро захлопнула дверцу шкафа и вернулась к кровати больного.
– Почему он решил сохранить его? – спросила она приглушенным голосом, не желая тревожить спящего лорда Дейда.
– Это мундир, в котором мой хозяин был на Ватерлоо. Люди из похоронной команды нашли его в таком виде после того, как мародеры срезали пуговицы и эполеты. Он лежал придавленный лошадью, весь в грязи и крови. Они решили, что он мертв, как и все его товарищи, и собрались вырвать у него зубы.
Маргарет нахмурилась:
– Но зачем хранить вещь, навевающую такие грустные воспоминания?
Джимбл пожал плечами. Погрузив в миску чистую салфетку, он подал ее Маргарет, чтобы она промыла рану. Больной застонал, но не очнулся.
– Он сказал мне, что не хочет забывать о том дне. Он говорит, что ему это иногда кажется сном, вернее кошмаром, который никогда не кончается, как и многие другие кошмары, что мучают его по ночам. А мундир возвращает его к реальности.
Она кивнула и прижала салфетку к ране.
– Об этом дне он и кричал в бреду?
– Да, об этом и о многих других. Лорд Дейд участвовал во многих ужасных сражениях. Кошмары преследуют его почти каждую ночь, мисс. Правда, есть один особенный, когда он приказывает мне достать подгубные цепочки для его лошадей. – Слуга грустно покачал головой. – Думаю, его мозг отказывается забывать те дни, так же как он сам не собирается выбрасывать этот мундир.
Маргарет, которая знала о ночных кошмарах больше, чем многие другие люди, оглядела комнату: стоящие лицом к стене картины, шкаф с одеждой и мужчину на кровати, которого каждую ночь посещали страшные сны. Неужели все герои ведут подобную жизнь? Ей никогда раньше не приходило в голову, что в геройстве есть и темная сторона. Но, приняв за образец этого мужчину, она уже больше не могла игнорировать подобную возможность.
