Текст книги "Поклон (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Привет, – Софи машет рукой перед моим лицом. – Земля вызывает Эмму.
– Прости.
– Все в порядке? – Она наклоняет голову.
Я киваю. Рада, что Софи вернулась и не просто из Мэриленда, а в мою жизнь.
Каждый год, кажется, словно она прощается со мной. Я понимаю, что виновата в этом, потому что много времени уделяю группе. Между домашней работой, репетициями, школьными представлениями и выступлениями с группой, у меня нет времени на что-то другое. Хотя для Софи у меня всегда будет время. Мы – команда. Мы – лучшие подруги.
Я вытаскиваю ноты с моими каракулями над ними.
Она выпрямляется:
– Я разогреваю голос. Расскажи мне, о чем здесь написано?
– Я уже какое-то время работала над этой композицией. Она о поиске. Песня рассказывает о поиске того человека, который бы дополнил тебя. Что называется "Где ты уже?", но думаю, что "Где мы сейчас" тоже подходит. И мы ждем, когда наступит наше общее будущее.
– Прекрасно, Эмма. – Софи кивает, изучая слова. – Просто прекрасно.
Я сажусь за пианино и начинаю играть для Софи. После нескольких аккордов она начинает подпевать. Мне нравится процесс создания песни, словно мы делимся интимными секретами. Это узы, которые не могут быть разрушены ни школой, ни кем-либо еще. Нас только двое.
Поле того, как мы немного попрактиковались, я вношу изменения в слова. (Пение Софи всегда вдохновляет меня на поправки в тексте). Она сомневается, брать листок или нет.
– Эм, я надеялась, ты окажешь мне большую услугу, – она начинает скручивать длинную тёмную прядь волос. Софи всегда так делает, когда ждет результаты прослушивания или когда думает сказать то, что расстроит меня.
Мне хотелось бы, чтобы я не была настолько чувствительной. Я никогда не была так тверда, как она. Она – центр сцены. Я – на заднем плане. Так было всегда и всегда будет.
Софи садится рядом со мной на скамейку и берет за руку:
– Я знаю, как ты будешь занята, и надеялась, что сможешь выписать мою часть композиции, и я смогла бы практиковаться с Амандой.
– Оу, – я пытаюсь не выдать свою обиду. Аманда – студентка младшего курса, помогающая репетировать Софи на другом вокальном отделении. Но песни, которые пишу я, всегда были между нами.
– Ты же знаешь, что Аманда даже рядом не стоит с твоим талантом пианистки, но мне действительно нужна практика. Это выпускной год и трудно найти свободное время с нашим-то расписанием. Ты же понимаешь, да?
И что я буду за подруга, если не дам Софи преимущество в представлении?
– Конечно. Я напишу сегодня же и вышлю тебе.
– О, Эмма, – Софи обнимает меня. – Ты самая классная подруга! Я твоя вечная должница. Я посвящу тебе целый абзац на обложке к моему первому альбому. "Посвящается Эмме, которая была поддержкой и другом с самого первого дня".
Я понимаю, что Аманда никогда не заменит меня. Действительно, когда думаю об этом, она выручает меня. Выпускной год будет трудным и мне нужно кое-что отпустить. У меня нет времени и не могу поспеть везде. Если я так буду продолжать пытаться совместить все, то определенно кто-то пострадает, а я не хочу так поступать с Софи и парнями, не говоря о моей вменяемости.
После ухода Софи, я нахожу определенный смысл в её словах. Её альбом. Мы обычно обсуждали, как я буду писать альбом Софи. Но она месяцами ничего не говорила о моем участии в альбоме.
Угу, Эмма, много ждёшь? Похоже на то.
Выпускной год еще не начался, а я уже беспокоюсь об участии в альбоме, который еще даже не существует.
Знаю, как много значу для Софи. Я помню её план. Я всегда была его частью, большой частью. И ничто этого не изменит.
– Я действительно не могу поверить, что ты позволил сделать ей это, – шепчет мне Итан, когда неделю спустя мы начали готовится к прослушиваниям по поводу программы приветствия новичков. Мы ждем в холле нашей очереди.
Я пытаюсь казаться веселой, когда вижу, как Софи идет на прослушивание с Амандой.
– Она больше практиковала песню с Амандой, чем со мной, – объясняю я. – Мне же не нужно напоминать вам парни, что я была занята с вами на репетициях?
Джек перестает крутить барабанные палочки на секунду:
– Ага, два часа в день. У тебя есть еще двадцать два часа для Софи. Но вероятно этого недостаточно для Дивы.
Этот аргумент имеет место быть. С самого первого года между парнями и Софи было некоторое напряжение. Софи считает, что я провожу слишком много времени с ними, а они – что ж, они не любят её.
Итан двигается к двери в зал прослушиваний:
– Она сейчас там поёт твою песню. Ты действительно думаешь, что получишь по заслугам? Помни, что это и твоё прослушивание. Тебя будут оценивать сейчас... Она хоть побеспокоится о том, чтобы упомянуть твоё авторство.
– Она бы никогда... – я знаю, что Софи никогда бы не присвоила песню. Все знают, что я пишу ей песни. Она практиковалась с Амандой больше, чем со мной, и я должна наказывать её за то, что это я была недоступна?
Они не понимают этого. И никогда не поймут.
– Если спросить меня, – Итан качает головой, – то она уже совершала непростительные вещи.
– Здорово, я не спрашивала.
Бен встаёт и приседает рядом с нами:
– Хей, скоро наше прослушивание, могли бы мы сконцентрировать на этом, пожалуйста?
Мы оба киваем.
– Эй, Эмма, – Картер подходит ко мне. – Где Софи?
Я указываю на дверь.
– Оу, – говорит он. – Почему ты не там?
Итан встаёт и уходит. Картер занимает его место.
– Она с Амандой.
– Оу, – Картер выглядит расстроенным. – Сожалею.
– Все нормально.
Он смотрит на меня так, словно дает понять, что это не так. Может и так, но сейчас я ничего не могу поделать. Бен прав, я должна подговориться к прослушиванию. Вот тут мне есть что сделать.
Я смотрю на сценарий, который Картер раскрыл.
– что ты будешь делать?
Он смотрит на текст:
– Я буду читать монолог из "Смерти коммивояжёра", но это сценарий к завтрашней сцене.
Я не знаю, как Картер находит баланс одновременно учиться в школе и играть в мыльной опере. Знаю, что его мама договаривается на счет работы, так что ему остается только работать десять часов в неделю, но все же.
Он переворачивает страницы.
– Вы даже можете не знать, какие махинации до сих пор проводит Чейз Проктор, – он смеётся и проводит по излишне уложенным светлым волосам.
Как ни странно я не смотрела фильм "Наши жизни, наша любовь", с тех пор, как познакомлюсь с ним. Софи всегда была одержима картиной, и я находилась в курсе событий, а персонаж Картера, Чейз Проктор, хороший парень, обратившийся к злу после развода родителей, когда отец стал изменять матери с её сестрой-близняшкой, которую все считали погибшей в пожаре, устроенным странноватой бабушкой Чейза, которая... да неважно.
С прослушивания появляются Софи и Аманда, и Софи сразу направляется к Картеру:
– Тебя не было здесь, чтобы пожелать мне удачи.
– Она тебе не нужна, когда ты поешь песню Софи, – говорит он, улыбаясь мне.
– Оу, да, Эмма! – она сильно обнимает меня. – Песня прекрасна. Могу сказать, им понравилось.
Аманда встаёт за Софи. Она даже не хочет разговаривать со мной. Я не знаю, почему у неё такой настрой против меня с тех самых пор, как однажды в прошлом мы перекинулись парой слов. Она на младшем курсе, так что ей следовало быть более благодарной за то, что такому ненадежному другу помогли выступить на прослушивании.
Я пытаюсь заставить её поблагодарить, но затем слышу наши имена:
– Эмма Коннели, Джек Комбс, Бенджамин МакУильямс и Итан Куин.
– Удачи, Эмма, – желает Картер. И я поворачиваю голову, когда слышу, как Софи говорит ему:
–Конечно, ты желаешь ей удачи.
Итан не может сказать что-то неправильно. Он обнимает меня за плечи:
– Пожалуйста, не делай этого сейчас".
– Не делать чего? – Я смотрю на него.
– Задавать себе вопросы о дружбе, о том, стоит ли тебе быть здесь. Потому что стоит. Ты – одна из лучших студенток этой школы. Я знаю это, преподаватели знают, все знают. Она знает. Надеюсь, что ты тоже.
Он проходит в центр сцены, поднимает гитару и подтягивает стойку с микрофоном на уровень своего роста. Джек проходит позади оборудования, пока Бен берет бас-гитару. Еще секунду я стою на месте, а потом инстинктивно поднимаю другую гитару и встаю слева от Итана.
Эта сцена, на которой я еще ребенком увидела восхитительные постановки школы, так знакома мне сейчас. Но вот ощущения не знакомы. Обычно я каждый семестр на прослушивании очень нервничаю, преодолевая путь от зала к сцене. Но на этот раз все иначе. Потому что у меня есть ребята. Выступая с ними, я могу нервничать. Так и должно быть, мы же команда, музыкальная семья. Мы повзрослели вместе.
– Привет, мы "Teenage Kicks", и мы будем исполнять оригинальную песню, написанную мной, – говорит Итан в микрофон.
Я помню наше первое выступление. Итан даже не смотрел в зал, позволяя говорить только им. Он смотрел в пол все время. Я не уверена, простил ли он нас за то, что мы сделали его ведущим исполнителем, но у него невероятный голос. В ту секунду, когда мы услышали его голос, поняли, что нашли фронтмена.
Он поворачивается и смотрит на каждого из нас. Когда очередь доходит до меня, Итан спрашивает:
– Готовы?
Я не уверена на счет готовности к выпускному году, показательному выступлению или поступлению в колледж, но в данный момент, знаю, что с этими тремя парнями смогу сделать что угодно.
– Готовы. – Я смотрю на него и улыбаюсь.
КАРТЕР
Мы пытаемся узнать, кто срезался. Я вижу, какое давление оказывается на студентов CPA. На всех, кроме меня. Это не значит, что очень уверен в себе, но с отказом встречался не раз. Не такое уж это и большое дело.
Но не для Софи.
Она сжимает мою руку, пока мы поднимаемся по лестнице.
– Я даже не знаю, смогу ли справиться с одним годом? Ты же знаешь, мне нужно здесь быть.
Она облокачивается на стену рядом с выходом. Я убираю прядь волос с её лица. С самых прослушиваний Софи не перестает нервничать. Я изучаю её и пытаюсь понять, что случилось с той супер уверенной второкурсницей, прямо позвавшей меня на свидание. В этом смысле, всё, что досталось мне, – это любопытные взгляды студентов. Половина из них ненавидела меня, потому что считали меня бездарностью и при проходе по коридору я бы декламировал печально известную фразу из моего фильма "Дети Кавальеров": "Как только вам понадобиться странник, дети Кавальеров всегда готовы". Другая половина презирала меня за то, что я получал каждую главную роль и всё внимание прессы.
Но Софи стала первым человеком, который подарил мне каплю доброты. Она относится ко мне, как к обычному парню. Она мирится с моим сумасшедшим расписанием, публичными мероприятиями и фанатами (которые не очень рады моей девушке). Также она была рядом со мной, когда я начал сомневаться в некоторых вещах.
Вероятно, все началось с вечера премьеры фильма "Предел" – я не играл в нем, а просто был приглашён украсить мероприятие. Конечно, оно не сравниться с Оскаром, но красная дорожка и длинная линия репортеров имеется, с которыми мы должны пообщаться, прежде чем непосредственно занять места в зале кинотеатра. (Большинство премьер вообще не связаны с фильмом; нужно просто появиться на красной дорожке или на автопати).
Вспышки мелькали так быстро, что я с трудом мог фокусироваться на папарацци, выкрикивающие моё имя снова и снова. Софи терпеливо ждала в сторонке, оставляя меня с пиар-агентом Шейлой Мари.
Софи и я встречались только два месяца, но от неё исходила только поддержка. По факту она заставила меня хотеть чаще посещать подобные мероприятия. Чувствую себя менее одиноко, когда есть с кем пойти, к тому же она не твоя мать.
– Картер! Сюда!
Я направился к маленькой репортёрше блондинке из развлекательной программы, широко улыбающейся.
– Рада видеть вас здесь, Картер! Тебе нравится переход от ребёнка-звезды к студенту средней школы? На каком ты курсе?
– Сейчас идёт первый семестр второго курса Средней школы Нью-Йорка художественного и актёрского мастерства. Это большой опыт, не говоря об удовольствии.
– Отлично. Расскажи нам, что ты думаешь о недавнем слухе из статьи в издании Guru о проклятии "Детей Кавалерьеров"?
Я беспомощно смотрю на неё. Не имею никакого понятия, о чем там говориться. Я чаще игнорирую такие таблоиды.
– Вы действительно пошли в школу, потому что исчерпали себя в этой роли?
Что?
– Я играл в "Наши жизни"...
– Да, но то мыльная опера.
– Интервью закончено. Ему нужно внутрь. – Шейла Мари быстро хватает меня за локоть.
– Что происходит? О чём она говорит?
– Я говорила им не затрагивать эту отвратительную статью.
– Что за статья? Что происходит?
– Твоя мама подумала, что тебе будет лучше, если не узнаешь о ней. Но вышла смехотворная статья, что шоу сделало детей популярными. И не всем повезло. Если честно, у тебя еще все хорошо, но они...
– Что там говорится?
У меня заболело в животе. Определенно это не первый раз, когда обо мне пишут в прессе нечто плохое. Если начинать, то мой первый бокс-офис получился неудачным – мне было одиннадцать и говорили, что карьере конец. Я стал "отравой для бокс-офиса", потому что комедия обо мне и говорящей собаке провалилась. Не я написал сценарий или срежиссировал фильм, но мое лицо красовалось на постерах, так что студия решила обвинить ребёнка.
Но на этот раз все по-другому. То был мой выбор. Я знал, что участие в мыльной опере не очень серьёзное дело, но это единственное, что смог придумать, чтобы совмещать работу и школу.
Шейла Мари провела пальцем по телефону, чтобы показать остальную часть статьи. Я стал читать о других актерах, с которыми работал, с которыми рос. Которых отчисляли из школы, арестовывали за езду в нетрезвом виде, за кражу или бегство. Конечно, тут не были упомянуты трое других парней, которые сейчас просто учатся в школе.
А затем речь зашла обо мне. Там был целый блок, который анализировал стремительный взлёт в одном параграфе и в еще десятке пересчитывал каждую маленькую роль, которую я когда-либо играл. Они принижают мой выбор пойти в CPA, называя его "безнадежным", моим "последним шансом спасти" себя.
Я не верил собственной прессе, когда они называли меня восходящей звездой, но куда хуже, когда они называют меня неудачником.
– Я собиралась звонить твоей маме. Мне жаль – мы должны были рассказать тебе.
– Всё нормально. Не то чтобы я ни слышал об этом раньше.
Я захожу в театр и улыбаюсь самой лучезарной улыбкой другим участникам. Нас проводили на места, и Софи предложила сесть в проходе, так что никто бы нас не мог побеспокоить. Шейла Мари вышла позвонить. Знаю, что она не контролирует прессу. Я не злюсь на неё. Странно, но больше злюсь на себя. Потому что некоторые статьи говорили правду. И могу представить, как другие студенты читают статью и верят каждому слову...
Может, я и бывший ребёнок-звезда и на моём счёту миллионы долларов, но также я продолжаю оставаться человеком.
– Картер... – Софи берёт меня за руку и наклоняется так, чтобы никто нас не услышал. – Понимаю, что это не то же самое, но я привыкла быть чем-то большим в Бруклине, до CPA. Фактически люди ходили за мной по коридорам и просили автограф на школьных мероприятиях. Все думали я стану большой звездой, впрочем, как и сама. Затем я поступила в CPA, больше никто не крутился в зале, когда я шла по коридору. Я была не особенной, а обычной. Поначалу к этому сложно было привыкнуть. Совсем не весело, когда о тебе говорят в прошедшем времени, но ты сияешь куда ярче, чем кто-либо может даже мечтать. Если честно, все самое лучшее еще впереди. Для нас обоих. Ты отлично со всем справляешься. Ты до сих пор играешь в кино, ты один из самых хороших парней, которых я когда-либо знала, хм, и ты отлично целуешься.
Она улыбается и дарит легкий поцелуй в щёку.
– В конце концов, я думаю, что еще не встречала никого более особенного и заслуживающего исполнения всех надежд.
Я смотрю на Софи. После каждого проходящего семестра, её уверенность подбадривала. Я все делаю, чтобы ей было комфортно; мы оба понимаем, что значит не быть большой звездой, которой когда-то был. Но со временем она стала одержима вниманием. Она стала не тем человеком, в которого я влюбился, который бы освещал всю комнату, просто войдя в неё. Вместо этого, она заходит в комнату и подводит итоги конкурса. Теперь все для неё кажется состязанием.
Я хочу, чтобы вернулась прежняя Софи.
– У меня нет сомнений, что ты оставишь след. – Я обнимаю её, чтобы ей было удобнее. Она крепче держится за меня.
– Это наш последний год. Мне нужно произвести впечатление или... Плюс ко всему, необходимо попасть не просто в список, нужно также заявить о себе.
Я не знаю, что сказать. Меня меньше всего волнует эта заявка. А вот для Софи это важно. Она вздыхает, берёт меня за руку и ведет вглубь здания.
– Это первый тест для определения главных претендентов на выпускное шоу. Всего десять шагов. Первый – большое дело, потому что он задаёт тон. Но затем шаги со второго по восьмой уже проще. Шаги со второго до последнего очень важны, но последний – это вишенка на торте".
Я киваю, как будто понимаю, о чём она говорит. Понимаю, что Софи нервничает по поводу своего будущего и мне хочется быть с ней рядом, выпускной год дал понять, что у меня есть свои проблемы. Я думал, что средняя школа даст понять, кем я являюсь. Но на самом деле, это всего лишь другая роль. И сейчас я играю роль всё-понимающего-парня.
К тому же, то, что у меня есть девушка в школе, заставляет чувствовать себя нормальным. Плюс ко всему, она очень красивая.
Не то чтобы мне не хочется играть роль молодого человека, но не стоит отрицать, что между нами в последнее время возникло напряжение. Она так одержима желанием быть большой звездой CPA, это мешает нашим отношениям. Когда Софи не переживает о прослушивании, то всегда на веселе и хочет куда-нибудь пойти и быть замеченной. То, что моя мама хотела бы, чтобы делал я – быть в газетах, онлайн-изданиях, ТВ. Полагаю, быть всегда в гуще событий. Хотя иногда прихожу к мысли, что это относится больше к ней.
– Ты слышал, что Зак читал монолог из "Ричарда III"?
Я тяжело вздыхаю. Знаю, Софи, и что наиболее важно, многие другие тоже, думаю, что моё поведение зависит от Закари Давида, еще одного ведущего студента в драматическом отделении, мы всегда соревнуемся из-за роли, но он единственный, кто рассматривает меня в качестве конкурента, а не наоборот. И видимо мое настоящее возмездие – это Шекспир. Он убивает меня. Я понимаю, почему восхищаются им, действительно понимаю. Но его строчки трудно запоминаются, особенно когда некоторые не имеют смысла. Неужели когда-то люди вообще так разговаривали?
И, конечно, на прослушивании Зак использовал произведение Шекспира. Зак однозначно отличный актёр, один из лучших, которых когда-либо я встречал. Я в курсе, что даже не вхожу в состав первой половины топ-листа класса, но я всегда получал главную роль. Что всех выводило из себя. И так и должно было быть. Я знаю, почему главные роли становились моими – потому что любой проект становился коммерчески успешным. Всё дело в деньгах, моё имя ассоциируется с девочками-тинейджерами и их мамами. А школа вроде CPA требует больших денег на костюмы, сцену, инструменты и т. д. И "Картер Харрисон" до сих пор продаёт билеты.
Хотя не думаю, что мои актёрские способности как-то влияют на репутацию школы.
Мы находим в аудитории свободные места и ждем свою судьбу. Можно даже услышать жужжание мухи, пока Д-р Паффорд поднимается на сцену, чтобы сделать то, ради чего мы все здесь собрались.
– Сейчас я оглашу порядок выступлений на понедельник. Если ваше имя не было названо, прошу выйти из аудитории и хорошо провести выходные. Первая, Сара Моффит поёт "Somewhere" из "Вестсайдской истории".
Cофи недовольно рычит при одном только упоминании имени Сары. Сара – её конкурентка.
– Следующий, теперь я буду объединять двух выступающих. Струнный квартет Коллинз, Ноффман, МакДоннел и Шеннон исполнят Вивальди, пока художник Тревор Парсонс рисует над их головами".
Тревор – замечательный артист. Я хожу на все его выставки. Мне нравится рисовать – больше, чем играть роль – и он вдохновляет меня. Хотя не считаю возможным когда-либо кому-нибудь показать рисунки. Мои арты – это единственная вещь, которую я ощущаю полностью моей.
– Софи Дженкинс исполнит оригинальную песню Аманды Джонс.
– Я – третья? Да вы шутите? – тихо произносит Софи.
Я обнаруживаю странным, что её первая реакция не была такой же, как у меня. Эта песня Эммы. Я пытаюсь поймать её взгляд через всю комнату, но она смотрит прямо перед собой, всё её лицо покраснело. Мне хорошо удаётся понимать людей (всегда удавалось) и тут ясно, что она готова расплакаться. В то время как Итан, Бен и Джек выглядят так, как будто обдумывают убийство.
Список выступающих продолжается, мы достигаем до последней тройки.
– Закари Давид выступит с "Ричардом III", следом Коннели, Комбс, МакУильямс и Куин исполнят оригинальную песню Итана Куина, а закончим мы с Картером Харрисоном.
По всей комнате слышны возгласы разногласия. После того, как мы выслушали дальнейшие инструкции по поводу выступлений, нас отпустили и я решил, что будет лучше просто уйти. Больше для блага Софи, чем для своего.
Вижу, как к нам подходит Джек. У него обычно всегда наготове дежурная улыбка, но не сегодня.
– Поздравляю, ребят. Просто здорово. Отлично. – Очевидно, что на самом деле он так не считает. Эй, Софи, я и не знал, что ты поешь не песню Эммы.
– Что? Конечно, я пою.
– Правда? Ты хоть удосужилась сказать об этом кому-то?
– О чём ты говоришь?
К нам подходит Эмма с Итаном и Беном. Мне интересно, осознаёт ли она, насколько классные у неё друзья.
– Ты слышала, кого назвали автором песни?
– Если честно, я была шокировано, что моё имя прозвучало третьим.
– Хей, ребят, всё в порядке. Просто ошибка.
Итан уставился на Софи. Бен выглядит так, как будто готовится предотвратить драку.
– Действительно, всё нормально. В понедельник я буду аккомпанировать ей, так что никаких сомнений не возникнет. Софи, может завтра придешь и мы прорепетируем?
– О чем вы ребят вообще говорите?
– Паффорд сказал, что песню написала Аманда.
– О, нет. Я не слышала. – Софи как будто вышла из транса. – Я была так расстроена, что оказалась не во второй половине. Мне жаль, Эмма. Я действительно не знала, что произошло, честно.
Софи обнимает Эмму. Похоже, с ними будет все в порядке. И так всегда.
– Не беспокойся об этом. Хей, мы выступаем сегодня в Kat Café, если вы захотите прийти.
Я видел выступления Teenage Kicks только на вечерах школы. Мне всегда хотелось увидеть их за её пределами.
– Правда? Отлично. Во сколько?
Все оборачиваются. Вероятно, шокированы, что я заговорил. Обычно я мало говорю. Я неплох, когда речь заготовлена заранее.
– В восемь. Мы пробуем нечто новое. Будет круто, если вы придёте.
– Посмотрим.
Посмотрим? Я понимаю, что Софи расстроена, но мне хочется пойти. Мне хочется повеселиться в этом году. Завести друзей. Мне 17 лет. Как раз сейчас я перестаю притворяться и понимаю, что уже пора это сделать.
После дискуссии с Софи о планах на вечер, я направился в телевизионную студию. Она хотела, чтобы я позвонил Шейле Мари и узнал, не найдётся ли для нас какого-нибудь мероприятия. Но я собираюсь на концерт. А Софи может делать, что хочет.
Я открываю сценарий на сегодняшний день и начинаю рисовать.
В комнату заходит мама с собственной копией сценария в руках.
– Картер, великолепные новости, дорогой! Я была на встрече с Тимоти, невероятные вещи происходят.
Я ненавижу, когда мама разговаривает с шоураннером. Она всегда пытается заполучить для меня больше драматических моментов и обычно это заканчивается тем, что я выгляжу большим мальчишкой.
– Твоей сюжетной линии нужно, чтобы Чейз разобрался с чувствами к Черити.
Она выглядит настолько серьёзной, как будто говорит о реальных людях. Чейз – очевидно нереальный персонаж. По факту, он становится настолько далеким, что я больше не знаю, как его играть. Не то чтобы мне когда-либо нравилось его играть. Но иногда, кажется, что мама считает, что я и есть Чейз.
Мама начинает хлопать, чтобы привлечь моё внимание, потому что и так ясно, что меня мало заботят Чейз и Черити.
– Сегодня у тебя будет первая любовная сцена.
Здорово. Вероятно, мама уверена, что если у Черити и Чейза будет романтическая линия, то у меня будет больше экранного времени. По первоначальному соглашению, когда я поступал в CPA, продюсеры должны были отказаться от ряда сцен со мной, так что я мог не пропускать школу. Но в реальности этого не случилось.
Большинство родителей хотели бы, чтобы их дети сосредоточились на учёбе. Но я давно выучил, что моя мама не большинство.
Мама сидит рядом со мной на диване и её рука на моём колене.
– Дорогой, прости. Я совсем забыла. Как прошло твоё собрание первокурсников?
– Прошёл. Выступаю последним.
– Это же хорошо, да? Последним – это словно быть хедлайнером или я что-то путаю?
– Всё правильно. – Я вспоминаю, что говорила мне Софи.
– Оу, Картер. Прекрасно. Я так тобой горжусь. Я... Ты обедал?
Она роется в своей сумочке, чтобы достать протеиновый батончик. В последнее время вопрос моей диеты стал очень важным, с тех пор как продюсеры решили, что моему персонажу нужно появиться в кадре без рубашки. И не один раз. Потому что большинство 17-летних парней ходят дома в одежде цвета хаки и ни в чём другом. В одной сцене я снимаю рубашку, а затем открываю книгу. Мне этого не понять, но зрителям вероятно нравится. Жутко неловко.
Так что я на высоко-протеиновой диете, чтобы набрать форму. И мне еще предстоит поработать над ней. Просто еще один пункт в списке дел, которые мне не нравится делать.
Хотя Софи очень даже не против.
– Я понимаю, что происходит. Дорогой, твоя первая любовная сцена может быть стрессом, и ты знаешь Черити, то есть Бритни уже несколько лет. Она словно твоя сестра. Просто думай о той милой девушке Софи, всё будет отлично".
Она встаёт и уходит, даже не дождавшись ответа. Да и в любом случае он бы не имел значения. Всё уже решено.
Около кафе Kat выстроилась очередь, когда я приезжаю около половина восьмого в одиночестве. Осматривая людей в очереди, я не могу сказать, кто из школы, а кто нет. Я знал, что группа стала известна за пределами CPA, но не думал, что настолько.
– Картер? – я поворачиваюсь и вижу Хлою Нагано, девушку Джека. Даже за дверями школы в ней видно танцовщицу. Её волосы собраны в пучок и одета она в облегающую майку, леггинсы и свитер, завязанный вокруг талии. – Я только что ходила внутрь поздороваться с Джеком. Софи с тобой?
– Нет, я один.
– Оу. Я тоже одна. Хочешь присоединиться?
Я следую за Хлоей к заднему выходу в кафе. Группа втиснулась в такое небольшое помещение, которое, по-видимому, и есть гримерная. Эмма делает домашнее задание, Итан топчется на месте, а Бен и Джек спорят о какой-то группе, о которой я даже не слышал.
Они поднимают взгляд на меня, когда я вхожу в комнату.
– Вот моя девушка.
Джек поднимается поцеловать Хлою. А я неловко стою, размышляя, что они думают обо мне, особенно после произошедшего сегодня. Виновен за связь? Софи сказала, что действительно ошиблась, у Эммы нет с этим проблем, но эти парни... что ж, предельно очевидно, что им не нравится Софи.
– Хей, Картер! Софи с тобой? – Эмма тепло улыбается мне.
– Нет, у неё не получилось. Но я очень хочу увидеть ваше выступление.
– Что ж, я не хочу хвастаться...
– Да, он хочет.
– Ты получишь сегодня наслаждение. У нас есть целый час, что означает... три песни, о которых недавно проболтались.
Он указывает на Итана, прыгающего на месте.
– Сначала мы не могли выудить из него ни слова, а теперь он не затыкается.
– Один раз. Один раз я слишком разговорился.
Остальные три участника дружно закатили глаза при этом.
– Хорошо, один раз. Конечно, конечно. Скажи мне, Картер, тебя когда-нибудь интересовал вопрос происхождения слова "фанат"?
Я качаю головой.
– Что ж, если тебе интересно, то у Итана есть получасовое описание. Оно очень занимательно... если бы вы находились в психиатрической больнице.
– Мы всего лишь зашли поздороваться. Я хочу занять наш столик, до того как кто-нибудь другой это сделает. Удачи, ребят!
Я не знаю, что сказать, поэтому просто машу на прощание. Хлоя берет меня под руку, когда мы проходим через многолюдную комнату.
– Сегодня будет интересно. Итан может быть немного обезбашенным. Забавно, они молили его об общении с аудиторией и теперь он не хочет затыкаться. Полагаю, всё зависит ото дня. Его поведение порой непредсказуемо, а сегодня их первый большой концерт, с тех пор как... – Хлоя сама себя останавливает и рассматривает флайер.
– Знаешь, сегодня пятница, так что можно себя побаловать. Хочется брауни, а тебе принести что-нибудь?
Я думаю о моей диете: протеин, протеин, больше протеина. Но если Хлоя, чья профессия больше зависит от веса, чем сценическое искусство, может себя баловать, то почему мне нельзя?
– Да, брауни звучит отлично. Но позволь это сделать мне.
Я сую ей двадцатку, когда она подзывает официанта, чтобы приобрести нам брауни, прежде чем сесть за наш столик. Помещение настолько компактно, а наш столик прямо напротив сцены. Да так, что я могу рукой практически достать до исполнителя. Хлоя хватает шоколадные пирожные и разрезает их на тонкие кусочки.
– Рада, что ты со мной. Обычно компанию мне составляет Келси, но это уже в прошлом.
Я приподнимаю брови, когда откусываю кусочек самого вкусного брауни, который когда-либо пробовал.
– Келси была подругой Итана. Они встречались несколько лет, но это были очень разрушительные отношения. Они гуляли, он писал потрясающие романтические песни. Но когда её не было на выступлениях, на него вешались фанатки, а все его песни о Келси. Он изменял, а потом писал песни о прощении. Она принимала его обратно и всё заново.
– Правда?
Я всегда считал Итана тихим парнем. Обычно он тусовался с группой, так что всегда казался парнем верным. Видимо нет.
– Да, это нелепо. Сходиться, изменять, ссориться, снова сходиться, повторное полоскание в уже пройденном и затем по новой. Было невыносимо находиться рядом с ним. Он всё время ныл о свой любви. Даже начал выпивать перед выступлениями. В конце концов, Эмма не выдержала и спустила всех собак.
– Эмма?
– Да, знаю. – Хлоя смеётся. – Эмма – наимилейшее создание. По словам Джека, от него она просто потеряла голову. Начала кричать, чтобы он прекратил быть таким... полагаю "самоуничтожающимся идиотом" или вроде того. Не помню её точных слов, но вся ситуация шокировала группу. В течение двух недель от Итана ничего не было слышно, а когда он вернулся, то сообщил, что порвал все отношения с Келси и больше не собирается пить. Но никто ему не поверил.
– По поводу выпивки или Келси? Она им не нравится?
