Текст книги "Спутница звезды"

Автор книги: Элизабет Биварли (Беверли)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава пятая

От такого чудовищного обвинения у Кирби участился пульс. Не так уж неиспорченна и невинна? Она? Последняя половозрелая девственница к северу от реки Огайо? Вот так новость! Если она не столь неиспорченна и невинна, то как же так выходит, что ей до сих пор, несмотря на все ее старания, не удается отыскать спутника жизни?

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – честно ответила девушка. – Моя репутация безупречна.

Джеймс с понимающей улыбкой снисходительно кивнул головой.

– О, ее не подвергают сомнению. Все заверили меня, что ты так же непорочна, как святой отец. Впрочем, – добавил мистер Неш, – в наше время даже к ризам их святейшеств пристает грязь, и они уже не так чисты, как утверждает пословица.

– Повторяю: я представления не имею, о чем вы говорите.

– Позволь мне пояснить. Да, тебя местные мужчины не надкусили… велика важность. Но, – с глупой ухмылкой произнес Джеймс, – про тебя известно, что ты пыталась… с довольно сомнительным успехом… завлечь, да будет позволено так выразиться, ни о чем не подозревающих местных холостых парней.

– Завлечь? – повторила девушка, пытаясь придать себе скептический вид. – Я? Да я ни разу в жизни не пробовала кого-то завлечь! Я даже не знаю, как завлекают.

Мистер Неш ласково посмотрел на нее и сказал:

– Генри Монро.

Опять. Ну уж нет. За последние два дня ей дважды напоминали об этом малом.

– О, пожалуйста! Ведь вы не верите этим глупым сплетням.

Однако мистер Неш лишь качнулся назад, и его самоуверенный вид говорил: он верит всем россказням про нее.

Кирби решила: отрицать тот случай, как бы ей ни хотелось, бессмысленно. Но ей непременно надо развеять всякие домыслы и сказать, что же на самом деле произошло в тот вечер, почти два года назад, когда Генри заглянул к ней.

– Полагаю, ни для кого не секрет, – созналась девушка, – что я пыталась при случае, в прошлом, заинтересовать в городе одного или двух мужчин. Не завлечь, – поспешила подчеркнуть она, – а заинтересовать.

Улыбка Джеймса стала еще шире.

– Я слыхал, будто они, убегая, чуть не свернули себе шею после того, как ты, чтобы поймать их в свои сети, попыталась раздеться перед ними.

– Неправда, – твердо промолвила мисс Коннот. – Генри Монро растянул в тот раз лодыжку…

– При попытке вырваться из твоих лап?..

– Да не пытался он удрать от меня! – возразила девушка. – Ведь он пришел ко мне, чтобы починить на кухне раковину… и как-то так получилось, что моя юбка зацепилась за его ящик с инструментами и… гм… чуть порвалась.

– Точнее сказать – полностью, – прокурорским тоном проговорил Джеймс. – И прямо спереди. Мне это кажется подозрительным. Похоже, ты попыталась… э-э… скажем… ввести его во искушение, дабы он – вместо исполнения своих прямых обязанностей – кое-что сделал для тебя лично?

Пальцы Кирби невольно сжались в кулаки. «То было досадное недоразумение, – напомнила себе девушка. – Ладно, хорошо, я пригласила Генри в надежде, что между нами возникнет романтическая связь». Мисс Коннот и вправду хотела, чтобы он взглянул на ее раковину, сток в которой был, несмотря на досужие домыслы, забит. Потом она собиралась угостить его вкусным обедом.

«И ничего страшного, – решила она тогда, – если что-то и произойдет, если мы чуть… увлечемся».

К несчастью, незадолго до обеда она наклонилась, чтобы подать Генри ключ, и край ее юбки защемило крышкой его инструментарного ящика. Кирби, не заметив этого, выпрямилась, и ее легкая шифоновая юбка полностью разорвалась посередине, выставив напоказ прелести Кирби.

Генри был потрясен: непорочная, невинная Кирби Коннот, которую он всегда считал своим близким другом, чуть ли не младшей сестренкой, – Боже мой! – так откровенно пытается соблазнить его! Вскочив на ноги, он стремглав выбежал из дома и, споткнувшись на крыльце, полетел носом в землю.

– То было недоразумение, – заверила Джеймса Кирби. – Со всяким могло случиться. Всего-то один раз и приключилось со мной подобное.

Мистер Неш снисходительно кивнул головой.

– Всего один раз, гм?

– Один раз, – повторила девушка.

– А Марк Бенедикт? – осведомился он. – Он что, не в счет?

– О, то и вправду было недоразумение, – не уступала Кирби. – Он перепутал дни.

– Он утверждает обратное.

– И когда же вы успели побеседовать с Марком Бенедиктом?

– Тогда же, когда и с Генри Монро. Утром в пончиковой. Мы с Омаром по дороге к тебе заехали туда выпить кофе.

– Неужто вам не ясно? – осведомилась она. – Это же заговор. – Затем, чтобы отвлечь его от ее любовных неудач, мисс Коннот сказала: – И что вы делали в пончиковой? Вы ведь не можете появляться среди толпы из-за кровожадных поклонниц?

Его поза вдруг изменилась. Он перенес всю тяжесть на одну ногу и в праздной задумчивости поднял палец.

– Знаешь, – отвлекшись на миг от темы разговора, произнес Джеймс, – в твоем городе творится что-то неладное. Здесь меня не окружает толпа, – чуть ли не разочарованным тоном признался он. – Меня узнали, но никто не попытался наброситься на меня. Отчего так?

Кирби неопределенно пожала плечами.

– Быть может, вы не такая уж большая величина, как мните?

Мистер Неш изумленно уставился на нее.

– Прошу прощения?

– Или, быть может, в отличие от других городов, здесь просто соблюдают приличия?

Джеймс на мгновение задумался, а затем промолвил:

– Полагаю, что дело здесь в другом.

– Возможно, на нас не производит особого впечатления, что вы международная знаменитость.

Теперь на его лице появилось недоверчивое выражение.

– А что же тогда может поразить воображение местных жителей?

Кирби пожала плечами.

– Не знаю. Добрые дела. Героические поступки. Бескорыстный дар…

Мистер Неш, казалось, на мгновение погрузился в раздумья. Потом он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от какого-то наваждения.

– Я потому заехал в пончиковую, не боясь быть окруженным толпой моих почитательниц, – произнес он, возвращаясь к прежнему разговору, – что было четыре часа утра. Я полагал, что там никого не будет. Представь мое удивление, когда выяснилось, что это заведение пользуется огромной популярностью именно в это время.

– Оно рядом с индустриальным районом, – объяснила ему Кирби. – А в третьей смене на заводе Питера Пайпа заняты многие рабочие.

Джеймс ухмыльнулся.

– Меня весьма развеселило то, что большинство присутствующих в пончиковой мужчин оказались жертвами твоих попыток соблазнить их. Узнав, что я направляюсь к тебе, они все сразу разотровенничались, предостерегая меня насчет тебя.

– О, не сомневаюсь…

– А что ты скажешь по поводу того происшествия, когда Марк Бенедикт пришел к тебе заштукатурить в потолке трещину? Я так понял: когда ты встретила его у входной двери, на тебе, кроме халатика, ничего не было. Короткого халатика. И твои мокрые прелести проступали сквозь него, так как ты только что выскочила из душа. А ведь он явился строго в назначенное время.

– Я действительно вышла из душа, – пояснила Кирби. – Но я ждала Энджи и Розмари, с ними я собиралась в кино. Марк же должен был зайти ко мне в четверг, а не в среду.

Мистер Неш с сомнением поглядел на нее.

– У тебя обычай встречать гостей в неглиже? – осведомился он.

Она приподняла бровь, молча напоминая ему о дне их знакомства.

– А, – вспомнив, произнес он, – верно. Таков у тебя обычай.

Мистер Неш долго и молча смотрел на нее, будто, чтобы понять ее, ему потребуется вся его жизнь. Наконец, когда она уж посчитала, что он так и не промолвит ни слова, Джеймс развел руками и спросил:

– Почему бы тебе не попробовать соблазнить меня? По-моему, я дал тебе ясно понять, что желаю быть соблазненным.

Тут он уронил руки вниз и подался вперед. Его жаркое дыхание обдало ей лицо.

Кирби тяжко вздохнула. Она была слишком уверена, что к тридцати годам Боб исполнит ее желание. Девушка была убеждена: комета не бросит ее в беде, ведь то, что она желает вот уже пятнадцать лет, весьма благородно и столь же просто.

Любви. До конца дней своих. Вот и все, о чем просила Кирби. Достойного мужчину, которой бы обожал ее и которому она бы отвечала взаимностью.

Человека, с которым бы она разожгла семейный очаг, завела детей и прожила бы всю жизнь.

Он склонил голову набок, и его черные волосы упали на плечи. Ни с того ни с сего Кирби захотелось протянуть руку и коснуться этих шелковистых темных прядей, запутаться в его густой шевелюре, намотать на ладонь его волосы и нежно притянуть его голову к своему лицу. Однако она вовремя остановилась.

– Вчера за ужином вы сказали мне, что в Эндикотт вас привел фестиваль, – промолвила она, пытаясь нарушить тишину, стремительно засасывавшую их в свою пучину. – Кажется, вы сказали, будто вы любитель комет?

Мистер Неш утвердительно кивнул головой, но не проронил ни слова.

– Тогда вы, должно быть, много знаете про Боба.

– Да, – наконец ответил он, – знаю.

– Вам известны все местные небылицы? Предания? Мифы?

– Прежде чем явиться сюда, я изучил материал, касающийся этой кометы.

– Стало быть, вам известна легенда об исполнении желаний.

– Считается, что горожане Эндикотта, родившиеся в год появления кометы, могут при следующем ее возвращении загадать желание, и оно исполнится, когда Боб в третий раз появится в небе над вашим городом. Да, я знаю это предание. По-моему, весьма странная легенда.

– А также верная.

– Да ну? – Скептически протянул он.

– Я родилась в год кометы, – тихо проговорила девушка. – При последнем возвращении кометы мне было пятнадцать лет.

Джеймс испытующим, серьезным взглядом поглядел на Кирби. Кое-что ему еще предстоит узнать. «Что могла пожелать такая женщина в пятнадцать лет? – гадал он. – Новый автомобиль? Парня для школьного бала? Получить на выпускном экзамене пятерку по алгебре? Избавиться от прыщей?» Он попытался представить ее подростком, но тут же решил, что она мало изменилась с тех пор.

– И при последнем возвращении Боба ты загадала желание? – осведомился Джеймс.

– Да, – ответила ему девушка.

– И что же ты пожелала?

– Любви, – без долгих слов заявила она. – Той самой любви, когда два человека живут душа в душу и остаются верны друг другу и в болезни, и в здравии, и в богатстве, и в бедности, пока смерть не разлучит их. Той любви, что заканчивается созданием семейного очага и топотом маленьких ножек.

Ее тихое признание потрясло Джеймса. Он был ошеломлен, возмущен и напуган. Ошеломлен тем, что пятнадцатилетняя девушка уже задумывалась о замужестве, возмущен тем, что она впустую потратила желание, не загадав что-нибудь более стоящее, и напуган тем, что если Боб и исполнит ее желание, то, видно, за его, Джеймса, счет.

Какое-то мгновение он не спускал с нее изумленного взора. Наконец, обретя дар речи, Джеймс недоверчиво спросил:

– Ты могла загадать лишь одно желание, и ты пожелала выйти замуж и родить детей?!

Явно не понимая его удивления, она в ответ тоже изумленно воззрилась на него и промолвила:

– Ну да.

– И на такую чепуху ты впустую израсходовала свое желание?

– Не впустую, – защищалась девушка. – Желание мое благородно, искренно и…

– Кирби, зачем ты загадала иметь мужа и детей, если это и так в твоей власти – стоит лишь тебе захотеть? Ну, разумеется, желание твое пустое.

– Откуда мне было знать, что случится в будущем? – воскликнула она. – Впрочем, ничего до сих пор и не случилось! Боб не исполнил моего желания!

– Да, и только потому, что ты оскорбила его подобной пустяковой просьбой.

Девушка раздраженно вздохнула.

– Господи, как же вы смешны!

– Это я-то смешон? – возразил он. – Послушай, ведь это не я упустил прекрасную возможность загадать стоящее желание, а ты.

– О, и что бы вы загадали, мистер Самый Желанный? Особенно если вы достигли всего, чего хотели.

Джеймс ответил не сразу, а пристально посмотрел ей в лицо, впиваясь взглядом в прекрасные черты. Наконец он тихо-тихо промолвил:

– У меня есть не все, чего я хочу.

– Ч-что же вам е-еще нужно? – запинаясь, проговорила девушка.

Не произнеся в ответ ни слова, Джеймс решительно повернулся кругом и сел на прежнее место у стола. Ему зачем-то понадобилось, чтобы некое пространство разделяло их, и в то же время он не хотел выпускать ее из виду.

– Из твоих слов следует, – тихо произнес он, – что, будь я местным, ты бы клюнула на меня. Так? Если нет больше никаких препятствий, чтобы узнать тебя поближе, тогда быстренько принеси мне телефонный справочник. Я созвонюсь с риелторской фирмой и куплю дом по соседству… шутки в сторону… минутное дело.

Кирби отрицательно покачала головой.

– Вы полагаете, будто, благодаря деньгам и известности, все ваши прихоти будут тут же исполняться?

Смотря ей прямо в глаза и уверенно улыбаясь, он промолвил:

– Конечно.

Мисс Коннот сокрушенно замотала головой.

– Быть может, где-нибудь в другом месте, но не здесь. Не в Эндикотте.

– Да, пожалуй, у вас тут все не как у людей, – согласился он.

– Вот почему я не хочу отсюда уезжать.

– Откуда ты знаешь? Быть может, тебе понравится другой мир.

Она отрицательно тряхнула головой.

– Мне и здесь хорошо, спасибо.

Кирби подняла голову, и их взгляды встретились. В ее глазах царила отчужденность. От нее веяло равнодушием, будто девушка на какой-то момент забыла, кто она и где.

– Вафли на завтрак? – спросила она. При столь приземленном, совершенно домашнем вопросе по его телу пробежала теплая дрожь.

– Превосходно. Чем я в силах помочь?

Казалось, его предложение о помощи удивило ее, но больше всего изумился сам Джеймс. У него вдруг пропало отвращение к кухне, ведь он будет помогать шеф-повару Кирби. И если она не попросит его надеть легкомысленный розовый фартук с кошками, то…

Вот еще диковинка. Он впервые сам готовит завтрак. Джеймс всегда заказывал столик в ресторане, и обычно за завтраком он и обедал, ведь раньше полудня мистер Неш редко вставал. Он даже не держал дома съестных припасов, кроме огромной машины для попкорна и – не стоит упоминания – ящика с весьма хорошим коньяком.

Джеймс ожидал, что его недолгое пребывание в Эндикотте будет полно чудес и волшебства, но при этом полагал, что виной тому станет Боб. Появление кометы, раз в пятнадцать лет, сулило незабываемое зрелище. Потом было бы что вспоминать всю жизнь.

Но изящная блондинка, предпочитающая носить невзрачную одежду и принимать голышом солнечные ванны, наполнила окружающий мир волшебными красками. Она до сих пор не отпускала его, стояла перед глазами и своими чарами влекла к себе. Связь с ней могла продлиться не несколько недель, а гораздо дольше…

Кирби уже преподнесла ему немало сюрпризов, а ведь знакомы они всего несколько дней. «Как я смогу расплатиться с ней, – ломал он голову, – за новые и столь незабываемые впечатления?»

Когда Джеймс пытался разрешить сей вопрос, по нему пробежала дрожь возбуждения, и ответ был найден. «Пожалуй, – подумал он, – я сумею вернуть ей все долги. Благодаря Кирби я испытал дотоле неведомые ощущения. Пожалуй, я ее тоже могу кое с чем познакомить».

Затем, пряча улыбку от Кирби, он подумал, что не будет никаких «пожалуй».

– Итак, это платформа для оберцеремониймейстера, гм?

Джеймс крайне осторожно дотронулся до уродливого сооружения из папье-маше, стоявшего в пак-гаузе судоремонтного завода. Кирби отсюда начала ознакомление оберцеремониймейстера с городом. Мисс Коннот хотела похвастаться… э-э… гм… замечательной… да, именно… платформой, где он будет восседать на троне во время трехчасового космического парада.

Перед распахнутой дверью за их спинами Огайо мирно несла свои грязные бурые воды на юго-запад, подчеркивая голубизну утреннего неба. Порывы теплого ветерка, залетая в пакгауз, продували огромное железное помещение и трепали распущенные волосы Джеймса, бьющие его по глазам. Он машинально убрал непослушные пряди назад за уши.

Четыре дня минуло с тех пор, как он согласился стать центральной фигурой на фестивале в честь Боба, и до сих пор не мог, сколько ни старался, понять, почему с его уст слетело «да». Выходит, что его «нянька» повлияла на его решение. Однако, к его неудовольствию, Кирби постоянно, где бы они ни появлялись, держалась от него на солидном расстоянии.

А показываться вместе им приходилось гораздо чаще, нежели он предполагал. Конечно, будь на его месте Руфус Лейдло, или Дайрдри Мэхони, или еще какая-нибудь взращенная здесь знаменитость, мисс Коннот, верно, чаще бы сопровождала его. Но не-е-ет. Он – Джеймс Неш, странствующий повеса, повсюду вселяющий страх в сердца непорочных дев. Ей каким-то образом удалось отказаться от своего обязательства, данного организационному комитету, развлекать оберцеремониймейстера.

Так продолжалось, пока Джеймс не позвонил Кирби и не настоял на том, чтобы девушка проявляла подобающее уважение к оберцеремониймейстеру. Он, черт подери, желает ознакомиться с городом! И сегодня же.

Вновь обратив свое внимание на платформу, мистер Неш пришел к выводу, что троны, особенно левый, могли бы быть и получше. Основанием платформы служил трактор, на три четверти залепленный газетными полосами, залитый клеем и краской. Сооружение возвышалось футах в десяти над землей и не казалось безопасным. Оно напоминало Джеймсу две огромные игральные кости, какие можно видеть в Лас-Вегасе.

– Гм, а, собственно, какая основная мысль парада? – осведомился он у Кирби.

– Жизнь – это игра в кости, – ответила она ему.

– Да, мне сие известно, – промолвил мистер Неш, – но все же какова главная мысль парада?

Девушка, прищурив глаза, посмотрела на него.

– Так это и есть основная мысль. Жизнь – это игра в кости. Четвертый класс миссис Меруин написал лучшие сочинения на эту тему. Их работы намного превосходили остальные.

Махнув головой, Джеймс прогнал сюрреалистическое чувство, грозящее захлестнуть его тем скорее, чем больше нового он узнавал про этот городишко.

– И четвероклашки справились, правда?

Кирби утвердительно кивнула головой.

– Ого, школа, видно, здорово изменилась с тех пор, как я учился в четвертом классе.

– Да, век живи, век учись.

Мистер Неш собирался уже осведомиться, какое отношение имеет тема сочинения «Жизнь – это игра в кости» к возвращению кометы, но вовремя решил, что это ему ни к чему. Повернувшись к Кирби, он лишь спросил у нее:

– В каких мероприятиях мне предстоит принять участие в качестве оберцеремониймейстера?

– Ну, до парада ни в каких, – ответила ему мисс Коннот.

Джеймс снова обратил свой взор на платформу:

– Осталось всего два дня. Ты уверена, что ее закончат к сроку?

– Полагаю, тут затруднений не возникнет.

Он вновь взглянул на девушку и еле удержался, чтобы не нахмуриться. Опять на ней какое-то несуразно сидящее бесформенное платье, видно перешедшее по наследству от старшей сестры Лауры Эшли Коннот. Старомодное платье с длинными рукавами, огромными складками, цветами и здоровым бантом. И в довершение всего крохотные туфли без каблуков.

Почему она постоянно напяливает на себя всякую дрянь, ведь он собственными глазами видел, какое невероятно прекрасное тело скрыто под этими тряпками? Это же не имеет смысла. Особенно с тех пор, как она вознамерилась захомутать какого-нибудь холостяка. Если девушка думает, что ее наряд привлечет мужчин, то она еще более наивна, чем он считал.

– Ну, поскольку до парада два дня, – вновь начал Джеймс, – то мне кажется, мы могли бы провести какое-то время вдвоем.

– Гм, я говорила, что у меня сегодня деловой обед? – тут же осведомилась Кирби. Она взглянула на наручные часы, и ее брови явно в притворном изумлении взметнулись вверх. – Фу-ты, осталось меньше часа. Совершенно вон из головы. Мне стоит поторопиться. Я покажу вам город в другой раз, ладно?

Мистер Неш чуть не заметил, что сейчас лишь начало десятого и еще рановато для обеда даже в центральном часовом поясе, но тут громкий хлопок двери заставил его попридержать язык. Они одновременно повернулись к двери на противоположной стороне пакгауза. Внутрь вошел высокий блондин в забрызганном краской комбинезоне.

Не заинтересовавшись новым лицом, Джеймс вновь посмотрел на Кирби и увидел, что она уж точно не осталась равнодушной к появлению мужчины. Краска прилила к ее щекам, и они очаровательно порозовели. Они пунцовели всякий раз, когда девушка смущалась. Джеймсу уже казалось, будто она приходит в замешательство каждую минуту.

– Привет, Тедди! – крикнула она, и на ее устах заиграла застенчивая улыбка.

Джеймс обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как крутанулся вокруг своей оси незнакомец. На его лице было написано удивление. Его явно поразило то, что он здесь не один. Но, увидев Кирби, мужчина улыбнулся. Так улыбается отец, гордый за родную дочь, которая под его руководством в совершенстве освоила удар в пах перед своим первым свиданием.

– Привет, Кирби, – ответил Тедди. Подняв руку и помахав ею, он направился к ней. – Платформа получается на славу, верно?

Мисс Коннот, не спуская глаз с лица Тедди, утвердительно кивнула головой. Что-то сжалось внутри Джеймса, когда он увидел, что она вновь покраснела. «Да, малый не плох, – признал мистер Неш, – если вам, конечно, нужен голубоглазый блондин нордического типа с веснушками и золотистым загаром». Впрочем, Джеймс всегда считал таких людей ужасными занудами. «Разумеется, – тут же подумал он, – подобное соображение никогда не отбивало, во всяком случае у меня, охоту к голубоглазым блондинкам, но все же…»

– Я… э… – начала Кирби, запинаясь на каждом слове. – Джеймс, это Тедди Гундерсен. Он член комитета, отвечающего за постройку платформы. Тедди, это Джеймс Неш.

– Мистер Гундерсен, – официально приветствовал того Джеймс.

– О, оберцеремониймейстер. – Тедди понимающе кивнул головой.

«Ага, и не забывай о том, приятель», – подумал мистер Неш, удивленный внезапно охватившим его приступом какого-то смутного чувства.

– Рад нашему знакомству, – радостно проговорил мистер Гундерсен. Затем он обратился к Кирби: – Ну и каково твое мнение о платформе?

Девушка нервно заправила шелковистую прядь почти белых волос за ухо, и Джеймс неожиданно поймал себя на желании протянуть вперед ладонь и вернуть прядь на прежнее место. Пусть бы она, извиваясь, ниспадала ей на плечо. Однако он взял себя в руки, словно юноша в пору своего первого увлечения, и, затаив дыхание, ждал, что она ответит.

– Ты с детьми проделал большую работу, – сказала мисс Коннот Тедди.

Мужчина обернулся, посмотрел на творение рук своих и согласно кивнул головой.

– Да, вид что надо. Завтра закончим – и делать нечего.

Кирби снова тряхнула головой. Она по-прежнему нервничала.

– Мне бы хотелось как-нибудь выразить тебе свою признательность за все твои немалые труды.

На сей раз Тедди отрицательно помахал головой.

– Не стоит. Нам было весело сооружать платформу. Дети были в восторге.

Мисс Коннот, волнуясь, опять посмотрела на него.

– Нет, мне хотелось бы выразить свою благодарность тебе, – снова повторила девушка, делая ударение на последнем слове.

– Да будет, Кирб. Я ведь уже сказал, что нам всем было…

– Нет, – прервала его мисс Коннот, пытаясь втолковать ему собственную мысль. – Я желаю выразить тебе свою благодарность. Не детям. Тебе.

– Но дети…

– Как насчет обеда у меня дома? На следующей неделе? – энергично спросила она.

Мистеру Нешу захотелось захлопать в ладоши, когда малый наконец понял, куда клонит Кирби. К сожалению, единственной наградой Джеймсу было безумное, затравленное выражение, появившееся на лице Тедди.

– А, ясно. Гм… благодарю, Кирб, но я… гм… я полагаю, что это ни к чему.

– Но мне хотелось бы как-то выразить тебе свою благодарность. Я приготовлю обед, а затем мы могли бы…

– Нет! Никакого обеда! – отнекивался мистер Гундерсен, отступая назад. С каждым мгновением в нем росло подозрение.

– Однако мне хотелось бы…

– Нет! – с непреклонностью вскричал он, поднимая руки и выставляя ладони перед собой, словно защищая свою мужскую честь от покушения. – Правда, тебе не обязательно выражать мне свою благодарность.

– Но, Тедди…

– Я… гм… мне надо бежать.

И, не говоря больше ни слова, мистер Гундерсен удалился, скрылся через дверь, в которую вошел. Громкое щелканье замка возвестило о его бегстве. И снова Кирби с Джеймсом остались одни в просторном пакгаузе. С минуту стояла тишина. Никто не осмеливался и словом обмолвиться о только что разыгравшейся сценке. К сожалению, Джеймс, никогда не отличавшийся благоразумием, решил, что он не может обойти молчанием происшедшее.

– Знаешь, – тихим и задумчивым голосом произнес он, – тебе следует значительно улучшить свою ТД.

– Что такое ТД? – рассеянно повторила девушка, не сводя взгляда с двери, за которой скрылся Тедд.

– Тактику действий, – пояснил мистер Неш. – Одним словом, она отвратительна. Так тебе никогда не поймать мужчину в свои сети. Ты все делаешь не так.

Девушка повернулась лицом к нему, вызывающе уперлась руками в бедра и зло уставилась на него.

– Я не пыталась поймать, как вы утверждаете, Тедди в сети. Также это относится ко всем мужчинам в городе.

Мистер Неш развел руками.

– Брось, Кирби, – масленым тоном проговорил он. – Я же видел, как ты из кожи вон лезла. Я же видел, чего это тебе стоило. До меня дошли кое-какие слухи, да ты и сама созналась, что прибегала к разным уловкам, дабы сойтись с мужчиной.

Девушка аж задохнулась. Казалось, ее негодование обрело материальную форму.

– К уловкам? Да как вы посмели предположить такое?!

– О, милль пардон, – проговорил мистер Неш отнюдь не виноватым тоном. – Я не хотел что-то предполагать. По-моему, я выразился достаточно откровенно.

В ответ Кирби бросила на Джеймса яростный взор.

Тот и сам не понимал, что на него нашло и отчего он вдруг в столь неприличной форме позволил себе говорить с девушкой. Ему было известно одно: только что он стал свидетелем, как она пыталась очаровать Тедди, тупицу, не заслуживающего этакой чести, и тот даже не осознал, какую женщину, феерию чувственности, он отверг. Ведь, стоя даже поодаль от нее, Джеймс волновался.

– Знаешь, я могу кое-что посоветовать тебе, – сказал он, вторгаясь в ее мысли.

– Вы полагаете, будто сумеете преподать мне уроки обольщения?

– Уж доверься мне. После той сценки с мистером Гундерсеном, коей я был свидетелем, уверяю, ты владеешь кое-какими приемами. – Многозначительно помолчав, он добавил: – Вот только плохо…

Кирби негодующе вскинула подбородок.

– Прошу прощения, но я не думаю…

– Но, к счастью для тебя, – спокойно оборвал ее мистер Неш, – в твоем распоряжении имеется некое лицо, которое в совершенстве изучило искусство обольщения.

– Да, но я же говорю вам, что не…

– Но прежде чем мы пойдем дальше, тебе следует снять это платье.