Текст книги "Спутница звезды"

Автор книги: Элизабет Биварли (Беверли)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Элизабет Биварли
Спутница звезды

Пролог

– Я храню себя для супруга.

Пятнадцатилетняя Кирби Коннот произнесла эту фразу так, словно та уже не раз срывалась с ее уст.

Энджи Эллисон, сидевшая напротив за столиком в парке, закатила глаза.

– Фу-ты, – красноречиво произнесла она. – Скажи нам что-нибудь поновей, Кирб.

Розмари Марч, расположившаяся на скамейке рядом с Энджи, подставив лицо лучам послеполуденного сентябрьского солнца, бросила через плечо:

– Да, Кирби. Это уж ни для кого не новость.

– Кроме Стюарта Хогана, – пробормотала Кирби, бросив подозрительный взгляд на голубоглазого блондина из старших классов, который сидел неподалеку от них. – Вы не поверите, что ему пришло на ум вчера вечером.

Энджи и Розмари мельком обменялись понимающими задумчивыми улыбками, и лицо Кирби мгновенно побагровело. Ее подружки бегали на свидания с тринадцатилетнего возраста, и у каждой уже имелись свои молодые люди. Кирби же знала о том, что происходит во время свидании с мальчиками, лишь со слов подруг.

Стюарт, приехавший в город всего несколько недель назад, не знал о безупречной репутации девушки, столь пугавшей остальных парней, и потому пригласил ее на свидание.

– Верно, но Стюарт Хоган только приехал, – пожимая плечами, произнесла Энджи, – и еще не просек, какая ты благовоспитанная девочка. Пусть он полюбуется на тебя с пару недель. Потом паренек сам оставит тебя в покое. Подобно всем ребятам из Эндикотта.

Кирби улыбнулась, хотя на душе у нее и заскребли кошки. Она была убеждена: мужчина ее грез где-то бродит по земле. Только вот что может занести его в такой захолустный городишко, как Эндикотт, где никогда ничего не происходит?

Девушки, как и все жители города, выбрались в парк на традиционный пикник – официальное мероприятие, являющееся частью фестиваля по случаю возвращения кометы Боб. На самом деле Боб имел другое название, более соответствующее космическому явлению. Однако в городке не было ученых, а, кроме них, никто из жителей не смог бы произнести его названия – Бобржиницколоницкий. Потому имя укоротили, и комету стали называть попросту Боб.

Поскольку Боб с неизменным постоянством появлялся в небе прямо над Эндикоттом, горожане небольшого южного города в штате Индиана причислили комету к местным достопримечательностям. Хоть для космического тела подобное поведение появление минута в минуту в одной точке Земли и было делом неслыханным, Боб никогда не опаздывал и приводил в недоумение весь ученый мир. Каждые пятнадцать лет в сентябре комета, с точностью часового механизма, возвращалась к Земле, и всякий раз ее траектория пролегала как раз над Эндикоттом.

Именно поэтому с конца девятнадцатого века здесь каждые пятнадцать лет в сентябре и проводился городской фестиваль.

Среди горожан было распространено поверье: те, кто родился в год возвращения кометы, счастливее тех, кому не так повезло. Говорили, если коренной горожанин, которому улыбнулось счастье родиться в год возвращения Боба, загадает желание, когда небесное тело в следующий раз будет пролетать прямо над головой, то при третьем появлении кометы это желание исполнится.

Кирби, Розмари и Энджи родились в тот год, когда Боб в очередной раз пролетал над городом. Два дня назад, ночью, девочки, раскинувшись на мягкой зеленой траве на заднем дворе дома Энджи и глядя в небо, загадали желание, когда комета пролетала над ними.

Кирби улыбнулась, вспомнив об этом. Она попросила Боба о настоящей любви – той, что не имеет конца. Кирби мечтала встретиться с мужчиной, который полюбит ее и которого она будет любить всей душой. Они создадут семейный очаг, заведут детей… Любовь до гроба – вот о чем грезила тогда Кирби.

Боб к своему следующему возвращению непременно исполнит ее желание – Кирби была убеждена в этом. К тридцати годам она выйдет замуж, родит детей и будет непомерно счастлива. В этом девушка нисколько не сомневалась: Боб еще никого не подвел.

Глава первая

Вот и опять сентябрь.

Голубые небеса и томительные дни. Жаркое лето не желало уступать свои права осени, и казалось, что, продолжая купаться в лучах солнца, ты насмехаешься над законами природы. Мягкий переход из лета в осень, когда дни стали короче, а ночи длиннее, остался незамеченным. Лишь чуть пожелтела зеленая листва, подул прохладный ветерок.

Джеймс Неш направил свой телескоп не вверх, на небесное тело, а на голую женщину в шезлонге на заднем дворе дома, что находился примерно в миле от гостиницы. Здесь, на двенадцатом этаже, в номере люкс, он устроил импровизированную обсерваторию. Провидению было угодно удивить его: ему досталась комната с великолепной панорамой, чем он и не преминул воспользоваться.

Джеймс обозревал окрестности, чтобы, так сказать, получить представление – разумеется, издали об Эндикотте – городишке, в котором он проведет несколько ближайших недель. Однако теперь ему хотелось познакомиться не только с ним, но и еще кое с кем. И гораздо ближе.

В этот захолустный городок его привело желание увидеть пролетающую комету. Об этом он мечтал с мальчишеских лет. Проще говоря, Джеймс обожал кометы. Его воображение поражали преодолеваемые ими расстояния, связанные с ними предания и окутывавшие их тайны. Кометы не прерывали свой путь. Никогда не замедляли ход. Бродяги – вот кто они такие. И он из их числа.

Лишь одно Джеймс любил больше комет – женскую плоть. Потому он и улыбался, без зазрения совести рассматривая обнаженную женщину, принимавшую солнечную ванну в наряде Евы. Неш поблагодарил благосклонную к нему судьбу, что, получив огромное состояние по завещанию, не пустил деньги на ветер, воздвигая бесполезные ограды, вроде той, что была вокруг заднего двора обладательницы столь восхитительного тела.

Женщина неземной красоты. Ее фигура была столь безупречна, что Джеймсу хотелось петь. Она лежала на животе, отвернув голову. Волосы были собраны в пучок. Никакие белые полоски от бикини не портили золотистого загара на ее спине и ягодицах. А ее ноги… проклятье! Длинные, стройные загорелые ноги. Ему еще не доводилось видеть таких ног.

А ведь Джеймс Коновер Неш IV на своем веку перевидал в разных странах немало женских ножек. Бросив десять лет назад Гарвард, куда ему, впрочем, и не хотелось поступать, он раз двадцать уже обогнул земной шар.

После смерти отца ему не надо было сдерживать себя. Впрочем, и Джеймс III не был монахом. Но даже он, старый прожигатель жизни, пытался, пока был жив, удержать своего отпрыска от разгульной жизни.

Из уважения к своему старику Джеймс IV старался держаться золотой середины. Однако, как только отец умер шесть лет назад, Неш-младший без удержу предался своим пристрастиям, нимало не беспокоясь, что они берут над ним все большую власть.

Однако не это занимало сейчас его мысли. Он думал о том, как бы поближе свести знакомство с ногами в шезлонге. А также с задиком, спинкой и волосами. О, черт! Джеймс был не прочь познать эту женщину целиком.

– Бегли! – крикнул он, нехотя отрываясь от телескопа.

Не успел он окликнуть слугу, также доставшегося в наследство от батюшки, как тот в ожидании застыл подле него.

– Да, мастер Неш?

Зажмурив глаза, Джеймс раздраженно провел пятерней по ниспадающим на плечи черным волосам.

– Пожалуйста, называйте меня Джеймсом, – уже в который раз попросил он убеленного сединами старика. – Ради бога, мне ведь тридцать.

Бегли, как обычно, пропустил его просьбу мимо ушей и осведомился:

– Что вам угодно?

– Я иду в город.

Эти слова значили многое, ибо Джеймс никогда вот так запросто не появлялся на людях. Во всяком случае, по своей воле. И уж если появлялся, то, конечно, переодетым. Он был слишком известен и не мог себе позволить смешаться с толпой, способной, без всякого злого умысла, разорвать его в клочья, чтобы заполучить на память сувенир.

– Что наденете? – спросил Бегли.

На Джеймсе были лишь шелковые трусы на резинке, и в руке он держал граненый хрустальный стакан с шотландским виски. Он на мгновение задумался, затем сделал глоток и вновь нахмурил лоб.

– Полагаю, красный костюм от Хьюго Босса, – наконец решил он. – Нет, погоди. – Мистер Неш остановил Бегли, уже направившегося к гардеробу. – Надо что-то пообыденней. – Он игриво повел темными бровями на камердинера. – В конце концов, – рассуждал он, – на женщине, к которой я иду, ничего нет…

Ни один мускул не дрогнул на лице Бегли.

– В таком случае советую вам надеть что-нибудь от Армани. Серые брюки и белую… ну то, что вы, американцы, называете тенниской. – При последних словах слуга скрипнул зубами, но Неш-младший был слишком хорошо воспитан, чтобы учить камердинера хорошим манерам.

– Прекрасно, – улыбаясь, ответил Джеймс. – Серый цвет идет к моим глазам.

Камердинер пошел за одеждой, а Джеймс вновь прилип к направленному на обнаженную блондинку телескопу. Лица ее по-прежнему не было видно, однако она приподняла руку над головой и вытянула ступни, словно балерина, выполняющая пируэт.

Плоть Джеймса пробудилась к жизни.

– Мне сказать Омару, чтобы он подал машину? – осведомился Бегли с другого конца комнаты. Мистер Неш утвердительно кивнул головой.

– Куда прикажете ехать?

Джеймс неохотно повел объективом телескопа по зданиям улицы, пока не увидел ее название через два дома.

– Скажи ему, что мы наведаемся в розовый дом на углу… Дубовой улицы и… Кленовой улицы. – Улыбаясь, он повернулся к слуге и допил виски. – Ну не здорово, а? Улицы Дубовая и Кленовая. Причудливые названия, верно, в духе Среднего Запада, не так ли?

Еще раз взглянув в телескоп на загорающую красотку, мистер Неш повернулся и посмотрел на одежду, которую Бегли разложил на огромной постели.

– И посоветуй ему прихватить с собой большой роман. «Войну и мир», пожалуй. Я намерен долго пробыть в том доме.

Кирби Коннот, ни о чем не думая, купалась в солнечных лучах, ласкающих ее обнаженное тело, и вдруг волосы у нее на затылке встали дыбом. Она открыла глаза. Странно. У нее такое чувство, будто за ней наблюдают. Но это ведь невозможно! Задний двор был обнесен восьмифутовой оградой. Сквозь нее не проникнет ни один нескромный взор. Да и соседи к тому же на работе.

Ей и самой следовало находиться на работе, будь у нее хоть какое-нибудь занятие. К сожалению, она быстро поняла: открыть свое дело в маленьком городке почти что невозможно. Особенно если ты намерена заниматься внутренней отделкой домов.

Попросту говоря, никто в Эндикотте не желал перемен. Ни в чем. Ни в убранстве дома, ни в наборе привычных ценностей. Ничто не нарушало размеренное существование небольшой общины. Так с чего бы кому-то что-то менять?

Были времена, когда она любила родной город именно за то, что он противится переменам и нововведениям. Ей нравился размеренный ход жизни и простые радости. Кирби желала тогда лишь одного: выйти замуж за местного парня, обзавестись собственным домом и детьми. Впрочем, ее желания не претерпели перемен. Вот, вероятно, почему в последнее время Эндикотт вызывал у нее досаду. Все здесь ей напоминало о том, чего она хотела, но не обрела.

Мисс Коннот вновь закрыла глаза, но не сумела избавиться от ощущения, будто за ней наблюдают и к тому же весьма настырно. «Ерунда», – попыталась успокоить она себя. Ее можно было увидеть только с крыши гостиницы «Адмиралтейская», самого высокого здания, но до него от ее дома добрая миля. И если даже кто-то и смотрит на нее сверху, то видит лишь расплывчатые очертания шезлонга среди моря травы. А то, что она лежит голая, разглядеть никому не под силу. Еще ни один мужчина не видел ее без одежды.

Хоть она и прилагала к тому старания.

Последние два года Кирби пыталась обнажиться перед мужчинами, однако ни один представитель сильного пола не проявил к ней интереса. Она пользовалась славой городской недотроги – слишком благовоспитанна, невинна и непорочна, чтобы какой-нибудь мужчина в Эндикотте попытался вступить с ней в любовную связь.

Впрочем, кроме себя, ей винить некого. Она всегда шла дорогой добродетели. Девочкой Кирби была почетным скаутом, заботливой медсестрой, самым дерзким капитаном болельщиц и наиболее ответственной сиделкой с малышами. Когда ей исполнилось двенадцать лет, умер ее отец, и ей пришлось одной ухаживать за нездоровой матушкой, у которой вскоре после рождения Кирби обнаружили болезнь сердца.

После этого жители городка принимали ее за святую, хотя сама она считала себя всего лишь дочерью, которая любит свою мать. И когда ее родительница скончалась вскоре после восемнадцатилетия Кирби, все горожане стали заботиться о девушке. Пожилые относились к ней с отеческой добротой, а ее ровесники видели в ней свою близкую родственницу. А какой мужчина захочет завести интрижку с собственной сестрой?

Кроме того, когда мисс Коннот повзрослела и поняла всю значимость интимных отношений, она не раз повторяла, что будет принадлежать только супругу. Теперь, конечно, в тридцать лет, ее взгляды претерпели ряд изменений. Два года назад, вскоре после того, как ей исполнилось двадцать восемь, она вдруг поняла, что год, когда вернется Боб, не за горами. Тогда же ее осенила мысль: если она желает найти вечную любовь, которую загадала в пятнадцать лет, ко времени появления кометы, ей следует немного помочь Бобу.

Кирби произвела переоценку своих ценностей, но, к несчастью, большинство достойных мужчин в Эндикотте оказались уже женаты или обручены. Оставшиеся свободными мужчины просто не видели в мисс Коннот женщину. Вот так.

Тяжко вздохнув, она подумала: «А не переехать ли мне туда, где меня никто не знает?» Но тут же выбросила эту мысль из головы. Эндикотт – ее родной город, единственное место, где все знакомо. Пускай здесь у нее нет мужа и детей, зато все друзья под рукой. Она никогда не путешествовала, и у нее просто нет тяги к странствиям. Вот так она и жила в родительском доме на скромный доход от ценных бумаг, пытаясь извлечь прибыль из профессии декоратора и проводя в одиночестве большую часть времени.

Кирби открыла один глаз и посмотрела на безоблачное бледно-голубое небо.

Чертова комета! А сколько разговоров про то, что она исполняет желания. До сих пор Боб для них троих ничего не сделал. Энджи по-прежнему ждет, что их город взбудоражит какое-нибудь событие. Уиллис Рендом, по желанию Розмари, так и не получил, что ему причитается, а Кирби не нашла человека, которого она будет любить по гроб жизни. Эндикотт все такой же скучный городишко.

– Вот, оказывается, как ты исполняешь желания, – мрачно изрекла девушка и вновь зажмурила глаз.

Услышав слабый, нарушивший тишину на заднем дворе звонок в дверь, она вскочила с шезлонга и, сунув руки в рукава короткого, персикового цвета кимоно, бросилась в дом.

– Иду! – крикнула Кирби в ответ на нетерпеливые звонки в дверь. – Будьте добры не ломать звонок! Я не глухая, – проговорила она и рывком отворила дверь.

– Нет, вы поразительны!

С минуту Кирби не могла собраться с ответом и лишь молча изумленно взирала на возникшего перед ней мужчину. У нее даже приоткрылся рот. Не в силах поверить собственным глазам, девушка подумала, уж не заснула ли она и не видит ли один из тех чувственных снов, что иногда донимали ее.

Мужчина был великолепен. Его черные, как уголь, блестящие волосы были схвачены на затылке. Белая тенниска с короткими рукавами, хоть и простенькая на вид, но явно из дорогого магазина, облегала мускулистое тело. Светло-серые брюки тоже, очевидно, стоили дорого.

В одной руке незнакомец держал полураспустившуюся розу абрикосового цвета, в другой – запотевшую бутылку шампанского. Усилием воли Кирби перевела взгляд на его лицо.

Светло-серые глаза, длинные черные ресницы, соколиные брови. Прямой нос, полные губы и скулы были словно высечены из камня.

Пока Кирби рассматривала нежданного гостя, его влекущие губы сложились в улыбку, и он в знак приветствия слегка наклонил голову.

– Привет, – только и произнес незнакомец. Ее рот был по-прежнему открыт от удивления. Оправившись от изумления, она захлопнула его.

– А, привет, – красноречиво ответила Кирби.

Мужчина озорно улыбнулся и промолвил:

– Меня зовут Джеймс. А тебя как?

– Кирби, – машинально промолвила девушка.

– Не хочешь пойти со мной и позабавиться?

Она несколько раз моргнула, словно перед ее глазами сверкнула яркая вспышка.

– Ч-что? – запинаясь, пробормотала Кирби. Незнакомец пожал плечами.

– Ладно, мы можем подурачиться и у тебя дома. Так, полагаю, даже лучше.

Кирби сильно встряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.

«Пожалуй, я перегрелась на солнце», – подумала девушка. За спиной красивого нахала, стоявшего на пороге ее дома, казалось, все осталось на своих местах. Вдоль пешеходной дорожки распускались посаженные ею желтые хризантемы. Несколько облетевших листьев валялось на тщательно подметенной лужайке. По-прежнему зияла выбоина в конце подъездной дорожки. Все было как всегда.

За исключением, конечно, серебристого «роллс-ройса», за рулем которого сидел шофер в униформе. Роскошный автомобиль стоял прямо перед домом. Такое зрелище увидишь, разумеется, не каждый день.

Девушка вновь обратила свой взор на нежданного гостя.

– Кто вы? – едва сумела выдавить она из себя. Улыбка исчезла. Он был явно озадачен ее вопросом.

– Кто я? – переспросил мужчина и недоверчиво хмыкнул. – Я Джеймс Неш.

Кирби молчала, ожидая дальнейших разъяснений. Молчал и он, глядя на нее с изумлением. Тогда она осведомилась:

– Что вы продаете?

От ее вопроса у него глаза полезли на лоб.

– Продаю? Что я продаю!

Девушка утвердительно кивнула головой и крепче вцепилась в дверную ручку. Она готова была в любую минуту захлопнуть дверь перед носом незнакомца. Пускай он красавец и прикатил к ней на «роллс-ройсе», но что с того? Она устала. У нее болит голова, и ей не до забав.

Тут Кирби вспомнила, что на ней только халат, и сразу же промелькнула мысль, что предложение позабавиться имеет и некий нечестивый смысл. Конечно, Эндикотт – в масштабах страны один из самых безопасных городов, сюда попадали только по случаю. Впрочем, в городок могло занести и какого-нибудь извращенца.

– Что бы вы ни продавали, – промолвила Кирби, закрывая дверь, – мне ничего не надо.

Но затворить дверь она не успела. Незнакомец ловко просунул в щель носок, судя по всему, дорогой кожаной итальянской туфли. Кирби сильнее налегла на дверь.

– Ты не поняла… Я Джеймс Неш, – медленно и внятно, будто двухгодовалому ребенку, повторил ей мужчина. – Неш, – снова сказал он. Помедлив, незнакомец присовокупил: – Ты, верно, видела несколько месяцев назад мою фотографию на обложке журнала «Сплетник». Меня назвали самым желанным мужчиной Америки этого года.

– Поздравляю, – с деланым спокойствием произнесла девушка, – но вы, очевидно, по ошибке приняли меня за самую доверчивую женщину Америки. – И добавила: – Вам следует обратиться к моей подруге Энджи. Она живет на другом конце города. А сейчас прошу прощения… До свидания.

Она опять попробовала закрыть дверь, но незнакомец, назвавший себя самым желанным мужчиной Америки, по-прежнему не убирал ногу. Он вновь улыбнулся. Да, малый потрясающе красив и, черт подери, пробуждает желание!..

– Ты что, в самом деле не знаешь, кто я такой? – осведомился он. – Тебе правда не знакомо мое имя?

Раздраженно вздохнув, Кирби рискнула чуть приоткрыть дверь и отрицательно покачала головой.

– Ни по телевизору, ни в журналах? А в Интернете? – Он подался вперед. – Я каждую неделю появляюсь в передаче «Скрытая камера». Она выходит сразу на нескольких каналах, так что ты можешь посмотреть по программе… кроме того, в Сети есть сайт с моими фотографиями. Если желаешь, могу дать его адрес.

Кирби молчала. Она была совершенно ошеломлена словами незнакомца и невольно поддалась чарам его низкого звучного голоса. Наконец, с большим трудом придя в себя, девушка вновь тряхнула головой.

– Извините, – повторила она, – но я не имею ни малейшего представления, кто вы.

Он уставился на нее так, словно уже сомневался в ее умственной полноценности. Затем его глаза радостно сверкнули.

– Просто прелесть, – пробормотал красавец. Ослепительно улыбнувшись, он застенчиво провел рукой по волосам. – Постой минутку. Ты все-таки должна была где-нибудь слышать мое имя. Джеймс Неш. Я звезда американской массовой культуры.

В ответ Кирби улыбнулась. Она надеялась, что улыбка у нее получилась благожелательной. При встрече с умалишенным осторожность никогда не помешает.

– Ба, вот как! Полагаю, вот и объяснение, – тщательно подбирая слова, промолвила девушка. – Я не поклонница массовой культуры. У меня нет телевизора и доступа в Интернет. Что до журналов, то я читаю лишь те, что посвящены архитектуре и отделке интерьера.

– Вот ты и попалась, – кивнув головой, произнес мужчина. – В том году в «Архитектурном справочнике» была напечатана статья о двух принадлежащих мне домах. А последний воскресный номер «Метрополитен Хоум» был почти полностью посвящен моей квартире в доме в Центральном парке Нью-Йорка.

Кирби, роясь в памяти, задумчиво закусила губу. Она пристально взглянула на незнакомца.

– Неужели вы хотите сказать, что диван, накрытый шкурой леопарда, и полосатый, точно зебра, стул принадлежат вам?

– Вот видишь! – просиял мужчина.

– Вам нужен другой декоратор, – с гримасой промолвила Кирби. – Покрывало мне пришлось не по вкусу.

– Но мне нравится этот диван, – возразил Джеймс не очень уверенно.

Покачав головой, девушка недовольно фыркнула:

– Послушайте, Африка давно вышла из моды. Сегодня художники-оформители возвращаются к основам. Чем меньше украшательства, тем лучше. Простые линии и чистые тона. Много света и пространства. И никаких дохлых животных.

– Но мне нравятся шкуры животных…

– Эрнест Хемингуэй также обожал шкуры убитых животных, но он же не стал оттого специалистом по внутренней отделке помещений.

Тут Кирби остановила себя. Чем она занимается? Стоит у двери в одном халате и треплется об убранстве квартиры с мужчиной, чье душевное здоровье вызывает опасения. Свободной рукой она стянула ворот халатика. Пальцы на левой руке, которой она вцепилась в дверную ручку, побелели от напряжения.

– Мм, послушайте… я, гм, рада нашей встрече, мистер… э… Неш, так?

– Прошу… зови меня Джеймсом. – Он снова щедро улыбнулся.

– Ладно. До свидания, Джеймс. Мне и впрямь пора идти.

Она опять попыталась закрыть дверь, но ее старания не увенчались успехом. Незнакомец смотрел на нее сквозь приоткрытую дверь и, казалось, не верил собственным ушам.

– Идти? – повторил он. – Но я только что пришел. Я принес шампанское, – добавил он, показывая ей бутылку.

Хоть Кирби и не разбиралась в горячительных напитках, она поняла: это шампанское очень дорогое.

– Ну и что из этого следует? – буркнула она. Он вновь ослепительно улыбнулся.

– Из этого следует, что сегодня вечером к концу ужина нам захочется порезвиться.

Словно огненные токи прошли по всему ее телу. Девушка старалась убедить себя, что он, верно, намекает на что-то другое. Не может же он вот так запросто говорить о том, что они, когда опьянеют, вступят в… интимную связь. Джеймс, судя по порочно вспыхнувшим глазам, очевидно, истолковал ее молчание в положительном для себя смысле – другого он и не ждал.

– Тебе даже не придется переодеваться, – тихо промолвил он. – Так получилось, что больше всего мне нравится обнаженное женское тело. Особенно когда на нем нет белых полосок от купальника.

Пристально взглянув на него, Кирби вдруг поняла, что недавнее подозрение, будто за ней наблюдают, получило свое подтверждение. Она не знала, как Нешу удалось подсмотреть за ней, но теперь в Эндикотте был мужчина, видевший ее обнаженной!

– Не беспокойся, – тихо произнес этот мужчина, – я не расскажу твоим соседям, сколь жадна ты до наслаждений. А известно ли тебе, что может соперничать с загоранием нагишом? – Незнакомец похотливо подмигнул. – Это загорать нагишом вместе с другом.

Он приподнял запотевшую бутылку. И тут Кирби наконец сообразила, что нужно сделать, чтобы выйти из неловкого положения. Быстро протянув руку, она схватила бутылку и с силой пихнула Джеймса Неша. Ей не хватило силенок опрокинуть его навзничь, на что она надеялась, однако ее толчок застал его врасплох, и он, потеряв равновесие, убрал ногу из дверного проема. Девушка сразу же захлопнула дверь, заперла ее на задвижку и накинула цепочку.

Джеймс, не веря собственным глазам, смотрел на захлопнувшуюся перед его носом дверь. Эта женщина только что закрыла перед ним дверь! К тому же она стянула его шампанское. Полную двухпинтовую бутылку «Перрье».

Ничего. Эта выходка ей даром не пройдет.

Вне себя от негодования он было занес кулак, но вдруг остановился: Джеймс с пугающей ясностью осознал, что с ним приключилось.

Такого с ним еще не бывало!

После долгих лет странствий по всему свету и разгульной жизни он стал подумывать, что уже все испытал. Лозунг «Был везде, перепробовал все» стал его задолго до того, как физиономия Неша появилась на футболках.

Сафари в Африке? Кругосветное плавание? Было. Посетил ли далай-ламу? Пил ли чай с английской королевой? Ага. Спал ли в голубой комнате Белого дома? Скука. Довелось и там ночевать. Слушал ли «Золото нибелунгов» и «Роб Роя»? Даже дважды. И все ему порядком наскучило. Несколько последних лет он был убежден, что ничего нового в его жизни уже не произойдет.

И вдруг такой сюрприз! Девушка не только не ведала, кто он такой, она, кажется, нисколько не заинтересовалась им.

Женщины всегда знали, кто он такой. И всегда жаждали познакомиться с ним поближе. Были даже созданы женские клубы, члены которых ставили перед собой одну цель – переспать с Джеймсом Нешем. У них были даже особые значки. Ими награждали тех, кому удалось лечь в его постель, – если удалось.

А между тем Неш вовсе не был так неразборчив в связях, как писала о том желтая пресса и говорили в дрянных телепередачах. О, конечно, женщин он любил до самозабвения, но меру знал. Джеймс никогда не вступал в связь с женщиной, которая испытала разочарование в любви. Он избегал общества девушек, не достигших совершеннолетия. И, разумеется, держался в стороне от замужних женщин.

Его взгляд скользнул на почтовый ящик – небольшой прямоугольный ящик из бронзы. На его чистом щитке была вытиснена симпатичная лягушка и тут же мелким шрифтом выбит адрес: Дубовая улица, 231 – и буквами помельче аккуратно выгравирована фамилия – Коннот. Итак, ее зовут Кирби Коннот. Ему не составит большого труда узнать всю ее подноготную. В конце концов, Эндикотт всего лишь захолустный городишко, не так ли?

В его распоряжении осталось еще полдня. Или в распоряжении Бегли. Он же не может сам отправиться на поиски нужных сведений: его тут же обнаружат поклонницы и разорвут на части.

Вспомнив о розе в руке, Джеймс поднес цветок к носу и лениво понюхал его. В ноздри ударил резкий сладостный аромат. Воткнув розу в почтовый ящик, он отправился к машине.

Какое-то странное чувство!

Прекрасная синеглазая блондинка, не знавшая, кто он такой, только что захлопнула перед его носом входную дверь. Дала, мягко говоря, от ворот поворот на какой-то задрипанной Дубовой улице в дрянном городишке! Не впустила его внутрь розового оштукатуренного дома с лягушкой на почтовом ящике и распускающимися вдоль дорожки желтыми цветами!

Стоя в гостиной у окна, Кирби с праздным любопытством, как она внушила себе, наблюдала из-за занавесок за отбытием Джеймса Неша, звезды американской массовой культуры.

«Ну и тупица», – думала девушка. Он вел себя так, словно при одном его появлении она должна была упасть к его ногам и умолять тут же и сейчас же овладеть ею. Этому типу неизвестно, какие высокие требования она предъявляет к мужчинам. Он, очевидно, не знает, что ее интересуют лишь приличные, любящие и честные мужчины. И только местные. С чего бы ей встречаться с Джеймсом Нешем?

Разве что ради удовлетворения своей плоти? Зажмурив глаза, мисс Коннот попыталась прогнать эту мысль. К несчастью, результат оказался обратным: перед ее взором замелькали сладострастные картины.

«Мне и правда нелегко без нормальной половой жизни», – тоскливо вздохнув, подумала девушка. Всю жизнь она берегла свою девственность для единственного и любимого мужа, но где он? Ни один мужчина в Эндикотте не проявлял к ней интереса. Если и дальше так пойдет, то, похоже, она окончит свои дни высохшей старой девой.

Кирби вновь тоскливо вздохнула. «Если меня столь беспокоит, что я окончу свою жизнь скрюченной старой девой, и если мне известно, что я вряд ли уже встречу совершенного во всех отношениях мужчину, то почему бы мне не сойтись хоть с кем-нибудь? – Не в первый раз девушка задавала себе этот вопрос. – Почему я не ухватилась за более чем откровенное предложение Джеймса Неша?»

Ответ на вопрос последовал незамедлительно: в глубине души Кирби еще питала слабую надежду, что благодаря Бобу она встретит мужчину, который будет любить ее до конца дней своих. И ей хотелось, чтобы их встреча произошла при необыкновенных обстоятельствах. Джеймс Неш – не тот, кого ждет Кирби.

Даже если он и сказал правду про фотографию на обложке «Сплетника», в чем, откровенно говоря, она сомневалась, мистер Неш слишком занят собой, чтобы уделять женщине внимание. И если он какая-то знаменитость, то тем больше у нее оснований избегать его общества. Ведь знаменитости не оседают в Эндикотте и не заводят здесь семьи.

Снаружи взревела машина, и девушка вновь приникла к окну. В ее душе что-то трепетало в такт гудению мотора «роллс-ройса». Сквозь прозрачные занавески она видела, как серебристая машина медленно отъехала от края тротуара. Неизвестно почему она вдруг решила, что только что упустила последнюю возможность.

Выбросив из голову эту странную мысль, Кирби направилась в душ, решив больше не думать о Джеймсе Неше. У нее и без того в ближайшие несколько недель хлопот будет полон рот. В конце концов, она член комитета по организации фестиваля в честь возвращения кометы Боб. У нее весь сентябрь расписан по минутам. Она тоже с нетерпением ждет возвращения кометы. И неважно, исполнит ли Боб ее желание или нет.