Текст книги "Китти, любовь моя!"
Автор книги: Элизабет Бэйли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава восьмая
В пятницу приехали Бэбс и Кейт, и Клод вздохнул с облегчением. Хотя ему не терпелось продолжить битву с леди Блейкмер, поразмыслив, он решил, что лучше подождать и посмотреть, что она предпримет. Но бездействие выводило его из себя. Он и Китти-то повез в такой спешке в Гретна-Грин только потому, что не мог дождаться, когда наступит день его великого противостояния с графиней! И вот теперь он напрасно терял время.
Хотя текущие дела в поместье требовали его непосредственного участия, он занимался ими без особого рвения. Все его мысли были сосредоточены на ответных действиях матери. Китти очень быстро освоилась на новом месте, и Клод облегченно вздохнул, взяв слово с миссис Пэппл, что та постарается окружить его жену вниманием и заботой. С Китти он встречался только за обеденным столом, а сам все дни проводил вне дома, разъезжая то верхом, то на дрожках по всему имению.
Вернувшись из очередной поездки по имению, он с радостью узнал, что сестра и кузина пьют чай с его женой в большой гостиной.
Я так рад вашему приезду, Бэбс и Кейт! Почему вас так долго не было? Мы здесь уже целых четыре дня. Что нового? Вы не знаете, что там затевает графиня? Папа ничего не говорил? – не унимался Клод.
– Остановись. Клод! Мы даже не знаем, на какой вопрос нам отвечать! – воскликнула его хорошенькая сестра.
– На все! – ответил он и, быстро подойдя к каминной полке, дернул за шнур, чтобы вызвать дворецкого. – Вот только подождите, пока принесут кружку эля.
Кейт, сидевшая напротив Китти, рассмеялась.
– Задал столько вопросов и просит, чтобы мы подождали!
– Клод, мы здесь уже давно и рассказали Китти все новости, – добавила Бэбс.
– Я вас не отпущу, пока вы мне тоже все не расскажете! – возразил он.
– Если бы ты знал, с каким трудом я вырвалась из дома! Ведь к нам приехал мой нареченный вместе с леди Чейл, – пожаловалась Бэбс.
– А моя мама была в таком состоянии, – добавила Кейт, – что я не отходила от нее ни на минуту.
Вдруг Бэбс рассмеялась.
– Представляешь, нам пришлось подкупить нашего кучера, чтобы он отвез нас сюда, и...
– Подкупить кучера?! – удивился Клод. – Почему?
Девушки переглянулись. За них ответила Китти:
– Им запрещено приезжать сюда, Клод.
– Запрещено? – огорченно повторил он. – Кем запрещено? Графиней?
– Кем же еще? И если мы задержимся, она может догадаться, куда мы ездили. Ты же знаешь нашу маму, Клод.
– Еще как! – раздраженно воскликнул он. – Этот запрет распространяется на всех?
Кейт поднялась со стула и, подойдя к Клоду, положила ему руку на плечо.
– Тетя Лидия сказала нам, что тебя сослали в Шиллингфорд...
– Сослали?!
– ...и что никто из нас не должен приезжать сюда, чтобы новость о твоей женитьбе не распространилась по всей округе.
– Хотя я не сомневаюсь, что слуги уже судачат об этом во всех тавернах от Брайтвилла до Лондона. Не представляю, как мама собирается сохранить эту новость в тайне, – добавила Бэбс.
– Сослали! – сокрушался Клод.
Он почувствовал на себе взгляд карих глаз Кейт – таких же и в то же время не таких, как у Китти.
– Что ты все время твердишь одно и то же? – досадливо спросила кузина.
Открылась дверь, и вошел дворецкий.
– Холлинз, принеси мне кружку эля. Нет, лучше бренди! – велел Клод.
– В этот час, милорд?! удивился дворецкий.
– Мне все равно, который час. Принеси сейчас же!
Дворецкий испуганно взглянул на своего хозяина, поклонился и вышел.
– Клод, постарайтесь успокоиться, – сказала Китти, подойдя к мужу. – Не теряйте самообладания, это делу не поможет.
– Не надо меня успокаивать! – раздраженно воскликнул Клод.
– Нет, надо, – ответила Китти. Потому что, когда вы горячитесь, вы не думаете, что делаете. Нельзя же быть таким вспыльчивым! Кстати, с тех пор как мы сюда приехали, вы мечетесь, как разъяренный лев в клетке, и теперь вот набросились на первого, кто попал под руку...
– Но вы только вдумайтесь, что эта особа вытворяет! Воспользовалась моим отъездом из «Приора»! Теперь говорит всем, будто сослала меня сюда!
– Ну, вы же знали, что миледи не оставит вас в покое. Вы сами так сказали, – возразила Китти.
Клод промолчал. От Китти не ускользнуло его взвинченное состояние. И, что самое главное, это не оставило ее равнодушной! Настроение у него сразу поднялось, и, не отдавая себе отчета, что делает, Клод обнял жену за талию.
– Я снова ужасно вел себя? Прошу извинить меня, Китти! Я ни о чем другом не могу думать, только о графине и ее планах.
Китти вымученно улыбнулась.
– Но у вас есть возможность узнать это от Бэбс и Кейт. Они не могут остаться у нас надолго, так что поберегите свой гнев на потом. Он вам понадобится после их отъезда.
– Какая у меня рассудительная жена! – сказал Клод и улыбнулся.
Он взял кружку с элем (зная переменчивый характер своего хозяина, дворецкий принес ему и эль, и бренди), сел около Китти и стал внимательно слушать, что рассказывали Кейт и Бэбс.
– У них давно вошло в привычку, когда мы еще были детьми, уходить и запираться в комнатах, оставляя нас одних. Вот и сейчас то мама уединяется с дядей Хевершемом, то тетя Сильвия с мамой. А один раз они заперлись все вместе, – рассказала Бэбс.
– А как же папа? спросил Клод. – Его приглашают?
Бэбс сердито фыркнула и промолчала. За нее ответила Кейт:
– Ты думаешь, дядя Блейкмер не воспользуется случаем и не улизнет из дома, когда в семье разразился такой скандал?
– Он избегает встречи и с моими будущими родственниками, – подхватила Бэбс. – Он сказал, что составляет каталог своих археологических находок. Даже если мама велит ему остаться для серьезного разговора, он тут же исчезает, стоит ей на минуту отвернуться. Ты же знаешь его, Клод.
– Еще бы мне его не знать! – ответил он.
– Да и что смог бы папа сделать, если все уже оговорено? – добавила Бэбс, словно читая мысли брата. – Как и любой из нас?
– Уж ты-то не сидела сложа руки! – сказала с улыбкой Кейт. – Бэбс вела себя самым предосудительным образом! Клод, она подслушивала у замочной скважины!
– Неужели? Боже мой! – воскликнул он. – Тебе удалось что-нибудь узнать таким сомнительным способом?
– Очень немного, ответила Бэбс, не глядя на брата и старательно приглаживая складки на своих юбках.
Она узнала нечто такое, что не может сказать ему? – подумал Клод.
– Они понимают, что их могут подслушать, и поэтому говорят между собой шепотом, – добавила Бэбс.
– Не кажется ли вам странным, – присоединилась к разговору Кейт, – что дядя Хевершем присутствует во всех тайных переговорах?
– Ха! Что же тут странного, если Китти родила наша тетя Фелиция? – возразил Клод.
Девушки переглянулись.
– От моего отца? – невольно вырвалось у Кейт, но она тут же спохватилась, вспомнив, что Китти сидит рядом. – Извините, Китти, это я нечаянно.
– В ваших словах нет ничего нового, спокойно ответила Китти.
Бэбс громко рассмеялась, к немалому недовольству Клода.
– Ну, Клод, не сердись! Китти проговорила это таким тоном, что мне стало смешно, – оправдывалась Бэбс.
– Если быть честными, Китти, – сказала Кейт извиняющимся тоном, – мы обсуждали это между собой, без взрослых. Ралф сказал, что мы с вами поразительно похожи на моего отца, из чего он сделал вывод, что у нас с вами один и тот же отец. Только вот о тете Фелиции мы не подумали.
– Да, но мы не можем с уверенностью сказать, что именно ее запомнила Китти, – сказал Клод.
Обе девушки уставились на Китти.
– Я помню леди, – начала свой рассказ Китти, – которая навещала меня, когда я была еще совсем маленькой. Но я не знаю, кто она.
– Какое разочарование! – воскликнула Бэбс. – О, какая потрясающая загадка! Как бы мне хотелось разгадать ее!
– О, Бэбс! – проговорила Китти, подражая голосу Бэбс. – Я этого хочу еще больше вас!
– Как у вас здорово получилось! – засмеялась Бэбс.
Китти смутилась.
– У Китти такая привычка, – вступился за жену Клод. – Не обижайся, она это делает без всякого злого умысла.
– Бедная Китти! – вздохнула Кейт. – Как, должно быть, вам тяжело оттого, что вы не знаете всю правду о своем происхождении.
– Мы докопаемся до истины, – уверенно сказал Клод. – Только я не могу заниматься этим прямо под носом у графини. Девочки, смотрите в оба и сообщите мне, когда я смогу начать расследовать это дело. Надо лишь, чтобы графиня не дышала мне в затылок.
Кейт и Бэбс обещали, что постараются, и поднялись из-за стола.
– Раз мы уехали без спросу, – сказала Бэбс, разглаживая складки своего муслинового платья, – нам надо успеть вернуться, пока нас не хватились.
Кейт и Бэбс попрощались с Китти как с лучшей подругой, и Клод проводил их к открытой карете, которая ждала у парадного входа. Он помог Кейт сесть в карету, и пока она раскрывала свой зонтик от солнца, Клод повернулся к Бэбс, чтобы помочь и ей. К его удивлению, она с таинственным видом увела его от кареты.
– Я не стала говорить тебе при Китти, – прошептала Бэбс, наклонившись к брату. – Но мне удалось кое-что расслышать.
Клод взял ее под руку и отвел подальше.
– Я понял это еще в гостиной. Ну давай, рассказывай!
Голубые глаза Бэбс с тревогой смотрели на Клода из-под изящной соломенной шляпки.
– Все произошло совершенно случайно.
– Ну и что? – нетерпеливо спросил Клод.
– Я услышала, как папа сказал маме, будто ты признался ему, что вы с Китти... э... спите в разных комнатах, – шепотом проговорила Бэбс.
– Неужели он так и сказал? – изумился Клод.
– Да, именно так и сказал. В ответ мама заявила, что использует это обстоятельство для расторжения вашего брака, так как он не состоялся.
Как мог отец предать его? Это из-за того, что граф позволяет делать жене все, что ей взбредет в голову. Все знали, что от графа помощи не дождешься, но он мог хотя бы не давать ей в руки такое опасное оружие!
– Я не должна была тебе это говорить? – с тревогой спросила Бэбс.
– Ты настоящая сестра, Бэбс! Надеюсь, что ты будешь счастлива со своим Френсисом, – сказал Клод, стараясь изо всех сил, чтобы сестра не заметила, как он расстроен ее сообщением.
– Бэбс, поторапливайся! – крикнула Кейт из кареты.
– Мне пора, – сказала Бэбс и поцеловала Клода в щеку. – Не обижай ее, Клод. И обещай, что ваш с Китти брак станет полноценным и графине не удастся его расторгнуть.
Он был рад, что Бэбс не стала ждать от него ответа, а быстро пошла к карете и села рядом с кузиной. Клод закрыл за ней дверцу. Они попрощались, и он велел кучеру трогать. Он стоял и смотрел вслед удалявшейся карете, пока она не скрылась из виду. Предупреждение сестры не выходило у него из головы.
* * *
Прошло несколько дней, прежде чем Клод смог выполнить тайное обещание, данное им Бэбс. Ему загорелось осуществить его в ту же ночь. Он отпустил Майксона и стал медленно пробираться по темному коридору, неся в руке подсвечник с зажженной свечой. Но у него не хватило решительности довести дело до конца.
То ли он вспомнил слова лорда Блейкмера, что Китти нельзя обижать, то ли ему стало неловко, точно сказать он не мог. Всего в нескольких шагах от спальни Китти Клод остановился в нерешительности и простоял так несколько минут, вслушиваясь в ночную тишину и размышляя, как ему поступить.
Похоже, Китти уже спит. В подобных случаях джентльмен должен действовать более изощренно. Он даже целовал ее всего несколько раз! Для начала ему нужно расположить ее к себе. Но с чего начать? Погладить ее? Чмокнуть в щечку? Если у него все выйдет легко и изящно, то она к его ухаживаниям может отнестись вполне благосклонно.
Его прежний опыт в обращении с женщинами не подготовил его к сближению с молодой женой. Своих многочисленных любовниц он выбирал в зависимости от настроения: одну – за ее округлые формы, другую – за пухлые губы, третью – за пылкий темперамент. В его прежних любовных связях главным была взаимная благосклонность. Его желания удовлетворялись теми прелестными созданиями, к которым он испытывал нежные чувства. Но он никогда не волочился за хорошенькими артисточками и не засыпал в объятиях жриц любви – от этих опасностей его уберегли наставления отца.
Обещание графини расторгнуть неугодный брак сына порядком осложнило его жизнь. Стоило ему встретиться за обеденным столом с Китти, как он сразу начинал лихорадочно обдумывать, как ему устроить запоздалую первую брачную ночь. Он ел Китти глазами, что явно смущало ее – она начинала ерзать и краснеть.
Но настал момент, когда терпение Клода лопнуло. Больше так продолжаться не может! Он женат почти две недели, а первой брачной ночи все еще не было. Схватив стоявший на столике подсвечник с горящей свечой, Клод собрал в кулак всю свою волю и ринулся в темный коридор.
Услышав стук в дверь, Китти похолодела от ужаса. Неужели это Клод? Днем она заметила что-то странное в его взгляде, когда он то и дело посматривал на нее. Она это сразу заметила, но успокаивала себя надеждой, что ей просто почудилось. Казалось, не было ничего такого, что могло бы подтолкнуть его на исполнение супружеских обязанностей. Но Китти давно со страхом ждала эту ужасную минуту. И вот она наступила!
Китти притихла, надеясь, что Клод подумает, будто она спит, и уйдет. Скрипнула дверь, и она пожалела, что не задернула занавески из плотного шелка, превращавшие постель в шатер, так как ночь была теплой и душной. Китти видела, как вошел Клод с подсвечником в руке, в накинутом поверх ночной рубашки халате. Она уже не сомневалась в его намерениях. От ужаса она вся сжалась, утратив способность говорить и думать.
– Китти, вы спите?
Это было произнесено таким громким шепотом, что если бы она спала, то проснулась бы. От волнения у нее пересохло во рту, она едва дышала, боясь пошевелиться.
Клод подошел совсем близко. Ей надо было закрыть глаза и притвориться спящей, но Китти, подобно оцепеневшему от ужаса животному, не могла оторвать взгляд от Клода. Он подошел к тому краю постели, где она лежала, и Китти тут же откатилась к другому краю.
Клод отпрянул, взмахнув подсвечником, и обжег себе руку горячим воском. Он вскрикнул и поставил подсвечник на прикроватный столик. Наклонившись к свету, он осмотрел руку, снял остатки воска и стал дуть на обожженное место, чтобы ослабить саднящую боль.
– Вот видите, Китти, я из-за вас обжегся!
Он увидел ее лицо, бледное как у привидения.
– Что вы д-делаете в моей к-комнате? – спросила она дрожащим голосом.
Обожженная рука нестерпимо болела, и Клод, забыв о своем решении быть ласковым с Китти, стал раздражительным и резким.
– Не прикидывайтесь! Вы отлично знаете, что я здесь делаю!
– О боже!
Клод с удивлением увидел, как Китти схватила свою одежду, висевшую на спинке стула у кровати. Черт возьми, да она его боится!
– Все хорошо, Китти! – стал он успокаивать жену. – Вам нечего бояться. Я, должно быть, испугал вас, но...
– Клод, прошу вас, уйдите! Я не могу... умоляю, сейчас же уходите!
Она прижала к груди свою одежду, и в колеблющемся свете свечи он увидел, что Китти дрожит. Растерявшись, он стал обходить кровать, но по мере того, как он приближался к жене, она уползала от него.
– Подождите, Китти! Давайте поговорим!
– Раньше надо было говорить, Клод! А вы пришли, чтобы... предъявить свои права... а я этого не вынесу! Я знаю, что я должна, но я не могу! Не могу, понимаете, Клод?
Отказ Китти его и озадачил, и возмутил. Какое-то время он стоял в нерешительности. Но с другой стороны, почему она не смирилась с тем, что неизбежно? Эта мысль вызвала у него новый прилив гнева.
– Почему вы так ведете себя? Должны бы знать, что это обязательно случится, раз вы вышли за меня замуж.
Он замолчал, поняв, что Китти его не слушает. Она наклонилась и открыла дверцу прикроватного шкафчика. У него от изумления глаза стали круглыми, как два блюдца, – Китти вынула... ночной горшок!
– Что за черт?
Китти выпрямилась, держа горшок над головой, вцепившись обеими руками в его ручки.
– Если вы подойдете ко мне хотя бы на шаг, я разобью вам этой штукой голову!
– Вы сошли с ума! – воскликнул он, глядя на ее искаженное гневом лицо. – Вы не посмеете это сделать!
– Нет, посмею!
– Китти, сейчас же поставьте это на пол! – приказал он тоном, не терпящим возражений.
– Нет!
– Китти, ради всего святого, перестаньте ломать комедию! Отдайте это мне!
Но Китти не собиралась расставаться со своим оружием, которое, к счастью, было пустым. Она перебралась на середину кровати. Все ее мысли, вся ее воля сосредоточились лишь на одном: защитить себя во что бы то ни стало.
– Взять меня силой вам не удастся! – крикнула она высоким от волнения голосом. – Мерзкое животное! О, как я ненавижу вас! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – в отчаянии твердила она, потрясая горшком.
Клод отступил, не веря своим глазам. Это была не та Китти, к которой он успел уже привыкнуть. И не та Китти, на которой он женился. Сейчас она была похожа на ребенка, напуганного приснившимся чудовищем.
– Все в порядке, Китти. Я вас не трону, – сказал он примирительным тоном.
– Тогда уходите!
– Сейчас уйду, – сказал он и направился было к двери, но вспомнил о стоявшем на столике подсвечнике с оплывшей свечой. – Позвольте мне взять мою свечу. В коридоре так темно, что без нее мне придется двигаться на ощупь.
Не выпуская ночной горшок из рук, Китти не сводила глаз с Клода, пока он обходил кровать, чтобы взять подсвечник.
– Давайте поговорим об этом завтра, – предложил он.
Ответа не последовало. Китти оставалась в той же позе. Клод приподнял подсвечник, чтобы свет от свечи падал на Китти. Она была прелестна. И ему вдруг захотелось остаться, чтобы успокоить ее, развеять ее страхи, убедить ее, что он не такое чудовище, как она о нем думает. Но сейчас это невозможно. Без сомнения, нужно время, чтобы Китти привыкла к мысли, что она его жена, и он должен понять это. Клод вышел из спальни Китти.
Дверь за ним закрылась, и комната снова погрузилась во тьму. Китти сидела на середине постели в обнимку с ночным горшком.
Гостиная, где обычно завтракали, была уютной комнатой с двумя застекленными до самого пола дверями, выходящими на зеленую лужайку. В ней стоял украшенный резьбой дубовый буфет с фаянсовой посудой и сервировочный стол красного дерева, заставленный серебряными блюдами с различными кушаньями. Около стола застыла Холлинз, готовый в любую минуту подать его сиятельству желаемое блюдо. Жарким летним утром двери здесь открывали настежь, и первый прием пищи в приятной обстановке создавал хорошее настроение на весь день.
Но сегодня этот располагающий к приятному отдыху уют действовал на Китти угнетающе. Присутствие мужа, который, едва сев за стол, уткнулся в утреннюю газету, отбило у нее всякое желание отведать толстые ломти ветчины и яйца всмятку, предложенные поваром. Она чувствовала себя неловко из-за своего нелепого поведения прошлой ночью. После того как он ушел, к ней вернулась способность трезво смотреть на вещи. Клод обещал ей отказаться от своей привычки вести себя как грубое животное. Но при первой же возможности в него и превратился! Да еще без предупреждения!
Если бы он шел не напролом, а до поры до времени скрывал свои намерения, то она бы так не испугалась и не выставила бы себя на посмешище перед мужем.
Вместо этого он, ничего не говоря, подступал к ней, не сводя с нее глаз, в которых появилось какое-то дикое выражение. Конечно, ее воображение нарисовало картины одну ужаснее другой. Он так испугал ее, что она грозилась разбить ему голову. Естественно, Китти не хотела, чтобы это был ночной горшок! Она просто схватила первое, что подвернулось под руку, и только потом поняла, как глупо выглядела. Но Клод сам виноват, что довел ее до такого состояния.
От этих размышлений у Китти заныло под ложечкой. Ей казалось, что взаимные обвинения витают в воздухе. Она не сомневалась, что Клод все еще зол на нее. Надо было как-то менять ставшее уже привычным для них ни к чему не обязывающее общение. Но она не знала, с чего начать.
Клод не настолько углубился в изучение новостей, как могло показаться со стороны. Он несколько раз пытался начать разговор, но не мог. Что тут говорить? Он даже забыл, зачем пришел сюда. Но в эту минуту дворецкий напомнил ему о себе:
– Милорд?
Клод опустил газету и повернулся к дворецкому, стараясь не смотреть на Китти.
– Да, Холлинз?
– Сегодня утром из «Приора» пришел посыльный, милорд.
– Он принес записку? – спросил Клод, отложив газету.
– Нет, милорд. Он передал мне сообщение устно, – ответил дворецкий.
– Ну и что он сказал? Его прислала леди Барбара?
– Нет, милорд. Его прислала леди Блейкмер.
Китти вздрогнула и посмотрела на Клода – его глаза загорелись недобрым огнем.
– Что же он сказал? – невольно вырвалось у Китти.
– Это касается меня и миссис Пэппл, миледи, – смущенно кашлянув, ответил дворецкий.
– Что?!
Бесцеремонность графини, обратившейся к его слугам, минуя его самого, привела Клода в бешенство. Она явно его недооценивает! Или она сомневается в преданности его слуг?
– Ну, и что дальше, Холлинз?
– Я полагаю, вы знаете, милорд, что ни миссис Пэппл, ни я никогда бы не выполнили ничьих указаний, кроме указаний вашей светлости.
– Не бойся, тебя не уволят, Холлинз. Ее светлость графиня не вправе распоряжаться здесь. Переходи к сути дела, – нетерпеливо проговорил Клод.
– Нам с миссис Пэппл приказано, – начал дворецкий, бросив быстрый взгляд на Китти, – не допустить, чтобы ее светлость – хозяйка этого дома – выезжала за пределы усадьбы.
– Вот дьявол!
– Мы должны всем, кто бы ни приехал к вам в гости, говорить, что ни вас, ни ее светлости нет дома.
Этого еще не хватало! – со злостью подумал Клод.
Он вскочил и стал быстро ходить из угла в угол, время от времени выкрикивая проклятья в адрес графини. Слова дворецкого привели Китти в такое волнение, что она могла только молча следить за метавшимся, как затравленный зверь, мужем. Она действительно сидела дома не выезжая, но только потому, что ей некого было навещать. Теперь, скорее всего, Клод заставит ее разъезжать по гостям, чтобы доказать матери, что та ему не указ.
Постепенно Клод успокоился и вернулся на свое место. Он отпустил дворецкого и хмуро посмотрел на Китти.
– Клод, только не говорите, что я должна буду наносить визиты соседям, в то время как ваша мама настраивает против меня людей! Я ни за что не пойду на это! – с жаром заговорила Китти.
– А я и не собираюсь вам это говорить, – спокойно возразил он.
Китти смотрела на него, затаив дыхание.
– Тогда что же? Я чувствую, что вы сейчас сообщите мне что-то ужасное!
– Может, и ужасное, но с этим ничего не поделаешь, – сказал он твердым голосом, решительно выставив вперед свой упрямый подбородок.
– Что же это?
Она заметила, как он повел плечами, будто то, что он собирался ей сказать, требовало от него большого усилия. Предчувствуя недоброе, сердце Китти учащенно забилось.
– Я бы не пришел к вам прошлой ночью, если бы не серьезность создавшегося положения.
Она ничего не ответила. Взгляд его голубых глаз слегка потеплел, и она стала ждать, затаив дыхание.
– Поверьте, это не легко. Это не входило в мои намерения... по крайней мере сейчас. Теперь я просто обязан это сделать, – с жаром произносил он отрывистые фразы.
Она вспомнила, как прошлой ночью он вошел в ее спальню.
– Почему? – вложив в это слово все свое отчаяние, спросила она.
Клод тяжело вздохнул. Проклятье! До чего же ему тяжело! Он снова напугал ее чуть не до смерти. Но он должен ей все объяснить, и тогда она поймет, что ей нечего бояться. Он вынужден поступить именно так.
– Бэбс сказала мне, что если наш брак признают недействительным, то графиня добьется его расторжения.
– А вы скажите ей, что наш брак настоящий! Как она узнает, что мы... мы не... – понимая, что ее мольбы бесполезны, все-таки взмолилась она.
Клод горько усмехнулся.
– Насколько я понял графиню, она решила прибегнуть к помощи юристов и докторов и заставить их вынести свое заключение.
Китти похолодела от ужаса. Если что она и усвоила из лекций миссис Даксфорд, так это кровавые подробности, касающиеся взаимоотношений супругов. Не потому, что каждая воспитанница в приюте собиралась замуж и нуждалась в подобных сведениях, нет. Но миссис Даксфорд была твердо убеждена, что девушка должна знать о деторождении и обо всем, что с этим связано.
– Она делает это для того, – объяснила тогда Нелл, – чтобы мы не стали наивными жертвами любвеобильных мужчин, которым может приглянуться молоденькая гувернантка.
– Вы хотите сказать, что графиня заставит меня пройти обследование?
– Именно это я и хотел сказать, – ответил Клод.
Китти молча смотрела на него.
– Надеюсь, вы знаете, что это означает? – спросил Клод.
Еще бы! Она хорошо запомнила эту часть лекции миссис Даксфорд. Любому доктору не стоит особого труда сказать, что роковое действо свершилось. И способ, каким доктор это определит, очень неприятный. Китти почувствовала, как ноги у нее вдруг стали тяжелыми, будто из свинца. Она молча смотрела на упрямый подбородок мужа, не в силах произнести ни слова.
– Приношу свои извинения, но вам придется принять меня сегодня ночью. Обещаю, что я не причиню вам слишком много страданий, но вы приготовьтесь стойко перенести это испытание. И чтобы никаких ночных ваз!
К обеду бурные переживания по поводу предстоящей ночи сменились полной апатией. У Китти пропал аппетит. Она с отсутствующим видом ковыряла вилкой в нетронутой тарелке с едой, не замечая, что ее муж не проронил ни слова и тоже не в состоянии проглотить ни кусочка. День казался ей бесконечным.
Клоду, наоборот, казалось, что время летит слишком быстро, неумолимо приближая его к той минуте, когда он должен решиться и исполнить необходимый супружеский долг. Он вспомнил, какое испуганное лицо было у Китти, когда он прошлой ночью вошел к ней в спальню. Совершенно ясно, что ее пугает мысль о супружеских обязанностях. Разве для молодой женщины это не странно? Или это пробел в ее воспитании, возникший из-за того, что Китти не получила образования, какое дают девушкам его круга?
Женщины его круга, как рассказывали ему сестры, понимали свое высокое предназначение. Жены английских аристократов должны воспроизводить наследников титулов и владений. Китти не была воспитана в освященных веками традициях английской элиты. Скорее всего, она даже не знала, что последует после его появления в ее спальне, и эта неизвестность ее ужасно пугала.
Впервые Клод пожалел, что был таким безрассудным, когда пошел на поводу своих обид и ради них вступил в этот скоропалительный брак. Женись он в соответствии со своим положением, благоразумные советы отца пошли бы ему на пользу... Вместо этого отец предал огласке доверительный разговор с сыном, вынудив того совершить поступок, мало чем отличающийся от неприкрытого насилия.
В подавленном настроении Клод подошел к спальне своей жены. Может, Китти уже поджидает его у двери, приготовившись размозжить ему голову ночным горшком?
Но, слава богу, Китти отнеслась к его словам со всей серьезностью: занавески, превращавшие постель в шелковый шатер, были раздвинуты, на столике около кровати горела свеча, сама Китти сидела в постели, откинувшись на пуховые подушки. Клод облегченно вздохнул и закрыл за собой дверь.
Он подошел к постели и остановился, залюбовавшись женой. Ее тугие темные локоны рассыпались по плечам, пухлые губы слегка полуоткрыты, большие бархатные глаза пристально смотрят на мужа. Она была бы очень соблазнительной, если бы не дрожала мелкой дрожью. Сейчас ей можно было только посочувствовать.
