Текст книги "Поклон (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
И тут мне показалось, что я единственный кто играл, притворяясь.
– Нет, я не об этом. Дело в школе.
– Ой, прости.
– Ничего. Просто, я думаю... думаю, если не смогу перевестись на художественное отделение, то собираюсь бросить СРА.
Слова повисли в воздухе. Я поворачиваюсь к Эмме. Она начинает медленно кивать и могу сказать, что следующие слова Эмма подбирает осторожно.
– Бросить старшую школу – не самая лучшая идея, Картер.
– Знаю. Это не старшая школа; это СРА. Я устал от этих ролей, давящих на меня. Если я смогу учиться искусству, то нет смысла учиться здесь. Я могу пройти тест по общеобразовательной подготовке – это и собирался сделать, пока был связан со съёмками. Так что теперь нет необходимости в дипломе СРА, особенно учитывая то, что иначе мой образ Картера Харрисона – притворщика сохранится. Я играл роли, сколько себя помню. Больше не хочу этим заниматься. Я действительно устал делать то, что не приносит мне счастье.
Эмма и я прогуливаемся по парку и разговариваем. Здесь нет места заученным репликам, я говорю то, что давно хотел высказать.
И если правильно помню, то делаю это впервые. Моё разочарование школой, учителями, комиссиями, тем, что СРА оказалось не тем, что рисовалось в моей голове. Мне нужно большее. Я заслуживаю большего. Хочу быть счастливым. Я хочу создавать искусство, а не просто декламировать реплики.
Я решил не прятаться за ролью или притворяться кем-то, кем не являюсь. Вместо этого, делаю единственную вещь, которая пугает меня больше всего. Бросаю актёрство. Вот так просто. Я верю в высказывание "правда освобождает". Но то, о чём она умалчивает, так это о том, что убирая одни оковы, сдерживающие тебя, ты не захочешь освобождения других.
Я жду у кабинета Д-ра Паффорд. И даже не волнуюсь. Знаю, что может быть, для кого-то кажусь сумасшедшим и даже немного склонным к саморазрушению, но думаю, стоит попробовать.
Секретарь Д-ра Паффорд сообщил мне, что он готов увидеть меня.
– Картер, рад вас видеть. Мы все верим в тебя на прослушивании для шоу. – Он жмёт мне руку. Я сажусь на кресло напротив его стола.
– Вот об этом я и хочу поговорить.
– Ты не против узнать мои мысли на счёт прослушивания? Я думаю, что ты здорово поработал над Артуром Миллером.
Это ни к чему не приведет. Я достаю портфолио, открываю его и раскладываю на столе несколько моих рисунков.
– Я надеялся, что могу творить другое искусство, вместо актёрства.
Он учтиво осмотрел мои работы и откинулся назад на кресле.
– Вы часть драматического отделения, мистер Харрисон. Шоу подчеркивает результаты работы разных отделений школы, а не хобби студентов за её пределами.
Если честно, знал что до этого дойдёт. Но это не та причина, почему я пришел сюда, так что пора прекратить топтаться на месте.
– Я понимаю. Мне интересно, смогу ли я прослушиваться на следующий год, будучи студентом художественного отделения. Знаю, что меня примут только в начальный класс.
– Ну, уже поздно, никакой переход невозможен. В следующем семестре вы выпускаетесь с отделения... драмы.
– Что ж, у меня много наград и мне любопытно если…
– Мистер Харрисон, вы здесь, чтобы играть. Вы поступили на это направление. Нельзя просто взять и сменить программу после трех с половиной лет.
– Понимаю. Что ж, спасибо за потраченное время. – Я встаю, чтобы уйти.
– Что на счёт прослушивания – что вы собираетесь исполнять?
Я поворачиваюсь к нему.
– Я не буду прослушиваться. Это был невероятный опыт, Д-р Паффорд. Но у меня нет желания продолжать то, во что я не верю.
Он не находит, что ответить на это.
Он прочищает горло и, наконец, заговаривает.
– Жаль это слышать.
– А мне нет. – Я внимательно смотрю на него.
Я направляюсь к моему шкафчику, чтобы забрать личные вещи. У меня не было ни доли сомнения, когда выходил из школы, даже не обернувшись.
Да, правда действительно дарит свободу.
ЭММА
Кажется, все происходит одновременно.
Я знала, что выпускной год станет непреодолимым, но следующие две недели стали похожи на идеальный шторм: выпускное шоу, финальные экзамены и прослушивания на следующий год. Итану наконец сняли гипс, так что группа может вернуться к полноценной жизни. У меня даже был шанс поговорить с Тайлером; он достаточно вежливо выслушал все, что я хотела сказать, но не думаю, что он хочет иметь дело со мной после "унижения". Не могу его винить.
Естественно кроме всего прочего больше всего народ интересует Картер.
Не могу поверить, что Картер действительно ушел из СРА. Но он выглядел таким счастливым, когда рассказал мне об этом. С притворством покончено, а следом собирается взять паузу, чтобы осознать свои перспективы.
Думаю, что удача была на моей стороне, ведь я всегда знала, чем хотела заниматься: музыкой. Неуверенность в завтрашнем дне выматывает, но когда я вошла в репетиционную и увидела Джека, Бена и Итана, поняла, в этом деле я не одна.
– Привет, Эмма. – Джек ухмыляется, приподнимая бровь.
– Привет, – я продолжаю настраивать свою гитару, не уверенная в ожиданиях Джека.
– Итак, Эмма, есть, что рассказать группе?
– О чем ты говоришь, Джек? – Бен продолжает тему. – И почему ты зовёшь её Эммой?
Джек смеётся.
– Полагаю, ты не всё знаешь? – Джек показывает что-то на телефоне и Бен вздыхает.
– Что? – я подхожу и забираю из руки Джека телефон. На экране запечатлена фотография, сделанная в кафе-мороженом, где я сижу на коленях у Картера. Заголовок гласил: Харрисон со своей девушкой Эммой за день до ухода из престижной школы СРА.
Я прокручиваю вверх и начинаю читать статью со сплетнями о Картере и его уходе из СРА. Статья изображает его как некую диву, которая создаёт проблемы в школе, решившей всё бросить. И только одну вещь они правильно указали – он взял отпуск. Картер с мамой уехали в Италию на несколько недель. По возвращении Картер собирается сдать тест по общеобразовательной подготовке и поступить в художественный класс. Но оставим "Гуру Сплетен" "рассказывать" слухи, витающие среди студентов СРА, которым не нравится Картер, не говоря о тех, кто знает его.
– Ну? – Джек изучает меня.
– Ну что? – отвечаю я. Происходящее с Картером никого не касается.
– Теперь ты встречаешься с Картером Харрисоном? – Джек складывает руки вместе. – Ну, правда, Рыжик, – ой, прости, Эмма – ты действительно была эти дни с ним рядом. Тебе следует вести дневник, структурирующий социальную жизнь.
– Нет, мы просто поели мороженого и в кафе нас захотели сфотографировать на память... Я не знаю, почему они вообще указали моё имя. Или почему…
Мой желудок ухает. Тайлер услышит об этом и капля надежды, что он когда-нибудь меня простит, исчезла. Но что еще хуже, Софи обязательно увидит новость и подумает, что я встречаюсь с Картером.
– Мне нужно позвонить, – я выбегаю из комнаты и звоню Софи. Она не отвечает, так что я оставляю невнятное сообщение, всё объясняющее. С тех пор как они расстались с Картером, Софи с ним не разговаривала, но чувствую, что она будет очень расстроена моим присутствием на фотографии и укажет обязательно неправильно на своём собственном сайте сплетен.
Группа ждала моего возвращения.
– Знаешь, Рыжик, – Джек смеётся, – я никогда не смотрел на тебя, как на главного игрока в группе. Сначала Тайлер, потом Итан, теперь Картер. Впечатляет.
Итан уставился на Джека. Оставим Джеку развивать эту тему с поцелуем после выступления.
Джек делает вид, что не замечает многозначные взгляды Итана, поэтому продолжает:
– Полагаю, хорошо что я занят; не думаю, моё сердце смогло бы справиться с твоими играми.
– Мы готовы? – Итан стучит по микрофону.
Мы все беремся за инструменты, проигрываем первые аккорды, но до того, как мы начинаем, Итан прерывает нас.
– Я тут подумал, что может стоит переделать эту песню под дуэт.
Он смотрит на меня.
– Нет, думаю, что тебе стоит петь её одному. – Я качаю головой.
– Ты ведь знаешь, что все ждут, как ты споешь на шоу в любом случае?
– Да, но это не точно. Я просила о соло на гитаре, а не о пении.
– Ты же понимаешь, – Итан одаривает меня понимающей улыбкой, – что Д-р Паффорд и вся комиссия слышали твой голос при прослушивании перед каждым семестром. Как будто ранее они не просили кого-то о прослушивании, Эмма. Они точно знают, что делают.
Мысль о сольном выступлении на шоу превращает меня в ходячий комок нервов. Если честно, я благодарна Картеру за то, что открылся мне. И Софи за репетицию песни. И, конечно, парням. Во мне есть уверенность, когда я на сцене вместе с группой или Софи. Но быть одной на сцене, не думаю, что у меня получится.
– Считаю, надо оставить песню как она есть, – констатирую я и начинаю наигрывать свою партию. Джек подхватывает мой ритм и начинает играть, теперь мы одно целое. Полное единство и Итан поёт сам.
Так и должно быть.
Будет даже хуже.
Мои руки трясутся. Если я не могу выступить перед Итаном, то и вечером в пятницу тем более.
Я сижу за пианино у Итана дома, делая последние штрихи в моей новой песни для шоу. В последнее время Итан часто слышал её, ведь мы вместе записываем альбом для дипломной работы.
Но кое-что в новой песне меня беспокоит. Вероятно потому, что всё то время пока я её писала, не чувствовала себя комфортно в связи отсутствием знания о том, что Софи исполнит композицию. Вместо этого там окажусь я. И конечно песня получилась очень личной, среди тех, что я когда-либо писала.
– Ладно, пошли прогуляемся. – Итан видит, что я застряла.
Мы покидаем его апартаменты и направляемся на запад. Воздух стал холоднее, рождественские гирлянды украшают городские фонари и магазины. Итан мало говорит, но когда мы проходим Коламбус Сёркл, понимаю, что пора разрядить обстановку.
Мы прогуливаемся по Бродвею, затем поворачиваем в сторону школы и проходим еще несколько кварталов на север. Мы оказываемся на Шестьдесят пятой улице и проходим мимо главного здания школы Джулиард, останавливаемся перед главным для школы концертным залом Alice Tully Hall. Мы поднимаемся по нескольким ступеням к Lincoln Center Plaza и садимся на край фонтана.
– Ты думала о том, что случится, если мы оба поступим? – Наконец Итан нарушает своё молчание.
Я пожимаю плечами. Честно, даже в голове нет ни одной идеи, что будет, если я поступлю.
– Знаешь, ты себя недооцениваешь. Сильно. Это граничит с саморазрушением, – я поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня. Итан складывает руки перед собой. – Ты самый бескорыстный человек, которого я знаю. Ты бросаешь всё, чтобы помочь Софи, нисколько не сомневаешься, когда поощряешь Картера в осуществлении его желаний, ты всегда поддерживаешь Джека, Бена и меня. Но в отношении себя ты так не поступаешь.
Молчание. Я не знаю, что сказать.
– Просто хочу, чтобы хоть на секунду ты увидела себя моими глазами. Ну или кого-то другого. И знаешь, после выступления с "Beat it" все были так удивлены? Но не я. Мне давно было понятно, что ты сделаешь это. Допускаю, что мой мозг не был способен представить, что ты сделала, но это было изумительно. Ты – изумительна, Эмма.
Чувствую, как мои щёки пылают. Итан продолжает смотреть на меня, а я не могу смотреть ему в глаза. Не могу. Мой взгляд сосредоточен на обуви. Знаю, надо что-то сказать.
– Спасибо. Правда, спасибо, Итан, – я продолжаю смотреть на пешеходов, прогуливающихся по площади; делаю всё что угодно, только бы не смотреть на Итана. – Просто... ты должен понять, что всю мою жизнь я была человеком за человеком, ну понимаешь? У меня никогда не было желания сверкать в свете софитов, быть в центре внимания. Я просто хотела делать музыку, вот и всё.
Итан кладёт руку поверх моей.
– У тебя действительно нет желания или просто так говоришь, чтобы оставаться на заднем плане?
– Должна была знать, что в конечном итоге всё сведётся снова к Софи. – Я вытаскиваю руку.
– Всегда так, правда? – Он вздыхает. – Дело всегда в ней.
Моё терпение иссякло в отношении вопросов про Софи. Она споёт одну мою песни на прослушивании для шоу. Я не отдаю ей почку.
Он поднимается и встаёт передо мной, так что у меня не остаётся выбора, кроме как смотреть на него.
– Убивает меня то, что ты всегда ставишь себя на второе место после неё. Она того не стоит, я хочу, чтобы ты увидела насколько прекрасна. Больше всего меня пугает, что ты бросаешь всё ради той, кто этого не заслуживает. Есть несколько человек, кто заслуживает, – поверь, знаю, что к ним не отношусь. Пожалуйста, Эмма, ради себя, прекрати пить кул-эйд. (прохладительный напиток фирмы Kraft Foods – прим. пер.)
Я ничего не говорю. Так устала защищать Софи. А, может, знаю, что в его словах есть смысл. К тому же, после всего того, что натворил Итан, вряд ли у него есть право кого-либо осуждать.
– Уже поздно... – я встаю и направляюсь к метро. Итан следует за мной, но мы не произносим ни слова всю дорогу.
Осталось два дня до прослушиваний на шоу. Во всех наших классах проходили репетиционные собрания.
Я в классе с Софи за пианино репетируем песню.
– Звучит здорово, Эмма, – Софи слегка приподнимает меня.
Одно хочу, чтобы Итан, Картер, да и все остальные поняли, что Софи хорошо отреагировала на то, как меня по ошибке сфотографировали и приняли за девушку Картера. Раз я рассказала мою версию истории, то всё встало на свои места. Ожидала много драмы, но она мне поверила и с тех пор не вспоминала.
Сейчас мы сфокусированы на том, чтобы выступить настолько хорошо, насколько сможем. Мы еще пару раз репетируем песню. Софи выглядит удовлетворённой, делая несколько пометок в тексте песни.
– Я собираюсь в туалет и может быть потом попить чай, – она прочищает горло. – Хочешь что-нибудь?
Я отвечаю, что ничего не хочу, и до того, как дверь успевает закрыться, её телефон, оставленный на пианино, начинает вибрировать и на экране высвечивается текстовое сообщение.
– Ой, Софи! – я беру телефон и зову её, но она успела выйти к коридор.
Я бросаю взгляд на экран телефона и замираю, замечая в сообщении от Аманды моё имя. Телефон кладу обратно. Не должна смотреть.
Я снова беру телефон и читаю сообщение Аманды: "Передай нуждающейся Эмме привет. Повесьтесь там!"
Нуждающаяся Эмма?
Так меня называет Аманда? Не могу поверить, что Софи позволяет ей...
Знаю, что не должна читать. Я ужасный человек, но дотрагиваюсь до экрана и открываю их полную переписку.
СОФИ: Иду на встречу с Эммой. Уф.
АМАНДА: Еще пару месяцев и затем у тебя не будет необходимости иметь дело с ней.
СОФИ: Июнь не может наступить быстрее. Не могу поверить, что должна провести час, подлизываясь к ней.
АМАНДА: Награда за удивительную актрису.
СОФИ: Она действительно думает, что сможет обратить на себя внимание. Сколько иллюзий? Ой, она здесь. Бррр.
А затем было последнее сообщение от Аманды. Мне становится плохо от таких новостей.
Я выбегаю из класса и направляюсь в противоположную от туалета сторону. Мне нужно побыть одной. Я пробегаю мимо ряда репетиционных классов, по ходу вытирая слезы.
– Эй", – говорит Тайлер, замечая пробегающую меня. Я едва могу кивнуть ему. Он заслуживает, куда большего от меня, но в данный момент мне трудно даже дышать. Я заворачиваю за угол и ищу пустой репетиционный класс.
– Эмма? – слышу голос Итана. Поворачиваюсь и вижу голову Итана, торчащую из дверей одного из классов.
Я больше не могу сдерживать слезы. Он подбегает ко мне, хватает и тянет к маленькой комнате, где он репетировал соло. Итан ставит меня перед закрытой дверью так, чтобы никто меня не видел.
– Всё хорошо? Ты в порядке? – его глаза полны паники.
Я так сильно рыдаю, что не могу говорить. И просто мотаю головой.
– Чем помочь? Что тебе нужно? – он осматривает комнату, как будто тут есть нечто, что мне поможет.
Но тут ничего нет. До меня доходят все те слова, что уже успела услышать от многих.
Я такая дура.
Перестаю плакать и просто смотрю в стену. Как может Софи говорить такие слова за моей спиной? Такие обидные слова. Даже несмотря на то, что наши отношения изменились, я считала, что, по крайней мере, мы остались друзьями. Может не лучшие, но мы через многое прошли, как же она может смотреться в зеркало, если третирует человека таким образом?
– Эмма? – моё молчание выводит Итана из себя еще больше.
Он вытирает мои слёзы, а затем начинает растирать мои плечи. Ему не впервые приходится успокаивать меня, когда я плачу навзрыд.
Второй курс. Софи пригласила меня на бродвейское шоу, но за два дня до мероприятия, сказала, что не получится пойти. Хотя «Гуру Сплетен» выпустили статью о Картере Харрисоне, посетившего пьесу и даже запечатлели на фотографии их вместе с Софи, на чьей руке я замечаю музыкальный талисман. Так я узнала, что они встречаются.
Первый курс. Я три недели помогала Софи с подготовкой к прослушиванию к "Бриолину". Опаздывала на некоторые занятия, потому что Софи хотела порепетировать пару часов ночью. Я была с группой, когда мы столкнулись с Софи и Амандой, празднующих полученную роль Френси. Софи не позвонила, не написала или даже не сказала мне, что получила роль. Вместо этого, она пошла праздновать с Амандой.
– Эмма, пожалуйста, скажи что-нибудь; ты меня пугаешь, – умоляет Итан.
Я смотрю на него и вижу, как сильно он беспокоится за меня. Среди тысячи студентов во всей школе, просто здорово, что он нашёл меня.
И вдруг до меня доходит.
– Итан?
– Да.
Такое ощущение, что он не дышит.
– Ты – мой лучший друг.
Из его уст вылетает небольшой смешок:
– И поэтому ты такая расстроенная? Осознание того, что я твой лучший друг?
Я мотаю головой. А затем рассказываю ему обо всём. Он пытается ходить взад и вперед, но комната очень маленькая. И он просто трясёт коленом, пока я повторяю весь текст. (Не думаю, что когда-нибудь эти слова вылетят из моей памяти.)
Как только освободилась от груза, я усаживаюсь в кресло Итана. Измотанная.
– Не нужно говорить о моем отношении к Софи, но Эмма, мне очень жаль. – Он присаживается позади меня. – Особенно то, как узнала всё. Ты этого не заслуживаешь. Знаешь ведь, правда?
Я вспоминаю всё, что сделала для Софи. Без сомнений когда-то мы были близкими друзьями. Детская дружба была реальна. Но затем мы поступили в СРА и всё изменилось. Мне не хотелось верить в это, я держалась за нечто иллюзорное. Хотелось верить, что всё осталось по-прежнему, но на самом деле всё иначе.
Я могла продолжать находить оправдания для Софи, хотя и знала, что она использует меня. Я позволяла ей делать это, потому что было страшно. Мне нужно было спрятаться за неё.
Но возможно этот как раз тот толчок, который был так нужен, чтобы оказаться в центре.
– Да, знаю.
– Останься здесь. Мне нужно кое-что сделать. – Итан встаёт.
Кто сказал, что люди не меняются.
У них никогда не было друга, который бы хотел стать знаменитым.
СОФИ
Где, черт возьми, Эмма? Я ушла в туалет, а она исчезла?
Я жду еще минут пять, а затем собираюсь уходить. В любом случае я знаю, что в пятницу порву зал.
Слышу, как открывается дверь. Вовремя.
Я поворачиваюсь и вижу Итана.
Здорово.
– Привет, Итан, ты не видел Эмму? – c нежностью произношу я. Это убивает меня, с тех пор как узнала, что не нравлюсь ему, но умру за одну из его песен. Ладно, не умру, но любезной быть могу, и это достаточно удручает.
Он вырывает телефон из моих рук.
– Извини?
– Я отвечу на твой вопрос. – Он улыбается мне. – Ты хочешь знать, где Эмма, так вот тут ответ.
Он отдаёт мне телефон и на экране высвечиваются сообщения. Сообщения от Аманды.
– Это – частная собственность. Как ты смеешь…
– Эмма знает.
– Что? Ты нарушаешь личное пространство и имеешь наглость заходить и говорить вещи типа "Эмма знает". Что? Она узнала о твоей нездоровой одержимости ею.
– Она видела сообщения. Эмма знает, что ты всё это время притворялась другом. Наконец-то она поняла, какая ты на самом деле.
Не могу поверить, Итан и Эмма думают, что могут рыться в моих вещах, а потом еще и злиться на меня. Серьезно?
– Как она увидела сообщения? А знаешь, это неважно. Я могу объяснить.
– Хотелось бы услышать. – Итан смеётся.
Так бы и ударила по его самодовольному выражению лица.
Пытаюсь найти подходящие слова. Не может быть, что такое стряслось за два дня до прослушивания. Знала, что Итан ищет путь саботировать моё место в шоу.
– Аманда очень ревностно относится к моему общению с Эммой...
– Конечно, вы с Амандой знакомы два года и она в приоритете перед Эммой, которую ты знаешь с восьми лет, только поэтому все хотят слышать твой голос. Это из-за её песен, но продолжай...
Самодовольный придурок. Эмма и Итан стоят друг друга.
– Знаешь что? Тебе я ничего не должна. Где Эмма?
– Она ушла.
Неважно. Всё что нужно сделать, это извиниться и всё будет в ажуре.
А еще надо поставить пароль на телефон.
Я ухожу, но Итан загораживает выход.
– Ты хоть представляешь, как обидела её? И не только сегодня, столько раз я буквально утирал ей слёзы, из-за того что ты сделала? С тех пор как я её встретил, то только и слышал, как она хвалит тебя, а о себе забывает. А что ты для неё сделала? Ничего. Я практически надеялся, что ошибался на твой счёт ради Эммы.
– Ой, умоляю, как будто Эмма – бедная маленькая потерянная душа, не совершающая ничего плохого.
– Нет, Эмма – невероятно талантливая личность с большим сердцем. Просто достаточно побита жизнью, чтобы начать думать, что не заслуживает быть в центре внимания. Потому что предполагаемая лучшая подруга тянет её назад, сама забирая то, что ей не принадлежит. Что ж, твоё время вышло. Держись от Эммы подальше. Ты достаточно уже вреда нанесла.
Он выходит из класса.
Итан думает, что всё знает, но я знаю Эмму. Всё будет хорошо.
Она бы никогда меня не подвела.
Я стараюсь не паниковать, но Эмма хранит молчание. Я звонила и писала, но она не отвечала мне. Могу понять, почему злится из-за произошедшего сегодня, но если она собирается также обижаться в дальнейшем в шоу-бизнесе, то ей следует быть сильнее. В этом бизнесе люди говорят куда более обидные вещи.
Реально давая это понять, я делаю ей одолжение.
Я направляюсь к особняку родителей Эммы. Кажется, сама себя привела унижаться. Я стучу в дверь и по виду миссис Коннели понимаю, что одними капкейками дело не обойдётся.
– Привет, Софи, – холодно говорит она.
– Здрасти, миссис Коннели. Могу я поговорить с Эммой?
– Её здесь нет. – Она качает головой. – Конец недели она проведёт в городе с друзьями.
Не могу поверить, что её мама позволила Эмме остаться у Итана. Должно быть она у него. Итан – её верный страж.
– Ой. Что ж, полагаю, увижу её завтра в школе. Спасибо!
Я поворачиваюсь и прохожу несколько кварталов к моему дому. Хочется верить, что пронесёт, но если Итан построил вокруг Эммы крепость, то вряд ли мне удастся в неё попасть.
Отчаяние начинает просачиваться во все щели. Надо что-то придумать. И быстро.
Утром я жду Эмму у шкафчика. Она видит меня и дарит слабую улыбку. Но всё же улыбку.
Старая добрая и надежная Эмма. Знаю, что в последнее время голова шла кругом. В моей голове постоянно проносятся разные сценарии, но возможно я слишком остро реагирую. Всё можно исправить. Я всегда могла налаживать наши отношения. Ладно, может, в последнее время из меня получилась не лучшая подруга, но Эмма понимает, как я нуждаюсь в ней. Это мой последний выстрел, но самый важный.
– Эй, Эмма, слушай, я дура, мне нужно рассказать о том, что случилось.
– Всё в порядке. – Она кивает. – Тебе не нужно объяснять.
Воу. Не нужно...
Я сильно обнимаю её.
– Кстати, в последнее время не говорила тебе насколько ты прекрасна, ты – великолепна! Наше прослушивание завтра в три часа дня.
– Софи... – она уверенно смотрит на меня, не кусая губу, совсем. Это – не есть хорошо. – Ты была моей самой близкой подругой с восьми лет. И в последнее время я многое узнала о дружбе и знаю, что друзья должны стоять горой друг за друга. Друг также любит без всяких условий...
Я ощущаю облегчение. После всего все же не потеряла её.
– ...И понимает, когда другу предстоит принять трудное решение. Мне никогда не приходилось проверять дружбу, не было причин задаваться вопросом до...
Ой.
– ...но я не собираюсь аккомпанировать тебе завтра. Не могу запретить использовать мою песню, но поддерживать тебя в выступлении не буду. Если ты мне настоящий друг, то споёшь другую песню... и всё же захочешь разговаривать со мной.
Это – тест. Знаю, она проверяет меня.
– Конечно, Эмма. Понимаю. Мне хотелось, чтобы ты услышала мою версию истории, но ты права. Настоящие друзья ими остаются всегда, я люблю тебя, не смотря на то, будешь ли ты со мной завтра.
Я обнимаю её, а она просто стоит.
– Ладно, – говорю я. – Полагаю, увидимся позже. Пока!
Я ухожу, мои ноги начинают трястись. Что мне делать, если Эммы завтра не будет со мной? Думаю, Аманда может сыграть... песню, которую репетировали в начале года. Но новую песню было бы лучше.
Это – катастрофа.
Нет, знаю, это игра, в которую она играет со мной.
Отлично, я сыграю.
Весь день. Весь чертов день я жду весточку от Эммы. Жду, когда она скажет, что я прошла тест. Каждый раз, как вижу Эмму между занятиями, машу ей и улыбаюсь. Я решаю следить за ней после школы.
– Ой, привет, ребята! – я пытаюсь притвориться, что не хожу кругами уже двадцать минут в целях встретить Эмму у шкафчика. И, конечно же, её верный пёс рядом.
– Привет, Софи, – хотя Эмма и приветствует меня, но былой доброты не ощущается. Она достаёт книги и изучает их. Итан облокачивается на шкафчик и улыбается мне.
– Мм, я видела твою маму вчера и она сказала, что ты на неделю останешься в городе.
– Да, многое нужно сделать. – Она кивает.
– Ой, ок. Хм...
Я так больше не могу. Если она не будет аккомпанировать мне, то не попаду на шоу. Если не попаду на шоу, то меня не увидят агенты по поиску талантов. Если они меня не увидят, то я не подпишу контракт со звуко-записывающей компанией. Нет записи, нет Грэмми. Вот и всё. Неужели она не видит, что рушит мой последний шанс? Без этого у меня ничего нет. Я – ничто.
Эмма была единственной частью плана, которая работала. Я не могу упустить и её.
– Эмма, пожалуйста, пожалуйста... – слезы, текущие по щеке, реальны. Необходимость в ней убивает меня, но все же мне приходится умолять её. – Ты же знаешь, что я не справлюсь без тебя. Почему не хочешь помочь мне? Почему бросаешь меня, когда нужна мне больше всего?
– Итан, можешь дать нам пять минут? – Эмма закрывает шкафчик.
Итан хотел было открыть рот, но подумал, что лучше ничего не говорить. Слава Богу.
Когда мы остаёмся вдвоём, Эмма спрашивает:
– Мне любопытно, Софи. Почему ты ненавидишь меня?
– Я не… как ты могла...
– Нет, я думала об этом. Что ты говорила Аманде, как ты вела себя со мной в последние пару лет. Ты игнорировала меня всё лето, но как услышала о прослушивании, то мы сразу стали снова лучшими подругами. Ты даже ни разу не побывала на концерте группы, а я ходила на каждое твоё выступление, даже если ты выступала вместе с хором. Знаешь, что я думаю? Тебе не хочется, чтобы на меня обратили внимание. Я даже вспомнила, что когда нам было двенадцать лет, ты убедила меня покрасить волосы в каштановый цвет. Прошлой ночью до меня дошло, что тебе не нравится, когда обращают внимание не на тебя.
Она ерошит свои ярко рыжие волосы. Ненавижу эти волосы.
– Ты хоть раз поддерживала меня в чём-то, что к тебе не имеет никакого отношения. Что ты тогда за друг?
Достаточно услышала. Я говорю ей лицо:
– А что за друг бросает в самый ответственный момент? Что ты тогда за человек?
– Я ставлю себя на первое место. – Она отвечает мне. – Полагаю, это делает меня тобой.
Она уходит и оставляет меня одну в коридоре. Одну. Я совсем одна.
Мне хочется кричать. Но не могу. Голос нужно сохранить на завтра. Хочется накричать на Эмму, на мир, но больше всего в данный момент на Аманду.
Она проигрывает несколько аккордов.
Я даже стараюсь сохранить голос в тональности.
– Это не так работает. – Я пою несколько строк для неё, а она качает головой.
– Я не могу просто играть, отталкиваясь от твоего вокала.
– Эмма могла.
Аманда вскакивает от упоминания её имени:
– Да, вот тогда и проси её делать это. Почти полночь, нам нужно вернуться к той песне с первого дня в школе. Она написала эту часть. Или мы можем сделать нечто другое – Сара Моффит не будет петь оригинальную песню. Она будет выступать с каким-то бродвейским номером. Или мы можем выступить с одной из моих песен.
Уф. Песни Аманды ужасны. Она рифмует слово "девушка" со словом "мир" и считает, что песня готова.
– Отлично. Мы будем петь старую песню Эммы, – я использовала эту песню в первый год на приветственном выступлении.
Старая песня лучше, чем вообще никакой.
Я захожу в коридор, где все выстроились в очередь на прослушивание. Пришли студенты отделений танца, искусства и драмы. Сегодня днем будут слушать вокал и инструментальную музыку. Я делаю глубокий вдох и вижу Эмму, сидящую одну с руками на коленях.
Моё сердце практически выпрыгивает из груди, когда я вижу её.
– Эмма! – почти визжу при виде её. Она улыбается мне.
Знала. Она никогда меня не подведёт.
Знаю, что часто такое говорила, но на этот раз действительно имею это в виду. Она хороший друг, а я плохой. Но обязательно найду способ отблагодарить её. Я как-нибудь всё исправлю.
– Я знала, ты придешь. Знала.
– Софи! – слышу зов Аманды.
Я игнорирую её.
– Просто хочу, чтобы ты знала…
Мистер Норт показывается в коридоре:
– Итак, мы начинаем через несколько минут. Сара Моффит – первая, затем Эмма Коннели. Погнали!
Она здесь ради себя.
Я так зла на Эмму, что хочется вырвать все волосы с её головы. Но затем вспоминаю, что она не так сильна, как я. Если Эмма собирается разрушить мой шанс попасть на шоу, то верну услугу.
– Ой, я забыла о твоей маленькой попытке украсть внимание. Что ж, удачи.
– Спасибо. – Она поворачивается и улыбается мне.
– Господи, это был сарказм. – Я смотрю ей в лицо. – Забавно, как ты думаешь, что можешь просто взять и стать певицей. Конечно, ты невероятный, великолепный автор песен. Но я слышала твоё пение, в голосе нет ничего особенного. Никогда не было, никогда не будет. Вот что ты должна понять: плохой исполнитель может испортить хорошую песню, а хороший исполнитель может сделать любую песню лучше. Так что давай проясним, кто все эти годы делал тут одолжение – это я и мой голос. Полагаю, мы обе готовы получить доказательства этому прямо там. Так что, серьёзно, удачи.
Её лицо бледнеет.
А в коридоре проносится её имя.
Она сомневается, но затем берёт слово:
– Знаешь, Софи, я пришла сюда с намерением аккомпанировать тебе. Не хотелось брать еще на свою совесть возможный провал. Но спасибо, действительно спасибо, что была наконец-то честна со мной.
Она заходит в комнату для прослушивания.
В моей голове быстро проносятся разные идеи, как можно всё исправить. Но всё бесполезно. Когда она выходит, на её лице сияет широкая улыбка, Эмма пробегает мимо меня. Я вижу, как её подхватывает Итан, Бен и Джек, пришедшие поздравить её.
