Текст книги "Поклон (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Элизабет Эльберг
Поклон
ПРОСЛУШИВАНИЕ
КАРТЕР
Моя жизнь – это одно большое сплошное прослушивание.
Я даже не помню первое прослушивание, куда меня потащила мама. Это была реклама памперсов, в то время мы жили в Лос-Анджелесе. Мне было шесть месяцев. Пока для большинства детей первые воспоминания связаны с играми с друзьями, мои – с ожиданием пока назовут моё имя, сидя в холодных холлах. Единственный плюс во всем этом – после того, как меня выбирали, мама награждала меня меню из Макдональдса. Это был единственный момент, когда я действительно ощущал себя ребёнком.
После того как я получил первую роль в фильме "Дети кавальеров" (Kavalier Kids), больше не надо было ходить на другие прослушивания. К тому времени как мне исполнилось девять, я уже был на обложке журнала "People" и вел Оскар, где основным моим заданием было умилять гостей. Я играл роль экранного "сына" всех знаменитых актёров. Работал с лучшими. И после франшизы "Дети кавальеров" моё изображение появилось на бесчисленном количестве ланч-боксов, наволочках, наборах Хэппи-Милл – везде было моё лицо. (Не думаю, что моя улыбка обошла стороной и туалетную бумагу. Только подумайте, туалетная бумага. Без сомнений у нашего отдела маркетинга нет никакого чувства стыда.)
Я снимался в фильмах в основном весной, а в "Детях Кавальеров" – осенью (для большого летнего релиза). И хотя моё детство едва ли можно назвать нормальным, я с теплотой вспоминаю этот фильм. Другие дети-актёры стали друзьями для меня. По крайней мере, они казались друзьями или какими им следует быть. Но мы общались только на съёмочной площадке. Никаких тебе пижамных вечеринок, только учеба во время съёмок и вычитка сценария. Все шло здорово, пока не случилось – назовём это "недопонимание между мамой и продюсерами". Меня выкинули из франшизы. Новая волна милых детей появилась в Голливуде, а я стал появляться в сетевых криминальных шоу в качестве приглашённой звезды.
Так что я принял решение. Это была единственная вещь, которая напугала бы маму более чем что-либо другое, даже более чем вороньи лапки и такси. Это не был фильм в Нью-Йорке или мыльная опера, что ниже меня. Нет, это мы проходили, так что я мог сделать только то, что ещё более напугает маму: средняя школа.
Да, Картер Харрисон, бывший ребёнок-мегазвезда, а в настоящем актёр мыльных опер, хочет пойти в школу.
Но, сидя в холле Средней школы Нью-Йорка художественного и актерского мастерства, я понимал, что это не обычная школа. Это наиболее престижная школа актерского мастерства в стране. Знал, что смогу убедить мою мать, если расскажу, как она поможет мне в моей профессии.
Да, я использую это слово "профессия" для того, чтобы описать то, чем занимаюсь. Но моя "профессия" скорее выглядит как работа шаржиста в парке Time Square, нежели как работа настоящего артиста.
Я играю и притворяюсь. Всю жизнь этим занимался. И делал это так долго, что больше даже не понимаю, кем являюсь. Мне удобнее притворяться кем-то другим, чем быть самим собой. Даже не чувствую себя собой, когда я "Картер Харрисон". Когда я приехал, папарацци ждали меня у школы, я одарил их знаменитой улыбкой... но в этот момент не был собой. Это была роль.
Ожидая, пока меня позовут, я бросаю взгляд на маму, пытаясь скрыться за ее большими солнцезащитными очками. Она не выглядит удивленной, увидев папарацци. Интересно, кто слил информацию, что прослушивание сегодня? Это не то же самое, как известность давит на тебя, но будучи звездой в десять лет, людям нравится следить за каждым твоим шагом. Посмотрим, что будет дальше. Моя жизнь похожа на бесконечный эпизод "Где он сейчас?"
По крайней мере я привык к вниманию. И у меня хорошо получается отгораживаться от окружения. К тому же это помогло мне получит роль в шоу, в котором я буду занят всего пару часов в неделю. Таким образом и телевидение не останется без меня на радость моей маме, и я смогу ходить в школу.
Я даже не нервничаю, пока жду, когда назовут мое имя. Выйти на сцену и прочитать два монолога (один – из картины "Наш дом"; другой – из картины "Хороший человек, Чарли Браун") – не проблема. Это обычный день для меня. Нервничать заставляет сама мысль, что я буду ходить в школу.
Ирония в том, что только мама не хочет, чтобы я пошел в школу. Она считает, что мне не подготовится к учебе в школе с другими детьми.
Давайте посмотрим, всю жизнь меня судили, критиковали и терзали на части.
Думаю, я готов к средней школе больше, чем кто-либо другой.
СОФИ
Все идет согласно Плану.
И данное прослушивание – это еще один шаг в плане Софи стать суперзвездой.
В основном я выступала на всевозможных конкурсах талантов, свадьбах, спортивных мероприятиях, бар-мицвах, вечеринках по поводу дня рождения и т. п.; необходимо попасть в Бруклин (сделано!), чтобы Эмма Коннели написала песню специально для моего прослушивания (сделано!) и поступить в школу художественного и актерского мастерства (СPA).
Конечно, раз я уже кручусь в этой сфере, это не значит, что все двери для меня открыты. Я не настолько наивна. Мне удалось попасть в струю, поэтому мне нужно стать лучшей ученицей, получать ведущие роли в каждой постановке, играть заметное место на выпускном шоу и тогда подписать контракт с лейблом после выпуска.
Я выиграю Грэмми до того как мне стукнет двадцать. Даже если это убьет меня.
Я даже не переживаю об этом. Шутите? Мне нравится быть на сцене под светом софитов. Ожидание, вот что убивает меня.
Осматриваясь вокруг, замечаю несколько претендентов на вокальное отделение CPA с разных конкурсов талантов, в которых я участвовала... и победила. Они не сравнятся со мной и знают это.
Все исполнители (по крайней мере, в Бруклине) завидуют мне. Они выступали на прослушивании с песнями из фильмов "Вестсайдская история", "Моя прекрасная леди" и "Звуки музыки", а я пела оригинальную песню, написанную специально для меня Эммой Коннели.
На секунду, всего на секунду, мой желудок сжимается. Надеюсь, Эмма поступит. Ее прослушивание на композиторское отделение будет через пару недель. Хотя примут ее (или нет) никак не повлияет на мой План. Она также будет писать песни для меня. Просто было бы проще, если она также будет учиться со мной в одной школе. Поймите меня правильно, Эмма достаточно талантлива, но быть центром внимания не для нее. Она нервничает.
Не все могут быть естественными.
– Софи Дженкинс.
Я слышу свое имя и захожу в аудиторию. Мне не терпится показать комиссии, на что я способна. Я готова двигаться по моему Плану и стать звездой, которой и являюсь.
Это всего лишь маленький шажок.
Сделано.
ИТАН
Я хочу покончить с этим.
Мой желудок связывается в узел все утро. Кому я вру? С тех пор как мне стала известна дата прослушивания, я нахожусь в прострации. Может быть, поступить в школу искусств не самая лучшая идея. Мне нравится и в Гринвиче. У меня есть друзья, более того, у меня есть Келси.
Хотя у меня есть девушка, что я здесь делаю? Я прослушиваюсь в Нью-Йоркскую школу, что означает – мне придется жить в родительской квартире на Парк Авеню в течение недели.
Вся эта ситуация призвана усложнить все, что есть хорошего в моей жизни.
Я почти решаюсь отказаться от прослушивания и не поступать в CPA – и осознаю, как банально это звучит – но музыка занимает всю мою жизнь.
Поначалу даже не знал, что не все могут просто услышать песню и тут же сыграть мелодию на пианино или гитаре. Или что не все могут сесть и написать песню. Я играл музыку, мою музыку, сколько себя помню. Она с легкостью выливалась из меня.
Это просто слова, которые я вытягиваю из себя.
Я простой тринадцатилетний ребенок, живущий в большом доме в Коннектикуте с папой, инвестиционным банкиром, и мамой-домохозяйкой. Так о чем мне следует писать? Мне не знакомы страдание или боль. Или любовь.
Полагаю единственная хорошая вещь – это то, что мне не нужно петь сегодня. Я исполню пару инструментальных композиций. Ненавижу петь. Мне не нравится, когда люди смотрят на меня. Интересно, мне позволят выступить за кулисами?
Я пытаюсь не трясти ногами, но если оставаться в неподвижном положении, что будет отвлекать меня от желчи, медленно поднимающейся к горлу? Остается только кусать ногти, от которых и так ничего не осталось.
Отец пожимает мои плечи. Ненавижу, когда он знает, что я нервничаю. Почему я просто не могу выключить голос у себя в голове, кричащий, что также испорчу все, как и многое другое? Почему я не могу быть нормальным? Почему не могу сделать все, не выдумывая четырнадцать тысяч способов облажаться?
Вообще-то, есть одна вещь, которую можно использовать, чтобы заткнуть голос в голове. Единственная вещь, которую я делаю хорошо, – исполнять музыку. Это у меня получается отлично.
Это что угодно, но только не проблема.
ЭММА
Мне казалось, во второй раз будет легче.
Но судя по всему, плану Софи не суждено сбыться. И это моя вина.
Полагаю, никогда не было сомнений, что не поступит Софи на вокальное отделение. Как она могла не поступить? Она прекрасна. Софи получила заветное письмо ровно в тот день, когда мне пришло письмо с ответом комиссии, что они не решили еще что делать с моим заявлением, и я должна пройти повторное прослушивание.
Пока письмо из CPA объясняло причины и говорило, что в первый год программы для композиторов к ним было прислано невероятное количество заявок, я знала правду: я недостаточно хороша.
Я пытаюсь сдержать слезы, вырывающиеся наружу. Что бы подумала комиссия, если я выйду на сцену в слезах? Не лучшая идея.
Но мне хотелось поступить в CPA с самого детства. Я так долго этого ждала.
И не хочется расстраивать Софи.
Поступить в CPA было нашей целью с тех пор как мы познакомились, когда обеим было по восемь лет и выступали на шоу молодых талантов в Проспект-Парке. Я исполняла оригинальную музыку собственного сочинения на пианино. Софи пела "Over the Rainbow". Но Софи не просто поет, а Поет с большой буквы "П". Она открывает рот и время замирает. Я не встречала такого человека, кто бы ни был загипнотизирован ее пением и выступлением на сцене.
Так было даже, когда нам было восемь. Я никогда не забуду тот день, когда она пришла ко мне после того, как выиграла золотую медаль (у меня было серебро). Она даже не представилась – не было необходимости, ее знали все. Софи просто сказала: "Привет, мне нравится твоя музыка. Тебе следует написать музыку и к ней слова, а я спою ее тебе". С тех пор мы команда.
Софи с самого начала была моей самой главной поклонницей. Именно она вынашивала план поступления в CPA. Мы были бы неудержимой силой, динамичным дуэтом, великой командой – исполнитель и композитор, которую CPA когда-либо знала.
Но благодаря мне, наша команда в опасности.
– Эмма Коннели.
Названо мое имя и я пытаюсь успокоить себя, пока иду к сцене.
Пытаюсь отогнать все сомнения из головы.
Я смогу.
Я смогу.
Я смогу.
Речь идет не только обо мне. Но и о Софи.
И если я не уверена, что смогу это сделать ради меня, знаю, что смогу сделать ради нее.
СТАРШИЕ КЛАССЫ
ЭММА
Никогда не думала, что окажусь здесь. По правде говоря, я так думаю каждый раз, как оказываюсь в аудитории CPA. В первый год, сидя рядом с Софи, я не могла поверить, что у меня получилось. На втором курсе, я удивлялась, что прожила уже год. Первый год оказался самым большим сюрпризом, с тех пор как я почти саботировала мое прослушивание перед семестром, потому что слишком устала – устала от прослушиваний, которые мы проходили, чтобы пройти на следующий семестр, устала от дополнительных занятий, устала от концертов, давления, конкуренции. Постоянной конкуренции.
К счастью для меня, композиторское отделение – не самое популярное в плане конкуренции. Итан, Бен, Джек и я работаем вместе практически над каждым проектом с самого первого дня в школе.
Но у других отделений дела обстоят не так легко. Девушка Джека Хлоя в танцевальном отделении, она вынуждена тайно есть протеиновые батончики во время обеда. Это двойное соревнование, кто станцует лучше и съест меньше. Как будто быть худой – это почетный знак, а не проблемы с питанием.
Актерское отделение полно драмы. Я держусь подальше от студентов этого отделения, когда идет распределение ролей в шоу. Это некрасиво. Говоря о прослушиваниях, за кулисами "Гамлета" творится подпольная борьба и саботаж постановки и, когда вывешивается каст-лист, не обходится без отверженных.
И затем есть Софи. Мы ждем нашего первого собрания по поводу выпускного года, и я осматриваю первые четыре ряда и вижу, что Софи сидит рядом с Картером. Софи обладает куда большей уверенностью, чем я, и мне так неудобно. В конце концов, если бы не Софи, меня бы тут не было.
Итан пожимает мое колено и указывает вверх. Д. Паффорд, наш директор, поднимается на сцену.
– Здравствуйте, выпускники. – Он облокачивается на трибуну и осматривает зал. Оценивает. Нас всегда оценивают. – Более десяти тысяч человек поступали в нашу школу, 624 прошли, а сегодня нас только 513. Вам есть, чем гордиться.
Директор делает драматическую паузу. Мы все знаем, что он никогда не делает комплименты, не показывая нам обратной стороны.
– Но сегодня тот день, когда мы выясним, кто окажется на этом экране, – он указывает на большой экран, спустившийся за его спиной. В первый день в школе, нас встречали с фотографиями выпускников: обладатели премий "Оскар", "Грэмми" и "Тони" замелькали перед нашими глазами. – Как вы все знаете, еще две недели перед тем, как вам придется начать обсуждать представления по поводу поступления новых учащихся, и, конечно же, перед Выпускным Шоу.
Из зала как будто выкачали весь воздух, когда директор упомянул про шоу. Каждый январь CPА приглашает искателей талантов, агентов и администраторов колледжей, показывая лучших артистов школы. Это самое большое прослушивание для нас всех. Джулиард, Алвин Эйли, Уильям Моррис – все приходят.
Только от одной этой мысли меня тошнит.
Итан и Бен оба подталкивают меня. Они очень хорошо знают меня.
Д. Паффорд продолжает:
– Мы проведём кастинг на следующей неделе по программе "Добро пожаловать новички". У вас будет три минуты. У нас есть только десять мест в представлении. Листы для записи будут вывешены в следующий понедельник. И помните, все, что вы сделаете в этом семестре, и я имею в виду буквально все, будет играть роль в решении, кого пригласить участвовать в финальном шоу.
Он отпускает нас и в то же время стали формироваться группы.
– Итак, ланч, – предлагает Джек, потягиваясь и поглаживая живот. – Мне необходимо наполнить живот, прежде чем вы подвергните меня пыткам ради концерта. – Он указывает на Итана и меня.
– Конечно, ммм... – соглашаюсь я и резко замолкаю. Ко мне подходит Софи с улыбкой на лице. Я улыбаюсь в ответ. Мы не виделись все лето и не общались с тех пор, как она вернулась с каникул с родителями. Это самая долгая разлука, с тех пор как нам исполнилось восемь, и я очень соскучилась по ней.
– Привет, Эм, – Софи обнимает меня. – Я соскучилась!
Я обнимаю её в ответ.
– Я тоже! Мне не терпится показать тебе, над чем я работаю.
Софи с энтузиазмом хлопает ладонями.
– Ты же знаешь, мне до смерти хочется услышать.
Она поворачивается к ребятам и заставляет их поддержать её.
– Хей, Софи, рады посмотреть, что ты покажешь, самое время услышать песню от Эммы, – сухо говорит Джек. – Как удобно.
Мы обе игнорируем его.
– Мы с ребятами собрались на ланч, – сообщаю я. – Как на счет вечера?
Она выглядит разочарованной.
– С удовольствием бы, но у Картера там какой-то вечер открытия и я обещала пойти с ним.
Мне нравится, как Софи умеет говорить об этом, как о работе. Я знаю, что ей нравится ходить с Картером на такие вечера: фотографы, внимание, репортажи. Когда дело доходит до такого, мы остаёмся в стороне.
Мы договариваемся на завтрашний день, после того как она сверяет расписание свое и Картера. Между Софи и парнями всегда присутствует немного напряженности, но они не замечают этого. Они просто видят, как она поет мои песни, но даже не представляют (сколько бы раз ни пыталась все объяснить) как я полагаюсь на неё.
Она дает голос моей музыке.
Когда дело доходит до этого, я нуждаюсь в ней больше, чем она во мне.
– Итак, – Джек улыбается нам, после того как мы сделали заказ. А это может означать только проблемы. – Словно наш первый день в школе и мы едим ланч...
Итан и Бен тяжело вздыхают. Я пытаюсь сдержать улыбку, но это трудно дается. У нас такая традиция. Все началось в первый день нашей учебы, когда мы все познакомились.
В первый день я зашла в кафетерий словно заключённая, посланная на смертную казнь. Мне было страшно идти в кафетерий одной, после того как я и Софи узнали, что у нас разные перерывы на ланч. Дальше еще хуже, мне не удалось завести друзей все утро.
Кафетерий уже был полон группами студентов, смеющихся и наслаждающихся самими собой.
Я осмотрелась и увидела парня из композиторского отделения, пожирающий свой сэндвич. Я не знала его имя, но мистер Норф сказал нам, что он единственный, кому не пришлось проходить повторное прослушивание. Мне придется приложить усилия, чтобы узнать людей, поэтому и направилась к нему.
– Привет, я Эмма, – начала я. Он поднимает на меня взгляд. Его чёрные волосы коротко пострижены, почти что под ежика, и они совсем не скрывают его румяные щеки. Также он одет в футболку и джинсы, которые на вид ему на четыре размера больше. – Хм, мы вместе на композиторском отделении? – я не знаю, почему я сказала это в вопросительной интонации. – Могу присоединиться? – Мой голос звучит на октаву выше, чем обычно.
Он кивает. Затем проглотив еду, он, наконец, сказал:
– Я Итан.
– Привет, – я открываю ланч-бокс и достаю пакетик с морковкой. – Хм, итак... – На ум ничего не приходит. Мне хочется спросить о его прослушивании, какие песни он пишет, что играет, в общем, практически все, что можно узнать о нем. – Знаешь, не могу поверить, что я здесь? Моя подруга Софи, она на вокальном отделении, великолепная артистка. У нее перерыв на ланч в другое время. Я так беспокоилась по поводу того, с кем можно будет посидеть за ланчем и так здорово, что увидела тебя.
Помню, думала: Эмма, ты знаешь, почему все разговоры ты доверяла Софи.
Итан вежливо улыбается.
– Хей! – слышатся новые голоса. Я игнорирую их.
– Привет, Рыжик! – я смотрю на двух парней из класса, вставших рядом с нами. – Есть два свободных места на двоих?
– Конечно, – я очень благодарна им, они спасли меня от дальнейшего моего позора перед Итаном .
– Я Джек, а это Бен. – У Джека приветливая улыбка и большая копна курчавых волос на голове.
Бен сел напротив него. В те дни он носил зеленую морскую кепку, практически прикрывающая все его светлые волосы. Бен был самым стильным парнем, с которым я когда-либо была знакома.
Джек засмеялся.
– Итак, ты собираешься сказать нам свое имя или мы остановимся на выбранном мною никнейме?
– Мой никнейм?
– Да, Рыжик. Тебе подходит, – он провёл рукой по пряди моих волос.
– Оу, – я пыталась отшутиться, но мои ярко рыжие волосы всегда смущали меня. Как Софи любит напоминать мне, что просто не может потерять меня в комнате. – Я Эмма, а это Итан.
– Итан, – Джек начал кивать головой. – Итан избранный. И на что ты готов, чтобы тебя не вызвали на занятии?
Итан пожимает плечами.
– Потому что я не хотел бы внимания, скажу вам так. А еще могу сказать, что конкуренция здесь жесткая.
– Я тебя умоляю, – вздохнул Бен. – У нас здесь музыка, нам нужны другие люди. Не время показывать зубы... пока не время. Плюс ко всему, я слышал в первый год нужно найти пару для выполнения задания. – Бен ударил рукой по столу. – Так что прямо здесь и сейчас необходимо сформировать банду.
– Мне нравится, как все идет, – Джек сложил руки вместе. – Похоже на это. Братство, без обид. – Он подмигнул мне. – А Рыжик будет певицей-лидером.
– Хм, я не пою. Но моя подруга Софи… – я произнесла это настолько тихо, что Джек уже стал разговаривать с другим членом нашей банды.
– На чем ты играешь?
Итан заколебался.
– Гитара, пианино, саксофон, ударные...
– Ок, понятно. Гений. Эмма, что на счет тебя?
– Э-э, в основном я играю на пианино и гитаре. В детстве играла на флейте, но...
– Да, нам не нужна флейтистка для нашей умопомрачительной рок-банды.
Бен прервал его.
– Почему ты автоматически записал нас в рок-банду?
– О, неужели это наша первая ссора в банде? А все шло так хорошо! – смех Джека эхом пронёсся по кафетерию. – Я уже вижу документалку о нас: "Когда CPA Cliché начинали".
– Что за CPA Cliché? – спросило Бен.
– Название группы. Какую наиболее стереотипную вещь необходимо сделать в CPA? Я отвечу: сформировать рок-банду. И мы сделали это в первый день. Интересно мы заполучим особое уважение?
– Мы не назовём нашу банду CPA Cliché, – запротестовал Бен.
– Так ты согласен, что мы банда? – Джек осмотрел стол. Итан пожал плечами и посмотрел на меня. И все, что смогла я, ответить тем же. Мне просто было приятно, что со мной разговаривают.
Бен достал блокнот из сумки.
– Ладно, кому-то необходимо быть серьёзным. Итан – гитара. Бен – бас-гитара. Эмма – клавишные или гитара. Джек – ударные.
– Значит, ты предполагаешь, что я играю на ударных, потому что я брат? – спрашивает Джек.
– Нет, ты играешь на ударных, потому что выбивал ритм серебром с тех самых пор, как мы сели здесь, – Бен указал на руки Джека, в которых были вилка и нож, используемые словно барабанные палочки.
– Справедливо, – Джек отпускает серебро.
Их разговор продолжается в том же духе, пока они обсуждают наше восхождение на пьедестал и падение с него. Мне было жаль услышать, что у меня будут проблемы с наркозависимостью и Джек возьмётся за мое спасение. И все бы ничего, когда за день до большого тура в честь нашего возвращения на сцену, Итан погибает в автокатастрофе.
– Столько надежд... – Джек печально качает головой.
И как только мы встаём из-за стола, Итан наконец спрашивает:
– А что будет прямо сейчас?
Я качаю головой:
– Полностью не уверена, но, полагаю, мы в одной банде с Джеком и Беном. Хотя тебе нужно всегда быть уверенным, что пристегнут ремнями безопасности.
Он улыбается.
– Ок. А тебе следует держаться подальше от острых углов.
– Я постараюсь.
– Круто.
Сейчас, спустя три года, мы все также обсуждаем будущее нашей группы.
– Итак, никто не хочет услышать, что нам предлагает магазин? – Джек притворяется обиженным. – Вы хотите выбросить все то, над чем мы так тяжело работали? – Он делает вид, что собирается заплакать. – Отлично, отлично.
– Какой же ты мученик. – Бен выдыхает.
– Ну, по крайней мере, ты понял мою роль, – Джек вытирает воображаемую слезу салфеткой.
– Что, если бы не я, то мы бы до сих пор назывались "CPA Cliché".
Все за столом тяжело вздохнули. Мы неделями не могли придумать название, а у Джека их было много. После того как мы наложили вето на название "CPA Cliché", поспешно отклонили и другие варианты Джека: "Jack ad Irish" (потому что многие из нас имели ирландские фамилии: Коннелли, Куин и МакУильямс), "Black and the Irish" (искаженное чувство юмора Джека) и его любимое название "Jack and the Not-So-All-Star Band".
Итан придумывает название "Dissonance Youth", которое, думается, мало кто поймёт из немузыкальной среды. Я с Беном пришла к похожим непонятным названиям, и в итоге мы решили назвать нашу банду Obscure references. Джек запретил. Он не хотел, чтобы было что-то непонятное с группой; он не обделён вниманием и хитростью.
Затем, впрочем, как и все остальное для нашей группы, название просто пришло к нам. Итан начал играть начальные аккорды "Teenage Кicks" The Undertones в процессе репетиции для первого концерта и нам просто стукнуло. Teenage Кicks. Понятно, что нас видят группой для тинейджеров, но в этом наша суть.
Мысль, что это наш последний год вместе, очень печалит. Полагаю, все считают также, потому что Бен, наконец, говорит:
– Окей, что будет дальше, о мудрейший?
Джек отвечает:
– Я понял, что порой чересчур твёрд был по отношению к Рыжику, – Это преуменьшение года. Во всех рассказах о нас, я страдаю какой-нибудь ужасной зависимостью... и Итан трагически умирает. – Думаю, на этот раз тебе понравится эта история, Рыжик.
Сомневаюсь.
– Мы быстро становимся сенсацией, после того, как выступаем на разогреве у U2, – никто не потрудился спросить, как мы прошли путь от школы к концерту с U2, но просто принимаем как факт. – Боно очевидно завидует моей активности и харизме.
– Очевидно, – Бен говорит это с драматическим закатыванием глаз.
– Итан продюсирует Джека и "The Background Players".
– Подожди, – прерывает Бен. – Когда мы успели поменять название и почему?
– Хей! Я тут рассказываю историю. Итак, он продюсирует альбом группы и мы становимся большими звёздами. Скоро уже U2 выступает на разогреве у нас. Знаете, потому что важно помнить тех людей, кто помог тебе пройти весь путь. Вскоре в группе нарастает напряжение, потому что все внимание сосредотачивается на солистке.
– Хей, я приобрёл определенный вес этим летом, спасибо большое, – протестует Итан.
– Ах да, ты заработал около пятнадцати долларов? Большое достижение. – Джек вздыхает.
Я качаю головой; последнее, что нам нужно – это заставить Итана стесняться публичных выступлений ещё больше. Потребовалось два года, чтобы убедить его надеть джинсы и футболку, которые подходили ему. И я обещала ему, что он еще вырастит сантиметров на 15.
– Внимание переключается с нашего вокалиста к притягательному барабанщику.
Итан прерывает его.
– Конечно, потому что такое часто случается с барабанщиками, – Джек уставился на него. – Но продолжай... Вы очевидно завидуете тому вниманию, что получаю я.
– Очевидно, – одновременно произносим я и Бен.
– Но все становится еще сложнее, когда Рыжик понимает, что Бен никогда не ответит на её чувство.
– Хм, – я знаю, лучше пойти иным путём, чем просто урезонить его. – Наверное, дело в том, что Бен – гей?
– Но сердцу не прикажешь. – Джек сочувственно кивает головой.
– Прости, Эмма, – Бен смотрит на меня. – Я тут ни при чем.
Итан начинает биться головой об стол.
– Отлично, у нас прослушивание на следующей неделе, может быть мы обсудим это?
Джек, наконец, сдаётся.
– Хорошо. Вы станете большими звёздами, женитесь на победителях премии "Оскар" или моделях Виктории Сикрет; Итан умрет, попав под велосипед, пока он переходил дорогу около станции метро, Бен будет разводить диких овец, а Рыжик, излечившись от болезненного отказа Бена, вернётся к старому другу, Джеку Дениэлсу. Довольны?
– Конец? Да. – Бен аплодирует.
– Подожди, а как на счет моего легкого пути? – спрашиваю я. – Я все также зависима и несчастна.
– Вы хотели короткую версию, Джек пожимает плечами и сосредотачивается на еде. И Бен, и Итан смотрят на меня, не желая продолжать эту историю.
– Плюс, – он пихает несколько картошек фри в рот. – Я думал, будет лучше сделать её короткой и милой. Мы не хотим, чтобы Гора Святой Эммы снова взорвалась.
Вилка Итана падает, Бен смотрит в пол, а я просто сижу с открытым ртом. Не могу поверить, что Джек вспомнил тот инцидент.
– Ну знаете, я... – Он понимает слишком поздно.
– А теперь у тебя нет слов? – говорит Итан сквозь зубы. – Опоздал на пару секунд. – Он встаёт и идет в туалет.
– Эмма..., – голос Джека звучит очень тихо.
– Все нормально. Это не твоя вина. Я...
Я даже не хочу думать о случившемся этим летом. Мы не разговаривали с Итаном об этом с тех пор. Никто не обсуждал.
Я надеялась, что все нормализовалось. Казалось, что все стало лучше.
Однако внезапный уход Итана показал предельно ясно: внешность обманчива.
На следующий день Софи постучала в мою дверь.
– Приветствую из Мэриленда! – в руках она держит что-то завернутое в бумажную салфетку.
– Ты помнишь! – я беру подарок и начинаю разворачивать.
– Конечно, помню! Я только и делаю это каждый год.
Розовая ракушка-гребешок.
– Моя любимая, – я переворачиваю её в руке и тру гладкую поверхность.
– Не могу поверить, что ты их хранишь. – Софи трясёт головой – Мне было где-то около восьми, когда я впервые подарила тебе ракушку. Что еще можно бесплатно привести с пляжа? – Она рассматривает другие подаренные ею ракушки, аккуратно расставленные в линию на книжной полке.
– Все не так просто. – Я кладу мой подарок рядом с другими.
– Правильно, в этом есть смысл.
– Прекрати, – я беру первую подаренную ею черно-белую ракушку. – Просто интересно думать об их путешествии. Ну, знаешь, где они побывали? Вероятно, они преодолели тысячи миль в океане, прежде чем оказались на берегу Мэриленда".
– А затем на книжной полке девушки из Бруклина. Какая жизнь! – она смеётся. – Хотя не мне судить, особо нечем хвастаться о моем путешествии.
Софи садится на кровать, и я замечаю, как она рассматривает мои фотографии на стене. На ней висят коллажи со всех конкурсов талантов, в которых мы с Софи принимали участие. На всех фото она либо с голубой лентой, либо с золотой медалью. Но фото прекратились, когда нам исполнилось лет четырнадцать. Наше школьное расписание не позволяет много гулять... и Софи на самом деле не так блистала, как мы считали, она будет.
– Прости, плохое настроение. Тяжелая ночка. – Она трясёт головой, словно пытается избавиться от мыслей.
– Ты поссорилась с Картером или что?
Софи залезает в сумку и вытаскивает пачку газет и распечатки из онлайн колонки сплетен.
– Нет. Я всю ночь провела, позируя фотографам, и меня вырезали из каждой, кроме одной, – она даёт мне снимок с ресурса Gossip Guru, на котором она обнимается с Картером. – Картер Харрисон и друг... друг!
Я смотрю на фото. Одной рукой она обнимает Картера, другая держит его руку.
– Да ясно же, что вы пара.
– В том и смысл. – Она отбирает фото и изучает его. – Мы вместе уже два года – разве не должны они узнавать меня? А теперь мы выпускники, время летит.
Я понимаю, как сильно давит выпускной год. Никогда не думала, что это так скажется на Софи, но она выглядит куда более нервной, чем обычно.
– Мне действительно необходимо, чтобы моё имя было там указано. – Софи кладёт статью обратно в сумку. – Это вопрос времени, когда я начну работать с талантами.
Я ничего не говорю и не могу согласиться с решением Софи избегать колледж, и сразу окунуться в мир Бродвея и контрактов со звукозаписывающими компаниями. Это не значит, что я сомневаюсь в её таланте; просто шоу-бизнес достаточно тяжёлое дело.
– В любом случае, – Софи кладёт голову мне на плечо. – Мне жаль, что я вывалила все на тебя. Как твои дела с ребятами? Ты знаешь, что собираешься делать на прослушивании?
– Все прекрасно. Мы выбираем одну из песен Итана, – я чувствую небольшое покалывание в желудке при произношении его имени. Когда он вернулся за стол, мы начали обсуждать, какую песню исполнять и распланировали расписание репетиций. Я пытаюсь поговорить с ним после этого, но он скрывается в метро. Полагаю, что лучше всё оставить как есть. Многое наговорила. Было похоже на объявление войны, но я должна была это сделать.
