Текст книги "Китти, любовь моя!"

Автор книги: Элизабет Бэйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава четвертая

Какое-то шестое чувство заставило Китти открыть глаза. Еще не совсем проснувшись, она увидела над собой чье-то хмурое лицо освещенное колеблющимся светом свечей. Она приподнялась, и лицо, и свечи отодвинулись в сторону.

– Не думал, что испугаю вас, – сказал Клод извиняющимся тоном.

Китти машинально откинула упавшую на лоб прядь волос. Она приподнялась на локте и увидела, что лежит на диване в гостиной Клода, одетая в новое, отливающее серебром платье. Она вспомнила, что надела его, надеясь развлечься в отсутствие жениха. Она и не предполагала, что он застанет ее в таком облачении.

– Который час? – спросила она, окончательно проснувшись.

– Точно не скажу. Что-то около часа или двух.

Китти следила за ним взглядом, когда он подошел к камину и поставил подсвечник на каминную полку, еще один подсвечник стоял на столе у окна. Что-то подсказывало ей, что отношение Клода к ней изменилось. Она молчала, стараясь выиграть время.

– Было весело? – наконец спросила она.

– Совсем нет. Сказать по правде, я пожалел, что сразу не ушел.

Он произнес это с едва заметным ожесточением, и смутное ощущение, что он отдалился от нее, у Китти усилилось.

– Там что-то случилось? – с тревогой спросила она.

– Эта проклятая семейка забросала меня вопросами.

– Обо... обо мне?

– О ком же еще?

Он повернулся и, подойдя к окну, нервно отдернул занавеску. Китти молчала. Похоже, он раскаивается, что пообещал на ней жениться.

– Я поняла: вы передумали, – не выдержав гнетущего чувства неопределенности, тихо проговорила она.

Клод обернулся. Он остро ощутил в ее голосе боль и страдание. Копна темных волос обрамляла хорошенькое встревоженное лицо девушки... и в душе Клода что-то дрогнуло. В неверном свете свечей она казалась ему эфемерным, неземным созданием, и он сказал совсем не то, что хотел сказать:

– Нет, не передумал. Я все еще хочу жениться на вас...

До него донесся приглушенный ответ:

– Но понимаете, что не должны этого делать.

Проницательность Китти поразила его, и ему не хватило духу согласиться с ее утверждением. Он молча подошел к дивану и сел на стул, стоявший рядом. Ему вдруг пришло в голову, что, может быть, сама Китти ответит на мучившие всех вопросы. Хотя ее происхождение окутано тайной, что-то же могло сохраниться в ее памяти!

– Китти, кто были ваши родители? – без обиняков спросил он.

– Бесполезно меня об этом спрашивать. Я не знаю, – ответила она, удивленно взглянув на него.

– Но что-то же можно установить! Вот вы сказали, что у вас никого нет, выходит, вы сирота?

– Я знаю только тех, кто выдавал себя за моих родителей!

Китти выкрикнула эту фразу, будучи твердо убеждена, что он начал этот допрос с единственной целью – избавиться от нее.

– Клод, зачем вы меня расспрашиваете? Ведь нам с вами хорошо известно, что мое происхождение держится в секрете. Лучше бы расспросили свою тетю Сильвию!

– Она ничего не расскажет. Но раз я стану вашим мужем, имею я право узнать о вас все, что вам известно?

– Да не станете вы моим мужем! Я очень благодарна вам за вещи, которые вы мне купили, но требую, чтоб вы завтра же отвезли меня обратно в Пэддингтон!

– Но я не хочу везти вас туда!

– Тогда я уеду в дилижансе!

Клод вскочил и, бросившись к камину, изо всех сил ударил кулаками по каминной полке.

– Черт возьми, Китти, вы любого выведете из терпения! – Когда он обернулся, Китти сидела на диване поникшая и расстроенная.

Проворчав себе что-то под нос, Клод подошел к буфету, достал хрустальные бокалы и в один налил вина, а в другой – чего-то покрепче. Взяв бокал с вином, он подошел к Китти.

– Вот, выпейте.

– Что это? – спросила она, однако бокал не взяла.

– Мадера. Отпейте немного, оно поднимает настроение, – посоветовал он.

Вино было крепкое, но сладкое. Клод оказался прав: отпив немного вина, она почувствовала себя лучше. Она смотрела, как Клод держал двумя пальцами свой бокал, снова заняв свое место на стуле. Он заметил, что она смотрит на него, и внезапно его лицо осветилось широкой улыбкой.

– Моими родителями считались супруги Меррики. Я многого не помню и многое не могу объяснить, потому что мне было всего шесть лет, когда меня отдали в приют.

– Шесть! – разочарованно воскликнул он. – Ну, вы тогда вообще ничего не помните!

Китти отпила немного вина.

– Но когда я вспоминаю ранние годы своего детства, передо мной всплывают довольно странные вещи. Например, дом – как мне помнится, он не принадлежал Меррикам. Помню, в нем собиралось много людей – джентльмены и леди... Меррики прислуживали им за столом, а я помогала, а приезжие леди и джентльмены смеялись и пели – одним словом, веселились. Иногда джентльмены сажали меня к себе на колени и учили петь и читать стихи.

Клод наблюдал, как менялось выражение ее лица. Оно было то загадочным, то печальным, словно она сожалела, что те времена прошли, и с удовольствием их вспоминала. То, о чем она рассказывала, было действительно странным.

– Они любили танцевать, – продолжала Китти свой рассказ. – Днем, как мне кажется, они уезжали на охоту, так как из окна над лестницей я видела, как джентльмены, собравшись во дворе, седлали лошадей и вся кавалькада отправлялась в лес.

– Почему вы жили в охотничьем домике? Что там делать маленькой девочке? – удивленно спросил Клод.

– Господи! Как я сама не догадалась! Вы думаете, что все происходило в охотничьем домике?! – глядя на Клода круглыми от удивления глазами, воскликнула Китти. У нее перехватило дыхание. – Но как тогда объяснить, почему одна леди приезжала туда именно в те дни, когда там никого не было, кроме меня и супругов Меррик?

– Какая леди?

– Я не знаю, как ее звали, – грустно сказала Китти, отпив глоток вина. – Но я не сомневаюсь, что она была благородного происхождения. Она была одета как леди и приезжала в красивой карете. Приезжала одна и сразу шла в мою комнату. Она всегда привозила мне подарки: однажды подарила веер, в другой раз – куклу, – рассказывала Китти. – Она садилась рядом, и мы говорили, к сожалению, не помню, о чем. Иногда она привозила книгу и читала мне. Я помню ее голос – приятный и мелодичный. Всегда, когда играю на фортепиано, я вспоминаю ее голос...

– А ваш отец приезжал к вам?

Китти покачала головой.

– Только один раз, когда в доме, кроме меня и Мерриков, никого не было, приехал джентльмен, один, без слуг. Я его запомнила потому, что пришла миссис Меррик, взяла меня на руки и отнесла вниз, в гостиную. Мужчина поставил меня на стол и стал рассматривать. Я очень испугалась, но он держал меня на столе, покачивая головой и весело смеясь. Я часто вспоминаю этот случай, может, больше, чем он этого заслуживает, но меня никогда не покидало чувство, что это был мой отец.

– Скажите, вы считали Мерриков своими родителями?

– Все говорили, что они мои родители, включая миссис Даксфорд. Только не помню, чтобы я когда-нибудь их так называла...

– Что вы еще помните? – спросил он.

– Я вам рассказала все, что знаю.

Китти не решилась рассказать о других воспоминаниях ужасных воспоминаниях, – которые приводили ее в трепет. Однажды она по секрету рассказала о них Нелл. Подруга осталась равнодушна к услышанному, сказав при этом, что Китти случайно оказалась ночью там, где ей не следовало находиться, и поэтому все, что она услышала и увидела, истолковала неверно.

– Неужели вы больше ничего не помните? – воскликнул Клод, и Китти, словно очнувшись от страшного сна, вернулась к действительности. – Кто ухаживал за вами, когда вы болели? – допытывался он.

– Ну, миссис Меррик, разумеется.

– Но кто тогда привез вас в приют, когда Меррики умерли? Они умерли у вас на глазах, в охотничьем домике? И что с ними случилось?

Китти осторожно поставила пустой бокал на стоявший рядом с диваном кофейный столик.

– Не знаю. Я только помню, как днем подъехала карета, оттуда вышли леди и джентльмен, подозвали меня и потом мы все вместе куда-то поехали. Я хорошо помню, что с Мерриками я не прощалась, наверное, потому, что они действительно умерли.

– А кто были те люди, что увезли вас? Эта леди была той же женщиной, которую вы считаете своей матерью?

– Нет, это была другая леди, она со мной почти не разговаривала. И она и джентльмен были одеты во все черное, и я их очень боялась. Странно, но я их почти не помню, как и сам переезд в приют. Пруденс мне говорила, что у меня был шок и поэтому в моей памяти образовался провал. Но в конце концов я оказалась в Пэддингтонском приюте под именем Кэтрин Меррик.

Он залпом допил содержимое своего бокала и поставил его на столик.

– Вы так и не узнали, кто были эти люди?

– Нет. Как бы я хотела, чтобы того, что произошло вчера, никогда не было! – воскликнула Китти, закипая от гнева.

Она поднялась с дивана, машинально расправив складки нового платья. Клод тоже поднялся, и они оказались лицом к лицу в дрожащем свете догоравших свечей.

– Вот такая история, – сказала она.

– Я бы сказал, печальная, – добавил Клод и улыбнулся, чтобы подбодрить и поддержать ее.

– Сэр, пожалуйста, не жалейте меня! Я прошу вас только об одном – позвольте мне забрать те вещи, что вы мне купили, потому что у меня уже не будет другой такой возможности...

– Разумеется, оставьте их у себя! И купите себе еще! Не может же виконтесса ходить в одном и том же платье!

– Клод, прекратите! – проговорила она дрожащим от возмущения голосом. – Мы не поженимся! Вы же знаете, что мы не можем себе этого позволить.

– Не вижу, что нам мешает обвенчаться! Дело в том, что после всего, что вы мне рассказали, я не могу отвезти вас обратно в Пэддингтон, даже если бы и захотел, – возразил он.

– Но почему?! Вы же раздумали на мне жениться!

– Это правда, я было раздумал. Но я снова передумал! – сказал он, пожав плечами.

– О, да вы сумасшедший! – воскликнула она, всплеснув руками. – Что скажет ваша мама, когда узнает? А тетя Сильвия? А остальные?

– Что хотят, пусть то и говорят! – Он взял ее руки и прижал к своей груди. – Китти, неужели вы не хотите узнать всю правду?

– После того, что произошло? Нет, не хочу!

– А я просто сгораю от желания все разузнать! Неужели вы хотите все бросить и покориться графине? Нет, я хочу во всем разобраться!

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Китти, пытаясь высвободить свои руки.

Но Клод притянул Китти к себе. Его лицо приняло какое-то странное выражение, голубые глаза лихорадочно блестели.

– Я должен сказать вам, что в вашем деле не обошлось без графини! Помните, что сказала тетя Сильвия? И пусть меня повесят, если я не докопаюсь до истины!

Она удивилась и вместе с тем обрадовалась, когда он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– А теперь идите спать. Должно быть, вы падаете от усталости. И учтите, мы отправимся в путь рано утром.

– Нам надо бы сначала все обсудить, – возразила Китти.

– Идите спать и не спорьте, или я сам отнесу вас в спальню!

Китти пошла к двери, но у порога остановилась, решив еще раз попытаться сломить его упрямство.

– Клод, прошу вас...

– Я считаю до трех. Раз...

– Подождите! – с мольбой и отчаянием воскликнула Китти.

– Ну, что еще?

Его лицо приобрело такое жесткое выражение, что Китти растерялась. И как-то так получилось – она сама не знала, как, – но желание его отговорить само собой исчезло. Тем не менее вопрос сорвался с ее губ:

– Вы хорошо подумали? Потом не пожалеете?

Клод подошел к ней, и, хотя здесь было довольно темно, она ясно разглядела его выступающий вперед подбородок, говоривший об упрямом характере обладателя.

– Если хотите знать, Китти, у меня нет другого выхода, так как я человек чести. Не перечьте мне. Для вас же лучше узнать всю правду. Китти, вы девушка благородного происхождения, и я погубил вашу репутацию. Поэтому мы отправимся завтра в Гретну, хотите вы этого или нет.

Китти уже привыкла к быстрому движению экипажа и теперь спокойно сидела, удобно откинувшись на спинку бархатного сиденья. Ей было не холодно в новом одноцветном платье из муслина – не по погоде легком и открытом, – так как у нее теперь был теплый шерстяной плащ, в который она уютно закуталась. Небо с утра было затянуто тучами, дул пронизывающий северный ветер, и кожаный верх экипажа был поднят, чтобы защититься от возможного дождя и сильных порывов ветра.

Проснувшись сегодня утром – гораздо позже, чем рассчитывал виконт, – Китти подсчитала, что ее не было в приюте двадцать четыре часа. Китти решила, что обязательно напишет миссис Даксфорд, чтобы та о ней не беспокоилась.

После завтрака, пока его светлость изволили безмятежно почивать, Китти попросила у Майксона бумагу и ручку.

Она три раза бралась описать свое теперешнее положение, но все три листа были скомканы и отправлены в корзину для бумаг. В конце концов она ограничилась сообщением, что жива, здорова и просит миссис Даксфорд не беспокоиться.

«Я скоро приеду в Пэддингтон и при встрече все вам объясню. Не беспокойтесь обо мне, у меня все хорошо», – приписала в конце письма Китти. Она сложила письмо, но ей пришла в голову еще одна мысль, показавшаяся довольно важной. Китти развернула письмо и написала постскриптум: «Я обязательно верну вам три пары белых чулок из хлопка, деньги за зубной порошок и зубную щетку я непременно вам верну».

Когда Клод наконец вышел из своей спальни, на часах было четверть двенадцатого. На Клоде были высокие сапоги, жакет из прочной коричневой ткани, надетый на кашемировый жилет горчичного цвета.

– Вы же вчера говорили, что утром придется очень рано вставать! – накинулась на него Китти.

Но его светлость был невозмутим.

– Одиннадцать разве не рано? – удивленно проговорил он. – Неужели вы думали, что я встану на рассвете?

Китти сказала ему, что написала письмо миссис Даксфорд в Пэддингтон, и попросила, чтобы его отнесли на почту. Клод взял письмо и отдал его своему камердинеру, распорядившись, чтобы тот проследил за исполнением. Затем его светлость начал завтракать.

– Китти, вы написали ей, что мы собираемся пожениться?

– Нет. Она будет знать, что я жива и невредима, пока этого достаточно, – возразила Китти.

Карета тронулась. Клод погнал лошадей так, что у Китти волосы от страха встали дыбом. Он не сбавлял скорость даже на поворотах. А Китти казалось, что она уже привыкла к его сумасшедшей езде.

Обещанная остановка на обед оказалась очень короткой, хотя еда была довольно вкусная. Не прошло и часа, как они снова тронулись в путь, так как Клоду загорелось во что бы то ни стало приехать в Стилтон до наступления сумерек. Не представляя, сколько времени уйдет на дорогу, Китти вздохнула и решила ни о чем не спрашивать. Ей казалось, что она находится в пути всю свою жизнь, и покачивание экипажа немного ее успокоило.

Когда они приехали в Стилтон, уже стемнело. Его светлость правил лошадьми более шести часов. Они проехали шестьдесят миль! Хотя Китти проделала этот путь в качестве пассажирки, она едва держалась на ногах. К ее удивлению, его светлость был таким же бодрым и веселым, как и в начале путешествия.

– Шестьдесят миль за один день – это прекрасно! – обернувшись к Китти, сказал Клод. – Если нам удастся и дальше ехать с такой же скоростью, то мы приедем в Гретну через два дня.

Китти вышла из экипажа на негнущихся ногах.

– Неужели вы не устали? – удивленно спросила она.

– Сущий пустяк! – сказал он, зевая. – Спать буду как убитый! Но сейчас хорошо бы умыться и поесть! – Завидев служанку, торопливо шедшую по двору, он повернулся к ней. Эй, сюда! Где ваш хозяин? А ты, Доккинг, присмотри за лошадьми. Неплохая попалась упряжка! Пусть отдыхают до утра.

С этими словами он быстро пошел к трактиру, ни разу не оглянувшись на Китти, которая едва поспевала за ним.

Когда Китти, тяжело дыша, догнала Клода, он уже договорился с хозяином трактира. Пришедшая вскоре жена трактирщика проводила ее наверх в опрятную комнату. Китти с удовольствием умылась и стала искать щетку для волос, которые «поседели» от дорожной пыли, и ей пришлось повозиться, чтобы привести их в порядок. Только она стянула лентой свои темные локоны, как в дверь постучала служанка, пришедшая звать Китти на ужин.

Спустившись вниз, она попала в хорошо освещенную гостиную. В камине горел огонь, и, несмотря на холодный вечер, в комнате было довольно тепло. Стоявший в центре стол был накрыт на двоих, и Клод был занят тем, что обсуждал с хозяином трактира качество вин в винном погребе и никак не мог выбрать, какое вино ему заказать. Его сиятельство снял дорожный жакет и шляпу и причесал короткие светлые волосы, но переодеваться не стал, сменив только шейный платок.

– Вот я все думаю, – задумчиво проговорил он, когда ушел официант, который принес им пирог и фрикасе из курицы.

– О чем? – настороженно спросила Китти.

– Как вы впишетесь в нашу семью.

Вот оно что! Оказывается, он думал о ней!

– Ну, и что вы решили, сэр?

– Я попытался в этом разобраться. Но сначала хочу рассказать вам, кто кому кем приходится, прежде чем вы встретитесь с ними.

Китти не возражала.

– Может, лучше сказать, мы встретимся с ними?

– Именно, – сказал он, подцепив на вилку огромный кусок пирога. – Большинство моих родственников лето проводят в Брайтвилле. У Ротли там дом, а восточнее находится наше поместье «Приор», которое графиня выбрала для летнего отдыха.

Китти молча слушала.

– Мое имение находится в Шиллингфорде, а это совсем рядом с Брайтвиллом... Я не могу скрыться ни от графини, ни от остальных членов семьи, когда приезжаю туда.

– Семья большая? спросила Китти.

Клод налег на фрикасе.

– Со стороны отца у меня кузины Чеддон, один дядя и три тети. Слава богу, я их редко вижу.

– А с материнской стороны?

– Вот тут мы должны быть предельно внимательны, – задумчиво проговорил Клод, налив в свой бокал вина. – Кейт вы видели, как и тетю Сильвию, самую младшую из сестер Ридздейл, а графиня – старшая из них. Все три сестры дочери герцога.

– Расскажите о вашей сестре.

– О сестре? Да у меня их три! Старшая Кэт замужем за Уилкхэвеном. Затем идет Мэри, которая уехала к мужу на север Англии. Кстати, ее муж намного ее старше, но графиню это нисколько не смутило: муж Мэри происходит из древнего аристократического рода, и этого было достаточно. Кажется, графиня теперь наседает на Барбару, сватая ее за парня, который сестре не нравится, зато нравится графине. Бэбс у нас самая младшая. Ей всего семнадцать лет.

– А братьев у вас нет?

Клод покачал головой и запил еду вином.

– Нет. Из-за этого графиня и настаивает на моей женитьбе.

Китти молча ела. Она вдруг подумала, что на нее будет возложена почетная задача произвести на свет наследника графов Блейкмеров. Раньше она об этом просто не задумывалась, но сейчас эта мысль так потрясла ее, что еда показалась ей безвкусной, как трава. Китти отложила вилку и потянулась дрожащей рукой за кувшином с водой.

– Это, надеюсь, все? Их так много, что я и половины не смогла запомнить!

Клод рассмеялся.

– Запомните! Будете с ними встречаться, и запомните! Но это еще не все мои родственники.

– Еще не все?! – воскликнула Китти, глядя на Клода круглыми от удивления глазами.

– Есть еще Хевершемы. Собственно говоря, из них только Гарри наш родственник, так как он сын моей тети Фелиции. Я ее плохо помню, она умерла, когда я учился в Итоне. Моя дядя Хевершем снова женился, и у него есть сын, но членами нашей семьи мы их не считаем. К счастью, они уехали в Беркшир.

Насторожившись, Китти задумалась.

– Вы упомянули еще одну вашу тетушку. Как ее звали?

– Фелиция. Это средняя сестра графини, леди Фелиция Ридздейл.

– Ах, да! Сестра вашей матери!

– Как и тетя Сильвия. У моей бабушки было много детей, но выжили только эти трое. Старшая Лидия – моя мать, потом Фелиция и за ней – Сильвия, как вы уже знаете, мать Кейт. Только три девочки. Когда дедушка умер, титул герцога перешел к другой ветви этого древнейшего аристократического рода, а бабушке пришлось переехать в Бакстон. Мою бабушку зовут Кэтрин, вот почему все старшие девочки в нашей семье получили при крещении...

Он вдруг запнулся, и Китти, охваченная тревожным предчувствием, не сводила глаз с Клода.

– Что?! – шепотом, едва дыша, спросила она.

Клод впился в нее взглядом, словно хотел найти хоть что-нибудь, что подтверждало бы его догадку.

– Не может быть, – медленно произнес он. – Это не укладывается в голове! – воскликнул он и тряхнул головой, словно хотел избавиться от наваждения. – Нет, это невероятно! Но вы сказали, что женщина, навещавшая вас, была... леди. И вы так похожи на Кейт!

Китти сгорала от нетерпения, слушая бессвязные рассуждения Клода.

– Клод, вы о чем-то догадались? Расскажите мне, умоляю вас!

– Слушайте! У герцогини Кэтрин Литтон, моей бабушки, было три дочери: Лидия, Фелиция и Сильвия. Теперь рассмотрим следующее поколение. Есть Кэтрин – дочь Сильвии, еще одна Кэтрин – дочь Лидии, и есть вы, тоже Кэтрин! Это не может быть простым совпадением!

Потребовалось несколько минут, чтобы до Китти дошли его слова. Она не сводила глаз с Клода, и перед ее мысленным взором возникла неизвестная леди, приезжавшая навестить одинокую маленькую девочку.