Текст книги "Спутница звезды"

Автор книги: Элизабет Биварли (Беверли)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Тут вдруг до него дошло: короткая юбка и шествие под руку с любым негодяем не испортят репутации этой женщины.

Да, Тедди с Марком и Генри проявили к ней интерес. Однако они по-прежнему не смотрят на нее тем откровенным, призывным взглядом, по которому сразу понимаешь: мужчина охвачен похотью. Они не делают глупых, двусмысленных замечаний насчет ее наряда. Они не наклоняются вперед, чтобы получше разглядеть затененную ложбинку, а ведь обтягивающее платье ничего не скрывает и только поощряет любопытные взоры. Нет, они, казалось, были так же красны, как и сама Кирби.

Мистер Неш встряхнул головой. «Ну и городок! – ошеломленно подумал он. – Неужто здесь нет аморальных типов? Вот те раз!»

Создавшееся положение требовало принятия крутых мер. Если он действительно собирается опорочить Кирби, и немедля, а сейчас Джеймс был преисполнен решимости на сей счет, то ему следует что-то тут же предпринять. Неизвестно почему, но мистер Неш забыл, что всего несколько минут назад намеревался спасти мисс Коннот от ухажеров. Теперь ему неожиданно захотелось доказать всей троице, что интересующая их женщина не так уж невинна и что она заслуживает не только простого внимания со стороны этаких никчемных мужчин. Или, во всяком случае, достойна его ухаживания, скрывающего низменную цель.

Взяв на вооружение все имевшиеся в его арсенале уловки повесы, Джеймс на ходу составил план действий, расправил плечи и полез в драку.

Кирби пребывала в полном замешательстве, пытаясь отбиться от ухаживаний сразу трех кавалеров, хотя прежде ни один из них не обращал на нее никакого внимания. Как ни странно, но именно то обстоятельство, что Тедди, Марк и Генри ищут ее благосклонности, а неделю назад девушка сочла бы подобное невозможным, не делало ее счастливой. Глядя на их смущенные улыбки и покрасневшие лица, видя, как они переминаются с ноги на ногу и, не сводя с нее взора, хлопают ресницами, она лишь испытывала какое-то раздражение.

«Да что они о себе мнят? – поражалась мисс Коннот. – Я целый год старалась привлечь их внимание, а они при виде меня со смехом удирали кто куда. Но стоило мне натянуть облегающую юбчонку и чуть подвести глаза… ладно, пускай и накрасить губы ярко-алой помадой… как им захотелось завести со мной знакомство поближе. Как же они мелки!»

А может, это Боб?..

Чертова комета! С каждым часом она приближается все ближе и ближе к Земле, и это небесное тело, несомненно, повлияло на чувства горожан Эндикотта. Общеизвестно: Бобу доставляет удовольствие путать мысли в головах, а последние события – яркое тому доказательство. Все в городе, кого ни возьми, ведут себя необычно.

Миссис Уинслоу в восторге от фигуры Киану Ривза. Отец Энджи пригласил настоящего мафиози на ужин. Розмари то и дело намекает, будто ей начинает нравиться Рендом Уиллис. Мужчины стали поглядывать на нее, Кирби, и гадать, что таится у нее под платьем. Все встало с ног на голову!

Может, и она сама жертва Боба? Как еще объяснить, что ее неудержимо влечет к Джеймсу Нешу? Чем другим оправдать то, что она в собственных грезах видит не только, как ее и Джеймса обнаженные тела извиваются на скомканной простыне, но и то, как они живут в матушкином доме с полудюжиной сероглазых и голубоглазых детишек, с белокурыми и с черными как смоль волосами?

«Корень зла, должно быть, в комете, – размышляла Кирби. – В чем же еще? Мне, разумеется, некого винить, кроме Боба, верно ведь?»

И, скорее всего, Тедди, Марк и Генри тоже поддались влиянию небесного тела. Мужчины лишь оттого вожделеют к ней, что они не силах противостоять воле звезд. Вот единственное разумное объяснение тому, что вся троица вдруг воспылала к ней отнюдь не братской любовью.

– Вот и ты, Кирби, дорогая, – воскликнул Джеймс, будучи еще в добрых трех метрах от нее.

Дорогая?

Мисс Коннот была столь удивлена этим ласковым обращением, что даже оглянулась: быть может, его слова предназначались какой-то другой Кирби, стоящей у нее за спиной? Но, увидев стену, она бросила на Джеймса огорошенный взгляд.

– Гм… да… дорогой? – промолвила девушка, надеясь, что она всего лишь подыгрывает ему в начатой им игре.

Он нес два бокала и протянул один ей. Там, должно быть, была ледяная вода. Она машинально взяла бокал, стараясь разгадать, что же он задумал.

– Ну и ну, ну и ну, – громко произнес мистер Неш, по очереди оглядывая мужчин. Затем он с озорным укором посмотрел на Кирби. – Я оставил тебя на минутку, чтобы взять бокалы, и что же? Все эти местные парни вторгаются на мою территорию. А я-то полагал, будто на Среднем Западе уважают чужую собственность. Тут же выросли поколения фермеров.

«Чужую собственность? – подумала мисс Коннот. – Он называет меня своей собственностью? Да что же он вытворяет! Джеймс сам-то понимает?» Девушка заметила, как настороженно посмотрели на него мужчины. Впрочем, никто, кажется, не пожелал ничего возразить.

– Джеймс… – проговорила она в надежде, что он услышит предостережение в ее голосе.

– Ну, ладно, – сказал он, протискиваясь между Тедди и Генри. Встав рядом с девушкой, Джеймс с хозяйским видом обвил ее талию и прижал к себе. – Ну же, милая, пей, – сказал он ей, не спуская взора с собравшихся мужчин. – Мне ведь известно, до чего ты его любишь. Один бог знает, как мне не хотелось вставать между тобой и твоей… усладой.

По-прежнему смущаясь его словами или, точнее, его недоговоренностью, Кирби схватила бокал. Близость Джеймса пробуждала в ней инстинкты, которые никогда не овладевали мисс Коннот в общественном месте.

Поэтому она стиснула бокал пальцами обеих рук и поднесла его к губам. Девушка пила и ощущала, как по ее телу ползут мужские пальцы – прямо к ее заду. Проглотив прохладную прозрачную жидкость, она захлебнулась. Или, точнее, закашлялась. Громко. – Прости, – извиняющимся тоном промолвил Джеймс, заметив, что ей не по себе. Он похлопал ее по спине. – Мне следовало предупредить тебя: это не то, что ты пьешь обычно. Знаю, тебе нравится чистая текила, но в баре была какая-то гадость, потому я и попросил налить джин. Двойной, – небрежно уточнил мистер Неш, – ты же пьешь как сапожник.

Кирби захотелось спросить, что за чушь он несет, но тут огонь, сперва обжегший горло, разлился по пищеводу, пробежал мимо сердца и взметнулся неистовым пламенем в желудке. Джеймс вновь похлопал ее по спине, на сей раз понастойчивей, и опять заставил девушку поднести бокал к губам.

– Выпей еще, – сказал он ей. – Если тебе не нравится, я пошлю бармена за бутылкой хорошей текилы и солонкой. В конце концов, ты же так привыкла пить, верно?

– Я… – Очередной приступ кашля помешал Кирби возразить ему. Поэтому Джеймс с молчаливым поощрением снова поднес джин к ее рту. Меньше всего ей хотелось глотать это средство для очистки канализации, потому она непреклонно затрясла головой, отказываясь от угощения.

Мистер Неш недовольно вздохнул:

– Ладно, ладно. Мне известно, какой злонравной, развратной кошечкой ты становишься, когда выходит не по-твоему. – Притянув девушку к себе и склонив голову к ее шее, Джеймс взасос поцеловал ее в ключицу. Прежде чем Кирби успела хоть слово сказать, он отстранился и с восторгом прибавил: – И хотя я не в силах даже приблизительно описать, сколь эта твоя особенность влечет меня к тебе, когда мы остаемся одни, нам, верно, не стоит посвящать в наши делишки ничего не подозревающую публику? Ребята, – произнес он, обращаясь к остолбеневшей троице, – вы не будете тянуть к ней руки в мое отсутствие, а?

Даже сквозь жгучие слезы, выступившие на глазах, Кирби разглядела, что все трое махнули одновременно и завороженно головами. «Верно, – подумала она, – будет здорово, когда я останусь с Джеймсом наедине и голыми руками разорву его на части. Злонравная, развратная кошечка? Он еще не знает меня. Пока».

К сожалению, ей сейчас нельзя вцепиться ему в горло. У нее-то особо нет выбора: придется подыграть, какой бы причудливый замысел ни зародился в его мозгу. Ведь своего у нее нет. Сейчас все взоры в комнате прикованы к ней. За ней наблюдают, ждут, как она воспримет слова мистера Джеймса о его собственности.

«Сохраняй благоразумие», – велела себе мисс Коннот. Меньше всего ей хотелось закатывать тут сцену.

В конце концов, ее репутация висит на волоске.

Вечер у миссис Барклай окончился для Кирби безрезультатно, как и соревнования в беге, состоявшиеся на другой день. Да и пару дней спустя, когда перетягивали канат, ей никого не удалось приворожить.

«Все тщетно», – думала Кирби, стоя перед зеркалом в школьном женском туалете и снова удивляясь выбранному Джеймсом наряду. На каждое мероприятие она наряжалась, точно призовая свинья на ярмарке. Джеймс Неш всегда с гордостью сопровождал ее и никому не уступал этой чести.

Однако его поведение – вот что удручало больше всего. Или, говоря точнее, его безобразное поведение. Где бы они ни появлялись, он всем давал понять, что их с Кирби связывает не только дело, но и кое-что иное, отчего у людей появляются дети…

Джеймс взял за правило всегда быть рядом с ней, и в довершение всего его рука постоянно по-хозяйски лежала на ее талии. Или обвивала ее шейку. Или он брал ее под руку. Или сжимал ладонью ей плечо. Или гладил ее задик.

Девушка зажмурила глаза, вспомнив все те прикосновения, что позволил себе мистер Неш в последнюю неделю. И хоть она и говорила себе, что ей противно быть собственностью развратного повесы и извращенца, но в глубине души, следует признать, Кирби наслаждалась своим положением.

Было забавно предстать ради разнообразия в образе скверной девчонки, пускай это и розыгрыш. Ей понравилось видеть вздернутые брови пуритан Эндикотта. Ей пришлось по вкусу, что мужчины, вроде Тедди, Марка и Генри, при виде ее облизываются, как кот на сметану. Ей было приятно осознавать, что она давала пищу сплетням и слухам. Десяток добрых дел не породил бы столько пересудов. Как хорошо – ради перемены декораций – совлечь с себя покров невинности и чистоты и нарядиться в короткое платье сладострастия. Пускай и ненадолго. Пусть и забавы ради.

К сожалению, все хорошее имеет конец. Ведь сколько ни получай удовольствия, притворяясь глубоко падшей женщиной, Кирби понимала это всего лишь лицедейство. Она по-прежнему была девственницей. При непристойном предложении девушка все так же пунцовела. Мисс Коннот, как и прежде, смущалась своим откровенным нарядом. На самом деле она не стала той коварной соблазнительницей, за которую ее с некоторых пор принимали граждане Эндикотта. И, естественно, не была ни предметом неудержимого полового инстинкта Джеймса Неша, ни сосудом для его бьющей через край половой энергии.

А ей весьма хотелось, чтобы дело обстояло именно так.

«Однако впереди еще одна неделя притворства, – напомнила она себе. – Пройдет семь дней, фестиваль кончится, и Джеймс куда-нибудь отправится – в более экзотическое место, нежели городок Эндикотт в штате Индиана. Еще одну неделю мне придется разыгрывать роль совращенной женщины, чья непорочность навсегда запятнана подлым распутником, растлившим ее. Еще неделю я буду тешиться надеждой, что, быть может, он влюбится в меня».

Всего семь дней. Кажется, мгновение и одновременно целая вечность.

А сегодняшний вечер будет решающим. Вечером состоится традиционный бал в средней школе. Кирби и мистер Неш согласились наблюдать там за порядком.

Взглянув опять на себя в зеркало, Кирби подумала, разумно ли с ее стороны появляться в подобном наряде в гимнастическом зале, где полно молоденьких девушек.

Нарядное черное платье на бретельках было чуть коротковато. Глубокий вырез спереди открывал больше, чем следовало, а о вырезе на спине нет и речи. Край платья едва доходил до ее… ну, неважно. Она уже представляла, как будет разрываться в церкви телефон от звонков, когда родители детей, посещающих воскресную школу, узнают, что Библию преподает сама Иезавель и что детишек лучше держать дома. Прогнав эту мысль прочь, Кирби стремительно причесала волосы, мазнула помадой губы и пошла к двери.

Снаружи, небрежно опершись о стену, ее поджидал Джеймс. На нем были черные брюки, рубашка – другая, на сей раз изумрудного цвета, волосы убраны назад и перехвачены на затылке. Он походил на фотомодель с большими гонорарами. Как он красив, сексуален, умудрен жизнью! Одно до сих пор неясно: почему, когда в Эндикотте столько доступных женщин, а в ней нет ничего от желанной женщины, Джеймс без устали обхаживает именно ее? Боб! Название кометы тут же пришло ей на ум. Вот единственно разумное объяснение происходящему. Должно быть, небесное тело перепутало все его мысли и чувства, как и у остальных жителей Эндикотта. В конце этой недели Боб пролетит над Землей по самой низкой траектории. В тот момент все пятнадцатилетние юноши и девушки, что родились в год его появления, уставятся в небо и станут загадывать желания, которые исполнятся спустя пятнадцать лет. Это волшебное время. Кирби каким-то непостижимым образом знала: ей не суждено разочароваться.

На одно мгновение она мысленно вернулась в ту ночь, когда ей самой было пятнадцать лет и они – она, Энджи и Розмари, – лежа на холодной траве в самом темном углу заднего двора дома Энджи, не спускали глаз с едва различимого в небе крошечного пятнышка, что поблескивало над их головами.

«Любовь без конца и без края», – со вздохом припомнила мисс Коннот, любуясь Джеймсом во всей его земной славе. Оттолкнувшись от стены и сунув руки в карманы брюк, он небрежной и ленивой походкой направился к ней. На его губах заиграла притягательная улыбка, от которой у нее все сжалось внутри, и девушка в мгновение ока осознала: с ней творится что-то небывалое.

В конечном итоге Боб выполнил ее желание. В ту секунду до нее дошло: она влюблена в Джеймса Неша. По уши и бесповоротно. Любовь без конца и без края останется с ней до истечения ее жизненного срока.

Глава восьмая

Он станет единственной любовью в ее жизни. Она никогда не забудет его. Это лицо будет вставать перед ее мысленным взором. Не раз среди ночи ее станут будить его голос, запах, ласки…

Она будет любить Джеймса до конца дней своих. Боб исполнил ее желание. Так почему же она столь несчастна?

«Да потому, что и он должен был влюбиться в меня, – тут же ответила себе Кирби. – Человек, которому я подарила свою любовь, тоже обязан любить меня». Тут мисс Коннот вспомнила, что, загадывая желание, она не оговаривала данного условия… Но, разумеется, Боб поймет, сколь больно любить того, кто не отвечает тебе взаимностью. Нет, он не будет столь безжалостен и не станет так подшучивать над тем, кто не заслуживает подобного отношения.

– Готова выйти на люди? – осведомился у нее Джеймс, остановившись перед ней. – Готова продолжить игру?

Игру. Вот как они стали относиться к собственному замыслу охоты на мужчину.

Только вот для Кирби все происходящее перестало быть игрой.

– Я готова, – промолвила девушка, опуская ответ на второй вопрос. – Но только если ты пообещаешь мне один танец.

– Всего один? – явно удивился мистер Неш. – Милая, я намерен весь вечер не спускать с тебя глаз. В этом наряде ты многим разобьешь сердца.

«Ну, некоторым, пожалуй», – подумала мисс Коннот. Но те в счет не шли.

– Разобьешь сердца? – повторила она. – Я полагала, будто мне придется собирать их.

– Ну да, – слегка запинаясь, проговорил он. – Конечно, ты обязательно будешь коллекционировать их. Я как раз это и имел в виду.

Девушка, бросив на него быстрый и пристальный взгляд, спросила:

– Если цель охоты на мужчину в том и состоит, чтобы окрутить тех, кто в принципе может приударить за мной, то почему всякий раз, когда вблизи меня оказывается какой-нибудь мужчина, ты вмешиваешься и сам предъявляешь на меня права?

Джеймс задумчиво посмотрел на нее, однако собрался с ответом не сразу. Вопрос был серьезен и заслуживал такого же серьезного ответа. К сожалению, в тот момент у него не было ответа, потому что в его голове роились одни вопросы.

Отчего так выходит, что он не желает успешного завершения им же объявленной охоты на мужчину? Почему его столь беспокоит, когда мужики не сводят с Кирби взглядов при ее появлении в откровенных нарядах? Какой смысл в этом фарсе, ведь именно он обуреваем стремлением уложить ее в постель? Неужто он и вправду считает, что ему захочется остаться с ней в той постели на всю оставшуюся жизнь?

А ведь дело к тому и шло. Чем больше времени Джеймс проводил с Кирби, тем неохотнее с ней расставался.

Джеймс Неш, этот космополит, кумир желтой прессы, гуляка, самый желанный мужчина в Америке, распутный повеса и извращенец, буквально потерял голову из-за Кирби Коннот, девственницы, провинциалки со Среднего Запада, трезвенницы, учительницы воскресной школы, милого ребенка.

Прежде мистер Неш ни разу не сходил с ума от любви. И, если честно, сейчас не знал, как ему поступить. Поэтому он прибег к старому испытанному способу: решил не предаваться раздумьям на сей счет.

– Джеймс?

Однако оклик, полный напористости и страсти, вернул его к действительности. И тут до него дошло: хочет он того или нет, но Кирби не отступит от него, пока он не разберется в себе.

– Что?

– Почему ты всякий раз отпугиваешь мужчину, когда тот начинает проявлять ко мне интерес? – снова осведомилась мисс Коннот.

О, боже. Опять.

– Гм, – начал он свою речь, – потому… э… Ну, видишь ли…

– Разве смысл нашей затеи не в том, чтобы отыскать для меня мужчину, который будет любить меня до гробовой доски? – вновь вопросила девушка, явно не желая отпустить его душу на покой, пока он не объяснит своего поведения.

Фу-ты! Как бы ему хотелось дать ей хоть какой-нибудь ответ. Или, коли на то пошло, себе самому. К несчастью, в последнее время у Джеймса было туго не только с ответами на некоторые вопросы, но и с объяснениями. Поэтому он, пропустив ее слова мимо ушей, прислушался к игре оркестра.

– Слышишь? – осведомился Джеймс, беря ее за руку. – Исполняют одну из моих любимых песен. – Он легонько потянул ее за пальцы. – Пошли потанцуем.

Но Кирби, казалось, не желала идти с ним. На какой-то миг он испугался, что она заупрямится и не тронется с места, пока он не даст ей исчерпывающий ответ. Джеймс затаил дыхание. Прошло пять секунд… десять… потом еще… Наконец Кирби, показывая всем своим видом, что не желает больше затрагивать эту тему, улыбнулась ему и осторожно шагнула вперед.

Однако ее улыбка обеспокоила мистера Неша. Он понял: абсолютно счастливой ее улыбку не назовешь. Покорной – может быть. Так улыбается тот, кто просто осознал, что мучительные переживания остались позади.

«Какая странная, грустная улыбка, – подумал он. – С чего бы ей грустить?» Почти все эндикоттцы ныне только и судачат о Кирби, чего прежде не было. Бегли разнюхал все сплетни в гостинице «Росинка» и в пончиковой. Он же и сообщил: все холостяки в городе не перестают изумляться переменам, произошедшим с их приветливой, невинной девой. Более того, они гадают, являются ли эти перемены следствием естественных или неестественных причин.

Естественная причина – это, разумеется, Боб. Ходило много слухов, будто комета не только сбила с толку многих горожан, но и, очевидно, не обошла стороной и Кирби. Вот почему она так говорит, так поступает и так наряжается. До сих пор девушка не позволяла себе подобного поведения. Дело, должно быть, в Бобе, болтали горожане, ибо если не так, то тут кроется другая, неестественная причина. «И этой неестественной причиной является, – с гордостью подумал Джеймс, – не кто иной, как Джеймс Неш».

Так или иначе, добродетель девушки подверглась сомнению. Спала она с ним или нет? Или уже все в прошлом? Никто ничего не знал, однако каждому до чертиков хотелось выяснить это. Местные парни и шагу не давали ступить Джеймсу, ловя брошенные им намеки.

Полгода. Год от силы. Спустя это время, считал мистер Неш, Кирби пройдет по проходу к алтарю в свадебном пышном платье, под руку с одураченным местным малым, который так никогда и не догадается о причине, побудившей его жениться.

«И как раз об этом, – с ужасом понял Джеймс, – мне и не хочется думать». Он вновь бросил взгляд на девушку и не смог оторвать взора от ее ясных синих глаз, блестящих белокурых волос и словно выточенных резцом скульптора черт лица.

Понемногу придя в себя, мистер Неш лишь сумел промолвить:

– Пошли танцевать.

В ответ мисс Коннот сделала шаг ему навстречу, затем другой, третий. Спустя несколько мгновений они подошли к разгоряченной танцами толпе и затерялись в ней, прижимаясь друг к другу телами. Они томно покачивались, следуя собственному ритму, ибо та музыка, что исполнял оркестр, требовала большей затраты сил.

Кирби не знала, заметили ли их появление и следят ли за ними. Впрочем, ей было все равно, хотя ради того, чтобы на нее обратили внимание, девушка и пришла сюда. Она понимала одно: Джеймс здесь, рядом, и он – ее. По крайней мере, сегодня вечером. А если удача не отвернется, да и Боб ей поможет, то у нее еще целая неделя таких вечеров.

«Пожалуй, Джеймс не всегда будет любить меня, – признала она собственное поражение, – но, быть может, Боб настолько расщедрится, что отдаст его в мое распоряжение на неделю».

Обвив руками ее талию, Джеймс что есть силы прижал Кирби к себе, и она почувствовала, сколь возбудил его танец. Кирби тоже обняла его, а затем, преисполнившись небывалой отваги и страшась самой себя, потерлась бюстом о его грудь. Слева направо, справа налево. Мисс Коннот, словно распутная девка, пришла в восторг от сорвавшегося с его губ стона удовольствия.

– Кирби… – тихо проговорил Джеймс. В его голосе послышались предостерегающие нотки.

Но она не вняла им и снова провела сосками по его груди. Ее руки скользнули вниз по его спине к талии и бедрам.

– Кирби… – предостерегающе повторил он – на сей раз сдавленным голосом.

– Гм? – произнесла девушка, и ее ладони вновь пришли в движение. Опустившись вниз, ее пальцы сжали его упругие ягодицы – всего лишь на краткий миг, но с каким вожделением, а в следующее мгновение они уже снова покоились на его талии.

– О, Кирби…

– Да, Джеймс? – спросила она, поражаясь тому, как ей удалось притвориться спокойной, хотя ее всю трясло.

– Ты… э… не желаешь сказать мне, чем сейчас занимаешься?

Девушка, отстранившись от него, посмотрела прямо ему в глаза.

– Тискаю твой зад, – без тени стыда промолвила мисс Коннот, едва удержавшись от смеха при виде его ошарашенного лица. Ее ресницы кокетливо затрепетали. – Прости. Я что-то делаю не так? Я ведь в этом деле новичок. До сих пор мне не приходилось тискать мужские ягодицы.

– Тогда, пожалуй, тебе следует повторить. Так, на всякий случай.

Вновь расплывшись в улыбке, Кирби впилась ногтями в его теплую, крепкую спину. Жар его тела обжигал ее пальцы, и она млела от удовольствия. Потом ее руки – ох, как медленно! – скользнули вниз, на мгновение задержались на талии, а затем опустились ниже.

– О, да, – порывисто вздохнув, прошептал Джеймс, – ты просто класс. Ого, я бы никогда не подумал, будто тебе прежде не приходилось проделывать этакое.

– Ну, должна сознаться… меня поднатаскали.

В ответ мистер Неш увлек ее в танце к двери, приветливо распахнутой и словно предлагающей прогуляться по ночному знойному городу. Мисс Коннот не имела ни малейшего представления, куда он ведет ее, однако ей не терпелось оказаться там. Они продолжали, шаг за шагом отступая к выходу, медленно кружиться в танце даже после того, как смолкла музыка. Когда разноцветные огоньки вновь ярко засверкали в спортивном зале и оркестр заиграл быстрый танец, они с мистером Нешем уже выскользнули через дверной проем на окутанную ночной мглой улицу, под дружелюбный покров темноты. К счастью, рядом никого не было.

Джеймс захлопнул дверь, убедился, что она защелкнулась, и его взгляд встретился со взором Кирби. В следующее мгновение он повернул ее лицом к себе и прижал девушку к стене. Прохладная, гладкая стена остудила ее разгоряченные спину и плечи. Какое блаженство.

Упершись в кирпичную кладку над ее головой, он прижался к ней всем телом. А затем поцеловал. Не спеша. Жадно. До умопомрачения. Его губы вгрызались в мякоть ее уст. Она приоткрыла рот, словно приглашая его внутрь, ведь ей так же сильно хотелось отведать его, как и ему ее. Неоднократно Джеймс приникал к ее устам и, казалось, был не в силах утолить свою жажду. Кирби лишь цеплялась обеими руками за его рубашку и ни на миг не отпускала его.

Джеймс своими ласками не давал ей ни минуты покоя. Его пальцы лениво перебирали ее волосы, его рот немилосердно терзал ей губы, широкая грудь давила на нежные соски, а бедра терлись о живот. При каждом прикосновении девушку будто обжигало огнем.

Мистер Неш, просунув свою ногу между колен девушки, раздвинул их. Он опустил ладонь ей на бедро, крепко прижал Кирби к себе и приподнял ногу. Мисс Коннот инстинктивно дернулась к нему. Его руки, забравшись под платье, уже задирали ей подол. Они замерли лишь тогда, когда его пальцы нащупали кружевные трусики. Волны сладострастия, прокатывавшиеся по ее телу, внушали Кирби ужас.

– О… – стонала мисс Коннот. – О… пожалуйста… О… Джеймс…

– Скажи мне, что ты хочешь, Кирби, – таким же хриплым, как и у девушки, голосом промолвил он. Их сердца бились в унисон.

– Тебя, – еле слышно прошептала она. – Я хочу тебя.

Он снова склонился к ее шее и принялся, едва касаясь губами, нежно осыпать ее поцелуями, тогда как его рука, напротив, яростно тискала ей бедро.

– Я… я хочу тебя… чтобы…

– Ты хочешь, чтобы я тебя?.. – спросил мистер Неш.

«Почему он такой холодный и сдержанный? – недоумевала мисс Коннот. – Зачем он заставляет меня высказать свое желание, если уже знает, о чем я прошу его? Разве не ясно? Неужто я такая наивная дура, что даже не способна ясно выразить собственное желание?»

Собравшись с духом, она откинула голову назад и посмотрела ему в глаза. И от того, что Кирби увидела в них, у нее чуть не остановилось сердце.

Бушующее пламя страсти. Неутоленный голод. Необузданная сила.

Глубоко вздохнув, Кирби задержала дух, пока у нее не замедлилось сердцебиение. Затем она насильно улыбнулась, надеясь, что вид у нее уверенный.

– Я хочу, чтобы ты выполнил свое обещание, – сказала она ему. – Я желаю, чтобы ты лишил меня доброго имени.

В ответ мистер Неш только ухмыльнулся и щелкнул пальцем по разбухшему соску. Девушка застонала. При каждом его прикосновении по ее телу пробегали волны наслаждения. Кирби была в состоянии думать лишь об одном: ей не хочется останавливаться.

– Послушай, – тихо промолвил Джеймс, с неохотой возвращаясь к прерванной беседе, – если ты не заметила, то мы ведь уже на полпути. Отныне добродетельные горожане Эндикотта будут сомневаться в твоей непорочности.

– Зачем же тогда заставлять их гадать? – осведомилась девушка. – Почему бы не дать им определенности? Поскольку мы уже на полдороге, то почему не пройти весь путь?

Какой-то миг Джеймс задумчиво глядел на нее, словно перемалывал в уме сказанные ею слова. Она никак не могла взять в толк, чем он так серьезно озабочен. По мнению Кирби, то, что вскоре произойдет между ними, столь же неизбежно, как восход солнца утром.

– Ты уверена, что понимаешь, о чем просишь?

– Да.

– Ты отдаешь то, что ценила и берегла тридцать лет, – промолвил он.

– Знаю.

– И вдобавок не местному парню, который обнесет частоколом твой розовый домик.

– Мне известно и это.

– Ты отдашься мне. Джеймсу Нешу.

– Да.

– То есть… как ты обычно называла меня?

– Распутный повеса и извращенец.

– Верно. Вот кому ты отдашься.

– Правильно.

Он по-прежнему хладнокровно смотрел на нее, и голос его не дрожал от волнения.

– Шатающемуся по всему миру бродяге, малому, ведущему отнюдь не добродетельный образ жизни, – внес ясность Джеймс.

– Да, – без тени колебания проговорила Кирби.

– Мужчине, не заслуживающему твоего дара.

Девушка предпочла промолчать, умоляюще взирая на него.

– Я не способен на ту любовь, о которой ты мечтаешь, Кирби. На любовь до гроба, – промолвил он. Ему хотелось убедиться, что она сознает, на что идет.

Что-то потухло в ее душе, когда она поняла: Джеймс говорит правду.

Ей хотелось возразить, что это пустяки и ее любви хватит на обоих. Однако девушка понимала: если она откроется ему, если Джеймс узнает, сколь много он значит для нее, то он тут же шарахнется от нее, и даже быстрее, чем напуганные ее предприимчивостью городские холостяки. Поэтому мисс Коннот прикусила язык.

– До тебя дошло? – тихим голосом осведомился мистер Неш. Рука, лежавшая на ее груди, проползла вверх вдоль ключицы, по горлу, и его пальцы нежно сжали ей подбородок. Затем он ласково провел большим пальцем по скуле. – Я не полюблю тебя, Кирби. Ни сегодня, ни на этой неделе. Ни на следующей, если мне повезет. Я не создан для большого чувства.

Она проглотила застрявший в горле комок, но не дрогнула под его твердым взглядом.

– Знаю.

– И для тебя сказанное мною не имеет значения?

– Сегодня – нет. И на этой неделе. И, пожалуй, даже на следующей.

Он отступил назад, сплел свои пальцы с ее и потянул к себе.

– Выбирай: у меня или у тебя? – спросил Джеймс.

– У тебя, – тут же решила она. Так мало что будет ей напоминать о нем, когда он уедет.

– Хорошо. Поехали.

Да, Боб осуществил заветную мечту Кирби о любви до гробовой доски. Она только недоумевала, почему пятнадцать лет назад ее не осенило попросить, чтобы любовь была взаимной. «А сейчас поезд ушел», – подумала она.

Тем не менее девушка не удержалась и посмотрела на небо. Отыскав крохотную точку слева от Луны, Кирби исправила ошибку, допущенную ею полтора десятка лет назад.